Избранник тёмного бога

XIX

Большой драккар мягко уткнулся в песчаный берег. Сигерих и Нут — Сокар сошли с судна, после чего рыжеволосый вождь обернулся к своим воинам.

— Меня ждите день и ночь. Если я не вернусь к этому времени — возвращаетесь в Кеми, поднимайте остальных и уходите на юг. Король Нгола с радостью примет вас на службу.

— Это да, — кивнул жрец Сета, — у него много наемников и зембабвиец их весьма ценит.

— Я знаю, — кивнул Сигерих, — когда-то это были мои люди.

— Мы уйдем отсюда только когда убедимся, что ты мертв конунг, — упрямо произнес Вульфред, — никак не раньше.

Сигерих коротко кивнул в ответ и, развернувшись, зашагал в пустыню. Рядом с ним следовал закутанный в черное одеяние жрец. А перед ними уже вырастала черной громадой зловещая пирамида.

— Как давно вы не наведывались сюда? — негромко спросил ванир.

Стигиец пожал плечами.

— Уже лет триста тут не проводилось никаких обрядов. Я сам был в той пирамиде всего один раз во время посвящения, но ни я, ни мои наставники не заходили далеко.

— А что рассказывают о тех, кто ожидает путников внутри?

— Ничего хорошего, — слабо усмехнулся жрец. — Даже пятьсот лет назад, когда Черный Круг был в силе и славе, кое-куда не заходили даже самые сильные маги. Старые книги намекают, что пирамиды эти построены не нашими предками, что их воздвигли еще Короли — Титаны. Один Сет ведает, что могло поселиться там за эти триста лет.

— И мне надо туда, — криво усмехнулся Сигерих. — Что и говорить, Великий Змей, не дает легких подарков.

Стигиец пожал плечами, не желая продолжать этот разговор. В молчании они проделали остаток пути, пока, наконец, не оказались у подножия исполинской пирамиды. Два каменных сфинкса охраняли черный провал входа.

— Здесь я оставлю тебя, — с сожалением произнес жрец, — если кто и может вернуться оттуда, то только Избранник Змея. Иди и да пребудет с тобою Сет.

Сигерих кивнул, забрасывая на плечо сумку с факелами. Там же лежало огниво и нехитрая снедь. Проверив, хорошо ли сидит меч в ножнах, вождь ваниров зажег факел и ступил под черные своды мрачной цитадели.

Длинный коридор уходил, казалось, в самые недра земли, понижаясь с каждым шагом. Какое-то время Сигерих еще мог видеть, обернувшись, тускнеющее пятно света — вход в пирамиду. Но вскоре перестал видеть и его — коридор разделился и Сигерих повернул направо. Странной чувство охватило его, похожее на то, что он испытывал в пещерном лабиринте в Ванахейме — ощущение, что он тут уже был. Ноги, казалось, сами выбирали верную дорогу, сворачивая в боковые ответвления. Пару раз Сигерих попытался свернуть в другой коридор, не в тот в который его тянуло, однако знак на его ладони начинал пульсировать и успокаивался только тогда, когда Сигерих выбирал нужный проход.

Как и в пещерах Ванахейма, стены здесь украшали пугающие рисунки — только их было намного больше. Хотя мастерство стигийского художника было неизмеримо выше, чем у обитателей северных подземелий общая идея оставалась схожей — мир Тьмы и Смерти, вместе с его чудовищными обитателями. Центральными, конечно, являлись барельефы изображающие Сета. Верховный бог стигийского пантеона представал в облике огромного змея или человека с головой змеи сидящего на троне и принимающего подношения от коленопреклоненных царей Стигии. Другие фрески изображали Сета творящего суд над врагами и отступниками, Сета выныривающего из глубин Стикса и подползающего к алтарю, на котором лежат привязанные люди. Самая большая картина представляла Бога в момент его грядущего торжества — в облике могучего дракона великий Сет заглатывал солнце. На самом светиле художник изобразил едва заметные намеки на человеческий лик — Митра, почти забытый солнечный бог хайборийцев.

Сигерих чувствовал, что он здесь не один. Из боковых коридоров слышались шорохи, мелькали чьи-то смутные тени, вспыхивали красные глаза. Ванир не знал, почему еще никто из них не напал на него — может тварей подземелья пугал его меч, а может — знак их повелителя на ладони ванира.

Но не все здешние обитатели были преисполнены почтения к избраннику змеиного бога. Когда Сигерих готовился свернуть в один из боковых ходов, оттуда внезапно послышался оглушительный визг и что-то большое выскочило в коридор перед северянином. В ноздри варвара ударил нестерпимый смрад.

