История Зеербургского подполья

8

Я оставил грузовик около кинотеатра. Напротив, в обе стороны уходил серый забор зоосада, кое-где испачканный надписями непристойного содержания.

— Плохо у нас дело обстоит с образованием молодежи, — заметил Рожа, прочитав, что пишут на заборе. — Вон сколько мерзостей написано и те с ошибками…

Лихо грохнув дверью он соскочил следом за мной. Оправив форму — грузовик числился за армией — огляделся по сторонам. Все пока шло как надо. За столиком уличного кафе, развалившись в кресле, сидел Маркуша, а напротив него в десятке шагов, прямо на земле расположился Супонька. Все занимались своими делами. Первый пил пиво из большой стеклянной кружки, а второй, прикрываясь от солнца грязным зонтом, клянчил милостыню у прохожих.

Не спеша я подошел к стойке, взял бокал и уселся рядом с Маркушей. Тут оказалось прохладно — терраса находилась в тени жилого дома. Не настолько, к сожалению, высокого, чтоб там нельзя было посадить снайперов. Предвидя это я приказал Жадному еще с ночи установить там заряд взрывчатки. Маленькая коробочка радиовзрывателя лежала в нагрудном кармане… Конечно снайперы могли быть на любой крыше, но при всем желании заминировать все крыши вокруг зоосада мы не могли.

«Было бы время, и люди…» — подумал я, лениво прикладываясь к кружке. — «Я бы устроил им тут»…

От благостных мыслей меня оторвал Маркуша, наступив на ногу. Я проследил за его взглядом. На углу, там, где наша улица вливалась в проспект «Единения нации», остановился микроавтобус с зашторенными окнами.

— Перегруз.

Я кивнул. По просевшим рессорам машины было видно, что загружена та под завязку.

— По нашу душу прибыли, голубчики…

Из автобуса вышло двое со спортивными сумками. Оживленно переговариваясь, они принялись осматриваться, изображая, видимо, туристов.

«Идиотизм, — подумал я. — Нашли главную достопримечательность города — забор зоосада…»

Поставив сумки на капот, выходцы из автобуса продолжили оживленно обмениваться репликами. Потом один качнул головой в сторону ресторана. Краем глаза, стараясь не привлечь к себе внимания, я следил за ними.

— Этих — в первую очередь, — напомнил я Маркуше.

— Эти нам на один зуб, — презрительно скривился тот. Его тоже покоробил непрофессионализм охраны.

— Эти-то да, — согласился я — только вот, сколько их еще в автобусе? А то ведь и зубов может не хватить.

— Хватит, — успокоил его Маркуша, тронув под столом сумку, может быть только малость поменьше тех, что тащили с собой гости. — С Божьей-то помощью…У меня тут на всех припасено. Я запасливый…

За стеной царила тишина, и мы продолжили прихлебывать пиво. Хорошо так вот по ясной погоде, в жару посидеть спокойно с пивком и чипсами, только вот нервы натягивались все сильнее и сильнее. Маркуша, унимая напряжение, начал кормить орешками голубей.

Хотя из всех сидящих под тентом посетителей только мы знали, что должно произойти, выстрелы оказались неожиданными для всех. Первое мгновение мы прислушались, не доверяя своему слуху, но треск двух автоматов и резкие хлопки пистолетных выстрелов быстро рассели все сомнения. Охрана среагировала быстро. Кто-то из них, сбивая кружки, вскочил на стол.

— Всем лечь! Не двигаться. Министерство Образования!

В руках у «туристов» появились маленькие автоматы.

Такой глупый приказ я исполнять не собирался. Нам следовало не лежать, а бежать к своему автомобилю, но народ уже ученый и не желающий неприятностей повалился на асфальт. В поднявшейся суматохе я нажал кнопку взрывателя. Над головами громыхнуло, добавляя воплей. Крыша дома окуталась облаком кирпичной пыли. Кто мог — задрал голову. Воспользовавшись людским любопытством, мы свалили кое-кого из охранников и метнулись к грузовику.

