Искры тьмы. Часть 5 (СИ)

Глава 14. В гостях.

— Очнись, же! Ну! — хлесткая пощечина такой себе будильник.

Да и жаль, что голос мужской и неприятный.

— Уберите это недоразумение, — холодный женский звучал уже более приятно.

— Сука, — прохрипел мужской в ответ. — Давай, подойди поближе. Или что, снова спрячешься за своих шлюх?

— Бедный, милый мальчик, — такое снисхождение в тоне, что у меня самого невольно зачесались руки. — Мне даже жаль тебя. Немного. Уберите его! Мешает.

Какая-то возня, скрежет и звуки ударов. Приятный слуху звук, когда металл распарывает плоть и снова тишина. Приятная, мягкая, убаюкивающая.

Сознание вернулось рывком и внезапно. Вот еще вокруг тьма, как вдруг её словно сдергивают, а свет с неприятной резью рвется в глаза. Следом пришла боль. Неприятная, пульсирующая, она заполнила собой всю черепную коробку, напрочь лишая меня способности мыслить. Дернулся, было, чтобы сжать виски, но вместо этого почувствовал сдавливающие кандалы и звон цепей. Пришлось терпеть так, постепенно переваривая поступающую информацию. Слишком яркий свет лишал меня возможности видеть, поэтому только слух, нюх и осязание. А с гвоздями в башке, которые еще и ходуном ходят, это прям такое себе.

Что последнее помню? Квизз, его искривленная рожа и склянка крови, что он раздавил в ладонях. После пришла темнота. Совпадение? Не думаю, ага.

Вновь рывок руками, попытка переступить с ноги на ногу, и прислушаться к звуковым волнам, что расходятся от цепей. Итак, помещение совсем небольшое, причем не клетка. Закрытая камера, скорее всего. Бьющий в глаза свет не обжигал, но глаза всё никак не хотели к нему привыкать. А еще сильно пахло сыростью.

Казалось бы, в чем проблема? Скиллы и на свободу! Только вот глупо надеяться, что если кто-то может отключать их для боя, то и это место оставит без подобной фишки. Нет, всё не так просто.

А еще я голый. То есть абсолютно. Боятся, однако.

Что ж, без информации делать какие-либо выводы глупо, а значит, ждем. Должны же местные как-то себя обозначить, тогда и будет думать.

Надолго меня одного не оставили. Прошел от силы час, как внимание привлек цокот каблуков. Навскидку их было трое. Стойкий и резкий аромат духов дополнил картину и, кажется, по расе здесь гадать не приходится.

— Ну, здравствуй, Серый, — только вот голос стал полной неожиданностью. Причем неприятной.

— И тебе привет, Алена, — усмехнулся в ответ, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Меня зовут иначе, — холодные нотки в голосе слышать было непривычно. — Впрочем, сейчас это неважно.

Щелчок и яркий свет тухнет, переставая высвечивать мне глаза.

Естественно, вот так сразу, зрение не приспособилось. Пошли томительные минуты ожидания, когда, наконец, зайчики перед глазами пройдут и можно будет осмотреться.

Но этих минут никто не дал.

Сначала почувствовал легкое касание чем-то холодным до своей груди, а потом стало немножко больно. Лезвие вошло на несколько сантиметров в плоть, и стало скользить по груди, вычерчивая символы.

— Знаю, что ты упертый мальчик, — спокойный тон такого знакомого голоса, звучал обманчиво. — Поэтому и не буду зазря тратить время на разговоры. Твой сосуд, как и разум, тоже достаточно крепки для простых пыток, а значит, придется пойти по другому пути.

— Да делай, что хочешь, — усмехнулся я. — Всё равно эта сука так и останется в камне.

Хлесткая пощечина неприятно ожгла болью. Причем, было там что-то еще, кроме простого физического воздействия. Иначе не было бы того онемения и резкой, тягучей боли, что на долгие минуты завладели лицом.

— У нас впереди вечность, — промурлыкала мне на ухо дроу, даже немного его прикусив. — Никто не догадается, где ты и у кого. Там, в трактире, ты спокойно закончил разговор с этим недомерком, а после, так же спокойно пошел по делам. Ох, а как расцвела та маленькая шлюшка, когда ты позволил себе чуть больше, нежели обычно.

