Имперский вояж

Глава 32

Роджер наклонился к большому кипящему котлу и принюхался. — Что там варится, неужели это?..

Команда вела непрерывный изматывающий поединок с природой, пробиваясь сквозь холмы. Если когда-либо и существовали какие-либо тропы, то они давно уже заросли, и приходилось прорубать новые. Движение сквозь труднопроходимый подлесок было для флер-та и так достаточным испытанием, попадавшиеся же на пути омерзительные хищники превращали путешествие в совершеннейший кошмар.

Для начала одна из таких тварей, которых Корд называл атул, напала на сержанта Коберду, и отряд лишился еще одного бойца. После этого происшествия бойцы нарекли гадину “чертовой тварью”. Тварь оказалась невысокой, весившей около двух килограммов, довольно шустрой и, как выяснилось, очень голодной. Голова у нее была странной треугольной формы, а пасть усеяна острейшими, как у акулы, зубами.

Первым же выстрелом чертову тварь разорвало на куски. Но, к сожалению, было поздно — гадина уже успела наброситься на сержанта. Парень целый день гонялся за дичью, а теперь вот сам оказался невольной жертвой. Помочь командиру отделения, любимцу экипажа, было уже невозможно: рваные раны оказались слишком глубокими. Его тело упаковали в мешок и сожгли. Капитан Панер произнес скорбную речь, и все двинулись дальше, навстречу неизвестному…

Мало-помалу люди начинали привыкать к постоянной опасности, научившись по неуловимым признакам чувствовать угрозу, таящуюся повсюду. Главным занятием солдат помимо караванных хлопот была охота, и добытые трофеи никогда не были лишними. Между делом выяснилось, что яд мерзких древесных червей, получивших столь печальную известность в начале похода, оказывается, бывает двух видов и очень ценится мардуканцами как лечебное средство.

Многие земляне очень изменились. Несколько одичав, люди одновременно сделались более предусмотрительными и изворотливыми. Каждый, по крайней мере, четко усвоил одно правило: “если какая-нибудь тварь на тебя нападает, то наверняка и сама съедобна”.

Размышляя, принц снова заглянул в котелок.

Мацуга улыбнулся, помешал варево и пожал плечами.

— Да, ваше высочество. Это та самая чертова тварь, которую вы подстрелили. Замечательный выстрел. Правда, пока нашел ее тушу, из нее столько крови вытекло.

— Даже не верится, что у нас на ужин будет эта гадина, — сказал Роджер, смахивая с глаз непокорную прядь волос.

— Между прочим, вы не один такой, — опять ухмыльнулся Мацуга. — Хотите полюбопытствовать, что едят офицеры?

— Все равно не верится, что буду есть эту тварь, — повторил Роджер, устраиваясь поудобнее и доставая вилку. ;

Расторопному Мацуге не только удалось припрятать большое количество весьма неплохого вина, но и массу мардуканских пряностей. Бойцы часто видели, как он болтал с владельцами Ку'Нкокских ресторанов и забегаловок, знакомясь с местной кулинарией. Поэтому он сразу заделался признанным шеф-поваром, одновременно справляясь с функциями караванщика.

У погонщиков Д'Лен Па был солидный опыт бывалых кочевников, и Мацуга довольно быстро его усвоил. Он видел, как время от времени погонщики, давая возможность отдохнуть одной из флер-та, перегоняли животное в хвост процессии, временно перекладывая поклажу на плечи пехотинцев. Кочевники также не раз намекали, что глупо не пользоваться “бесплатно бегающим белком”, как они называли пригодных в пищу лесных животных, и не охотиться.

Заметив, что почти все увлеклись охотой, Панер, если можно так выразиться, решил призвать охотников к порядку. Современные наземные методы ведения войны, естественно, требовали, чтобы солдаты умели воевать в различных условиях, поэтому охота, тем более в джунглях, являлась замечательной тренировкой, развивающей выносливость, реакцию, умение бить без промаха и многие другие навыки. Кроме того, запасы продовольствия истощались, и охотники, по сути, оказывались единственными кормильцами. Но чтобы не пустить повальное увлечение на самотек и не стрелять подряд во все, что летает, или ползает, или просто кажется опасным, Панер, с присущей ему дотошностью, и здесь установил своеобразный порядок: право охотиться получал лишь тот, кто зарекомендовал себя самым метким стрелком, — его и отправляли вперед за трофеями.

