История Зеербургского подполья

10

…От портала мы отбежали шагов на пятьдесят.

Выход оставался только один и настолько очевидный, что его даже не обсуждали.

Возможности отбиться мы не имели. Патронов практически не осталось — так, кот наплакал — и чтоб спасти остальных кто-то должен будет остаться и принять бой. Собственно говоря, даже не о спасении тут шла речь. Как и в ситуации нашего отхода, после неудачного первого покушения, говорить имело смысл только о том, чтоб ненамного увеличить для остальных шанс скрыться от Президентских ищеек. Не простят нам такого, что мы сделали… Супонька, похоже, понимал это не хуже других, как и то, что со своей ногой он далеко не уйдет.

— Я остаюсь, товарищи… — сказал он.

Он заметил вздох Рожи и предупредил.

— И давайте без лишних разговоров. Других вариантов нет. Далеко мне в таком темпе не уйти, да и подарочных вертолетов тут не предвидится.

Я промолчал, не оспаривая его право предложить себя, но и не согласился с этим. Товарищи молчали и Супонька, чтоб они не чувствовали себя мерзавцами, добавил:

— Как врагов перебью, то потом за вами двинусь…

Все понимали, что никакого «потом» у оставшегося тут не будет, но даже мизерный шанс не стоило отбрасывать. Судьба очень не любит, когда предоставляемыми ей шансами заранее пренебрегают, не берут в расчет. Она ведь бывает щедрой, очень щедрой…

Одноногий снял с себя флягу, протянул мне. От того, что я сделаю, зависело дальнейшее. Приняв её из его рук, я соглашался на его добровольную жертву.

Он стоял с протянутой рукой, а я прикидывал варианты так и эдак, искал, как можно сделать лучше… Искал и не находил. В конце концов, я принял её, и как ни в чем не бывало, встряхнул.

— Что там?

— Антифриз.

Я его не понял, и Супоньке пришлось пояснить.

— Я ж говорю — нога… Тут спирт для гидросистемы. Чистый «спиритус вини». Вам он еще может понадобиться.

Мгновение помедлив, я кивнул.

— Хорошо. У меня целее будет.

Ни он, ни я не сказали того, что думали, но мы оба они знали, что поступаем так, как нужно для дела.

— Если потом сумеешь оторваться от них…

Я не договорил, махнул рукой и двинулся прочь.

— Слушай… Он у тебя прямо коммунист из Брестской крепости!

— Зря смеёшься. Во-первых, может быть и правда коммунист, а во-вторых, такими вот делами, я имею ввиду борьбу с режимом, слабонервные не занимаются. К смерти они, что с той, что с другой стороны, готовы. Точнее всегда учитывают её возможность…

— Так это к внезапной и случайной…

— Внезапной — пожалуй. Но какая смерть в бою может быть случайной?

— Ну, в смысле, кого-то убьют, а кто-то уцелеет…

— Не думаю, что настоящие люди хуже этих… Среди твоих наверняка есть герои не хуже. Где они, кстати?

… По другую сторону портала обнаружились джунгли. Самые настоящие… Бывал я как-то проездом в Лаосе, так вот примерно тоже самое. Зеленые, наполненные жизнью. Это стало ясно, едва мы выскочили из прозрачного голубоватого киселя. Воздух вокруг наполняли запахи и треск, шелест, взвизгивания. Пахло свежестью травы, цветами и каким-то соком. За моей спиной по одному выныривали из небытия десантники и, осторожно поводя стволами автоматов по сторонам, рассредоточивались по поляне. Та оказалась не особенно большой, по краям заросшей густыми высокими бледно-зелеными стволами и я знаками направлял своих людей в разные стороны на охрану периметра.

Что удивительно джунгли тут были, а вот деревьев не было. Пространство вокруг нас заполняло что-то очень похожее на заросли бамбука, только толщиной стволики оказались, где с ногу человека, а где и в обхват и верхушки их терялись в какой-то невообразимой высоте. Земля под ногами тоже удивляла — её покрывал толстый слой полусгнивших стволов и стволиков.

— Ищите следы, — скомандовал полковник, хищно оглядываясь. — Они наверняка где-то тут.

— Наверное, у них тут есть база, — заметил я. — Хорошо замаскированная база…

Дон Толуоло одобрительно кивнул.

— Верная мысль, майор! Прикажите, чтоб обращали внимание на все, что может показаться искусственным в этом зеленом аду…

Ветер пахнул нам в лицо, принеся вместе с запахами пыльцы и меда, запах гари.

