Изменить судьбу 2

Глава 16

16.

- Работаем! Работаем, Слава! Чего расслабился? – Назарыч в очередной раз залепил мне джеб, - Руки подними!

Был вечер понедельника, и шёл уже второй час моей индивидуальной тренировки. Я вернулся с лётки, сделал все текущие дела в виде стирки, уборки, душа и прочих радостей жизни, сходил в магазин за едой, зашёл к Эдику на поговорить, но его не было. Странно. Его вертушка, конечно, позже прилетает, по времени, он должен уже появиться. Хотел спросить его, поступало ли ему предложение перейти ко мне сменщиком. Ну, ладно, успеем ещё увидеться. Дождавшись вечера, пришёл на тренировку, и вот теперь терпел измывательства Назарыча. Как я ни старался, достать его я не мог. Назарыч, казалось, видел всё, что я хочу сделать, ещё до того, как я сам об этом подумаю. Это дико бесило, и чем сильнее я заводился, тем больше допускал ошибок, и соответственно, больше ловил его ударов. В ринге мы находились уже минут двадцать. Работали, конечно, с перерывами, но я был уже выжат.

- Так, стоп! – Назарыч остановил спарринг, - вижу, Слава, форму ты подрастерял за время работы. Ладно, иди переодевайся, на сегодня хватит с тебя. Ты, пока на работе, вообще тренируешься?

- …Фух-х… Да, Назарыч… Фух-х… Кросс каждое утро… пять километров…

- Мало, Слава, мало, - Назарыч, в отличие от меня, казалось, вообще не устал, - надо тебе к следующей твоей лётке программу подготовить. Есть там, где заниматься?

- Ну… Мой вагончик… Поотжиматься есть где.

- Понятно… Хорошо, что-нибудь придумаю… Иди.

- Назарыч, слушай, а мы можем по утрам заниматься, или днём?

- А чем тебе вечера не нравятся?

- Тем, что у меня большая часть дня свободна, а на вечер приходится максимальная концентрация всех дел. Я ещё языковые уроки брать собираюсь. И, помимо этого, ещё вопросы разные решать надо. А работают все с утра, что характерно. И по языкам репетитор и другие люди.

- С утра, говоришь… - Назарыч чуть ухмыльнулся, - Ну, давай с утра. Приходи тогда к шести, сможешь?

- В какие дни?

- Да хоть каждый день. С утра я сам тренируюсь, вот и поработаем вместе. Я давно ищу, с кем.

- Ну, замечательно. Тогда до завтра.

Вот за что я люблю тренировки, так это за то, что они всё равно когда-нибудь заканчиваются. Блин, завтра треня в шесть. Нахрена я согласился?.. И изменить ничего уже нельзя. Назарыч не поймёт. Чую я, завтра он на мне отоспится…

Дома меня уже ждала Таня, сидя в умывальнике.

- О! Привет! А я уже и забыл про тебя, - сказал я, увидев её, - пойдём, подождёшь меня, пока я в душ схожу. Поставишь чайник пока?

Пока я стирал своё тренировочное, пока в душ ходил, Таня уже приготовила чай, и даже стол сервировала.

- Ого! Чувствуется женская рука! Ну, наливай…

- Слава, мне надо с тобой поговорить…

- Вот не можешь без этого, да?

- Это важно, Слава…

- Ну, говори, что с тобой сделаешь…

- Слава… я понимаю, что обещала… но я не могу с тобой этим заниматься… - Таня вздохнула и опустила глаза - прости…

- Блин!.. Что, вообще никак? – спросил я. Таня помотала головой, опустив глаза.

- И что, даже за деньги?

- Слава! Ты за кого меня принимаешь?! – в голосе Тани искреннее неподдельное возмущение.

- Ну ладно, ладно, прости… Блин, жаль… А чего вдруг?

- Ну, так складываются обстоятельства.

