Измена. Магическое расследование попаданки (СИ)

Глава 24

Феб шел по коридору подземелий уверенно, чеканя шаг. В его руке была свеча, во второй – записка от Альдора. Феб хотел поговорить с ним. Если честно, то он… вызывал уважение. Так парадоксально, ведь он был врагом, мужем возлюбленной Фебом Мэри. Но при этом Альдор не сдавался. Не опускался до угроз, до шантажа, до ненужных оскорблений. А вел себя на удивление благородно при задержании, уже когда на него набросили оковы. Лишь… постоянно переживал за Райнора. Страх за брата сквозил в глазах Альдора, когда на него надевали железные цепи и кандалы. За себя он не боялся. За Мэри тоже. И не злился на нее. Альдора будто подменили. И он думал только об участи, приготовленной брату-убийце. А это была казнь.

– Здравствуй, Альдор.

В этой части подземелий не было даже охраны. Вернее, она была, но ближе к выходу. А здесь, среди заброшенных одиночных камер, Альдор коротал свои дни в полном одиночестве. Феб вошел внутрь, лязгнул ключом, поморщился. Да, условия конечно не лучшие для содержания такого благородного аристократа, как Альдор Соул.

– Я прикажу, тебе сегодня принесут другую еду и одеяла, – сам не понимая, почему, сказал Феб.

Не для того, чтобы подластиться к Альдору, нет. Ведь роли сменились. И теперь Феб был главным. Здесь, в тишине и темноте камеры. Просто он… никогда не любил бессмысленную жестокость. И ему стало ненадолго жаль Альдора. Ведь единственное, что он плохое сделал – это покрывал брата. И всеми силами стремился взять его вину на себя. Хотя не убивал сам никогда. И никого.

– Мне не нужно, – глухо отозвался Альдор, даже не поднимая головы. – Позаботься вместо меня о Райноре. Ему нужнее… еда и одеяла.

Феб проглотил гадкие слова о том, что обреченному на казнь уже ни к чему ни еда, ни одеяла. Но не стал вести себя мерзко. Лишь тихо подошел к Альдору и коснулся его плеча.

– Ты звал меня? – спокойно, без ненависти, спросил Феб. – Зачем?

Альдор дернулся, поднимая голову. В первый момент в его глазах сверкнул суеверный страх. Потом он тряхнул головой, будто приходя в себя, и рассмеялся немного грустно.

– Прости, в этих подземельях теряется ощущение реальности. Ты в этом свете свечи, с твоими светлыми волосами, такой прической и сложением тела, очень напомнил мне брата. В первый момент я подумал, будто это он пришел сюда навестить меня. Прости меня за слабость.

***

С минуту они пробыли в молчании. Альдор отвел взгляд от Феба. Посмотрел на огонек свечи отстраненно, не моргая. Пока перед глазами не появились цветные пятна от того, что слишком долго смотрел на свет.

Альдор пошевелился, вытягивая ноги, но оставаясь сидеть на лавке. Казалось, не было сил подняться. Хотя это Райнор болен и слаб. Его так часто одолевала то невыносимая слабость, то головокружения, то обмороки, то изматывающая головная боль.

Альдор стиснул зубы, едва представил, каково ему одному, в подобной камере, считать удары сердца до казни. Кончик пальца скользнул по разбитым костяшкам. Вначале, оставшись один, бился зверем, разбил кулаки до крови о стены, рыча от отчаяния. Ведь Райнор… он не виноват! Он болен! Просто… глубже и страшнее, чем физически.

– У тебя же все серьезно к моей жене, я прав? Ты хотел бы жениться на ней и… даже принять дочь от другого мужчины? – голос звучал глухо, без вызова, когда Альдор перекатился затылком по стене за своей спиной, глядя в лицо так же безотрывно, как до этого на свечу.

Феб нахмурился и вздохнул. Пленник выглядел плохо. Стража донесла, что он отказывался от еды и даже от питья, что было совсем несвойственно таким заключенным. Альдора будто подточило изнутри, сломило заключение в темнице. И выглядел он так, словно сам ждал казни. А не готовился выйти на свободу после того, как отсидит положенный срок через несколько лет.

– Так не годится. Такими темпами ты точно даже разговор не выдержишь. Еле языком ворочаешь, – Феб встряхнул длинными светлыми волосами.

Они свободно рассыпались по плечам. Альдор моргнул, не понимая его. И Феб подошел ближе к нему, взял жестяную кружку и плеснул в нее чистой воды из своей небольшой фляги. Всегда носил на поясе. Феб поднес питье к губам Альдора.

– Пей. Тогда поговорим, – Феб отошел на пару шагов и задумался над вопросом Альдора. – Да. Серьезно. Я полюбил малышку не меньше, чем ее маму.