— Вы чувствуйте, майор? — Полковник завертел головой, отыскивая носом пропавший запах. — Чувствуете?

— Дым? — неуверенно сказал я. — Устроили привал? Не может быть… Они же не дураки…

— Это не костер. Это запах табака… Курить можно и на ходу… Если дурак. За ними!

— Господин майор!

Передовой наряд на краю поляны взмахнул руками, привлекая внимание. На всякий случай пригибаясь, мы с полковником подбежали к бойцам.

— Нашли что-нибудь?

— Посмотрите…

Бойцы стояли у края не глубокой — по колено — выемки. По краям вмятины торчмя стояли перебитые и впрессованные в мокрую землю стволики. Два края четко, почти под прямым углом сходились с третьим, а четвертый край полукругом смыкал остальные три. Размером это было… Я примерился… Шага полтора на два. Ни сесть, ни лечь… Чушь какая-то…

Однако выемка была слишком ровной, чтоб оказаться чем-то естественным. Ни окоп, ни позиция…

— Разберемся…

Я поглядывал на бойцов. «Никакой растерянности», подумал я с гордостью за своих людей.

От приятных мыслей меня оторвал новый крик.

В трех десятках шагах впереди десантники нашли еще несколько таких же вмятин… По всему видно что-то очень тяжелое стояло тут совсем недавно, но — исчезло.

Пища для размышлений накапливалась, но…

На мгновение вокруг потемнело, нас накрыло тенью и только глаза уловили, как что-то пронеслось над ними. Люди вскинули головы, но небо уже стало пустым.

— Это не вертолет.

— Согласен. Это поменьше вертолета.

— Мне показалось…

— Не важно. Запах чувствуете? Вперед! Бегом!

Наполненный звуками и запахами воздух рванулся навстречу. Под ногами чавкала земля, брызгала соком зелень. Вытянувшись цепочкой, десантники ломились вперед, на становившийся все более и более явственный запах дыма. Откуда-то пёрло таким явным табачищем, что полковник поднял руку, призывая к осторожности. Отодвигая руками стебли, и протискиваясь сквозь густые заросли, я почувствовал жар огня.

— Кажется, они все-таки устроили костер…

Я, подобравшись сзади, автоматом указал в сторону, откуда ощутимо тянуло теплом. Полковник раздвинул стебли.

— Черт! Это же…

Я не успел рассмотреть, что так удивило дона Толуоло.

— Муравьи! Муравьи! — закричали откуда-то сбоку. Затрещал автомат. Я обернулся.

Из-за зеленой стены зарослей стремительными молниями выбегали черные многоногие создания похожие… Да какие к черту «похожие» — самые настоящие муравьи, только величиной с собаку. На грохот выстрелов они останавливались, недоуменно поводили усами и бросались сквозь цепочку людей. В воздух летели клочья плоти, сегменты тел. Перебивая аромат цветов, тропу затопил незнакомый резкий запах. Так пахла муравьиная кровь…

Словно не замечая потерь, черные снаряды проскакивали сквозь цепочку людей и скрывались в зарослях.

Полковник первым сообразил, что это не нападение. Громадным муравьям до людей не было никакого дела. Люди всего лишь не вовремя очутились на чужой дороге.

— Не стрелять! Замереть!

Грохнула граната, раскидав куски хитина от очередного незваного гостя, и стало тихо. Люди замерли, давая возможность насекомым убраться с дороги. Десяток черных молний проскочил в промежутках и пропали за стволами. Мы с полковником напряженно смотрел на лес перед собой, внутренне ощущая какую-то несообразность во всем этом.

— Это не деревья, — сказал, наконец, полковник.

— Что?

— Это не деревья. Это — трава…

В моей голове что-то сдвинулось. Трава… Не стволы. Трава… Муравьи…

Полковник, первым сообразивший, что к чему обошел меня и пошел на тепло… Сделав несколько шагов, он встал, как вкопанный. Я глянул через плечо. В пяти шагах от нас, за зеленой стеной не костер горел, а тлел красным огоньком непогашенный окурок. Огромный, величиной, наверное, с человека, окурок сигареты лежал в траве, курясь ароматным дымком. Тлеющий огонь, пожирая её, подбирался к букве «f», оттиснутой на папиросной бумаге. За «f» следовали «ild». Сигарета. Окурок сигареты, поправил себя я…

— «Chesterfild». Неплохие сигареты тут курят… — сказал полковник. Он успел справиться с недоумением или вовсе не испытал шока от увиденного.

