Как выйти замуж за вампира-миллионера

Глава 19

Шенна села и всмотрелась в темноту спальни.

— Ромэн? Это ты?

«Я наверху. Спасибо за то, что впустила меня внутрь».

Внутрь? Внутрь её головы? Это, должно быть, случилось, пока она спала. Ледяной толчок боли стукнул из одного виска в другой.

«Шенна, пожалуйста. Не отталкивай меня».

Его голос постепенно стихал, как будто это было эхо из конца какой-то пещеры.

Она потерла ноющие виски.

— Это я сделала это?

«Ты пытаешься блокировать меня. Почему?»

— Я не знаю. Когда я чувствую, что у меня что-то болит, я просто выталкиваю боль. Это рефлекс.

«Расслабься, милая. Я не причиню тебе вреда».

Она сделала несколько глубоких вздохов, и боль уменьшилась.

«Так лучше».

Его голос зазвучал ближе, отчетливее.

Сердце Шенны застучало быстрее. Она еще не была уверена, что хочет пускать Ромэна в её сознание. Как много её мыслей он сможет прочитать?

«Почему ты волнуешься? У тебя есть какие-то секреты от меня?»

О господи, он мог слышать её мысли!

— Небольшие секреты, но это мои личные вещи.

Например, то, что он такой сексуальный и красивый.

— Ты — уродливая старая жаба.

«Сексуальный?»

Проклятье. Она не умела пользоваться телепатией. Тот факт, что он может читать все её мысли, показал ей, что она хочет уметь подкидывать ему те мысли, которые сама захочет.

Аура удовольствия окружила её, словно теплый кокон.

«Тогда не думай так много. Расслабься».

— Как я могу расслабиться, если ты в моей голове? Ты ведь больше не будешь ничего делать против моей воли?

«Конечно, нет, сладкая. Я не буду контролировать твои мысли. Я только доставлю тебе наслаждение, любя тебя. И как только солнце встанет — я вынужден буду уйти».

Она почувствовала что-то теплое и влажное над бровью. Поцелуй. В то же время мягкие пальцы гладили её лицо. Они терли её виски, пока последние остатки боли не ушли окончательно. Она закрыла глаза и почувствовала, как пальцы очерчивают её скулы, её рот, её уши. Она не знала, как он делал это, но это было так реально. Так замечательно.

«Что на тебе надето?»

— Ммм… Это имеет значение?

«Я хочу, чтобы ты была обнаженной, когда я касаюсь тебя. Я хочу чувствовать каждый участок твоего роскошного тела, полностью чувствовать. Я хочу, чтобы твое дыхание обжигало мне уши, чтобы твои мышцы сокращались от страсти, все сильнее и сильнее…»

— Хватит! Ты заставил меня сказать это! — Она сняла мокрую ночную рубашку и кинула её на пол, и та легла шелковой лужей у изголовья кровати. Затем она обернулась теплой простыней, села и стала ждать.

Ждать….

— Эй!

Она уставилась в потолок, удивляясь — что могло произойти на пятом этаже.

— Эй! Земля вызывает Ромэна. Твоя «соседка по кровати» разделась и ждет продолжения.

Ничего. Может быть, он устал и уснул. Классно. Она никогда не умела привлекать мужчин на долгое время. И Ромэн — он мог быть рядом вечность. Как она может заставлять его испытывать к ней эту мимолетную привязанность и далее? Даже если их отношения продлятся годы, в его глазах это будет как мимолетная вспышка. Шенна застонала, почувствовав внезапную боль в животе. Как она могла попасть в такую передрягу? Они были совершенно разные, как живой и мертвый. Когда люди говорят, что противоположности притягиваются, они не имеют в виду, что противоположности настолько разные.

«Шенна?»

Она подняла голову.

— Ты вернулся? Я думала, ты покинул меня.

«Извини. Дела.»

Его пальцы нежно поглаживали её плечи.

Со вздохом она опустила голову на подушку. Дела?

— А где именно ты? Я надеюсь, ты не за своим столом?

Мысль о том, что он сейчас занимается бумагами, невозможно раздражала её. Хотя такой настоящий мужчина как он, вероятно, может заставить её испытать ментальный оргазм, в то время как отвечает на письма.

Он тихо засмеялся.

«Я сижу в кровати и жду продолжения».