- Ну, может не сейчас, может позже? Пусть через месяц… Да даже через год – меня устроит.

- Ну, сейчас я тебе ничего не могу обещать про «через год». Увидим, как сложится.

- Ну, тогда давай чай пить. Как ты устроилась? Всё в порядке? Сашка как?

- Да, ты знаешь, всё хорошо, спасибо тебе, Славка, я даже не знаю, как благодарить.

- Где вы теперь живёте?

- Да недалеко отсюда, в таком-же общежитии, но обещали малосемейку дать, когда построится.

- Сашку в школу определила?

- Да, всё нормально, опоздали всего на неделю.

- А работа как? Интересно?

- Ой, ты знаешь, даже не думала, что так будет. Словарного запаса не хватает, технические переводы. Хорошо, у них уже словарь был. На немецком много документов…Ладно, что мы всё обо мне, давай решать, как заниматься будем.

- …Не понял сейчас…

- Ну, заниматься… Английский… Ты-же хотел…

- …Тань!.. Ты только что мне сказала, что заниматься со мной не можешь… Что изменилось за пять минут?

- Я не… Я сказала… Я не могу с тобой заниматься этим… Ну… ЭТИМ!!!

- ЧЕМ???

- Ну… Чем ты с девушками занимаешься… - Таня покраснела.

- А при чём тут… Блин! Таня! Я с тобой рехнусь! Секс-то здесь причём? Я только о языковом тренинге говорил!

- Ну… Я-же… Ну, помнишь, тогда…

- Так, стоп! Всё забыли! Давай сначала. Мне надо заниматься языками. Ты можешь мне помочь?

- Могу, но я…

- Да, или нет!

- Да…

- Английский?

- Да…

- Арабский?

- Да…

- За деньги?

- Слава!..

- Всё-всё. Ну, слава Богу, разобрались.

- И ты не сердишься?

- На что, Тань?

- Ну… Я-же обещала…

- Когда?! О, женщины!.. Без вас тяжело, но с вами – вообще пи%дец… Давай лучше тайминг обсудим.

- Слава!..

- Ладно, ладно. Расписание…

-Михална, привет! Я не поздно? – Я стоял перед дверью в квартиру Михалны, а она, в домашнем халате и с полотенцем на голове, вопросительно смотрела на меня, открыв дверь.

Был вечер вторника, время подходило к девяти, но другого времени посетить Михалну у меня не было. Утром, к шести, я пришёл на тренировку, и Назарыч, ожидаемо, выдавил из меня не только соки, но и пасту. Меня он не жалел, но надо отдать ему должное, себя он не жалел ещё больше. Нагрузки, которым он подвергал меня были детским лепетом, по сравнению с его нагрузками. Я впервые увидел Назарыча вспотевшим.

- Старый становлюсь, - пожаловался он, - два часа тренировки, а уже пульс зашкаливает. Ладно, сейчас полчасика в ринге поработаем, а потом пойдёшь переодеваться, а я ещё ненадолго останусь.

После тренировки я кое как доплёлся до дома, почти силой заставил себя сходить в душ, а потом час пролежал на кровати, испытывая дикий голод, но не в силах подняться, чтобы поесть. К шести часам вечера пришла Таня, и мы прозанимались английским полтора часа, причём, большую часть времени мы говорили, меняя темы, перескакивая с быта на путешествия, с путешествий на работу, с работы на спорт, на политику и т.д. Затем Таня продиктовала мне пятьдесят слов, которые я должен был выучить к следующему занятию, объяснила с десяток фразовых глаголов, которыми я так же должен был овладеть, и ушла, оставив меня в тихом о%уении. Это получается, утром меня Назарыч выжал до жмыха физически, а теперь Татьяна сделала то-же самое в умственном плане. И вот теперь я стоял перед дверью Михалны, ожидая приглашения войти.

- Проходи, Слава, поздновато, конечно, но ты, я надеюсь, ненадолго.

