Империя Хаоса: Апокалипсис-1

Глава 9 Часть 3. Листопляс

Не знаю, как, но мы с Лёхой чудом пережили шесть пар. Вернувшись домой, я был не в себя от счастья, правда, удручал тот факт, что завтра было пять ебаных пар. Недели в нашем универе делились на чётные и нечётные. В этом семестре чётная была халявная, где было по 2–3 пары, а нечётная (то есть эта) имела по 5–6 пар, и только в четверг у нас было 3 пары. Посему Алёна и выбрала этот день. Вкусно поужинав, я потопал в ванную помыться, а заодно подрочить, представляя, как вместо курсовой наяривал бы вареник нашей старосты. После проделанной работы, я зашёл в империю, и натолкнулся на Женю, который фармил в Огненной степи. С его стороны это было очень рискованно, ибо огнедышащие ящеры давали легко просраться даже нам по отдельности, а он был меньше меня на тридцать левелов, и при этом достаточно стойко расправлялся с этими тварями.

— Ебать, годзилла! Куда вчера пропал? — Поинтересовался я.

— Да я себя хуёво чувствовал. Вызвал врача. А потом спал весь день. Зашёл в игру только в два ночи.

— Ебать, ты монстр! — Охуел я. — А сегодня сколько поспал?

— Да я и не ложился. — Ответил пузач.

— Блять, а как ты ещё спать не хочешь?

— Да я три энергоса въебал!

— После операции⁈ Пиздец. — Выдохнул я.

— Да похуй! Один раз живём. — Ответил чар.

— Да, но кто-то живёт дольше, а кто-то меньше. И ты, блять, делаешь всё, чтобы принять судьбу второго варианта.

— Ой, Макс, не еби мозги. Лучше скажи, что это за огненный чар у нас в пати сто шестьдесят второго левела?

— Да дурачок один. Тупой, как пробка, но охотно согласился идти ко мне в команду. И я решил, что его нельзя упускать. О, кстати, он онлайн. И близнецы онлайн. Где они, блять, пропадают?

— У деревьев пошли танцевать! — Усмехнулся Женёк. — Все заняты листоплясом.

— Ах… Я же хотел написать в тех. поддержку. Ладно, это сделаю потом. А вот пропуск куплю сейчас! Я об этом весь день сегодня думал!

— Хе-хе! Что, залутать легендарку захотелось?

— Пиздец, как захотелось! Зато, когда я достигну семидесятого уровня, то у меня будет уже две крутых шмотки, которые можно будет напялить на себя!

— Тоже верно!

— Всё, я пошёл покупать пропуск! — Предупредил я.

Пока я разобрался, что и куда тыкать, подойти успели Лёшка и Юля. Я как раз вернулся гордым обладателем хиропасса и сказал им, что скоро мне выпадет дилдолук, и я до смерти их запуляю самотыками. После этого мы всей дружной братией попёрли к нашему великому чародею, то бишь, Огненному властелину.

И пришли мы как раз вовремя: парня пиздил мега-моб. И получалось у него неплохо. Огромный кусок скалы, из которого текла лава, обезоружил нашего горе-чара и пинал его тупой башкой о землю, пока мы наблюдали за этим анальным изнасилованием и не знали, что делать. Первым сжалился Женя и приморозил тварину.

— Спасибо, спасибо! Валим, валим! — Крикнул нам чар и побежал, куда глаза глядят.

Когда моб закончил нас преследовать, я задал резонный вопрос:

— Ты, блять, свой анус на авито выставил за рубль чтоли? Почему тебя жахает всё, что видит?

— Иди нафиг! — Отозвался обиженно Мишка.

— Нет, ну реально, мне кажется, что если сюда поставить моба планктона из спанч-боба с 1 хп и 1 атаки, то ты, сука, и к нему в когти попадёшь! Тут есть на сервере то, что можешь отпиздить ты, а не то, что может отпиздить тебя?

— Заткнись, писька тараканья! — Выдал ответочку наш чарик.

— Бля, я так в детском саду обзывался. Тогда я там был хорош. Братан, я не знаю, конечно, может, в вашем кругу архитекторов это и серьёзное оскорбление, но, блять, давай, ты больше не будешь пытаться?

— Замолчи или я тебя урою!

Не знаю, почему, но я начал не особо дорожить нашим крутым игроком. К тому же вся наша пати молчала и просто следила за нашим диалогом, а когда у меня есть зрители, то я превращаюсь в редкостного клоуна и начинаю травить свои шутки напоказ.

— Бля, братан, согласен, ты опасен! Маму свою ты уже урыл в могилу, пощади хоть меня! Правда, я твою мать уже выкопал, посмотрел и зарыл обратно, потому что такое даже самый отбитый извращенец ебать не будет!

— Ну, всё, я предупреждал! — Чар замахнулся своим крутым посохом и пустил вспышку огня, которая полетела мимо.

— Ебать, шмот купил, а играть не купил. Давай, братан, я поставлю арбуз себе на голову. И если ты хотя бы с тридцатой попытки попадёшь хотя бы в землю, то будем тебя считать самым крутым на серваке!

Чар разозлился ещё больше и пустился за мной в погоню, но атаками в меня не попадал. Я бежал, весело пердел ртом и кричал о том, что Огненный властелин пустил жидкого в свои чудо-штанишки и ему срочно надо звать маму, чтобы она их постирала. Такой хуйнёй мы страдали, наверное, минут десять. К тому времени пати заебалась от этой хуйни, и добродушно мне намекнула, что пора заканчивать представление.

— Ладно, ладно, сдаюсь, ты очень крутой! Всё, не дуйся, я просто шутил!

— Шутить так ты будешь только со своими друзьями! — Михась настиг меня, пустил ещё одну вспышку и снова промазал. И тогда случилось то, чего не ожидал никто: парень схватил свой посох и начал меня пиздить им, как Юлька.

