Глава 4

Бредем по совершенно темной улице, трудно понять: это уже Ростов или еще нет. Часов у нас нет, темнеть начало когда мы еще выходили из Батайска, можно предположить что сейчас около восьми вечера. Две мили оказалось совсем не три километра, как я думал. Русская миля – семь верст, соответственно две мили почти пятнадцать километров! Как по мне мы уже прошли все тридцать, в чавкающей грязи, под моросящим дождем. К чести Артура, он не ноет, не услышал от него ни слова о плохой погоде или о том, что я виноват во всем. А я вот виню себя, сидели бы сейчас в станице, в тепле, сытые. Но я до последнего надеялся, что вот-вот меня выдернут обратно, в 21 век, и какое мне дело до виртуального Артура. А теперь, когда эта надежда с каждой минутой тает, мне Артура жальче, чем себя. Он то, за что страдает?

- Дон близко! – Артур, остановившись, понюхал воздух. Я ничего не слышу, сыростью всё пропитано, как тут отличить запах дождя от речного?

– Попросимся к кому-нибудь ночевать? – предлагаю, заранее понимая безнадежность затеи.

– Не пустят, – покачал головой Артур. – Давай к Дону, я там знаю место под мостом.

Под мостом для нас, мокрых до подштанников, не вариант, мы даже костер не сможем разжечь. Но я молчу, так как ничего лучшего предложить не могу. В тусклом свете Луны, изредка проявляющейся среди облаков, видно только одноэтажные домики с закрытыми ставнями. Не крестьянские мазанки покрытые соломой, а полноценные кирпичные особняки. К таким и стучаться бесполезно.

Дождь как-бы утих, но воздух пропитан этой мокрой взвесью или так кажется из-за срывающихся с деревьев капель. Дома пошли еще солиднее, некоторые в два этажа. Мимо нас пронеслась запряженная двойкой лошадей бричка, или как там она называется? Кабриолет, кибитка? Историк блин, простейших вещей не знаю. Извозчик короче на крытой телеге. Остановился у дома метрах в ста от нас.

– Такси прибыло. Интересно, как его вызвали, сомневаюсь, что по телефону, – пробормотал я вполголоса.

– Заранее заказали, наверное, – отозвался Артур. Что интересно, слово такси его не удивило. Впрочем, припоминаю, что в столице такси появилось еще до революции.

Извозчик, в длинном плаще с капюшоном, слез со своего транспортного средства, пошел к дверям. Что интересно – никаких заборов или палисадников, небольшое крыльцо и все. Стучать не стал, подергал за что-то вверху. Скорее всего, колокольчик, не электрический же звонок. У меня мелькнула мысль: пока он там угнать у него повозку.

– Артур, ты умеешь этим управлять? – шепотом спрашиваю товарища. Тот, очевидно поняв мою задумку, отвечает не сразу.

– Не успеем, догонит, – шепчет, оценив обстановку.

В который раз восхищаюсь им. Понимает с полслова, решительный, своего не упустит, и друга не бросит.

Двери приоткрылись, не выходя оттуда что-то сказали, мы не расслышали из-за расстояния. Извозчик вернулся к своей тарантайке. Сколько у меня еще синонимов наберется пока они уедут? Мы с Артуром остановились под деревом у соседнего дома. Ни на что не надеемся, просто инстинктивно.

Дверь снова открылась, вышел сначала толстячок с зонтом, покрутил головой, главным образом на предмет туч над головой. Следом выкатилась не менее упитанная мадам. Или это одежды на ней столько, в темноте не поймешь. Мадам потопала к «такси», а толстяк стал закрывать двери. Как мне показалось на три ключа.

– В театр гады поехали, – с оттенком злости выразился Артур, когда экипаж отправился в сторону Дона.

– Какой сейчас театр? – отвечаю на автопилоте, думая о другом. – Артур, ты по форточкам лазал когда-нибудь?

Опять молчание друга, оценивающего обстановку. Глупых вопросов не задает, и так понятно, что раз запирал замки то дома никого не осталось. И вернутся не скоро. Но сегодня, так как ставни не закрыты.