Из микроавтобуса полезли люди в гражданском, но с автоматами. Выполняя какой-то свой план, они стали рассредоточиваться вдоль стены. Один из них подбежал к Супоньке, расположившемуся как раз напротив стены обезьянника.

— Руки! — заорал громила, стволом-коротышкой показывая, что надо сделать с руками. Супонька затрясся, скривил лицо. Зонт, прикрывавший его от солнца, он уронил на землю и через него от бедра дважды выстрелил. Охранник с удивленным лицом осел, а Супонька отбросив уже ненужную маскировку, откатился под машину. Оттуда он увидел, как падают, подсеченные Маркушиными пулями, люди с автоматами. Двое оставшихся в живых залегли за фонарями, в два ствола поливая улицу перед собой. Под этим огнем я все-таки успел добежать до машины и юркнул в кабину.

В этот момент на заборе показался Монстр. Держа в одной руке плюющийся свинцом автомат, другой он швырял в сад гранаты. Оттуда отвечали пистолетными выстрелами. За стеной загрохотали взрывы, перекрывая шум стрельбы, вверх полетели осколки камня, ветки и листья. Те трое, что постреливали из-за фонарей, сообразили, что на заборе у них друзей нет, переключились на него. Террорист ухватился рукой за грудь, на которой сошлись две автоматные очереди, и начал заваливаться вниз.

Он не сдался. Опускаясь на землю, он держался за веревку, таща её на себя и помогая Корявому подниматься.

Корявый появился на заборе через секунду. Не снявший с себя обезьянью шкуру, он попытался поддержать падающего Монстра, но не успел. Раненый выпустил веревку и рухнул с забора на мостовую. Из-за ближайшего фонаря в него всадили очередь. Он дернулся и застыл.

А Корявого спасло только удивление автоматчиков. Увидев на стене обезьяну с автоматом, те как-то растерялись. Такого в своей жизни им видеть еще не приходилось. Воспользовавшись этим Корявый одной длинной очередью свалил двух лежащих к нему спиной автоматчиков, выцеливавших Маркушу.

Двое оставшихся прекратили пальбу и рванули к своему автобусу.

— В машину, быстро! — заорал я.

Из-под колес выкатился Супонька. Задорно подпрыгивая на здоровой ноге, он ухватился руками за борт и перебросил себя в кузов. Корявый с грохотом обрушился со стены на крышу кабины, оттуда — к Монстру.

— В машину! — снова проорал я.

Подхватив тело товарища, Корявый забросил его в кузов. Глянув на другую сторону, я заметил прячущегося за перевернутым столом Маркушу. За забором слышались крики и беспорядочная стрельба.

— Вон он! Вон! — орало сразу несколько голосов, перекрывая вопли растревоженных животных. Охрана видела, как по деревьям мечутся выбравшиеся из вольеров обезьяны.

— Помогите Марку, — крикнул я, терзая стартер.

Корявый бросил Супоньке оставшийся без хозяина автомат.

— Держи забор. Они сейчас сообразят и полезут… — и побежал к Маркуше. Он едва успел добраться до поваленных столиков, как застрекотал автомат одноногого. Корявый наклонился над товарищем и — вовремя. Кружки над головой смело очередью. Осколки брызнули в небо — уцелевшие охранники залегли за микроавтобусом и, прикрытые бронированным корпусом, принялись мести очередями вдоль улицы.

Ничего больше они не успели.

Наш грузовик подпрыгнул, выпустив из укрепленных под днищем гранатометов гранаты и микроавтобус, вспыхнув, развалился на части. Я, развернул машину, подав её поближе к кафе.

— Живы?

— Марк ранен.

— Его в кузов, сам в кабину.

Спустя мгновение грузовик выскочил из переулка на улицу. На наше счастье поток машин там был не плотен.

