Имперский вояж

Глава 44

— Если бы они не пришли, мы бы проиграли. — Роджер сделал глоток вина. Виноград был изумительный. Впрочем, превосходной была и вся обстановка жилища, начиная от искусно выделанной кожи на стенах и заканчивая мастерски сделанными медными гравюрами. Лежащие на полу подушки были обтянуты материалом, дотоле никогда не виданным: нежная, бархатистая ткань совершенно не походила на обычную грубоватую шерсть, так распространенную в Ку'Нкоке. По-видимому, у Т'Кал Влана был хороший вкус.

— Может быть. — Последний правитель Т'ан К'таса взял в рот засахаренный кусочек какого-то экзотического фрукта и принялся его жевать. — Но я все же думаю, что вы и без нашей помощи добили бы кранолту. Собственно, то, что вам удалось, само по себе неслыханно и прославит навеки ваши имена даже в самых отдаленных странах.

Капитан Панер покачал головой.

— Я извиняюсь, ваше высочество, но это не совсем так. Мы прилетели на вашу планету из такой огромной Империи, что земли кранолты и все долины Хертана в сравнении с ней лишь маленькое, еле заметное пятнышко. Мне, конечно, приятно, что вы рады, но потери, которые мы понесли, могли привести к тому, что принц не вернулся бы домой. — Капитан улыбнулся мардуканцам. — И это, естественно, весьма расстроило бы его мать.

— Ах, — воскликнул Роджер. — Только не это! Только не гнев матери! Боже упаси!

— Жуткая женщина, да? — засмеялся Т'Кал Влан.

— Да уж… Я уверен, что, умри я, мать и на том свете продолжала бы меня тиранить.

— В общем, как видите, — продолжал Панер, — мы могли бы проиграть.

— Не смотрите на вещи так мрачно, капитан, — произнес принц, вертя в руке бокал с вином. — Мы все же расчистили дорогу. Тем или иным способом, но нам нужно оказаться по другую сторону холмов, и ни один из выбранных вариантов не может быть абсолютно безупречным. Рассчитывать на это бессмысленно. Пойди мы, к примеру, на юг, а не на север, нам, возможно, не пришлось бы воевать, и тогда, несомненно, мы стали бы сами себя уверять и доказывать с пеной у рта, что разгромить каких-то там вонючих варваров нам раз плюнуть.

— Ладно, по крайней мере, хоть за то вам превеликое спасибо, что вы смогли уничтожить почти всех “вонючих варваров”, — заметил, улыбнувшись, Т'Лин Тарг. — Наши рабочие уже приступили к строительству плавильных печей. Мы собрали всех уцелевших мастеров и их учеников. Совсем скоро Войтан снова расцветет как прекрасный сад.

— Да, — согласился Т'Кал Влан. — Хорошо бы только, чтобы это произошло побыстрее. А то все мои личные деньги словно сквозь пальцы утекли.

— Понимаю, вам нужен капитал, — заметила О'Кейси. Она тоже потягивала вино, с любопытством прислушиваясь к басившим мардуканцам.

— Согласен, — сказал Влан. — Однако кранолта почти все уничтожили, и я не знаю, как поправить дела. Взять взаймы? Под непомерные проценты? Я не вижу другого способа.

— Продажа акций, — предложила О'Кейси. — Введите право частной собственности на залежи месторождений. У каждой акции будет свой голос, и каждый будет получать в зависимости от прибыли, ежели она, конечно, будет.

— Инвестирование, разумеется, может растянуться на длительный срок, но вы мало чем рискуете, поверьте мне.

— Я не очень понял некоторые слова, которые вы употребили, — сказал Влан, выпрямив голову. — Что, например, означает слово “акция”?

— О, ну… — широко улыбнулась О'Кейси. — Похоже, у нас будет длинный разговор.

— Не переживайте, — заметил, пожав плечами, Панер. — Мы еще долго здесь пробудем.

Роджер сидел в своей палатке, весь потный от влажности и духоты. Еле заметный ветерок едва-едва колыхал стены палатки.

— Вам бы надо отдохнуть, ваше высочество, — учтиво посоветовал Корд.