Значит, сраный ритуал. Что ж, послушаем дальше.

— Как же вы меня боитесь, — фыркнул я. — Великие жрицы паучьей потаскухи, а на деле базарные бабы.

Снова удар и этот был больнее. Коленом в промежность — удовольствие для очень малой группки людей. И я явно не из них.

— Ты регенирируешь, — столько удовольствия в голосе, что аж дрожь берет, — и это прекрасно!

Крепкие пальцы схватили меня за подбородок, а после я почувствовал, как по губам прошлись языком. И снова удар, только уже кинжалом, что вошел в бок и явно пробил селезенку. Вскрик мой прервался мгновенно, когда жесткий удар пришелся гортань. Попытка протолкнуть воздух в легкие так и осталась попыткой. Судорожно хватая ртом, пытался сделать хоть что-то, но куда там! Резкая боль в боку, да такая, что не устоять на ногах. Повис на цепях, как тряпка, судорожно хрипя и дергая головой из стороны в сторону. Секунды текли слишком медленно и каждую из них я прочувствовал сполна.

Четыре минуты. Четыре гребанных минуты я не мог вдохнуть, но и не мог умереть. Легкие жгло огнем, боль в боку расходилась волнами, а перед глазами давно уже разлилась кровавая пелена.

Первый глоток воздуха, когда гортань, наконец, встала на место, показался чудом. Но этого было мало. Легкие отказались открываться и теперь каждый мой вдох сопровождался хрипами и болью. А еще нож из раны в боку никто вынимать не стал и каждое моё движение порождало всё новые и новые вспышки боли.

— Сука бешенная, — прохрипел я спустя несколько минут.

Дыхание восстановить удалось и сейчас я пытался какими-то нелепыми движениями заставить нож выпасть из раны. Получалось так себе, ибо эта хрень явно заякорилась. Причем, явственно ощущалось, как что-то в боку шевелится, только повышая градус той боли, что была от самого наличия лезвия в теле.

— Сука — да, — голос со стороны привлек внимание мгновенно. — Но не бешеная.

Только сейчас, когда зрение более-менее привыкло к окружению, стало понятно, что я здесь не один. Комната и правда оказалась небольшой, метра три на три, но в дальнем от меня углу весел еще один пленник. Точнее пленница.

— Ха! — выдохнул я, глядя на прикованную точно также, Кару. — А ты здесь какими судьбами, подруга? Вы же вроде из одной навозной кучи вылезли.

— Ты, кстати, тоже, дроу, — сморщился девушка в ответ.

— Э, не-не-не, — замотал я головой. — Я мужик и этим всё сказано. А конченные, на всю голову, да еще и дроу, бабы это уже отельная статья.

— Ну уж извините! — фыркнула девушка. — Когда выбирала расу, мне как-то не объяснили, что придется влиться в эту конченую секту!

— О, кстати! — мотнул я головой. — А какого хрена ты не голая?

Возмущение на лице девушки перекрыло все остальные эмоции.

Нет, ну серьезно! Что за несправедливость!? Я тут, понимаешь ли, гол, как сокол, а на ней длинная, серая майка, которая, судя по грязи, раньше была половой тряпкой.

— Мужлан, — процедила Кара.

Выглядела она, кстати, тоже так себе. Кровоподтёки, порезы и синяки. Левая рука так и вовсе одна сплошная гематома, да еще и выглядит так, будто ткани уже отмирать начали.

— Тебя-то за что? — сморщился я, когда в очередной раз дернулся, в попытке убрать из раны кинжал.

— Из-за тебя, — фыркнула девушка. — Живучий ты больно.

— Так я-то здесь причем!? — в удивлении уставился на неё. — Ты у нас, значит, нихрена не можешь, а виноват я?

— Ой да иди в пень, — дернула девушка плечом. — Бесишь.

Хмыкнув, попытался изогнуться, чтобы после выпрямиться в прыжке, тем самым выдавить кинжал сокращением мышц. Только вот слегка не учел, что боль почему-то проигнорировать не получилось. Словно вертушку мощности провернули до упора и всё, что я смог, так это застыть без движения, лишь бы опять не побеспокоить этот сраный кусок железа.