Я с остервенением крутил баранку и автомобиль бросало то вправо, то влево. От такой езды сидевшие в кузове болтались туда-сюда, словно монетки в копилке у скряги, но это был не худший исход. Мы вырвались! Мы вырвались, и теперь оставалось только оторваться, а то, что нас будут преследовать, никто и не сомневался. Как и все варианты покушений этот имел свой план отхода группы. Хотя, откровенно говоря, план был хорош только теоретически — у «Общества» не имелось достаточного времени и ресурсов, чтоб привязать его к Сан-Кристобалю и я всегда отчетливо представлял, чем все это может закончиться. Риск, однако, был оправдан.

Не снижая скорости, я бросил машину на красный свет, через трамвайные пути, сквозь поток автомобилей.

Машины яркими пятнами вплывали в сознание и руки сами собой делали все нужное… «Шевроле» слева, уходим… Ярко-красный «Кадиллак»… У женщины за рулем широко раскрытые глаза… Мимо… Увернулись от небольшого «фордика»… Впереди, через ряд — черный проем переулка. Туда, туда… На пути вырастает еще один «шевроле»… Ого! Неужели «Лада»? Нет… Всего лишь «фиат»… Слабое касание бампером и его закручивает, вынося на тротуар. Итальянец врезается в витрину и неслышным водопадом на асфальт летят осколки.

Но они этого я уже не вижу. Поворот в переулок, потом в следующий…

Машина встала под деревьями одного из городских скверов. За деревьями высились несколько жилых тридцатиэтажных башен. Только сейчас нашлось время для самого главного вопроса.

— Как? — Коротко спросил я…

— Сделали!..

Командир, подпрыгивая, побежал сквозь кусты. Радовался, наверное. Перебежав дорогу, он вошел во двор, а я все-таки выбрался из кабины и заглянул под тент кузова.

— Все живы?

— Кого живым положили, тот живым и остался… — мрачновато отозвался Супонька. — Чем все кончилось-то? Удалось?

— Удалось…

— Молодцы! — улыбнулся одноногий террорист. Он повернулся к Маркуше. — Слышишь, Марк, им удалось!

— Господь с нами…

Голос Марка еле слышался.

— Теперь каша заварится!

— Как он там?

Супонька понял, что я спрашивал про Маркушу. С Монстром все было ясно еще там, у стены зоосада. С такими ранениями не живут. Не повезло товарищу.

Делегат выразительно скривил лицо.

— Не так чтоб насмерть, но…

«Еще нашего полку убыло, — подумал я. — Теперь-то осталось нас шесть активных штыков… Но ведь сделали дело-то! Сделали!»

Поделиться своей радостью я не мог — сквер пустовал — ни детей, ни стариков… Трудно представить, что совсем рядом с центром города товарищи отыскали для нас такой укромный уголок. Я сделал несколько шагов к кустам, но меня остановил тихий возглас товарища.

— Стой!

Я обернулся.

— Шкуру сними, Кинг-Конг недоделанный…

Супонька откровенно скалился, разглядывая меня. Улыбнувшись в ответ, я посоветовал товарищу.

— А ты ногу отстегни и выброси…

Тут он даже слегка обиделся.

— А ты мне что, свою собрался отдать?

— А ты со мной ничем не поделишься? — в свою очередь поинтересовался я. — Ты подумал, как я голышом выглядеть буду?

Супонька уяснил ситуацию и довольно заржал. Разговор прервал шум мотора. Микроавтобус мелькнув между деревьями вырулил на аллею. Мы среагировали молниеносно. Я в два прыжка запрыгнул в кабину, к автомату. А Супонька и так и не выпустивший оружия из рук, приспустил брезентовый полон тента.

— Свои, — крикнул он, узнав в водителе Енм Приора.

— Но в странной компании, — отметил я.

Компания и действительно приехала странная. Вместе с Енм Приором в машине сидел невеста. Настоящая. В фате, с флердоранжем и прочими причиндалами, включая жениха во фраке. Супонька смотрел на остановившуюся машину сверху вниз. Через пару секунд на въезде в аллею снова послышался шум мотора и показался еще один автомобиль.

— Там, вероятно, священник и гости? — поинтересовался я, разглядывая невесту.