– Он или из полиции или из деловых, – после обдумывания сообщает Артур. – Опасно лезть.

– Почему ты так думаешь?

– Не боится что ограбят. В такое время все дома сидят, а он даже ставни не закрыл.

– Какая полиция, какой театр, Артур, ты что, забыл, в какое время живешь? Ладно я, пришелец. Если только он у красных шишка какая, да нам то, не все ли равно? Мы до утра сдохнем, если не обсохнем и не отогреемся.

Артур коротко кивнул и решительно направился к дому. Фундамент высокий, я могу дотянуться только до подоконника.

– Подсади, – становлюсь согнувшись, Артур, сняв насквозь мокрый армяк, забирается мне на спину, потом выпрямляюсь.

– Если форточка закрыта – выдави внутрь, – советую ему.

Выдавить оказалось сложно, высота не позволяет прижать хорошо. Приставив шапку к стеклу Артур бьет по ней кулаком. В вязком, пропитанном влагой воздухе звук разбитого стекла далеко не улетел. Артур подтягивается и ловко ныряет через довольно большое отверстие. Через пару минут скрипнула створка открывающегося окна, Артур протянул руку.

– Забирайся.

Запоздало думаю – а вдруг в доме собака? Но пока тихо. И темно, хоть глаз выколи. Где тут свет включается?

– Свечку нужно найти, – по-прежнему шепотом выразил мои мысли Артур.

– Где-то у входа должна быть, они как-то туда добирались, – предположил я.

Наощупь пробираемся к дверям, я придерживаюсь за плечо Артура идущего впереди. Слабое освещение из окон помогает мало. Выбравшись в сени, отпускаю, он отправляется к дверям, я шарю по столику у окна.

– Есть, керосинка кажется, – обрадовал Артур. – Только зажечь нечем.

– Есть! – я нащупал спичечный коробок. Большой и спички непривычно огромные.

Разжигание старинного устройства доверил Артуру, я в темноте точно не разберусь. Он справился быстро, с горящей лампой возвращаемся в дом. Артур по-прежнему впереди, я закрываю за нами дверь

– Карраул! Гррабят!

Сердце свалилось в трусы, даже ниже, Артур, уронив лампу, шарахается назад, сбивает меня с ног. Поднявшись, не сразу нахожу дверь, Артур вообще в другую сторону пополз.

– Вяземский, где вы?

Рано я его хвалить стал, нашел место идиот, по фамилии называть! Странно, но кроме него никаких звуков не слышно. Может быть, это радио было? «Авторадио», например.

– В Караганде! Куда ты фонарь уронил, горе?

Зажигаю спичку, которые не выронил, несмотря на испуг. Артур обнаруживается почти у окна, через которое мы забрались. Больше никого не наблюдается. Фонарь нахожу с помощью второй спички.

– Что это было? – еще дрожащим голосом спрашивает Артур, пытаясь трясущимися руками снова зажечь керосинку. Слава богу, она не разлилась и даже колба не разбилась.

– А я знаю?

– Пррохвост! – тут же раздается в ответ. Сердце опять уходит в пятки, но фонарь на этот раз держу я, а Артур шарахается в другую сторону. Поднимаю лампу выше и делаю шаг в сторону источника звуков.

– Артур, ты суп из попугаев ел когда-нибудь?

– Попугай?! Да я его падлу, живым сожру!

– Осмелел? А подштанники, небось, мокрые?

– Они и до этого были мокрые! – ничуть не обиделся Артур. Действительно, трудно понять, не выпустил ли и я струйку от неожиданности. Промокли насквозь.

– Давай сушиться. У нас есть пара часов, не думаю что больше.

Печь еще горячая, раздевшись наголо, развешиваем одежду на веревку над ней. Пока сохнет, роемся по шкафам и сундукам. А квартирка, как и предполагал Артур, непростая. Кроме огромного количества одежды: в шкафах и просто в тюках, еще и множество самых неожиданных вещей. Несколько утюгов (угольных насколько смог понять), детские игрушки, рулоны тканей, приборы непонятного назначения (кажется морские), два патефона, десятка два бензиновых зажигалок, куча часов, в основном карманных. И самое интересное: картины, как укутанные в бумагу, так и свернутые в рулоны.