Однако, как это ни смешно, именно таким снайпером чаще всего оказывался принц, и, несмотря на раздраженные протесты Панера, именно Роджер чаще других гнался за очередной добычей. Со стороны было довольно забавно наблюдать, как принц, подобно новоиспеченному радже, сидящему на огромном слоне, преследовал свою жертву. Но лучший обзор сверху и то обстоятельство, что со стороны флер-та хищник не чувствовал для себя никакой опасности, приводили к тому, что принц попадал в цель раньше “официального” охотника. А промахивался Роджер редко.

В этот день единственный хищник, который попался принцу в поле зрения, на солидный трофей явно не тянул. Крадущуюся, прижимающуюся к земле чертову тварь было совершенно не видно до тех пор, пока принц чуть ли не наткнулся на нее. Может быть, гадине и удалось бы ускользнуть… Однако Роджер не промазал.

Подхватив на вилку кусочек слегка приправленного специями мяса, принц покачал головой.

— Превосходно! Последний раз, когда вы попытались из нее что-то приготовить, напоминал… нечто вроде…

— Резины, — засмеялся Мацуга. — Правильно?

— Да, — согласилась подошедшая О'Кейси. Элеонора по-прежнему страдала от невыносимой жары, от влажности и надоедливых насекомых, но, по крайней мере, теперь ей не нужно было идти пешком, по уши увязая в грязи. Теперь она восседала на гигантской слоноподобной рогожабе и чувствовала, что так жить еще можно. Вначале она немного расстраивалась при мысли, что ей специально создали тепличные условия, что ее балуют. Но ведь никто из экипажа не намекал, будто она на это напросилась. В конце концов она решила больше не беспокоиться на эту тему.

Вытерев влажные от пота брови, Элеонора глубоко вздохнула. В закрытой палатке было душно, но, по крайней мере, она защищала от насекомых и от ядэнов. Эти жуткие черви никогда не нападали на двигающихся людей. Ночью же каждый забирался в свою одноместную палатку, наглухо закрывая ее на молнию. Неукоснительно следуя такому правилу, отряд больше не потерял ни одного бойца. Каждый, помня о печальном опыте, резонно считал, что лучше уж перетерпеть духоту и смрад, чем погибнуть.

— Однако действительно очень вкусно, — продолжала Элеонора, потянувшись еще за одним куском. — Даже чем-то напоминает говядину. — Дичь и в самом деле смахивала по вкусу на обычное мясо, только очень постное. Жирная пища на такой жаре сильно истощала бы силы.

— Эму, — сказал лейтенант Яско, потянувшись за добавкой. — По вкусу — как эму.

— Эму? — удивился Корд. — Никогда не слышал. — Шаман скатал себе из риса комочек и засунул в рот. Рис он взял из общей лохани, следуя традициям своего Народа. Не по душе ему были эти странные вилки и тому подобное…

— Птица, не умеющая летать, — небрежно заметил Роджер. Он отломил кусочек от порции чертовой твари, лежащей на тарелке, и стал кормить им свою ящеропсину, терпеливо сидевшую возле его ног. — Родом из Южной Америки, из пампасов. Сейчас распространена повсеместно. Размножается очень быстро.

— Мы разводили их в Ларсене, — с ностальгией в голосе заметил Яско. — Словно дома побывал. Если позволите мне доесть остатки в котле, я вас непременно женю, — улыбнулся он Мацуге, и лакей засмеялся вместе с остальными.

— К сожалению, лейтенант, у меня уже есть супруга. Одной мне вполне достаточно.

— И как же вы сделали ей предложение? — поинтересовалась Косутик. Она сделала глоток вина и положила себе порцию какого-то поджаренного овоща. Овощ окрестили джуккини, потому что в сыром виде, в отличие от цуккини, он имел горьковатый вкус. Однако в сочетании с мацуговским маринадом, приготовленным на медленном огне, кушанье оказалось превосходным. Кусочки овоща покрылись аппетитной сахарной корочкой и напоминали медовую глазурь.

— Ээ… — опять улыбнулся Мацуга. — Секрет шеф-повара. — Он приложил палец к своему носу и снова улыбнулся, затем под взрыв аплодисментов чинно поклонился и выкатился из палатки.

— Все отлично, — сказал Панер. — Я хочу убедиться, что всем все ясно в отношении завтрашнего похода. Гиляс, по-моему, вы что-то хотели сказать.