Ну, тут уж я не смог удержаться и снова начал ржать, улюлюкая, и называя парня просроченной тушёнкой, которую выблевал енот на сраку пьяного бомжа. Тем не менее, после четырёх ударов, он смог отправить меня на тот свет. Я, может быть, и смог бы убежать, но я загинался от хохота и не мог ничего сделать. Когда я воскрес, то низко поклонился и сказал, что преклоняюсь перед его могущественной силой, не забыв упомянуть, что им бы гордился Чёрный властелин.

Затем, успокоившись, мы пошли фармить мобов, но наш дружок-пирожок надул губки и молчал. Даже Юля не могла его разговорить, как не пыталась. Отошёл наш парень только через полтора часа.

— Тупая локация тут, давайте, сменим на что-нибудь другое? — Предложил наш Властелин.

— А может нам в данж сходить? — Подкинула идею Юля. — Ты же справишься?

— Я там любого ушатаю!– Миша вновь гордо выпятил грудь.

Я сдержался, чтобы не пошутить про то, что ушатать он максимум сможет свою пипиську.

— Ты в какой данж хочешь? — Спросила Юля.

— Да я каждый уже на сто раз в одиночку прошёл. Мне без разницы!

— Давайте, в «Пекло пыльного города» тогда, а? — Предложила жрица.

— Го! — Кивнул Мишаня.

Вообще, пойти в данж — была неплохая идея, а это был ещё и Искадаровый, в котором дропающиеся предметы были улучшенными.

— О, мы пойдём в данж Искадара? — Удивлённо проговорил Женя. — А мы справимся?

— С нами же игрок 162го уровня! Конечно, справимся! — Юлка мне подмигнула.

— Естественно! Парень так хорошо на мне натренировался, что всех мобов с удара будет валить! — Кивнул я.

— Искадаровский? Из этой локации типа? — Услышал я дрожащий голос Властелина.

— Ну, да. Из этой. — Кивнул я.

— Мне это… надо уйти… — Проговорил тот.

— Куда это⁈ — Удивлённо воскликнули мы хором.

— Родители зовут…

— Чё, опять слепил хер из пластелина, и мамка это увидела? Ты вчера из-за этого убежал?

— Всё, достал, ещё слово, и я ливну из твоей пати! — Ответил злобно чародей. — Всем пока! — Парень слинял молниеносно, так, что никто не успел и слова проронить.

— Блять, это чё вообще за кадр? — Рассмеялся Женя.

— Да он всё хуже и хуже с каждым днём. Таких лохов я ещё не видел, блять! — Ответил я.

— Да уж… — Выдохнул Лёха и тоже заржал. — А ведь он просто зассал в данж с нами идти. Понял, что не вытянет.

— Естественно, не вытянет. Он в мобов обычных через раз попадает. — Хихикал я. — Блять, ну, пиздец!

— Ну, и нафиг он нам нужен? Кикни его из пати и всё! — Предложила Юля.

— Нефига. Пока он приносит нам неплохой опыт с фарма в Дракконарисе. Плюс он на первом месте в гильдии по опыту. Ливнёт, и все его очки вместе с ним уйдут. Нафиг надо. Пусть пока побудет с нами.

— Ох, Макс, мне кажется, это не очень большой профит. — Вздохнула Юля.

— Не очень большой профит — это твои сиськи, хочу заметить.

— Знаешь! Я сейчас чисто ради прикола отключу автонаведение… И ВСЁ РАВНО ПОПАДУ ПО ТВОЕЙ ТУПОЙ РОЖЕ! — Закричала злобно жрица и начала пускать в меня своими белыми вспышками.

Не знаю, действительно ли Юлка отключила автонаведение, но не промахнулась она по мне ни разу. Жаль, что наш Огненный властелин этого не застал…

Неожиданно для меня наступил четверг. Честно, я немного волновался, потому что делать с Алёной курсовую — это не в банку пердеть. Надо быть максимально сосредоточенным, но при этом не терять свою долю юмора, чтобы показать девахе, что я могу и науку дрочить и шутки шутить. У Лёхи сегодня была пересдача, отчего он очень волновался. Особенно, когда я его спросил готовился ли он, то друг вжал голову в воротник куртки и сказал, что он улиточка. Поэтому он у меня и получил по ракушке. Мы топали на первую пару по истории России и очень грустили, потому что это была не лекция, а семинар.

За эти дни ничего особо интересного не произошло. Лёха апнул левел пропуска до 8го, я до 6го. Я написал в поддержку, заметив, дословно, «это просто вопиющая несправедливость лишать меня возможности танцевать, как пьяный тюлень под прекрасными деревьями и ждать, когда на кукарекалку упадут тыквы» там ещё было несколько слов про анальную кару, но не будем об этом. Мы пока не добрались до сюжетных квестиков, потому в основном я проводил время с чаром, который хоть и был полным мудаком, но хотя бы приносил больше опыта. Один раз они даже сцепились с Юлей, на что стоило бы посмотреть! Жрица дала бафф мне, вместо этого дебика, и он огрызнулся, что так дела не делаются. А когда девушка парировала, что я хотя бы всеми атаками попадаю в моба, в отличие от него, то он просто психанул и ушёл. Иными словами, у нас в команде появилась нежная обиженка, которую даже невинный пук мог рассердить. При этом Юли он больше не боялся, не смущался, и вообще как-то недоброжелательно к ней относился. Я же шутил лайтово над этим долбоёбиком, но иногда перегибал палку, что мне стоило новыми угрозами про лив из пати. Честно говоря, этот Адольфик меня начинал дико заёбывать и раздражать, но уровень уверенно близился к 70му, а значит я покорно его терпел и просто получал халяву.

