Инверсия

11

Женя Седых мучился сомнениями. С недавних пор он стал замечать, что его учеников как-то уж очень активно заинтересовала история родной цивилизации. В общем-то, это радовало — его старания не пропали втуне — но, с другой стороны, у приверженца восточной философии появились вполне обоснованные опасения. Как бы ребятки не возжелали приложить руки к некоторым загадкам прошлого. И, разумеется, повертеть их и так, и этак. Насколько это реально, Седых мог только догадываться, но стремительно растущие возможности и аппетиты юных индиго его настораживали. Если, скажем, их привлечёт тайна гибели Атлантиды, не захотят ли они попытаться её спасти? Одно дело — рассматривать подобную коллизию на уроке, перекраивая голограммы и меняя ход предполагаемых событий, и совсем другое — переводить умозрительные эксперименты в сферу действительности. Хватит ли у деток на это сил — вопрос второй, а вот напортачить, причём без всякой задней мысли, они очень даже в состоянии. Взвесив все «за» и «против», Женя решил, во-первых, проконсультироваться с Тёрнером, большим специалистом по моделированию ситуаций в виртуальном пространстве, а во-вторых, перевести кипучую энергию своих питомцев в несколько иное русло.

Седых был человеком целеустремлённым и поэтому сразу же приступил к выполнению своего замысла. Для начала он определил двум группам десятилетних мальчишек и девчонок шефов. На эту роль он выбрал любимиц Брюса Наоми Шерред и Сильвию Уоллес, а также питерскую троицу — Пысина, Сакова и Пономарёва. Пригласив старшеклассников в свободную аудиторию, Седых кратко изложил суть проблемы и спросил, может ли рассчитывать на их помощь. Виннипегские девы ограничились молчаливыми кивками, а трое приятелей просто расплылись от удовольствия.

— Мы их любознательность зафиксируем, — уверил Сашка. — Они у нас будут прыгать по времени, как блохи. Покажем им всё, что их интересует, но со стороны. А в обмен на возможность наблюдать любое событие возьмём с них страшную клятву не вмешиваться. Не извольте беспокоиться, Евгений Кузьмич.

— Вот и славно, — подытожил Седых. — Когда сможете начать?

— Да хоть сейчас, — заявил Пысин и подмигнул подпрыгивающим от нетерпения приятелям.

— А вы, девушки?

— Если позволите, с завтрашнего дня, — сказала Наоми. — На сегодня у нас другая программа.

— Договорились. — Женя кивнул. — Значит, вы, парни, берёте первую группу и приступаете немедленно, а вы, леди, займётесь второй. Условно назовём наше сотрудничество «факультативом по практической истории». Если будут возникать вопросы, прошу обращаться сразу и без стеснения. Наоми и Сильвия на сегодня свободны, а вы, ребята, пойдёте со мной. Я вас представлю официально.

Девушки мигом упорхнули, а питерская троица, ведомая Седых, отправилась знакомиться с подшефными. Через несколько минут после начала общения изобретателей погружателя с третьеклашками Жене стало ясно, что контакт установился полный и плотный. Мелюзга зачарованно слушала пламенную речь Пысина, а уж тот не жалел красок, описывая грандиозные перспективы вояжей во времени. Не откладывая в долгий ящик, Сашка предложил «юным коллегам», как он их немедленно окрестил, серьёзно задуматься, что их больше всего привлекает, но не мешать отдельные события в кучу, а выработать согласованный маршрут движения по вектору истории. Либо, говорил он, мы последовательно погружаемся в самую пучину прошлого одной страны, либо выбираем отдельный век и колесим по всему земному шарику. Вот только не надо думать, что путешествовать мы будем реально, для своих экспедиций мы сочиним лёгкий и эффективный способ проникновения в ткань времени. Наблюдение, коллеги, только наблюдение.

Послушав ещё немного, Седых объявил, что покидает своих питомцев, всецело полагаясь на мудрость питерского триумвирата, и отправился искать Тёрнера. Он нашёл Брюса недалеко от стенки кратера, возле зарослей можжевельника. Американец возлежал в полотняном шезлонге, совершенно расслабившись и закрыв глаза. Со стороны казалось, что он спит. Но Женя слишком хорошо знал деятельную натуру друга и сразу всё понял. Тёрнер творил. Он сейчас находился в виртуальном пространстве, занимался какими-то манипуляциями и активно наблюдал за процессом. Это можно было определить по еле заметному подрагиванию век. Пока Седых раздумывал, удобно ли беспокоить художника в минуты вдохновения, Брюс открыл глаза. Видимо, ощутил постороннее присутствие.

— А, это ты, — лениво пошевелившись, пробормотал он. — Заняться нечем? Зато, вижу, у тебя загрузка — будь здоров!

— Ошибаешься, Женя. Это я от скуки маюсь. Хочешь глянуть на плоды душевной дисгармонии?

— Ну, если не терпится поделиться впечатлениями, показывай.

Тёрнер прищурил левый глаз, и перед Седых моментально появилось объёмное изображение широкой улицы явно большого города. Поток машин катил по всему пространству проезжей части, бровку тротуара скрывали припаркованные автомобили всё больше представительского класса, и тем не менее свободные места ещё оставались. Людей тоже было достаточно много. Одни куда-то спешили, обгоняя медленно идущих соплеменников, другие, оживлённо переговариваясь, шли, не торопясь, без всякой видимой цели, третьи, вероятно, приезжие, с любопытством озирались по сторонам. В общем, царила обычная дневная сутолока мегаполиса. Судя по уходившим ввысь зеркальным стенам небоскрёбов, город находился где-нибудь на североамериканском континенте.

— И что? — озадаченно спросил Женя. — В чём тут фишка?

— Вон посмотри, в крайнем правом ряду навстречу нам движется синий фургон.

— Вижу, — подтвердил Седых. — «Форд». Самый банальный грузовичок. Везёт ценный груз?

— Он под завязку набит пластидом, это взрывчатка такая, — пояснил Тёрнер. — Исламисты решили устроить большой переполох. За рулём — шахид. Через три минуты он доберётся до торгового центра — вон там, чуть правее и дальше, яркая рекламная вывеска, — вывернет на тротуар, давя прохожих, и направит фургон прямо в стеклянную витрину.

— Предлагаешь его изъять?

— Ну зачем же? Парень хочет стать героем. Просто мечтает умереть во славу аллаха. Идиот-фанатик, по самые брови напичканный героином. Я поначалу-то рассердился, а потом подумал — пусть! Его ведь всё равно не остановить. Он найдёт себе применение, не здесь — так в другом месте. Вот я и решил дать ему возможность. Правда, никого он не задавит и уж тем более не взорвёт. Об этом я позаботился. А на первые полосы газет попадёт обязательно! Уже сегодня. Чем не слава?

— Это такой способ развлечься?

— Не без того. Но ещё я проверяю одну старую, как мир, мысль. Следи за процессом.