— Я разговаривал с Кордом и его племянниками, — начал лейтенант, положив в рот ложку риса и запив его глотком вина, чем-то напоминавшего херес. — Как всем известно, — продолжал он, — мы уже на территории кранолты.

— Да, — кивнул Яско. — Очень вероятно, что мы пройдем вблизи отряда, который собирался напасть на Ку'Нкок.

— Это еще не факт, — вмешался Корд. — Они вовсе не обязаны торчать так долго в одном месте. Полоса ровной земли вдоль реки слишком узка для хорошей охоты.

Поэтому, кстати, Народ никогда на эту землю и не претендовал.

— Но ведь очевидно, — кивнул Гиляс шаману, — что их охотники в поисках дичи могут переходить и на другую сторону реки. И так как основная часть войск кранолты дислоцируется в определенном месте, то получается, что отряды племени могут быть временно разделены.

— Очень похоже на правду, — поддакнула Косутик.

— Значит, не исключена возможность, что они нас уже заметили, — предположил Гиляс. — А в этом случае они нас легко выследят и быстро догонят.

— Вы серьезно допускаете, что это возможно? — спросил Панер. Командир уже беседовал с Гилясом на эту тему, но хотел вовлечь в разговор остальных.

— Нет, сэр, — ответил лейтенант. — По крайней мере, вряд ли это произойдет скоро. Они ведь все еще ожидают сигнала от заговорщиков из города. Даже если гонец уже оповестил их, все равно им потребуется какое-то время, чтобы собраться и все обсудить, прежде чем что-то предпринимать. К тому же даже кранолта наверняка уже в курсе, что мы представляем для них серьезную военную угрозу.

— Кроме того, — заметил Корд, почесываясь коленом о пол палатки, — эта банда находится сейчас за пределами их основной территории, и потому они не рискнут напасть на нас малыми силами. Вот когда мы вступим на их кровные земли, тогда драки не миновать. Ведь чем глубже мы будем забираться к ним в тыл, тем многочисленнее и смелее они будут становиться.

— Так или иначе, — сказал Панер, — нужно повысить бдительность. Племена не охотятся в районе холмов, которые мы только что миновали, но зато охотятся в долинах. Движутся уже враги по нашему следу или нет, в любом случае мы находимся в потенциальной опасности.

— Это будет непросто, — призналась Косутик. — В последнее время люди слишком разболтались. В течение двух недель мы неоднократно предупреждали всех, что вражеские происки вполне возможны, однако воины кранолты так и не объявились; кроме мерзких лесных тварей — никого… В общем, с людьми нужно серьезно поговорить.

Панер кивнул.

— Передайте по цепочке командирам всех подразделений, — обратился он к лейтенантам. — Убедитесь хотя бы в том, что они осознают угрозу. Нам необходимо, чтобы бойцы были в повышенной боевой готовности. У нас не сборище новобранцев. Напомните об этом всем.

Джулиан, облокотившись на рюкзак, прислушивался к тишине спящего лагеря. Облака рассеялись почти сразу же после захода солнца. Появившаяся над вершинами деревьев небольшая луна Шарма отбрасывала на округу тусклый красноватый свет. Казалось, что лес тоже уснул. Мертвая тишина лишь изредка нарушалась шорохом какого-нибудь животного.

Все было как обычно. Два часа еще предстояло ему пробыть начальником караульной смены, и затем он мог преспокойно идти спать. А завтра — еще один долгий переход через джунгли. Было довольно прохладно. Постовых он расставил по своим местам и не далее как полчаса назад совершил последний обход, убедившись, что никто из них не спит.

Устроившись поудобнее, Джулиан принюхался. Запах от костасовского жаркого еще не успел выветриться, и сержант покачал головой. Кто бы мог подумать, что этот нелепый лакей окажется таким выносливым? Или что станет таким замечательным поваром? Готовили стряпню, собственно, пенистые погонщики, но ведь именно Мацуга неусыпно отслеживал, чтобы все шло как надо. И, кажется, недовольных не было. Слава богу, что пока никто не голодал, хотя, черт его знает, что бы вышло, если бы закончился ячменный рис или сушеные овощи с фруктами. Но есть надежда, что и до следующего города запасов хватит.

Неожиданно Джулиан замер, уловив где-то впереди еле заметный шорох. Звук был такой тихий, что другой на его месте, может, ничего бы и не услышал, но сержант славился обостренным восприятием. Он решил включить шлемофонную подсветку, и тут снова раздался какой-то скрип — похоже, прямо перед ним.

