История болезни (сборник)

Перескочив сразу через два года, 1-е апреля плавно перетекло в 21-е мая. Анне казалось, что она помнит каждое произнесенное слово, хотя, возможно, что-то и придумала позже.

… – Ань, значит, не будешь в старости цветы разводить?

– Не буду!.. – она засмеялась, обнимая официального жениха. Вопрос цветов обсуждался с тех пор, как умерла мать Максима, оставив домик с шестью сотками земли.

– Тогда так, – Максим был выше и говорил, дыша Ане в макушку, – нашел я покупателя. Цена хорошая. Можно будет даже раскрутить свой бизнес; мне тут очень кстати предложили в аренду магазин…

– Мы ж хотели купить квартиру, – робко напомнила Аня.

– Купим, не переживай, – Максим уверенно кивнул, – пока поживем на съемной, зато потом отгрохаем о-го-го!..

С тех пор прошло столько времени, что Анна уже не сомневалась – умрет она в той же хрущевке без балкона, где и родилась (они переехали в нее после смерти Аниной матери), но в тот момент она поднялась на цыпочки и дотянулась до пропахших табаком губ. Правда, поцелуй получился недолгим – Максим нежно отстранил ее.

– Завтра поедем, заберем из дома все, что может сгодиться, а с остальным пусть новый хозяин разбирается.

– Ой, там книжный шкафчик классный!..

Анна повернула голову – теперь этот шкаф всегда был перед ней, сделавшись ежедневным предметом поклонения. Среди плотных рядов классики, собранной еще свекровью, выделялась одна полка, на которой вольготно расположились восемь книг с разноцветными корешками; на всех значилось имя – Максим Корнеев. К старости он обещал заполнить полку целиком. …Он заполнит!.. – Анна взглянула на бумажную иконку за стеклом шкафа, – Господи, помоги ему!.. Ведь ты можешь?..

… – Иди сюда! – крикнул Максим со двора, и Аня, бросив пропахшие пылью отрезы и покрывала, вышла на крыльцо, – помнишь стихи, которые я сочинял в институте? Сейчас мы уничтожим это темное прошлое!

– Может, не надо? – Ане стало жаль прошлого, которое совсем не выглядело темным, – пусть останутся на память.

– Уходя уходи! – изрек Максим с пафосом, и чиркнул зажигалкой. Страницы весело вспыхнули, и он тут же достал из коробки следующую партию «топлива», – я ж начинаю новую жизнь – открою магазин, буду респектабельным бизнесменом…

Один из несгоревших листков, поднятый потоком жаркого воздуха, спланировал к Аниным ногам, словно ища спасения, и она сжалилась, подняла его. Стихотворение оказалось одним из тех, которые Максим посвятил ей. Аня не придавала значения тому, что посвящение над текстом отсутствовало; то есть, стихи могли быть написаны и гораздо раньше, для совсем другой девушки. Но это не важно – как, вообще, можно сжечь: «…ты удивительна, моя случайность! Светлеет день, и солнце всходит снова, а все, что было – было так печально, и так прекрасно то, что будет…»? Не дочитав строку до конца, Аня схватила коробку, в которой осталось уже меньше половины.

– Макс, ты ж талант! Оставь их, пожалуйста!

– Думаешь, реально талант? – в голосе звучало сомнение, однако чувствовалось, что он доволен оценкой, – все равно стихи больше писать не буду – перерос.

– Пиши что-нибудь другое! Талант нельзя убивать!..