Имя твоё — человек

Глава 8 Испытание огнём

— Доложить о состоянии оборонительного контура Тарины.

— У них нет такого контура, господин.

— О чём они только думали, когда полезли в космос?.. Полагаю, мы окажем Вселенной великую услугу, уничтожив этих безумцев.

— Мы ждём твоего приказа, господин.

А какие могут воспоследовать приказы? Конечно же, немедленный выход из канала, боевое построение и активация всех видов бортового вооружения. То, что у тари нет военно-космического флота, ещё не означает лёгкую победу. Господин офицер, получивший на время рейда звание временного командующего, изучал и доклады разведки, и результаты исследования сбежавшей тарийки. Если молодая самка этого вида не только не сломалась после глубокого ментального сканирования, но и смогла вскоре после этого бежать, то что говорить о более зрелых особях? Физическая сила тари впечатляла: КПД мышц этой самочки почти вдвое превышал аналогичный показатель катэрийских воинов. Какие из них получатся грузчики и чернорабочие, если как следует прополоскать им мозги! Нет, не стоит тратить время на то, что может дать сбой — лучше сразу делать лоботомию. Такая мускульная сила не должна пропадать зря. Она должна приносить пользу Империи. А ресурсы Тарины… Впрочем, разве все ресурсы Вселенной не принадлежат высшей расе? Если по какому-то недоразумению на тех планетах обитают низшие, это их личные проблемы.

Всё должно служить избранным. Если кто-то не согласен, то это тоже его личные проблемы.

Крейсер, два эсминца, четыре звена истребителей, два звена штурмовиков и четыре звена десантных ботов. Для нормального сражения убийственно мало. Для уничтожения основы цивилизации, не имеющей серьёзной обороны — вполне достаточно. Пожалуй, даже бортовые орудия придётся использовать по минимуму, достаточно будет гравитационными ударами сбросить с орбиты несколько десятков метеоритов. Пока оборонительные контуры тари будут заняты их уничтожением, отбомбиться по энергостанциям, а там настанет черёд обесточенных военных комплексов. После чего можно высаживаться, хватать пленных и обрабатывать города газовыми «подарками». Ну, а научно-исследовательские станции на поверхности третьей, безжизненной планеты можно оставить на закуску. То, что после этого останется от тарийской цивилизации, можно без особенных затрат вогнать в каменный век. Забавно потом будет приезжать сюда с инспекциями — и руки на поставках ресурсов погреть, и поохотиться на диких тари…

Передающую станцию третьей планеты штурмовики уничтожили походя. Правда, учёные червяки что-то вякали про странности конструкции, но господин временный командующий благородно проигнорировал их нытьё. Какое его дело до научных достижений низшей расы, если они не служат процветанию Каттэ? Вот захватят Тарину, и пусть учёные копаются в трофейных механизмах.

— С планеты не было никаких сигналов?

— Нет, господин, — в наушнике застрекотал женский голосок — связисточка.

— Неужели не зовут на помощь? — удивился господин второй офицер эскадры.

— Им некого звать, — уверенно проговорил временный командующий. — Сдаваться без боя они, кажется, тоже не собираются. Тем хуже для них… Хватит болтать, за дело. Быстрее управимся — скорее домой вернёмся.

Даже отсутствие противника не повод уклоняться от безупречного боевого построения. Хотя бы потому, что бой в космосе всегда прекрасен. Особенно если ты сидишь в командной рубке головного крейсера и собственноручно творишь эту красоту. В конце концов, война — высокое искусство. Не для противника, нет. Для себя. Высокая эстетика каждого манёвра доставляла господину командующему операцией истинное наслаждение…

Крейсер и оба эсминца, вполне естественно опасаясь залпа тарийских противометеоритных установок, заняли позицию у внешнего края планетного кольца. Тщательное сканирование показало полнейшее отсутствие боевых или на худой конец сторожевых спутников. Беспечность тари оскорбляла эстетическое чувство высших офицеров катэри: даже младенцу известно, что космос — источник опасности. Дикие расы только и ждут момента, чтобы наброситься на избранных. А вроде бы неглупые аборигены Тарины живут так, словно им нечего опасаться? Сумасшедшие. Чертовски везучие сумасшедшие, надо сказать. Удалённость планеты от основных космических трасс позволила им развиться до выхода в космос, но терпению Предвечного явно пришёл конец.

— Наблюдаем сокращение движения наземного и воздушного транспорта на девять десятых по сравнению с прежними показателями, — доложили разведчики.

— Ничего удивительного, — буднично произнёс командующий. — Даже эти безумцы догадались, что мы явились к ним с войной… Штурмовикам — приказываю: атаковать наземные станции противометеоритной защиты и центральную энергостанцию. Истребителям — приказываю: осуществить прикрытие штурмовиков от военно-воздушных сил противника… если таковые обнаружатся. Командиры звеньев, как поняли приказ?

— Приказ поняли.

— Исполнять.

— Десанту — приготовиться к высадке.

Всё просто и буднично, как на совершенно неразвитой планете. За исключением не совсем приятного момента возможного боестолкновения с перепуганными или обозлёнными тари. Физические данные этих ребят впечатлили не только учёных, посему хорошо было бы пустить на зачистку единственный элитный десантный полк, приданный к его смехотворной эскадре. Но — опять это чёртово «но»! — если сопротивление тари превысит опасный предел, кому придётся отвечать перед высокопоставленными папашами погибших сыночков? Вопрос, как говорится, риторический.

Первыми на вражескую планету ступят штрафники и резервисты. За их смерть никто не спросит. Всё просто. Нет — даже проще, чем предполагалось. Скучно…

Катэрийские штурмовики уважали эстетику боя и заходили на цель так красиво, что можно было залюбоваться. На фоне вечереющего неба, украшенного великолепнейшей аркой кольца, подсвеченного заходящим солнцем, их строй смотрелся чужеродно, но всё-таки прекрасно. Тари тоже с глубоким уважением относились к гармонии мира, и потому великолепный строй боевых машин противника, по их мнению, нарушавший оную, они встретили сперва дружным залпом малых лучевых установок, а затем маленькими вёрткими самолётиками, вооружёнными доисторической системы пулевиками и ракетами. Сюрприза не получилось: катэри ожидали чего-то в этом роде, но когда даже самого лучшего аса атакует больше десяти машин противника… Пренебрежение врага к собственной жизни поразило привычных ко всему опытных пилотов. Но очень скоро они обратили внимание на некоторое несоответствие габаритов вражеских машин и самих врагов. Ни один тари не уместился бы в этой летающей похоронной капсуле. Командир звена, прикинув соотношение сил и возможный резерв противника, принял было решение ретироваться (шутка ли — уже четыре катэрийских пилота горят на поверхности проклятой планеты!), но вот тут тари сумели преподнести сюрприз.

На всех частотах, доступных катэрийским передатчикам, поднялась буря помех. А количество самолётиков-беспилотников, казалось, увеличилось вдвое…

Невозможность связаться с вошедшими в атмосферу штурмовиками и истребителями на крейсере и эсминцах восприняли именно так, как и следовало: противник не пожелал сдаваться на милость высшей расы. Что ж, значит, дело будет куда интереснее, чем планировалось. Всё-таки охота на опасную, вооружённую продвинутыми технологиями дичь возбуждает куда больше, чем скучное избиение беззащитных дикарей.

Огромная зеркальная игла крейсера, укутанная в мерцающую пелену защитного поля, начала «приподниматься» над плоскостью планетного кольца. Тяжёлые створки орудийных турелей раскрылись, и на Тарину с высоты её внешнего кольца глянула смерть. Нет, стрелять по планете сквозь атмосферу со всеми её искажениями и помехами — несусветная глупость. На такие подвиги способны лишь новейшие сверхмощные системы, установленные на флагмане военного флота Каттэ, а в распоряжении командующего тарийской операцией оказался крейсер двадцатилетней давности. Впрочем, сетовать не стоило, двадцать лет назад тоже хорошие боевые единицы выпускали. Достаточно сбить с «насиженных» траекторий несколько десятков камней из внутреннего пояса кольца, и тари будет чем заняться в самое ближайшее время. Пока ударная группировка подавит обнаружившие себя противометеоритные установки и подготовит высадку десанта.

Внезапно изменившие траекторию «булыжники» сразу привлекли внимание, но прежде, чем наводчики успели захватить новые цели, произошло непредвиденное. «Камни» — вернее, то, что было замаскировано под оные — превратились в красивые беззвучные вспышки и исчезли в ядерном огне. А по трём кораблям катэри ударили пучки направленного излучения огромной мощности. Тари, оказывается, знали, что такое мазеры, кто бы мог подумать… Защитное поле, не выдержавшее такой нагрузки, отключилось уже через несколько миллисекунд. Основной удар радиации и электромагнитного излучения запредельных параметров благополучно приняли на себя корпуса кораблей. Внутри скачком возросла ионизация, часть экипажей отхватила опасную для жизни дозу облучения. Главный бортовой компьютер с системой псевдоинтеллекта, естественно, тут же перешёл в безопасный режим и на звуковые команды реагировать отказывался. Главная система управления тоже отключилась, а на резервных не работала филигранная настройка боевых модулей. Только жизнеобеспечение и основные функции двигателей. А в условиях разбушевавшейся от излучения магнитосферы планеты ни о ближней, ни о дальней связи и речи быть не могло… Господин командующий изошёл на крик и ругательства, отдавая приказы. Техники совершили почти невозможное, сумев оперативно подключить генераторы защитного поля к резервной системе, и это спасло крейсер от нового сюрприза.

Пока катэри решали неожиданно возникшие технические проблемы, им было не до наблюдения за пространством. В общем-то, с неработающими системами слежения это простительно, потому новые взрывы застали их врасплох. Эти были куда менее мощными, чем первые, но по количеству доставленных проблем оказались куда более …гм …интересными. Тучи мелких стальных шариков, летящих со скоростью старинных артиллерийских снарядов, прошивали борта лишённых защиты эсминцев, словно бумагу. Особенно сильно досталось двигательным отсекам. Крейсеру, защищённому поспешно включённым полем, можно сказать, повезло. Эсминец правого фланга спустя несколько мгновений тоже закрылся полем, активно отстреливая вновь выявленные орудийные установки противника, а вот левофланговый, полыхнув выбросом повреждённого маршевого двигателя, «клюнул» носом и принялся медленно заваливаться в сторону планеты. На запросы очнувшегося бортового компьютера, с трудом пробивавшиеся сквозь магнитную бурю, сигналы жизни подали лишь компьютеры двух десантных ботов, находившихся в ангарах эсминца…

Из всего экипажа этого корабля в живых остались лишь две роты десантников-резервистов. Вот так. Ещё не вступив в настоящий бой, катэри понесли недопустимо большие потери в живой силе и технике. Господин командующий был мрачнее грозовой тучи: он уже представлял, каким тоном и в каких выражениях с ним будет говорить Верховный. Теперь спасти его репутацию может только победа.