— Гости тут мы. Берите личное оружие и быстро в машину, — скомандовал Енм. — Не задерживаться…

Жених добавил, высунув голову из окошка.

— В автобусе одежда. Переоденьтесь… Клара вам поможет.

— У нас раненый и труп, — напомнил я.

— Их во вторую машину.

Енм заглянул в кузов.

— Как ты, Марк?

Маркуша слабо пожал ему руку.

— Ничего. Все нормально… Господь нас бережет…

— Сейчас поедешь в больницу. Держись. Немного осталось…

— А вы?

— Мы уходим из города. В это раз все получилось!

Подхватив Маркушу на руки, он передал его жениху. Затем передал тело Монстра…

Через несколько минут в сквере остался только грузовик…

— Если остановят — мы едем на пикник, — объявил я. — У нас свадьба.

Под объяснения все быстро переодевались… Жених, широко улыбаясь, добавил.

— Меня зовут Реном. Невесту — Кларой. Сегодня вы наши гости на церемонии венчания. В 12–00 в монастыре Вознесения… Это если будут вопросы. Чтоб их не возникло надо вести себя соответственно моменту.

Он кивком показал на несколько корзин с едой и ящик с бутылками. Сбросивший с себя шкуру Корявый вновь почувствовал себя человеком.

— За молодых полагается шампанского!

Клара, не отрываясь от руля, улыбнулась ему.

— Там все есть. Начинайте… Только сегодня нужно пить не за нас, а за вас.

— Она права, — сказал Рен. — Только три последних бутылки не трогайте. Там взрывчатка.

— А в этой курице ничего нет? — поинтересовался Супонька, вытаскивая птицу из корзины.

— Ничего. Это — честная курица… Все остальное — в стенках машины.

Первый раз документы у нас проверили через десять минут, но так небрежно, что не пришлось даже вылезать из машины.

Вторая проверка оказалась серьезнее. Корявому пришлось вылезти из машины и начать угощать солдат, щедро брызгая шампанским куда попало. Но даже этого оказалось мало. Спас положение Супонька. Он выпал из машины и широко расставив руки, в каждой из которых он держал половинку курицы, полез обниматься с офицером. Тот не выдержал панибратства и отправил нас дальше.

— Мало драйва, — сказал я. — Раз проверяют, значит не верят… Давайте-ка с песней…

Путь до следующей проверки мы проделали, распевая народные песни и хохоча во все горло. Так что офицер третьего патруля нас сперва услышал, а потом только увидел.

— Документы, — потребовал он, держа наготове автоматическую винтовку.

— Зачем? — удивился Рен, — У нас их только что проверяли.

— И не один раз, — добавил я, высунув голову в окно. — Что-то случилось, господин офицер?

— Они тебя поздравить хотят! — пьяно проблеял из машины Супонька. — Со счастливым… ик… бракосочетанием.

Офицер не стал отвечать, предпочтя разговору изучение бумаг.

— Нет, вы скажите! — заорал Супонька, пытаясь вылезти из салона. — Что случилось, а то проверяют, проверяют… Я вот курицу доесть не могу… А они проверяют…

— Молчите, папаша… — Корявый приобнял его за талию и усадил на место. — Не мешайте людям долг выполнять…

— Господин офицер, — подала голос Клара, — прошу вас, пропустите нас. Мы и так опаздываем… Все гости уже наверное на месте, а нас еще нет…

— Не беспокойтесь, — не поднимая глаз от документов, ответил офицер, — гости ваши тоже опоздают…

— Так что случилось-то? — Опять встрял в разговор Супонька, — сперли чего-нибудь? Ценное? А награда обещана?

— Папаша! — укоризненно протянул Корявый. — Вы же в приличном обществе!

Он посмотрел на четверых солдат стоящих рядом с офицером и пояснил, словно это было непонятно:

— Надрался старичок — на свадьбу едем…

Офицер вернул документы. Глядя на Клару, сказал негромко.

— Думаю, что сегодня гостям будет не до вас. Полчаса назад совершено покушение на Министра Народного Образования.