— Макс, я не хочу на пересдачу… Я не готов… — Проговорил нервно пузач, когда мы выходили с лекционки последней пары.

— Сука, Лёша, давай оба признаем, что в этой жизни ты готов только к жареной тушке барана. В остальном просто надо научиться импровизировать. Налей воды, блять, когда будешь отвечать и всё.

— Нееееет… — Простонал тот.

— Слушай, мне вот тоже будет нелегко. Я буду как бы со старостой курсовую делать. И всё время смотреть на её сиськи! Как думаешь, мне легко?

— Это гораздо лучше!

— Дааа? Ну-ка, а давай махнёмся! Пойдёшь с Алёной делать курсовую. Ну, чё, а?

Лёха стал выглядеть ещё более жалко, чем раньше:

— Тебе проще…

— И чем же?

— Ты ей нравишься…

— Ха-ха! Не смеши меня. Ты сам говорил, что я просто клоун, и такая девушка, как Алёна, на меня никогда не посмотрит!

— И всё же у тебя есть шанс.

— Лёша, у меня есть шанс только поглазеть на её сиськи и подёргать стручок после этого в подъезде. На этом всё. Надеюсь, она наденет какую-нибудь маечку с хорошим вырезом…

— Надеюсь, я не помру на пересдаче… — Тяжело вздохнул Алексей.

Мы уже вышли с аудитории и топали по лестнице.

— Лёха, чего ты ссышь, я не пойму? Всего лишь, если ты не сдашь, то тебя отчислят, и ты пойдёшь в армейку драить толчки. Мне кажется, что звучит не очень страшно!

Друг так заурчал недовольно, что мне на секунду показалось, что это его желудок. Сперва мы сходили в столовку, потому что наступил обеденный перерыв, а после я отправился с Алёной, которая меня уже ждала у входа, а Лёха пошёл на выш. мат, рыдая, как девчонка.

— Ты хоть взял литературу? — Спросила староста, когда я к ней подошёл.

Сегодня Алёна была в пальто, цвета крем-брюле, на ней была голубенькая вязаная шапочка и такой же вязаный шарфик, а чёрные кожаные элегантные перчатки скрывали её ручки.

— Честно говоря, нет… — Я сделал виноватый вид. — Давай, в библиотеку зайдём, а то реально зря к тебе попрёмся.

— Нет, ко мне мы точно не зря попрёмся! — Алёна хитро улыбнулась.

— В смысле? — Ахуел я.

— Я взяла литературу, дурила! Пошли уже на остановку, а то холодно! — Девушка легонько хлопнула меня по балде, и мы пошли на автобус.

Ждали мы транспорт около пятнадцати минут. Всё это время мы, в основном, молчали. Алёна иногда что-нибудь говорила, типа «блин, я уже окоченела!», а я отвечал «да, я тоже». Не знаю, может, ей стоило рассказывать по памяти все анекдоты от Пахома, которые я прочитал ещё в первый день, как мне подарили их на днюху, но я как-то волновался, боялся ляпнуть что-нибудь не то. Поэтому и молчал.

Наконец, автобус подъехал. Мы зашли внутрь, и обнаружили, что там толкучка.

— И я так каждый день езжу! — Проговорила староста, усмехнувшись и потянулась за картой.

— Ужас какой! Я обычно, если вижу, что мест нет, заставляю Лёху вставать на карачки и сажусь к нему на спину, при этом заставляя его называть меня повелителем. — Проговорил я, но заметил, что девушка увлечена тем, чтобы передать за проезд.

«Пиздец, такая шутка и под сраку пещерному троллю улетела…» — С грустью подумал я.

— Макс, ты передавать будешь? — Алёна повернулась ко мне, и автобус неожиданно затормозил, отчего девушка прямо прижалась своим лицом к моей щеке.

Я ощутил её волшебный парфюм с нотками клёна и грецкого ореха, а хуец при этом встал по стойке смирно.

— Ой, извини, Макс! — Девушка невинно улыбнулась. — Не убила?

— Нет, но в штаны я уже успел наложить. К таким аттракционам я не привык.

— Аха-ха! — Алёна мило усмехнулась и напомнила, что надо за проезд передавать.

Через двадцать минут автобус немного стал свободней. А через сорок минут, мы смогли сесть, правда, ненадолго. Через две остановки надо было выходить. За это время мы немного поболтали об учёбе и предстоящей курсовой. Я даже шутканул, что наш препод — пропитый алкаш с двадцатилетним стажем. А девушка ответила, как чувствовала на первой парте, что от него несёт перегаром. Затем мы, наконец, вышли и потопали до её дома, который находился далеко за старыми и обдрипанными пятиэтажками.

Наконец, мы достигли места назначения, и оказались в квартире девушки. Пустая пяти… шести… десяти-комнатная хата, размером чуть ли не с весь этаж, казалось, уже не могла меня удивить, но вновь удивила. При этом я заметил, что пол тёплый, то есть там был подогрев, блять! Интересно, почему в прошлый раз его не было? Или я просто не заметил?

— Чай, кофе будешь? — Спросила девушка.

— Эээ… Да не… ничего, спасибо…

— Уверен? У нас кофемашина такой охрененный капучино делает с бельгийскими сливками, что ты ничто подобное даже в кофейнях не встретишь!

— Ладно, убедила. Один капучино. — Кивнул я, проходя внутрь квартиры.

— Сладкое ешь?

— Мне сладкой бородки Алексея на весь день хватает, лишь я его с утра увижу. Так что поверь, мне достаточно. — Ответил я.

— Ха-ха-ха! — Алёна расхохоталась и, надев тапочки, убежала в сторону, наверное, кухни.