— Слышь, подруга, — прохрипел я. — Ногой дотянутся сможешь?

— Вбить поглубже? — тут же ощерилась Кара. — Это я могу!

Только чудом мне удалось увернуться от носка её ноги, что практически чиркнул по рукояти.

— Харе бесогонить! — вырвалось у меня.

— Ну а че? — оскалилась девушка. — Может, подохнешь, наконец, да мне квест засчитается.

— Бешеные бабы, — выдохнул я устало. — А бешеные бабы-дроу это вообще пиздец.

Кара хотела что-то ответить, но не успела. Звук шагов привлек к себе внимание, и увидеть Алену, в этот раз без сопровождения, я был не рад.

— Что-то ты бледноват, — улыбнулась девушка. — Может, помочь?

Да, в этой темной от той, что я помнил, не осталось ничего. Даже внешность и та уже отдалилась. Заостренные скулы, пухлые губы и прическа с высоким хвостом. Вроде бы тонкие ладошки, но вот ногти на них, уж больно походят на когти. Одежда не вычурная, даже, сказал бы, простая. Какие-то обтягивающие штаны из синей плотной кожи, высокие, почти до колена, сапоги, со шнуровкой по всей длине и плотный, черный топик, который больше показывал, нежели скрывал.

— Попить бы не отказался, — криво усмехнулся я. — А так, всё устраивает.

— Сейчас, милый, конечно, — улыбнулась девушка, но направилась не ко мне, а к Каре. — Ты же знаешь, что с тобой будет, когда вернется Ллос? Столько раз не выполнить Обещание, столько раз подвести нашу мать....

— Так дай мне его убить! — сорвалась на крик Кара. — Прямо здесь! И сразу вернем его свитком! Там хоть запытайся...

Последнее было сказано шепотом, так как в руке Алены появился точно такой же кинжал, что сейчас воткнут в меня.

— Да поздно уже, — хмыкнула Алена. — Но, Серый у нас мальчик хороший, так что ты еще можешь быть полезна!

Крик Кары, полный боли, сотряс нашу небольшую комнатку. Лезвие кинжала, что разрезало плоть, оставляло после себя зеленоватые дорожки. Они пузырились и доставляли такие непередаваемые ощущения, что на несколько мгновений даже посочувствовал своей незадачливой убийце. Отпустило, правда, быстро. Ибо на память я никогда не жаловался.

— Да хоть на лоскутки её изрежь, — выдохнул я, отворачиваясь. — Зря время тратишь.

— Так это мы только начали! — всплеснула руками Алена. — Вечность, Серый! Вечность!

Через пять часов, что я, что Кара, представляли из себя куски мяса, не иначе. Пять часов пыток, где извращенная фантазия дроу не знала границ. Иглы, ножи, насекомые. Это по восходящему. После кислота по венам, и особо мерзкая магия. Наверно, несколько раз я терял сознание. Впадал в спасительное забытье, но очень быстро меня возвращали в реальность и всё повторялось снова и снова.

Пять часов ада, где по уходу этих тварей, я только и мог, что тихонько постанывать, даже не пытаясь пошевелиться. Огнем горело всё. В легких ощущался острый, посторонний предмет, что при каждом вдохе жег их лезвиями. Ногтей на пальцах не было, стоять на ногах тоже не мог. Металл цепей въелся в запястья до кости, а капли крови медленно стекали по рукам и капали на пол.

— Танатос, мать твою, — тихо, на грани слышимости, прохрипел я, — выручай, крылатый!

Дальше, скорее всего в полубреду, звал всех из божеств, и даже Тзинчу уделил пару слов. Но, естественно, всё тщетно.

— Здесь никто не услышит, — хрип Кары, — ни живые, ни мертвые. Ни смертные, ни боги.

Кое-как подняв на неё взгляд, сморщился, от вспышки боли, когда жуки на спине пришли в движение. Мерзкие твари зарылись в плоть и явно голодными не сидели.

— Ты как? — спросил просто, чтобы спросить.

— Замечательно, блять! — прохрипела девушка на грани слышимости. — Что за тупой вопрос?

— Да просто выглядишь дерьмово, — хмыкнул я. — Вот и подумал, может помочь чем?

Бедная даже не нашлась, что сказать. Только сверлила меня взглядом, да желваками играла.