— Это вам надо, старый хитрец. Вы же не можете вылечиваться так быстро, как мы. — Принц сидел на походной раскладушке и тяжело дышал.

— Вы правы, — согласился мардуканец.

— Я удивляюсь, как… — Принц замолчал и покачал головой.

— Как что? — переспросил шаман, скорчив гримасу.

— У тебя же спина наверняка устала, Корд, — сказал Роджер и снова покачал головой.

— Ай, надоело, — валяюсь как червяк, — возразил мардуканец. — Так что же вас удивляет?

— Вижу, по крайней мере, что крыша у тебя еще не съехала, — усмехнулся Роджер. — Я удивляюсь нашим солдатам. Как они смогли это все выдержать? А кранолта? Неужели им совершенно неведомо чувство страха за свою жизнь? Конечно, наши тоже не робкого десятка — я видел, как они умирают. Но кранолта! Мы же практически стерли с лица земли все их племя, Корд. А они… как будто это их вовсе не волнует.

— Значит, у вас нет глаз, юный принц, — возразил шаман со своим неизменным звучным хрюканьем. — Взгляните, к примеру, на молодого Джулиана и поймете, что среди ваших людей тоже встречаются жизнерадостные, веселые оптимисты, пытающиеся скрыть свою боль за маской смеха и веселья. Таков был и наш Ренат, убитый атулом. Он всегда встречал опасность смехом, но это была только маска. Я уверен, что он даже над атулом подшучивал, когда тот его ел. Или возьмем юную Диспреукс. Такая молодая, такая рискованная. Я уже говорил, что она очень нравится вашим мужчинам. Мне это, конечно, непонятно. У нее отсутствуют… многие вещи. Например, рога. Так вот, ее лицо, холодное словно камень, — тоже своего рода маска. Она с такой твердостью переносит боль, что сама как будто в камень превращается.

Роджер, склонив голову в сторону, вертел в руке упрямый локон.

— Ну хорошо. А Панер? Косутик?

— А-а-а, — захрюкал Корд. — Прежде всего заметьте, что хотя они и талантливые воины, но руководят издалека. Они научились всяким хитростям и трюкам. Первая хитрость состоит в понимании того, что ты не один. Когда я был еще в пещере, приходил Панер — навестить раненых, и мы с ним болтали. Я тогда с удивлением обнаружил, что ваш капитан — это кладезь мудрости. Мы говорили о многих вещах, но в основном о… песне. О поэзии.

— О поэзии? — засмеялся Роджер. — С чего это вдруг Панеру взбрело в голову говорить о поэзии?

— О поэзии, о поэзии, мой принц, — прохрюкал шаман. — Порасспрашивайте его о “Могиле ста смертей”. Или о “Каникулах”. Или о “Если?”. — Шаман повернулся, пытаясь устроиться поудобнее. — Но лучше, если вы сделаете это утром.

— Поэзия? — недоумевал Роджер. — На кой ляд мне сдалась эта поэзия?

— Элеонора? — окликнул Роджер. Принц застал О'Кейси, направлявшуюся на одну из бесконечных встреч с войтанцами. Она, очевидно, считала себя группой социальной переориентации в одном лице. Элеонора уже решила для себя, что в Войтане должна быть организована очень надежная правительственная структура, которая будет нести ответственность за ситуацию.

— Да, Ро… ваше высочество? — спросила она второпях. Ее блокнот был заполнен всевозможными заметками, а дней, чтобы все согласовать, оставалось очень мало. “Хорошо бы побыстрее отвязаться от Роджера”, — подумала она.

— Вы когда-нибудь слышали о поэме под названием “Могила ста смертей”?

Элеонора остановилась и проконсультировалась с собственным чипом.

— Знакомое название, но что-то не припомню.

— Или “Каникулы”? — Роджер наморщил лоб. — Или что-то типа “Если?”

— А-а! —лицо Элеоноры просветлело. — Да. Последнее название мне знакомо. А зачем вам?

— Да как вам сказать… — не знал, что ответить, Роджер. — Корд рекомендовал.

О'Кейси весело рассмеялась.