Пока я соображал, чем это все можно объяснить из зарослей высунулась чья-то рогатая морда. Дон Толуоло осторожно поднял пистолет, но ветер, дунувший нам в спину, погнал на морду волну дыма и незваный гость убрался обратно. Честно скажу — растерялся я от такого. Видя мою растерянность, полковник и сам вернул челюсть на место и спокойно так спрашивает.

— Где террористы, майор?

— Это трава, — тупо повторил я, не совсем понимая, что хочет полковник.

— Я понял, майор. Это трава. А где враги?

У меня сейчас не нашлось ответа на этот вопрос. Я посмотрел, как по зеленому желобу лесной травинки катится капля, величиной с человеческую голову и смог только повторить.

— Это трава. А та вмятина, скорее всего, след от каблука…

— Это ничего не меняет. — Полковник был неумолим. — Размер обуви террористов для меня безразличен…

За нашими спинами грохнул взрыв, застрекотали автоматы. Мы разом рванули назад.

— Воздух!

С зудом, от которого зачесались зубы, над головами пронеслась стрекоза.

Воздух над прогалиной звенел от грохота автоматов и треска прозрачных крыльев. Огромные, с человека размером стрекозы сновали над травой, ныряя вниз и стараясь ухватить кого-нибудь из бойцов. Но те не сдавались. Одну стрекозу уже разнесли в клочья, и её остатки трепетали рядом со сломанными травинками, но четыре других не оставляли попыток добраться до людей. Рядом с нами рявкнуло. В двух шагах от них боец, дождавшись момента, выстрелил из гранатомета. Зависшее над головой насекомое взорвалось и рассыпалось фрагментами тела на десантников. Рядом с полковником упала огромная — с хороший баскетбольный мяч — голова монстра с кривыми жвалами и иллюминаторами глаз. Присмотревшись, я увидел там свое отражение, и меня передернуло, словно сама Смерть глянула на меня оттуда.

Это все было настоящим — и мы сами и твари, что сновали вокруг. Только как это могло быть?

Что же это, черт побери, за место такое, в котором все это соединилось? В любом случае людям тут не место… Полковник пришел к той же мысли секундой раньше.

— Майор! Командуй отход!

— Отходим! Все назад!

Портал, приведший нас в этот мир, оставался на месте, но добраться до него без приключений не удалось.

Вдруг со всех сторон из-за зарослей на прогалину хлынули мелкие и крупные твари. Казалось, что они наконец-то разобрались кто тут друг, а кто враг и записали пришельцев в чужаков.

Тяжелый, словно древний броневик, жук-рогач вылез из зарослей и неторопливо побрел по тропе, подминая под себя высокие стебли. Здоровый, словно деревенский новобранец, и такой же тупой. Переставляя суставчатые ноги, раздвигая мордой траву, насекомое проталкивало себя сквозь заросли, сокрушая все, что противилось. Полковник выстрелил из пистолета. Легкая пуля скользнула по хитину. Тогда я присел на одно колено и тщательно целясь, выпустил обойму по жучиным ногам. Со скрежетом, словно не живой он был, а металлический, жук завалился набок и пополз кругами. Десантники отскакивали, пока кто-то не сообразил добить его, вбив в голову гранату из подствольника.

— Назад! Все назад! Отходить к точке входа!

Люди не побежали, но отстреливаясь, отходили, прикрывая друг друга. Только местная фауна не хотела отпускать нас. Между порталом и десантниками шевелилась трава, скрывая хитиновых врагов.

— Огонь!

Волны насекомых разбивались о свинцовый шквал, устроенный людьми, но на смену одной живой волне тут же вставала другая. Я понял, что нам не устоять. Тут нужны не люди, а танки.

Тем не менее, группа медленно продвигалась вперёд, гася все живое перед собой.

Тут все оказалось настолько не так, что, поневоле я ощутил в себе нечто чужое, что-то такое, чего он никогда в себе до этого момента не ощущал, словно что-то липкое мазнуло по ладоням и осталось там.

Я тряхнул ладонями, словно сбрасывал с них эту липкость, но вместо капель с ладоней сорвались зеленые нити.