— Доложить о повреждениях. Орудийные системы и защиту привести в полную боеготовность… насколько это возможно. Доложить о выполнении. Десанту — готовность номер один… Приготовить к сбросу орбитальные заряды.

— Но, господин, Командование приказало…

— Я знаю, что приказало Командование, — неожиданно спокойно ответил господин командующий. — Сброс зарядов только по моей команде. Как поняли приказ?

— Приказ поняли, господин. Не стоило тари злить господина командующего. Ох, не стоило…

— Первая часть боя за нами, — хмуро проговорил Каэ-Тал, внимательнейшим образом отслеживавший доклады наблюдателей и данные со спутников. — Но это лишь первая часть.

Он прекрасно понимал, что орбитальным обстрелом драка не закончится. Если верить словам Нойгеша Рили, катэри это только разозлит, и они примутся утюжить стратегические объекты на планете из всех орудий. Ну, или хотя бы попытаются это сделать. Правда, сначала попробуют обойтись без превращения Тарины в радиоактивную пустыню, захватывая и отключая основные энергостанции. Потому семи из восемнадцати станций метеоритного патруля приказано не обнаруживать себя, даже если на поверхность планеты начнёт падать астероид, способный вызвать новую Трёхлетнюю Тьму. До личного распоряжения главы Совета обороны. Перечень станций утрясали долго, тщательно, анализируя всё, что стало известно о логике катэри и об их разведывательных операциях. Это был резерв Тарины, её последняя надежда на случай, если катэрийские боевые корабли сумеют перейти на низкую орбиту без существенных повреждений. А шансы на такой исход были достаточно велики.

Сообщение о том, что один из вражеских кораблей начал неуправляемое снижение, а два других стали смещаться в «верхнюю» полярную область, пришло, когда воздушный бой над двумя основными энергостанциями, снабжавшими защитный контур планеты, подошёл к концу. Конец этот оказался неутешительным, но закономерным: потеряв до трети лётного состава, катэри уничтожили практически все боевые беспилотники. Размен был двенадцать тарийских аппаратов на один вражеский. Воистину мудрым был совет не допускать опытных, но совершенно не имеющих военных навыков тарийских пилотов к бою. От немедленного уничтожения энергостанции спасло лишь то, что катэри до дна опустошили свои оружейные установки. Стоило сгореть последнему тарийскому беспилотнику, как они немедленно стартовали за пределы атмосферы.

«Чтобы пополнить боезапас, горючее, и вернуться в качестве прикрытия десантных кораблей, — подумал молодой глава. — Без авиации мы ничего не сможем им противопоставить: под обстрелом с воздуха любая наземная операция обречена… Единый, я не хотел этого, но придётся отдать приказ…» Если жертвы неизбежны, то пусть они хотя бы не будут напрасными.

…Катэрийские десантные корабли вошли в атмосферу Тарины через три с половиной эа. В районе энергостанции Бирнагэ, от которой зависела жизнь столицы и двух крупнейших противометеоритных установок, было ясное, безветренное утро. Вступившие в практически безнадёжный бой самолёты тари встретили врага ещё в стратосфере…

— Ань-Я, — Сан-Гир совершенно неуставным образом подёргал «друга-офицера» за рукав. — Можно тебя спросить?

Красноватое солнце Тарины — Сория — ещё не взошло, но предутренние сумерки уже нельзя было назвать непроглядными. Феерическое явление — планетное кольцо, в Солнечной системе доступное для наблюдения лишь на Сатурне — рассеивало мрак задолго до восхода. Собственно ночь здесь была короткой, а отсутствие крупного спутника на триста процентов компенсировалось светом, отражённым кольцом. Аня уже наделала снимков своим коммом. Если доведётся вернуться на Землю, будет что показать разинувшим рты родственникам и друзьям… На Землю. Домой… Господи, доживёт ли она до этого светлого момента?

Тоска по Земле в который уже раз царапнула душу ледяным когтем. Спасибо мальчишке, отвлёк.

— Спрашивай, доброволец, — усмехнулась она.

— Когда наши учёные найдут Землю, ты возьмёшь меня с собой? — бесхитростный, как подавляющее большинство тари, подросток сразу «залепил в лоб». Такая наука, как дипломатия, здесь была забыта давно и прочно.

— Если тебя родители отпустят и Глава Тори-Маэ согласится, — раз уж тут принято говорить честно, без увёрток, будем следовать здешним правилам. — Это не от меня зависит, прости.

— Родители будут рады отпустить меня, а вот Глава… Не знаю, — сокрушённо вздохнул мальчишка-телепат. — Но если за меня попросишь ты, он может и согласиться.

«Вот ведь… манипуляторы! Не все, так через одного! — мысленно ахнула Аня. — Мне одной Да-Рэй более чем достаточно, а тут ещё один выискался!»

— Сан-Гир, давай договоримся так: если мы оба переживём этот бой, тогда и разговор о путешествии на Землю заведём, — сурово ответила она. — Ещё неизвестно, чем всё кончится.

— Я мог бы попробовать… — смутился мальчик. — То есть, у меня ещё не очень хорошо получается прогноз будущего, но…

— Не надо.

— Ты боишься будущего?

— Неизвестность лучше. В ней, по крайней мере, есть место для надежды.

— Я об этом не думал, — Сан-Гир, и без того смотревший на малорослую инопланетянку как на воплощение давней мечты, теперь прямо-таки излучал восхищение. Аню это коробило. Она сама ещё толком ничего не знает и не умеет. — А мы ещё долго будем здесь сидеть?

«Здесь» — означало в здании школы. Посёлок, в котором жили сплошь энергетики и члены их семей, был спланирован по единому для всех таких посёлков образцу: утопающие в тёмной тарийской зелени жилые здания на две или четыре семьи, домики для одиноких, школа, информационный комплекс, развлекательный комплекс и …домик священника-маргата, ничем не отличавшийся от прочих жилых зданий. Тари не строили храмов со времён Наставника, который учил, что храмом должна быть душа верующего. Лишь по большим религиозным праздникам маргат собирал желающих на главной площади посёлка и рассказывал истории из жизни Наставника и древние притчи, не вошедшие в каноническую книгу Завета. Жилые дома в качестве укреплений не годились совершенно: быстровозводимые, из прочных, но лёгких материалов, они, как выяснилось, совершенно не защищали от пуль и энергоимпульсов. Их лишь заминировали на случай, если катэри пожелают помародёрствовать. То же относилось к прочим зданиям. А вот у школы имелся обширный подвал. Лет семьсот назад на месте посёлка стояла деревня, а подвал был общинным складом, где тари хранили урожай во время холодных зим или прятались во время Последней войны. Сейчас этот подвал расширили, углубили и соединили туннелем с подземными коммуникациями станции. Туннель, кстати, заминировать тоже не забыли — мало ли. А отряд «специального назначения» разместили как раз в школьном подвале. Диспозиция удобная: школа стояла на склоне холма выше всех зданий, перед ней обширная поселковая площадь, из окон цокольного этажа идеально просматривались — и соответственно простреливались — как посёлок, так и единственная дорога, ведущая к станции. Вряд ли катэри пожелают продираться сквозь стену невероятно густого леса, а небо над Бирнагэ надёжно прикрывали ракетные и лучевые установки, ибо падение на станцию даже мелкого метеорита могло привести к страшным последствиям.

— Пока катэри не пожалуют, будем сидеть, — негромко проговорила Аня, отвлекаясь от невесёлых раздумий.

Небо на востоке — тари говорили, «справа» — налилось жемчужно-розовым светом, предвещавшим скорый восход. Аня решила на всякий случай ещё разок проверить свою «сбрую». Всё на месте. Вроде не должна ничего напутать. Аптечка в поясе: красный шприц-тюбик, до боли похожий на аналогичные земные приспособления, прямо под рукой. Противошоковое в смеси с могучим анальгетиком. Медичка-тари, выдававшая лекарства, предупредила: вводить инъекцию только в случае тяжёлого ранения. У Ани в тюбике сорокапроцентная дозировка, с расчётом на её не совсем тарийский рост и гемоглобиновую кровь. Должно хватить, чтобы дожить до медпомощи, если вдруг что. Запаса перевязочного материала хватит на половину отряда, а вот препараты для существ с «железной» кровью тарийским медикам пришлось разрабатывать отдельно. На тари эти горошинки либо не подействуют, либо подействуют не так… Оружие? В порядке. Четыре кассеты — именно кассеты, обоймой это язык не поворачивался назвать — с тонкими оперёнными иглами из твердейшего сплава. Ружьё-гауссовка и две сменные батареи к нему — хватит расстрелять половину отрядного боезапаса. Пулевой пистолет доисторической конструкции, но зато двадцатизарядный. Немного похож на ментовский «макаров», только больше и рукоять длиннее. Универсальный нож огромных, под тари, размеров буквально вчера заменили на его уменьшенную копию. Что ещё? Ах, да, комм на руке. Индикатор батареи зелёный — полный заряд. Индикатор сигнала тоже зелёный. Тонкая скобка переговорного устройства на ухе время от времени издаёт едва слышный писк штатного режима. Всё в порядке. Всё ли?

Окинув отряд оценивающим взглядом, Аня вся сжалась от крайне хренового предчувствия. Да-Рэй ещё ничего, совместное космическое путешествие и пребывание на У-Найте закалили её нервы достаточно, чтобы выдержать испытание огнём войны. Или почти достаточно. А вот остальные… Уставшие, осунувшиеся от бесконечных тренировок мраморно-белые лица. Позы, выражавшие всё ту же безмерную усталость. И — искорки страха в тёмно-синих молодых глазах. Всё-таки Нойгеш не успел полностью вытравить его из «спецназовцев». Не хватило времени.

Теперь за «науку побеждать» придётся платить куда большей кровью, чем рассчитывали.

— Внимание, — Да-Рэй, получив сигнал на наушник, встрепенулась. — Корабли противника в прямой видимости. К бою!

Сколько раз эта команда звучала на полигоне, а всё равно реальная боевая обстановка — это всё-таки немного другое. Душа мгновенно сбежала куда-то в район пяток, и, кажется, не только у Ани. Нойгеш говорил, это пройдёт. Если сумеешь пережить первый бой.

— Анна, — динамик наушника зашелестел любимым голосом. Только вспомнила — и вот он. — Над вами воздушный бой. Тари пока держатся, но десантные корабли уже прозевали. Готовьтесь, они заходят прямо на посёлок.

— Мы готовы, — только и смогла сказать Аня. Горло совершенно некстати стиснуло подозрительным спазмом.