Седых с любопытством уставился на голограмму. Синий фургон поравнялся с торговым центром, террорист резко вывернул руль и бросил машину на тротуар. Лицо его исказила гримаса торжества, но ненадолго. Людей на пути грузовика почему-то не оказалось. Он лишь зацепил и покорёжил два припаркованных авто, а также снёс облицованный плиткой угол цветочной клумбы. Торжество сменилось досадой, шахид заорал что-то откровенно непотребное на своём языке, согнулся над рулём и во всю мочь рванул к витрине. Стёкла ещё осыпались, когда фургон вломился в торговый зал, неся разрушение и тараня передним бампером стеллажи с продуктами. И вновь поблизости от «форда», в самой опасной зоне, не обнаружилось ни единой живой души, лишь двое охранников, завидя фургон, нагло посягнувший на вверенную им территорию, схватились за пистолеты, а третий, не теряя времени даром, начал вызывать по мобильной связи подкрепление.

Когда грузовик врезался капотом в квадратную колонну и заглох, смертник выскочил из кабины, в одной руке сжимая достойный лучшего применения автомат Калашникова, а в другой — плоскую коробочку с кнопками, очевидно, дистанционный взрыватель. Он по-прежнему орал, сверкая чёрными глазами и разевая в страшном оскале рот. Торс его был плотно упакован в корсет из тротиловых шашек. Используя корпус фургона как прикрытие от затеявших пальбу охранников, он побежал к эскалатору, вероятно, в надежде всё-таки добраться до массового скопления людей. Автомат в его руке задёргался, посылая веерные, длинные очереди, но Седых не заметил ни рикошетирующих пуль, ни визжащих осколков, вырванных ими.

— Холостые, — хихикнув, сообщил Тёрнер, внимательно наблюдавший не столько за событиями в голограмме, сколько за реакцией друга. — Правда, наш воин аллаха об этом не подозревает. Заряжал-то он самыми настоящими.

Женя машинально кивнул и стал смотреть дальше. Тем временем шахид по-кошачьи прыгнул на движущиеся ступеньки, развернулся и с силой вдавил одну из кнопок. Фургон вздрогнул, очевидно, сработал запал, но больше ничего не произошло. Если, конечно, не считать распахнувшихся задних дверок и моментально распространившегося запаха нечищеного сортира. Седых сморщил нос и вопросительно взглянул на Тёрнера. Тот опять хихикнул и отключил сенсорную составляющую голограммы.

— Извини, приятель, — сказал он, — но пластид я превратил в самое обычное дерьмо.

— Рационализатор, — фыркнул Женя. — Затейник.

А шахид добрался-таки до скопления народа на втором этаже. Дико вращая горящими глазами и осыпая побелевших от страха людей лютыми проклятиями, он отбросил уже ненужные автомат и дистанционный пульт в сторону, вырвал из кармана гранату и дёрнул за чеку. Покупатели бросились врассыпную, взвизгнули женщины, заплакали маленькие дети. На ступеньках эскалатора показались охранники со свирепо сведёнными бровями и готовым к бою оружием, из дверей пожарного выхода выскочили ещё трое, ловя террориста в прицелы. И все разом остановились. А возмутитель спокойствия оторопело уставился себе под ноги. На лицах присутствующих страх или решимость к действию сменились одним и тем же брезгливым выражением.

— Гранату я обезвредил, а тротил тоже превратил в дерьмо. Только жидкое, — прокомментировал Брюс. — Теперь он будет обтекать ещё полчаса. Представляешь, какое там смертельное амбрэ? Скунс отдыхает!

— Ты не балуешь разнообразием. — Женя укоризненно покачал головой.

— Зато, какие будут заголовки в газетах! Первый в мире вонючий террорист! Позорище для правоверных! Им, кстати, я уже сбросил дезу об успешно проведённой акции. Их телевизоры сейчас показывают разнесённый вдребезги супермаркет и горы трупов. Так что в пределах получаса лидер организации «Тигры ислама» торжественно возьмёт ответственность за взрыв на себя, и тем самым отрежет своим братьям по оружию все пути к достойному отступлению.

— Да, — вынужден был согласиться Седых, — при таком раскладе не отмоешься.

— Ещё бы! — Тёрнер самодовольно задрал нос. — Но это — лишь самое начало. Я решил превратить в дерьмо все запасы взрывчатых веществ у воинов аллаха. Где бы они ни находились. В цивилизованных странах полиция быстро вычислит террористов по запаху, а, например, в горах Афганистана или Аравийской пустыне они сами разбегутся подальше от срама. Вообрази, какая при тамошних температурах будет вонища!

— Ну-ну, — усмехнулся Седых. — Чем бы дитя не тешилось…

— Ты меня хочешь обидеть, Женя? — Тёрнер глянул на него хитрым глазом.

— Ни в коем случае. Просто удивляюсь твоим планам. Ты, вероятно, не подумал, что исламисты затаят злобу, отстроят новые базы и купят новое оружие. Денег у них предостаточно.

— А я их покупки опять… в это…

— Так и будешь упражняться? Не забывай, что терроризм не возникает сам по себе, на пустом месте, за ним обычно стоят политики и спецслужбы. Это же довольно эффективный инструмент воздействия на массовое сознание. И тебе придётся докапываться до самых корней. Не смущает?

— Нет! — Тёрнер начал возбуждаться. — Помнишь, я в самом начале намекнул на старую, как мир, мысль. И заключается она в том, что вынесенный позор ещё никого не увеличивал и не стимулировал. Рядовые боевики предпочтут держаться подальше от командиров, не оправдавших их надежд. Да что там, не оправдавших! Наваливших благородную миссию по зачистке мира от неверных со страшным треском! Привонявшую дерьмом! А твои политики и спецслужбы тоже не станут делать ставку на всеобщее посмешище.

— Они изобретут что-нибудь другое. Голова у них в этом направлении неплохо соображает.

— Я же не говорил, что это единственный способ влияния. Удумать варианты — раз плюнуть. Например, террористы ухватывают «Боинг» с пассажирами — поверь, от подобной практики они никогда не откажутся. Одиннадцатое сентября — был день их триумфа. Поднимают самолёт в воздух, начинают прессовать ни в чём не повинных людей, и тут случается промашка. Вся команда негодяев оказывается за бортом, на высоте, скажем, четырёх миль. Парашюты у них тоже есть, но совсем отдельно. Их ещё надо словить. Хотели экстрима, парни, получите! После такой забавы они и близко к самолёту не подойдут.

— А вдруг понравится?

— Вряд ли. Напомни свой первый прыжок. Весело тебе было? С надетым парашютом, между прочим.

— Ладно. Убедил.

— Что касается политиков, здесь тоже есть варианты. Допустим, наши умники из правительства решили устроить конфликт на Ближнем Востоке. Я могу выстроить так, что авианосцы не дойдут или пушки не выстрелят. А если ваши вычудят нечто подобное — случится то же самое.

— Контролем за реальностью занимается команда Ли. Тебе-то это зачем?

— Так то деяния высшего порядка. А я просто спасу людей. И буду этим заниматься, пока не надо ест. А потом найдётся ещё кто-нибудь вроде меня. Хорошая тренировка и благое дело.

— Хорошо, — уступил Седых, — сдаюсь. Занимайся чем хочешь. Я, собственно, искал тебя по совершенно иному вопросу.

— Ну и задавай свой вопрос. — Тёрнер понял, что контраргументы приятеля иссякли, и успокоился. — Ученики опять нашалили?

— С этим как раз пока всё в порядке, но вот в ближайшем будущем… Скажи-ка, кто из третьеклашек самый талантливый и на что они в принципе способны?

— Мы об этом недавно пытались с тобой разговаривать, но ты же слушать не стал. Рассердился.