— Это что-то про телепортацию, ваше высочество.

— Я думаю, что он услышал об этом от кого-нибудь, — сухо объяснил Роджер.

— Давайте закачаю в ваш блокнот, — сказала она с улыбкой и переправила файл.

— А зачем вы храните его в своем чипе? — удивился Роджер.

— Мне нравится эта поэма. Впрочем, вы можете поинтересоваться у Панера. Он коллекционирует подобные произведения.

Добреску перебрасывал из руки в руку солидный кусок красноватой руды, рассматривая изобилие красных и черных вкраплений в нависавшей стене.

— Вот и ответ на все вопросы, — подумал он. Последние две недели оказались для экспедиции весьма плодотворными. Бойцы наконец-то смогли отдохнуть и морально прийти в себя. Поскольку Войтан перешел в руки дружественных сил, капитан Панер решил оставить в городе тела погибших бойцов. По крайней мере, если потребуется, они всегда смогут когда-нибудь за ними вернуться. Если же миссия закончится плачевно, что ж, по крайней мере, эти герои навсегда останутся в памяти не только Империи, но и жителей Войтана.

Войтанцы раскопали наконец-то в своих катакомбах склеп, разграбленный кранолтой. В нем были захоронены в основном королевские гвардейцы. Это произошло еще до окончательной сдачи города. Морских пехотинцев решено было не сжигать, а подхоронить туда же, рядом с их героическими собратьями. Старший сержант Косутик, единственный официальный капеллан в отряде, отлично провела церемонию.

Двухнедельная задержка позволила раненым восстановить свои силы: усиленное питание и постельный режим делали чудеса. Почти все, кроме особенно тяжело раненных, уже встали на ноги и приступили к обычным тренировкам, что дало возможность немного отдохнуть и доктору Добреску, и он использовал остаток времени с максимальной для себя пользой, осуществив два своих страстных желания.

Во-первых, врача интересовали мечи. Неоднократно проведенные испытания подтвердили, что только “водяные” мечи, изготовленные в Войтане, обладали непревзойденным качеством. Изготовленные в других местах, даже при, казалось бы, схожей технологии, не обладали этим “духом” истинно войтанских дамасских мечей.

Вторая страсть Добреску была связана с мардуканской биологией. В ходе путешествия ему удалось сделать много наблюдений, а во время относительного бездействия, когда приходилось ухаживать за ранеными, он смог кое-что изучить. Врач обнаружил нечто такое, что наверняка поразило бы большинство его спутников, но Добреску находил это забавным. Распространяться об этом он не любил и на досужие вопросы пока не отвечал.

— Итак, в стали, из которой изготовлен этот меч, довольно высокий процент примесей, — сказала О'Кейси. — И что из этого следует?

— Главное не в том, что высокий процент, — сказал Добреску, сверяясь со своим электронным блокнотом. — Важнее то, что примеси вообще присутствуют.

— Я не понимаю, что такое “примесь”, — заметил Тарг.

Это довольно трудно объяснить, — нахмурилась Элеонора. — Для того чтобы понять, нужно хоть немного разбираться в молекулярной химии.

— Я попробую намекнуть, — нашелся Роджер. — Тарг, помните, когда вы впервые выплавляли руду, то получили “черный металл”. Ломкий материал, верно?

— Да, — согласился Т'Кап Влан. — Оружие, отданное тогда племени Корда, ломалось действительно очень легко.

— Вам следовало его переплавить, — вставил Корд. Раненый мардуканец сидел, как всегда, позади Роджера, подложив подушки под искалеченные ноги. — И при очень высокой температуре. Это, разумеется, гораздо труднее и дороже, но именно поэтому “черный металл” такой дешевый.

— Правильно, — продолжал Роджер. — Когда вы нагреете металл в тигеле до очень высокой температуры, то получите материал серого цвета, с которым работать уже гораздо удобнее.

— Железо, — сообразил Тарг. — Верно?

— Да, это то, что мы называем “сварочным железом”, и оно действительно почти совершенно чистое. Железо — это молекула. “Черный металл” — это железо, смешанное с углеродом, который, кстати, присутствует в древесном угле.