Я улыбнулся тепло, вспоминая Айрин. То, как она тянулась к нему своими крохотными ручонками. Какими у нее были глаза… Совсем, как у Мэри! Но потом Феб нахмурился, продолжив:

– Что насчет Мэри… Я не знаю, в курсе ты или нет, Альдор. Но я обязан тебе это сказать, как честный человек. Нет, мы не спали с Мэри, не дергайся ты так. Но Мэри… с некоторых пор другой человек. Твоей жены Мэри, девушки, что родом из нашего мира, Эллиоса, больше нет. В ее тело боги нашего мира переместили попаданку с Земли. Помнишь ту нашу первую встречу с Мэри? Когда я пришел к вам в дом. Так вот… я влюбился уже тогда. С первого взгляда. Но не в твою жену Мэри. Ее уже тогда не было. А в попаданку.

Альдор вскинул удивленный взгляд. Весь подобрался, даже пальцы напряглись на жестяной кружке. На секунду показалось, что вернулся тот, прежний, Альдор. И сейчас вспылит, вскочит на ноги, зашипит, что это ложь, но… Он нахмурился, опуская взгляд куда-то в тень.

– Мэри ведь и правда очень изменилась… той ночью. Перед утром, когда ты пришел в наш дом. Я не придал тогда значения, но она вела себя абсолютно иначе. По-другому держалась, говорила, выражалась, даже взгляд другой! Я слышал о таких случаях в последнее время… Значит, мы даже не соперники? – Альдор слабо усмехнулся, подняв лицо в обрамлении спутанных светлых волос, голос звучал спокойно и безжизненно, как-то выгоревше. – Ведь по сути, моя жена и нынешняя Мэри – две разные девушки. Вот только… официально она все еще моя жена, понимаешь? Даже находясь в тюрьме, я могу написать пару писем в церковную верхушку, и вся волокита с разводом пройдет впустую. И Мэри придется остаться моей женой, смиренно ждать моего освобождения. Только не смотри на меня так, словно уже жалеешь, что не подлил в эту воду яд! Я могу помешать… а могу и помочь. Такие же пару писем – и Мэри будет свободна от меня через месяц…

Альдор одним глотком допил воду, прикрыв глаза. А после встал с лавки. Истощение последних дней дало о себе знать. Альдор пошатнулся и, поморщившись, придержался за край грубо сколоченного стола. Но выпрямился и посмотрел на Феба внимательно и пристально, ожидая реакции.

Феб зло сверкнул глазами, когда услышал эти угрозы. Или констатацию фактов? Со стороны Альдора. О, он прав, этот гаденыш! Лучше бы Феб не заботился о несчастном пленнике, а подлил в воду яд! Но Феб… к сожалению, не бессердечная скотина. И не убийца. Хотя не раз пожалел в своей жизни об этом.

Феб не выдержал и метнулся к Альдору, как вихрь. Перехватывая его за плечи. Впечатывая в грубую каменную стену. Рванул за его рубашку, жалея, что не может бить больного и измученного пленника. А жаль! Чертов кодекс чести.

– Знаешь, сколько раз я думал, я мечтал о том, чтобы твой бедный инвалид-брат оказался не при чем?! – зашипел Феб, сливая раздражение и напряжение, нервы последних дней. – О, я молился о этом! Твой брат мне не мешает! Пускай бы он жил! А ты… ты, тварь, лучше бы ты был убийцей! И я с чистым сердцем отправил бы тебя на казнь! И ты своей смертью освободил Мэри от вашего брака! Но нет… Судьба умеет смеяться надо мной! Причем, не раз в моей жизни сталкивая с подлецами, которые не хотят отпустить девушек, что их не любят! Мэри не любит тебя! Она попаданка! Отступись и от нее, и от ребенка! И может… я выбью для тебя сносные условия в этой камере. И буду изредка навещать тебя. Чтобы ты не заскучал.

Нехорошая улыбка заиграла на его губах, когда он разжал пальцы, отпуская.

– Да пускай бы! Пускай бы я, а не он! – вдруг зарычал Альдор, отталкивая Феба с силой. –Я пытался взять все на себя, я хотел там, когда вы схватили нас обоих! Но этот паршивец не дал себя спасти!

Альдор с досадой ударил кулаком по стене. Разбитыми костяшками по жесткому шероховатому камню. Так, чтобы заново свезти кожу. Так, чтобы глухой стон сорвался с губ. Заточение и правда сломало его. Ведь раньше Альдор набросился бы на Феба. А сейчас привалился на полминуты лбом к холодной стене, тяжело и рвано дыша.

– Я отступлюсь, Феб, – тихо и глухо выдавил Альдор. – И мне ничего не нужно от тебя. Мне – ничего. Хочешь отыграться за Мэри – пожалуйста. Оставь меня здесь, прикажи страже держать меня в темноте на хлебе и воде, мне все равно. Только… помоги Райнору. И я сделаю все, что скажешь.