Неяркий красноватый луч мгновенно высветил… пять каких-то медленно подползавших к нему фигур. Своей формой существа напоминали ночных бабочек — черные с отдельными пятнистыми вкраплениями, они выглядели бледно-розовыми при красном освещении. Несколько горящих красных глаз неотрывно смотрели на него, а ядовитые клыки поблескивали…

Принц встал, вылез из палатки и, сделав несколько шагов, только тогда смутно сообразил, что вроде проснулся. Оглядев себя, он обнаружил, что в одной руке у него ружье, в другой — пистолет и что сам он стоит в одной фуфайке. Медленно приходя в себя, принц почувствовал, как кто-то догнал его и хлопнул по плечу. Это оказался сержант Энджил — со сна принц чуть не налетел на их караульную палатку.

— Позвольте пройти, сэр, — засмеялся сержант и протянул принцу его доспехи. — Старайтесь не забывать сразу их надевать. И нам будет спокойнее.

Роджер уже почти пришел в себя и заметил, что вокруг него толпятся телохранители из третьего взвода. В центре небольшой группы, прямо на земле, сидел Джулиан, держа кувшин с вином и качая головой.

— …Медленно подползали ко мне, — рассказывал сержант. Обычно уравновешенный, он явно находился в шоке. — Ничего удивительного, что мы потеряли Вилбера.

Завязывая волосы в пучок, Роджер посмотрел вниз. Лежащая на земле тварь напоминала гигантскую шестикрылую бабочку, пригвожденную к земле длинным солдатским ножом.

Уорент Добреску направил на животное какой-то датчик и дотронулся до рукоятки ножа. Тварь пару раз конвульсивно хлопнула крыльями, ее зубы слегка задрожали, и она снова затихла. Врач вытащил нож и осторожно перевернул им животное на бок.

— Хм, — пробурчал он, приподняв бровь. — Потрясающе.

— Что случилось, Джулиан? — спросил неожиданно появившийся Панер. Джулиан в ответ лишь покачал головой и заткнул пробкой глиняный кувшин с вином.

— Я нес вахту, сэр. За полчаса до этого обошел всех своих постовых. А потом просто… сидел и прислушивался. Неожиданно донесся звук, словно кто-то скребся. Я направил туда свой фонарик и… — Он сглотнул и показал на “бабочку”, распростершуюся на земле. — Пять таких тварей медленно подползали ко мне. Как вооруженный отряд.

— Из той же породы, что прикончила Вилбера в первую ночь, — заметил Добреску, продолжая разглядывать клыки все еще дергавшейся гадины.

— Ладно, — решительно вымолвил Панер. — Теперь мы знаем врага в лицо. Оставьте ее здесь и идите спать. Завтра у нас длинный и трудный день.

Проследив, чтобы бойцы надежно укрылись в своих палатках, Панер повернулся к Джулиану.

— Ну, как вы?

— Все в порядке, капитан, я в норме. Шок был, конечно, приличный. Они так…

— Ужасны, — подсказал Добреску, взглянув на Панера. — Ну и что мне делать с этой прелестью?

— Перенесите ее к центру лагеря. Сожжем ее утром вместе с мусором.

Рогожаба остановилась, и принца слегка качнуло. Глаза Роджера невольно закрывались, и он щурился от предрассветного тумана.

Один из впереди идущих бойцов резким взмахом разрубил преградившую путь длинную лиану. Острейшее, острее чем бритва, мономолекулярное лезвие из мульти-инструментального набора способно было мгновенно перерубать даже очень густой кустарник, но пехотинцы старались пользоваться им как можно реже. Слоноподобные рогожабы, идущие следом, сами, в силу своей массивности, преодолевали большинство препятствий, а дополнительная расчистка требовала лишних затрат энергии. Бойцы старались разрубать лишь самые толстые ветви.

В передовой группе, как успел разглядеть принц, на сей раз оказалась девушка. В этот момент она как раз приподнимала верхнюю плеть лианы, чтобы помочь напарнику справиться с нижними ветвями. Всегда, когда происходила вынужденная остановка, Роджер нервничал, беспокоясь за работавших впереди людей, так как из-за густых зарослей их зачастую было не разглядеть, а значит, трудно прийти на помощь, если что-то случится.

