Игрушка Двуликого

Глава 7 Кром Меченый

Третий день третьей десятины второго травника

…Ро’ори, молодые хейсары, уже получившие имя и сходившие в свой первый набег, но еще не заслужившие права называться ори’шерами, с надеждой смотрели на меня и, кажется, даже не дышали. Еще бы: они только что попросились в ученики к воину, Отмеченному Духом Бастарза, к человеку, способному вдохнуть в них искру божественного знания и наставить на путь, ведущий к Великим Подвигам. А этот человек – то есть я – молчал. Вот уже минут пять. Ибо мысленно крыл самыми последними словами всех хейсарских любителей интриг, начиная с Тарваза Каменной Длани и заканчивая Лерием Сжатым Кулаком…

…А ведь в святилище Бога-Воина все выглядело совсем по-другому: аннар рода Усмаров, объясняя мне смысл понятия «баас’ори’те», упирал на то, что Воин, Отмеченный Духом Бастарза, – это титул и права. Но ни в коем случае не обязанности.

– Его дает не Барс, а люди. Поэтому от него не отказываются…

Хитрые огоньки, вспыхивающие в глазах Сжатого Кулака, поверить в это не позволяли. И я все-таки попытался отказаться. Сразу после того, как узнал, что имею право в любое время дня и ночи входить в рей’н’и’ол, могу собирать Большой Совет Аннаров, объявлять войну или набег, вести за собой до тысячи воинов, останавливаться в любом сарти Шаргайла и что-то там еще.

Напомнил, что уже служу Богу-Отступнику и что уже прошел свой Путь. А потом добавил, что большинство поверженных мною противников были Серыми или лесовиками и что я не настолько хорош, чтобы иметь право называться этим самым «баас’ори’те».

Аннар «услышал» только последний довод. И решил меня пожурить:

– Скромный достоин уважения. Но только если скромность скрывает силу…

– Какая, к Двуликому, скромность? – рявкнул я. – Я говорю то, что есть!

Лерий, как хороший жонглер[63], использовал мои слова себе на пользу:

– А говорить и не надо! За тебя все сказали твои дела: гард’эйт, стоящая за плечом, зарубки на Посохе Тьмы и трупы отборных воинов Ордена, оставленные на оу’ро…

…«Ну какой из меня ниер’ва? [64] – глядя на воинов, ожидающих моего решения, мрачно думал я. – Не каждый знающий способен сделать. Не каждый делающий может научить![65] Да еще и за каких-то пять с половиной десятин!»

– Соглашайся… – прикоснувшись к моему предплечью, еле слышно шепнула Мэй. – Ты теперь хейсар. Значит, должен…

Ход ее мысли был понятен без всяких объяснений – за титул шшат’или, позволивший мне жениться на ниспосланной Богами Половинке, надо было платить. Частью оставшегося мне времени.

– Э-э-эх… – скрепя сердце выдохнул я и уставился на ослепительно-белый пик Ан’гри, упирающийся в небо. – Я, баас’ори’те Кром по прозвищу Меченый, беру вас, ро’ори’о, в ученики сроком на пять недель! Ваши кости – мое мясо…

…Тренировать два с лишним десятка человек на Орлином Гнезде было невозможно – они бы мешали друг другу даже во время разминки. Поэтому я задумчиво почесал затылок, протиснулся между зубцами и посмотрел вниз, на тренировочную площадку. Как я и предполагал, она оказалась занята сыновьями[66] Каменной Длани.