Больше всего тварь напоминала собаку или гиену — только величиной с небольшую лошадь. Кожа зверя была полностью лишена шерсти — грязно — белая кожа была покрыта сеткой пульсирующих фиолетовых вен. Изогнутые когти в ярости скребли пол, оставляя на камне белые царапины, из распахнутой клыкастой пасти обильно текла слюна. Белые бельма глаз незряче пялились в темноту, но когда Сигерих попытался сделать шаг в сторону, тварь тут же бесшумно переместилась вбок вслед за ним.

Позади адского пса взметнулся длинный мускулистый хвост — словно скорпион вскинул жало. Но у исчадья подземелий не было истекавшего ядом шипа — хвост оканчивался головой маленького демона. Сигерих разглядел изогнутый нос, торчащие заостренные уши, рот с острыми зубками. Желтые глаза с ненавистью уставились на варвара и тот ни на миг не усомнился, что этот мерзкий придаток ясно видит его.

Голова на хвосте вновь издала пронзительный визг и из клыкастой пасти послышался ответный рык. Сигерих выхватил меч, готовясь принять бой. Первый удар надо нанести по хвосту, отрубить зрячий придаток чудовища. Но вот как миновать клыки и когти?

Неожиданно глаза маленького демона сузились, вместо слепой ярости и голода в них появилось какое-то новое странное выражение — страх? Он уже не смотрел на Сигериха — только на что-то позади него. Замер на месте и адский пес, только ноздри его лихорадочно шевелились, словно принюхиваясь к чему-то.

Сигерих тоже учуял это — едва уловимый, но такой знакомый запах мертвой плоти.

— Не бойся воин, — послышался мелодичный голос, полный скрытой насмешки. — Страж не посмеет напасть на тебя.

Несмотря на страшную угрозу, ванир все же рискнул обернуться.

У входа в один из коридоров стояла девушка — молодая и прекрасная. Из одежды на ней была только шелковая набедренная повязка, скорей подчеркивающая скульптурное совершенство мраморно — белого тела. Миндалевидные глаза подведены черной сурьмой, черным лаком покрыты ногти, заточенные, так что скорей напоминали когти. Даже ноготки на изящных пальчиках стройных ног были выкрашены в черное. Иссиня — черные волосы обхватывал украшенный сапфирами серебряный обруч в виде змеи кусающей себя за хвост. Большие черные глаза томно разглядывали ванира.

— Много веков прошло с тех пор, когда муж подобный тебе появился здесь, — произнесла девушка, облизнув язычком алые губы. — Могучий воин с севера, король великой страны. Знаешь ли ты, о ком я говорю, северянин?

— Знаю, — проворчал Сигерих, не снимая руки с меча, — об этом и по сей день поют барды с холмов Киммерии и складывают стихи поэты при дворе немедийского короля. Как восстал из мертвых чародей из проклятой империи Ахерон и сверг с престола Конана — киммерийца. Как король бежал в поисках магического камня — Сердца Аримана, единственно способного поразить чародея. Старые песни рассказывают о том, как этим камнем завладели жрецы Сета, о том, как Конан странствовал в подземельях храма и достал там талисман. Говорится в тех песнях и о тебе, Акиваша!

Девушка запрокинула голову и звонко рассмеялась — словно зажурчал отравленный ручей.

— Барды поют, что в подземельях киммериец встретил царицу упырей, бессмертную принцессу владычествующую в черной пирамиде. Она предложила королю Аквилонии свою любовь и бессмертие, но Конан отверг ее дары.

— Вы с ним похожи, — все еще смеясь, сказала принцесса, — оба с севера, великие воины, жаждущие заполучить трон. Однако он хотел вернуть свое, а ты — забрать чужое. Я знаю, что тебя вел сюда Повелитель, но сможешь ли ты встать с Ним лицом к лицу в его собственном доме? Я могу укрепить твой дух перед встречей с Властелином Мрака — готов ли ты к этому? Я Акиваша, царица вампиров, предлагаю тебе свою любовь и бессмертие — примешь ли ты эти дары?

— Кто боится Детей Ночи, не следует путем Змея, — медленно проговорил ванир, укладывая меч в ножны и шагая навстречу прекрасному и жуткому созданию.