Ящеропсина, доселе безмятежно спавшая у Роджера на спине, проснулась, вытянула головку и принюхалась. Но, не почуяв ничего подозрительного, улеглась обратно. Все спокойно, опасности нет, можно спать дальше.

Патриция Маккой швырнула ружье на землю и стала пробираться сквозь ветвистые корни. С одним мачете в руке она всегда чувствовала себя неуверенно. Но ведь сразу за ней стоял Поум, да и принц служил замечательным прикрытием.

Перешагнув небольшую петлеобразную лозу, Патриция огляделась. Почва в этом месте выглядела несколько более влажной, да и растительность казалась сочнее. Создавалось ощущение, что скоро начнется болото, хотя пока был виден лишь кустарник. Рогожабы вполне могли пройти здесь и без ее помощи.

Она сделала очередной шаг и… упала, захлебнувшись кровью. Копье вонзилось ей прямо в шею.

При виде вылетавших из джунглей копий глаза Роджера округлились, но он среагировал мгновенно. Резко перекинув вторую ногу через спину рогожабы, принц быстро перекатился немного вбок, чтобы уйти в сторону от града смертельно опасных стрел, оттолкнулся, ловко, как кошка, прогнулся в воздухе и приземлился на обе ноги. Однако тут же ему пришлось опять швырнуть свое тело на землю, животом вниз, чтобы успеть уклониться от двухтонного хвоста флер-та, просвистевшего у него над головой.

Кучер рогожабы, насквозь пробитый копьем, был уже мертв; из тела флер-та также торчало несколько дротиков. Доселе кроткое животное буквально преобразилось: разъяренная, рогожаба вращалась во все стороны, пытаясь отбиться от жалящих игл. Но удары хвоста не достигали цели, и она ревела в бессильной ярости.

Заметив тучу взвившихся дротиков, Панер скомандовал:

— Засада. Близкая.

На лексиконе морских пехотинцев засада могла быть двух видов: близкая и дальняя — и определять, какой тип подразумевался в каждом конкретном случае, входило в обязанность командира части.

Два типа засад существенно разнились, поскольку диаметрально противоположными оказывались и защитные действия. В случае дальней засады отряд сразу же должен был укрыться, занять оборону и отстреливаться, периодически переходя в контратаки. Разумеется, здесь существовали свои нюансы, но общая стратегия была именно такой.

Близкая засада вообще не оставляла времени для размышлений, поскольку вынуждала немедленно вступить в бой. В этом случае совершенно бессмысленными оказывались любые имевшиеся в распоряжении мины и ловушки.

Косутик добежала уже до злополучного куста и понеслась дальше, в сторону врага. Ружье она перевела в автоматический режим и стреляла от бедра, регулярными очередями, уничтожая все, что попадалось у нее на пути, — как говорится, “расчищая дорогу”. Но врага видно не было, а шлемофонными датчиками фиксировались лишь эфемерные предметы. Массированный огонь по скоплению врага — вот наилучший вариант в создавшейся ситуации, но пока сверхскоростные пули крошили лишь стволы деревьев и лианы, разбрызгивая во все стороны древесный сок и листья, смешанные с комьями грязи.

Прорвавшись через низкорослый кустарник, она вдруг заметила пенистого, в ярости метнувшего дротик. Одной очереди оказалось достаточно, чтобы разметать его останки по траве. Косутик обернулась вокруг оси, напряженно вглядываясь в окрестности. Пока никого видно не было, но это ничего не значило. Она знала, что сейчас оказалась впереди всего отряда. Когда она оглядывалась назад, на экране загорались голубые “дружественные” иконки, поворачивалась опять вперед — та же история. Ясно было только одно: враги где-то рядом и вот-вот появятся. Единственный вопрос, стучавший в висках: бежать вперед или ждать подкрепления?

В нерешительности Косутик пару секунд помедлила, затем бросилась на землю, так как слева от нее раздался выстрел из плазменной пушки. Кто-то из стрелявших явно не заметил ее.

Насина Боем выругалась про себя, едва до нее дошло, что она чуть не прихлопнула старшего сержанта. Боем даже подумала, что позже Косутик наверняка скажет ей “пару ласковых”, но сейчас не было времени переживать по этому поводу.

Насина перевела огонь немного в сторону, и ее лицо просветлело, когда она наконец увидела, как кувыркающиеся в пламени туземцы падают штабелями, подрезаемые шквальным огнем Косутик.