Они выскользнули из пальцев и словно осенние паутинки полетели по ветру. Я успел удивиться происходящему, но тут меня захлестнуло удивление еще большее. Тонкая зеленая нить коснулась муравья и тот замер над телом десантника. Мгновенная судорога пробила меня. Я ощутил себя… муравьем. Ум насекомого пытался сопротивляться напору моего разума, но где там муравью устоять против целого майора!

— Смирно стоять! — скомандовал я. Муравей, только что по-собачьи трепавший во всю оравшего спецназовца, застыл. Боец, почувствовав, что в их отношениях с муравьем что-то изменилось, случая не упустил — изловчился и громыхнул ногой по муравьиной морде. Башка застывшего насекомого отлетела, и воин с руганью повалился на землю.

Покуда спасенный разжимал жвала, освобождая ногу от башки насекомого, другая ниточка улетела вперед.

Громадный жук тоже попробовал сопротивляться, но я одолел и его. Теперь я словно сам стал этим жуком. Две картинки совместились в моей голове, добавляя обзор поля боя.

Я почувствовал себя кукольником, в подчинении которого оказались живые марионетки. Слава Богу, мне не нужно было дергать за веревочки. Я знал, что должен только передать им свое настроение, свои чувства. От меня требовалось лишь транслировать их…

Несколько секунд я формировал для себя команду, способную решить задачу прорыва к порталу.

Ниточки летали, касаясь то одного насекомого, то другого…

С сожалением отпустив от себя медлительную гусеницу, выстроил свой отряд «свиньей». Первым встал тот самый тупой жук-рогач с огромными, почти оленьими рогами. По бокам — два и два — бронированные муравьи. Для симметрии я поставил их парами черный с рыжим. За ними еще два жука, помельче первого, но тоже ничего. Юркие, бойкие и с рогами.

Треск наверху. Стрекоза.

Не теряя контакта со своей командой, я дернул большим пальцем правой руки, и последняя свободная зеленая нить послушно взлетела вверх, прикрепляясь к блестевшему сталью брюху. Картина в моей голове тут же изменилась. К взглядам девятки подчиненных его воле жуков, добавился еще и вид сверху. Стало видно, что жуки стоят неровно. Я поправил строй. Сейчас я чувствовал свою силу, и мои жуки чуть вздрогнули от тщательно скрываемого желания броситься на врагов. На всякий случай я приказал стрекозе сделать круг, надеясь увидеть террористов, и не пожалел. Человеческие фигуры уходили в сторону солнца. Нормальные человеческие фигуры. Один их шаг равнялся, наверное, сотне моих шагов. Догонять их сейчас не имело смысла. Нужна помощь.

Но еще важнее добраться до портала, сберечь людей.

— Вперед!

Жук-олень словно застоявшийся в стойле бык, пару раз скребнул лапой по земле и тронулся с места.

Примитивный здравый смысл, похоже, присутствовал и у муравьев. Первые ряды раздвинулись в стороны, словно куски льдин перед носом ледокола и я уж обнадежился, что мы так вот и дойдём до портала, но это оказалось мелкой тактической хитростью.

Крик за спиной взвился в воздух. Я обернулся. В десяти шагах стрекоза, подхватив кого-то из бойцов, медленно тянула его вверх. Воин орал и болтал ногами в шнурованных ботинках. Парочка поднялась уже метров на пять, но тут с земли огненным росчерком взлетела ракета. Огненный клубок ударил тварь в брюхо и прилип там. Стрекоза от боли рванула вверх, позабыв о добыче, и человек рухнул к земле. Я проводил его взглядом до того момента как тот коснулся широкого листа и покатился по нему вниз, в траву…

— Санитар! — скомандовал полковник. Он если и обалдел от происходящего со мной, но никак не больше меня самого и головы не потерял.

Боец с санитарной сумкой бросился к раненому.

— Огнеметчики! Прикрыть тыл и фланги!

— Вот тебе и взаимопроникновение миров… Ты этого хотел?

— Ну-у-у-у. Приблизительно. Забавно ведь…

— В этой ситуации никакого равенства нет. Всю Президентскую Гвардию твои террористы могут веником разогнать. Несправедливо!

— У моих молодцов веников на вооружении нет. Так что судьба твоих солдатиков не будет такой уж плачевной…

— Так все равно игры не выйдет. Не веником заметут, так ногами потопчут… Это если мухи и муравьи их не съедят.

Второй подумал, побарабанил пальцами по столу и предложил вариант, однажды уже спасший игру.