— Ага. Значит, Оля Непряхина и Вовчик Потапов. Кто ещё?

— Ещё? — Тёрнер наморщил лоб и беззвучно пошевелил губами. — Ещё, пожалуй, Сеня Харитонов и Эли Кемпбелл. Остальные попроще.

— Первые трое из иркутского Центра? — ласково поинтересовался Седых, хотя уже знал ответ. — Почему такая плотность гениев в одной школе?

— Спроси-ка что-нибудь попроще, — буркнул Брюс. — А в чём дело-то?

Женя коротко описал сложившуюся ситуацию. Американец молча выслушал, пожал плечами и задумчиво произнёс:

— Полагаю, без крайней необходимости они ни во что вмешиваться не станут.

— А из любопытства? Или по доброте душевной? И вообще, что есть крайняя необходимость? Вот, к примеру, попади они на казнь Джордано Бруно, не примутся ли вытаскивать его из костра? А может, им взбредёт в голову отвести каравеллы Колумба, чтобы сохранить в неприкосновенности цивилизацию майя?

— Ты же сам им внушал мысль о недопустимости вмешательства в ход истории, — насмешливо прищурился Тёрнер. — Не уверен в собственных силах? Или сомневаешься в учениках?

— Уел, — произнёс Седых, неожиданно смутившись. — Тут ты меня действительно прижучил. Ну ладно, оставим глобальные вопросы. Но в частных-то случаях… Больного от чумы спасти или уберечь крестьянина от смертельных побоев?

— Не наказуемо, — примирительно сказал Брюс. — Я сегодня вон сколько людей спас, а ведь завтра это станет историей. Или ты не согласен?

— Не передёргивай. Мы сейчас говорим о воздействии на далёкое прошлое.

— Не будь занудой, Женя. И, кроме того, можешь на интересующую тебя тему пообщаться с командиром. Он вмиг обоснует незначительность любого вмешательства.

— Это почему ещё?

— Потому что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, а время — вовсе не вектор.

— Откуда у Димки такие познания?

— От Бородина. Думаю, Андрей знает, что говорит.

— Ага. — Седых постарался не ударить в грязь лицом. — Ну да. Всё есть майя. Колесо Сангсары простирается в бесконечность, и повлиять на него можно только из мира причин.

— Вот видишь, — с нескрываемым удовольствием заключил Тёрнер, — сам же всё знаешь. Успокойся и не нервничай понапрасну. Ничего плохого наши ученики не сделают.

— И всё же надо бы побеседовать с кем-нибудь из группы Ли. Уточнить мелкие детали.

— А кто тебе мешает? Отправляйся к ним хоть сейчас.

— Нет. Сначала я всё-таки вернусь к своим подопечным, посмотрю, как они там осваиваются с практической историей. И если во время занятий возникнут вопросы, которые мне не по зубам, вот тогда я обращусь в высокие инстанции. Спасибо за консультацию.

— В любое время, — улыбнулся Тёрнер и сделал ему ручкой.

Седых развернулся и зашагал ко входу в учебный центр. «А может, действительно сначала к Бородину, — подумал он, — питерская троица и без меня справится».

Перед второй поездкой в оазис Мохаве Эш решил связаться с Медведевым по ви-каналу. В офис Комитета заглядывать времени не было, поэтому, не покидая особняка Мартина, он воспользовался его аппаратом. Увидев на экране мрачную физиономию генерала, Говард сразу понял, что в России что-то произошло. И скорее всего, произошло именно с объектами его интереса. Тем не менее откладывать разговора он не стал. И ходить вокруг да около тоже не посчитал нужным.

— Добрый день, Олег. — Эш ослепил собеседника улыбкой. — У меня есть деловое предложение.

— Слушаю, Говард. — Медведев постарался стереть с лица угрюмость. — Давненько мы не виделись. Как обстановка в Штатах?

— На пять баллов, Олег, всё о'кей. Правда, вы далеко опередили нас в контактах с инициированными соплеменниками. И мы вынуждены теперь навёрстывать упущенное. Паритет должен быть соблюдён, не правда ли?

— Безусловно. Мы искренне готовы вам помочь. Проблемы-то у нас общие.

— А что, есть проблемы? — насторожился Эш. — Какого рода?

— Я имел в виду глобальные интересы, а не частные вопросы, — произнёс генерал с некоторой не сдержанностью. — Возможность угрозы извне всё ещё остаётся.

— Вы правы, Олег. Несомненно, вероятность вмешательства в наши внутренние дела продолжает существовать. Поэтому я предлагаю постоянный и тщательно спланированный обмен информацией. Тезисы я сброшу вам на компьютер сегодня же. Нет, простите, завтра. У вас ведь уже вторая половина дня?

— Почти вечер.

— Я вам завидую. Ваш рабочий день уже закончился, а мой только начинается. И чтобы он сложился хорошо, я прошу вашего содействия в весьма щекотливом вопросе. Полтора года назад ваши подопечные с разрешения правительства Канады организовали Центр обучения в Виннипеге. С вашего позволения, я хотел бы негласно понаблюдать за ним.

Брови Медведева удивлённо приподнялись. Он хмыкнул и после небольшой паузы очень вежливо произнёс:

— Честно говоря, озадачен, что вы до сих пор не сделали этого. Канада — не наша территория, и вы вправе поступать по собственному усмотрению.

— Мы — партнёры, и я считаю необходимым поставить вас в известность. Возможно, у вас будут какие-то рекомендации. На основании уже приобретённого опыта.

— Результаты более чем скудны, — ровно сказал русский генерал. — То есть, конечно, достижения воспитанников Центров впечатляют, но как их учителя добиваются таких показателей, нам до сих пор неизвестно. Мы видим обычный учебный процесс.

— Вот как? — Эш несколько приуныл. — А я рассчитывал на ваши наработки. Что ж, попробуем разобраться самостоятельно. Если чего-либо добьёмся, я вас немедленно уведомлю.

— Буду признателен.

— До свидания, Олег. Берегите себя.

— И вам того же, Говард.

Эш отключил аппарат ви-связи и задумчиво побарабанил пальцами по столу. То, что у Медведева возникли проблемы, было видно невооружённым взглядом. И совсем не мешало бы узнать, какие именно. Для этого следовало поручить работникам Комитета провести тщательный анализ спутниковых наблюдений за территорией России в течение, скажем, последней недели и скрупулёзно изучить прессу городов, в которых размещались Центры обучения — Санкт-Петербурга, Иркутска и Петропавловска-Камчатского. Возможно, они наткнутся на объяснение столь мрачного состояния генерала. И даже не возможно, а скорее всего. Что-то ведь у них там случилось. И таблоиды, падкие на сенсации, должны непременно разнюхать хоть малую толику. А потом потянем за ниточки и домыслим то, что по каким-либо причинам не смогли уловить репортёры. Похоже, появился шанс пусть неглубоко, но проникнуть в тайны русских. И этот шанс упускать ни в коей мере нельзя. Эш удовлетворённо потёр руки. Намечалась некая информационная основа для переговоров со Слоуном. Главное, использовать её как можно эффективнее и задать Джерри правильные вопросы. Вернее, поставить перед ним правильные задачи. О том, что у бывшего психолога может существовать своё мнение насчёт ответов, он как-то не подумал.