— А что такое сталь? — спросил Т'Кал Влан.

— Кто-нибудь, может быть, сможет вам лучше объяснить, — со смехом сказал Роджер. — Дело в том, что железо — чистый элемент, вид молекулы. Я понятно излагаю?

— Я слышу слова, — ответил Тарг, — но не улавливаю их значение.

— Это действительно довольно трудно объяснить, если вы не знакомы с основами химии, — сказал Добреску. — Я вам советую просто поверить нам пока на слово.

— Суть в том, что сталь тоже состоит из железа с примесью углерода, — сказал Роджер. — Просто углерода в ней гораздо меньше, и температура нагрева должна быть гораздо более высокой.

— Это должно быть хорошо известно нашим кузнецам, — сказал Тарг, по-человечески пожав плечами. — Простым нагреванием и смешиванием не изготовишь “водяных” мечей. Будучи в изгнании, наши кузнецы также выковывали прекрасное оружие, не идущее ни в какое сравнение с мечами, изготавливавшимися в других городах. Но войтанского качества им все равно было не добиться.

— Безусловно, изготовление стали — непростая вещь, — согласился Роджер. — Особенно “водяной стали”, которую мы называем “дамасской”. Мы были действительно поражены, узнав, что она вообще у вас есть и такого отменного качества. Это весьма нехарактерно для уровня развития ваших технологий.

— Я думаю, это вызвано их успехами в производстве насосов, — вставила О'Кейси. — Я бы хотела, чтобы они продвинулись на этом пути немного дальше. Например, можно объяснить им устройство парового двигателя.

— Давайте не будем отклоняться от темы, — предложил Панер, слегка улыбнувшись, — и лучше обсудим, как им организовать общественное управление, разумеется, не без нашей помощи. Хорошо?

— Его высочество прав, — игнорируя недоумение капитана, продолжал объяснять Таргу Добреску. — Обычная сталь — это железо определенной структуры с небольшой примесью углерода, отлитое при высокой температуре, однако необходимы еще некоторые добавки, если вы, конечно, желаете получить хорошую сталь, из которой и делаются войтанские клинки. Во-первых, ваша местная руда — это то, что мы называем “полосатым железом”.

— Да, — сказал Роджер. — Помните, я вам рассказывал о геологии. Так вот, руда на ранних стадиях формировалась вырабатывающими кислород организмами. До их развития атмосфера была довольно разреженной, и железо оставалось на поверхности практически в беспримесном состоянии. Но как только стали появляться зеленые и сине-зеленые организмы, генерирующие кислород, железо стало покрываться ржавчиной. За миллионы лет руда постепенно претерпевала изменения, и для ее структуры стали характерны чередующиеся полосы: полоса коррозийной руды, затем некоррозийная полоса и так далее. Правильно?

— Правильно, — согласился Добреску. — А из нее получаются такониты, которые легче обрабатывать. А еще лучше, если добавить ванадий, один из элементов, придающий стали твердость. К ним же относятся молибден, хром и некоторые другие.

— Молибе… молби… — пытался выговорить Корд. — Никак не произнести.

— Не беспокойтесь об этом, — успокоил Добреску. — Главное, что необходимая руда у вас есть, а остальное — детали. Я уже побывал на основных ваших рудниках и взял пробы: в руде наличествуют необходимые примеси — ванадий и молибден. На самом деле я даже не сомневаюсь, что со временем вы освоите это дело в полном объеме и найдете жилу, пригодную для изготовления стали, о которой сейчас можно только мечтать.

— Один момент, — сказал Роджер, нахмурившись, — ванадий и молибден, бесспорно, важные компоненты, но для изготовления мечей их наличие не настолько критично, доктор. — Добреску удивленно сощурился. — Я, конечно, не считаю себя экспертом в этой области, — продолжал принц. — Однако все Макклинтоки, по крайней мере, должны иметь хотя бы небольшое представление о древних видах оружия.

— Да? — Добреску приподнял брови. Роджер пожал плечами.

