Имя Кати

На зарядке

«У старого, занудного брата есть одно преимущество — своя машина», — хотел съязвить Ани, но прикусил язык.

— Как-то ты легко согласился меня отвезти, — с подозрением сказала Катя.

«Так хоть будешь под присмотром. Знаю же, что иначе всё равно попрёшься — сама или в компании с каким-нибудь типом», — подумал он.

— Ты у меня единственная сестра, верно? — сказал Ани, не отрывая взгляда от дороги.

— Это уклончивый ответ.

— Учусь у тебя.

— Разве?

— Я полчаса назад спросил, неужели ни у кого из твоих новых друзей не нашлось машины. Ты что сказала?

— Я сказала «М-м-м. Хм-м-м». Это было уклончиво?

— Очень.

— Ну просто…

— Да я всё понимаю.

— Неужели?

— Смотри: тебя только во вторую очередь интересует, кто и зачем отправляет детей в библиотеку. А в первую? В первую очередь ты поняла, что попала в компанию себе подобных, и решила стать первой, лучшей и главной.

— Да что ты!

— Да. Кто тебя знает лучше, чем я? Ты не будешь соперничать за лидерство, но точно перетянешь на себя внимание. Когда ты хотела быть актрисой, разве ты хотела играть? Нет, ты хотела блистать. Так и сейчас: тебя интересует загадка собрания? Нет, просто ты хочешь разгадать её первой. Чтобы друзья восхитились.

— М-м-м. Хм-м-м. А тебе самому не интересно, что это за робот, а, Зигмунд?

«Так я уже давно выяснил», — подумал Ани.

— Тебе надо научиться переводить разговор чуть более ловко, — сказал он вслух.

— Так тебе не интересно?

Ани помолчал.

— Осень уже, кстати, — сказал он после паузы. — Не смотри, что сегодня ясно, дожди скоро зарядят.

— Да здравствует мерзкий, бесконечный московский дриззл!

— Тебе в школе на русском не говорят, что по-русски дождь называется «дождь»?

— В Москве осенью не дождь, а дриззл. Звучит точнее. В «дожде» нет этого «ззз», которое такое бр-р-р.

— За сапогами своими вырвиглазными когда заедешь? В кроссовках ноги промокнут. Тем более, ты без носков.

Катя не ответила.

— Ну хорошо, — сдался Ани. — Как ты вычислила, где его искать?

— Ага! То-то же.

— Ну так?

— Роботу нужно где-то подзаряжаться, так? А у меня был его RMAC-адрес — я его прочитала, когда мы встретили робота в Макдональдсе, — а системы зарядки считывают адрес, прежде чем выдавать ток.

— Зачем?

— Ну как минимум, чтобы не раздавать электричество бесплатно.

— Значит, за робота кто-то платит?

— Не сейчас. Но когда-то, кто-то и сильно вперёд.

— Хм. То есть, у тебя есть этот RMAC-адрес, а никто больше прочитать его не догадался?

— Не все носят с собой планшеты с сетевыми снифферами. И все ребята встречали его только по одному разу. Так что только у меня есть кусочек технической информации о Посланнике.

— Ишь ты, какая умненькая. А ты не задумывалась, почему этот район Московской области называют Подмышкой?

— Вообще да, странноватое место он выбрал. Мог бы подзаряжаться на любой станции в центре. Но все станции в городе — крупные, сетевые, они следят, чтобы у них не заряжался кто попало. А в глуши есть небольшие частники, которые заряжают кого угодно, лишь бы платил. Если он избегает полиции, а он избегает, то выбор очевиден. Но есть и минусы. Логи зарядок мелких станций иногда утекают в плохие руки.

— Плохие руки? Погоди, как ты добыла логи этой заправки?

— Ну… нашла кой-каких ребят.

Ани вздохнул.

Катя помолчала, разглядывая чахлый кустарник, мелькавший за окном, и стала размышлять вслух:

— Я всё пытаюсь понять, почему робот свёл меня и всех этих ребят вместе. Мы что, правда осколки чего-то целого? И если так, то что это за целое такое? Если это зеркало, как Галя говорит, то кто в нём отразится?

— И как, есть догадки?

— Пока нет. У каждого есть много хороших качеств. Джо честный. Сандра красивая. Галя видит чужую боль. Оди хороший математик. Ну и так далее. Но пока, — Катя показала, как пальцы сцепляются в замок, — ничего не складывается.

«Как хорошо размышляет. Но делает одну ошибку. Буквально одну», — Ани прикусил язык.

Под Катиным каблучком хрустнул кусок штукатурки.