— Держитесь там… Я люблю тебя.

— И я тебя…

Жемчужно-розовый восход разорвала тень. Чужая тень. Незваная тень. Крошечный видеодатчик, установленный на крыше, вывел на экранчики коммов изображение бочкообразного корабля отвратительного — по крайней мере, так показалось Ане — коричневого цвета, испещрённого более светлыми пятнами и разводами. «Брюхо» аппарата раскрылось и выпустило в мир целый рой блестящих точек: пока ничего лучше парашюта для десантирования на незнакомой планете катэри не придумали. Второй корабль проделал всё то же самое с задержкой в несколько секунд.

Ветер, свежий утренний ветер… Вместо прохлады предгорья он принёс на себе смерть. Но даже смерть, оказывается, можно убить, если хорошо прицелиться.

— Наргэ! — крикнула Да-Рэй. — Наргэ син!

Точного перевода на русский язык Аня не знала, но гауссовка в её руках замелькала сполохами. Война началась. Настоящая война, когда видишь врага в прицел…

Катэри очень быстро сообразили, что по ним стреляют. И отреагировали совершенно логично. Тарийские коммы пискнули — датчики засекли излучение приборов наведения.

— Мы на прицеле! — крикнула Да-Рэй. — Прекратить огонь! Все вниз!

Десятки раз отработанные действия: по команде отойти вглубь укрепления и нырнуть в люк. Тари проделали это молча и слаженно, как на учениях. Последние прыгали в люки, когда здание уже тряслось от взрывов, а верхние этажи рушились. Тяжёлые металлические створки закрылись.

— Уходим на второй рубеж! — скомандовала Да-Рэй, активируя заложенные в подвале мины.

Обстрел сверху и взрыв снизу должен был надёжно скрыть конец туннеля, ведущего прямиком к станции. Казалось бы, что хорошего в том, чтобы раздразнить катэрийский десант и улизнуть? Но не будем забегать вперёд. Тари хоть и претило убийство разумных существ, но к ним пришли с войной, и обороняться надо было тем немногим, что они имели.

Бег по туннелю, едва-едва освещённому редкими «химическими» лампами на потолке, запомнился Ане навсегда. Сразу вспомнилось увлечение футболом. Хотя какой там футбол! Девяносто минут зверского гоняния мячика по полю — это оказались цветочки-лютики… В висках бешено стучала кровь, в голове вертелась единственная мысль: не отставать, не отставать… Сыроватый холодный воздух наспех прорытого геологическим роботом туннеля сперва пробирал до костей, но после третьей сотни метров сумасшедшей гонки Ане стало жарко, как в сауне. Ростом с тарийского ребёнка, она едва успевала за группой, и ко второму эшелону оборонительного рубежа пришла в положении «язык на плече». Хорошо хоть никому из отряда не пришло в голову бросить её… В защитный костюм была вмонтирована система циркуляции жидкости — привет от «Дюны», что ли? — и она едва справлялась с потоками пота, тёкшего по спине… Приглушённый густейшими кронами свет. Воздух. Тёплый воздух, полный лесных запахов. Аня пила его взахлёб, как долгожданную чистую воду после долгого перехода по пустыне. Хотелось только одного — лечь и не вставать минут пятьсот-шестьсот. Но вколоченный учениями навык беспрекословного подчинения командиру сделал своё дело: Аня, едва переведя дух, полезла наверх и заняла позицию между двух толстенных древесных стволов. Маскировка охотничьего костюма, спешно переделанного в боевой, изрядно подъедала ресурс батареи, вмонтированной в пояс, потому применять её стоило по мере необходимости. В данный момент таковой необходимости не наблюдалось.

— Как ты? — голос Да-Рэй, связавшейся с ней по приватному каналу, зашелестел в наушнике. Подруга и командир могла сейчас видеть только тех, кто залёг слева и справа от неё, а Аня расположилась аккурат на правом фланге.

— Я в норме, — тихо ответила земная девушка. — Как думаешь, мы успеем отдышаться?

— Нойгеш говорил, они после высадки должны погрузиться на сброшенную технику. Это займёт время.

— А Нойгеш не говорил, какую именно технику он имел в виду?

— Наверное, что-то вроде наших платформ для перевозки …живых существ, только защищённые от нападения.

Аня мысленно нарисовала себе картинку бронетехники с живой силой противника, сидящей на бортах, и нехорошо улыбнулась.

— Сюрпризы? — хмыкнула она.

— Разумеется, — не слишком весело подтвердила Да-Рэй. — Наши ружья — лишь для внесения хаоса в ряды противника.

Правее Ани наметилось какое-то движение, и девушка — жить-то хочется — мгновенно направила туда ствол гауссовки. А в следующий миг облегчённо перевела дух: свои. Точнее, свой. Сэн-Анир, крепкий сорокалетний тари. Самый старший член их отряда. В мирное время диспетчер воздушных пассажирских линий, заядлый охотник и чемпион планеты по спортивной стрельбе из лука. Среди всех наспех подготовленных отрядов «спецназа» — лучший снайпер. Только оружие у него было… Словом, не совсем то, что Аня ожидала увидеть у снайпера. Двухметровый блочный лук, созданный тарийскими инженерами специально для военных нужд из материалов с какими-то запредельными характеристиками. Аня только один раз видела результат выстрела из такого лука и впечатлилась на всю оставшуюся жизнь: огромная стрела с расстояния в добрую сотню метров пробила сантиметровый металлический лист. Вид длинного острого наконечника, блестевшего тусклым металлом с другой стороны мишени, почему-то ассоциировался с картинами Сальвадора Дари: такой же сюр. Пожалуй, подобный выстрел был возможен только из такого техногенного монстра, как тот, что держал в руках Сэн-Анир, и только с тарийской физической силой.

Лук против энергетического оружия катэри? Хм… Аня смотрела нашумевший в своё время фильм «Аватар», и крепко сомневалась, что без помощи разумной биосферы коренные жители вымышленной планеты Пандора смогли бы одолеть технически подкованных землян. Тари, в отличие от хвостатых пандорцев, могли рассчитывать лишь на себя. Их технологии явно не дотягивали до катэрийского уровня, но желания защитить свою родину было в избытке. А вот желающих убивать ради этого как раз наблюдался дефицит. Шестьсот лет всеобщего мира, господства идеологии, близкой к ефремовскому коммунизму, и соответствующего воспитания сказались на боеспособности тари не лучшим образом. Тот же Сэн-Анир — пока смог заставить себя стрелять по нарисованным компьютером катэри… На миг Аня встретилась с ним взглядом, и…

Сорокалетний мужчина, легко поднимавший грузовую платформу, далеко не из робкого десятка — боялся. Нет, не убивать. Это было видно по глазам. Он боялся совершить какую-нибудь фатальную ошибку, которая поставит под угрозу жизни товарищей по отряду. С точки зрения человека это было немного …запредельно, что ли. С точки зрения тари с их коллективистским мышлением — совершенно нормально. Надо было что-то сказать ему. Что-то такое, чтобы он почувствовал себя увереннее. Но что могла сказать взрослому тари земная соплячка, едва научившаяся держать в руках настоящее оружие?

— Они не ждут серьёзного сопротивления, — пока Аня изводила себя всякими размышлизмами, Да-Рэй, как и положено командиру, решила вопрос поднятия боевого духа отряда. — Действуйте как на учениях, и мы их тут надолго задержим.

О том, чтобы совсем остановить врага, имеющего численное и материальное превосходство, а также недвусмысленный приказ о захвате станции, и речи быть не могло. Второй эшелон был временным, здесь предполагалось нанести как можно больший урон десанту противника и заставить его двигаться дальше черепашьим ходом, опасаясь каждого шороха. А уж как они справятся с этой задачей — время покажет. Сейчас не всё, но очень многое зависело от них.

Катэрийские колёсные «броники», как рассказывал Нойгеш, сбрасывались с десантных ботов в виде ребристых контейнеров на парашютах. От удара о землю срабатывал механизм «развёртки» контейнера в машину: что ни говори, а эмбриотехника у катэри если не процветала везде и всюду, то занимала достойное место в действующей армии. Конечно, это не танки, но и не бронемашинки начала Второй мировой, броню которых можно было пробить винтовочной пулей. Но отсутствие башни — видимо, катэри, воюя с дикарями, облегчили свою технику до предела — наводило на странные мысли. Это что, бронированное такси, что ли?.. А вот сидящие на бортах «броников» десантники до боли напомнили Ане родную планету и её войны. Ведь только-только об этом вспомнила — и нате вам. О чём катэри только думали? Что, завалив здание школы, избавились от всех неприятностей? «Привыкли воевать с беззащитными, да?»

Два громадных толстых дерева были подпилены заранее, и под их стволы подложили заряды для направленных взрывов. Палец Да-Рэй дрожал на сенсоре пульта дистанционного подрыва: нужно было так подгадать завал, чтобы разделить колонну катэри на две неравные части. Чтобы те, кто останется позади завала, не смогли быстро прийти на помощь попавшим в огненный мешок. Чтобы истребить наиболее боеспособную часть десанта. Чтобы… Да много ещё этих «чтобы». Для опытного воина вроде Нойгеша — задачка на раз плюнуть. Для Да-Рэй это был вопрос жизни и смерти.

Заряды сработали, когда до головной машины катэри осталось меньше пятидесяти метров. Два разлапистых дерева со стоном и скрипом начали неспешно заваливаться на дорогу. Катэри, по которым одновременно со взрывами был открыт кинжальный огонь из гауссовок, поспрыгивали с «броников» и, закатившись под колёса, принялись адекватно отвечать. Кто успел спрыгнуть, конечно. Сидевшие в «брониках» начали стрелять из мелких бортовых излучателей, фактически не видя противника: тари, включившие маскировку, буквально растворились в «зелёнке» и, перемещаясь от дерева к дереву, вели по противнику убийственный огонь. Тот отстреливался веерами разрядов… Рядом с Аней в древесный ствол влепился энергоимпульс: судя по мощности, подсуетился водитель, он же стрелок «броника». Завоняло палёным мхом. Если бы не защитный костюм, разлетевшиеся щепки пропахали бы ей спину за милую душу. Никакого физического вреда они не причинили, но батарею на поясе снесли начисто, а это означало отключение всех встроенных систем, кроме связи — та шла через комм. По потерявшей маскировку девушке тут же принялись палить все, кому не лень. Аня, совершенно немужественно пискнув, перекатилась за ближайший ствол. Крайне ненадёжная защита, если учесть параметры катэрийского стрелкового вооружения. Теперь оставалось только одно: менять дислокацию, время от времени постреливая по врагу. Отряд прикроет… прикроет… если они поймут, что произошло. Если увидят… Увидели.