— Что? — в один голос спросили Енм и Корявый.

— Убит Министр Народного Образования, — повторил офицер.

— Господи! — совершенно искренне выдохнул Корявый. — Надо же… Его-то за что?

Новость ошеломила всех. На их счастье офицер увидел еще одну машину и переключил внимание на неё.

— Проезжайте, — скомандовал он. — Освободите место…

Рен с непроницаемым лицом выжал газ.

— Почему?

Корявый откинулся на сидении. Закрыв глаза, он переживал, наверное, самые скверные минуты своей жизни.

— Почему? — повторил я.

Не открывая глаз, Корявый еще раз прокрутил в голове покушение.

— Мы уложили там всех, кто шел в основной группе…

Это значило только одно. Я не успел ничего сказать: Корявый сам все сформулировал.

— Нам его подставили.

«Значит, нам там ждали» — подумал я. «Значит, все ими продумано. Они готовы и жаждут нашей крови… Получается, нам придется идти сквозь сито…»

Я посмотрел на разом осунувшегося Корявого, на Супоньку, забывшего о курице в руках, и неслышно губами проговаривающего грязные ругательства. Обидно конечно. До слез обидно, однако ведь это все не отменяло действительности. Нужно что-то делать…

— Свадебный обед предусмотрен?

— Конечно. Отель «Кремона». Семейный обед.

— Воспользуемся! — решил я. — Но сначала — телефон!

Рен остановил машину рядом с телефонной будкой.

В банкетном зале отеля мы просидели до вечера. Праздника не получилось. Под окнами ходили патрули, лязгали гусеницами полицейские бронеавтомобили. За нас взялись двумя руками…

Время от времени кто-нибудь подходил к окну, чтоб посмотреть на это. Дождавшись вечера, мы потихоньку разошлись, чтоб через несколько часов встретиться на крыше строящегося 30-ти этажного Центра торговли.

Несмотря на гордое название, здание стояло на окраине города. Район был новый — еще год назад на месте развернувшейся стройки стояли одно — двухэтажные домики, обсаженные акациями и жасмином, а теперь тут кипела стройка. На высоте ощутимо холодало — в недостроенном здании посвистывал ветер, а внизу в накатывающихся сумерках замирал Сан-Кристобаль.

Мои товарищи стояли тесной группой, тихонько переговариваясь. Я поднял руку, обрывая разговоры.

— В нашем распоряжении не более получаса. Через 26 минут взойдет луна. За это время нам нужно будет добраться до леса. Это недалеко, не больше четырех километров. Там…

Я вытянул руку, показывая на дальнюю, залитую темнотой стену.

— Там лежат дельтапланы. Первым идет Жадный. Сигнал к посадке. Две вспышки фонаря с земли.

Считая дальнейшие разговоры излишними, я пошел к стене. Огромные неживые птицы расслабленно лежали на бетонных плитах. Кончики их крыльев слегка светились в темноте.

— Первый — пошел!

Поудобней ухватив трапецию Жадный немного пробежался по крыше и бросился вниз.

— Второй…

С крыши я хорошо видел, как аппарат скользит к границе города.

Налетавший порывами ветер вздувал материю крыльев. Один за другим мои товарищи совершали короткую пробежку и бросались с крыши.

Цепочка дельтапланов растянулась почти на километр. Я видел каждый из них. Пары светлых пятен медленно плыли одна за другой над засыпающими пригородами Сан-Кристобаля. Считая секунды полета, отмечал, как они один за другим пересекают хорошо освещенную кольцевую дорогу. Черные треугольники дельтапланов четко прорисовывались на фоне освещенной магистрали.

В моей душе не нашлось места горечи поражения. Я оценивал ситуацию как профессионал, отдавая должное сообразительности господина Кашенго и понимая, что в борьбе поражения неизбежны. Больше меня в данную минуту занимал не прошедший день, а день завтрашний. То, что случилось в зоосаде, раскрывало карты обеих сторон. Мы теперь точно знали, что господин Кашенго сделал выводы из происшедшего. Он понимал, что раз его ловушка не сработала, то и мы поймём, что из охотников сами превратились в дичь.

