Имя Кати

В Малайзию, не на Мальту

Вчера вечером Анна написала пост в соцсети, а сегодня утром увидела комментарий от Лёвы. Как всегда, в стихах. Она знала, что тот читал каждый её пост, но комментировал, только когда ответ складывался в стихи.

Пост был таким:

«За окном уж минут сорок чем-то орудуют — звук, будто раскалывают лёд — как бывает зимними утрами. Подглядеть, что там происходит, нет никакой возможности — темно, хоть вырви глаз. Сижу, работаю и маюсь — одна мысль свербит — всё, зима! Наступила на два месяца раньше, дрянь такая. Никаких ассоциаций более с этим звуком. Вообще. Настолько похож на тот, зимний. Вот блин. Листья жёлтые, а у меня на Можайке уже лёд…»

Лёва ответил:

Зима накинулась утайкой

Не ожидая свой черёд

Обледенелая Можайка

Скрипуче стряхивает лёд

Размерно-монотонным звуком

Разрезан местный полумрак

Здесь так темно, что злейший враг

Смог оказаться лучшим другом

Она живёт всё так же с ним

Ночным неясным постояльцем

Привязан безымянным пальцем

К ней этот вечный аноним

И улетают птицы стайкой

И стук, звенящий нотой «ми»

Забудем, Анна, не грусти

Давай же следом полетим

Над млечной, зимнею Можайкой

Анна отложила планшет, включила газ под сковородкой, бросила на неё две горсти нашинкованного лука с чесноком и стала взбивать яйца. Она возилась с посудой и улыбалась: ей нравилось, что у неё есть Лёва. Иногда ей казалось, что она пишет в соцсети только для него. По-старомодному и по-книжному — текстом. Никаких видео, фотографий и 3D, только буквы. Он отвечал тоже только словами и только рифмованными, как будто проза была недостаточно хороша, чтобы обращаться ею к Анне. Лёва с ней уже давно. Больше, чем друг, но меньше, чем…

В дверь позвонили. Анна вышла из кухни в коридор, открыла дверь, ойкнула и от неожиданности сделала шаг назад. Парень за дверью расценил это как приглашение, прошёл в квартиру, но тут же остановился.

— Опять вы! — сказала Анна.

— У вас что-то жарится. Вы сходите на кухню, выключите газ, а то сгорит.

Стоит в дверях, принюхивается. Вот подлец.

У него был чуть жалобный и умный вид, а теперь он ещё поводил носом, втягивая воздух, и стал совершенно похож на беспородного пса. Влез в двери и знает, гад, что его так просто не вытолкать.

Впрочем, Анна и не таких видала.

— Точно. Постойте пока здесь, схожу газ выключу. А потом возьму сковородку и врежу вам по лбу.

— Это незаконно, — мгновенно ответил парень.

— А вламываться ко мне в квартиру — законно?

— Я не вламывался, — тут же сказал он, подумал ещё полсекунды и добавил:

— Давайте я сделаю шаг назад и окажусь за порогом. Тогда по закону я не у вас в квартире и вы разговариваете со мной добровольно.

— Да! Сделайте шаг назад, потом ещё шаг, и ещё, и идите к чёрту. Повторю: я не частный инвестор. Я не вкладываю свои деньги, я распоряжаюсь деньгами фонда. Нет смысла лезть ко мне домой. Отправьте свой бизнес-план на мейл. В случае заинтересованности мы вам перезво…

— У меня нет бизнес-плана.

— Тогда тем более катитесь! — Анна стала закрывать дверь.

— Стойте! Как мне вас заинтересовать?

— Что? Да идите вы… Мне полицию звать? Сегодня суббота, я отдохнуть хочу.

— Хорошо, отдохните. Поездка в Малайзию за мой счёт.

— Я не хочу на Мальту.

— В Малайзию, не на Мальту. Вот, посмотрите, пожалуйста.

Он сунул ей открытку. На открытке был отель: на переднем фоне бассейн, на заднем — симпатичное здание с башенками, похожее на замок. Синие крыши, кремово-розовые стены.

— Две минуты, — продолжал гнуть парень. — Вы ведь столько даёте предпринимателям для выступления перед инвестором, так? Elevator pitch — возможность рассказать о своей идее, пока едет лифт.

— Вот и езжайте на лифте. От меня подальше, — огрызнулась Анна.

Но почему-то не закрыла дверь. Из кухни до прихожей добрался запах жареного чеснока. «Так же пахнет в Малайзии, в ресторане отеля на открытке, — подумала Анна. — Наверное». Она не могла этого знать.