— Здравствуйте, Катя, — сказал робот не поворачиваясь.

Он стоял спиной к входу и смотрел в окно. Из-под полы его дорогого шерстяного пиджака свисал провод. Катя и Ани нашли робота на третьем этаже заброшенного недостроя напротив Александро-Васильевского кладбища. Это была потемневшая от недавнего дождя бетонная коробка, штукатурка с которой облезла и держалась только редкими пятнами, как шерсть на больной собаке.

— Здравствуйте, — сказала Катя. — Как… ваши дела?

— Хорошо. Спасибо. Я прекрасно выгляжу и полон энергии.

Робот говорил с артистизмом, какого Ани за всю жизнь ни разу не слышал от машины. Он терпеть не мог позёров, но робот сумел вложить в голос обезоруживающую самоиронию. У него получалось так умело, что Ани мгновенно понял, как этой машине удалось заморочить Кате голову во время короткого разговора в закусочной.

— А как ваши дела? Как ваша карьера? — робот чуть повернулся в сторону девушки.

— Вот как раз об этом я хотела поговорить. Вы пригласили меня на пробы…

— Пригласил, — улыбнулся робот.

— И не пришли на встречу.

— Вместо меня должен был прийти человек. Так полагается. Я надеюсь, он пришёл.

— Э-э-э. Не совсем так.

— Не совсем? Но пришёл?

— Я встретила кое-кого.

— Что ж, замечательно. Вам помогли с карьерой?

— Ну… строго говоря, да. Мы собираемся компанией. Мы — это те, кого вы пригласили в библиотеку. И среди этих ребят нашлись люди со связями.

Робот кивнул и улыбнулся.

— Вот и славно.

— Так и задумывалось?

Робот тихо рассмеялся вместо ответа и сказал:

— Вы молодец, что нашли меня, Катя. Если есть малейшая возможность действовать — действуй! Не можешь лететь — беги. Не можешь бежать — иди. Не можешь идти — ползи. Но во что бы то ни стало двигайся вперёд.

Ани сузил глаза, разглядывая машину. Катя тёрла ладони и переминалась с ноги на ногу.

— Вы… вы можете рассказать, кто ваш хозяин? И зачем вы отправляете людей в библиотеку?

— Нет. Извините, Катя. Я не знаю. Или, наверное, не имею возможности сказать.

— Но почему он от нас скрывается?

— Когда станете известной персоной, Катя, вы поймёте цену анонимности. Лиса знает много разного, а ёж — одно, но главное.

— Но…

— Подумайте, как это странно. На Востоке монахи, которые медитируют десятилетиями, становятся знаменитыми. Они приобретают моральный авторитет. А мы на Западе ищем ответы на все вопросы… у кого? У артистов. Звёзд. Селебритиз. Ходим за ними. Читаем про них. Рассматриваем их личную жизнь в микроскоп. Или я должен был сказать «в телескоп», раз уж речь о звёздах? Впрочем, оставим эти виноватые виньетки.

Робот улыбнулся. Ани покосился на Катю. Робот чередовал мудрый тон с ироничным, то возвышаясь над собеседником, то приглашая посмеяться над собой, и это явно работало: Катя таяла.

«Вот же!» — подумал Ани.

— Но он что-то знает. Ваш владелец, — не сдавалась Катя. — Раз вмешивается в нашу жизнь.

— Быть может, он тоже только проводник?

— Вы хотели сказать «посланник»?

— А вы как думаете?

— Я ничего не думаю, — сердито сказала Катя. — Но зуб даю, что выясню. Так и передайте своему хозяину.

— Он меня тоже просил вам кое-что передать.

— Мне? Он знал, что мы ещё встретимся?

— Неужели кто-то сомневался?

— Так что же?

— Буквально следующее: делайте хорошую мину при плохой игре, выращивайте хорошую траву у себя во дворе, кладите хорошие дрова на свою траву, играйте только в стоящую свеч игру. Гонитесь за одним зайцем, а не за двумя, не перебегайте из огня в полымя. У семи нянек не ищите изъян, для хорошей травы не жалейте семян. Не лезьте в реку не зная брода, не позорьтесь на глазах у честного народа, стойте справа, проходите слева, но трава и дрова — это первое дело. Стройте дом и растите сына, не было гроша, не будет и алтына, без труда рыбы нет, рыбы нет без пруда, без травы, однако и рыба, и труд — ерунда. Написал ерунду — не руби топором, сделай сегодня, не откладывай на потом, посади траву поруби дрова, две головы лучше, но у тебя одна голова. На чужой вершок не разевай роток, не кради у Клары кораллы — получишь срок, не выгляди так, что в гроб кладут краше. Стой у шоссе. По нему придёт Саша.