Самым разумным в этой ситуации было бы отлежаться где-нибудь на дне. Видимо так оно и произойдет.

Дельтапланы по одному ныряли к земле. Там, отмечая место посадки двойными вспышками мигал фонарь Жадного. Я на всякий случай сел чуть в стороне. В воздухе плавал легкий аромат ночных цветов. Сложив аппарат, я вскинул его на плечо и пошел на тихий смех Супоньки.

Все приземлились благополучно.

Построив людей в колонну, я повел их к лесу.

— Вообщем-то все как-то обошлось. Не находишь?

— Нет. Пострелять хотели, а как-то скудно с этим делом получилось.

— Ну уж как вышло — так и вышло…

— Не нравится мне это. Как-то анемично. Я, пожалуй, усугублю ситуацию… Не возражаешь?

— Ну… Тебе тогда и карты в руки. Мои спрятались где-то, а ты их поищи…

Диск проигрывателя крутился, отбрасывая солнечные лучи на стену и там яркие пятна солнечных отблесков то уменьшались, то увеличивались, чуть ли не в такт музыке. Ребята кто сидел, кто лежал на диване, занимались своими делами. Легкая музыка волнами накатывала, помогая работать и размышлять. Не заглушая её, в дальнем углу негромко бормотал телевизор…

Мы с Супонькой сидели за столом друг против друга. На расстеленной газете, рядом с вазой с фруктами, лежал мой автомат. Чистка оружия — дело святое. Ты позаботишься о нем, а оно в нужный момент — о тебе, и не подведет. Поэтому я сосредоточенно протирал металл ветошью и недовольно покачивал головой. Супонька делал приблизительно тоже самое, только не с автоматом, а с ногой.

— Вот ведь, сволочи, — сказал он отрываясь от протеза и тыча пальцем в замасленную газету с траурным портретом министра. — Был там единственный безобидный человечишка так его нам и подвели… Даже совестно, честно говоря.

Весь первый лист газеты редактор отдал под репортаж о похоронах Министра Народного Образования. На все лады журналисты рассказывали о том, каким замечательным ребенком был Министр в детстве, и каким замечательным юношей стал, сразу, как только вырос… Как он мужал, как в борьбе с внутренним врагом, он закалялся и проникался любовью к простому народу… Писали и о том, что Министр сделал для народа Сен-Колона и особенно много о том, что только собирался сделать — все в ход пошло. И школы для одаренных сирот и вечерние школы для крестьянских детей, и устроение университета никак не хуже, чем Кембридж…

Слезу из неподготовленного человека вышибало качественно.

— Создается впечатление, что эти статьи готовили на смерть Президента, а он передумал, и решил остаться бессмертным, ну и чтоб добро не пропадало, редакция пустила некрологи в оборот… Почитаешь и начнешь себя чувствовать врагом народа… Какой человек!

— Какой матерый человечище… — пробормотал я.

— Именно!

Разговор никто не поддержал.

Время уходило впустую. Мы сидели и ждали. Сидели и ждали. Лучшие из лучших. Сидели и ждали. Группа стала невольным заложником активности Министерства Безопасности и Президентской Канцелярии. Нас искали, где только можно и где нельзя, но не опасность заставила нас бездельничать — никто не знал, куда подевался Президент и чем он в данный момент занимается. Враг словно подводная лодка в глубину или рыба в тину, ушел куда-то, и следов его не могла обнаружить служба наблюдения «Общества».

Конечно, он пропал только для них. Все остальное население Сен-Колона ничего не почувствовало — Президент продолжал появляться в выпусках новостей, давал интервью, открывал кинофестивали и посещал больницы, но это все всего лишь информационный шум. Дезинформация. Где на самом деле скрывался господин Кашенго и чем занимался, выяснить, пока никак не удавалось.