Двухметровая тарийская стрела, сделанная из суперпрочных материалов, пробила колесо «броника» навылет, наискосок сверху вниз. А заодно — и того невезучего катэри, который за ним прятался. Следующая стрела легла ещё удачнее, пригвоздив водителя к сидению и явно пробив какую-то электронную хреновину под ним — излучатели «броника» разом заткнулись. Теперь ответный огонь вели только десантники, залегшие за колёсами. Вот вам и «луки против лазеров»…

Удачный выстрел дал Ане секунду форы — чтобы сменить позицию. Перепрыгнув через толстенный корень, девушка едва не напоролась на призрака. Точнее, на тари в маскировке.

— Ань-Я! — испуганным фальцетом вскрикнул «призрак», опуская ружьё.

— Почему не стреляла?!! — Аня узнала голос Касу-Мин, но сочла нужным рявкнуть. Как-никак второй по старшинству офицер отряда. — А если бы это был враг?!! Не зевать!

Сорвав на тарийке свой страх, весьма удачно замаскировавшийся под злость, она рухнула за очередной толстенный корень и открыла огонь по противнику. Касу-Мин, весьма озадаченная логикой инопланетянки, сделала то же самое. И у той, и у другой получалось не очень. Аню нешуточно трясло, из-за сдохшей маскировки приходилось постоянно прятаться и менять позицию под огнём противника, а Касу-Мин… Она до сих пор не могла заставить себя считать катэри чем-то вроде виртуальных мишеней. Мазала так, что воспитанная в приличной семье земная девушка материлась в голос, как старый тёртый «прапор». Впрочем, и от такой стрельбы тоже был толк: катэри, всерьёз опасаясь отхватить металлическую стрелку в какую-нибудь важную часть тела, старались не высовываться из-за колёс. Хотя… Даже слепому или полному невежде в военном деле стало бы ясно, что сопротивление попавших в засаду заметно ослабло. Зато за завалом активность удвоилась: к месту боя подошли оставшиеся, было, в посёлке десантные боты.

Над лесным сражением раненым зверем провыл подбитый тарийский самолёт — наскоро переделанный в боевую единицу геологоразведчик. Через несколько секунд послышался звук удара о землю, но взрыва не последовало: пилот-тари отлетал и расстрелял всё, что могло бы взорваться. Следом за ним, но уже с фейерверком и прочими спецэффектами, спланировал катэрийский истребитель. Видимо, подбитый тари успел направить машину на врага и всё-таки зацепил, утащил на тот свет…

— Прекратить обстрел! Все в укрытие! — скомандовала Да-Рэй, едва завидев коричневые десантные боты в небе. И вовремя. Система подавления ПВО у катэри не только наличествовала, но и находилась в полной боевой готовности, в чём они уже убедились.

Уходить довелось уже под обстрелом с воздуха. Каким сканером пользовались катэри — неизвестно, но заряды даже через густые кроны деревьев укладывали весьма точно. Когда «спецназовцы» скрылись в подземном укрытии и, уходя по туннелю к третьему рубежу, активировали мины, Да-Рэй провела на бегу перекличку. Недосчитались троих.

Бог знает, что при этом подумали тари, но Аня сочла размен троих соотрядников примерно на два десятка катэри разумной платой. Они-то ушли живыми и относительно здоровыми, а вот катэри по дороге к тому самому третьему, последнему рубежу, ещё ждут сюрпризы.

Новички против профессионалов. Много новичков против очень злых профессионалов. Кто кого? «Не бывает войны без потерь…»

Это было немыслимо — и оттого втройне невыносимо.

Десантная самоходка, насквозь пробитая огромными стрелами, заставила его содрогнуться. Всякое видел, но такое… Металлические стрелки, которыми тари щедро «угостили» доблестных катэрийских десантников, не так действовали на воображение, как эти жуткие копья. Из чего же они сделаны, позвольте спросить?

На удивление и научные изыскания не было времени. Нужно было расчистить завал, прибрать с дороги убитых и бесполезную самоходку, и двигаться дальше. Причём, двигаться с максимальной осторожностью: тари уже показали, что могут быть достойными противниками. Пускай господин командующий эскадрой думает что угодно, а он, проштрафившийся офицер Хентиген, будет действовать по обстоятельствам. Он и так показал себя с лучшей стороны, сумев вывести десантные боты из чрева гибнущего эсминца.

«А они действительно крепкие ребята, — подумал офицер, разглядывая единственный более-менее целый труп врага, который солдаты волокли на обочину аж вшестером. Из этого тари можно было легко сделать двух с половиной не самых мелких катэри, а трофейное ружьё из-за своих размеров было крайне неудобным для использования его солдатами. — Жаль, не поймали живого. Интересно было бы с ним поговорить. Они явно знают о нас больше, чем мы предполагали». Глаза мёртвого тари смотрели в небо, принесшее ему погибель. Так уже было много раз… Так ли?

Хентиген уже догадался, что весь прошлый опыт катэри сейчас обернулся против них. Веками подавляя сопротивление примитивных рас, они допустили ошибку, посчитав местных такими же дикарями. А как распинался господин командующий, уверяя всех и вся в неисправимом миролюбии туземцев! Говорил он красиво, не поспоришь. Только за его словесные красивости катэрийские воины заплатили своей кровью. И это ещё только начало, можно спорить на что угодно.

У тари кровь тёмно-голубая. У катэри — зелёная. Какой прольётся больше, Хентиген не стал бы сейчас загадывать. Он готовился к худшему. И его ожидания начали оправдываться буквально с первых же шагов, сделанных за некую запретную черту, которую тари обозначили своей засадой…

…Мины. Ловушки, выпускавшие по катэри тучи металлических осколков. Мелкие летающие роботы, стреляющие пулями. Замаскированные на дороге ямы, на дне которых — примитивнейшие, но не потерявшие ни капли эффективности колья, только металлические. Вылетающие из кустов капсулы с кислотой. При попытке углубиться в лес и обойти «сюрпризы» с флангов — снова мины и ловушки. И — масса ложных целей, на вид неотличимых от настоящих. Пришлось расчищать дорогу при помощи излучателей десантных ботов — расходуя драгоценный боезапас хрен знает на что. Потерявший ещё одну самоходку и полтора десятка солдат убитыми и ранеными, но не встретивший врага лицом к лицу, офицер Хентиген пребывал в дикой ярости.

«Трусы! Гады и трусы! Где же вы? Посмеете ли встретиться лицом к лицу с настоящими воинами?»

Гады и трусы показываться не спешили. Между тем десант полз, как слизень. Это выматывало сильнее, чем ожидание очередного подвоха. Хентиген не взбесился только потому, что его отрезвляла одна-единственная мысль: если бы на Каттэ явились захватчики, он бы действовал как эти …долговязые. Означало ли это, что тари уже нельзя отнести к низшим, офицер не задумывался. Задумался однажды о чём-то наподобие, и чудом жив остался. Одного такого «предупреждения» оказалось достаточно, чтобы навеки отбить охоту лезть вперёд начальства со своими инициативами. Но это не отменяет главную задачу — выполнить приказ, сохранив живыми как можно больше солдат. Статус тари пускай определяет Командование, ему виднее. Он лишь будет исходить из того, что аборигены Тарины — опасные штучки. И действовать, исходя именно из этой доктрины, а не из пафосных сентенций командующего. Тому тоже сейчас несладко придётся.

Лёгкой прогулки не предвидится. Потому офицер Хентиген запросил подкрепление из резерва на крейсере.

Пускай тари тоже израсходуют боезапас на «мясо», которого не жалко. А он и его солдаты выполнят приказ.

«Ещё одной такой пробежки я не выдержу…»

Аня чувствовала, что превращается в какой-то автомат. В плохо соображающую заржавевшую жестянку, у которой в мозгах засела одна-единственная мысль: упасть и не вставать. Как там Александр Васильич Суворов говорил? Тяжело в учении — легко в бою? Ага. В его времена и на Земле — может быть… Кто-то из мужчин — Аня не видела, кто именно — подхватил её, захлёбывавшуюся собственным дыханием, под мышку и понёс. Оставалось смириться с ролью груза, и Аня, вцепившись свободной рукой в рукав боевого товарища, смирилась.

Прорытый в плотной каменистой земле ход внезапно расширился, посветлел. Ане в первый миг показалось, что они выскочили на поверхность. Блики, отражённые гладкой облицовкой, усиливали эффект. Но светлый блестящий потолок и монорельс в полу сразу навели на другие мысли: отряд вышел к служебным туннелям станции. Да-Рэй с двумя помощниками закрыла тяжеленную металлическую дверь — то ли автоматика вырубилась, то ли её здесь вовсе не предусмотрели, наспех выкопав подземный ход военного назначения — и активировала мины-ловушки. Жёлто-зелёный огонёк, замигавший на щитке, означал, что «сюрпризы» готовы к употреблению. Теперь оставалось одно…

— Мы на месте, ждём, — негромко сказала Да-Рэй, тронув какой-то сенсор на том же щитке.

В туннеле заметался отсвет фар приближающегося …поезда? вагона? Знакомая Ане по метрополитену воздушная волна принесла запахи подземелья — чуть-чуть сырости, чуть-чуть металла, смазки и прочей технологической ерунды, но — никаких звуков. Никакого воя или лязга приближающегося поезда. Монорельсовый вагон, которым обычно пользовался персонал станции, двигался почти бесшумно.

— Где вы пропадали?! — из вагона высунулся молодой тари и заговорил нервной скороговоркой: — Мы волновались за вас! Скорее садитесь и поехали!

Два раза повторять не пришлось: отряд погрузился в вагончик и взволнованный водитель погнал его по туннелю.

— Мы слышали взрывы в лесу, — тарахтел парень. — А до того катэри пытались обстрелять станцию с воздуха, но наши защитные установки …уничтожили их. — Видно было, что последние слова он произнёс через силу. — Так что мы можем не опасаться удара сверху.

— Автоматику к новым охранным системам подключили? — предметно поинтересовалась Да-Рэй.

— Подключили. Но достойная Эн-Мир распорядилась не активировать её, пока наши не вернутся.

— Не вернутся — откуда? — расслабившаяся, было, командирша встрепенулась.

— Достойная Эн-Мир посчитала нужным отправить их вам в помощь…

— Какую ещё помощь? — совершенно не по-тарийски рассвирепела Да-Рэй, заорав во всё горло. — Какое она имела право? Это превышение полномочий!!!