– Для наших тренировок выделили площадку в сарти увея, Мастер! – сообразив, зачем я выглянул во двор, сообщил один из моих новых учеников. – А еще меня попросили передать, что твое рейро уже готово…

Я криво усмехнулся – Хитрый Лис последовательно обрывал все нити, связывающие меня с родом Тарваза: сначала вынудил меня называть себя не шшат’или Аттарков, а баас’ори’те, затем заставил других видеть его во мне, прислав ара’д’ори[67] с вышивкой, полагающейся воину, отмеченному Духом Бастарза, а теперь вот создал еще и условия для переселения. Хотя и утверждал, что я могу жить там, где захочу:

– Теперь ты – гордость всего Шаргайла. Поэтому тебе выделят рейро в сарти увея. Перебираться туда не обязательно, но ночевать хотя бы изредка стоит…

«Интриган…» – угрюмо подумал я, раздраженно поскреб ногтями шрам на щеке и решительно повернулся к ученикам:

– Встретимся там. Завтра. В час жаворонка. А сейчас можете идти…

…После их ухода я наконец сосредоточился на Мэйнарии – Уресс, получивший задание еще в самом начале тренировки, не переставал работать ил’личе[68] даже во время моей беседы с ро’ори – выставил руки перед собой, медленно вытянул правую, коснулся пальцами лба жены и вернул ее обратно:

– Я тебя бью. В голову. Пока очень медленно. Ты должна отвести мою руку в сторону тем движением, которое мы только что отрабатывали…

Отвод получился корявее некуда – ее ладошка шлепнула не по запястью, а по середине предплечья, да так сильно, как будто хотела его остановить, а не отвести. Силы, конечно же, не хватило – и мой кулак, продавив сопротивление, легонечко коснулся середины лба.

– Достал. Можно считать, что ты потеряла сознание или умерла! А теперь скажи, что ты сделала не так?

Сказала. Слово в слово повторив то, что я рассказывал ей перед приходом ро’ори. Потом попробовала еще раз – и снова сделала не так, как надо.

– Не останавливай мой удар: тебе все равно не хватит силы! Просто отодвинь его на ладонь в сторону или отодвинься сама, а когда кулак пролетит мимо – бей!

– Бить мне пока рановато… – вздохнула Мэй. – А отводить пока не получается: у тебя не рука, а таран…

…Тренировать Мэй было до безумия приятно – она, ощущающая неумолимый бег времени так же остро, как и я, вкладывала душу в каждое упражнение. И настолько в него вживалась, что не столько вдумывалась в мои ощущения, сколько чувствовала, что я хочу ей сказать. И, естественно, хватала правильные движения раза в полтора быстрее, чем первачи Кручи. В результате часа через два после начала тренировки она уже довольно неплохо гасила мои удары «Шлепками Медведя», а через три смогла повторить первое дуновение[69] парного танца[70] Ветра.

Само собой, делала она его крайне медленно и не особо правильно, но делала! До тех пор, пока поднимались руки. А когда перестали – продолжила отрабатывать переходы.

Я удивился, так как представлял, насколько она устала. Дал поработать еще минут пять, потом остановил и похвалил:

– Молодец…

А остальное – то, что горжусь тем, что у меня такая добросовестная жена, – сказал взглядом. И чуть не утонул в бездонных синих колодцах ее глаз, в которых, кроме беспредельного счастья и искренней благодарности, появилось ОБЕЩАНИЕ!

Желание тренироваться тут же пропало: я посмотрел на Уресса, все еще тягающего свои ил’личе, обрадованно отметил, что и его конечности ощутимо подрагивают, и неожиданно для себя взял и закончил тренировку:

– Все, на сегодня – хватит!

Мальчишка расстроился – видимо, рассчитывал, что я уделю ему хотя бы пару минут. Но озвучивать свое желание не стал – поблагодарил меня за тренировку и унесся по своим делам. А мы, переглянувшись, пошли мыться…

…Я смыл с себя пот минут за десять. И, выбравшись из бочки для омовений, быстренько оделся. А когда вылетел из бани, обнаружил, что Мэй уже стоит во дворе. Собирая мокрые, нечесаные волосы в самый обычный «хвост»!

«Я тебя люблю…» – взглядом сказал я.

«Я тебя тоже…» – улыбнулась она. И, дождавшись, пока я пройду мимо, заняла место за моим левым плечом[71].