– Барышник тут живет, – сделал вывод Артур. – Нужно уходить, поймают – убьют!

– Барышник?

– Ну скупщик ворованного, – более доходчиво разъяснил товарищ.

– А, барыга! Да, похоже. Думаю, час у нас есть, как минимум, но давай поторопимся. Ищем деньги и еду.

– Не нужно ничего брать! – возражает Артур.

– Скрыть наше посещение не удастся все равно, терять нечего. Уйдем подальше, не найдут. Только украшения не бери, сбыть их у нас не получится.

Среди одежды нашлась и подходящего размера, причем значительно лучшего качества, чем наша. Обуви только не было, но наши сапоги и так неплохи. Я приоделся в почти новые шерстяные брюки, теплую плотную рубашку, подобрал неплохой полушубок. И конечно сухое, чистое исподнее. Артур тоже экипировался не хуже. Овчинные шапки украсили облик.

– Свою забираем одежду, потом выбросим. И давай возьмем несколько тряпок больших размеров, чтобы не догадались, что тут подростки были, – проявляю предусмотрительность.

В найденный чемодан бросаю несколько зажигалок и часов, также вопреки своему же предупреждению туда отправляется мешочек с найденными золотыми украшениями. На вопросительный взгляд Артура отвечаю:

– Спрячем где-нибудь неподалеку, вдруг пригодится в будущем.

Деньги нашли тоже, но есть ли с них толк – не уверен. Донской рубль, керенки, царские кредитки. Боюсь, что всё это вышло из обращения. А вот стопка золотых червонцев с профилем Николая второго порадовала. Эти и в моё время ценятся. Только боюсь, со сбытом будет непросто.

– Холодильник ищи! – ляпнул я, не подумавши. К моему удивлению Артур ничего не переспросил. Отправился в сени, через некоторое время позвал меня.

– Подержи, – протянул мне керосинку. Стянул в сторону половик у двери, под ним оказалась ляда с кольцом. А под ней соответственно подпол. Артур полез первым, я, устроившись на полу, свечу ему.

– Святые угодники, да тут чего только нет! – не удержался от восклицания Артур. Да и мне сверху видно неплохо: ряды бутылок и бутылей, бочки, висящие окорока и кольца колбас. Артур отрывает один кружок, разламывает пополам и бросает одну часть мне. Я чуть не подавился слюной, пока донес его до рта. Такого запаха не помню даже в детстве! Челюсти заработали как мясорубка.

– Лови! – бросаю вниз найденный у порога небольшой мешок. – Много не бери, не унесем. И поживее, пора уже делать ноги.

Время поджимает, на грабёж мы потратили больше часа. Я спускаюсь первым, опять через окно. Огляделся, вокруг всё так же темно и безлюдно. Принимаю от Артура мешок с продуктами и чемоданы с награбленным добром. Как мы это всё потащим? Извозчика бы… Жадность фраеров погубит.

– А это зачем? Ты что, чокнулся?

– Он нас видел, расскажет! – Артур подает мне накрытую тканью, клетку с попугаем.

– Кто расскажет? Так сверни ему голову!

– Не, на мокрое дело я не подписывался! Да и ты суп обещал!

Спорить некогда, в любой момент могут появиться прохожие или вернутся хозяева. Последним принимаю самого Артура, нагружаемся добром и быстро двигаем в сторону, где предположительно находится Дон. Вещи не особо тяжелые и дождя уже нет, поэтому перемещаемся довольно шустро. Время позднее, очень в редких домах светятся огоньки свечей или керосинок. А по улице, между прочим, стоят столбы с фонарями! Только не горят, если не ошибаюсь, электростанции в это время были тут дизельные и сомнительно чтобы у местных властей были средства на солярку.

– Вот! Я же говорил что Дон близко! – обрадовано завопил Артур.

– Тише ты! – шикнул я на него. – В ЧК захотел?

– Куда?

– К красным на подвал! – А действительно, как сейчас называются будущие чекисты? Хотя, что это я, ВЧК образована в 1917 году, просто Артур о них не слышал. Или белые называли их по-другому.