— Ванадий способствует улучшению зернистости структуры стали, — заметил он, — что, в свою очередь, облегчает процессы смешивания и исключает определенные проблемы, связанные с перегревом стали. Например, это помогает избежать потери некоторых сплавов в разогретом металле.

— Молибден ведет себя похожим образом, помогая разогревать сталь до высоких температур. Он также повышает ее прочность и противодействует усталости металла. Но все равно, если говорить о прочности, то без углерода не обойтись.

Пока принц говорил, брови Добреску медленно ползли вверх, остальные тоже пооткрывали рты. Даже О'Кейси уставилась на своего студента, заставив Роджера пожать плечами.

— Ну, я же все-таки Макклинток, — закончил принц.

— В соответствии с тем, что я прочитал несколько лет назад, — сказал доктор, — именно ванадий и молибден необходимы для производства дамасской стали.

— Почти так и есть, — заметил принц. — “Водяные разводы” — эти белые линии на черном фоне — есть не что иное, как кристаллический дамаст (или иначе булат), возникновению которого в значительной степени способствовали эти виды примесей. Но вы можете заметить такого же типа разводы на клинках, которые никуда не годятся. Хорошая дамасская сталь должна содержать, если я точно помню, приблизительно полтора процента углерода, но даже и в этом случае вся хитрость — в смешивании. Например, в знаменитой коллекции Роджера III некоторые на первый взгляд замечательные “водянистые” клинки на самом деле никогда не подвергались достаточному воздействию температуры. Я думаю, что их прочность по Роквеллу составляла, дай бог, тридцать процентов, и как оружие они были совершенно бесполезны. Чтобы перерубать кольчуги и кости, необходима прочность как минимум в пятьдесят процентов по Роквеллу, как, например, у этого красавца. — Принц дотронулся до своего катанского меча, с которым не расставался.

— Серьезно? — спросила О'Кейси, пытаясь скрыть радость от удовольствия слушать Роджера — ее Роджера!

— Да. На старой матушке-Земле существовало много различных технологий изготовления хороших материалов, — сказал Роджер. — Европейцы применяли сварку, японцы использовали механические конструкции. Пожалуй, индийцы поступали похожим образом, если судить по этому мечу, — он снова прикоснулся рукой к клинку. — Они нагревали сталь в герметичных глиняных тигелях, позволявших впитывать достаточное количество углерода.

— Примерно так и работают наши мастера, — заметил Тарг, пристально посмотрев на Роджера. — Это один из наших секретов, — добавил он, заставив Роджера улыбнуться.

— Не беспокойтесь, Тарг. Я не собираюсь рассказывать об этом кому-нибудь еще. Однако люди, использовавшие подобную технику, производили так называемую “вуцевскую” сталь, содержавшую те самые примеси, о которых говорил здесь доктор. И вероятно, он прав в том, что это улучшит качество вашего оружия. Самое трудное при изготовлении качественного клинка — это правильное сочетание примесей, так что вам и карты в руки. Ну и наконец, я хочу сказать… — Принц пожал плечами. — То, что вы снова заполучили вашу руду, означает, что “водяная” сталь опять будет в вашем распоряжении. Я полагаю, что изготовление из этой стали прекрасного оружия принесет вам в будущем немалые доходы от ее продажи.

— Правильно, — вставил Т'Кал Влан. — Ведь качественное оружие пользуется большим спросом у воинов и торговцев, поэтому тем более полезно освоить правильную технологию его изготовления.

— Все так. Но, разумеется, остается проблема поиска дополнительных ингредиентов и их сепарации. Пока, я думаю, достаточно использовать то, что у вас под рукой. Если хотите, я поговорю с вашими мастерами. Попробуйте хром. Если мне не изменяет память, его относительно легко находить и извлекать.

— Если у вас есть кислота, конечно, — уточнил Добреску. — И не забывайте, что очень непросто соблюсти правильные пропорции и температурный режим. У нас на Земле, например, хромированную сталь научились отливать лишь полтора столетия назад, еще до межгалактических полетов. Естественно, людям никто об этом не рассказывал, никакие “умные” инопланетяне к ним не прилетали.