По изменившемуся тону звука Насина почувствовала, что заряд плазменной пушки почти истощился; вытащив использованную обойму, она вставила новую.

К слову сказать, в свете имперских технологий устройство пушки выглядело относительно простым. Ее патронник был наполнен литиево-дейтериидными шариками, а аккумулятор питал лазерные компрессоры, инициируя реакцию синтеза, приводящую оружие в действие. Частый же выход пушки из строя объяснялся двумя факторами: либо отдел по контролю качества относился к делу недобросовестно, либо условия стрельбы не соответствовали штатным.

В данном случае было и то и другое. Шарик, попадавший в камеру сгорания, был уже частично “испачкан” углеродом. Уровень смешивания был невысоким и составлял от силы одну десятую процента от массы материала, но результаты получались катастрофические.

При излучении заряда углерод вел себя непредсказуемо, нарушая реакцию синтеза “микровспышками”. Эти вспышки, в свою очередь, приводили к превышению расчетных параметров магнитного поля. Но даже это еще можно было бы пережить. Система изначально задумывалась как самовосстанавливающаяся, предназначенная специально для того, чтобы предотвращать неконтролируемые выделения, как в данном случае.

Но, к несчастью, свою лепту вносил еще отвратительный мардуканский климат. Резкие перепады температуры, сильная влажность нарушали надежность конденсатора, и он мог сдетонировать в самый неподходящий момент.

Что и произошло: раздался оглушительный взрыв, и отряд потерял еще одного бойца.

Грохот битвы не умолкал, пугая животных. Участившиеся взрывы усугубляли ситуацию, усиливая панику рогожаб. Дротиковый кошмар не прекращался.

Панер пытался вызвать подкрепление, чтобы заткнуть неожиданную брешь, образовавшуюся в секторе первого взвода. Разрыв возник из-за того, что отделение второго взвода, прикрывавшее штаб, ушло слишком далеко вперед, преследуя копьеметателей. Шлемофонный экран капитана был буквально испещрен непрерывно загоравшимися и гаснувшими иконками и изображениями, но колоссальный опыт Панера по их раскодированию приводил к тому, что он разбирался в ситуации уже на чисто подсознательном уровне.

Внезапно загоревшаяся одиночная золотая иконка сообщила капитану больше, чем сотня слов.

— Роджер! Ваше высочество! Скорей в укрытие, черт возьми! Вы не обязаны возглавлять наступление этих кретинов!

Из гранатомета, оставшегося от убитого гренадера, Роджеру стрелять еще не приходилось, но, используя возможности шлемофонной системы, разобраться было проще простого. Перезарядив гранатомет, принц перекинул перевязь бойца через плечо. “Восседая на флер-та, его королевское высочество снова возглавляет караван! — повторял про себя принц, словно в угаре. — Однако неплохо бы посоветоваться с Панером”.

В коммутаторе, как всегда, что-то щелкало, трещало, и было практически невозможно выделить полезную информацию. С другой стороны, судя по изображениям шлемофонного экрана, принц по-прежнему находился позади основной массы мардуканцев, однако впереди всех остальных. Он задумался об этом на пару секунд, затем улыбнулся, посмотрел вниз и покачал головой: его любимая ящеропсина неслась за ним со всех ног.

“Я сумасшедший? Или просто идиот?”

Косутик вытащила нож из головы пенистого и огляделась. Она далеко забралась в кустарник, а “наступающие кретины” увязли в середине болота. Не важно, сколько раз их предупреждали; совершенно не имеет значения, сколько раз они это отрабатывали, но почему-то всегда что-то мешало довести все до конца. Вот и сейчас… Недобитые пенистые и пехотинцы перемешались до такой степени, что стрелять стало немыслимо, — с равной вероятностью убьешь либо своего, либо врага.

Панер резко нагнулся — просвистевший над его головой дротик вонзился в рядом стоявшего бойца. В ответ капитан выстрелил в копьеметателя одиночной пулей. Прицеливание происходило почти автоматически, следовало лишь следить за перемещающимся крестиком шлемофонного экрана.

Низкорослый кустарник ограничивал видимость, но, где хватало глаз, Панер видел солдат, сцепившихся в рукопашном бою с гигантами-мардуканцами.

— Немедленно выходите из болота! — проорал он в микрофон и помчался вперед — как раз в тот момент, когда от взрывов гранат деревья вокруг него стали падать как карточные домики.

