Избранник тёмного бога

V

Там где сходятся границы Стигии, Пунта и Кешана, начинаются пороги Стикса — проклятие всех судоходов великой реки. Между первым и вторым порогом Стикс делает небольшой изгиб и здесь же возвышается крепость Терахта, главный замок на юго — восточных границах древней державы. С трех сторон крепость защищает река, с четвертой выкопан большой ров, также заполненный водой. Сама крепость была построена в форме прямоугольника, с внутренней стеной высотой в тридцать футов и с выступавшими башнями, расположенными на расстоянии двадцати футов друг от друга. Оттуда открывался хороший обзор для лучников, как на пустыню, так и на реку, если бы кто вдруг вздумал атаковать Стигию с востока. Крепость считалась старой, но надежной — вот уже полторы тысячи лет солдаты, служившие здесь, являлись надежной преградой на пути чернокожих варваров. Но сейчас на сердце у командующего гарнизоном Терахты, генерала Сенусерта, было неспокойно.

Стигия, так и не оправившаяся за полтора века от гирканского нашествия, не могла организовать эффективного отпора черным. Армии Куша опустошали округу Сукмета, дарфарцы совместно с иными племенами совершали набег за набегом, черные пираты с южных остров разоряли прибрежные селения. Однако на юго — восточных границах было относительно спокойно — Кешан и Пунт слишком усердно предавались войнам друг с другом, чтобы всерьез тревожить стигийские границы.

Пять лет назад все изменилось. Кровожадной разношерстной ордой нахлынули из-за Стикса взбунтовавшиеся наемники и черные рабы, вступившие в союз с кочевниками — зуагирами. Они разграбили несколько городов и множество селений, однако Терахту тогда даже не пытались осаждать. Затем наемники ворвались в Пунт и, пройдя его, исчезли где-то в Зембабве. В Стигии надеялись, что там они и сгинули — увы, напрасно. Купцы и лазутчики в Черных Королевствах рассказали, что предводитель наемников Нгола оказался законным наследником престола Зембабве. Опираясь на своих хорошо обученных наемников, поддержанный зембабвейской знатью, Нгола сверг узурпатора Могабу и бросил в яму с крокодилами. Уже тогда Сенусерт понял, что перемены на юге не сулят Стигии ничего хорошего. Генерал несколько раз отправлял гонцов в Луксур с просьбой усилить гарнизон крепости, но так и не получил ответа.

Опасения Сенусерта оправдались, хотя и не сразу. Первое время Нгола наводил порядок в своем королевстве, ограничиваясь лишь небольшими походами на племена к западу от Зимбабве. Через пару лет он уже почувствовал себя сильным настолько, что обратил взор на соседей. Вступив в союз с королем Кешана Тахаркой, Нгола бросил армию Зембабве на Пунт. Тут уже даже до Луксура дошло, чем грозит Стигии неожиданное усиление южного соседа. Однако военной помощи Пунту оказано не был — да Стигия была и не в состоянии это сделать, ограничившись только денежной субсидией. Король Пунта попытался перекупить пошедших за Нголой вождей, но безуспешно. Кассали был взят и сожжен, территорию Пунта разделили между Зембабве и Кешаном (король которого вскоре уступил свою часть за большой выкуп), а вскрывшееся сотрудничество Стигии и Пунта стало предлогом для Нголы, объявить войну северному соседу. С тех пор Сенусерт денно и нощно ждал нападения с юга. И вот, десять дней назад, лазутчики сообщили ему, что объединенное войско Кешана и Зембабве двинулось на север.

Сидя в своей комнате, потягивая пальмовое вино и закусывая сушеными финиками, генерал еще раз прикинул свои шансы. Размышления получились невеселыми — сейчас гарнизон составлял от силы половину своей штатной численности. Посланный на север гонец с очередной просьбой о подкреплениях еще не вернулся — и Сенусерт очень сомневался, что он вернется сюда вовремя и с королевским войском. Оставалось надеяться только на толщину стен крепости, да еще на то, что снабжение по реке не будет прервано. Крепость недаром расположена ниже порогов, пройти мимо них непросто любому флоту. Впрочем, и в Терахте хватало припасов.

Топот и взволнованные крики снаружи прервали его размышления.

— Что такое!? — раздраженно крикнул Сенусерт.