— Но достойная Эн-Мир — начальница станции, и она…

Да-Рэй, не выдержав, высказала всё, что думала по поводу упомянутой особы. На ша-рунн и по-русски, ибо в тарийском языке подобные идиомы отсутствовали как класс. Члены отряда слушали её с одинаковым недоумением на лицах, а Аня даже сквозь навалившуюся неподъёмной глыбой усталость восхитилась богатой фантазией подруги. Та возвела фамильное древо уважаемой Эн-Мир к таким малоприятным существам, что поставила в неловкое положение серьёзную науку генетику. Впрочем, сейчас она могла только ругаться. Разбираться всё равно придётся на месте. И если она права в своих подозрениях, то… лучше бы этой Эн-Мир оказаться где-нибудь в безопасном месте. Подальше от станции.

«Зря ты кипятишься, — мысленно обратилась к ней Аня, сняв маску и вытирая мокрое лицо стерилизующей салфеткой. Раз встроенные системы костюма не работают, приходится обходиться более традиционными средствами. — Гладко было на бумаге, позабыли про овраги? Привыкай, подруга. У нас риск напороться на дуболомство любого уровня присутствует всегда. На меня хоть посмотри: натуральный дуб, что в фас, что в профиль».

Если Аня начинала издеваться над собой, это означало только одно. «Пяткой чую — быть беде», — говорила в таких случаях бабушка, и обычно оказывалась права. Предчувствие не шептало, не говорило, а просто кричало в оба уха: берегись! Если первые два боя были разминочкой с обязательным отходом назад, то сейчас отряду отходить некуда. Катэри всё равно пробьются сквозь полосу сюрпризов и подойдут к решающему рубежу очень злые. А тари, благодаря недальновидности начальницы станции… Аня тоже мысленно помянула нехорошую родню этой женщины, боясь даже представить, к чему привело её крайне несвоевременное распоряжение. Ведь контуром защиты станции должен кто-то управлять, а если этот «кто-то» отправлен неведомо куда, то управление придётся принять на себя отряду. Тарийская техника, конечно, довольно проста в управлении, любой образованный абориген после нескольких минут знакомства с инструкцией сладит с ней. Но эти несколько минут ещё надо иметь. Вряд ли катэри сделают им такой королевский подарок — несколько лишних минут.

Пресловутое «пяточное» чувство настойчиво рекомендовало бежать отсюда. Страх предлагал затаиться и не отсвечивать. Больше шансов уцелеть. Такое странное, недавно осознанное чувство, как долг, требовало остаться и принять бой. Но этот безусловно достойный во всех отношениях выбор означал верную смерть. Ане умирать не хотелось…

— Где инженеры?

— В лесу.

— Могу я узнать, почему они в лесу, а не здесь?

— Я отправила их вам в помощь и не понимаю, почему ты, достойная…

— Потому что каждый из нас должен заниматься своим делом! — совершенно не в тарийском духе рявкнула Да-Рэй. — Защита станции — это моё дело! Твоё — обеспечить работоспособность техники! Где инженеры? Где работающий контур?!!

Потрясение, написанное на лице начальницы станции заглавными буквами, невозможно было описать никакими словами. Чтобы на неё, достойную и заслуженную, кричали?.. Ничуть не меньшее потрясение испытывали и бойцы «особого отряда». Их мир переворачивался с ног на голову: не имевшая компетенции повысила голос на старшую! Что творится?..

— Верни их, — в повисшей тишине гневный шёпот Да-Рэй прозвучал змеиным шипением.

— Я не могу. Они приняли препарат, — гордо выпрямилась Эн-Мир.

У Да-Рэй побелели губы: насколько Аня успела изучить тари, это было признаком даже не гнева — бешенства.

— Активируй систему, — глухо, с угрозой, проговорила она.

— Не имею права, пока инженеры не вернулись.

— Они не вернутся.

— Почему?

— Потому что ты послала их на смерть.

— Но вы же их выручите.

Сказано это было так, что Аня не выдержала — вполголоса выругалась самыми чёрными словами, какие только вспомнила. Нойгеш говорил, что по сравнению с тари она — опытный военный. Не верила. А зря.

— Сэн-Анир, Касу-Мин, займитесь активацией системы, — приказала Да-Рэй, вцепившись в начальницу станции весьма нехорошим взглядом. — Остальные — по местам.

— У тебя нет права распоряжаться защитным контуром станции, — вскинула голову Эн-Мир.

— В военное время на защищаемом объекте старший офицер имеет всю полноту власти, — отрезала Да-Рэй, уже разворачиваясь к своим подчинённым. — Старший офицер здесь я, и ты будешь подчиняться моим приказам, нравится тебе это, или нет… Вызови сюда весь персонал, какой ты ещё …не услала в лес.

Начальница станции смотрела на соотечественницу так, словно наступил конец света. У неё явно не хватало словарного запаса, чтобы адекватно описать испытанное потрясение. Увы, тарийская культура так долго была лишена сильных потрясений, что избавилась от нужных понятий. И …шокированная женщина, старшая по возрасту и опыту, подчинилась младшей.

— Я подчиняюсь лишь по необходимости, — ледяным тоном проговорила Эн-Мир, набирая на сенсорной панели какие-то коды. — Но после боя я в обязательном порядке подам жалобу в Совет обороны.

— Не возражаю, — холодно ответила Да-Рэй. — Но сперва нам обеим стоит пережить этот бой.

Для солдат особого отряда не прозвучало ничего сверхъестественного, а начальница станции услышала очередную дикость. Впрочем, у неё хватило ума на этот раз промолчать.

Один взгляд на неподвижное и белое, как ледяная маска, лицо Да-Рэй — и пресловутое Анино «пяточное чувство» буквально взвыло: «Беги! Спасайся!» С таким лицом идут на смерть. Или стоят насмерть, разницы в итоге никакой. А жизнь именно сейчас казалась желанной как никогда.

Чем она себя выдала? Бог знает. Во взгляде Да-Рэй на миг отразилась растерянность. Всего на миг — но Ане этого хватило. «Я. Должна. Остаться. Человеком».

У предательства, как и у подлости, как она выяснила в последние бурные месяцы, не бывает видовой принадлежности. А вот у чести и достоинства, оказывается, бывает. Вот ведь парадокс, не правда ли? Быть человеком, выходит, не так-то и легко. Хотя сделать надо сущий пустяк — оставаться им до последнего вздоха. Что там Христос говорил по поводу заповедей?..

Всё-таки тари неплохие телепаты. Иначе с чего бы они работали так согласованно, быстро и тихо? Защитный контур незнакомой конструкции активировали за считанные минуты. Одна Аня, как полный дилетант в плане тарийской техники, была не при деле. Только и оставалось, что наблюдать за подступами к станции. Ей и выпало сомнительное удовольствие — полюбоваться на закономерный результат ещё большего дилетантства… Одним словом, она едва успела сообщить Да-Рэй о скоротечном бою в лесу, как бой собственно закончился. Один залп по площади — и всё.

Тари и человек переглянулись. Бессильная ярость и гнев у них были общими. Быстрый взгляд на товарищей по отряду — и стало ясно, что Нойгеш Рили старался не зря. Гнев и ярость — древние, почти забытые чувства — проснулись сами. Эн-Мир, совершившая по законам Тарины тяжёлое преступление, сама того не зная оказала отряду большую услугу.

— Защитный контур активирован, — доложил по комму Сэн-Анир. — Мы всё видели, командир. Они не пройдут, пока мы живы.

Отряд занимал оборону в полуподземном управленческом комплексе. Если честно, совершенно непригодном для таких целей, но тут перебирать не приходилось, пользуйся тем, что есть. В небольшом здании собственно находился мозг станции и всех её комплексов, от реакторов до обороны. Сами реакторы были упрятаны немного севернее, в крохотной спокойной долинке между каменистыми холмами, оставшимися на память от невероятно древнего горного хребта. Густой лес, тёмно-зелёным ковром укрывавший долинку, создавал обманчивое впечатление первозданности, незащищённости. Сунувшиеся было с воздуха катэри уже убедились, что спокойно отбомбиться по станции не получится: ракетные и лучевые зенитные комплексы, упрятанные в этом «первобытном» лесу и предназначенные для уничтожения метеоритов, как оказалось, прекрасно справлялись и с вражескими летательными аппаратами. Именно поэтому катэри пришлось высаживать десант в посёлке — иного способа захватить станцию не предвиделось. Разве только крейсер перейдёт на низкую орбиту, но крейсер в ближайшее время туда не перейдёт, это было понятно всем участникам конфликта.

Просторный зал, от которого веером расходились служебные коридоры, оказался единственным помещением, откуда можно было управлять наспех установленными защитными системами. И откуда можно было оборонять ворота. Служебные входы для персонала завалили тяжёлыми блоками как снаружи, так и изнутри. Широкие раздвижные ворота закрыли, предварительно загнав в проезд две набитые мешками с песком погрузочные платформы. Такими же мешками воспользовались при сооружении огневых точек — мебель для этой цели не годилась категорически. Кое-где спешно установили бетонные — или чем там тари заменяют бетон — блоки, заметно увеличив количество кратковременных огневых рубежей и осложнив жизнь противнику, если таковой ворвётся в транспортный коридор. Вторые ворота, ведущие прямиком к подземным коммуникациям и дальше к реакторным блокам, заварили наглухо и в несколько слоёв навалили всё те же мешки с песком. Техника катэри не пройдёт однозначно. Но служебные коридоры, ведущие к искомой цели, так не перекроешь, реакторы должны работать штатно, что бы ни случилось. В условиях, когда большая часть ресурсов системы задействована на оборону, управление упрятанными глубоко под землю энергоблоками инженерам пришлось осуществлять вручную. Тари ограничились сооружением дополнительной стены поперёк зала и наваливанием вдоль неё совершенно неподъёмных мешков с песком.

Эти коридоры и нужно защищать, иначе будут обесточены две крупные противометеоритные установки. Что там ещё запитывалось от станции, в данный момент мало кого интересовало. Противометеоритные станции — последняя надежда Тарины на победу. Если они отключатся, тари ничего не смогут противопоставить захватчикам. И тогда орбитальная бомбардировка «ядрёнбатонами», или чем похуже, покажется обитателям планеты желанным избавлением от ненужных мучений.

— Анна! — в наушнике комма сквозь треск и шелест помех пробился голос Нойгеша. — Анна!

— Я слышу, любимый! — немедленно ответила Аня, благодарная мужу за то, что дал о себе знать именно сейчас.

— …наземное подкрепление и два звена… воздухе… держитесь, мы…

Опять треск и вой — катэри засекли передачу и включили свою глушилку. Война за эфир шла полным ходом.

— Он явно намекал на поддержку с воздуха, — сказала Аня, ощущая свой страх сжавшимся где-то внутри ледяным комом.

— До поддержки с воздуха нужно ещё дожить, — резонно заметила Да-Рэй. — Внимание! Противник в пределах видимости!