Акиваша вновь издала демонический хохот, глаза ее блеснули желтым светом. Подойдя к вампирше, ванир резким движением прижал принцессу к стене, срывая с нее набедренную повязку. Руки ощутили обжигающе — холодную плоть, когда Сигерих скидывал доспех, торопясь овладеть не живой и не мертвой красавицей. Стройные ноги оплели его торс, красные губы впились ледяным поцелуем. С рычанием, в котором не было уже ничего человеческого, рыжеволосый воин вошел в ледяное лоно принцессы. В этот же самый момент острая боль пронзила его шею. Сигерих в каком-то безумном упоении овладевал безупречно прекрасным телом, не думая уже о том, что из него капля за каплей уходит алая влага жизни.

В темном коридоре дремал, положив голову на лапы, бесшерстный пес. Хвост же его, казалось, жил собственной жизнью извиваясь змеиными кольцами над головой спящего зверя. На демоническом личике блуждала довольная ухмылка.

Чуть позже Сигерих и Акиваша, шли по извилистым коридорам древней пирамиды и чудовищный пес трусил вслед за ними. Ванир шел быстро, уверенно, порой ему казалось, что он не идет, а летит над полом. Никогда еще он не чувствовал себя столь свежим, преисполненным сил и энергии. Факел его давно погас и ванир не зажигал нового — за ненадобностью. Сейчас он отлично видел в темноте. Смутные тени с красными глазами, что пялились на него из коридоров, сейчас превратились в хорошо различимых живых существ. Ранее завидев их, Сигерих схватился бы за меч, но сейчас он едва обращал внимания на чудовищ подземелий. А те сами уступали ему дорогу.

И еще он понимал, что сейчас они спустилась на и вовсе невообразимую глубину.

Неожиданно коридор кончился — перед ними была большая арка, сложенная из странного черно — зеленого камня. Вход преграждала железная дверь, на которой был выдавлен хорошо знакомый Сигериху символ — змей, кусающий себя за хвост.

— Дальше мне нельзя, — остановившись, сказала Акиваша. — Ты должен идти один.

— Я? Но как… — Сигерих не договорил фразу, когда внезапно почувствовал пульсацию в ладони. Повинуясь внезапному порыву, он приложил ладонь к змеиному кольцу. Почти сразу же дверь под его рукой вздрогнула и бесшумно отъехала в сторону.

— Иди же, — повторила Акиваша. — И вот, возьми.

В руку Сигериха легла монета. Он мельком глянул на нее — увесистый серебряный кругляш с изображением змея на одной стороне и чьим-то профилем — на другой. Ничего не ответив, ванир шагнул в черный провал входа.

За дверью обнаружился еще один туннель — резко уходивший вниз. В камне были вырублены ступени, но Сигерих, спускаясь по ним понял — лестница не предназначалась для человечьих ног. Кроме того, проход неуклонно сужался, а потолок становился все ниже, так что Сигериху приходилось идти, сильно пригнув голову. Чем глубже он спускался, тем более влажным становится воздух, а стенки туннеля — мокрыми и ослизлыми. Казалось, он спускается по пищеводу огромного чудовища в его чрево.

Неожиданно туннель закончился. Сигерих стоял на ровном каменном полу в пещере, столь огромной, что не было видно ни потолка, ни стен, кроме той из которой выходил туннель, по которому шел ванир. Но и эта стена вздымалась столь высоко ввысь, что Сигерих даже со своим ночным зрением, так и не разглядел, где заканчивается эта стена.

А в двадцати шагах от него плескались черные воды подземного озера или даже моря. И у самого берега стояла лодка, в которой неподвижно восседала сгорбившаяся фигура с ног до головы закутанная в черное. Но вот поднялась длинная длань и призывно махнула застывшему в нерешительности Сигериху. Немного помедлив, тот двинулся вперед.

— Принес? — раздался глухой голос из — под капюшона. Худая бледная рука выпросталась из черного рукава. Ванир, сообразив, что от него хотят, кивнул и положил в ладонь перевозчику монету. Сигерих уже понял, куда попал, но страха почему-то не было.

— Садись, — перевозчик кивнул на нос лодки. Сигерих прошел к нему и встал, с любопытством вглядываясь в черную гладь. Позади послышался негромкий плеск — перевозчик достал со дна шест и, оттолкнувшись, направил лодку вперед.

Душные туманы поднимались от черных вод, окутывая и саму лодку и тех, кто был в ней. Море не было безжизненным — хотя вряд ли слово «жизнь» было тут уместным. Тем не менее, по воде расходились большие круги, несколько раз видел Сигерих и мелькавшие под днищем лодки призрачные белые тени.

— Всегда думал, что эта переправа занимает меньше времени, — ванир вполголоса нарушил тишину. — Говорили, что Стикс — это земное подобие.