Выход к реке оказался в конце улицы. До самого Дона буквально метров двести, недалеко виднеется и мост. К нему мы и направились, но, немного не доходя, пришлось сворачивать к прибрежным кустам. Мост оказался охраняемым, стоял шлагбаум, красноармейцы с винтовками и несколько привязанных лошадей. Это я рассмотрел уже позже, когда избавившись от вещей, подобрался поближе.

– Не пройдем, – сообщаю Артуру, возвратившись из разведки. – Днем возможно и пропустят, да и то не с этими чемоданами. Нужно где-то спрятать лишнее, чтобы вещей совсем не было у нас. И попугаев тоже!

– Смотри, там какие-то строения, – показал Артур в сторону реки.

– Пойдем, – соглашаюсь я. – Пусть сами не спрячемся, так хоть от чемоданов избавимся.

Строения оказались заброшенной лодочной станцией. Или не заброшенной, не сезон просто. Рядом пляж, а лодки когда-то сдавали для прогулок. Но последние годы горожанам было не до этого и бизнес пришел в упадок. Без особого труда забираемся в небольшую будочку, по видимому служившую раньше обителью сторожа. Внутри деревянный голый топчан и небольшой столик из нестроганых досок.

– Опасно тут оставаться, нас быстро найдут, – тревожится Артур.

– А что нам остается? Да и кто искать будет, полиции нет, а сам барыга побоится ночью выходить. К тому же он не знает, что обнесли его два сопляка. Ему и в голову не придет, что воры обосновались в пятистах метрах от места ограбления. Расслабься, – успокаиваю друга. – Давай перекусим, чем бог послал.

– Дождешься от бога, – бурчит Артур, развязывая мешок.

– И попугая покормить нужно, а то сдохнет, как потом суп из дохлого варить! – подсвечивая зажигалкой, снимаю с клетки ткань. – Артур, а это кто?

– Где? Ой, ворон! А ты говорил попугай!

– Да я не присматривался, вижу клетка, кто еще может там разговаривать, не канарейка же. А вот ты как его снимал с комода и не рассмотрел?

– Я накрыл его сразу, чтобы он молчал, тоже не рассматривал.

Попугай, то есть ворон, молчит, перебирая лапами и косясь на нас одним глазом. Довольно крупный, и не черный, а с темно-синим отливом.

– Закрывай, а то начнет говорить, привлечет внимание. Потом покормим, – говорит Артур, насмотревшись на птицу.

– Гекторр хорроший! – негромко выдает ворон. Или ворониха, как у них пол отличать не знаю.

– Гектор? – задумался чему-то Артур. – Странно.

– Что странного? Ешь давай, да поспать нужно хоть немного.

– Мы перед отъездом в цирке-шапито были, ты не помнишь?

– Нет, я ничего не могу помнить, уже ведь объяснял, – устало и безнадежно напоминаю о своем происхождении. Пусть он и не верит.

– Там был клоун с говорящим вороном. И звали его тоже Гектор! Интересное совпадение, тебе не кажется?

– Есть многое на свете, друг Горацио, что не подвластно нашим мудрецам, – не особо впечатлился я совпадением.

– Неправильно переводишь. There are more things in heaven and earth, Horatio, Than are dreamt of in your philosophy, – в который раз восхищает меня Артур. Оказывается английский он тоже знает.

– Ты что, всего Шекспира наизусть знаешь в оригинале?

– Нет, только небольшой отрывок. Тоже совпало. Тебе не кажется, что слишком много совпадений? – Артура тянет пофилософствовать.

– Нет, мне спать охота! Доедай и ложимся, нужно утром пораньше встать, пока никого нет и закопать лишнее в укромном месте.

Дежурить смысла не вижу. Если нас обнаружат, то все равно не успеем удрать. Достаточно закрыть окошко, через которое мы забрались той же фанеркой, которую отломали. Устраиваемся на узком топчане, тесно прижавшись друг к другу. Надеюсь, проснусь в 21 веке, в капсуле «Хронографа». Как я подозреваю, переход происходит только во время сна.