— Спрошу еще раз, — поймал я её взгляд. — Ногой кинжал из меня вытащить сможешь? Это наш шанс.

О, надо отдать должное, мыслила она шустро. Сначала взгляд упал на рукоять, что торчала у меня из бока, после устремился к цепям. Да, откровенно говоря, идея так себе, но за неимением лучшего, выбирать не приходится.

— Чуть повернись и выпяти бог, — выдохнула девушка. — Попробую.

Из неё, кстати, этот подарок вытащили часа через три, вроде бы. А вот я так и остался с этой хреновиной в боку. Даже смотреть страшно, ибо даже сквозь болевые ощущения, чувство движения внутри раны прямо-таки пульсировало в мозгу. И это, несомненно, пугало.

Встать так, как просила девушка, получилось далеко не сразу. На каждое моё движение, всё тело простреливало такой болью, что темнело перед глазами и мутился разум. А уж когда попытался выпятить бок, так и вовсе потерял на несколько секунд сознание. Пришел в себя, висящим, как сосиска, чувствуя, как кандалы скрежещут по костям запястья.

— Ну, суки, — прохрипел я. — Мстя моя будет страшна.

— Надеюсь, ты не выпилиться задумал? — с подозрением в голосе, спросила Кара. — Если что, даже не вздумай. Это место фактически отрезано от Системы и реснуть тебя могут только местные. Для всех, кто вне, ты вне зоны доступа.

— Да понял уже, — сморщился я. — Понял.

Признаться, такая мысль меня посещала, но глупо надеяться, на столь шикарную лазейку.

— Чуть влево повернись, — попросила Кара. — Боюсь не достать.

Первая попытка была сногсшибательной!

То ли случайно, то ли специально, Кара не рассчитала силы и задела рукоять сбоку, даруя мне целый океан незабываемых эмоций! Сознание выключило спустя секунд десять, когда разум уже просто-напросто не смог выдерживать столько боли.

— Прости, — услышал я первое, когда пришел в сознание.

— Еще раз! — рыкнул, мотнув головой.

Смысл размениваться на пустые слова, если в голосе девушки не было и грамма раскаяния?

Вторая, да и третья попытка закончились ровно тем же, что и первая. И если во второй раз, Кара даже умудрилась чутка зацепиться за рукоять, то вот в третий снова чиркнула по касательной, напрочь вышибая меня в забытьё.

— Ещё! — мой хрип был на грани слышимости.

— Серый, хватит! — мольба в голосе? Странно.

— Ты думаешь, я поверю, что тебе не всё равно? — хрипло засмеялся я. — Давай! Ну же!

Девушка только губы поджала, но что-либо говорить не стала. Умная девочка. Мне сейчас её слова, словно мертвому припарка.

Успехом увенчалась только восьмая или девятая попытка. Когда раз за разом сознание уплывает в неведомые ебеня, считать как-то не получается.

— Я больше не буду! — наотрез отказалась Кара от очередной попытки. — Это уже переходит всякие границы!

— Ой ли? — оскалился я, с трудом твердо вставая на ноги. — А у тебя оказывается есть границы! Забавно.

— Серый, — начала, было, девушка, но я не позволил.

— Заткнись и делай, — одернул её. — Ведешь себя, как сопливая старшеклассница! Нету у нас времени на твои ломания! Нету!

— Я не буду, — уперлась Кара, нахмурившись. — Это неправильно.

— Ох, да что ты говоришь!? — оскалился я. — Еще немного и мне начнет казаться, что ты прямо-таки жаждешь третий раунд наших пыток! А если нет, засунь свои чувства поглубже, и вытащи уже из меня эту дрянь!

Колебалась дроу целых полторы минуты. Не знаю уж, что за мысли бродили в её головке, но всё решилось в мою пользу.

— Приготовься, — выдохнула девушка.

— Ага, — кивнул я.

Звон цепей, и новая волна боли, когда нога девушки соприкоснулась с рукоятью кинжала. Красная пелена перед глазами, звон в ушах и хриплый стон, но стон облегчения, когда место ранения заполнило ощущение выхода лезвия. С противным чавкающим звуком, кинжал покинул рану, а после до слуха донеся звон его падения. Всё это прошло фоном, так как лихорадило меня знатно. Только чудом удалось остаться в сознании и в очередной раз не отключиться.