Связавшись с Комитетом, Эш озадачил сотрудников, определил сроки, выслушал сжатые доклады и, покончив со срочными делами, вышел на уже знакомую террасу. Мартин поджидал его, развалившись в плетёном кресле рядом со столиком, на котором исходил ароматами лёгкий завтрак.

— Ну? — спросил он, доброжелательно оглядывая приятеля. — Ты готов?

— Да. — Говард решил отказаться от утренней чашечки кофе. В конце концов, ею можно побаловаться и в самолёте. — Поехали.

Мартин не выразил ровно никакого удивления, лишь с сожалением глянул на аппетитные булочки и кувшин с апельсиновым соком, поднялся, демонстрируя полную собранность, и полюбопытствовал;

— Как будем добираться?

— Самолётом конторы, — сказал Эш. — Это самый результативный способ. У нас скоростная авиация.

Пока они огибали дом и спускались по ступенькам к поджидавшей их машине, физик, очень не любивший тратить время на долгие путешествия, поделился, видимо, давно занимавшей его мыслью.

— Как полагаешь, Говард, — издалека начал он, — наши суперы не откажут нам в маленькой просьбе?

— В какой именно? — рассеянно спросил Эш.

— Например, немножко доработать ви-генератор.

— Появилась идея?

— На идею это не тянет. Просто я подумал: если уж мы научились мгновенно перемещаться внутри Системы, почему бы не использовать тот же принцип для создания транспортной сети на планете.

— Нефтяные магнаты тебя в порошок сотрут, — буркнул Эш.

— Не так уж много осталось нефти, — парировал Мартин. — И они — не идиоты. Инвестируют деньги в новые проекты.

— Обсудим твои предложения в пути. — Говард подождал, пока водитель не распахнул дверцу, и пропустил физика вперёд, а затем и сам с удовольствием устроился на мягком велюре заднего сиденья. — Пара часов у нас будет…

Всю дорогу до аэропорта и полётное время они использовали для плодотворного обмена мнениями, а также выработки единого плана предстоящего разговора, и замолкли лишь в тот момент, когда под колёсами мощного внедорожника зашуршало полотно старой федеральной трассы, ведущей к оазису, волшебно возникшему в этой заброшенной Богом раскалённой местности.

Машина, снизив скорость, въехала на уютную улицу небольшого городка около трёх часов пополудни. Ничего здесь не изменилось с тех пор, как Эш нанёс свой первый визит. Стоило ли удивляться — слишком мало прошло времени, и слишком хорошо здесь всё было продумано, чтобы ожидать каких-то новшеств. Как и в прошлый раз, Слоун встретил их на пороге своего коттеджа.

— Здравствуйте, джентльмены, приветливо улыбнулся он. — Вижу, количество официальных представителей выросло вдвое. Будете совместными усилиями обрабатывать старину Джерри?

— Ну что вы, дружище! — Мартин изо всех сил изобразил крайнее простодушие. — И в мыслях не держали. Только консенсус. Только взаимовыгодные предложения.

Он, очевидно, забыл, с кем имеет дело, и сразу переключился на привычную дипломатию, не обратив внимания на осторожное покашливание Эша. Не к месту сейчас пришлись заверения в искренности намерений и не ко времени. Слоун немедленно учёл сие досадное обстоятельство, но далеко идущих выводов делать не стал. Напротив, он предельно вежливо выслушал и Мартина, и главу Комитета, а потом пригласил их прогуляться по саду. Неторопливо вышагивая по каменным плитам затейливо извивавшихся дорожек и любуясь экзотическими цветами, в изобилии украшавшими ухоженные полянки, Джерри молча внимал замыслам, излагаемым гостями. Наконец, он остановился и без всяких политесных обиняков заявил:

— Все ваши тезисы, уважаемые, сводятся к одному — желанию получить сверхспособности. Причём вам, в общем-то, нет дела до всего человечества, речь идёт о вас двоих. И не надо уверять меня в том, что я не прав. Я уже объяснял вам, Говард, что инициация зависит от личных качеств человека, а вы, Уильям, это понимаете и без моих комментариев. Что же касается остальной шелухи — она понадобилась вам лишь для прикрытия основной задачи. Впрочем, если хотите, можем разобрать по пунктам.

Мартин с досадой крякнул, а Эш сделал вид, что умирает от смущения. Правда, на Слоуна это не произвело ни малейшего впечатления. Он спокойно рассматривал своих гостей и ждал ответа, а те лихорадочно соображали, с чего бы начать новый штурм. Паузу прервал физик, с непосредственностью теоретика решивший больше не ходить вокруг да около.

— Неплохо, Джерри, совсем неплохо, — признал он. — Вы утёрли нам нос. Мы действительно искали обходные пути, потому как я, например, в своём нынешнем состоянии не способен достичь уровня, необходимого для инициации. Я это прекрасно понимаю благодаря формулам Бородина, но не собираюсь посвятить себя самосовершенствованию. Мне слишком дороги те мелочи, на которые вы с вашим бескорыстным служением истине не обращаете ровно никакого внимания. Я — сибарит, и этим всё сказано. Меня интересует только то, что меня интересует. И больше не будем отвлекаться. Давайте лучше поиграем в вопросы и ответы. По пунктам так по пунктам.

— Не все мои ответы могут вам понравиться, — предупредил Слоун.

— Заранее согласен, — с готовностью сказал Мартин. — Полагаю, Говард тоже. Так вы нам поможете?

— Смотря в чём. Помочь может лишь тот, кто этого хочет. Среди нас таких пока немного. Впрочем, мы готовы пойти на компромисс и заключить с вами некое соглашение. Мы обучаем детей, а они решают поставленные вами задачи. Если им это, конечно, будет интересно. Русские в своё время так и поступили, прецедент есть.

— Проект создания сети школ уже подготовлен, — вмешался Эш, — и представлен Президенту. Он склонен придать ему статус государственной программы. Но сейчас нас занимают более частные вопросы.

— Например, разработка и внедрение планетарной транспортной системы. — Мартин бесцеремонно перебил приятеля. — Вы так и не ответили, Джерри, можем ли мы на вас рассчитывать?

— Тут вы опоздали, джентльмены, — усмехнулся Слоун. — Эта задача была успешно решена учениками сальвадорского колледжа, учреждённого русскими, а потом специальная комиссия ЮНЕСКО уничтожила всю информацию.

— Почему я об этом ничего не знаю? — в унисон вырвалось у Мартина и Эша, поражённых услышанным.

— Большой политике всегда сопутствует некоторое умолчание, не так ли? — не без ехидства ответил Слоун. — Есть вещи, о которых лучше не знать даже ближайшему кругу. Посудите сами — мир всё ещё разделён на государства, и вряд ли кому-то из их глав придётся по вкусу мысль сделать границы абсолютно проницаемыми. Мгновенное перемещение в пределах планеты ведёт к анархии и полной утрате контроля, что, согласитесь, недопустимо.

— Я как-то не рассматривал проблему в таком аспекте, — растерянно пробормотал Мартин.

— Это прерогатива политиков, а вы — всего лишь учёные. — В словах Джерри не ощущалось иронии, но двум представителям официальной науки стало как-то неуютно.

— Но ведь любой ПП тоже можно использовать с целью скрытного проникновения на чужую территорию, — запротестовал физик. — Более того, его могут захватить экстремисты и устроить большой переполох.