Пьет ли он кровь, в то время как ментально гладит её плечи? Кх…. Как романтично. Ну, уж нет.

«Я голый. Может это тебе поможет?»

О Боже! Она отчетливо представила себе его прекрасное тело…. Мысленно послав ему сообщение — СТАРАЯ УРОДЛИВАЯ ЖАБА.

Он ласкал её спину — было такое ощущение, словно перышко скользит по её спине. Она трепетала. Это было великолепно. Он медленно надавил на её ноги, постепенно приближаясь к самому сокровенному месту. Поправка — это было блаженство.

«Ты можешь слышать других вампиров?»

— Нет. Одного мне вполне достаточно, благодарю тебя.

Она почувствовала его давление сильнее, переполнившись чувствами. Прайд (стая львов). Свирепее, чем они. Намного больше — собственнические.

«Ты моя!»

Права. Только потому, что она может слышать его? И это дает ему права на неё? Пять сотен лет, и он начал думать как пещерный человек. Хотя его руки совершенно восхитительны.

«Спасибо. Моя цель — доставить тебе удовольствие.»

Его руки гладили её спину, его тонкие пальцы пытались снять её напряжение.

«Пещерный человек? Ха!»

Черт, он может слышать все! Она почти слышала, как он смеётся. Хорошо еще, что он не знает, что она падает в…. СТАРАЯ УРОДЛИВАЯ ЖАБА. СТАРАЯ УРОДЛИВАЯ ЖАБА.

«Тебе до сих пор неуютно со мной в твоей голове?»

Бинго. Два очка в пользу демона, который мысленно контролирует её. Она почувствовала легкий шлепок чуть пониже спины.

— Эй!

Только она подняла плечи, как почувствовала, как её придавили назад.

— Ты управляешь мной.

Её голос был приглушен подушкой.

«Да.»

В его голосе звучала гордость за себя.

— Пещерный человек. — Пробормотала она. С целым гаремом женщин. — До этого ты говорил, что это будет совершенно безлико. Для меня это далеко не так.

«Это так. Но это потому, что сейчас здесь только ты и я. Я думаю только о тебе.»

Его присутствие ощущалось повсюду. Оно обдавало жаром и ожиданием чего-то еще. Её кожа покалывала от его прикосновений. Он передвинул пальцы со спины к её шее. Затем отодвинул её волосы в сторону.

Она почувствовала что-то горячее и влажное на шее. Поцелуй. Шенна затрепетала. Это было так сверхъестественно — чувствовать поцелуй и не видеть того, кто целует. Его дыхание обожгло её ухо. Затем что-то пощекотало её пальцы на ногах.

Она привстала.

— В кровати кто-то есть.

«Я»

— Но…

Это невозможно — целовать её ухо и трогать пальцы на ногах в одно и то же время. Только если его руки очень длинные. Ох, он не был полноценным человеком.

«Бинго. Два очка в твою пользу, сладкая»

Ромэн уткнулся носом в её шею и ущипнул за палец на ноге. На обеих ногах. Он продолжал тереться об её шею и гладить плечи.

— Подожди минуту. Сколько у тебя рук?

«Столько, сколько я пожелаю. Это все в моем сознании. В нашем сознании.»

Его пальцы прошлись по её ступням. Он массировал её ноги, круговыми движениями приближаясь к спине. И он продолжал целовать её в шею.

Она мечтательно вздохнула.

— Это так мило.

«Мило?»

Его руки остановились.

— Да. Мило, очень мило…

Шенна напряглась, почувствовав внутри своей головы закипающий гнев. Его гнев.

«Мило?» — вокруг него так и веяло гневом.

— О, милый. Я наслаждаюсь этим. Действительно наслаждаюсь.

Его голос так и свистел в её голове:

«Я для тебя не больше, чем мистер Приятный Парень.»

Он схватил её за лодыжки и резко развел их в стороны. Другие руки держали ее запястья. Она заерзала, пытаясь освободиться, но он был настолько силен, что казалось, будто ее держат множество рук. Её прижали и обездвижили, её ноги были широко раздвинуты в стороны.

Холодный воздух холодил её тело. Она ждала — напряженная и беззащитная. Она отчетливо слышала звук своего сердца.