— Какая мерзость, — с отвращением прошипела Кара.

Открыв глаза, нашел взглядом кинжал и только усмехнулся. Черное лезвие текло. Сейчас оно представляло из себя хаотично скользящие по полу, тонкие, шипастые щупальца. Длинные отростки хлестали по камню, то удлиняясь, видимо в поисках плоти, то сжимаясь до считанных сантиметров, чтобы после вновь выстрелить в длину.

Ненавижу дроу!

— Ха! — выдохнул я, с толикой облегчения. — Ты всё еще хочешь вернуть Ллос?

— Моё «хочу» здесь уже ничего не решает, — скривилась девушка. — Я её жрец, Серый! Жрец! И каждый день, пока она в камне, эта сука тянет наши жизни! Она в моей голове! В голове каждой из нас! Шепчет, кричит, требует! Каждую минуту эта тварь пытается взять нас под контроль! Я постоянно в напряжении, лишь бы остаться собой! Понимаешь!? Я каждую секунду пытаюсь остаться собой!

Последние предложения девушка уже практически срывалась на крик. Из её искаженного в гневе лица, пропали даже мимолетные намеки на красоту. Злость, боль, гнев, ярость и страх. Да, пожалуй, именно страх читался в её глазах лучше других.

— Так от кажись от неё, — фыркнул я, поведя плечами. — Боги не настолько всесильны, как хотят это показать.

— Я не могу, — буквально прошептала девушка. — На десятом уровне лояльности ты проходишь через ритуал и даришь ей частичку своей души. Я думала, что это просто для красного словца, что это всего лишь игровая условность.... Но так они становятся сильнее. Да, ты получаешь толику их силы, но больше, по факту, себе не принадлежишь.

О-хо-хо, какая интересная информация, порой, пробивается наружу. Надо бы всех своих предупредить, чтоб не рвались по лестнице поклонения, даже за какие-нибудь уберплюшки. Хотя, естественно, не всех подобное остановит. Ведь призрачная надежда стать сильнейшим, она так манит!

— Предлагаешь мне тебя пожалеть? — иронично бросил я.

— Иди в жопу, — устало бросила девушка. —Я просто хочу, чтоб всё это закончилось.

— До этого еще далековато, — пробормотал я, отмечая момент, когда кинжал принимает вид самого обычного клинка.

Да, черное лезвие, да легкое марево по его обводу, но на этом всё. И вот, казалось бы, кинжал уже не во мне, а мозг судорожно пытается найти ему применение, но брать в руки эту мерзость, прикасаться к ней и как-то взаимодействовать, не хочется вовсе. Но, как сказала Кара, от моего «хочу» здесь уже ничего не зависит.

Подтянув кинжал ближе стопой, одернул её, как только лезвие вновь выпустило свои щупальца. Чутка подождал успокоения, и повернув его тупой стороной лезвия, попытался схватить пальцами. Оказалось, что это лишнее. Щупальца вырвались тут же, жадно вгрызаясь в плоть. Уже знакомая боль пронеслась по нервам, но я только крепче стиснул челюсть. Приподнять дальше ноги, как раз на уровень рук и схватиться за рукоять. Щупальца взвились и тут. Часть из них, та, что росла из лезвия, вгрызались в стопу, а часть, которая на рукояти, тут же стали рвать плоть ладони. Но, всё это фоном. Сейчас важно другое.

— Серый, — охнула Кара, увидев, что я делаю.

Лезвие кинжала было острым. Чертвоски острым. Поэтому срезать плоть с ладони было не трудно. Приличный кусок с ребра с обоих сторон, под сопровождение чавкающих звуков и волны боли. Кровь стекала по рукам ручейками и даже кинжал не успевал поглощать всю.

Когда удалось вырвать левую руку из кандалов, была она похожа на погрызенную конечность какого-то мертвяка. Местами виднелись кости, а там, где открытые раны бросались в глаза, вовсю орудовали щупальца кинжала. Хлюп, и я вырываю его, вновь на несколько мгновений теряя сознание. Дальше очнуться и проделать то же самое со второй рукой. На этом моменте Кара не выдержала и чавкающие звуки кинжала, разбавили звуки рвоты.