Роджер смеялся как дитя. Он наконец выяснил, как прицеливаться, и стал метать гранаты во всех направлениях — лишь бы подальше от голубых иконок. Поскольку гранаты при взрыве выбрасывали летящую с высокой скоростью шрапнель, она, в отличие от дротиков и копий, не могла пробить хамелеоновские защитные костюмы пехотинцев, поэтому чисто теоретически враг должен был понести несравнимо больший урон. Но только теоретически.

Джулиан довольно быстро почувствовал, что бороться с взбешенным четвероруким громилой, размерами и мощью напоминавшим раненого гризли, — гиблое дело. Сжав Джулиана мощной медвежьей хваткой, мардуканец уже занес над ним нож и медленно, но неотвратимо пытался всадить его в шею сержанта.

Рядом что-то рвануло, и сцепившихся в смертельной схватке взрывной волной со всего размаха шмякнуло о ствол рядом стоящего дерева. Хамелеоновский костюм Джулиана, среагировав на удар, мгновенно затвердел и вздулся в точке удара, так что его обладатель отделался легким испугом.

Туземец оказался менее удачлив. Осколками от гранаты ему снесло голову и плечо.

Джулиан с трудом поднялся, опираясь на левую руку, и огляделся в поисках своего оружия. Откопав его в конечном итоге из-под груды осколков, он еще раз осмотрелся, соображая, куда же его занесло.

По всей площади болота происходило примерно то же самое. Кто-то, вероятно, с упоением обстреливал видимое пространство из гранатомета, усеивая площадь трупами пенистых.

Заметив Джулиана, Панер направился к нему.

— Сержант, соберите свое отделение и немедленно покиньте этот участок. Затем сместитесь еще метров на двадцать вперед и организуйте периметр. — Двинувшись было дальше, капитан заметил, что Джулиан стоит на месте, и остановился. — Сержант?

Джулиан покачал головой и перевел дух.

— Так точно, сэр. Будет исполнено.

Панер кивнул и побрел по полю боя, приводя в чувство попадавшихся на пути бойцов и вызывая в случае надобности врача. Травмы и увечья возникали в основном в результате схваток с мардуканцами, а не от взрывов гранат, которыми какой-то маньяк буквально усеял болото. Но кем бы ни оказался этот придурок, шею он ему намылит, уж это точно.

Дойдя до границы поля сражения, Панер увидел быстро шагавшего к нему принца. Свисавший с его плеча гранатомет раскачивался при ходьбе, словно туша громадной дичи, подстреленной на охоте.

— Ну как? — сияя, поинтересовался принц.

Косутик выбралась из куста и огляделась. По-видимому, ее стрельба была напрасной, так как за болотом пенистыми и не пахло — ни живыми, ни мертвыми.

Подойдя к Панеру, она уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг обратила внимание, что капитан как бы малость не в себе: лицо его сделалось жестким и словно окаменело, глаза гневно горели. Косутик приходилось видеть капитана обеспокоенным, даже рассерженным, но взбешенным, причем до такой степени, — никогда.

— Что случилось? — спросила она.

Этот выскочка, этот невозможный, невыносимый, маленький сопляк… именно он и стрелял из гранатомета! — яростно выкрикнул Панер.

— Однако… — сказала Косутик. — Однако… И кто же он в итоге — идиот или гений?

— Идиот, — ответил Панер, уже немного успокоившись. — По количеству раненых мы в этот раз побили рекорд. Мардуканцы уже готовы были ретироваться — или, по крайней мере, больше не высовываться. В любом случае обычный прицельный огонь решил бы все дело. А в итоге мы имеем покалеченные руки и ноги, сломанные ребра, ну и шрапнельные раны, естественно.

— И что теперь? — спросила Косутик. У нее было свое собственное мнение относительно действий Роджера. Кроме того, она не сомневалась, что рано или поздно капитан смягчится.

— Пристраивайтесь в хвост, — отрубил капитан. — Нужно вернуться немного назад, найти сухую почву и разбить лагерь. Пошлите несколько групп, чтобы отыскали разбежавшихся флер-та. Лагерь окопать и укрепить. Скорее всего, мы наткнулись на ту самую банду кранолты, что собиралась штурмовать Ку'Нкок. Запомните, что расслабляться рано. Мы все еще находимся в лесу.

— Поняла вас, — согласилась Косутик, окидывая взором окружавшую растительность, размолоченную взрывами и усеянную телами туземцев.