— А ты танки возьми… Штук пять…

Танки выплывали из синего ледяного тумана степенно, словно старшие братья, неспешно подходящие к месту схватки сопливых младшеньких, не оправдавших надежд. Командир взвода выскочил из головного танка и вытянулся передо мной. Вместо того, чтоб бодро отрапортовать о прибытии, он, застыв, смотрел за майорскую спину. Я не стал его торопить с докладом. Пусть поглядит и проникнется, чтоб ненужных вопросов не появлялось.

Просеку, а точнее теперь это было совершенно ясно — тропу, по которой ушли террористы, в этом месте завалили ошметками и еще шевелившимися телами тварей. Не отводя кончиков пальцев от шлема, капитан-танкист смотрел за мою спину круглыми глазами. Я знал, что там, куда он смотрит, лежат какие-то огромные жуки, точнее то, что от них осталось — слизь, куски хитина, лапы. На этих хватило гранат, а вот что там будет дальше, гадать не хотелось. Это даже хорошо, что он смотрит. Лучше прочувствует то, с чем придется столкнуться.

— Посмотрите, посмотрите, капитан. Это заслуживает того, чтоб на это посмотрели…

Я поднял с земли чью-то лапу, больше похожую на холодное оружие, чуть покачал в руке, прикидывая, хорошая ли дубинка получится из этой ноги, и бросил её в кучу хитинового хлама.

— Вот это и есть ваш противник. С таким вы наверняка ведь еще не сталкивались?

Я подумал не показать ли капитану уже переставший дымить окурок и след каблука, но решил пока не перегружать того информацией. «Во многих знаниях много скорби», а я предчувствовал, что нам еще предстоит узнать много об этом странном мире… Но ничего, ничего… Цивилизованный человек всегда подчинял себе Природу. И тут будет то же самое…

— Сообразили?

Тот заторможено кивнул.

— Тогда принимайте десант на броню и — вперед!

Ни один навигатор тут, разумеется, не работал, но по ощущениям мы прошли около двухсот метров.

Я сидел за башенным пулеметом головного танка, наблюдая за воздухом. Похоже, что схватка с людьми чему-то научила здешних тварей. Получив урок, те не высовывались больше, предпочитая оставаться в джунглях. Изредка только в воздухе перепархивало что-то мелкое, на что жаль не хотелось тратить крупнокалиберную пулю, да проносились метеоритами сумасшедшие кузнечики. Жаль, что армия не располагает гусеничными газонокосилками.

Танки подминали стальными носами траву, но она позади отряда вставала прежней стеной. Но главное — они двигались! Двигались за террористами.

Каньон преградил нам путь буквально через четверть часа хода. Заросли сперва поредели, а потом сквозь них плеснуло голубым, и обнаружился резкий спуск. Танки остановились.

— Что там, капитан? Почему стоим? — поинтересовался я по переговорному устройству.

— Не знаю, сможем ли спуститься? Надо посмотреть…

Только посмотреть не получилось.

Над канавой поднялась огромная человеческая голова и с удивлением уставилась мне прямо в глаза.

Я сообразил быстрее других. Сигаретный окурок и оттиск каблука подготовили меня к этому.

— Огонь!

Из жерла танковой пушки выхлестнуло пламя, застрекотали автоматы и чудовищная голова исчезла, но мгновением спустя на колонну обрушился грохот, словно кто-то часто-часто бил молотком по железному листу. Трава вокруг заколыхалась. Пули, настоящие полновесные пули пронизывали заросли, обрушивая на людей листья и стебли. Десантники ссыпались с брони и скрылись в траве.

Танк выстрелил еще раз, но тут же последовал удар перевернувший машину. Обалдев от грохота, я слушал, как еще несколько секунд автомат террориста грохотал над головой. На карачках умудрился выбраться из башни. На моих глазах из-под земли, точнее из канавы поднялся огромный человек и, подхватив головной танк, скрылся за краем откосом.

Я заскрипел зубами от бессилия, но быстро успокоился. Выход у нас был. Отличный выход!..

— За нами бегут, — пропыхтел Маленький мне в спину. — Слышь, командир…

Я остановился и чуть согнувшись, задышал, восстанавливая дыханье. Бег в гору небольшое удовольствие, и я втайне обрадовался отдыху.

— Кто?

— Не знаю… Я слышал крик…

Прикрыв глаза от солнца, я посмотрел назад.

— Точно?