— Господин генерал, господин, — в дверях появился взволнованный офицер.

— Началось, — выдохнул он. — Черные идут со стороны пустыни. И их словно саранчи.

На ходу, одевая панцирь и препоясываясь мечом, отдавая приказы офицерам, Сенусерт зашел в одну из крепостных башен. Лучники уже заняли свои места у бойниц, внимательно разглядывая приближающегося врага. Глянул и Сенусерт — и невольно зашептал молитву Сету, полузабытому богу предков.

Огромная армия вторжения подошла достаточно близко к крепости, чтобы Сенусерт мог разглядеть ее во всех деталях. Впереди шли лучники — не только смуглые кешанцы, но и закованные в броню крючконосые шемиты. Позади них вышагивала кешанская пехота в легком бронзовом доспехе и вовсе полуголые черные воины — жители Черных Королевств. С левого фланга их прикрывала легкая кешанская конница, с правого — гханаты, кочевые племена работорговцев. Только обещание огромной добычи могло привлечь их в эту армию. За ними следовал небольшой отряд уже тяжелой конницы — как успел заметить Сенусерт, укомплектованный исключительно белыми наемниками. Они же следовали и за черной пехотой — закованные в сталь кофийцы и зингарцы. Замыкали эту армию черные рабы — под плетками гханатов, они волокли поставленные на колеса катапульты и стенобитные тараны, волокли осадные лестницы.

— Не может быть, — бледнея, произнес Сенусерт. — Этого просто не может быть.

Меж тем конные лучники пустили вскачь коней. Не дойдя до крепости каких-то двести футов, они разом сделали залп. Не меньше десятка воинов, стоявших на стенах упали со стен, держась за стрелу в горле или глазу. Оставшиеся стигийцы пытались стрелять в ответ, но кочевники развернули коней и помчались к остальному войску. Вскоре к конным лучникам добавились пешие — шемиты и кешанцы.

Стигийских лучников спасали только бойницы — но и они не могли дать достойный отпор. Под дождем из стрел они оказались прижаты к стенам, лишь изредка осмеливаясь отстреливаться. Тем временем подъехали катапульты и суетящиеся вокруг них смуглые люди — вендийцы или иранистанцы — начали закладывать в них камни.

Оглушительный грохот, казалось, сотряс крепость до самого основания.

— Пожри тебя Эрлик, что это?! — крикнул Сенусерт вбежавшему в крепость офицеру.

— Катапульта, господин генерал!

— Что!? — Сенусерт побледнел от злобы. — Я что не вижу, что эти черномазые — он ткнул рукой в сторону бойницы — еще не начали стрелять?

— А они и не стреляют, господин генерал, — произнес дрожащий как лист офицер. — Камни летят со стороны реки.

— Что ты мелешь!? — генерал оборвал себя на полуслове и выскочил на воздух. Увиденное наполнило его сердце дрожью — над восточной стеной крепости подымались огромные клубы дыма, отовсюду слышались взволнованные крики.

— Но как? — прошептал генерал.

Словно в ответ ему во внутренний двор крепости с шумом обрушились массивные балки, утыканные гвоздями, убивая и калеча стигийцев. В этот момент страшный удар сотряс стену и с запада — наконец заработали и катапульты в пустыне.

Посреди Стикса напротив цитадели был небольшой островок — скорее даже отмель, выступавшая из воды во время жары. Так было и сейчас. Возле отмели течение качало с десяток больших лодок — скорее даже небольших суденышек, вмещавших в себя не менее пятидесяти зембабвейских воинов. Сейчас они потрясали в воздухе и трясли своим ассегаями, видя как камни с грохотом обрушиваются на стены Терахты. Смертоносные снаряды летели с полудюжины катапульт, установленных на странном сооружении, вытащенном на песчаную отмель. Больше всего это напоминало громадный плот или катамаран — четыре большие лодки, скрепленные переложенными и связанными шестами. Поверх них была установлена сколоченная из досок платформа, где и стояли катапульты. Чуть поодаль стояла лодка, с которой подносились боеприпасы. Между черными гигантами суетился невысокий смуглый человек, то и дело отдававший распоряжения, беспрекословно выполнявшиеся неграми.

На правом берегу Стикса стояла большая лодка, где из под пышного балдахина за осадой наблюдали король Зембабве Нгола и король Кешана Тахарка.