Она ждала. В комнате было тихо, слышалось только её дыхание. Её нервы натянулись, она ждала неизбежного удара. Куда он может ударить сначала? Не было никакой возможности спросить. Он не видел её глаз. Это было ужасно. Это было возбуждающе.

Она ждала. Четыре руки до сих пор держали её за запястья и лодыжки. Но у него могло быть столько рук, сколько он себе представит. Её сердце забилось быстрее. Мышцы её ягодиц стремились сжать ноги обратно. Она была уязвима. Она была слишком открыта ему. Её кожа начала покалывать. Он должен что-нибудь сделать. Но он заставляет её ждать. Заставляет испытывать боль от ожидания. Желание. Вожделение.

А затем он ушел.

Шенна подняла голову.

— Эй! Ромэн?

Куда он ушел? Она села и уставилась на часы позади кровати. На её счастье, солнце встало, и он умер на целый день? Но было очень рано для восхода. Неужели он ушел в середине свидания? Часы тикали.

Она встала на колени.

— Черт возьми, Ромэн, ты не можешь оставить меня сейчас! — Она сосредоточенно рассматривала что-то на потолке.

Внезапно она почувствовала, как чьи-то руки легли ей на талию. У неё перехватило дыхание.

— Ромэн? Лучше, чтобы это был ты. — Она обернулась назад, туда, где по её мнению, должен быть он, но там не было ничего, кроме воздуха.

«Это я.»

Она прижала руки к бедрам, затем прикрыла ими грудь. Он медленно целовал её плечи.

— Где… Где ты был? — Было так трудно разговаривать с ним, пока его руки поглаживали её.

«Прости. Этого больше не произойдет.»

Он играл её сосками, мягко поглаживая уже отвердевшие холмики большим и указательным пальцами. Каждое поглаживание казалось, вытягивает из неё душу с помощью невидимой веревки.

Она комкала простыню и неотрывно смотрела на потолок.

— О, Ромэн, пожалуйста…

Она желала увидеть его сейчас. Или прикоснуться к нему.

«Шенна, сладкая Шенна.» — Его голос раздавался у неё в голове. — «Как я могу объяснить, что ты значишь для меня? Когда я увидел тебя на балу, это было так, словно мое сердце снова начало биться. Ты осветила комнату, выделившись среди океана черного и белого. И я подумал тогда, моя жизнь — всего лишь темнота, нескончаемая ночь. Но твой приход подобно яркой радуге наполнил мою черную душу светом.»

— Ох, Ромэн. Не заставляй меня плакать. — Она прижала колени к себе и вытерла влажные глаза краем простыни.

«Я хочу заставлять тебя плакать только от удовольствия».

Его руки медленно прокладывали путь к её ногам, в то время как две другие его руки укладывали её на спину. Он погладил её бедро и чуть пониже спины. Скоро, скоро его руки встретятся в её самом потаенном местечке. Её ягодицы напряглись. Между её ног появилось маленькое влажное пятнышко. Её голод рос и рос, приводя её в отчаянье.

Она почувствовала его губы между своих ног — он целовал её. Кончик его языка проскользнул внутрь, он продолжал свой путь дальше.

— Ты сведешь меня с ума, Ромэн. Я не вытерплю этого.

«Это то, чего ты хочешь?» — Его пальцы раздвинули её нежные волоски, скрывающие её самое сокровенное место.

По её телу прошла дрожь:

— Да.

«Насколько ты уже влажная?»

Этот вопрос извлек из неё еще один поток горячей влаги.

— Я истекаю. Видишь — это для тебя.

Она откинулась назад, ожидая, посмотрит ли он. Это приводило в замешательство, её открытые ноги приглашали его, но в комнате никого не было.

— Ромэн?

«Я хочу поцеловать тебя».

Его дыхание обожгло её грудь, и он взял сосок в рот. Он перекатывал её сосок во рту, а затем резко засосал.

Она прогнулась на встречу к нему, но около неё никого не было.

Ромэн придвинулся к другой её груди.

— Я тоже хочу прикоснуться к тебе. Я хочу обнять тебя.

Её тело содрогнулось, когда она почувствовала, что его руки опустились между её ног.

Его пальцы начали исследование.

«Ты насквозь промокла. Ты прекрасна.»

— Ромэн… — она попыталась дотянуться до него, но снова наткнулась руками на пустоту. И это не просто смущало ее.