Глаза не улавливали внизу никакого движения.

— Точно…

Бежать за нами могла только Президентская Гвардия. Получалось, что не вышло у товарища задержать спецназ даже на четверть часа… Что-то странное там произошло. Бой я не видел, но слышал — он уложился в короткую автоматную очередь. Короткий треск и — тишина. Не хотелось верить, что товарищ так бесславно погиб. Нет, не мог такой опытный боец пропасть без хорошего боя… Значит что-то случилось.

Я достал из чехла бинокль.

Только что пройденный склон приблизился. На нем обнаружился… Супонька. Со всей возможной поспешностью наш товарищ бежал к ним, размахивая одной рукой, вторая придерживала на плече тяжелую сумку. Я проследил его путь. Его вроде бы никто не преследовал, но он явно торопился что-то передать.

— Смотреть за окрестностями…

Супонька еще не успев добежать до них, принялся орать во весь голос:

— Все нормально командир! Все в порядке!

Я пробежался вооруженным оптикой взглядом по полю. Неужели преследователей не будет? Неужели нам все простили? Не верил я в это. В президентском спецназе не детишки служили и уж они-то если вцепятся, от штанов не оторвешь, если только с мясом, с кровью… Да и обидели мы их только что серьёзно, по самолюбию сапогами прошлись, а это настраивает.

Не добежав десятка шагов, одноногий товарищ остановился отдышаться. Опершись рукой на камень, он несколько секунд хрипел, толкая воздух туда и обратно. Справедливо посчитав, что есть вопросы, для ответа на которые совершенно нет необходимости говорить, я спросил:

— Нас преследуют?

Кивок.

— Много?

Еще частые кивки.

— Что случилось? Где они?

— На коротких ножках! — выдохнул Супонька заготовленную фразу. — Они маленькие!

— Что значит маленькие? — не понял Енм.

Супонька раздвинул пальцы, показывая размер небольшого огурца. Он, наконец, отдышался.

— Вот такие. А еще у них три танка, размером с коробку из-под обуви! — наябедничал он, сдерживая радостный смех.

— Спокойно. По существу, — приказал я. Неужели чудеса еще не закончились? — Численность, вооружение…

Что странное чудо, что сошедший с ума товарищ, ни то, ни другое не добавляло уверенность в будущем.

— Нас преследуют люди маленького размера, вооружение разглядеть не успел, в виду его микроскопичности. Из тяжелого вооружения — танки. Кажется М6.

Он почему-то улыбнулся.

— Я штучку, кстати, захватил…

Рука нырнула в сумку, и на свет появился маленький танк. Он был живой! И как настоящий! На свету он сразу заворочал башней и затрещал гусеницами. Только сейчас я понял, чему радуется их товарищ. Враги остались, их по-прежнему хватало на всех, но этих врагов мы могли не опасаться!

— И ты их не разогнал? — удивился Рожа. Танк в руке товарища стал наглядным подтверждением такой возможности. — Не передавил ногами?

— Нет, — смущенно признался Супонька. — Как-то даже в голову не пришло… Они ж крохотные… В траве попрятались.

Танк в руках террориста дергался, пытаясь освободиться, непоседливо крутил башней.

— Выкинь его подальше, — посоветовал Рожа. — Пользы никакой, а нагадить может. Или того хуже — разведает что-нибудь и к своим перебежит…

Вспомнив, как совсем недавно такая же вот штука, а может быть и вовсе эта же самая пыталась намотать нас на свои гусеницы, сказал:

— Будь у меня такая штука, я бы её в костер бросил…

Супонька посмотрел по сторонам. Костра, разумеется, тут не нашлось, но удачно стояли два камешка.

— Не перебежит. Ножки у него для этого слабенькие…

Террорист приноровившись, заклинил танк между камнями, положив на бок. Моторчик обиженно взревел, но кроме рева ничего вредного танкисты изобразить не смогли. Не их сегодня день, не их…

Я скупо улыбнулся. Не верить товарищу у меня оснований не было. Преследователей я не видел, да и танк доказывал, что все сказанное Супонькой — правда. Нам повезло. С этим фактом нельзя было спорить. Преследователям — нет. И это оспорить было не менее сложно. Почему так случилось, что стало причиной — я не задумывался. Думать сейчас следовало о другом — как использовать подаренный Судьбой шанс.