Катя и Ани переглянулись.

— Вы не могли бы мне сбросить текст? — попросила Катя.

— Кхм, давай я расскажу тебе кое-что, — сказал Ани.

— Ты? Погоди.

— Да, я. Ты не понимаешь? Он может болтать до вечера и толком ничего не сказать. Я, в отличие от него, знаю, кто его хозяин.

— Ты?

Ани виновато улыбнулся. Их разговор прервали шаги.

— Вот они, тут, — послышался голос.

— Серёга? Ты? — удивилась Катя.

— Привет, Кейти, — ответил молодой человек. Он был чуть постарше Ани и выглядел, как если бы кто-то пытался сделать копию старшего брата Кати, заменив каждую деталь на что-то более оскорбляющее глаз. Вместо аккуратной чёлки у него были дреды. Вместо чистой кожи — прыщи. Вместо глаженой рубашки — балахон. Вместо скромных очков — дорогая, но исцарапанная модель. То же самое с выражением лица.

— Вы что тут делаете?

— Подумали, что ты, наверное, не просто так пробиваешь номер по мутным базам, и решили посмотреть, что это за номер такой и что за машина такая.

— Хорошая машина, — сказал лысый двухметровый парень, выросший за спиной у Серёги, и улыбнулся. — Одета дорого. Но вроде не проститут.

— Разберёмся, — сказал Серёга.

— Что значит, разберёмся? — сказала Катя. — Не лезь в мои дела!

Парень взглянул на Катю и тут же отвёл глаза.

— Не шуми, Кейти. Это теперь наше. Хорошо продадим — получишь долю.

— Не смей! — взвизгнула Катя. В глазах её блеснули слёзы. Она взглянула на Ани. Лысый бугай тоже смерил Ани взглядом, и тому живо вспомнились школьные драки. Серёга поморщился.

— Так, не вибрируйте, — сказал он. — И ты, Кейти, и ты, олень. Машина ваша внизу? Колёса прожжём. Будете орать — и вас прожжём.

— Я вызову полицию! — крикнула Катя.

Катя умела хорошо крикнуть. Парни замерли и переглянулись, но быстро пришли в себя.

— Ты головой ударилась? — спросил лысый с сочувствием.

Катя потупилась. Ани стал догадываться, что визит полиции обернётся проблемами не для парней, а для Кати.

Серёга неприятно хмыкнул и достал планшет.

— Не смей! — тихо сказала Катя. — Это особенный робот. Он… нам… ты не должен его трогать.

— Я бы на вашем месте, — сказал робот, — послушал девушку.

Серёга глянул на робота и опустил взгляд обратно в планшет.

— Я чужое имущество, и меня нельзя угонять. Это чревато.

Лысый бугай озабоченно посмотрел на Серёгу.

— Сколько раз я это слышал, — сказал Серёга лысому. — Не обращай внимания. Робот — обычный дроп. Все дропы пытаются отболтаться.

— Это опасно, молодые люди. Я предупреждаю, — тихо сказал робот.

Серёга продолжал водить пальцем по планшету не поднимая носа.

— Включи мозг! — сказал робот совершенно другим тоном. — Кто контролирует зарядки Северо-Запада?

— О! Это уже интересный разговор, — сказал Серёга. — Известно, кто. Только не он тебя пасёт.

— Тебе почём знать?

Парни переглянулись.

Робот чуть поднял подбородок, и планшет Серёги пиликнул, приняв сообщение от робота.

— А я что говорил? — сказал Серёга и показал планшет приятелю. — Дроп. Гасанова застрелили уже года два назад. После него был Чехов, но и Чеха тоже уже нет.

— Дропнули тебя и слились, — сказал он роботу. — Иначе твой хозяин договорился бы с новым владельцем.

Планшет вылетел из рук Серёги — его выбила Катя.

— Вот сука! — сказал Серёга сквозь сжатые зубы и размахнулся.

Катя была отброшена ударом и скорчилась на полу.

Ани бросился на Серёгу, но не успел сделать и двух шагов: парень, который только что стоял на ногах, уже лежал на полу лицом вниз. Его рука была вывернута назад, а шею придавил кожаный ботинок — дорогой и идеально начищенный. Робот стоял на человеке, выкручивая руку. Больше всего Ани перепугало изящество позы и лёгкость, с которой тот переместился на полтора метра. Кабель питания по-прежнему торчал из-под полы его пиджака, лишь слегка покачиваясь. В левой руке у него оказались очки лысого. Робот держал их элегантно, как чайную чашку: сжав дужку двумя пальцами и отставив мизинец.