— Помог большой накопленный опыт в области химии, — объяснила О'Кейси и задумалась. — Здорово было бы, конечно, помочь мардуканцам осуществить такой грандиозный скачок вперед, — мечтательно произнесла она.

Панер фыркнул.

— Может получиться, что мы целый год потратим только на то, чтобы освежить собственные знания об этих процессах, — заметил капитан. — Гораздо проще тогда уж прилететь на эту планету еще как-нибудь, взяв с собой подробные описания.

— Да, — засмеялся Роджер. — И прихватив еще специальную команду для общественного переустройства. Я, естественно, не стремлюсь ломать местные порядки, тем более что мне здесь многое нравится. Однако я хотел бы присоединить Мардук к Империи.

— Мы в состоянии это сделать, — сказала О'Кейси. —У нас богатый опыт в этом плане.

— Намекаете на Арму? — улыбнулся Роджер.

— Да хоть бы и на нее, — ответила Элеонора. — Можно многое порассказать о планете воинственных ирландцев. Взгляните на старшего сержанта.

— Согласен, согласен, — нетерпеливо вымолвил Панер. — Однако чтобы вернуться сюда с командой “социального спасения”, для начала нужно добраться до космопорта. А чтобы добраться до космопорта…

— Нужно начать делать ножками “топ-топ”, — сострил Роджер. — Из чего следует, что нашу милую встречу пора прервать.

— Именно, — кивнул Панер. — Тарг, Влан, спасибо за приятную беседу.

— Нет проблем, — сказал Влан. — Всегда к вашим услугам.

— Спасибо, — улыбнулся Панер, стараясь делать вид, будто не замечает, что Добреску делает ему какие-то знаки. — Думаю, мы завтра увидимся. До встречи.

— Да, — сказал Тарг. — Спасибо. Доброй ночи. Дождавшись, когда мардуканцы выйдут из палатки, капитан обратился к доктору:

— Да, мистер Добреску? Вы хотели мне что-то сказать без посторонних?

Доктор поглядел на сидящего за спиной принца шамана.

— Да, сэр. Я только не уверен относительно Корда.

— Он останется, — холодно сказал Роджер. — Все, что услышу я, имеет право слышать и мой аси.

— Хорошо, ваше высочество, — сказал медик. — Дело касается мардуканцев. И тех предположений, что мы сделали.

— Каких предположений? — осторожно поинтересовался Панер.

— О, это не относится к безопасности, капитан, — сказал Добреску со зловещей улыбкой. — Я, конечно, не уверен… быть может, все это пустяки… Но разве вы не заметили, как мы смутили их мужчин?

— Что? — взвилась О'Кейси. Как специалиста по языковым программам ее в первую очередь касалось, чтобы подобным вещам не было места, и она уже собиралась рассердиться, однако вспомнила, что ее программа всегда пыталась учитывать род собеседника, то есть переключалась при обращении к мужчине или женщине. Элеонора взглянула на Корда, растянувшегося позади принца.

— Но… — начала она и покраснела.

— Тот, на кого вы смотрите, мисс О'Кейси, — Добреску неприятно улыбнулся, — яйцеклад.

— Яйце… что? — спросил Роджер.

— Вообще, “пол” — довольно скользкое понятие и относится к ксенобиологии, — продолжал медик. — Я, по крайней мере, могу сформулировать точное определение “мужского” пола, существующее на данный момент. Так вот, “мужской” пол — это способность оплодотворить множеством сперматозоидов одну отдельную яйцеклетку.

— Я так понимаю, вы хотите тем самым сказать, что Корд и его “пол” это делать не может? — осторожно спросил Панер. — Но он выглядит как представитель мужского населения.

— Это отчасти и так, и не так, — ответил Добреску. — Когда мы называем пол “мужским”, говоря, например, о Корде, это в принципе правильно, если иметь в виду, что у него должно быть от четырех до шести гамет, по сути являющихся активными клетками. О соответствующем наборе хромосом я сейчас не говорю. Так вот, как только гаметы внедрены, они тут же оплодотворяют женские яйцеклетки, превращающиеся в свободно плавающие зиготы, расположенные в яйцевых мешочках того, кого я, пользуясь техническим языком, назвал бы “мужчиной-яйценосом”. — Медик слегка скривился. — Между прочим, на Земле есть некоторые виды рыб, ведущие себя схожим образом. На Мардуке же это обычное явление.

