Изменить судьбу 2

Глава 4

4.

Утром проснулся в шесть. На улице уже светло. Ну, летом на севере рассветает рано. Сразу заблокировал будильник, чтоб не гремел на всю общагу. Оделся для пробежки и пошёл бегать. Как раз сейчас идёт промежуток времени, когда старые комары уже подохли, а новые ещё не родились, поэтому можно на улице себя чувствовать относительно спокойно. Надо найти место для тренировок. Побегать-то я везде смогу, но лето не вечное. Хотя, вроде, сейчас в посёлке школа бокса должна быть. Очень неплохая школа, мастеров там выполняли многие воспитанники. Надо будет узнать, где находится, и сходить.

А сегодня с утра мне надо на базу. Вчера Раиса объяснила, откуда и во сколько наш служебный автобус забирает людей. На базу мне надо за спецовкой и подъёмными. И надо узнать, когда и как заезжать на месторождение, чтобы сменщик меня в курс дела ввёл.

А вечером надо магазины посетить. Татьяна вечером мне нарисовала маршруты до всех близлежащих магазинов, объяснив, что где можно найти. Поэтому надо сходить посмотреть, что имеется. Может удастся замок дверной купить, и заменить существующий. Чёт нет у меня доверия к Хальфие и братику её. И хозяйством обрастать надо. Хоть кастрюлю купить и чайник. День наполняется планами.

- Здравствуй, Слава, - Раиса Алексеевна улыбнулась, когда я вошёл в её вагончик, - как устроился? Всё в порядке?

- Здравствуйте. Да, вполне не плохо. Всё устраивает.

- Мы это общежитие получили в эксплуатацию год назад. Все комнаты заселили, а вот тридцать четвёртую никак не могли до тебя. Каждый раз, когда туда заселяли, люди приходили и просили им дать что-то другое. Непонятно, чего не хватало. Там точно всё хорошо? Из окна не дует? Батарея не капает?

«Понятно. Человек приходит, Айдар его пугает, человек возвращается и просит его поселить в другое место. Ну, вечно это тоже продолжаться не могло. Либо проверка, либо кто-то вроде меня.»

- Да-нет, Раиса Алексеевна, всё нормально. Меня всё устраивает, - по делу, надо-бы сдать Хальфию вместе с братиком, но не могу я, не умею. Нет у меня такого органа, который отвечает за жалобы, нытьё и прочие подставы.

- Ну, раз всё хорошо, иди сюда, расписывайся за подъёмные. И иди спецовку получай.

Подъёмных было триста рублей. Немало. Хотя и не много. Ну, до зарплаты хватит, плюс ещё свои есть. Потом, мне-же скоро на работу лететь. Двадцать девятого, в пятницу. На меня место в вертолёте забронировали.

Спецовки получилось – целый мешок, плюс выдали коробку Дэты. Со всем этим добром кое как доковылял до общаги. В обед все административные работники тоже разъезжались по домам, а цеховые брали тормозки с собой. Столовых ещё не было. Вот и доехал служебным автобусом до места, где в него садился. Всё, до пятницы мне на базу не надо, а в пятницу сразу на вертолёт и на работу.

Вечером сидел в комнате и пил чай. Из собственного чайника и из собственного заварника. Из фарфоровой кружки. Металлическую с собой на работу возьму. С обеда пошёл по магазинам. Да, все магазины закрывались на обед с часу до трёх. Удалось купить всё, что задумывал, всё же север снабжали гораздо лучше, чем регионы средней полосы. Замок, подходящий на замену, не нашёл, но нашёл личинку, и уже поменял. Для этого пришлось купить ещё и элементарные инструменты. Ну, оно и к лучшему, всё равно пригодятся. Кроме того, нашёл в магазине «Промтовары» маленький абсорбционный холодильник «Морозко» за шестьдесят восемь рублей, и купил вторым заходом. На зиму ещё можно будет ларь за окном сделать, но это позже, наверное, после первой лётки. Но и в нём не всё хранить будешь, а вот маленький холодильничек в мою маленькую комнатку - как раз то, что надо. Его вообще можно на стену повесить. Ещё надо проводку переделать. Одна розетка в комнате – это очень мало. Но это тоже всё потом. Сейчас расслабляемся до пятницы. Завтра утром надо поискать школу бокса.