Катя, Ани и лысый переглянулись. Каждый прочитал в глазах другого испуг. Роботы, бывало, поднимали руку на человека, но это случалось реже, чем авиакатастрофы, и по этому поводу всякий раз стоял шум в новостях. У Ани пересохло во рту. Он подумал, что если выбирать из авиакатастрофы и робота, которого контролирует криминальная тварь, то он выбрал бы катастрофу. Раз он жив и стоит на земле, значит, всё закончилось хорошо. А робот — вот он: включён и двигается.

Серёга хрипел под ботинком.

Робот внимательно осмотрел комнату и сделал шаг назад. Парень отполз, потирая шею.

— Сергей, у меня к вам просьба, — робот вернулся к своей обычной манере. — Внесите мой номер в белый список на этой станции. За ваш счёт. Не то я вас убью.

— Не убьёшь! — прохрипел Серёга. — Тебя вычислят по камерам и выключат.

— Не спорь с ним, ты что! Успокойся, — сказал лысый.

— Катя, — сказал робот, — будьте любезны, отложите свой планшет в сторону.

Катя замерла и посмотрела на машину. Робот улыбнулся ей. Катя отложила планшет. Девушка по-прежнему лежала на полу — вся в пыли и кусочках штукатурки.

— Подальше, — сказал робот.

Катя отодвинула планшет.

— Ваш друг верно говорит, — сказал робот Серёге. — Не надо со мной спорить. Я могу убить человека и оставить сцену такой, что следствие придёт к выводу, что его убил другой человек.

Он оглядел ребят.

— Или сделать так, что человек совершит самоубийство прямо перед камерами наблюдения, которыми вы мне грозите. Или убить человека, а потом спрятать труп. Или четыре трупа. Не проблема для этой глуши. Итак, мне нужен белый список, а такжееы…

Робот замер.

Катя с шумом выдохнула. Ани проследил за её взглядом и увидел, что Катя высвободила ногу из кроссовка и прижимала мизинец левой ноги к планшету.

Серёга матерно выругался.

— Это что сейчас была за херня? — спросил лысый. — Как можно снять защиту от нападения на человека?

— Сам в первый раз вижу, — сказал Серёга. — Беспредел полный. В принципе, можно, конечно. Но такое только производитель умеет. И спецслужбы. Может, это и есть спецслужбы…

Серёга посмотрел на Катю.

— Как ты так быстро?..

— Да я давно начала его ломать, — хрипло сказала Катя. — Несколько дней назад.

— А что сразу не доломала?

— Не твоё дело.

— Пойдём, — сказал Ани.

Брат с сестрой прошли мимо парней не встречаясь с ними взглядом. Оказавшись на лестнице, они побежали вниз, к своему автомобилю. Ани дрожащими руками разблокировал машину.

— Ну, чего не садишься? — спросил он у Кати.

— Стой, — она завозилась с планшетом. — Открой багажник.

Ани послушался. Из здания быстрым шагом вышел робот. На его лице было пустое выражение, он проследовал к машине, шагнул в багажник и улёгся, подтянув ноги к подбородку.

— Катя! — сказал Ани.

Они выехали из «Подмышки» с максимально разрешённой скоростью. Через полчаса Катя потребовала остановиться на обочине, чтобы умыться. Ани лил ей воду на руки из бутылки и наблюдал, как меняется лицо сестры. Вместо испуга — растерянность. Вместо растерянности — любопытство.

— Это робот спецагента, да? Что ты знаешь? И откуда? — требовательно спросила Катя, вытираясь носовым платком.

— Ну как ты думаешь, откуда?

Катя помолчала, моргая.

— Ты говорил про своего знакомого психолога. И упоминал, что рассказывал ему про робота, с которым я общалась в «Макдональдсе». Так?

— Всё верно.

— И что он на это сказал?

— Он сказал «очень интересно» и обещал перезвонить.

— Ну, не томи. Перезвонил?

— Через час. Довольно возбуждённый. И рассказал про серийного убийцу Николая Васильевича Чигиринских. Его давно поймали. С 2170 по 2173 год он пытал, убивал и насиловал. 28 молодых людей и девушек. Минимум. Заманивал в свой дом или машину. Хитростью заставлял надевать наручники.

— Не понимаю. Как можно уговорить человека надеть наручники?

— Сам удивляюсь. Давай подумаем. Вот скажи, когда робот пригласил тебя на прослушивание, он дал тебе текст, который предстояло разучить?

— Да. Пьеса «Каштановый человечек».