— Итак, Корд на самом деле женщина? — спросил Панер.

— Технически — да. Но есть еще социологический аспект, в соответствии с которым он, естественно, мужчина. Путаница этих двух моментов и сбивает с толку программу.

— И меня, — призналась О'Кейси. — Но я уверена, что вы правы. Мы не слишком тщательно изучили языковое ядро, от которого отталкивались, и я, естественно, никогда и не утверждала, что оно идеально и учитывает такие тонкости. Но даже если бы я была в курсе, то все равно не знала бы, как их правильно учесть. Искусственный интеллект может вести себя непредсказуемым образом и выдавать полнейшую чушь, когда ему не хватает точных, фиксированных определений.

— Я не женщина, — неожиданно заявил Корд.

— Шаман Корд, — сказала Элеонора. — У нас проблемы с программой перевода. Так что можете не обращать внимания на нашу дискуссию.

— Хорошо, — сказал шаман. — Я могу понять, что у вас проблемы с вашими машинами. У вас они постоянно. Но еще раз повторяю, что я не женщина.

— Какое слово он только что употребил? — спросил Добреску.

— “Блек тюл?” — Элеонора сверилась с электронным блокнотом. — Этимологически получается что-то типа “то, что носит; то, что носит яйца”? Или “тот, который высиживает яйца”? Готова поклясться, это что-то в этом роде.

— А моя ящеропсина? — спросил Роджер, поглядев на умильно сопящую ящерку.

— Еще один интересный аспект местной биологии, — ответил Добреску. — На Мардуке доминируют два семейства живых организмов. Можно, если угодно, провести аналогию с земными рептилиями и амфибиями. Так, Корд — “амфибия”, к ним же можно отнести чертовых тварей, чертовых крокодилов и больших бестий. Все они обладают слизистой кожей и сходным строением внутренних органов.

— Однако большинство животных — к ним, кстати, относятся ящеропсины и флер-та — устроены принципиально по-другому: кожа у них сухая, иначе функционируют и почти все остальные органы — сердце, желудок, почки.

— Так все-таки ящеропсина — он или она? — нетерпеливо спросил Роджер.

— Она, она, — ответил Добреску. — Аналог земной рептилии. Так что ждите: у вашей любимицы рано или поздно появятся детки. Ну, яйца.

— А что нам делать с программой перевода? — спросил Роджер.

— Я думаю, не стоит что-либо менять, — сказал Панер. — Людей мы проинформируем, объясним, что у мардуканцев “плавающий” пол, но оставим все как есть. Ведь, как правильно заметила Элеонора, отличие чисто техническое, а поскольку среди нас нет ксенобиологов, я полагаю, что мы смело можем закрыть на это глаза. Я не думаю, что возникнут серьезные проблемы, а потому не считаю необходимым смущать команду или переделывать программу.

— Убедитесь хотя бы, что они знают, — чопорно заявил Корд, — что я никакой не яйценос.

— Он женщина? — спросил Джулиан.

— Типа этого, — рассмеялся Роджер. — Но советую вам обращаться к нему как к мужчине. И молите бога, чтобы программа не споткнулась. — Встроенный в чип переводчик уже несколько раз ошибался, например в случаях с Поертеной и Денатом. К счастью, пострадавшие не обиделись. Пинопанец почти сразу забыл об этом, а Денат удовлетворился устными извинениями.

— О бог мой, — покачал головой Джулиан. — Когда мы наконец покинем эту дурацкую планету? А то постоянные заморочки уже доконали.

Проходя мимо рядового Гелерта, Роджер похлопал его по плечу. Пехотинец в ответ криво оскалился и перекинул копье через плечо. По-видимому, Гелерт все еще считал, что солдату не подобает носить подобные штуковины.