«Наверное, кухни»…

Да, я был тут раньше. И да, я блять, уже не помню, где тут кухня, а где сортир. Наверное, придётся снова испытать ту неловкую ситуацию, когда буду спрашивать девушку про туалет. Я прошёл за Алёной и оказался в просторной кухне. Девушка достала какие-то две небольшие зелёные фирменные кружки, две капсулы и загрузила в машинку. Налила молока или сливок, поставила кружку и запустила её. После этого Алёна расправила волосы, как-то загадочно вздохнула и посмотрела на меня.

— Знаешь, я заебалась.

Честно говоря, с такого откровения я немного охуел.

— В плане? — Удивлённо воскликнул я.

— То пять, то шесть сраных пар. И так три дня подряд! А ты не устал?

— Аааа… ну, да, есть такое. Терпеть не могу эту неделю.

— Я тоже. Вообще, кто мог додуматься на третьем курсе делать столько занятий? А особенно, когда ты после шести пар ещё в деканат идёшь сдавать журнал, а потом ещё к куратору, то хочется умереть, честно!

— Ха-ха! Бедняжка. Но ты же сама решила быть старостой!

— Я⁈ Решила, потому что никто не захотел. Потому что я просто поняла, что если не я, то никто. А так хотелось, чтобы не было проблем у нашей группы с самого начала!

— Ого, какой высокий поступок! Я не думал об этом. Всегда жил с мыслью, что тебе это нравится.

— Вот видишь! Иногда надо общаться с людьми, чтобы знать больше! — Девушка улыбнулась, достала чашечку с кофе и протянула мне.

— Спасибо. — Проговорил смущённо я и сделал глоток.

Ебать, как это было вкусно! Господи, если бы это кофе было мочой единорога, то я бы, блять, нашёл его и начал ему сосать до тех пор, пока он не захотел бы ссать. Это было просто невиданное блаженство.

— Ну, как? — Спросила Алёна, поставив свою кружку в кофемашину и взглянув на моё блаженное ебло.

— Знаешь, ничего прекраснее я никогда в жизни не пробовал. Даже, когда слизывал сметану с жопы бомжихи.

— Фу, Макс! Какой ужас! — Проговорила Алёна, но улыбка с её лица не исчезла. — Как тебя вообще твоя команда терпит?

— Ты про нашу пати?

— Ага!

— Ох, как же всё легко и быстро распространяется-то, когда с сестрой твоей однокурсницы встречается болтливый вафлемяс.

— А что такого? Это был секрет?

— Да не то, чтобы… — Я отхлебнул ещё кофе из кружки и снова ощутил невероятное блаженство.

— Ну, вот!

— И ты всех знаешь? Людей в пати?

— Знаю, что у вас там пять парней и две девушки. Ну, мне этого и достаточно! Зачем какие-то подробности? — Алёна взяла и кружку и тоже отхлебнула из неё.- Ах, как я его обожаю.

— Да, кофе просто огонь. Энергетики по сравнению с ним просто моча динозавра.

— Фу, энергетики! Как эту гадость можно пить?

— Не знаю, я пью. Нормально так бодрит.

— Ага, и организм убивает. Не пей ты эту фигню!

— Говоришь, как моя мама. — Усмехнулся я.

— Ха-ха! Значит, твоя мама не глупая женщина! Пошли, я тебя провожу в мою комнату, а сама пока переоденусь. Тебе тапочки дать?

— Нет, спасибо, мне и подогрева от пола хватает! — Отмахнулся я.

— Ну, смотри. Если замёрзнешь, могу дать кофту отца.

Я вспомнил, как девушка говорила, что её батя готов расчленить любого, кто будет проводить с ней время, и решил, что его кофтой не воспользуюсь даже, если в квартире Алёны наступит абсолютный ноль.

Комната девушки была большой. Тут было много всякой интересной херни, которую я принялся разглядывать, когда она удалилась. Тут были какие-то фигурки животных, судя по всему, из какого-то мультика. Были какие-то мягкие монстрики, которые стояли тоже на полочке. Был целый шкаф с книгами. На стене висели напечатанные фотографии с разными местами нашего города, пейзажами, а также двух сестрёнок — самой Алёны и Лии. Напротив окна висела большая картина с абстрактным изображением, судя по всему, деревьев. Потому что именно деревья я увидел в этой картине. На столе я заметил зарисовки. Тут, в основном, были какие-то композиции цветов. На одной я даже увидел череп, из которого росли подснежники. Под ней я увидел подпись, которая была сделана почерком Алёны «главное, чтобы снег растаял в голове». Я осторожно провёл рукой по наброску. Не знал, что Алёна рисует. Она была права: надо общаться с людьми, чтобы знать о них больше. Наверное, я на правильном пути. Если она мне так интересна, то это отличный повод узнать девушку получше.

— Нравится? — Услышал я голос и чуть не подпрыгнул.

— Блин, я немного погрузился в свои мысли. Да, это круто. Не знал, что ты умеешь рисовать.

— А я и не умею! — Алёна улыбнулась. — Эти каракули так, для души. Больше всего я люблю фотографировать. Даже думала идти на фотографа, но отец сказал, что это не профессия, и надо заниматься чем-то более реальным.

— Строгий у тебя отец, однако. — Заметил я.

— Какой есть! — Девушка пожала плечами.

— И всё же рисунки отличные! Не пробовала выкладывать их в интернете?

— Нет. И пробовать не хочу! — Девушка прошла мимо книжного шкафа и взглянула в окно. Затем она повернулась ко мне и указала на свою розовую футболку с какими-то шариками. — Извини, в майке мне будет холодно, поэтому решила надеть футболку.

— Эм, да мне без разницы… Ну, в смысле, как тебе удобней! — Проговорил я, не понимая, к чему она клонит.

— Ты не огорчён, что не сможешь попялиться на мои сиськи?