— Ну, что хвастал ли я когда говорил, что мы сегодня будем ужинать в Терахте? — белозубо улыбаясь, обратился Нгола к союзнику.

— Странствия в дальних странах сделали тебя великим воином, царствующий брат, — ответил сухопарый смуглый Тахарка. — Клянусь Дагоном, стигийцы и подумать не могли, что крепость могут атаковать с этой стороны.

— Они слишком долго полагались на свое военное превосходство — снисходительно пожал печами Нгола, — и не желали учиться ни у кого. А вот я не считаю зазорным что-то перенять у тех, кто знает свое дело. Таких, как командир нашей армии, Индуло — найдется ли лучший полководец по обе стороны Стикса? А посмотри на Шанкару — Нгола кивнул в сторону смуглого коротышки на озере — это ведь он придумал трюк с платформой и катапультами на лодках. Шанкара из Тшолы, это княжество на острове к югу от Вендии. Тшола сохранила независимость от гирканцев благодаря своему флоту. Что там катапульты — они строят столь большие суда, что на них перевозят боевых слонов.

— Стигийцы никак не ожидали, что искусство вендийских моряков применят в здешних пустынях, — усмехнулся кешанский монарх.

— Они привыкли надеяться на здешние пороги, — махнул рукой Нгола, — и еще на то, что чернокожие никогда не поднимались по реке, на чем-то кроме больших челнов. Ну, так они забыли, что Зембабве имеет выход к морю и там хватает моряков и из Вендии и с Жемчужных островов. И мне было не очень трудно пригнать корабельщиков с моря на Стикс и заставить делать корабли еще и в Кассали. Ну, а о том, как вытаскивают корабли на сушу и волоком тащат их по суше, мне рассказывали в Гиркании. И, конечно же, это было невозможно бы без нашего шамана Джунги. Именно он призвал духов, что украли нас от взора любопытных глаз и позволили протащить корабли на реку. Об этом же острове я знал давно — не у одних стигийцев есть лазутчики. Эй, я вижу, что стигийцы уже и нос бояться высунуть из-за стен. Ну что же — вперед!

Зембабвейцы взялись за весла, направляя лодки к берегу. Черные воины уже поднимали со дна лодок осадные лестницы и крюки, готовясь к штурму. Стигийцы почти не пытались им воспрепятствовать — все силы были брошены на оборону главных ворот. Командир наемников, худощавый немолодой зингарец Индуло, хорошо знал свое дело. Огромный таран непрестанно бил в ворота; рабы сбрасывали в ров камни, землю и трупы. Черных воинов приставляли осадные лестницы и пытались взобраться на стену, несмотря на бросаемые камни и смолу, льющуюся из громадных бочек. В ответ шемитские лучники непрестанно поливали защитников замка стрелами. Вновь и вновь Индуло бросал воинов на стены — за годы службы у короля Зембабве он хорошо усвоил, что в Черных Землях жизнь человека цениться меньше гнилого банана. И лишь потом на лестницы поднялись белые наемники. Сломив сопротивление стигийцев, кофийцы овладели сторожевыми башнями над воротами, отбивая все попытки вернуть их.

Наконец под ударами тарана затрещали и рухнули ворота. И вот тогда Индуло приказал наступать тяжелой кавалерии. Конница наемников ворвалась в ворота, давя и стигийцев и негров, вслед за ними ворвались гханаты с кешанцами. В завершение всего на восточной стене появились воины — зембабвейцы. Еще сражались на стенах последние стигийские солдаты, а в крепости уже начиналось мародерство, насилие над немногочисленными женщинами и кровавая резня. Особенно в этом усердствовали людоеды — дарфарцы.

Немногие стигийцы уцелели в крепости и среди них — Сенусерт, сдавшийся Индуло. Связанного генерала подвели к королю Нголе.

— Ты останешься жить, — медленно произнес черный царь, — чтобы отправиться в Луксур и сказать своему владыке, что крепости Терахты у него больше нет.

Сенусерт угрюмо посмотрел на Нголу, но промолчал. Оба понимали, что с взятием Терахты юго — восточные провинции для Стигии потеряны.

— Если твой король захочет вернуть крепость, — продолжал Нгола, — пусть приходит с войском. Но ему стоит поторопиться — король Зембабве плотоядно усмехнулся — пока я сам не пришел к нему в Луксур.