— Такой соблазн всегда существует, — согласился Слоун. — Поэтому правительства, участвующие в программе ПП, держат корабли под жёстким контролем. Да и мы негласно наблюдаем за тем, чтобы они не попали в плохие руки.

— Ну а если совместный проект? — Эш сделал слабую попытку вернуться к исходной позиции. — Вы разрабатываете компактные ви-генераторы нового типа, способные, не меняя собственных координат, перемещать массу из одной точки в другую, а мы, с вашего позволения, их производим и обкатываем для узкого применения внутри Солнечной системы.

— Нет, — сказал Слоун. — Я же вас предупредил — не ищите обходных путей. Вам всё равно не удастся вырваться за пределы Сферы. Даже если вы отправите одну из таких установок на корабле-автомате, а потом откроете транспортный канал, обычный человек по нему переместиться не сможет. Не надейтесь.

Эш окончательно понял, что Джерри видит все их замыслы насквозь, и вынужден был смириться. А вот Мартин сдаваться не хотел. Он собирался любой ценой получить выгоду от так удачно установившегося контакта с инициированными. Всё же он возглавлял департамент науки, и сотрудничество пусть даже в самых неожиданных областях человеческой деятельности могло принести ему дивиденды.

— Оставим транспорт! — бодро заявил он. — Тут действительно весьма зыбкая почва с точки зрения этики. А вот как вы относитесь к проблеме экологии? А, Джерри? Поможете нам очистить среду обитания?

— Чтобы вы завтра снова все загадили? Нет, джентльмены, сами напакостили, сами и убирайте. Если решение достанется вам без усилий, вы его не оцените, а, следовательно, основная масса людей с ещё большей лёгкостью станет испражняться, не утруждая себя мыслью об утилизации. Зачем ломать голову и мучительно искать выход из тупика, если придут добрые дяди и укажут лазейку? Этак вы всю Систему скоро в мусорную свалку превратите.

— Медицина? — Мартин всё ещё надеялся. — Лечение болезней?

— Здоровье организма тоже зависит от чистоты сознания. К слову, обретшие новые способности ничем и никогда не болеют.

— Но есть же инвалиды.

— Любой калека, преодолевший порог инициации, способен выстроить своё тело так, как ему будет угодно. Пределов не существует.

— Значит, точек соприкосновения нет? — рассерженно спросил Мартин, терять ему уже было нечего.

— Есть. — Лицо Слоуна сохранило благожелательное выражение. — Дети. Они — ваше и наше будущее. Стройте школы и учитесь находить с детьми общий язык. И воздастся.

— Что ж, остановимся на этом. — Эш ухватил физика за локоть, давая понять, что не стоит обострять ситуацию. — И, пожалуй, откланяемся. Благодарим за готовность к сотрудничеству, Джерри. Мы с пользой провели время и, надеюсь, не слишком вас обременили. Если не возражаете, мы ещё навестим вас.

— Всегда рад. Вас проводить?

— Спасибо, мы найдём дорогу.

Эш и Мартин вернулись к коттеджу той же тропинкой, мощённой каменными плитами. Огибая угол дома, они оба оглянулись и бросили последний взгляд на силуэт Слоуна, видневшийся сквозь зелень кустарника. Им показалось, что он о чём-то глубоко задумался. Глава Комитета и физик молча миновали аллею, ведущую к воротам, забрались сквозь предупредительно распахнутую дверцу в салон, и машина мягко тронулась.

— Чёртов Джерри, — проворчал Мартин. — Он не оставил нам ни малейшего шанса.

— Наоборот, дружище, — возразил ему Эш, — он открыл нам блестящие перспективы. С детьми будет легче договориться. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю.

Ильин начал совещание предельно корректно, что не предвещало ничего хорошего. Сидевшие за столом советники за долгие годы работы прекрасно изучили манеру его поведения. Банкир настороженно поблёскивал стёклами очков, Доктор тихо отдувался, наклонив голову, Фабрикант замер, выпрямив спину, как будто проглотил аршин, Солдат угрюмо морщился, словно его терзала зубная боль, и лишь Монах пребывал в покое и безмятежности. В отличие от остальных, он знал причину пасмурного настроения Президента.

— Армен, сколько у нас новых катеров? — очень вежливо спросил Ильин.

— Вы имеете в виду последнюю модель, Александр Тимофеевич? — встрепенулся Мирзоян. — Пятиместную?

— Именно. — Глава государства, сохраняя маску невозмутимости, прозрачным взглядом уставился на его галстук. — Разве есть другие?

— Нет, — поспешно выпалил Фабрикант. — Мы не заказывали дополнительных разработок. И за эту ребятам спасибо. — Он кивнул в сторону Монаха. — Внешне — вылитый внедорожник, превосходно держит вакуум, свободно и бесшумно перемещается в атмосфере. Собственно, это уже не совсем катер, скорее, ПП-мобиль со втягивающимися колёсами.

— Знаю, — терпеливо обронил Ильин. Так сколько?

— Семь аппаратов прошли испытания.

— Ты что скажешь, Тимур? — Президент повернулся к Доктору.

— А что я скажу? — Трубников исподлобья глянул на шефа. — Нормально прошли. Системы обнаружения цели и полевая защита от ви-сканеров работают превосходно. Выполнены в полном соответствии с проектным заданием. Действительно, молодцы ребята.

— Какая школа? — Ильин скосил на Монаха прищуренный глаз.

— Иркутская, — безмятежно ответил тот. — Сделано за три недели.

Президент молча кивнул и сосредоточился на кожаной папке, лежащей перед ним. Батюшкин знал, что находится в папке. Он даже знал, кто подсунул Тимофеичу эту папку. И с какой целью. Надо сказать, весьма утилитарной. Начальнику МВД Саламатину выслужиться захотелось, а заодно Солдата потеснить. Дело, конечно, рисковое, но в случае успеха обещающее более почётную должность. «Надо его аккуратно вывести из игры, — подумал Монах. — Солдат, конечно, не сахар, только карьерист-эмвэдэшник ещё хуже».

— Мне доложили о какой-то мышиной возне вокруг Учебных центров, — бесцветным голосом произнёс Ильин. — Какие-то там произошли разрушения на прилегающих территориях. — Он сделал паузу, а потом всё-таки сорвался. — В чём дело, Олег? Безопасность школ поручена тебе под персональную ответственность! Почему о ЧП докладывает кто попало?! И почему молчишь ты?!

Солдат исподтишка быстро глянул на Монаха. Тот сидел со скучающим видом и отвлечённо изучал какое-то пятнышко на поверхности стола. Медведев сразу сообразил, что его бывший сослуживец либо ничего не знает, либо знает, но будет молчать, и облегчённо перевёл дух. Это всё же лучше, чем открытое противостояние. Монах — серьёзный противник.

— Произошла попытка похищения детей, — выдавил он, избегая смотреть в глаза Президенту. — До выяснения всех обстоятельств не хотелось вас беспокоить, Александр Тимофеевич. — Он, наконец, поднял глаза.

— Не хотелось беспокоить? — Зловещий тон Ильина заставил Солдата побледнеть. — И это говорит контрразведчик? Как ты вообще допустил подобный ляп? Ты же знаешь, школы — наше основное достояние сегодня. Твои люди должны были создать непреодолимый кордон вокруг них! Чтобы ни единый волосок! А у тебя— разрушения! — Президент говорил, будто гвозди вколачивал. — Всем, здесь собравшимся, известна твоя негативная позиция. И знаешь, что первым делом приходит в голову? Мне, например, как старому волку ФСБ? За остальных судить не берусь. Что ты сам всё это и спровоцировал! Ты же до сих пор считаешь их врагами!