Я впал в ступор на пару секунд. Мне казалось, что это прозвучало с каким-то укором, и не понимал, почему Алёна об этом заговорила. Но осознание пришло ко мне молниеносно.

— Чёрт, ты слышала…

— Ага! — Девушка расплылась в хитрой улыбке. — Стояла прямо за тобой с Лёшей, пока вы выходили из лекционки.

— Блять… как же всё неловко получилось-то… — Я почесал затылок и, кажется, покраснел. — И ты всё слышала?

— Про сиськи точно слышала! — Ответила староста.

— Забудь!

— Теперь точно не смогу! — Усмехнулась Алёна и замолкла.

Я как-то не заметил, что мы оказались так рядом друг к другу. Это она незаметно шла ко мне или я? Какая уже разница… Неужели, мы сейчас поцелуемся? Я молчал, Алёна молчала. Мы просто смотрели друг на друга и чего-то ждали. Я, как парень, должен был сделать первый шаг, но я не делал. Я очень волновался. Сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались лишь при одной мысли о том, что я сейчас могу поцеловать эту прекрасную девушку. Когда молчание стало неприлично долгим, Алёна всё же сдалась и проговорила:

— Нас курсовая ждёт так-то! Не хочешь приступить, а?

— А, да… курсовая… Временами я подумываю о том, чтобы сдать этому алконавту сорок пустых страниц, в середине которых вложу стольник на опохмел.

— Ха-ха-ха! — Девушка рассмеялась и пригласила меня за стол, убрав при этом свои интересные рисунки.

Не знаю, сколько прошло времени, но учёба нас загрузила. Мы редко общались на отвлечённые темы, все наши разговоры были о математической статистике. Иногда Алёна спрашивала: «А ты уверен, что это надо добавлять?" А я же отвечал: 'Если оно, блять, есть в учебнике, то хуле бы не добавить?»

— Дэ икс на дэ игрек равно эф игрек зависимое от игрека и делённое на эф икс зависимое от икс. Допустим, если обратная функция преобразования икс равно тэ зависимое от игрек, тогда производная от тэ, зависимое от игрек равно… — Диктовал я, пока Алёна вводила это в нашу курсовую. Мы продвинулась на три страницы, что было хорошим успехом.

— Давай, передохнём. — Предложила староста. — А то у меня уже мозги поплыли.

— Хм, давай. И как будем отдыхать?

— А как ты хочешь? — Девушка сузила глаза и посмотрела на меня. При этом её лицо как-то странно приблизилось к моему.

— Я бы сказал, что можно было бы поиграть в теннис, но за свою жизнь я играл только в пеннис… — Решил шуткануть я. — Да и теннисного корта у меня нет.

— А пеннисный, типа есть? — Ответила та и приблизила лицо ещё поближе к моему.

Вновь нависло молчание. Я судорожно соображал, чтобы ещё спиздануть. Хотя понимал, что, походу, мы сейчас, наконец, поцелуемся. Это неминуемо шло, и это должно было произойти.

«Ну, мужик, бери себя в руки и сделай это!» — Скомандовал я себе.

— Знаешь, Алёна, ты, может, и ахуеешь, но я сейчас хочу… — Начал было я, но меня прервали.

— Эй, вы чем тут занимаетесь? — Услышал я знакомый до боли голос.

Мы с Алёной подпрыгнули и отстранились друг от друга. В дверях стояла Лия.

— Математической статистикой, ты-то настолько тупая, что даже слов таких не знаешь! — Заметила Алёна.

— Зато я знаю слова «пошла в жопу» и «не умничай». — Усмехнулась та. — Вы хоть ели?

— Да, кстати, не хочешь поужинать? — Алёна взглянула на меня.

— Конечно же он хочет, особенно, если мы сейчас пожарим мяса с картошкой и луком. А ты бы могла тут не охмурять парня, а заняться реальными делами по готовке еды.

— Сестрёнка, тебя легонько послать или прям так жёстко, что ты потом всю ночь плакать будешь? — Спросила ласково Алёна.

— Плакать я буду только над осознанием, что моя сестра любит корчить из себя умную, но на самом деле ничуть не умнее пробки от бутылки. Ладно, я пока пойду переоденусь, а вы продолжайте сосаться. Только недолго, а то ужин надо готовить. — Лия исчезла в дверях.

— Ты извини её, она немного тупенькой родилась. — Проговорила раскрасневшаяся девушка. — Врач её уронил при родах головой о кафель.

— Аха-ха-ха, блять! Как же я обожаю близнецов. Вы можете друг друга обсирать, и при этом любите друг друга при любых обстоятельствах!

— Так же можно делать с любым человеком, если считаешь его родственной душой. — Заметила Алёна.

— Да, наверное… Но, как таковой родственной души у меня никогда не было. Лёха крутой друг, но обычно, когда его обсираешь, он крякает и надувается, как геморрой. А когда я ему показал песню группы «Пьяный дед мороз детям подарил навоз», то он вообще сказал, что я ебанутый.

— Ха-ха! Обязательно покажешь мне потом эту песню. Ладно, я пойду чистить картошку. Ты же останешься на ужин?

— А отец твой, случаем, скоро не должен прийти?

— Не знаю. Наверное, как замочит пару конкурентов, то вернётся. — Пожала Алёна плечами.

Я в ахуе на неё посмотрел.

— Папа не раньше девяти возвращается с работы, выдохни, дурилка! — Рассмеялась девушка. — Хочешь ещё кофе? Я знаю, что он тебе понравился!

— Эм… да, не отказался бы.

— Тогда попёрли на кухню. В задницу эту мат. статистику!

На кухне мне налили кофе и бережно усадили за стол, а затем Алёна начала чистить картошку.

— Может, помощь нужна? — Спросил смущённо я.

