Изменить судьбу 2

Глава 22

22.

- Назарыч, знакомься, это Нина Михална. Нина, это Вадим Назарыч, -представил я их друг другу, после того как мы сходили попариться, и обновили своё пиво в кружках.

- Для вас – просто Вадим, - Назарыч так посмотрел на Нину, что я понял - пропал мужик.

- Тогда я - Нина… - Михална послала Назарычу свой самый чарующий из арсенала взгляд.

- Так! Давайте сначала о деле, а потом я вас тут оставлю, и занимайтесь чем хотите.

- Ладно, говори, - сказал Назарыч с трудом отрываясь от созерцания Михалны.

- Назарыч, Мы с Михалной тут кое-что обсуждали, и нам нужна твоя помощь.

- Для вас, Нина – всё, что угодно, - я впервые увидел, как Назарыч улыбается. Не усмехается, не ухмыляется, а именно улыбается. Это как улыбающийся крокодил. Такой обаяшка.

- Назарыч, давай серьёзно…

- А тебе я на тренировке башку откручу, и вверх ногами обратно приделаю… - пообещал мне Назарыч, не поворачиваясь в мою сторону.

- Так, стоп! Давайте о деле! Назарыч, нам нужна твоя помощь. Нам надо организовать охрану этого места. Я думаю, предложить это твоим старшакам. Не бесплатно, конечно, - выпалил я на одном дыхании, пока не перебили.

- Чего-о!? Детей подставлять!?

- Да нет-же, Назарыч. Они будут сидеть здесь и охранять… Да, дурацкая идея, - сказал я, поняв, что хочу кинуть детей, пусть и подготовленных физически, под молотки криминалу.

- Ну вот, то-то…

- Блин! Что-же делать?..

- А от чего ты свою баню охранять хочешь?

- От криминала, Назарыч. От воров. А они сюда обязательно придут, как только узнают об этом месте.

- Почему ты так в этом уверен?

- Потому, Назарыч, что частное предпринимательство не законно. А значит, в милицию жаловаться я не побегу. А значит, у них руки развязаны будут, и они смогут глумиться надо мной, как хотят.

- Та-ак… Детей я тебе не дам. И если узнаю, что ты помимо меня к ним подходишь, то пеняй на себя. И о тренировках сразу можешь забыть.

- Да я понял. Делать-то чего?

- В подъезде у меня живёт один ветеран-афганец. С инвалидностью. На работу его не берут. Он пока крепится, но, чувствую, уже на пределе. Возьмёшь его?

«Блин! Вот-же голова! Об Афганцах-то я и не подумал. А их немало возвращается таких, которых не берут никуда с формулировкой: «Я вас туда не отправлял». И у них накапливается злость и обида. Многие сопьются, многие уйдут в криминал. Просто от безысходности, от невозможности самореализации. Люди, молодые парни, смотревшие в глаза смерти по воле политбюро ЦК КПСС, по его-же воле окажутся выброшенными на обочину и никому не нужными.»

- Назарыч, ты меня с ним познакомь, надо присмотреться.

- К чему ты присматриваться собираешься?

- Ну, может он бухает беспробудно…

- Не бухает. И у него, верней, у них, какой-то клуб есть, где они собираются.

- Понятно. Познакомь. Когда пойдём?

- Да давай хоть завтра.

- Договорились… Ну, жаль с тобою расставаться, Назарыч, мне будет тебя не хватать. Будь с ней нежен и осторожен. Оставляю вас, дети мои... – и я, недоговорив, пулей вылетел из бытовки, потому что Назарыч вскочил на ноги с абсолютно прозрачными намереньями.

Первыми, в десятом часу, ушли Вилен с женой. Вслед за ним засобирались и мужики из стройбригады, а с ними старшие «девушки». Их развезти взялся водитель «буханки», так-же оставшийся с нами, но довольствовавшийся чаем, и алкоголя не принимавший. Михална и Назарыч так и не выходили ещё из бытовки, и что они там делают, оставалось только догадываться. Одному торчать в мужском отделении было скучно, и я постучал к оставшимся девчонкам.

- Красавицы, примите к себе путника, уставшего и озябшего!.. – однако мне никто не ответил. «Парятся, наверное», подумал я и завернул к ним в парную, а открыв дверь – чуть не ослеп. Сразу столько женской обнажённой красоты я ещё не видел, ни в этой жизни, ни в прошлой. Разве что в специфическом кино, но в живую – впервые.

- Ну заходи, заходи! – загомонили девчонки все сразу, даже не собираясь ничем прикрываться.

- Уже не могу, - ответил я, чувствуя неудержимую и неконтролируемую эрекцию.

- Ой, да ладно, что мы там не видели…

- Ну, сами напросились, - сказал я, заходя в парную и сбрасывая с плеч простынь, с намереньем расстелить её на полок. Три пары симпатичных женских глаз уставились в одну и ту-же точку, находящуюся у меня ниже пояса.

- А ничего он, да девчонки?! – сказала Галя, не отрывая своего взгляда.

- Давай к нам, в серединку, ты-же замёрз, - Ольга чуть отодвинулась от Иринки, освобождая мне место.

- Девчонки, парная – не место для разврата, - попытался я их урезонить, садясь на полок, но за обладанием моей эрекцией уже спорили две руки, а ко мне прижались с двух сторон горячие вспотевшие тела девушек.

- О, ты такой прохладный… - услышал я примерно одно и то-же сразу с двух сторон, - дай, я об тебя немножко остыну…

- А мне что, ничего не достанется? – с обидой в голосе спросила Галя.