Ещё надо подумать, чем заниматься, кроме основной работы. Там и денег не много, сравнительно. Вообще, сейчас, если на севере семья живет, в которой оба родителя работают, то семья содержится на зарплату только одного из них, а вторая зарплата откладывается. Одной зарплаты на содержание семьи из трёх человек вполне хватает. Поэтому у северян накопления большие получатся к началу девяностых. И в 1991-м все сгорят в огне инфляции. Но это – не мой вариант. Мне надо накопить к 1986 году кругленькую сумму, чтобы открыть какой-нибудь бизнес. Ещё не знаю какой. Об этом тоже надо думать. И открыть его желательно здесь, на севере. Здесь рынок ёмкий, денег у людей много. А криминала, считай и нет. Айдар не в счёт. Он- одиночка, частный случай. А вот если сунуться куда-нибудь в Свердловск или, того хуже, в Москву, можно лишиться всего, и ещё должен останешься. Нет, с бизнесом соваться куда-нибудь на большую землю нельзя до десятых годов примерно. Там уже всё будет относительно нормально. Конечно, в девяностых ситуация с местным криминалом изменится. Улучшится транспортная доступность города, он перестанет быть закрытым, местные волчата в стаи собьются, но к тому времени можно уже будет создать какую-то устойчивую структуру.

В дверь постучали.

- Открыто, войдите…

Дверь открылась, на пороге стоял здоровущий мужик с хмурой рожей. Он нашёл меня взглядом, прошёл, ни слова не говоря и, схватив за грудки, потянул меня со стула со словами:

- Это ты… - пахнуло перегаром.

Больше он сказать ничего не успел. Потому, что я правой ладонью врезал ему снизу-вверх по яичкам. Он конвульсивно дёрнулся, а моя левая рука уже нашла его горло, ткнув в кадык. Хватка ослабла и я, разогнув пару пальцев, выкрутил их. Мужик послушно выпрямился, приподняв одно плечо, и я повёл его на выход. На выходе развернул, и придав ускорения по пятой точке, вытолкнул в коридор.

- Да, вася, это - я… - заходить обратно не стал, наоборот, прикрыл дверь в комнату, зная, что сейчас последует вторая атака. До таких сразу, обычно, не доходит. Они, почему-то, уверены, что раз выше и тяжелее, то их бояться должны, и слушаться, и глядеть, как кролик на удава.

Мужик остановился у противоположной стенки, развернулся ко мне, и, набычившись, ринулся в следующую атаку. Я подождал, пока он подойдёт поближе, сдвинул левой рукой его правую руку, протянутую ко мне, смещаясь влево, и втёр правый прямой между его рук, ему-же в нос. С прямым в нос мало что сравнится по останавливающему воздействио. Вот и мужик не обманул ожиданий и остановился, словно налетев на стену. Но тут нужен комплексный подход, одного прямого мало. Поэтому отходя дальше влево, я пнул его в коленный сгиб правой ногой. Мужик упал на колено. Я отошёл на пару шагов, любуясь картиной, как художник свеженаписанным полотном. Мужик ошарашенно озирался. Из носа капала кровь.

- Всё понятно, вася, или ещё что-то объяснить?

Мужик нашёл меня мутным взглядом, поднялся на ноги, медленно подошёл, направив на меня указательный палец, потряс им передо мной и, обойдя, пошёл на выход, так ни слова и не сказав. Ну и что это было? Я огляделся. У меня, оказывается, много зрителей, которые, впрочем, уже расходились, поняв, что шоу закончилось. Я тоже пошёл в комнату. На пороге остановился и посмотрел на пол. «Натоптал, сука», - подумал я и взялся за тряпку, на которую извёл сегодня одну из маек, которую похуже.