Это чертовски выводило из себя. Чтобы не ловить воздух руками, попадая в глупое положение, она сжала простынь в кулаки.

Ромэн провел ладонями по нежным сгибам бедер, мягко раскрывая их. Его палец погрузился внутрь, поглаживая внутренние стенки.

Так нравится? Или ты предпочитаете вот так?

Он обвел пальцем клитор, затем, дразня, дотронулся до кончика.

Шенна вскрикнула, сминая простынь в руках. Как же она хотела ласкать его, запустить пальцы в его волосы, почувствовать, как перекатываются мускулы на его спине и напрягаются ягодицы. Это больше походило на монолог. Но такой чертовски сексуальный!

Ромэн ввел два пальца в нее. По крайней мере, Шенна подумала, что это было два пальца. Возможно три. О, Боже-Боже, он терзал ее плоть и внутри, и снаружи. Его пальцы кружились и гладили, погружались и выходили. Она понятия не имела, сколько тысяч нервных окончаний находились там, внутри нее, но Ромэн точно хотел распалить каждое. Он терся о ее напряженную, набухшую плоть все быстрее и быстрее. Она уперлась пятками в матрац, напрягая ноги и приподнимая бедра. Еще… Еще больше…

И он дал ей больше.

Шенна задыхалась, хватая ртом воздух. Напряжение возрастало, сладкое до боли. Она сгорала от желания. Сильнее… Еще… Она приподнялась, полностью отдаваясь в его руки. Дрожащая и податливая. Ромэн приподнял ее за ягодицы и прижался к ней губами.

Одно движение языка, и она взорвалась.

Мышцы внутри нее сократились, сжимая его пальцы. Она вскрикнула. Судороги волнами расходились от эпицентра оргазма, распространяя дрожь удовольствия до самых кончиков пальцев. С каждым новым спазмом ее выдох вылетал из горла стоном, пальцы судорожно сминали простыни. Дрожь продолжалась снова и снова. Шенна вытянула ноги, сводя бедра вместе, удивленно осознавая произошедшее с ней.

Ты была прекрасна!

Ромэн поцеловал ее в бровь.

— О, нет. Это ты был бесподобен! — Шенна положила руку на грудь. Ее сердце все еще отбивало чечетку, кожа пылала.

Мне пора уходить, сладкая моя. Доброго сна…

— Как?! Ты не можешь уйти… не сейчас…

Я должен. Спи, любовь моя.

— О… Не-ет… Не уходи, прошу. Ты не можешь… Я хочу обнять тебя… Ой! — острая боль пронзила виски и исчезла. — …Ромэн?

Тишина.

Шенна пыталась ощутить его присутствие в сознание. Его не было — он ушел.

— Ты! Пещерный человек! — завопила Шенна в потолок. — Как ты посмел уйти сразу же после… после того как любил меня?!

Никакого ответа. Шенна с трудом села. Часы у кровати со светящимся циферблатом показывали время. Шесть десять. Ах, вот оно что! Она вновь упала на кровать. Восход солнца. Время для всех хороших маленьких вампирчиков идти баиньки! Это, конечно, очень правдоподобно. Что ж, следующие двенадцать часов Ромэн был мертв для всех.

Дерьмо! Для трупа он чертовски обалденный любовник. Один из лучших, если не самый лучший! Со стоном она закатила глаза. О чем она думала, занимаясь сексом с вампиром? У них просто нет будущего. Ромэн навсегда увяз в возрасте тридцати лет. Навсегда молодой, сексуальный и великолепный, на веки вечные, в то время как она состариться.

Шенна всхлипнула. Их отношения были обречены с самого начала. Ромэн всегда будет красивым молодым принцем. А она… Она станет уродливой сморщенной жабой.

Рано утром Шенна проснулась, позавтракала с Говардом Барром и несколькими дневными охранниками. Хотя их основной обязанностью было обеспечение безопасности, парням доплачивали за уборку в доме в течение дня. В конце концов, звук пылесосов не смог бы потревожить мертвых. Шенна потратила скучный день на стирку новой одежды и за просмотром телевидения. Доминирующее Вампирское Телевидение работало, но все репортажи были на французском или итальянском. Ведь ночь сейчас в Европе. Лозунги все еще появлялись по-английски: «На 24/7 — потому что где-то сейчас ночь», «ДНВ — если вы не отцифрованы, вас нельзя увидеть». Н-да, теперь слова имели намного больше смысла.