Делая вид, что никуда не торопимся, мы прошли по двору до высокой двери, зашли в сарти, поднялись на пятый этаж и одновременно заскрипели зубами, увидев, что стену напротив двери в нашу комнату подпирает Унгар Ночная Тишь.

– Силы твоей деснице и остроты твоему взору, баас’ори’те! Полной чаши твоему дому и плодовитости лону, ашиара! – учтиво поздоровался хейсар. Потом поднял с пола тяжеленный сверток и показал его Мэй: – Я принес все, что ты просила. И готов заниматься.

Мэй виновато посмотрела на меня и опустила взгляд – мол, решай сам…

Решил. И следующие два с лишним часа умирал от ревности: моя жена, сидя за столом бок о бок со своим бывшим женихом, учила его правильно собирать налоги. Нет, разумом я понимал, что эти занятия – часть ее долга перед своим родом. Но только разумом – сердце рвалось на части всякий раз, когда я слышал, как она обращается не ко мне, а к НЕМУ.

«Он будет управлять леном Атерн, когда мы уйдем…» – раз за разом повторял я про себя. Но довод не успокаивал – я ЗНАЛ, как Унгар относится к Мэй. И помнил, как он на нее смотрел во время виот’ун’иара!

Довод «теперь она моя жена» тоже не убеждал – Аютэ тоже была замужем. Однако это не помешало Негзару Мыши ее похитить.

«Унгар – тоже Аттарк. Значит, мой родственник…» – твердил я. И изо всех сил сжимал кулаки – похищение женщин в Шаргайле было нормой. Значит, Ночная Тишь МОГ ХОТЕТЬ ЭТО СДЕЛАТЬ!

Видимо, обуревающие меня чувства все-таки вырвались наружу, так как в какой-то момент, повернувшись ко мне, Мэй изменилась в лице, тут же отодвинула от себя исписанный Унгаром свиток и слово в слово повторила слова, которыми я закончил сегодняшнюю тренировку:

– Все, на сегодня хватит!

Тон, которым она это произнесла, ясно давал понять, что оспаривать ее решение бессмысленно, однако Ночная Тишь все-таки попытался:

– Я не устал!

– Ты – нет. Зато устала я…

Парень ее «не услышал»:

– Но ведь еще толь…

– Я. Хочу. Провести. Время. С мужем! Ясно?!

– Да… Прости, ашиара… – опустив взгляд, как-то слишком недовольно буркнул Унгар. – Тогда я приду завтра. В это же время…

«Нет!!!» – мысленно воскликнул я, почувствовав, что за словами «приду завтра» скрывается нечто большее, чем обычное желание учиться.

– Нет! – твердо сказала Мэй. – Занятий со мной больше не будет…

Ночная Тишь недоуменно изогнул бровь:

– То есть как это не будет? Аннар сказал, что…

– …что леном Атерн после нашего ухода будешь управлять ты. Я не возражаю – управляй…

– Но я еще почти ничего не умею!

От Мэйнарии повеяло ледяным холодом.

– Если род не захочет оплатить тебе услуги хорошего наставника, то это сделает мой муж. Или мой опекун…

…Свитки и писчие принадлежности Унгар собирал минут пять. И, как мне показалось, ждал, что к двери его проводит Мэй. Ага, как бы не так – как только моя жена озвучила свое решение, я поднялся с кровати и закрыл супругу спиной.

Намек получился прозрачнее некуда. И парень был вынужден удалиться.

Закрыв дверь на засов, я подошел к своей Половинке, обнял ее за талию, заглянул в глаза и тихонечко поинтересовался:

– Почему?

– Он смотрит на меня как на женщину… – криво усмехнулась Мэй. – И думает совсем не о цифрах…

Ее ощущения настолько точно совпадали с моими, что я сжал зубы и заиграл желваками.

– Не волнуйся… – поняв, чего я опасаюсь, пообещала она. – Я не отойду от тебя ни на шаг…