К чему снится Император?

Глава 12

Возвращение домой с фронта показалось мне долгим. Я сильно соскучился по жене и детям. При входе в Зимний я вдохнул привычный воздух, — пахло ароматическими свечами, духами и мундирами. Мария с Николаем, Александром и Володей набросились на меня с радостными воплями. Сыновья очень разные. Николай умён и поражает своими способностями учителей. Александр невероятно силен для своего возраста и крайне упрям, а Володя на удивление властен и амбициозен. Я любил их всех. Они были частью меня самого. Мы пообедали, а потом с ребятами поиграли в серсо. Это игра такая в обруч, когда его особой палочкой подкидываешь в воздух и затем ловишь на свою или другую, если в ней несколько участников. На следующий день ходили на рыбалку…Жаль, что семейная жизнь государя очень ограничена во времени. Россия требует внимания правителя буквально ежечасно.

На меня после приезда обрушилось огромное количество просителей, докладчиков. Несли документы, запросы и прочее…Созданная русскими императорами система ручного управления меня не устраивала. Почему всё настолько неэффективно и громоздко? Император должен решать буквально мелочные вопросы. Тем не менее я не стал рубить сразу сплеча, и решил вводить изменения постепенно.

После поздравлений с удачными военными действиями в Крымской войне неожиданно меня попытались продавить. Чиновники просили облегчения жизни и ликвидации запретов Николая. Говорили о необходимости разрешения носить усы и бороды, которые запрещал прежний государь, просили разрешения курить на улице, ввозить книги из-за границы, снизить плату за заграничный паспорт с 500 до 5 рублей, желали гласности прессы и даже подавали проекты освобождения крестьян.

Я всегда желал свободы стране, но в то же время не хотел никакой анархии. Так что мои первые решения озадачили окружение, поскольку из них невозможно было понять до конца консерватор ли новый государь или либерал. Я разрешил носить усы и бороды, но потребовал, чтобы в официальных учреждениях соблюдался строгий дресс-код, курить в общественных местах я запретил под угрозой высоких штрафов, но допускал личное употребление сигарет и трубок, книги было разрешено ввозить, но только художественные и научные (никакой пока философии, религии и прочего чтобы могло будоражить неподготовленную общественную мысль), гласность прессы и впредь не допускалась (Александр не видел общество подготовленным к подаче свободной информации), цена же заграничного паспорта не только не уменьшилась, но и возросла до 5 тысяч (в данный момент была лишняя опасность взаимодействия с революционными кругами Европы).

После смерти Николая появилась масса обличительной литературы, а главное, пошло множество политических разговоров, которые хлынули словно бурлящий поток. Дамы и господа, студенты и школьники, военные и чиновники, крестьяне, мещане, купцы все вдруг начали решать государственные вопросы. Одни требовали полную замену старых порядков новыми, другие желали частичных перемен, третьи пугались изменений, четвёртые призывали усилить царскую власть для сохранения порядка, пятые говорили, что Россия убогая, нецивилизованная страна и мечтали покинуть её.

Новый государь действовал крайне аккуратно и не стал сразу же менять правительство и всё окружение. В первые дни были отправлены в отставку лишь одиозные военный министр Долгоруков, глава тайной полиции Дубельт и главноуправляющий путей сообщения и публичных зданий Клейнмихель, что вызвало всеобщую радость, так как воровство и жестокость данных товарищей была известна уже всей стране. Но даже этот факт понравился не всем.

— Сын, как можешь ты удалять с правительства таких преданных и усердных чиновников? Их выбрал твой отец! — возмущено заявила мне постаревшая Александра Фёдоровна.

Удивительно, что несмотря на многочисленные измены Николая, она сохраняла свою наивность и веру в покойного супруга.

— Каждый правитель подбирает собственную команду, мама. Это естественный процесс. У меня нет претензий к этим достойным мужам, но в данном случае мне хочется работать с другими людьми.