— Не волнуйся, Макс, с чем-чем, а с картошкой я и в одиночку могу справиться! — Алёна весело мне подмигнула.

Через несколько минут пришла Лия. На ней была домашняя милая полосатая футболка и шортики. Я старался не смотреть на жопу Лии, и смотреть на жопу Алёны, но у той были слишком необтягивающие штаны, из-за которых её сочную попку не было видно. А вот у Лии всё отлично вырисовывалось в этих шортиках, и я решил, раз уж это сёстры-близнецы, то какая разница, на чью жопу я смотрю, главное, о чьей жопе я думаю.

Девчонки весело болтали, иногда обсирали друг друга, иногда спрашивали что-нибудь у меня.

— Макс, ну, так что, какие у тебя намерения на мою сестру? — Спросила Лия, когда мы уже уселись за стол и приступили к блюду.

Я чуть не выплюнул картошку обратно в тарелку.

— В смысле «какие»⁈

— Ну, поматросить и бросить или что посерьёзнее?

— Лия, тебе когда-нибудь опрокидывали тарелку с картошкой на голову? — Ласково поинтересовалась Алёна.

— Нет, ни разу. Но зато помню, как после парикмахерской твою новую причёску облили дети с балкона. До сих уссыкаюсь, как вспоминаю твоё лицо! — Рассмеялась сестра.

— Тебя тогда тоже облили. — Заметила Алёна.

— Но лицо такое было только у тебя! — Лия усмехнулась.

— Лучше расскажи, как у тебя день прошёл! — Староста решила сменить тему, что впрочем мне очень понравилось. Я был не особо доволен тем, что меня начинают прижимать к стенке расспросами о моей симпатии к Алёне.

— У меня? Ну, эм… Сперва лекция по теории русского, потом практика по информатике, далее вышмат, и в довершение ко всему — семинар по технике перевода. Всё, что я хочу сейчас — это лечь в горячую ванную и ни о чём больше не думать. Но могу уступить её вам. Так что у вас, кстати?

— Да уж, с тобой хрен тему переведёшь… — Недовольно пробурчал я.

— Да, а вы пытались? Не заметила! Так что, Макс? Ты какой-то скромный сегодня! Когда ты трахал снеговика, то был куда раскованнее.

— Так я был и пьянее раз в десять! — Заметил я.

— Это ты его засмущала, тупица! Берёшь и прямо в лоб бьёшь. — Заметила Алёна. — Лучше бы рассказала чего интересного, например, какую ты новую песню написала.

— Ты пишешь песни? — Охуел я.

— Ага, да, так и слушай эту дуру. Не пишу я ничего! — Ответила Лия и дала Алёне лёгкий подзатыльник.

— А чего засмущалась-то, а? — Рассмеялась сестра. — Макс вот сегодня узнал, что я немного рисую. А ты у нас любишь на гитаре играть. Давай, после ужина сыграешь нам свою последнюю песню?

— Нет, спасибо, я лучше сразу голая выбегу на улицу и буду предлагать каждому сделать фото со мной на память. Позориться, так по максимуму!

— Ха-ха, я бы на это посмо… — Я резко замолчал, осознав, что сморозил хуйню. Это, конечно, весело и могло прозвучать, как шутка, но, блять, Алёна легко могла приревновать к тому факту, что я хотел бы посмотреть на голую Лию, а не на неё. Хотя… Блять, о чём я думаю? Девки же меня троллят!

— А чего замолчал, а? — В глазах Лии сверкнул недобрый огонь.

Алёна внимательно на меня смотрела, и я не мог понять: это укор в её взгляде, разочарование или весёлая искорка.

— Да я это… Подумал, что если Лёха выбежал бы голым на улицу и предложил кому-нибудь с ним сфоткаться, то люди первым делом вызвали бы службу по поимке агрессивных свиней, и его увезли либо на свиноферму, либо в зоопарк… — Решил отшутиться я.

— Ха-ха, как же ты не любишь своего друга. Что бы он сказал, будь тут? — Спросила Лия.

— Наверное, как всегда. Разрыдался бы и убежал домой. — Пожал я плечами.

— Вот Лёша, к слову, распиздяй. — Заметила Алёна. — Извини, Макс, но по-другому сказать не могу. Ладно, что учится он неважно, но, блин, мог бы почаще ходить. Я постоянно в деканате только и выслушиваю за него! Ещё и отмазывать пытаюсь!

— Да чё тут отмазывать? Говоришь, что он налопался несвежих сосисок и теперь собирает паззл из коровы в своём унитазе. Это будет канать на каждый день.

Девчонки так и прыснули. Затем тема как-то плавно перешла к Лии (видимо, Алёна всё же смогла потушить её бдительность).

— У тебя как там с твоим возлюбленным?

— Шварцнеггер младший предложил сгонять на лыжный курорт на каникулах. С нами пойдёшь?

— Чтобы смотреть, как вы сосётесь там постоянно, вместо катания? — Усмехнулась Алёна.

— Бери Макса, будем на пару сосаться!

— А почему Шварцнеггер младший? — Усмехнулся я, а заодно снова отвёл тему от нас с Алёной.

— Ты его видел? Накачался, как камаз. Банки такие, что я их обеими руками обхватить не могу. Дурак перекачанный! — Лия закатила глаза.

— Ой, вот не говори, что тебе не нравится!

— А ты не говори, что не знаешь, что мне нравятся дрищи! Ну, ладно, там немного подкачаться, но чёрт, дебил вообще из спорт-зала не вылезает!

— Впервые вижу девушку, которая возмущается, что встречается с парнем в хорошей форме! — Заметил я.

— Ой, у каждого свои предпочтения. — Лия пожала плечами. — Вот тебе какие девушки нравятся?

— Эм… — Я задумался.