Перед закатом Шенна приняла горячий душ, желая выглядеть как можно лучше перед встречей с Ромэном. Вернувшись на кухню, она поужинала и убедилась в смене охраны. Горцы прибыли. Каждый улыбнулся ей прежде, чем залезть в холодильник за бутылочкой крови. Они ждали своей очереди у микроволновки, не прекращая улыбаться и обмениваясь многозначительными взглядами.

Блин, у нее салат что ли в зубах застрял? Наконец шотландцы разъехались по своим постам на всю ночь. Коннор остался и ополаскивал бутылочку в мойке. Она вспомнила, что видела это и прежде, однако не придавала значения.

— Почему все так счастливы, м-м? — спросила Шенна со своего места за кухонным столом. — После взрыва вчера вечером, я думала, что должна вспыхнуть война…

— Так и есть, — ответил Коннор. — Но когда ты живешь так долго, как мы, то теряешь чувство безотлагательности. «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» — не про нас! Конечно, мы позаботимся о Петровски в ближайшее время… Какой позор, что мы не прикончили его во время Большой Войны…

Шенна поддалась вперед:

— А что, была Большая Война Вампиров?

— Ага, в 1710. — Коннор закрыл посудомоечную машину, затем прислонился к стойке. Его глаза затуманились от воспоминаний. — Я тоже был там, как и Петровски, хотя по разным сторонам баррикад, ну, ты понимаешь. Хм-м, Ромэн не сообщил тебе?

— Неа, а он тоже участвовал?

Коннор фыркнул:

— Участвовал?! Да это он начал!

Неужели именно это имел в виду Ромэн, когда говорил, что совершил ужасные преступления?

— Не расскажешь, как все было?

— Думаю, большого вреда не будет, — Коннор подошел к кухонному столу и занял место. — Вампир, который изменил Ромэна, имел противный характер. Его имя — Казимир. У него на службе состояла армия вампиров и вместе они уничтожали целые деревни, насилуя и убивая, получая удовольствие от истязательств. Петровски был одним из любимых фаворитов Казимира.

Шенна вздрогнула. Ромэн был безобидным монахом, посвятивший себя исцелению бедных. Было страшно представить, каково ему было попасть в самую сердцевину зла.

— И что случалось с Ромэном?

— Казимир был очарован им. Он хотел извратить каждое достоинство в Ромэне и обратить его в чистое зло. Он… кхум… он жестоко поступил с Ромэном. Поставил его перед жутким выбором. — Коннор мотнул головой, не скрывая отвращения. — Однажды Казимир захватил двух детей и угрожал убить их обоих. Он сказал, что Ромэн сможет спасти одного из них, если только убьет другого своими руками.

— Боже мой! — Шенна ощутила тошноту. Неудивительно, что Ромэн решил, будто Бог отказался от него.

— Когда Ромэн послал Казимира ко всем чертям, тот пришел в гнев. Он и его подручные дьяволы напали на монастырь Ромэна и убили всех монахов. А потом еще разрушили здания.

— О, нет! Неужели всех? Даже приемного отца Ромэна? — сердце Шенны заныло от этой мысли.

— Увы… Как видишь, Ромэн не виноват в том, что произошло, но он все еще чувствует себя ответственным за это.

Теперь понятно, почему так долго Ромэн страдает от самоотвращения. Да, это не его вина, но она понимает, почему он чувствует себя виновным. Смерть Карен тоже не ее вина, но Шенна все еще обвиняет себя:

— Разрушенный монастырь… Это ведь он изображен на на картине на пятом этаже, не так ли?

— Так. Ромэн все еще напоминает себе об этом.

— Хочешь сказать, что это своеобразное самоистязание? — глаза Шенны затуманились от слез. Сколько же еще столетий он намеревается сыпать соль на рану?

— Так и есть. — Печально согласился Коннор. — Это — вид монастыря и мертвых братьев Ромэна, чтобы напоминать ему о новом и ужасном воплощении. Он дал клятву уничтожить Казимира и его злых последователей, хотя осознавал, что в одиночку ему не справиться. Так что он ушел далеко на запад, разыскивая поля сражений, где раненые в полной темноте дожидались своего часа. В 1513 он нашел Жан-Люка при Битве с Францией и Ангуса на Флоддене в Шотландии.[1] Он превратил их, и они стали его первыми союзниками.