Убрав грязь и протерев пол, убрал кровь в коридоре, и пошёл заново ставить свой новенький чайник. В кухне была пара женщин лет тридцати, и какой-то молодой парень, которые, при моём появлении резко замолчали. Я добрал в чайник воды, поставил на конфорку и подошёл к парню, протягивая руку:

- Слава…

- Эдик… - парень пожал мою руку.

- Замечательно, будем знакомы. Чай будешь? – я кивнул на свой чайник.

- Нет. Пожалуй.

- Ну, как хочешь. Я в тридцать четвёртой живу. Заходи, если что.

- А я в сорок третьей. Тоже заходи.

Чайник закипел, и я понёс его в комнату. Только налил себе, как в дверь снова постучали.

- Открыто, входите… - вошла Татьяна.

- О, Таня, заходи, у меня чай, будешь? И печенье есть, и конфетки вот…

- Слава, мне надо с вами поговорить.

- Почему с нами, - я притворно огляделся, - меня только один, и после того, что между нами было…

- А что между нами было… - Татьяна даже как-то испугалась.

- Ну, как-же, сначала nы меня спасала от потопа, потом была моим личным штурманом. Приличные люди после такого отношения официально оформляют. В ЗАГСе.

- Ах… Вы об этом… - она немного расслабилась, даже улыбнулась.

- И вновь ты обращаешься ко мне во множественном числе. Я прошу… Нет, я требую, чтобы ты говорила мне «ты». Твоё «вы» мне режет ухо. Буквально. До крови.

- Хорошо… Слава, мне надо с тобой поговорить…

- Вот! Вот именно с этой фразы начинаются самые лучшие мелодрамы.

- Слава, ты можешь быть серьёзным?

- Не сегодня. Сегодня я слегка устал и мне хочется расслабиться и поржать. Поэтому, предлагаю тебе взять чашку и сесть со мной пить чай. Поболтаем ни о чём, а там, глядишь, может и до серьёзного дойдёт.

- Нет, Слава, если не можешь серьёзно, тогда я пойду…

- Ладно, что с тобой сделаешь, бери чашку и садись чай пить.

- И о чём-же ты хотела поговорить? – спросил я, когда чай был налит и формальности соблюдены.

- Слава, ты откуда Василия знаешь?

- Какого Василия?

- Ну, того… Которого ты в коридоре побил.

- Так я его не знаю. Его Василий зовут? Это я просто случайно угадал.

- Да, Василий. И это – мой муж, - Таня с каким-то вызовом посмотрела на меня.

- Ну, муж, так муж. От меня-то ты чего хочешь?

- Слава, пожалуйста, ты больше не должен приходить ко мне ни за чем. И давай сведём наши отношения к минимуму. Он очень ревнивый…

- Слушай, Тань, а твой Вася к Айдару тоже так-же относился? – Таня чуть смутилась, вызов из взгляда пропал.

- Как так-же?

- Ну, так-же врывался, за грудки хватал, разборки устраивал? Мне показалось, что с Айдаром у тебя были отношения довольно сложные и неоднозначные. Вот я и спрашиваю, муж твой, Бунша Иван Васильевич… Тьфу ты… Вася, он так-же с Айдаром себя вёл. Или приссыкивал?

- Ну, он не знал…

- Ой, Таня… Ну что ты мне лепишь? Сама сказала – серьёзно поговорить хочешь. Он-же не просто так ко мне зашёл. Ему кто-то что-то напел про меня. Что к тебе захожу, что разговариваю дружески, вот он и прискакал. И про Айдара ему наверняка так-же нашептали. Но к нему он зайти боялся.

- Ну, Слава, ты-же другой, не как Айдар.

- Правильно, другой. Зажимать и тискать по углам я тебя не буду. Но я, знаешь-ли, не люблю, когда мне заявляют безапелляционным тоном, что я что-то должен, а что-то не должен. Я привык сам разбираться, что мне делать и когда.

- Что-ж, Слава, я поняла. Спасибо за чай. – Татьяна поднялась и вышла из комнаты.