Все бойцы вооружились мардуканским оружием. Трофеи исчислялись тысячами, так что каждый выбирал на свой вкус. Поскольку местное оружие в исходном виде для землян не годилось, войтанцы пошли гостям навстречу и адаптировали его до нужных размеров. Теперь у команды были короткие мечи (или длинные кинжалы, по мардуканским понятиям), овальные щиты и, по меньшей мере, по одному копью или дротику на каждого солдата.

В течение трех недель, пока отряд восстанавливал силы, бойцы возобновили тренировки. Конечно, до мастерства мардуканцев им было далеко; ведь туземцы, можно сказать, чуть ли не рождались с оружием в руках, но, в отличие от последних, земляне все-таки в первую очередь были солдатами. Их тренировки носили в основном коллективный характер, пронизанный духом взаимопомощи. Главный упор делался не на то, чтобы выпестовать индивидуальных супергероев, а на то, чтобы осуществлять определенные маневры повзводно. К примеру, одно подразделение удерживает стену, а другое с оружием в руках пытается эту стену взять. Ставка делалась не на личный героизм, а на согласованность в действиях.

Улыбнувшись Гелерту, Роджер кивнул на собственный меч. После отдыха земляне выглядели значительно лучше, кроме отдельных тяжелораненых, которые по-прежнему нуждались в лечении и в последующей транспортировке на флер-та.

Роджер просалютовал капралу Д'Эстрис. Она получила серьезнейшие ожоги, и Добреску пришлось удалить ей часть руки, ниже локтя. Махнув в знак приветствия розоватым обрубком, она почесала вспухшее место. Зуд был нестерпимый, но через месяц-другой на месте культи непременно вырастет новая рука.

Наконец принц подошел к животному, предназначенному для Корда. Шаман кивнул на сковывающие его ремни.

— Унизительно, однако.

Роджер покачал головой и кивнул в сторону бесконечной вереницы могильных холмов.

— Радуйтесь, что в живых остались.

— О, я радуюсь, — захрюкал Корд. — Но все равно стыдно.

Роджер снова покачал головой и тут заметил приближавшегося с противоположной стороны Панера.

— Ну что, капитан, все готово?

— Похоже, что так, — ответил Панер, кивнув подошедшей делегации во главе с Т'Лин Таргом и Т'Кал Вла-ном.

— Жалко расставаться, — прошептал принц, но его улыбка слегка потускнела, когда он бросил взгляд на городские развалины.

— Мне тоже, — согласился Панер. — И сказать по правде, ваше высочество, лучше уходить именно так. По старинной традиции тела павших следует забирать с собой, но в глубине души я всегда считал, что солдат должен быть похоронен там, где погиб. — Он покачал головой и тоже печально поглядел на катакомбы. — Когда придет мое время, я предпочел бы для себя такую же участь, — произнес он тихо. — Быть похороненным на месте гибели, вместе с, моими друзьями и… врагами.

Роджер с удивлением поглядел на вдохновенный профиль командира. Возможно, он удивился бы больше, если бы не успел прочесть “Если?” или массу других поэм, хранящихся в чипе Элеоноры О'Кейси. Оказалось, что в душе капитана скрывались такие глубины, о которых принц раньше и не подозревал.

— Ладно, — весело парировал принц. — Я это запомню, капитан. Только вряд ли это у вас получится в ближайшее время. Вы еще не забыли, что вам категорически запрещено умирать прежде, чем вы доставите домой персону его высочества. Не правда ли?

— О, разумеется, полковник, — улыбнулся Панер. — Я это тоже запомню.

— Отлично! — сказал Роджер, и они оба обернулись к провожавшим.

— Я смотрю, тут целая прощальная процессия собралась, — заметила Косутик, обратив внимание на шеренги солдат, растянувшиеся вдоль дороги.

— Мне кажется, самое время поблагодарить наших благодетелей, — откликнулась подошедшая Элеонора.

— Конечно, — шаловливо начал Роджер, — они спасли нам жизнь. Но мы ведь тоже истребили для них почти все войско кранолты, — хмыкнул он, вызвав на лице командира улыбку.

— Не могу с вами не согласиться, ваше высочество, — ответил капитан.

Прощание затянулось на час. Наконец, после пламенных обещаний вечной дружбы и верности, отряд стартовал в далекий путь. К морю.