— Начнём с того, к кому больше душа лежит: к блондинкам или брюнеткам?

— Честно говоря, больше к лысым. Как Брюс Уиллис!

Девки снова прыснули.

— Ладно, тогда я сегодня же побрею Алёну. А заодно со смеху помру, глядя на это! — Усмехнулась Лия.

— И тогда твоё тело будут искать очень долго… — Проговорила староста и подмигнула мне.

Это подмигивание как-то приятно прошло через мою грудную клетку и коснулось сердца. Хоть я всё ещё считал, что девчонки меня троллят, но, сука, мне казалось, что ещё вполне возможно, мы с Алёной сегодня поцелуемся, пока на заднем плане Лия будет кричать «Горько!»

Наконец, ужин был закончен. Я поблагодарил сестрёнок, и заметил, что мне пора.

— Торопится в свою игру скорее! — Прокомментировала мою спешку Лия.

— Вообще мне надо успеть купить десять бургеров, чтобы когда я проходил мимо Лёхиного подъезда, он не выпрыгнул из окна и не начал меня кусать.

— Ха-ха! А почему десять? — Спросили в один голос сестры.

— Именно столько необходимо поочерёдно кидать ему в рот, пока я не достигну подъездной двери и не буду в безопасности.

— Ха-ха! А я Лёше завтра всё расскажу! — Усмехнулась Алёна.

— Ага, ещё расскажи, как мы чуть не пососались! — Выпалил я, и тут же чуть не ебанулся башкой о стену.

«Нахуя⁈ Нахуя⁈ Нахуя⁈» — Начали истерично кричать голоса в моей голове.

— О, так я не прогадала! — Усмехнулась Лия.

Алёна же молча и вопросительно взглянула на меня. Я при этом раскраснелся, как рак, выдохнул и начал мямлить:

— Я… блять, хуйню спизданул… Иногда у меня переклинивает… С бобрами в шахматы играть — это вам не с гроссмейстером… простите… я… оооо… фургончик с мороженым проехал! — Я сделал наигранный взгляд, провожающий фургончик, а затем выскочил в подъезд без обуви.

Честно говоря, мне сейчас было так похуй, что я просто собирался так топать домой. Я рванул на лестницу и успел преодолеть один этаж в носках, пока не услышал крик одной из сестёр сверху.

— Макс, а ботинки ты не забыл?

— Да у меня с собой… — Крикнул в ответ я и преодолел ещё один этаж.

Хуй знает, что я нёс, блять, но я настолько ахуел со своего кринжового выхода, что вообще не хотел больше никогда сюда возвращаться.

— Да стой ты, придурок! — Сверху слышался смех. — Макс, это у тебя приколы такие? Ты же даже не пил!

— Я слышу, как меня зовёт призрак оперы! И я не могу не откликнуться на его зов. Если надо насрать в виолончель, то эта работёнка только для меня!

— Аха-ха! Макс, дурилка, стой.

Так мы бежали ещё несколько этажей, пока я своими носками не собрал всю грязь подъезда. Алёна тем временем меня настигла с ботинками в руках. Лицо её было красное, но по-прежнему красивое. Она тяжело дышала, но я ощущал всё тот же её парфюм, и мне становилось хорошо.

— Ты дебил, конечно! — Проговорила Алёна с улыбкой до ушей.

— Да полный, честно говоря. Такую хуйню спиздануть.

— Так ты из-за этого? Господи, да Лия весь вечер только об этом и балаболила.

Я вытер проступивший пот со лба и взглянул в стену.

— Алёна, я иногда несу хуйню. Я просто, блять, не знаю, ну, типа, я не знаю, что хуйня, а что не хуйня…

Девушка поставила ботинки на пол, а затем подняла ко мне очень серьёзное лицо.

— И что? Долго думать будешь, что хуйня, а что нет? — Спросила строго она.

— Да пошло оно всё нахуй! — Проговорил я, дрожа всем телом, а затем обхватил девушку за плечи и поцеловал.

Похуй уже, что будет. На крайняк можно сказать, что я просто решил пошутить. Конечно, на правду это будет тянуть слабо, но какая уже, в пизду, разница?

Поцелуй с Алёной был сравним с прыжком суицидника с обрыва с примотанным к телу троссом. Вроде ты и надеешься, что тросс не выдержит, и ты разобьёшься, но всё равно понимаешь, что велика вероятность того, что ты просто обделаешь штаны.

Целовались мы, наверное, минуты две или три… Нет, пизжу. Я не знаю, сколько мы целовались. Вообще. Потому что время то ли замедлилось, то ли ускорилось, я попал в безвременную петлю, где мгновения вырастали в тысячелетия, а века распадались на миллисекунды. Я знал только одно: я хотел не заканчивать это и не видеть её реакцию. Но нам всё же пришлось прервать этот процесс, потому что, как мне показалось, он всё же длился непростительно долго.

— Господи, ну, и долго же ты к этому шёл, мудак! — Алёна нежно толкнула меня в грудь. — Я уже сбилась со счёта, сколько тебе намёков подала! А всего-то оказывается, надо было тебя выгнать без обуви на площадку!

— Ну, я мужик. Я туго понимаю намёки. — Пожал я плечами. — Всегда есть шанс того, что ты оттолкнёшь меня и скажешь «Что ты себе позволяешь?»

— Макс. Я видела, как ты голый трахал снеговика. Как думаешь, я бы сказала тебе такое, если бы ты меня просто поцеловал?

Неожиданно я расхохотался. Алёна тоже засмеялась. Так мы стояли на лестничной клетке, подшучивая друг над другом и слушая наше учащённое дыхание после поцелуя. Наконец, Алёна сказала, что этого было недостаточно, и необходимо продолжить нашу курсовую по поцелуям в следующий вторник. На мой ироничный вопрос «Что с мат. статистикой», она весело ответила: «да в пизду её, купим преподу чекушку и заработаем по троечке!»