— Держи, — я бросил Супоньке флягу. — Я же говорил, что у нас целее будет…

С легким сердцем оглядев свое воинство, скомандовал:

— Отдохнули? Теперь вверх! Темп не снижать!

— Ну, так-то, конечно, можно любую войну выиграть…

— Ну, я пока что ничего не выиграл. Или ты сдаешься?

— Фигушки. Сейчас комп чего-нибудь и для меня придумает. Придумаешь же, компик? Если мы этим нехорошим людям нос утрем, то я тебя по отчеству называть буду!

…Слева уходила вниз пропасть, справа — каменная стена, загораживающая половину неба. Тропа в этом месте огибала гору, удлиняя путь, но двигаться по прямой сейчас мы не могли — в этом месте гора нависала над тропой и козырек пришлось обходить.

Никто не знал, что ждет нас там, за гребнем, но хотелось надеяться, что за ним конец самого тяжелого участка пути. Дальше нужно будет двигаться вниз…

— Все ребята… Скоро станет легче… — объявил я. — Вскоре мировое тяготение перейдет на нашу сторону.

Шедший за мной Рожа заулыбался, явно представив, какое это облегчение двигаться вниз, когда мировое тяготение не висит на тебе неподъемным грузом, а напротив, подталкивает в спину, помогая еще быстрее уйти от преследователей.

К свисту ветра в камнях и стуку соударяющихся камней прибавился новый звук. Корявый первый услышал его и остановился, пытаясь разобраться. Поскольку ничего хорошего ждать не приходилось, то источник звука определили быстро.

— Вертолеты!!!

Стрекот стал явственнее, приблизился, только определить где враг я не мог — звук отражался от камней, и через секунду воздух вокруг загудел, словно мы ненароком потревожили осиное гнездо.

— Летят, милашки…

Рожа приподнял автомат, пытаясь сообразить куда стрелять.

— Почему это «милашки»?

— А была у меня подружка из швейной мастерской… — поделился Корявый. — Такой мы с ней под эдакий стрекот, бывало, кордебалет устраивали…

Он ухмыльнулся, вспомнив что-то, безусловно, приятное.

— Вон они… Ниже нас на десять часов… — глазастый Маленький обнаружил то, что нужно. Действительно, внизу серебристо посверкивали корпуса вертолетов. Маленькие — под стать здешним танкам — величиной с индюшачью тушку, вертолетики и впрямь стрекотали как швейные машинки.

— Ну. Это не страшно…

С одной стороны и вреда, вроде большого не принесут, а с другой как попасть в такого? Выстрел. Мимо… Еще, еще… Мимо, мимо…

— Патроны беречь!

Ветер стал для нас одновременно и врагом, и союзником. Хотя, пожалуй, скорее, все-таки, врагом.

Непонятно каково там было экипажам, но эта болтанка не давала нам прицелиться. Вертолеты порывами ветра кидало туда-сюда и скупые автоматные очереди стегали воздух, никому не причиняя вреда.

Вертолетчики заметили нас и теперь с нашими выстрелами смешались ответные очереди маломощных вертолетных пулеметов.

Я только хотел повторить, что это все не страшно, как под днищем одной из машин вспухло маленькое облачко, и к нам потянулась нитка с иголкой на конце.

— Ракета!

Инстинкт и здравый смысл заставили нас метнуться в стороны, и ракета ударила в камни над нашими головами. Это уже не легкое стрелковое… Гора ухнула от удара, и обрушила на нас осколки камней.

Вид рушащейся скалы, похоже, даже прибавил нахальства пилотам. Вертолеты замельтешили перед глазами с удвоенной резвостью и вдруг бросились в лобовую атаку. Не жалея патронов они поливали нас свинцовым ливнем с каждым мгновениям становясь все ближе и все больше. В моей душе ворохнулся страх. Все-таки атака воздушной кавалерии — это зрелище не для слабонервных. Приходилось мне уже вот так вот под вертолетами лежать и уж больно все происходящее походило на самую взаправдашнюю хреновую жизнь.

В двух шагах от меня завозился Супонька. Зло скалясь, он подмигнул мне и хлебнул из возвращенной фляги и… фыркнул, выпуская облако в воздух.

Зажигалка сыпанула искрами, и огненное облако рванулось навстречу мелким дюралевым хищникам.

Вот этого они не ожидали…

Не было у пилотов навыка бороться с огнедышащими тварями!