Я зашёл в непривычно тихую квартиру Михалны. Ни музыки, ни гостей, ни веселья. Я растерянно заозирался.

- Что, Слава, потерял чего?

- Да непривычно. Я-же у тебя был только когда танцы и веселье через край.

- Ну, на неделе я себя скромно веду. Ты проходи на кухню, сейчас чаю попьём и поговорим.

Я прошёл на кухню и уселся на табурет в углу, Михална быстро сервировала стол, разлила чай по чашкам и уселась напротив меня.

- Вобщем, Слав, пообщалась я со знакомыми по твоему вопросу. Найти то, что тебе надо – можно. Списанные жилые вагоны есть у буровиков и у дорожников. Все в разном состоянии изношенности. По цене – надо договариваться. Так что, мне договариваться на посмотреть?

- Михална, ты – просто клад. Да, договорись пожалуйста. Я тебя хоть не сильно напрягаю со своими делами?

- Да не сильно. Мне просто интересно. Зачем это тебе? Ты здесь пару месяцев всего, как мне Эдик сказал, а уже что-то мутишь. С виду – пацан пацаном, а поступки осмысленные, взрослые. Вот гложет меня любопытство.

- Какие поступки, Михална? То, что мы перепихнулись по-взрослому?

- Не прикидывайся, Слава. Это девкам ты можешь лапшу навешать. Поведение твоё, спокойствие, обдуманность действий… Ты ведёшь себя так, словно ты – зрелый, серьёзный такой, несуетливый мужик. Подколки тебя не трогают, ответственности не боишься, не обижаешься ни на что. Мне Эдик рассказал, как ты этого блатного из комнаты выставил, не побоялся, и как соседке этой помог. С женщинами ты не зажимаешься, вон комплиментами сыплешь.

«Ля-я! Как она меня спалила! Вот-же умная баба! Что делать-то теперь?»

- Да-ну, Михална, у нас все парни так себя ведут. Все мои друзья. Бытие определяет сознание.

- Не вчера я родилась, Слава. Ну, не хочешь говорить – твоё дело, - Михална чуть повернулась на табуретке, полы её халата разъехались, открывая бёдра, и мне стало прекрасно видно, что нижнего белья на ней нет. Михална, словно этого не заметила.

- Ещё чаю?

- Нет, пожалуй, идти надо, поздно уже, - ответил я, и вдруг понял, что встать мне будет трудновато.

- Ну ладно, - Михална поднялась с табуретки, подхватила со стола грязную посуду и направилась к мойке, - Слав, давай сюда свою чашку.

Я поднялся с места, незаметно поправил так некстати вставший член, и понёс чашку Михалне.

- Поставь сюда, Слава, - сказала Михална, споласкивая ложку, которая внезапно выскользнула у неё из рук и упала на пол.

- Ой! – Михална нагнулась, потянувшись за ложкой. Её халат натянулся на двух таких солидных полушариях её попы.

«Да почему-бы и нет, в конце концов! Её тоже есть куда! Две недели лётки! И буфера у неё - зачёт!» - подумал я, поднимая подол её халата, и запуская под него руки. Михална выпрямилась, поворачиваясь ко мне:

- Ну, иди сюда, ковбой… - сказала она, распахивая халат, опираясь попой о кухонный гарнитур, и притягивая меня к себе за рубашку. Я шагнул к ней, накрывая правой ладонью мягкие после помывки волосы на её лобке, а пальцами раздвигая щель, и накрывая её рот поцелуем…

- На полу разбилось блюдце, Самовар качается. На столе когда е%утся - Громко получается, - произнёс я, стоя голый посреди кухни, и оглядывая тот разгром, который мы с Михалной учинили.

- Псха-ха!.. – засмеялась столь-же голая, раскрасневшаяся и довольная Михална, - Ладно, Слав, ты иди, я тут сама. Завтра зайди вечером, я тебе скажу, когда смотреть пойдём.