- Девочки, ну давайте не будем, мы же париться пришли… - снова сделал я попытку избежать тройного кайфа, правда не слишком убедительную, потому что обе мои ладони уже скользили по самым интересным местам обнимавших меня девчонок.

Галя тоже не собиралась сдаваться. Она подошла ко мне спереди и уселась на мои бёдра верхом, лицом ко мне, и сразу-же полезла целоваться, упираясь своими грудками в меня.

- И правда прохладненький… - сказала она, оторвавшись на секунду.

- Ну девчонки! – почти взмолился я, - у меня всё равно член только один, - ну давайте не превращать баню в блядёшник…

- Девчонки, вы тут? – в парную зашла Михална, - ох ты-ж ёптваюмать! Быстро сориентировался, да? Девочки, я ухожу!

В ответ Михална услышала только невнятное – М-м-м… УгУмм…

- Михална, не оставляй меня!.. – удалось мне выкрикнуть, вырвавшись на секунду из цепких лапок Галки.

- Нет-уж, сам расхлёбывай, - сказала Михална, закрывая дверь парной.

- Ты Славу не видела, - послышался голос Назарыча.

- Частично. Его почти не видно. Не мешай ему, у него всё хорошо.

- Ладно. Ну что, одеваемся? Пешком придётся… Слава! Про завтра не забудь!

«Назарыч! Не бросай меня!» - хотел крикнуть я, но Галка присосалась крепко, придвинулась ближе, и я почувствовал, как она насаживается сверху на мой стоящий член…

Проснулся я от того, что стало прохладно. Открыл глаза и огляделся. Мы все спали на топчанах в бане, которую вчера определили как женское отделение. По двое на топчане, обнимая друг друга. Я обнимал Иринку. Было и впрямь прохладно.

«Наверное топливо кончилось, надо долить и разжечь снова» - подумал я и встал с топчана. Иринка, почувствовав холод заворочалась, зашарила вокруг себя руками, ища чем укрыться. Я взял чью-то простынь, за ночь высохшую и накрыл её, а сам пошёл одеваться и разжигать отопление.

Вчерашний вечер помнился абсолютно чётко. Пьяным я не был, я выпил-то может три бутылки пива. В какой-то момент я просто сбился. Ну, максимум – четыре. Из парной мы вышли минут через пятнадцать, когда Галка кончила, и я сказал, что «если-уж вам так хочется, то пошли хотя-бы в нормальные условия», и в сопровождении висящих на мне девушек, чётко контролирующих мои движения, и пресекающих все попытки сбежать, мы проследовали в комнату отдыха. Там они достали откуда-то презервативы, причём импортные, натянули один на меня, и я дал волю самым гнусным моим мыслям и воплотил самые грязные фантазии, подсмотренные мной в многочисленных порнороликах. Я расставлял девчонок в ряд, попами ко мне, и переходил от одной к другой, раскладывал из в ряд на спинах, строил из них разные пирамидки, сажал их одновременно, одну на член, другую на лицо, вобщем, делал всё, о чём так страстно мечтал. А девчонки, похоже, были совсем не против, и с воодушевлением делали всё, о чём я их просил, и сладко стонали, а иногда и кричали. И когда мы угомонились я сказать не могу, поскольку за временем не следил.

Я снова разжёг отопление, сделал подачу топлива поменьше, поскольку мороз был не таким сильным, как вчера. Проверил обе парных. Печки работали, как нив чём небывало, надо было только долить соляру в баки. Я убавил подачу и снизил обороты нагнетателей, чтоб печи не грели так сильно, просто поддерживали температуру порядка +30°. Соляры, на удивление, тратилось совсем немного. Затем я прибрался, убрал пустые бутылки обратно в ящики. Надо будет их потом Михалне обратно отвезти. Она на этом особо настаивала. Мусора получилось изрядно. «Ну, и куда его девать? Надо ещё одну бочку привезти, для сжигания мусора». Ссыпал мусор в какое-то ведро, пусть пока так, и пошёл будить девчонок. Время двигалось к назначенному Назарычем для встречи с афганцем.

- Привет, сладкий сказочник… - Иринка сладко потянулась, глядя на меня прищуренными глазками и улыбаясь, - иди сюда, - она протянула ко мне руки.

- Чего это я сказочник? – спросил я, садясь возле неё, и гладя грудь через простыни. «Блин, не надо так. Опять поднимается, а дел ещё куча».

- А того! «я не могу, я не умею, мне стыдно…», - сказала она передразнивающим голосом, - оказывается, всё мы знаем, всё умеем, и даже кой-чему нас научил.

- Да, классно было… Надо как-нибудь повторить, - донёсся до меня голос Ольги с другого топчана.

«Блин! Им, похоже, вообще пофигу, и даже никакого неудобства не испытывают друг перед другом».

- Девчонки, вы нормальные? Вчера так кувыркались, что сегодня, вроде-бы должны хоть какую-то неловкость испытывать.

- Ты посиди месяц на буровой, а-то и два, мы на тебя посмотрим. Мы друг друга знаем так близко, что ты даже не представляешь…

Девчонки стали подниматься, вылезая из-под простыней, которыми укрывались. Голые, красивые, стройные, абсолютно не стесняясь. Все разные, и каждая по-своему красива.

- Так, девчонки, я пошёл. Там горячая вода есть в парной, холодная в обливных вёдрах…

- Ты куда?.. Чего застеснялся?

- У меня сейчас штаны лопнут, на вас смотреть. Или член сломается. Дел ещё полно. Одевайтесь давайте.