«Секретное оружие» отряда — Сан-Гир — оказался единственным, на кого Аня успела взглянуть мельком, прежде чем заняла свою позицию. Мальчишка-телепат сидел за бетонным блоком, прижав пальцы к вискам, и, не отрываясь, смотрел в сторону «бойницы». Двое соотрядников находились при нём неотлучно — у этих был приказ защищать ценного специалиста любой ценой. По тарийским меркам огромная ответственность как для защитников, так и для охраняемой персоны. Неудивительно, что мальчик так заметно нервничал. Но сейчас никто не сказал бы о нём — «беззащитный тари». Сан-Гир не только числился, он был бойцом, пусть и не держал в руках ружья. «Мы готовы».

Аня, уже изготовившись к стрельбе, внезапно почувствовала то, что до сих пор было ей недоступно: единство с отрядом. То ли долгое общение с тари так на неё повлияло, то ли реальная боевая обстановка, но сам факт оглушил не хуже близкого взрыва. Длилось это всего один удар сердца. А дальше — дальше не стало земной девушки Ани. Осталась младший офицер боевого отряда специального назначения тарийских сил самообороны Ань-Я. А эта особа точно знала, что делать. Никаких сомнений. Никаких рефлексий. Впереди враг.

Инженеры, занимавшиеся перенастройкой систем управления станцией, испуганно переглянулись. Где-то там внизу прятались их семьи, эвакуированные из посёлка. Хмурые вооружённые ребята из отряда специального назначения, до сих пор воспринимавшиеся ими как несчастные, морально искалеченные тари, теперь показались последней надеждой. Как …метеоритный патруль. Неважно, что там пришло незваным из космоса — астероид или недружественные пришельцы. И то, и другое несёт смерть. А после избиения недальновидно посланных в лес бойцов самообороны — катэри будто насекомое походя прихлопнули — тарийские инженеры крепко усомнились в разумности захватчиков. Значит… значит… защититься от такой угрозы — достойно?

Кажется, вооружённые тари знали ответ на этот вопрос. Может быть, потому они были так спокойны?

Тари заслужили гораздо больше, чем просто смерть. Офицер Хентиген дал себе твёрдое слово взять скольких-то из этого грёбаного отряда живыми и устроить им длительный переход на ту сторону. Достаточно длительный и достаточно разнообразный, чтобы те прочувствовали на своих омерзительно белых шкурах всю силу катэрийской ярости. Ещё ни на одной планете он не терял столько бойцов и техники!!!

Та глупейшая ошибка на Земле не в счёт, завербованные им афганцы — мясо. Ни один катэри тогда не пострадал, если не считать самого офицера Хентигена, попавшего под раздачу со стороны обозлённого начальства. Хотя начальство-то как раз можно понять: кому понравится оправдываться перед каким-то туземным царьком, воображающим себя владыкой планеты? Зло благополучно сорвали на нём, понизив в звании и отправив завоёвывать очередную захолустную планетку. Могло быть и хуже, и Хентиген не сетовал на судьбу. Даже мысленно. Но тари за неполный час сумели объяснить катэрийскому офицеру всю глубину его заблуждений. Серьёзный противник. Но поди объясни это господину! Самовлюблённый тупица, считающий любое мнение, отличающееся от его собственного, несусветной ересью. Не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, на кого этот кретин свалит всю вину за потери.

Внешне Хентиген был спокоен, но в его душе бушевал ураган. Нет, он не испытывает ненависти к тари. Ненавидеть, как и любить, можно лишь равного. Единственная уступка фактам заключалась в толике уважения к серьёзному противнику. Скорее это был гнев хозяина, у которого взбунтовались рабы. Раздавить, уничтожить, заставить выживших обделываться при самой мимолётной мысли о сопротивлении. Нет, не так — вытравить саму способность мыслить! Неправильные они, эти тари. А всё, что неправильно, должно быть стёрто с лица мироздания. Земляне, к примеру, правильные. Немного потерпеть — и они сами с радостным визгом признают катэри господами. Рунн, при всей их дикости, тоже правильные. Хоть и враги, но действуют точно так же, как и катэри, пусть это и выглядит со стороны иначе. Ничего удивительного. Они ведь тоже творения Создателей, пусть и неудачные. Но тари… Все результаты обследования пленной самки говорили о том, что и на Тарине не обошлось без вмешательства Создателей. А цивилизация, созданная этими долговязыми недоразумениями, опровергает очевидное. Всемогущие лгали, убивали себе подобных, интриговали, утаивали друг от друга важные секреты. Словом, вели себя понятно, а стало быть правильно. Они творили слуг по своему образу и подобию, тари же никак в этот образ не вписывались. Потому катэри, любимым слугам и единственным наследникам ушедших в вечность Создателей, приходится убирать мусор, оставшийся после тех. Катастрофа разразилась внезапно, Всемогущие просто не успели истребить или превратить в бессловесную скотину свои неудачные творения. А приборка мусора — неблагодарное занятие.

Что бы там ни пищали учёные слабаки, только глобальный террор сможет очистить эту планету от тарийского мусора. Что бы ни бухтел господин командующий эскадрой, делать это придётся долго и большой кровью. Так почему бы не заставить проливать кровь кого-то другого? Тот земной царёк — как его, Обана, что ли? слишком много чести помнить имена будущих рабов — если правильно себя повести, даст и войска, и оружие. А пока…

— Наротен, — он вызвал младшего офицера по ближней связи. — Что у вас?

— В посёлке никого, господин. Дорога расчищена.

— Отряд Хазруддина — в авангард.

— Слушаюсь, господин. Только… я не знаю ни слова на их проклятом языке.

— Включи внешний динамик, — Хентиген ничем не показал, что вскипает от бешенства. Гневаться пришлось на себя любимого, сам виноват. — Хазруддин, слышишь меня? — он перешёл на земной язык, один из тех, что понимают его невольные наёмники.

— Да, небесный человек, — в наушнике раздался каркающий голос землянина. Этот по-арабски говорил как бы не хуже Хентигена, но понимал всё. И это было главное требование. Всё равно ни на что лучшее с Земли пока рассчитывать не приходится.

— Приказываю — выдвигаться в авангард, — ледяным голосом проговорил катэри. — Как понял?

— Мы не нашли в том кишлаке ничего, кроме мин, небесный человек, а ты обещал богатую добычу.

— Они унесли ценности с собой, — видел бы Хазруддин улыбочку, что растянула тонкие губы их нынешнего командира — испачкал бы штаны от страха. — Поторопись, иначе всё достанется моим воинам.

«Жаль, что пришлось избавиться от Хафиза. У того хотя бы мозги иногда работали. А этот… Впрочем, от идиотов тоже бывает польза. Иногда».

Это — люди. Земляне. «Приехали. Земля в союзе с эльфями… П****ц».

Аня не знала, какими образами мыслили тари, но думали они явно о том же. Вот один косой взгляд, второй… Смуглые бородачи, одетые как афганские моджахеды, не могли быть никем, кроме афганских моджахедов. Предполагать, что на какой-то ещё планете, кроме Земли, имеются афганцы, было бы глупо. Значит…

«Да ничего это не значит! — миг ужаса прошёл, настало время гнева. — Если бы Земля заключила союз с катэри, здесь были бы регулярные войска, а не это отребье. И то ещё неизвестно, как они будут воевать не в своих родимых горах, чтоб они провалились!»

То ли Аня сама того не замечая высказалась вслух, то ли слишком «громко» подумала, но Да-Рэй тут же поинтересовалась:

— Знаешь, чего от них ждать?

— Примерно догадываюсь, — ответила Аня. При этом у неё было такое лицо, что подруга-командир вздрогнула. — Сейчас катэри высадят нам ворота, а этих пустят вперёд, чтобы выявить наши огневые точки.

— То есть, против нашего оружия у землян нет шансов?

— У этих землян точно нет: им дали в придачу к автоматам какие-то стрелялки, даже отсюда видно, что маломощные, а на броню пожлобились. Но переть они будут напролом, не считаясь с потерями — воевать любят и умеют.

— Хорошо, — Да-Рэй быстро набрала что-то на своём комме. — Все по местам. Начинаем бой по плану четыре.

Аня ещё разок прикинула возможности «калашей» китайской сборки против тарийских гауссовок и искренне посочувствовала мождахедам. Судьбы пушечного мяса не очень-то пожелаешь даже злейшему врагу… А забавно смотрятся «калаши» рядом с какими-то катэрийскими «загогулинами». Навряд ли эльфы вручили своему живому щиту новейшие образцы стрелкового оружия, но видок действительно получился ещё тот. Интересно, а как «духи» собираются стрелять? Вернее, в какой очерёдности — сперва из импульсников, потом из калашей, или сразу с двух рук?

Мысль, промелькнувшая при виде земного оружия, сперва показалась Ане невозможной. Второй мыслью было: «А почему бы нет?» Третьей мысли она дожидаться не стала, понимая, что может так дёргать себя до бесконечности. Это война, а не площадка для философских диспутов, здесь нужно действовать, а не терзаться противоречиями.

— Погоди! — от волнения голос дрогнул, сорвался на совершенно не подходящий к ситуации писк. — Здесь есть громкая связь? То есть, звук отсюда можно вывести наружу, за стены?

— Хочешь что-то им сказать? — Да-Рэй — вот что значит тари, у неё и в мыслях не было заподозрить подругу в предательстве — сразу оценила замысел Ани и тут же раскритиковала. — Не уверена, что они станут слушать. Смотри. Здесь не нужно быть медиком, чтобы догадаться, какие вещества они принимали перед боем.

— Дайте мне с ними поговорить, — настаивала Аня. — Да, шансы у меня мизерные, но если хоть один из них хоть чуть-чуть понимает по-русски, значит, я смогу выиграть немного времени!

— Для них или для нас? — не выдержала начальница станции, крайне недовольная фактом своего отстранения от руководящей и направляющей должности.

— Чего ради я буду стараться для бандитов? — хмыкнула младший офицер Ань-Я, отвечая насупленной Эн-Мир. — Для нас, конечно.

«Как хорошо, что тари не лгут, — подумала она, наблюдая за борьбой, отразившейся на лице отставной начальницы. — Она и рада бы сказать, что не верит мне, но не может. Потому что верит…» Одна отмашка — и кто-то из инженеров тронул пару сенсоров на консоли.

— Говори в комм, тебя услышат, — буркнула Эн-Мир и отвернулась.

В ушах гулко стучало, а в голове вдруг образовалась звонкая пустота. «Что говорить? Напросилась, а теперь растеряла все слова? Ну ты даёшь, подруга». Аня крепко, до цветных пятен перед глазами, зажмурилась…

— Эй, люди! Земляне! — плазменные динамики системы внешнего оповещения усилили голос, заполнили им не только площадку у здания, но и волнами расплескали по лесу. — Да, я к вам обращаюсь! Я не знаю, что вам наговорили эти коты драные, но лезете вы на атомную станцию! Один неудачный выстрел — и тут всё рванёт к шайтану! Оно вам надо?