Минут через десять я стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Нужно было перевести дух. Руки чуть приподняты, чтобы не касались тела и спокойно регенерировали. Кинжал лежал на полу, в стороне от меня и сейчас выглядел, как вполне себе обычный клинок.

Сжав правую руку в кулак, сморщился. Силы в этом хвате не было. Да и боль, что простреливала всё тело, тоже не из приятных. А уж про копошение жуков внутри плоти спины и вовсе заставляли вздрагивать всем телом. А еще, нужно было как-то достать из легких шипастый шар, что мешает полноценно дышать.

— Лучше отвернись, — поймал я взгляд Кары.

— Что..., — начала она, но тут же последовала примеру.

Когда кинжал вошел мне в подреберье, распарывая сначала кожу, а потом и мышцы, девушка тут же судорожно отвернулась. Дальше резкий рывок, чтобы оторвать вновь проснувшиеся щупальца и не дышать. Главное, не дышать. Ибо сейчас, когда легкие разрезаны и их заполняет кровь, попытки эти ничем хорошим не закончатся.

Правая кисть, раскрытой ладонью, входит в рану, а после, сначала в левое легкое, где мерзкий, словно живой кусок плоти, поддается нехотя, а после и в правое легкое. Вырвать их, сдавить уже вне своего тела и рухнуть на пол, отбросив кинжал в сторону. Дышать? А как? Мысли, крутившиеся вокруг попыток сделать вдох, тут же сменились мыслями, а скорее мольбами на то, чтобы никто сюда не зашел. В таком состоянии я не то что сражаться, я даже отмахиваться не смогу! А уж когда, ко всему прочему, тело стали сотрясать судороги, мысли и вовсе покинули черепную коробку. Агония очень быстро достигла своего пика, так что происходящее вне тела осталось за границами моего сознания.

— Серый, Серый, — звал меня далекий, женский голос. — Серый, очнись! Ну, пожалуйста, Серый!

Первый судорожный вдох, разнесся по камере, вместе с тем, как я открыл глаза. Мутная пелена, никакой резкости и слабость. Боль уже шла фоном, так что к ней почти привык.

Перевернувшись на живот, слегка приподнялся и начал блевать. Медленно, тяжело, я выталкивал из себя сгустки крови, которые заполнили и пищевод, и гортань, и носоглотку. Мерзкое, должно быть, зрелище.

— Сколько, — прохрипел я, но тут же закашлялся. — Сколько я был в отключке?

— Семь минут, — глухим голосом произнесла Кара. — Ты как?

— Живой, как видишь, — пробормотал в ответ, пытаясь принять вертикальное положение.

Получилось не с первого раза, но используя стенку, как подпорку, подняться-таки смог.

Мутило знатно. Руки тряслись, как у заядлого алкаша, а мысли путались. Дыхание всё еще давалось с хрипами, но, по крайней мере, уже ничего не мешало. Кроме мерзкого зуда со спины, где под кожей медленно пожирали плоть с десяток черных, хитинистых тварей.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты больной, отмороженный на всю голову, придурок!

На этот экспрессивный, почти выкрик, я только устало повел плечами.

— А ты что, — криво усмехнулся я, — справки обо мне не наводила?

Возмущенное сопение было мне ответом. С чего я решил, что именно возмущенное? Так выражение лица дроу говорило именно об этом.

Отлипнув от стены, подошел к своим кандалам, и принялся их осматривать. Да, замка там не было. Просто круглые металлические кольца, с застывшими на них, кусками моей плоти.

— Ты же понимаешь, что мне придется сделать? — кивнул я на такие же, в которых красовалась Кара.

Ответить девушки было не суждено.

Цокот каблуков завладел вниманием сразу, как только мозг смог его идентифицировать. Расширившиеся в ужасе, глаза девушки и безумный бег моих мыслей. Лоб в лоб, вот так, сходу? Бред! Ни в том я состоянии! Тогда что? Взгляд заметался по камере, а я судорожно отмечал нюансы, которые складывались, словно пазл. Целостная картинка вспыхнула в мозгу сверхновой, заставляя резко успокоиться. Что ж, ставки сделаны, ставок больше нет.