На лице Солдата появилось мученическое выражение. «Всё, — решил Аристарх, — пора гасить эмоции и убирать общее напряжение». Он послал точечный микроимпульс Ильину и выровнял фоновое поле. Лица советников разгладились, а Президент сразу остыл, будто и не он только что устраивал жестокий разнос давнему соратнику. Искры праведного гнева в его глазах померкли, он провёл ладонью по редеющим волосам и устало сказал:

— Всё. Обеспечение безопасности школ поручишь своему заместителю. Тебя я целиком отстраняю от этих дел. Будешь заниматься исключительно сбором информации и контактами с зарубежными коллегами. И не вздумай командовать за моей спиной, всё равно узнаю.

Солдат судорожно вздохнул. Гроза миновала. Решение Ильина как нельзя более кстати совпадало с его собственными устремлениями. Больше никаких игр с суперменами и их воспитанниками. Надо держаться от них подальше. Пусть Костя Прошин теперь потешится. Солдат упёрся локтями в стол, положил подбородок на сцепленные ладони и замер.

Посчитав воспитательную работу законченной, Ильин обратился к Монаху как главному куратору Центров обучения:

— Скажи-ка, Аристарх, а что там на самом деле произошло?

«Скудновато у вас с информацией, господин Президент. — Батюшкин внутренне усмехнулся. — Факты-то Саламатин кое-как собрал, а объяснить не сумел. Не по Сеньке оказалась кепка. Запутался в выводах, как пить дать». Вслух же он произнёс совсем другое:

— Думаю, за счёт ребятишек решила поживиться организованная преступность. Ну и нарвались. — И этак невзначай: — У вас, Александр Тимофеевич, откуда сведения?

— От верблюда. — Ильин не выдержал, фыркнул. — Из независимых источников. Сначала, понимаешь, на Ладоге местные рыбаки непорядок углядели. Раньше громадный домище стоял, а теперь вместо него залив образовался. Они и внимание-то обратили потому, что прежде их оттуда шугали, а нынче стало некому. Рапорт пошёл по инстанции и попал куда надо. Я уж давно распорядился обо всех неординарных случаях докладывать в мою администрацию. Вот он в результате и дошёл до меня. А я уж по старой привычке связал причины и следствия. А потом велел присмотреться к Иркутску и Петропавловску.

И понял, что без твоих подопечных дело не обошлось. Кто ещё способен одним махом три группировки утоптать. Кто из учителей постарался, знаешь?

— Никто, — неотразимо улыбнувшись, сообщил Монах. — Это ученики. Их обидели, они и дали сдачи. Чтоб впредь неповадно было.

— Вот как? — лицо Ильина вытянулось. — Значит, детки уже догнали своих наставников? Может, Олег не так уж и не прав? Способны ли мы их контролировать?

— Не надо их контролировать. — Батюшкин послал ещё один микроимпульс. — Надо с ними сотрудничать. Это обычные девчонки и мальчишки, вот только насилия над собой они не потерпят. Это необходимо всегда учитывать. И обращаться с ними как с равными.

— Слышали? — Президент окинул суровым взглядом своё воинство. — Теперь так. Армен, выдели три ПП-мобиля в распоряжение службы безопасности. Олег, у тебя, надеюсь, есть опытные пилоты… э-э-э… теперь их придётся именовать водителями?

— Есть, — с готовностью отозвался Солдат.

— Кто у тебя на оперативной работе?

— Генерал Прошин, — это уже с видимым облегчением.

— Соедини меня с ним. — Ильин указал подбородком на аппарат ви-связи.

Медведев резво поднялся, обошёл стол и, наклонившись, набрал код Управления. Экран осветился, и на нём появился лик заместителя. Разглядев, кто перед ним, Костя подобрался и по-уставному отчеканил:

— Здравия желаю, господин Президент! Во вверенном мне подразделении…

— Вольно, — отмахнулся глава государства. — Но слушать внимательно. С сего часа руководство охраной Центров обучения переходит к вам. Усилить внешние посты, дежурить круглосуточно. Обо всех нештатных случаях докладывать лично мне. Для быстрого реагирования на ситуацию вам придаются три ПП-аппарата, по одному к каждому Центру. Вопросы?

— Зачем нам ПП, господин Президент?

— Это новые машины, адаптированные к земным условиям. Ясно?

— Так точно.

— Выполняйте! — Ильин отключил аппарат и оглянулся на Солдата, всё ещё маячившего за его спиной. — Присаживайся, Олег, мы ещё не закончили.

Подождав, пока Медведев доберётся до своего места, Ильин продолжил:

— Теперь я хотел бы узнать из первых уст, как обстоят дела у наших американских партнёров.

— Они только начали контактировать со своими инициированными, — уведомил его Солдат. — Пока неплотно. Вероятно, возникли некоторые разногласия. Правда, следует ожидать усиления активности. Они постараются догнать нас в области разработок новой техники. — Свои договорённости с Эшем генерал решил пока не афишировать.

— Расплывчато, — с неудовольствием констатировал Президент. — И вообще, чем это они занимались там полтора года?

— Во-первых, поиском инопланетных баз. — Медведев старался хоть как-то компенсировать утрату доверия. — На всём пространстве Солнечной системы. Они стремились найти первоисточник влияния, так как считали, что воздействие на людей всё же было оказано. Результат пока не воспоследовал. Во-вторых, они старательно конкурировали с нами за лучшие места для внеземных баз. Вот это им не однократно удавалось. В-третьих, они добросовестно выстраивали барьер возле Сферы. Сейчас у них там три станции, оснащённые мощными ви-сканерами. Они скользят вдоль внутренней поверхности по произвольным траекториям. Таким способом американцы пытаются контролировать периметр Системы. Методика им кажется удачной, и наши друзья собираются добавить к первым трём объектам ещё пять…

— Да хоть пятьдесят, — буркнул Доктор, — если денег не жалко.

Ильин глянул не него со странным интересом, но промолчал.

— В-четвёртых, — Солдат начал загибать пальцы, — они сильно обеспокоены естественным убыванием инициированных из Экспедиционного корпуса. Уже год, как они заняты решением этой проблемы, а воз и ныне там. И, наконец, в-пятых, супермены собрались вместе и поселились на территории Соединённых Штатов, в пустыне Мохаве, всего лишь полгода назад. Вероятно, информация дошла до руководителя Комитета по контролю за космическими исследованиями Говарда Эша с большим опозданием. — Медведев выжидательно уставился на Президента.

— Всё? — спросил тот.

— Я могу добавить, — подал голос Монах. — Проект государственной программы по созданию сети Центров обучения, подобных нашим, находится у мистера Дугласа на подписи.

— Откуда информация? живо осведомился Ильин.

— Из достоверных источников, — успокоил его Батюшкин. — Крестники поведали.

— Почему же американцы не ухватились за эту мысль сразу? — нахмурился Президент. — Ведь знали же, что у нас Центры давно работают. Как просто!