— А когда они нашли тебя?

— В сражении при Солуэй-Моссе,[2] — Коннор вздохнул. — Мир в моей бедной Шотландии никогда долго не продолжался. Идеальное охотничье угодье на умирающих воинов. Я полз под дерево, чтобы умереть. Ромэн нашел меня и спросил, не хочу ли я снова бороться во имя благородного дела. Я был сам не свой от нестерпимой боли, поэтому многого не помню. Но, должно быть, сказал да, поскольку Ромэн превратил меня той же ночью.

Шенна поперхнулась:

— Ты в обиде на него за это?

Коннор потрясенно уставился на нее:

— Конечно, нет, чудачка! Я же умирал! Ромэн дал мне возможность пожить еще. И Ангус тоже был там. Он изменил Яна. А в 1710 у Ромэна уже собралась приличная армия вампиров. Ангус был ее генералом. Я капитаном. — Коннор гордо улыбнулся.

— И тогда вы напали на Казимира?

— А то! Это была кровавая война и бушевала она в течение трех ночей. Те, кто был ранен или слишком слаб, чтобы двигаться, изжаривались на солнце сразу, на рассвете. На третью ночь, незадолго до восхода солнца, Казимир пал. Его последователи сбежали.

— И Петровски был одним из них?

— Да. Но мы скоро достанем его. Не волнуйся из-за этого. — Коннор встал и потянулся. — Пора проверить периметр.

— Как думаешь, Ромэн уже поднялся?

Коннор усмехнулся:

— Ха, уверен! — он вышел из кухни, его красно-зеленый килт взметнулся у колен.

Шенна сделала глубокий вздох. Значит, Ромэн сказал правду о своих преступлениях. Он убивал и преобразовал смертных в вампиров. С другой стороны, он преобразовал тех, кто уже умирал, и цель у него была благородная. Он победил Казимира, жестокого вампира, извращенца и садиста.

Что бы там ни было в прошлом Ромэна, она сможет это принять. Несмотря на попытки Казимира совратить Ромэна, он все же остался хорошим человеком. Он всегда стремился защищать невинных и спасать смертных. И был полон раскаяния, когда предположил, что Бог отвернулся от него. Шенна хотела пойти к нему, хоть как-то ослабить его боль. Может их отношения и обречены, но Шенна не может не беспокоиться о Ромэне, не может больше видеть его страдание. Она вышла в зал и направилась к лестнице.

— О, Шенна! — Мэгги стояла в дверях комнаты.

Двойные двери были открыты, и Шенна увидела гарем внутри. Вот, блин, как не вовремя! Она действительно не хотела видеть этих женщин.

— Шенна, зайдешь? — Мэгги схватила ее за руку и втащила в комнату. — Эй, посмотрите! Это — Шенна!

Девочки гарема одарили ее блестящими улыбками.

Что, черт возьми, им надо? Шенна ни капли не доверяла их внезапно вспыхнувшему дружелюбию.

Ванда высказалась с примирительной улыбкой:

— Мне так неловко, что я была невежливой с Вами. — Она коснулась заколки в волосах Шенны. — Этот цвет очень идет Вам.

— Угу, спасибо. — Шенна отступила на шаг.

— Не уходи. — Мэгги схватила ее за руку. — Давай, присоединяйся к нам.

— Да, точно, — пригласила Ванда. — Мы хотели бы отметить твое вступление в гарем.

Шенна задохнулась от возмущения:

— Что, простите? Я… ЧТО? И не думала вступать в ваш гарем!

— Но… Ведь ты и Ромэн с пгошлой ночи любовники?! Разве нет? — промурлыкала Симонна, свернувшись в углу кушетки.

— Я дейст… я не думаю, что это вашего ума дело. — Но как, черт побери, они узнали о том, что произошло?

— Ну, не будь такой обидчивой, — встрепенулась Ванда — Все мы любим Ромэна.

— Оу! — Симонна потянулась за бокалом, — А я вообще пгибыла из Парижа, чтобы быть с ним.

Гнев клокотал в Шенне. Гнев на Ромэна, на этих леди, но главным образом, на себя! Она не должна была настолько увлекаться им, зная, что у него есть все эти женщины:

— То, что было между Ромэном и мной, это личное.