Из всех присутствующих одна Да-Рэй понимала по-русски. И изобразила такую язвительную улыбочку, что Аня перестала сомневаться: в её безумии, как и у принца Гамлета, тоже обнаружилась своя система.

Хентиген не изучал русский язык, его заданием была работа с Алькайедой. Но в том, что защитники станции вдруг заговорили на одном из земных языков, он не усомнился ни на миг. Дело было не в лингвистических успехах господина офицера, а в реакции наёмников-афганцев. Эти сперва застыли, прислушиваясь. Затем кто-то из них, видимо, немного понимавший язык, что-то быстро сказал своим… И начался галдёж.

— Ты обманул нас! — рявкал Хазруддин, брызжа слюной. — Ты, сын помоечной кошки, согрешившей с шелудивым псом, осмелился обманывать воинов Аллаха! Это атомная станция! Чтоб отсох твой лживый язык, чтоб тебе заразиться проказой!

Вряд ли этот афганец подозревал, что хрупкий с виду катэри способен одним ударом отправить его к столь обожаемому Аллаху. Просто кипятился, не зная, как себя вести с нечеловеком. Тот в ответ на проклятия …улыбался. Уж подавно наёмник не знал, что под улыбкой «сын помоечной кошки» спрятал смятение и неуверенность.

«Спокойно, — одёрнул себя Хентиген. — Деваться ему некуда, иначе давно бы начал грозить оружием. Такой подчинится силе — покажем ему силу».

Будь у него примитивная химическая громыхалка, как у землян — пристрелил бы не глядя. Импульсником лучше всего воздействовать на убогое воображение примитивных существ, наивно полагавших себя разумными, в тёмное время суток. Но сейчас…

Хазруддин внезапно взвизгнул и, пролетев спиной вперёд несколько шагов, эффектно приложился о ствол гигантского дерева. Речь свою, как и следовало ожидать, он прервал. Видимо, отложил до лучших времён.

— Ты посмел спорить с командиром, сын ишака? — вежливо поинтересовался Хентиген, изящным движением отряхивая кисти рук. Так, словно ему пришлось копаться в мусорной куче. — Тебя никто не принуждал идти со мной. Значит, ты будешь делать то, что я прикажу, иначе от тебя и твоего сброда не останется даже пепла.

— Там — смерть! — прорычал Хазруддин, не без усилия восстановив дыхание.

— Смерть везде, — тоном философа проговорил катэри. — Убьют тебя тари или не убьют — зависит только от тебя. А я, если вздумаешь перечить, убью тебя стопроцентно… Встать!

Фельдфебельский рявк настолько не вязался с обликом сказочно прекрасного существа, что ни у Хазруддина, ни у его людей не возникло и тени сомнения. От изящного «кошачьего сына» вдруг повеяло ледяным холодом и запредельной жутью. Воин. Командир. Опытный убийца. Пусть не человек, но от этого только страшнее — никто не знает, что от него ждать в следующий миг. Спокойно пошлёт в атаку, а потом велит своим воинам перебить тех, кто уцелеет?

Тонкая, едва заметная усмешка скользнула по губам Хентигена. «Мясо» в должной мере прониклось и готово к употреблению.

— Приказ остаётся в силе, — сухим командирским тоном проговорил он. — По местам.

— Вряд ли они вняли голосу разума, — процедил Сэн-Анир. Сам он занимал удобную позицию на втором этаже, чуть правее ворот. Люк вентиляционной системы превратили в бойницу, поскольку оттуда очень хорошо просматривалась вся площадка перед въездом. Разумеется, бойница была должным образом замаскирована, и снайпер сообщал о своих наблюдениях по комму. — Я вижу лёгкую броневую машину и три группы пехотинцев.

— Постарайся как можно скорее вывести из строя бронемашину, — сказала Да-Рэй. «Остальных мы возьмём на себя», — Аня угадала недосказанное.

— Как поведут себя земляне? — Да-Рэй на этот раз воспользовалась приватным каналом. Присутствие Аниных земляков в стане противника и так смущало бойцов отряда, незачем подпитывать это смущение лишний раз.

— Эти? — хмыкнула подруга. — Эти теперь будут осторожничать. Они знают, что тут есть шурави, но не знают, сколько. А шурави они опасаются, и вполне по делу.

— Кто такие шурави?

— Так они называют мой народ.

— А как их называете вы?

— «Духи». От слова «душман». На их собственном языке это означает «враг».

— Значит, враги… Они будут сражаться насмерть?

— Вот тут не знаю. Они же не в своих родных горах, а на чужой планете. Возле атомной станции. Будут осторожничать. Но если почувствуют слабину…

— Я поняла. Не переживай, Ань-Я. Мне тоже страшно.

— Спасибо за утешение, — нервно хихикнула Аня.

— Сенсоры засекли накопление энергии в излучателях бронемашины, — сухо доложил кто-то из тари.

— К бою! — скомандовала Да-Рэй.

Три тонких луча выметнулись из-за густых кустов, за которыми катэри спрятали свой броник. Учли наличие у противника меткого стрелка, вооружённого жутким копьемётом. Лучи упёрлись в створки ворот… и ничего не произошло. Тари строили станцию с расчётом на падение метеорита, укрепили на совесть. Впрочем, катэри тоже вряд ли рассчитывали, что смогут высадить ворота с одного залпа: из-за верхушек исполинских деревьев неспешно выплыли два коричневых силуэта.

— Ракеты — залп!

Шесть небольших ракет, оставляя за собой едва заметные инверсионные следы, выметнулись из скрытых пусковых установок и расцвели огненными цветами разрывов …на поверхности защитного поля. Это никого из защитников станции не удивило — было бы очень странно, если бы катэри не извлекли урок из лесной засады и не сложили два и два. Но и тари тоже оказались далеко не такими мирными простачками, какими их изображало Верховное Командование Каттэ.

— Лучевые установки — средний импульс, максимальная длительность — огонь!

Ослепительно белые тонкие лучи упёрлись в защитное поле десантных ботов. Поле тут же обозначилось тревожным синеватым светом.

— Я слышу, — голос Сан-Гира, давно уже прощупывавшего эмоциональные и мысленные сферы противника, срывался от волнения. — Они обеспокоены… Нет — напуганы. Поле… Долго не выдержит…

— Установки тоже долго не выдержат, — мрачно буркнула Эн-Мир, следившая за показаниями приборов.

«А ты выйди к ним и обрадуй, пацифистка эдакая», — зло подумала Аня. Начальница станции ей сразу и прочно не понравилась. Действительно — это какие мозги нужно иметь, чтобы во время войны следовать букве закона, написанного для сугубо мирного времени?

Катэри явно не знали, каков на самом деле ресурс энергетического оружия противника, и решили не рисковать. Нойгеш говорил, у них должны быть системы подавления лучевых установок. Может, даже и на этих ботах такое стояло, кто знает. Только летательные средства катэри, ответив огнём из всех турелей, резво сдали назад, под защиту деревьев. То ли Нойгеш переоценил их оснащённость, то ли решили не рисковать без особой необходимости. Хотя сейчас от их присутствия в воздухе толку было никакого: ответный залп вскрыл стальные ворота как консервную банку.

— Сейчас полезут… — коротко вздохнула одна из девушек, тщательно, но безуспешно скрывая свой страх.

«Сейчас пустят вперёд свой броневик, а под его прикрытием уже полезут, — подумала Аня. — Для них первейшая задача — вывести из строя нашу защиту. А защита — это не лучевые установки. Это мы сами…»

Лучемёты медленно ползущего броника уже наводили беспорядок в транспортном коридоре за разбитыми воротами. Что-то загорелось, тяжёлая вонь поползла по коридорам, заставив тари надеть маски и включить фильтрацию воздуха. Сработала противопожарная система, выпустившая в коридор облака мельчайших капелек какой-то жидкости, способной, по словам Да-Рэй, погасить самые горючие смеси… Из замаскированного окошка вылетела огромная стрела. То есть, её полёт не был замечен никем, пока эта стрела не воткнулась в броневой лист медленно ползшей машины. Миг спустя прозвучал взрыв. Ане показалось, что лобовую броню разворотило не хуже, чем ворота от залпа ботов, но это было не так. Катэри, оказывается, в лесу не только с ловушками воевали, но и доукомплектовывали свою технику за счёт вышедших из строя единиц. Стрела со взрывающимся наконечником только сорвала один из бронелистов. Катэри и яростно бранившиеся моджахеды тут же открыли беспорядочный огонь по предполагаемой засаде: маскировка пока надёжно скрывала стрелка. Сэн-Анир, мгновенно оценив ситуацию, выстрелил ещё. Попал. В смотровую щель. Изнутри донёсся звук взрыва. Достаточно громкий и красноречивый, чтобы догадаться о судьбе экипажа. А снайпер, понимая, что оставаться на прежнем месте нет смысла, активировал мины-ловушки и спустился вниз к отряду. Свою задачу он выполнил на отлично.

Броник остановился в каком-то десятке метров от ворот. И, поскольку его орудийные турели превратились в кучку бесполезного хлама, прикрывать пехоту было нечем. Тари тут же заняли огневые позиции.

«Замечательно, — Аня бегло осмотрела видимое на экранчике комма поле боя — площадку у ворот — где пехотинцы-катэри и их союзники-моджахеды сгрудились в «мёртвой зоне» за броником и под ним, огрызаясь короткими энергоимпульсами. — Сейчас ихний фюрер скажет духам «фас», а сам будет отслеживать наши огневые точки. Бородатые нам тоже какой-нибудь вред да нанесут. А там можно и свою десантуру посылать… Сколько их? Двадцать восемь вместе с духами? А сколько по кустам сидит, ждёт результатов первой атаки? Два НЛО, плюющихся огнём, тоже им в актив… Допустим, боты лучемётами отгонят. Но никто не знает, насколько этих лучемётов хватит…»

Всё это Аня коротко изложила Да-Рэй по комму. Опять-таки по приватной линии, дабы не смущать бойцов.

— В кустах их не меньше тридцати, — сразу сказала Да-Рэй. — Тепловые сканеры есть не только у катэри. Во-вторых, мы засекли движение воздушных объектов. Очень быстрых. Во всём диапазоне одни помехи, и я не знаю, враги это или друзья. Если враги, нам стоит уйти в глухую оборону и держаться до последнего вздоха. Если друзья — нам повезло.

— Как думаешь, катэри знают, кто там явился?