«Ну да! Так я вам и рассказал, сколько времени мы потратили на торможение инициатив наших заклятых друзей и на то, чтобы пустить их по ложному следу, — подумал Монах. — В принципе, нам очень помогли Хоуп и Редфорд, фанатики своего дела, но держать под контролем такую уйму народа — дело нелёгкое. И всё по одной-единственной причине: не оказалось в эшелонах власти Соединённых Штатов человека второго уровня. А это чревато непредсказуемыми ошибками и печальными последствиями. Особенно когда эволюция совершает резкий скачок».

— Увлечённость ложными целями. — Монах пальцем указал в потолок. — Плюс боязнь кардинальных перемен. Не они первые, не они последние.

— Вероятно, ты прав, — согласился Ильин. — Слава богу, что у нас хватило духа.

Он устало откинулся на спинку кресла и потёр виски.

— Задачи определены. Всем пожелания успехов. Свободны.

Океан здесь был ласково-золотистый. Приятного такого, янтарного цвета. В сочетании с изумрудным небом и голубым светилом он смотрелся как-то нереально. И вызывал лёгкое головокружение. Впрочем, это мог сказываться избыток кислорода. Хромов вытянул руку и коснулся гладкого дженниного бедра.

— Поплаваем, — предложил он.

Подруга Дженни склонила голову к плечу и посмотрела на Виктора долгим призывным взглядом.

— А может, ещё капельку любви и ласки? — Она обвила шею Хромова прохладными руками, прижалась к нему всем телом и без малейшего усилия повалила на песок, моментально оказавшись сверху в позе всадницы.

— Ты меня заездишь, — придушенно пожаловался Виктор, чувствуя, как в нём опять поднимается горячая волна, и ласково провёл пальцами по выпуклым позвонкам девушки.

Дженни выгнулась, испустив томный стон, её упругая грудь с тёмно-вишнёвыми набухшими сосками опасно колыхнулась вблизи лица поверженного любовника, и в следующий миг Хромов в который уже раз ощутил невыразимое блаженство слияния душ и тел. Дженни умела довести до полного беспамятства. И океан с вкрадчивым шорохом прибоя, и приветливая планета под голубым светилом, и Джек с его дельфинами, и даже вся прочая вселенная неслышно отступили и исчезли из восприятия. Осталось только одно целое, раньше почему-то существовавшее раздельно. И оно жило по своим законам, никак не относившимся к истаявшему миру — сокращалось в спазмах наслаждения, трепетало от собственных прикосновений, вызывавших внутренние катаклизмы, погружалось в сверхъестественные глубины пылающих эмоций и мягко покачивалось на волнах истомы.

Из состояния эйфории Хромова вывел голос подруги. Он приоткрыл глаза, снова зажмурился, спасаясь от прямых лучей здешнего солнца, повернул голову на звук и опять открыл. Дженни стояла по щиколотку в воде, пенившейся и лизавшей её загорелые стройные ноги, и вполголоса напевала какую-то незатейливую мелодию. Ощутив откровенный взгляд Виктора, девушка обернулась и одарила его восхитительной улыбкой.

— Знаешь, — изрёк Хромов, напрягая мышцы живота и принимая сидячее положение, — любовь — это странное состояние, не имеющее ничего общего с реальностью.

— Мальчишка! — рассмеялась Дженни. — Такое открытие делается в четырнадцать лет. Ты здорово задержался.

— Мне не везло с девушками, — буркнул Хромов. — Всё не попадалась такая, как ты.

— Плохо искал! — Дженни показала ему розовый язычок. — И хорошо, что не нашёл. Иначе бы мы с тобой не встретились.

Издалека донёсся переливчатый свист. Виктор поднялся с песка, подошёл к подруге, нежно обнял её за талию и всмотрелся в янтарные просторы. Это было непередаваемое ощущение — стоять совершенно обнажённым на берегу золотистого океана, чувствуя лёгкое дуновение напоенного неведомыми ароматами прохладного ветерка и накатывающие на ступни пологие волны, прижимать к себе нагое и обещающее немыслимое блаженство тело любимой, всматриваться в диковинное изумрудное небо и понимать, что от друзей и родной планеты их отделяют чудовищные бездны пространства и вместе с тем всего лишь один шаг. Свист повторился.

— Джек зовёт стаю к берегу, — сказала Дженни и потёрлась щекой о плечо Хромова.

— Да. — Виктор зарылся носом в её источающие одуряющий аромат волосы. — Через пару минут будут здесь.

— Поплывём навстречу?

— Да запросто! — Хромов подхватил взвизгнувшую подругу на руки и шагнул в воду.

Добравшись до глубины, они разом оттолкнулись от песчаного дна и поплыли. Дженни сразу вырвалась вперёд, демонстрируя лёгкость стиля, словно именно вода была её родной стихией:, и Виктор постепенно отставал всё больше, не собираясь, впрочем, наращивать усилия. «Ах, вот как, — бормотал он, размеренно работая руками, — мы, значит, русалки. Прикидывались сухопутными, а оказались морскими. Не девица — торпедный катер. Где уж мне за тобой угнаться. И вообще я не люблю плавать в пиве, я предпочитаю его пить. — Он хлебнул янтарной жидкости и сморщился, на вкус она оказалась обычной солёной водой. — Опять обман, — пожаловался пилот мелькнувшей мимо рыбке, — мы так не договаривались. Ну, ничего! Сейчас тряхнём стариной и покажем, кто чего стоит!»

Хромов взмыл над поверхностью океана, раскидывая руки, подобно крыльям, и стряхивая с себя капли золотистой влаги, свечкой пошёл вверх, набрал высоту, а затем плавно скользнул вперёд, туда, где в шафранных бликах мелькала голова Дженни. В это время девушка, вероятно, почувствовала неладное. Она замерла на месте, покрутилась, отыскивая приятеля, не обнаружила и инстинктивно задрала голову вверх Хромов послал ей воздушный поцелуй.

— Это нечестно! — крикнула Дженни. — Куда это ты забрался?

— У нас хвоста и плавников нет. — Виктор завис над подругой, как спасательный вертолёт. Только ряби на воде не хватало от бешено крутящихся лопастей. Но тогда бы это был не Хромов, а Карлсон. — Плаваем плохо. Больше привыкли среди тучек. Извини уж!

— Нахал! — выпалила девушка, переводя дух. — Жук летучий! Бросил бедную наяду на произвол судьбы. А ну, как утону?

— Наяды не тонут, — открыл ей страшную тайну Виктор и тут же связался с Клеменсом: — Хай, Джек! Ты где?

— Хай! — тут же отозвался биохимик. — А ты что меня не видишь? Я-то тебя давно засёк.

Хромов вгляделся в бликующую поверхность океана и заметил метрах в трёхстах западнее стайку дельфинов и крошечную фигурку Клеменса на одной из них.

— Теперь вижу, — объявил он. — Поспеши. Дженни терпит бедствие.

— Да ну? — удивился Джек. — Шутишь?

— Как ты догадался? Просто бездна проницательности.

— Развлекаетесь? — Биохимик послал Хромову ощущение мимолётной зависти и обещание поучаствовать. — Сейчас Толика вышлю.

— Кого? — Виктор слегка озадачился, — По-моему, неплохое имя для дельфина. А? Это афалин-подросток. Игрун и весельчак.

— Ну, ежели игрун, давай его сюда. И сам не задерживайся.

— Что это ты затих? — поинтересовалась снизу Дженни.