Мэгги вскинула голову:

— Хм-м, очень трудно сохранить что-то личное среди вампиров. Я подслушала Ромэна, когда он просил тебя заняться с ним любовью.

— ЧТО? — сердце Шенны подскочило к горлу.

— Мэгги очень хорошо воспринимает мысли, — объяснила Ванда. — Когда она услышала Ромэна, она предупредила всех нас. Все мы ждали, что Ромэн позволит нам присоединяется к вашей забаве.

— Ч-что? — гром и молния метались в голове Шенны.

— Успокойся, — Дарси окинула ее взволнованным взглядом. — Он не разрешил нам…

— Он был такой грубый! — раздраженно встряла Симонна.

— Это было ужасно. — Мэгги развела руки и нахмурилась. — Мы так долго ждали Ромэна, чтобы снова принять участие в сексе… А тут… когда он наконец-то соблаговолил, он не позволил нам поиграть.

— Это было кошмарно, — вздохнула Ванда. — Мы ведь — его гарем! Мы имеем право на секс со своим вампиром! А он блокировал нас.

Шенна удивленно смотрела на них, ее сердце бешено стучало в груди.

— Я заявляю, — вступила в разговор Южная красавица, — что никогда не чувствовала себя отвергнутой, ни разу за всю мою жизнь.

— Вы… — Шенна справилась с дыханием, — вы все пробовали присоединиться к нам?

Ванда пожала плечами:

— Как только кто-то начинает вампирский секс, любой может присоединиться.

— Это так, как должно быть, — согласилась Мэгги. — А мы просили дважды присоединиться, но Ромэн продолжал блокировать нас.

— И так суетился пги этом. — Дулась Симонна на кушетке.

— Было так много обсуждений и мысленных перепалок, — продолжила Мэгги, — что даже Горцы подключились к дискуссии и велели нам оставить Ромэна одного.

Шенна мысленно застонала. Теперь ясно, с чего шотландцы улыбались ей все утро. Был ли кто в доме, кто еще не знал, чем она с Ромэном занималась? Краска залила ее лицо.

— У вас будет еще секс сегодня вечегом, нет? — спросила Симонна.

— Поэтому мы и хотим, чтобы ты вступила в гарем, — сказала Мэгги с дружеской улыбкой.

— Совершенно верно, — Ванда тоже улыбнулась. — Тогда Ромэн может заниматься любовью со всеми нами.

— Не-ет… НЕТ! — Шенна замотала головой и отбежала подальше. — Никогда!

Она выбежала прежде, чем гарем увидел слезы на ее лице.

Проклятье! Теперь она знала, почему Ромэн исчезал дважды прошлым вечером. Он оставлял ее, чтобы навести порядок в гареме, отвечая на их бесконечные вопросы. В то время, когда он занимался ментальной любовью с ней, он был вынужден тратить свою умственную энергию еще и на блокировку гарема! Это было похоже на прилюдный секс с целой группой мальчиков подглядывающих в окно.

Шенна поднималась по лестнице первого этажа. Испытанный ею шок был ужасным. Потом пришла мучительная тянущая боль. Как она могла влипнуть в такую историю?

Когда Шенна достигла второго этажа, слезы потекли по щекам. Боже, какая она идиотка! Она не должна была впускать Ромэна в голову. И в кровать. И, конечно же, в сердце!

На третьем этаже боль переродилась в гнев. Вот ведь проклятый гарем! И Ромэн — полная скотина! Как смеет он содержать гарем, да еще проявлять заботу о ней?

На четвертом этаже она направилась было в свою комнату, но вдруг остановилась. Гнев был настолько силен, настолько неуправляем, что она просто горела, желая отмщения.

Шенна развернулась и решительно поднялась на пятый этаж.

Охранник недвусмысленно улыбнулся ей.

Как же ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица.

— Я хотел бы увидеть Ромэна, — процедила она сквозь зубы.

— Ну, так заходи, девчонка, — горец открыл дверь офиса Ромэна.

Она вошла внутрь и захлопнула дверь. Может Ромэн и пережил Большую Войну Вампиров в 1710 году, но сейчас ему предстоит пережить кое-что пострашнее.

Смертную женщину в дикой ярости!