Маменька успокоилась, и простодушно рассказала об ответе Александра своим подругам. Уже на следующий день весть о том, что новый государь не наказывает, а лишь формирует свою команду, разлетелась по всем Петербургу. Часть чиновников выдохнула, так как не понимала, что ждать от нового императора, никогда ясно не высказывавшего свою позицию. Тем не менее общество ждало от Александра слов о будущем, а он молчал…Не время было, — внешняя угроза продолжала висеть над страной.

В декабре на совещание в Зимнем собрались члены Государственного совета Нессельроде, Киселёв, Орлов, Воронцов, Блудов и Милютин, приближённый к государю лишь в последнее время. На встрече присутствующие были ознакомлены с присланным ультиматумом Австрии. Последняя требовала нейтрализации Чёрного моря (запрета иметь там военный флот, мины, арсеналы, крепости), отказа России от протектората над Молдавией и Валахией, свободе плавания по Дунаю, согласии России на коллективное покровительство всех великих держав живущим Турции христианам и христианским церквам. Документ также включал общий пункт Англии и Австрии о возможности выдвигать к России новые претензии для «соблюдения мира».

Для большинства из присутствующих не было тайной, что мирные переговоры ведутся активно. Несмотря на победу России в Крымской войне, противники сдаваться не собирались, и в настоящее время шла работа над организацией новой коалиции против нашей страны. Отказ России от переговоров однозначно приводил бы к новой войне. Канцлер Нессельроде и министр военных дел Милютин высказались за принятие четырёх пунктов, а от пятого, по их мнению, следовало отказаться. Киселёв, Орлов и Воронцов предлагали согласиться с требованиями, указывая на то, что продолжение войны может окончательно подорвать финансы и хозяйство страны. Блудов высказался против всяких уступок и требовал продолжения войны с целью объединения всего славянского мира под знаменем России. В противовес Блудову Киселёв добавил, что в случае проигрыша новой компании, когда против нас будет воевать ещё и Австрия, империя может лишиться Финляндии, Кавказа и Польши. Такова была международная ситуация для России. Николай своим высокомерием, беспардонным вмешательством в дела других государств, повсеместным подавлением революций даже там, где его об этом не просили, настроил против себя всех. У нас не было ни одного союзника, — Россия осталась совершенно одна, и это было ясно абсолютно всей Европе, желавшей поставить на место зарвавшийся Петербург.

Общественное же мнение России после победы в Крымской войне вообще ничего не хотело слышать о переговорах. Все ликовали, утверждая, что русская армия оказалась сильнее трёх армий вместе. Считалось, что раз мы побили англичан, французов и турков, вместе взятых, то именно мы должны диктовать свои условия.

Разумеется, население страны не понимало, что эта победа была достигнута не за счёт военного превосходства России, а благодаря безжалостному коварству их императора. Впрочем, этого вообще почти никто не знал, за исключением лишь Милютина и ещё отдельных товарищей из III Отделения. Франция и Англия же полагали, что отсталой в военном плане Российской империи просто чудовищно повезло, и это надо как можно скорее исправить, чтобы она осознала своё настоящее место, а заодно оплатила все издержки войны, которые оказались, на их взгляд, чрезмерными.

В этот момент я чётко осознал, что заниматься переговорами мне придётся лично. Слишком многое стоит на кону, чтобы отпускать данную ситуацию на самотёк. Если идти резко против общественного мнения, то авторитет правительства рухнет, а обороноспособность страны на южном фланге обнулится, а если же отказаться от ультиматума, то Россия вступит в войну, к которой она не готова и последствия последней будут непредсказуемы. Требовалось найти адекватный выход, который в моём окружении никто так и не смог предложить.

В Париж на переговоры поехал Александр, старый и опытный дипломат, барон Бруннов, молодые адъютанты Шувалов, Альбединский, Левашов, а также небольшая обслуживающая свита. Всей подготовкой к переговорам занимался Бруннов, а адъютанты использовались для передач депеш, меморандумов, встреч и проводов иностранных делегатов. Поначалу они по молодости подумали, что у них будет время на посещение театров, балов и местных достопримечательностей, но были глубоко разочарованы полным отсутствием такой возможности. Александр загрузил их по полной. Он не только заставил их работать по прямому назначению, но даже обязал под дипломатическим прикрытием закупать станки, оборудование, технические книги для России, и даже рассылать приглашения зарубежным учёным для работы в империи. Эти три месяца командировки запомнились помощникам Александра как ад, так как возвращались они в гостиницу обессиленные ближе к ночи, а утром всё вновь повторялось.