Парень увидел, что она колеблется, и вцепился в возможность зубами.

— Мы можем позволить себе туда съездить. Это займёт не более семидесяти двух часов. Вам не надо будет ничего делать. Только смотреть. У вас будет возможность поделиться информацией. Но я не буду вас к этому обязывать. Если мы раскроем это дело, к вам перейдёт следующий процент от суммы — он показал ей распечатку с суммой и процентами. И, кажется, уже был готов поставить лапы на грудь.

— А, то есть бизнес-план всё-таки есть, — улыбнулась Анна.

— Я не бизнесмен. Я частный детектив, в некотором роде.

У Анны сработала привычка находить слабые места в деловых презентациях.

— В некотором роде?

Парень кивнул.

— У полиции подвисает больше шести сотен нераскрытых дел в год. В каждом пятом так или иначе фигурирует вознаграждение. Я раскрываю эти дела и зарабатываю на жизнь. В этом конкретном случае мне нужна ваша помощь.

— Ко мне уже приходили следователи. И я им уже рассказала всё, что знаю. А знаю я ноль. Вы с чего взяли, что самый умный?

— Я, видите ли… — парень коснулся рукой затылка.

— Ясно, — Анна перестала улыбаться.

Парень всё ещё был похож на собаку, только теперь на игрушечную. Симпатичную, но не живую.

— Итак, у вас незаконный чип в голове. Доступ к полицейской базе — дайте угадаю — тоже незаконный…

Парень молчал.

— И вы незаконно вламываетесь ко мне в квартиру с целью пригласить меня поехать на край света, чтобы там раскрывать преступление, к которому я не имею отношения? Всё верно излагаю?

— Есть риск потратить время впустую, — кивнул он. — Но вы же инвестор, вы умеете работать с рисками. Вы инвестируете семьдесят два часа своего времени, чтобы я мог поработать над делом и спасти человека. А взамен получаете шанс заработать часть вознаграждения.

Анна открыла было рот, но он перебил скороговоркой:

— Послушайте, да, у меня в голове чип. Кстати, легальный: это устанавливать его нелегально, а вот владеть — вполне. У нас есть железобетонный факт: в некоем отеле в Малайзии каждый свободный номер оказывается забронированным на ваше — ваше! — имя. На мониторах камер наблюдения вместо коридоров появляется ваша — ваша! — фотография.

— Но я не…

— Вы ничего об этом не знали. Это случайность? Сбой? Полиция решила, что это сбой, и оставила вас в покое. Возможно, они правы. Но есть вероятность, что нет. Другой факт: именно в Малайзии на прошлой неделе похитили дочку русского посла.

— Но я к этому не имею никакого…

— Вроде бы да. Поэтому все решили, что электроника просто сошла с ума. Но возможно, это ошибка. Скажем так, полиция не извлекла из этих фактов никакой полезной информации. А я, быть может, смогу.

— А…

— А может быть, и нет, согласен. Но я каждый вторник раскрываю те дела, которые полиция отправляет в мусорную корзину. Прихожу на место, смотрю широко раскрытыми глазами, набиваю мозг информацией. И поскольку мой мозг мощнее обычного — вам ли не знать, — то…

Анна сделала каменное лицо.

— Да вам ли не знать, — продолжил молодой человек. — Я в курсе, что ваш фонд инвестирует в ребят, которые разгоняют себе мозги. Законно или нет. «Мы инвестируем в людей, а не в бизнес» — это ваш лозунг? Так вот и я предлагаю вам проинвестировать в мою интуицию. В мой нюх.

Анна не выдержала и рассмеялась.

— В ваш нюх?

Парень не понял, что именно её развеселило.

— Интуиция — это всего лишь работа мозга. Работа, которая проходит мимо сознания. И слава богу, что проходит: потому что сознание работает медленно, а интуиция — быстро. К тому же интуицию можно тренировать. Опытный шахматист может принять решение, едва взглянув на доску. А у меня к тому же возможности мозга значительно расширены.

— Да-да, я в курсе. За кого вы меня держите? Я таких наглых типов с коробочкой в затылке видала сотнями. Так что у меня тоже интуиция. И тоже натренирована. Знаете, что она мне говорит? Чтобы я закрыла дверь.

— Неверно.

Парень возразил уверенно, будто речь шла о математической задаче.

— Прислушайтесь ещё раз. Вы не захлопнули дверь, хотя давно могли. А решение ехать приняли в тот момент, когда увидели фотографию отеля. Вы что-то о нём знаете. Но не знаете, что именно.