Приходилось ждать. Ждать и маяться бездельем. Чистить оружие, это, конечно, здорово и хорошо и полезно, но нельзя же чистить его сутки напролет… Борясь со скукой, мы играли в настольные игры — пришлось для свободных от нарядов организовать соревнования по игре в «Монополию».

— Так… Не понял… Это кто у тебя там?

— Где?

— Ты глазками не хлопай. Кто это у тебя вон там, в уголке болтается? У окна…

Нарочито демонстрируя близорукость Второй прищурился, приткнулся присматриваясь, снова отодвинулся.

— Этот?

— Да. Именно этот…

— Не знаю.

— Зато я знаю. Это — Босой Череп!

— Да какая разница как его зовут?

— Ты что себе позволяешь? — сдвинул брови Первый. — Хамишь…

— А что?

— Он же убит был! В прошлом эпизоде!

— Убит? — совершенно неискренне удивился Второй. — Точно? Ты, наверное, ошибся…

— Я тебе дам «ошибся»…

— Все, все…

Второй поднял руки, сдаваясь.

— Возвращай его в небытие…

— Да ладно тебе… Я же говорил — комп глючит малость… Между прочим, я твоих вовсе не считаю — бегают какие-то и пусть бегают. Жадина ты или скареда.

— Ты вот своих жалеешь. Все выбираешь, где попроще, где опасности поменьше… А слабо устроить покушение на моего любимого президента на военных учениях?

— Ага. Ты на танке, а мои с рогатками? Силы уж больно неравны…

— Я тебе танк обещал, — напомнил Первый. — Ты помнишь?

— Да помню, помню… Только мне подготовиться нужно… Ну там подумать, варианты просчитать…

— Ну, давай… Ты готовься, и я подумаю, как там все получше, позрелищнее устроить…

Певичка, вся экзотических в перьях и ярких тряпочках, прыгавшая по сцене и ритмично помахивавшая руками, наконец, пропала, растворилась в заставке и на экран выкатились вращающиеся сферы, пульсирующие искры и диагональные полосы. Новости.

— Ну-ка, погромче…

— Ага… Сейчас нам расскажут, как Президент открывает новый роддом или карандашную фабрику… — съязвил Маленький, поворачивая ручку громкости.

Но он ошибся. Диктор бодрой скороговоркой затараторил о намечающихся военных учениях. Перечислял войска и задачи. Когда под бравурную музыку от кромки до кромки экрана прокатились танки, я сказал:

— А ведь это мысль! Такое наш Президент вряд ли пропустит… Он у нас бравый.

— Верно, — поддержал меня Маркуша. — Ей Богу верно! Никому и в голову не придет, если мы его там…

Он щелкнул пальцами и хитровато прищурился, но через секунду взгляд его потух — вспомнил, что ранен и в акции участвовать не сможет…

Мысль вообще-то и мне показалась разумной. Если уж где нас не ждут, так это на учениях — среди танков, ракет и преданной армии.

— Осталось только разбить в пух и прах все участвующие в учениях войска, — напомнил Супонька, видимо, чтоб не зарывались товарищи. — Это вам не сельский полицейский участок и не малограмотные полицейские. Это до зубов вооруженные силы.

— Не вижу никакой необходимости кого-то там разбивать, — возразил Маленький. — Мы же туда не на танке поедем. Мы — герои невидимого фронта. Просочимся и грохнем его по-тихому.

— Это если он туда приедет…

— Ну, разумеется, если…

Рожа, задумчиво перебирая игровые фишки, произнес.

— Вот это — настоящая охота. Вот это я понимаю. С приманкой… Зверь может прийти, а может и нет…

— Вот пойдем и проверим!

Разбивать, конечно, никого не пришлось.

У «Общества» с давних пор в армии имелись неплохие связи, и место маневров группа узнал еще до конца дня. Делом техники и немалых взяток оказалась проникновение на закрытую территорию.