— Вряд ли. Мы снимаем телеметрию со старой станции слежения, она связана с этим пультом подземным кабелем. А им мешают определиться их собственные помехи.

— Значит, постараются взять нас с наскока.

— Не получится.

— А они об этом не знают, — хохотнула Аня. И включила комм на общую связь. — Сан-Гир, внуши им уверенность, что они смогут захватить станцию с одной атаки.

— Я… попробую, — ответил мальчишка. — Там разные существа. Те, что похожи на землян, менее устойчивы, я очень хорошо читаю их мысли. Катэри сильнее, но не хотят умирать.

— Они так легко убивают и так тяжело принимают мысль о собственной смерти? — удивлённо произнёс кто-то из станционных инженеров.

— Парадоксальная логика, но в этом есть смысл, — ответила Касу-Мин. Аня давно заметила, что тарийка с редкими для своего народа серыми глазами была склонна пофилософствовать. — Если вспомнить, чему учил Наставник…

— Сейчас не время для дискуссий, — Да-Рэй прервала её рассуждения в самом начале. — Нас вот-вот атакуют. Но Да-Рэй немного ошиблась: у них ещё было время. Совсем чуть-чуть.

Неизвестно, что и как внушал противнику Сан-Гир. Аня, понятия не имевшая о таком важном для тари сегменте мозговой деятельности как телепатия, могла только строить предположения. Но подействовал гипноз Сан-Гира немного не так, как она ожидала.

— Эй, шурави! — из-за броника послышался голос с характерным акцентом. — Ты смелая женщина! Сдавайся! Будешь моя жена, любить буду, подарки дарить буду!

— Шутник, блин… — буркнула Аня.

Она не собиралась отвечать бородачу, тешить его самолюбие. Зачем? Разве только время потянуть. И тут, что называется, чёрт за язык дёрнул.

— Ишак тебе и жених, и невеста, джаляб! — крикнула девушка. Гулкий коридор, словно рафинированный викторианский аристократ, услышавший вульгарное выражение, собрал эти оскорбительные для любого мусульманина слова и вышвырнул наружу. — Иди сюда, сукин сын, я вытру об тебя ноги!

Будь моджахед поумнее, он бы постарался отвлечь дерзкую женщину разговорами. Этот явно не был обезображен интеллектом — обиделся сразу и всерьёз. И, подстёгнутый снизошедшей на него уверенностью в собственной непобедимости, ринулся в атаку…

«То, что было раньше — не война. Вот это — война, чтоб ей пусто было!»

Аня запомнила этот бой кусками, обрывками, высверками излучателей и всполохами работающих на предельной мощности гауссовок. Криками. Стоном гнущегося и рвущегося металла. Дымом, вонью, лужицами разноцветной крови на полу. Не запомнилась лишь сама драка. Может быть оттого, что закончился бой слишком быстро…

…Афганец оказался на удивление ловким. Или невероятно везучим. Умудрился проскочить смертельные десять шагов на одном дыхании и не поймать ни одной металлической стрелки. Ворвавшись в коридор, сразу же продемонстрировал тари преимущества опытного бойца перед новичком — два трупа и один тяжело раненный. И опять-таки не получил ни единой царапины. При этом бородач то поминал Аллаха, то, перейдя на коверканный русский язык, требовал подать ему «дочь шайтана» живой или мёртвой. Желательно живой. Чтобы быстренько сделать мёртвой и спокойно идти дальше. «Дочь шайтана» в этот момент, матерно ругаясь, короткими очередями давала понять засевшим за подбитой машиной катэри, что броня от тарийских стрелок спасает далеко не всегда. Засевший рядом Сэн-Анир стрелял вообще одиночными, но Аня готова была поспорить, что этот точно не промахнулся ни единого раза. А ведь тоже когда-то был пацифистом… Сзади что-то вспыхнуло. Громыхнуло — в туннеле-то акустика великолепная — так, что половина присутствующих заработала контузии разной степени тяжести. Сэн-Анир и ещё двое бойцов куда-то помчались. Да-Рэй что-то кричала, но Аня её почти не слышала. На кучу мешков вспрыгнул какой-то шустрый моджахед, навёл свою пушку на Касу-Мин… Аня сама не понимала, как ей удалось выстрелить раньше «духа». Не убила, но заставила крепко призадуматься о смысле жизни. Правда, с твердосплавными стрелками в плече на философию точно не потянет. Пока афганец, завывая, пытался выдернуть посторонние предметы, мешавшие ему заниматься делом, Касу-Мин так же неожиданно для самой себя вспрыгнула на ноги и от всей широкой тарийской души наградила его крепчайшей оплеухой. Афганцу этого хватило за глаза… А вот что было дальше… Что же было дальше?

Касу-Мин с обожжённой спиной. Серые глаза словно ослепли, она судорожно хватает ртом прогорклый от гари воздух. Царапает пальцами крышку поясной аптечки и не может открыть… Эн-Мир, ползающая между заграждениями и подбирающая раненых… Двое бойцов — телохранителей Сан-Гира — поваливших своего подопечного на пол и ведущих ожесточённую перестрелку с ворвавшимися в коридор «тенями». Катэри-десантники всё-таки пошли в атаку… Да-Рэй — правая рука висит плетью, зато левая сжимает жутких размеров ножик. А на ноже умирает «эльф», грязно-зелёная кровь стекает по клинку… Снайпер, притащивший с двумя помощниками одну из демонтированных лучевых установок — инженеры без лишних расспросов бросаются подключать её к пульту и энергосистемам. Как они раньше не сообразили… «А вот и старый знакомый. Тот самый голосистый моджахед, что страстно желал встречи. Что ж ты делаешь, сволочь? Прикладом по лицу… Оружие из рук выбил… Что-то ещё кричит, гад… Не раскисать, младший офицер Ань-Я! У тебя же нож есть!.. А вот так, получи и распишись! Что, не нравится?.. У, сука, да кто ж тебя, такого красивого, драться учил?»

В кровь разбитое лицо. Левая кисть отнялась — кажется, сучий потрох капитально протоптался по пальцам. Она лежит на полу, а афганец, явно получая эстетическое удовольствие, уже занёс ногу для последнего удара… Откуда-то слева налетела белёсая тень, заоравшая по-тарийски: «Не смей!» — и моджахеда как лавиной снесло. Аня даже удивиться не успела. Зато подумала, что если охранявшие Сан-Гира бойцы живы, Да-Рэй им после боя устроит головомойку за то, что упустили подопечного. Всё тело выше пояса было сплошной болью, ног она не чувствовала вовсе. Но сознания, как ни странно, не теряла. Даже смогла со второй попытки открыть поясную аптечку и вколоть себе стимулятор из заветного шприца. Секунд через тридцать грохочущий туман, в который начала проваливаться Аня, отступил… Охранники Сан-Гира загораживали весь обзор: заняли освободившуюся огневую позицию и деловито постреливали по врагу. А в относительной безопасности — то есть, за баррикадой — катался воющий ком: мальчишка-телепат, напрочь забыв о своём даре, схватился с матёрым моджахедом врукопашную и полное отсутствие боевого опыта с лихвой компенсировал знаменитой силушкой богатыр… то есть, тарийской. Афганца, собственно, уже оседлали, связали его же поясом и деловито паковали в ящик из-под боеприпасов. При этом моджахед брыкался и как-то совсем не по-мужски верещал, а воспитанный тарийский мальчик именовал пленника не иначе, как «родившимся без мозга» и непонятно как прожившим столько лет без вышеозначенной части тела. Аню, несмотря на всю серьёзность ситуации, начал трясти нервный смех. «Как без мозгов прожил? Да запросто… У нас на Земле это сплошь и рядом… когда без мозгов…»

Она не сразу заметила, что стрельба стихла: атака захлебнулась, уцелевшие катэри и наёмники-афганцы отошли на прежние позиции. Но и защитники станции понесли немалые потери. Убитых Аня видеть сейчас не могла, но количество тяжелораненных впечатляло: когда Эн-Мир на руках отнесла её в уголок, отведенный под полевой госпиталь, там оказалось около полутора десятков бойцов и столько же работников станции.

— Жива?

Хриплый облегчённый вздох рядом. Аня с трудом повернула голову: всё, что по левую руку, она видеть не могла, пришлось напрягать остатки сил и шевелиться. Касу-Мин. Лежит на животе: вся спина — сплошной ожог, зрачки расширены так, что не видно радужки. Успела-таки вколоть себе стимулятор. Теперь бодрится.

— Вроде жива… — просипела Аня, с трудом разлепив разбитые в кровь губы.

— А пистолет тебе сейчас зачем?

Только сейчас до девушки дошло, что в уцелевшей правой руке она изо всех сил, до побелевших костяшек, сжимала рукоять тарийского пистолета. Большую, неудобную для человека рукоять… Это как так получилось? Она же вроде собиралась стрелять в моджахеда, но тот оказался быстрее и сильнее. Ах, вот оно что… «Нойгеш узнает — сам меня прибьёт…» Пистолет благополучно пребывал в состоянии «на предохранителе».

Аню затрясло от вновь нахлынувшего нервного смеха. Пистолет вывернулся из онемевших пальцев, брякнулся на твёрдый пол, но никому уже не было до него дела. Касу-Мин с неподдельным изумлением наблюдала за странной инопланетянкой. Что тут смешного-то? Внезапно смех оборвался коротким воем: залитое странной красной кровью лицо гостьи с планеты Земля исказилось судорогой боли.

— Помогите ей! — испуганно закричала тарийка.

«Помогите ей!» Помогите ей… помогите… кому помогать?..

Это было последнее, что донеслось до гаснущего сознания. Громадная, ни с чем не сравнимая боль, пронзившая тело, заставила сработать «предохранители», заложенные миллиардами лет эволюции. Нервная система просто отключилась, спасая человеческий организм от неизбежного болевого шока и смерти.

Но нет. Что-то ещё краешком зацепило меркнушее сознание. Что же это было? «Не умирай! Не смей умирать!» Какой знакомый голос… Кто это?.. Разве сейчас это так важно?

Темнота и тишина поглотили все звуки, милосердно растворили в себе. Только откуда-то — из прошлого? из настоящего? неважно… — донёсся добрый женский голос, нежно напевающий колыбельную.

Спи, моя доченька, спи, моя заюшка, Спи, моё счастьице, баиньки-баюшки. Кошка пушистая спела нам песенку, С крыши на небо построила лесенку…

Мама?

Мама. Как хорошо рядом с ней. Можно ни о чём не думать — просто свернуться калачиком и уснуть… А кошки лесенок не строят, точно-точно! Это даже дети знают, вот!..

…Звёздочка в небе сияет нарядная. Спи, моё золотце, спи, ненаглядная…

Мама… Звёзды… Ночь на мягких кошачьих лапках… Спать, спать…