Сам же государь практически не привлекал к себе никакого интереса общественности. Он не посещал театров, ресторанов и балов, а занимался исключительно деловыми вопросами. 23 февраля я был принят Наполеоном III. В беседе с французским императором Александр к неожиданности для первого начал говорить о том, что Россия стремится исключительно к миру, а Францию рассчитывает видеть в качестве своей защитницы. Эти слова Александра поставили Наполеона III в совершенный тупик и расстроили ему всю заготовленную речь с требованиями выполнения европейского ультиматума. Дело было ещё и в том, что Николай отказывался называть французского императора «братом» как обращались друг другу все государи, а называл его «другом», из-за того, что последний пришёл к власти как президент, а потом совершил переворот и объявил себя императором. Новый русский император же с ходу обратился к нему: «Мой дорогой брат». Далее же отвесил кучу любезностей и даже обратился к Франции, словно та стоит выше России, чего никогда просто не бывало.

Наполеона III при жизни современники называли «вором с ножом за пазухой, взобравшимся на трон Франции». Племянник Наполеона I установил в стране авторитарный полицейский режим, арестовавший недовольных людей сотнями. Власть самопровозглашённого императора была очень хрупкой буквально на всех уровнях. Международные документы говорили прямо, что Бонапарты не имели права на престол, а внутренняя оппозиция, опираясь на это, утверждала, что новый император является узурпатором, и устраивала заговоры. Александр решил сыграть на этой коллизии.

— Россия в моём лице полагает, что для сохранения мира в Европе требуется пересмотр Венского трактата.

Этот документ был огромной занозой для Наполеона III, так как в нём династия Бонапартов прямо исключалась из французского престолонаследия.

— Признаться Александр, удивлён вашей мудрости. На самом деле положения давно устаревшего Венского трактата уже никак не соответствует существующей реальности. Мы будем рады, если ваша страна поддержит нас в этой позиции.

Тем не менее Наполеон не был простаком, — он понимал, что Россия слаба, а ему нужно то, что он покажет общественности как заслугу Франции, раз уж ультиматум его страна не станет поддерживать.

— Александр, нас беспокоит положение Польши. Есть подтверждённые данные о преследовании католической церкви и польских оппозиционеров.

— Мой дорогой брат, мы понимаем ваше беспокойство за Польшу и благодарим Францию за это. Действительно, царство Польское досталось нам в начале XIX века и там до сих пор не столь гладко, как хотелось бы. Но я твёрдо стою на том, чтобы католическая церковь в Польше получила так желаемую ей свободу, и вы в этом можете быть уверены. Что же касается польских оппозиционеров, то тут вопрос несколько сложнее, но даю слово, что вопрос будет решён в течение ближайших трёх лет.

— Очень рад Александр, что мы с вами нашли общий язык. Наши страны издавна дружны, у нас общая культура и история. Мы будем надеяться, что наш будущий мир ничего не омрачит.

Встреча с премьер-министром Пальмерстоном оказалась сложнее. Этот государственный деятель был хитёр, умён и крайне циничен, а сама Англия занимала крайне жёсткую позицию по отношению к России.

— Лондон требует выполнения всех условий ультиматума, в противном случае последствия для Петербурга будут весьма плачевными.

— Понимаю вашу озабоченность европейской безопасностью, лорд Пальмерстон. Судьба Великобритании как крупнейшей державы мира следить за сохранением мира. Но согласитесь, что дальнейшее продолжение войны не пойдёт на пользу нашим державам.

— Против России ныне объединена вся Европа. У вас нет ни союзников, ни ресурсов противостоять нам.