Учения проходили на территории старого укрепрайона на восточном побережье. Там хватало всего — блиндажей, окопов и воронок, оставшихся с прошлой войны с северными соседями. По старым окопам и складкам местности мы подобрались почти вплотную к наблюдательной площадке, с которой почетные гости и руководство учений наблюдало за разворачивающимися событиями. Президентский насест оказался всего в сотне метров от нас и издали походил на голубятню, обсиженную редкими тропическими птицами — столько там сияло орденов и почетных нашивок!

Плохо было только то, что с уверенностью утверждать есть ли сам Президент на насесте или нет его не мог никто.

На помосте, собранном из металлических щитов и загороженным полупрозрачным стеклом стояло человек 50 офицеров. Все как один они, прижимали к глазам окуляры биноклей, и от этого разглядеть лица мы не могли…

— Ну? — нетерпеливо прошипел Рожа. — Там он?

Я смотрел на помост, и душа моя рвалась что-нибудь сделать. Там Президент или нет сказать не мог никто. Лиц я не видел и отличить Президента от других военных, даже если тот там стоял, с моего места было невозможно, но оставалась возможность уничтожить всех разом.

— Приготовиться…

Я посмотрел на группу. Выдержки хватало каждому.

— У нас минута на акцию и сразу же отход по траншее… Все помнят?

Еще надеясь узнать главного фигуранта, я несколько секунд вглядывался в ряды облаченных в хаки людей. Напрасно.

— Огонь!

Два гранатомета ударили в толпу военных.

Бах! Бах!

Земля задрожала и почти бесшумно за взорвавшим тишину грохотом, помост сложился и, кособочась, обрушился на землю. Секундой спустя, по этой мешанине металла, дерева и человеческих тел ударили автоматы… Мы не считали патроны. Счет шел не на них, а на секунды. Длинные очереди кромсали железо и дерево, и человеческую плоть. Вверх летели куски железа, щепки и брызги крови.

— Отходим!

Мы сделали главное для своего народа, а теперь осталось сделать главное для самих себя — уцелеть. И мы нырнули в спасительную пустоту траншеи…

Мы бежали и вместо пуль мимо нас летели секунды.

Впереди возник шум вертолетных движков. Люди без команды замерли, но вертолетам было не до нас. Я на бегу оглянулся. Машины снижались около смотровой площадки. Супонька радостно оскалился — спускающиеся к земле вертолеты показались ему воронами, слетающимися на падаль…

— Ну что, отруководился Президент? Вскрываем, так сказать, карты?

Второй удовлетворенно потянулся, захрустел, разминая молодые косточки.

— Это с какой, извини, стати?

— Неужели не убили мои его? — удивился Второй. — Там же живого места не осталось. Вон, смотри, железо на терку стало похоже…

Железу и, правда, досталось.

— Если хочешь знать Президент там даже рядом не стоял… — ухмыльнулся Первый. — А вот твоим героям невидимого фронта — все… Конец, абзац, пипец, каюк… Формулировку выбирай сам. Или ты их спасти надеешься?

— Н у…

— Как, если не секрет?

Первый склонил голову на бок, готовясь выслушать.

— Да какие секреты между своими. Несколько вариантов обдумывал. Помнишь, я профессоров вводил? Вот они и…

Первый выпятил губу и неодобрительно покачал головой.

— Нелогично. Профессора на военных учениях? Не вяжется это все как-то… Я бы понял, если б какой-нибудь батальон взбунтовался и пришел им на помощь… Или экипаж таинственной подводной лодки…

Второй задумался, но через несколько секунд на его губах заиграла улыбка.

— Так ведь ты к этому приготовился, наверное…

Первый тонко улыбнулся в ответ.

— А ты как думал… У меня вон за теми скалами парочка катеров береговой охраны с глубинными бомбами, ну и так, еще кое-что по мелочи…

— Нет. С профессорами ты, конечно, прав. Я тогда немножко подумаю…

— Быстрее давай. Я ждать не буду. Я танки запускаю… Раскатаю твоих в тонкий блин.

— Ты, кстати, мне танк обещал.

— Да бери…

— Да уж не откажусь…

— Раскатаю с тонкий бронированный блин…

— Ладно, вояка… Танк где?

— Да вон, в кустах возьми…