Домой я шёл в невероятных чувствах. Я сделал это! Я поцеловал Алёну! Господи, мне непременно нужно рассказать об этом Лёхе. Может, он даже порадуется за меня…

Примерно через час я был возле своего дома. Есесна, я пошёл первым делом к Лёхе.

— Макс, я сдал на троечку! — Радостно закричал друг и стал скакать вокруг меня так, что ходуном пошёл весь дом.

— Лёха, успокойся. — Попросил я парня. — А то, глядишь, ещё землетрясение вызовешь. Троечка — это хорошо, но пососаться с Алёной, наверное, получше будет?

Лёха фыркнул так, что в меня полетели все его сопли:

— Бля, прости!

— Пиздец, ты карапузик, тебе только с намордником ходить!

— Ну, а чего ты меня так смешишь? Скорее я поцелуюсь с Ритой, чем ты с Алёной. Я, блять, так и думал, что ты это скажешь, чтоб я обзавидовался. Хе-хе.

— Лёш, лепёшка ты меня с фекалиями, почему ты настолько уверен, что это невозможно?

— Макс, потому что тебе просто не может так постоянно везти с женщинами!

— Но факт остаётся фактом. Я поцеловал Алёну.

— Ну, нет же, нет! Макс, хватит! Ты же врёшь?

— Врёшь только ты, когда обещаешь сбрить эту мерзкую бородку, а по итогу, всё равно ходишь, как чушпан! — Усмехнулся я.

— Я никогда не обещал этого сделать! — Заметил друг.

— А стоило бы! Это был бы верный шаг к тому, что однажды ты её всё-таки сбреешь. В любом случае, хочешь верь — хочешь не верь, но с Алёной мы поцеловались. Причём прямо в подъезде.

— Блять… Да нет же! Ну, я не могу в это поверить. Ты реально меня не разыгрываешь?

— Реально.

— Прям точно?

— Точно.

— Абсолютно?

— А то!

— Неееееееет! — Взвизгнул друг, упал на пол и стал хныкать. — Ну почему тебе вечно так везёт, а мне нихуя? Почему у тебя уже третья тёлка за два года, а у меня ноль?

— Вообще-то четвёртая. — Заметил я.

Лёха поднял ко мне свой удивлённый ебасос и спросил:

— А кто ещё?

— Твоя мама.

— Всё, пиздец, я тебя убью сейчас! — Пузач попытался подняться с пола, но повалился на жопу и крякнул.

Я проиграл в сопли с этой его нелепой попытки. В итоге, я помог подняться этой жирной туше, а затем мы пошли прогуляться на улицу и, по возможности, перекусить. Зашли мы в мид энд хит, где взяли по бургеру и картошке фри. И хоть я недавно поел, но и Лёха сто пудова недавно поел, поэтому хуле бы и нет?

— Ты помнишь про наше пари? — Спросил я у Алексея, который смотрел на оставшуюся обёртку от бургера и думал, наверное о том, стоит взять ещё один или сразу вагон, чтобы утолить голод хотя бы на полчаса.

— Чё? Пари? Какое?

— Если один из нас подкатит к девушке, то другой сделает то же самое.

— Макс, ты дурак? Пари перестало действовать с того момента, как Рита нашла парня.

— Ничё не знаю. Оно действует.

— Да? И что я должен сделать? Заставить её парня бросить её? Или что?

— Лёха, скажем так, наше пари временно заморожено. Люди сходятся и расходятся. Это жизнь. Может, Рита когда-нибудь расстанется со своим парнем, и тогда ты должен будешь позвать её на свиданку.

— Ага, только не видать мне такого счастья! — Друг тяжело вздохнул. — Просто кажется, что весь мир настроен против меня. Один раз я влюбился в девушку, и какой-то ублюдок тут же её забрал. У них прочные отношения, поэтому не думаю, что их расставание когда-нибудь произойдёт. Скорее, они поженятся года через два.

— Эх, Лёха, Лёха… — Я укорительно покачал головой. — Не умеешь ты верить в чудеса.

— Естественно, потому что со мной чудес вообще ни разу не происходило. Это ты баб меняешь, как перчатки. А я что? А я ничего.

— Лёх, вот представь, что сейчас сюда заходит зарёванная Рита и говорит нам, что рассталась со своим парнем. Что ты сделаешь?

— Я… я… — Друг очень плотно задумался, а такое выражение лица у него бывало только тогда, когда он в универе решал, что возьмёт на обед.

— У тебя нет времени думать. Представь, что о страшной трагедии Риты слышал весь зал. И ещё представь, что все парни тут мечтают её утешить. У тебя есть примерно пять секунд, после чего она попадёт в объятия левого чувака, и ты потеряешь свой единственный шанс. Так что ты сделаешь?

— Макс, звучит, как редкостный буллшит. — Покачал головой Алексей.

— Я же сказал «представь», а не «послушай реальный факт сего мира». Так что? Хватит ли тебе яиц признаться ей в своих чувствах? Больше попыток не будет.

Лёха промолчал. Он сидел и судорожно соображал, а затем родил очевидную мысль:

— Смысл представлять, если этого всё равно никогда не случится? Знаешь, я пойду возьму себе ещё один бургер. Ты что-нибудь будешь?

— Нет, ничего. — Улыбнулся я.

Я знал, что для Лёхи даже предположить, что он может в этот печальный для Риты момент признаться ей в любви, страшнее, чем сесть на диету. И я его в этом не винил. Два часа назад я тоже не думал, что просто возьму и поцелую Алёну. Женщины… Они постоянно вдохновляют нас на ебанутые поступки, и с этим ничего невозможно поделать.