— У Лондона несколько устаревшая подача информации. Франция, как вы знаете, отказалась от европейского ультиматума. Ваше положение тоже весьма неустойчиво. Потери, которые понесла Англия, в Крымской войне велики. Продолжение же войны без такого крупного союзника, как Франция, может серьёзно ослабить положение Англии на международной арене. К тому же когда война приобретает размах, то часто так случается, что некоторое оружие начинает слишком распространяться по всему миру. Такая же ситуация может случиться, например, и с минами Якоби, которые из-за проблем с безопасностью, внезапно могут оказаться в руках недругов Англии, либо даже на важнейших торговых путях британских кораблей. Всё это серьёзные убытки, которые не сможет компенсировать даже военный успех Британской державы.

После данных слов в глазах Пальмерстона мелькнула ярость, но он был политиком с большим опытом и поэтому быстро справился со своими эмоциями.

— Признаюсь, в ваших словах есть резон, Ваше Величество. Возможно, продолжение военных действий в нынешних условиях и будет не совсем уместным. Тем не менее мы должны обезопасить интересы нашего союзника — Османской империи.

— Полностью согласен с вами, лорд Пальмерстон. Безопасность Турции, как серьёзного регионального игрока не следует сбрасывать со счетов. Мы должны приложить к этому всевозможные усилия. В данном случае Россия готова отказаться от своего прежнего требования покровительства православным подданным Османской империи и не будет также требовать передачи ей православных святынь. Более того, мы отказываемся от претензий на протекторат в отношении Молдавии и Валахии, полагая, что Турция впредь будет терпимее в отношении своих немусульманских подданных.

— Это приемлемо. Остаётся вопрос относительно турецких территорий. Россия захватила в ходе войны крепости Карс, Баязет, Олты, Ардаган и Кагызман.

— У Англии не совсем верная трактовка информации. На Кавказе не было прямой атаки русских войск. Мы действовали активно в Дунайских княжествах, и сразу же оттуда ушли, после призыва к этому великих держав. На Кавказе турецкие силы атаковали форт св. Николая и уничтожили его. Дальнейшие же действия русских войск были связаны с купированием османской угрозы на кавказском фронте. В данном случае мы полагаем уместным оставить за Россией взятые крепости для сохранения стабильности и безопасности в этом непростом регионе.

— Определённый смысл в этих словах есть Ваше Величество. Возможно, мы на самом деле сумели найти точки соприкосновения.

Разговор со вспыльчивым австрийским министром Буолем, стал после этого своеобразным.

— Мы требуем выполнения Россией австрийского ультиматума.

— Это серьёзное оскорбление Российской империи, вы не находите?

— Россия агрессор и должна понести последствия за свои шаги.

— И кто же нас заставит это сделать? Австрия? В настоящее время именно вы остались одни среди европейских партнёров. И боюсь, вам придётся ответить за этот ультиматум. Как вы знаете, Россия одержала верх над тремя крупными соперниками. Что будет вдруг, если возникнет внезапно австро-российская война?

После этих слов Буоль совершенно растерялся. Австрия испытывала многочисленные внутренние проблемы, положение же её армии было значительно хуже российской.

— Петербург не будет настаивать на официальных извинениях, однако, и вы более не будете требовать никакой свободы плавания по Дунаю. Река это наша, и мы видим подобные требования Австрии неуместными. Вам также стоит первыми на конференции высказаться о снятии своего ультиматума. В итоге всё же нашим державам лучше иметь хорошие отношения, чем спорить из-за мелких проблем.

Буоль шокировано молчал, и лишь спустя минуту согласно кивнул.

Мнение же Турции, самого слабого игрока вообще не заслушивалось. Такова была лицемерная политика ведущих европейских держав. Никому не было дело до Османской империи, всех лишь волновали собственные интересы.

30 марта 1856 года все участники конференции от имени представленных ими государств подписали Парижский мирный договор. Так закончилась для России эта кровопролитная война. История вновь изменила свой путь. Империя ничего не потеряла, а только приобрела важнейшие стратегические районы, прикрытые укреплёнными крепостями, надолго обеспечив себе защиту на Кавказе. Османская империя потеряла свою возможность отправлять подкрепление и оружие горцам, провоцируя тех на постоянные восстания. Так состоялось начало дипломатической работы Александра, навсегда вошедшей в историю международных отношений.