Опасаясь огня, вертолетики шарахнулись в стороны, но ветер не дал им свободы маневра. Две машины, не рассчитав, задели лопастями за стены и, беспорядочно крутясь, полетели вниз. Через секунду ветер донес до нас глухие звуки взрывов.

Рожа лег на живот и заглянул за край. Далеко внизу, там, где с земли острыми клыками росли скалы, в воздух поднимались два дыма. Третья искорка, признавая поражение, улепетывала прочь от горного хребта…

— Отбились?

Никто сомнения не выразил. Я взял у Супоньки фляжку, побулькал, хлебнул хороший глоток и передал Корявому.

Супонька проводил свою посуду взглядом. Стирая с губ жгучий вкус спирта, я объяснил товарищу.

— А вот нечего добро переводить…

Мы простояли там целую минуту, вслушиваясь в ветер. С этой неожиданностью мы справились, но в запасе у жизни оставалось немало неприятностей.

— Вот так рождаются сенсации про огнедышащих тварей…

Второй возражать не стал, а только похвастался, словно сам все это сделал.

— И ведь, главное, никакой магии. Только физика с пиротехникой.

— И склонность к алкоголоизму!

То, что в Природе ничего не исчезает без следа и ниоткуда не появляется само собой, капитан Макароно знал с самого раннего детства. Эту философскую максиму папаша вкладывал в него ремнем каждый раз, когда обнаруживал пропавшую из кармана мелочь или полегчавшую на пару сигарет сигаретную пачку. Но больше всего капитану запомнилось не то, что в этом мире ничего не исчезает бесследно, но и то, что ничего просто так не появляется. Когда он по молодости и глупости связался с такими же малолетними бандитами со своего района и в папашиной сараюшке появился новенький мопед, папаша кулаками вбил в него убеждение, что даже если что-то появится «из ничего», то радости это не принесет. Слава Богу, папашино воспитание помогло ему поумнеть, бросить сомнительные знакомства и посмотреть на жизнь серьёзно. Следствием этого стало его сегодняшнее положение: капитан, кавалер орденов, Академия…

— Ничего не появляется просто так, — пробормотал он, машинально потирая спину, вспомнившую папашин ремень, — и тем более не исчезает…

Это сейчас значило только одно — боевики «Общества» не могли взять и раствориться в воздухе.

В фургончике оперативного штаба дышалось тяжело. Ворот форменной рубашки давил на горло, словно удавка и капитан посмотрел на вентилятор. Тот, разумеется, вращался, но пользы от этого не наблюдалось никакой. Духота была тут, там и даже под самим вентилятором. Спертый воздух носился по салону, не принося облегчения.

Духота, тоска, работа…

Глаза резало от яркого света галогеновых ламп. Нащупав пачку сигарет, капитан знаком подозвал заместителя.

— Я у входа. Покурю.

Предвкушая первую за два часа сидения затяжку (мелькнула мысль — пора завязывать с куревом) он протиснулся между сидевшими спина к спине операторами и вышел из машины.

Ночь. Тишина. Только где-то негромко работает генератор.

Сигарета, спички…

Он прикрыл глаза, когда вспыхнула спичка, и через секунду отвел от лица тлеющий огонек… Сигаретный дымок спиралью уходил вверх, к луне и облакам. Ветер принес откуда-то запах леса.

— Лес, Луна, девушки — пробормотал капитан. Он смотрел на Луну и на звезды, и вполне могло так получиться, что эти чертовы бомбисты также как и он сам любовались в эту минуту небесной иллюминацией.

«А, может, бросить это все к чертовой матери?…»

А что? Пенсию он себе выслужил. Вполне мог бы, отойдя от дел, и бизнесом каким-нибудь заняться. Или мир посмотреть не только сквозь прорезь прицела, а как все нормальные люди… Разве плохо мотануть куда-нибудь в Европу, повстречать там утонченную девушку, чтоб любила классику и ходила в очках… Обязательно в старомодных очках…

За спиной распахнулась дверь.

— Есть! Есть господин капитан!

Есть! Этого слова он ждал. Огонек недокуренной сигареты улетел в темноту, и воин рванулся обратно в салон. На пороге оглянулся. Нет, не Луна там плыла в небе, а разведывательный геликоптер!

— Ну что, действительно нашли?

— Ну, а как ты думаешь? Если у нас игра, то одна сторона должна обязательно найти другую. Иначе, зачем все это?

— Трудно спорить. Ну теперь-то постреляем?

— Не сразу, разумеется…