— И?

Катя хмуро кивнула.

— В ней по ходу дела арестовывают кое-кого.

— И этого кое-кого должна была играть ты?

— Угу.

— Ну вот, например.

— Погоди, ты хочешь сказать… Но зачем спецагенту… Или…

— Я, пока ждал тебя у дверей твоего нового клуба единомышленников, читал статью про психологические манипуляции. Знаешь, когда человеком можно манипулировать?

— Когда он хочет стать актрисой? — огрызнулась Катя.

— Когда у человека есть психологическая уязвимость. Например — я цитирую энциклопедию, — у него «низкая уверенность в себе».

— У меня низкая уверенность в тебе, — пробормотала Катя по инерции, но тихо.

— Такого можно соблазнить. Процитирую ещё. «Манипулятор использует очарование, похвалу, лесть или открыто поддерживает жертву, чтобы снизить её сопротивляемость и заслужить доверие и лояльность».

— А Плёнка?

— Это называется guilt trip. Его бы зацепили за чувство вины.

Катя замолчала. Она перебирала в памяти ребят, с которыми жила два последних дня, но они показались ей странными, будто она смотрела на них в перевёрнутый бинокль.

— Как я понимаю, — продолжил Ани, — маньяк не рискует сам ходить на охоту. Он выпускает робота с фальшивым номером. Робот слушает разговоры, выискивает молодых людей. Доверчивых, зависимых, одиноких. Наивных. Самовлюблённых и падких на похвалу. Заводит будто бы случайный разговор. Ну или ждёт, пока заговорят с ним. Кидает наживку. Приводит в условное место. И там уже…

— Но убийцу поймали…

— А робота не стали искать. Кому он нужен. А сам убийца отказался выдавать его. Мне кажется, это такая мелкая месть. Робот остался бродить по городу и работать по старой программе.

Катя обернулась, будто хотела убедиться, что робот не выбрался из багажника и не сидит на заднем сиденье. У неё был такой вид, будто она только что проглотила что-то странное и не может ни переварить, ни выплюнуть.

— Чёрт. Не верю.

— Ты видела, что он вытворял. У меня один вопрос: куда смотрит полиция? Как можно было бросить поиски робота? Всё равно что оставить ружьё или тесак на месте преступления. Но нашим органам, видимо, плевать. Маньяка-то поймали. И ведь один из сбежавших мальчиков описывал робота с приятной внешностью в сером шерстяном пиджаке.

Катя нахмурилась, отвернулась и громко сказала:

— Блядь!

Ани грустно улыбнулся.

— У тебя хорошо получается. Красивый, звонкий голос. Как будто не мат, а колокольчики прозвенели.

— У меня всё хорошо получается, — хмуро отозвалась Катя, — кроме как разбираться в людях. То есть в роботах.

— Не переживай, научишься. Видишь, ты пошла правильным путём, только перепутала знак. Там, где надо было ставить минус, ты ставила плюс. Тебе нужно было изучать слабости ребят, а не их сильные стороны. Знаешь что? Пожалуй, я разрешу тебе материться. Один раз в день. Под моим наблюдением.

— И ты всё время это знал? Почему мне не сказал?

— Хотел, чтобы ты сама догадалась. Каждая история, в которую ты вляпываешься, заканчивается нудной лекцией старшего брата. Подумал, что для разнообразия надо дать тебе возможность раскопать всё самой. Раз уж маньяка нет, а есть только болтливая машина. Я только не учёл, что ты сама можешь притащить на хвосте бандитов.

Катя вздохнула.

— Слушай, а роботы интереснее, чем казались. Может, мне всё же остаться на этой работе? Если один робот смог одурачить два десятка молодых людей… Стой! Стой!! Надо им сказать!

— Подумай. Уверена?

— Да что тут думать!

— У них вроде бы всё хорошо. Квадратные в круглом — или как там они себя называют. Нашли друг друга. Собираются в зеркало. Ну прекрасно, пусть собираются в зеркало, лишь бы не вешались.

Катя ударила Ани.

— Ладно-ладно. Не буду язвить. Но мне и вправду их не жалко.

Катя ударила Ани ещё раз. Потом ещё и ещё. Потом расплакалась и уткнулась ему в плечо.

— Их могли бы убить. Каждого могли бы убить. Мучить! Никто бы их не остановил, когда они шли в эту библиотеку, — тихо сказала она.

— Потому что ни у кого из них не было старшего брата.

— Угу.

— Который — заметь — каждый раз оказывается прав.

Катя ударила Ани. Он обнял сестру и поцеловал её в макушку. Катя всхлипнула громче.