Она уже лежала на спине, тихонько перебирая ногами, и подозрительно поблёскивала глазами. Не иначе, готовила подвох в отместку за неспортивное поведение Хромова. На всякий случай Виктор приготовился заложить какую-нибудь фигуру высшего пилотажа, хотя в глубине души надеялся, что Толик не опоздает.

— Любуюсь. — Он постарался придать голосу как можно больше восхищения, тем более что на самом деле так оно и было. — Сверху ты неотразима. Особенно когда лежишь на спине.

— Замаливаешь грехи? — Дженни грациозно потянулась. — В этот раз легко не отделаешься. Придётся трудиться, как следует. Не рассчитывай на снисхождение.

— Я предан вам душой и телом, моя госпожа! — вскричал Хромов, покорно склонил голову и сложил ладони перед грудью. В подвешенном состоянии выглядело это довольно нелепо. — Готов исполнить любое ваше желание.

— Иди сюда. — Девушка поманила его пальчиком. — Сейчас проверим, насколько ты готов.

В этот момент из золотистых глубин к ней скользнул стремительный силуэт афалина, и Дженни, оказавшись у него на спине, завизжала от неожиданности. А дельфин приоткрыл пасть и мило улыбнулся. Прелестная наяда тут же сориентировалась, показала Хромову кулак, обхватила спасителя за плавник и нежно защебетала:

— Кто это у нас такой красавчик? Как у нас глазки блестят! Какая у нас кожа гладенькая! Какие мы сильные и смелые, не то что некоторые! А как нас зовут, мы можем сказать?

— Толик! — пропел афалин.

— Толик! — сейчас же умилилась Дженни. — Чудесное имя! Просто божественное! И так тебе подходит! Откуда ты, прелестное дитя?

— Джек послал, — не раздумывая, сообщил дельфин. Хитрость была ему неведома. — Сказал, что человек тонет. Ты — хорошая.

— Значит, тонет? — Дженни бросила на Хромова уничтожающий взгляд. — И некоторые ещё полагают себя рыцарями. Ты умеешь разговаривать, Толик?

— Умею. Не так, как вы. Мы — жители океана. У нас свой язык.

— А вот так говорить Джек научил?

— Не научил. Сделал. — Афалин опять радостно улыбнулся.

— Как вам мой питомец? — заорал Клеменс, стремительно приближаясь во главе стаи, насчитывавшей по крайней мере двенадцать особей. Он восседал на самом крупном экземпляре, который, скорее всего, являлся вожаком. — Познакомились?

— А как же! — рявкнул Хромов и свалился в воду. Вынырнув, он скорчил страшную рожу, в два гребка оказался рядом с Джеком и возмущённо заявил: — Этот твой Толик тут же отбил у меня Дженни.

— Неправда! — крикнула девушка, с комфортом располагаясь на спине афалина. — Врёт он всё. Сам меня бросил, а теперь ревность задушила.

Клеменс неприлично заржал, скомандовал: «Играем!», скатился со своего подопечного, подняв тучу брызг, и сразу ушёл в глубину. Стая не заставила себя ждать. Вожак изогнулся, плеснул хвостом и последовал за Джеком. Остальные моментально разлетелись в разные стороны. Затеялась сумасшедшая круговерть. Дельфины оказались редкими забавниками. Они взлетали в воздух не хуже Виктора, переворачивались и выписывали кренделя, рушились в воду, вызывая золотисто-пенные шквалы, носились вокруг людей, подталкивая их носами и приглашая повеселиться. Дженни, Виктор и Джек старались не отставать, но через некоторое время поняли, что существенно уступают младшим братьям по разуму и в скорости, и в маневренности. Рождённый на суше не способен так чувствовать водную стихию, как её коренные обитатели.

В общем, спустя полчаса люди стали пускаться на хитрости, перейдя в «мерцающий» режим. Они исчезали из поля зрения дельфинов и обнаруживались в совершенно неожиданных местах, иногда метров за сто от эпицентра дружеской свалки, короче, играли в прятки. Их противникам забава понравилась, тем более что они мгновенно засекали «точки проявления» и наперегонки устремлялись к ним. И вскоре так наловчились, что поначалу забрезживший реванш окончательно превратился в химеру. Клеменс просвистел отбой, и дельфины понесли их к берегу.

Ближе к вечеру, когда голубое светило уже давно перевалило зенит, Дженни, Виктор и Джек сидели в плетёных креслах, сработанных из местных материалов, и вели, как это и принято среди близких друзей, неспешную беседу буквально обо всём, что приходило в голову.

— Как у тебя возникла такая идея? — лениво спросил Хромов.

— Да, понимаешь, как только попал на эту планету, сразу она мне приглянулась. — Джек сделал рукой широкий жест. — Воздух очень насыщенный. Поверхность, считай, сплошной океан. Кому здесь и жить, если не разумному морскому народу? В детстве у меня была мечта — стать дрессировщиком дельфинов. Ну вот я её частично и воплотил. Я теперь далеко не ребёнок и великолепно понимаю, что дрессировщик — слишком мелко, к тому же я немножко привык к роли учителя. Так и родилась эта мысль. Попробовать создать из полуразумных млекопитающих новую расу.

— И как же ты их сюда доставил? — полюбопытствовала Дженни.

— Результат достигается упорным тренингом. — Биохимик не без гордости оглядел слушателей. — Начал я с рюкзака, набитого всякой всячиной. Гонял его сюда и обратно на Землю, пока не почувствовал, что могу с лёгкость управлять и гораздо большими массами. Потом настал черёд сорокавёдерного аквариума, сперва пустого, а после — с рыбками. Так я приступил к заселению местных вод. И уже через неделю я перебросил сюда афалину-самочку и её приятеля. Когда же здесь образовалась стая в десять голов, мне удалось внести некоторые коррективы в устройство их мозга и весьма незначительно изменить психику. Следующий шаг — внедрение в сознание семантики человеческого языка. Вот, собственно, и всё на сегодня.

— Лихо! — проронил Хромов. — А как ты их сделал телепатами? Это же наверняка было самым трудным.

— Ни в коем случае, — с удовольствием ответил Клеменс. — Они врождённые телепаты. Просто эта их способность находилась в латентном состоянии. Потребовалось мизерное внешнее воздействие, чтобы вывести их из спячки. Они — прелесть, правда?

— Ты слышал, Витя? — Дженни восторженно хлопнула себя по коленкам. — Джек влюблён во всех дельфинов сразу. Это тебе не с одной застенчивой девушкой справляться!

— Джек влюблён в свою работу, — поправил её Хромов. — И если кое-кто путает понятия, пора кое-кого отшлёпать по аппетитной попке.

— Фи! — Дженни изобразила капризное надувание губ. — Совсем ты одичал за две недели. А обещал мне медовый месяц. Страшно подумать, что будет дальше.

— Да-а-а, — виновато протянул Виктор. — Страсть — это, конечно, великолепно. Сильные эмоции и всё такое. Вот только по друзьям я соскучился и по серьёзному делу. Прости, любимая, но это правда.

— Здорово! — просияла девушка. — А я всё ждала, когда ты наконец произнесёшь заветные слова. Когда тебе надоест шляться по галактике. Надеюсь, ты не забыл, что у меня тоже есть профессия? Что по образованию я врач? И что меня тоже тянет к людям? Так что погостили — и хватит. Пора на Землю.