— Для тех, кто переправляется путь и вправду недолог, — ответил голос за его спиной. — Но для тебя это не переправа.

Берег, с которого сел в лодку ванир давно исчез в туманной дымке, когда перевозчик остановил лодку.

— Дальше мне нельзя, — неожиданно ясным и громким голосом произнес он.

— Что? — Сигерих недоумевающе обернулся, чтобы увидеть пустую корму. Он был совершенно один посреди черного моря Смерти. Но одиночество это длилось недолго.

Туманы, поднимающиеся от воды, резко поменяли свой цвет, став угольно — черными и необычайно густыми. Мгновенно все вокруг заволокла непроглядная Тьма, сквозь которую не могли пробиться даже кошачьи глаза вампира. И в этот же миг северянин ощутил присутствие. Что-то одновременно видимое и невидимое появилось рядом с ним, сплетая огромные кольца. Нечто во Тьме смотрело на него сразу и с непостижимой высоты и из глубочайшей бездны. Нечто неизмеримо могущественное, древнее и злое.

Шипящий смех раздался не в ушах — в голове ванира.

«Сигерих, мой Избранник! Как долго мы оба ждали этой встречи.»

«Слишком долго, Йормунганд.»

«Тебе стоит привыкнуть к тому, как меня называют тут, — прошелестел в его мозгу бесплотный голос. — Если хочешь править в этой земле моим именем».

«Почему я?»

«Разве это не очевидно? Ты силен, отважен, жесток, за тобой идут люди и ты не боишься древних знаний. Именно такой человек мне и был нужен».

«Разве у тебя не нашлось Избранника здесь?»

«Увы, — вновь короткий смешок, — здешние людишки слишком выродились для того, чтобы сделать из них что-то путное. Пятьсот лет назад мой Противник избрал одного северного варвара — и преуспел в задуманном. Ныне я отплачу ему той же монетой».

Эхом отдавалось змеиное шипение в мозгу ванира.

«Я поделюсь своей силой, частично воплотившись в тебе. Однако эта плоть, став крепче после поцелуев королевы вампиров, все же слишком слаба, для того, чтобы удержать хотя бы часть моей сущности. Поэтому я дам тебе одну вещь».

В этот миг ванир почувствовал, как по его руке проползло что-то живое. Холодное, верткое тельце скользнуло по его ладони и свилось кольцом вокруг указательного пальца. Мгновение и Сигерих почувствовал твердость металла.

«Это поможет тебе, — вновь послышался бесплотный голос. — Когда все закончится ты должен снять кольцо. И не надевать без крайней в том нужды. А теперь начнем!».

Тьма вокруг северянина взбурлила, заиграла множеством оттенков. Шипение тысячи змей разом ударило в уши Сигериха, огромные крылья захлопали у него над головою. Какая-то неведомая сила сдавила тело варвара словно тисками. Ванир чувствовал себя так, словно сквозь него проходит огромная волна, или снежная лавина, или ураган, или все эти стихии вместе — только наделенные собственным разумом и волей, многократно превосходящими человеческие. Знание тысяч миров и тысяч эпох, открылось ваниру, самые сокровенные тайны мироздания больше не были для него загадкой. И он сливался с сознанием Бога Тьмы, чувствуя как свою его злую мудрость, неутолимый голод и, несравнимую ни с чем демоническую ненависть. Сигерих прочувствовал и безмолвное существование могильного червя и агонию умирающей звезды, поглощаемой черной бездной. Казалось, что еще немного и северянина разорвет на мельчайшие частицы бурлящая в нем невероятная сила, когда вдруг это ушло. Ушло — но не до конца. Какая-то часть этой силы впиталась в его плоть и кровь, затаилось в глубине его сущности, чтобы пробудиться в нужный момент.

Тьма вокруг рассеялась — Сигерих вновь увидел черную гладь моря и покачивающуюся на ней лодку. Что-то давило на палец Сигериха и он поднял руку к глазам. Вокруг безымянного пальца обвилось кольцо в виде медной змейки, ухватившей себя за хвост. Шрам на руке исчез бесследно.

Сигерих вспомнил слова бога и поспешно снял кольцо.

— Верное решение, — раздался за его спиной негромкий голос.

Сигерих обернулся — позади вновь возвышалась закутанная в черное фигура.

— Немногие севшие в эту лодку возвращались, — произнес переводчик, погружая шест в черную воду. — Только боги свободно странствуют туда и обратно. Нелегко быть с одним из них настолько близко?

— Да, — рассеяно произнес северянин, пряча кольцо в нагрудном кармане. — И впрямь нелегко.