Альдор поднял взгляд на Феба. Измученный, погасший. Наверно, Альдор и заслужил все это? Но не Райнор, нет. Альдор помнил, как он приполз к нему после второго-третьего убийства, как рыдал, как ребенок, цепляясь за меня пальцами.

«Мне страшно, брат! Я не остановлюсь, я не смогу! Меня же поймают, меня убьют, я не знаю, что делать! Это выше меня!» – так странно было видеть тогда, как блестят слезами его обычно холодные глаза, как кривятся тонкие губы.

После той ночи Райнор проболел несколько суток, Альдор боялся, что он не выберется. Но он выжил. И принял вызов собственного безумия… вступил с ним в игру. Уже поддавшись жажде крови, чтобы не корить себя. Альдор оступился тогда. Не посадил под замок, не смог удержать, остановить.

Ему и платить. Когда сейчас Альдор подломил колено, потом второе, опускаясь у ног Феба, как раб, забыв всякую гордость. Даже не глядя в глаза. Ему вершить их судьбы. Понравится ли Фебу быть палачом, а не благородным спасителем, которым привык являться?

Феб тихо и бессильно зарычал. Чувствуя уже себя тварью.

«Я – не такой, как он! Не такой, как Альдор! Я нормальный человек и не испытываю блаженства от того, что кто-то пресмыкается передо мной, пытаясь склонить на то, что я не могу и не хочу сделать!» – подумал Феб, злясь на себя.

– Альдор очнись! – Он залепил Альдору пощечину, чтобы привести в чувство.

Феб резким рывком вздернул его с колен на ноги. Чтобы толкнуть на лавку. Альдор подчинился легко. И вправду, испугался дознавателя? Или безумен уже?

«Только я его не боюсь! – стучало в висках у Феба. – Не боюсь, что он навредит мне, а вот Мэри… за нее мне по-настоящему страшно!»

– Альдор! Ты сам зачем-то позвал меня в свою камеру. Смотри, я пришел, – убеждая Альдора, Феб усадил его на лавку, как неразумное дитя.

Его тошнило от собственной слабости. Как так можно, бояться пленника? Бояться не за себя, а за любимую женщину. Которая пока все же остается в руках безумца. День или год, но Альдор выйдет из камеры. Возненавидев Мэри. И будет каждый день отыгрываться на ней. А он, Феб… ничего не сможет сделать. Будет бессилен. В рамках закона. Видя, как превращается в ад жизнь любимой женщины. Понимая, что ему никогда не получить Мэри.

«Нет, нет, пускай я стану для всех предателем! Но любовь мне дороже всего. Дороже дознавательства, дороже работы, дороже дружбы с Джоном и даже чести. И доброго имени. Мне на все плевать, лишь бы Мэри была счастлива. И попросту жива!» – Феб мысленно оборвал свой бред.

– Скажи, чего ты хочешь? – глухо отозвался он, встряхнув Альдора за рубашку.

Дожмет этого гада! Дожмет, чего бы это ему не стоило. Альдор упоминал развод? Так вот, Мэри получит его!

«Я… выбью этот развод из Альдора! Обещаю, Мэри, обещаю. Ты будешь в безопасности…» – снова эти бессильные мысли, и Феб скрипнул зубами, прогоняя их.

Альдор поднял взгляд. На щеке, слишком нежной, аристократически бледной коже вспыхнул след от пощечины. Сильные пальцы вцепились в запястье Феба, как стальные тиски. Альдор облизнул пересохшие губы, его голос прозвучал хрипло.

– Хочешь ударить меня? Хорошо. Ударь. Избей. Поквитайся за Мэри. Я приму все, я стану под плеть на колени и не шевельнусь, не воспротивлюсь и покорно приму все, что ты сделаешь со мной из своей ревности, – его взгляд, устремленный Фебу в лицо, горел лихорадочным, отчаянным огнем. – Но помоги Райнору! Я слышал про старые подземные хода здесь, под камерами. Что их планы хранятся где-то в архиве, куда точно есть ход дознавателю. А значит, ты можешь, даже не вызвав для себя подозрений, вывести нас… или Райнора. Пусть только Райнора, если слишком ненавидишь меня! Но спаси его от виселицы, Феб. Он не всегда был чудовищем и убийцей. Он болен, и это… это я упустил момент, когда стоило да хоть на цепь его посадить, но остановить! Помоги ему, он просто уедет, ты больше никогда о нем не услышишь… А я отступлюсь от Мэри в тот же день.

Альдор разжал пальцы, отворачивая лицо. Понимая, что с принципиальным дознавателем слишком сложно договориться. Феб не из тех, кого можно подкупить золотом. Но может, возможно, сделать это любовью?