Игрушка для дракона 2

Глава 15

Я попытался наладить с Анькой мыслесвязь. Но девчонка только прижималась худеньким тельцем к прутьям клетки, и выпученными глазами следила за каждым моим движением. Черт, как же там поется в песенке про этого проклятого акуленка?.

— Акуленок — я, и я — малыш! — пропел я, с трудом двигая драконьей челюстью и драконьим задом. Получилось довольно скверно и наигранно весело. Но — сработало!

— А я — акула, и я — мамуля малыша! — Анька заворожено смотрела, как страшный дракон старательно поет и танцует в тесной клетке, и на ее грязном личике медленно расцветала улыбка.

— Дядя Роб! Дядя Роб!!! — девчонка бросилась ко мне, я ее подхватил и очень осторожно прижал к груди, боясь не рассчитать драконью силу. — Какой же ты красивый! Я тоже хочу быть такой! Красной!! С желтыми глазками!!! И с таким же гребешком!!!

Мои желтые «глазки» внезапно заслезились, и я уткнулся мордой в анькины спутанные волосы.

— Сейчас-сейчас он ее сожрет! Уже принюхивается!!!

Не выпуская Аньку из объятий, я медленно развернулся: вокруг клетки собрался народ, ждущий зрелищ. Кроме аборигенов, на меня таращились и явные купцы, и разодетые в шелка дворяне, и даже солдаты в мундирах, и представители других разных рас и сословий. Нда уж, похоже, это все-таки та же планета, на которой я воплотился в младенца!

— Бам! Бам-бам, — я резко оглянулся. По клетке бесцеремонно стучал массивной тростью… живой инквизитор в черном мундире. Не веря своим глазам, я немедленно приблизился к нему вплотную, и мгновенно, одной лапой, — второй придерживал Аньку, — по-медвежьи сгреб инквизитора к прутьям клетки, легко оторвав его от земли. Толпа радостно завопила и отхлынула на почтительное расстояние.

Неожиданно распластанный по клетке инквизитор протянул сквозь прутья руки, вцепился в мою голову.

— Подчиняйся, тварь! — мгновенно проникнув в мои мысли, он требовал абсолютного подчинения. Зрачки врага бешено пульсировали, засасывая в бездну и лишая воли, и под его гипнозом я почувствовал огромное желание разнести клетку, закинуть хозяина на спину и лететь, куда он укажет, пока не сдохну, словно загнанный конь.

— Дядя Роб!!! — отчаянный анькин крик пробился сквозь морок и отрезвил меня. Оказалось, в рабском порыве услужить, я прижал ее к себе слишком сильно, и чуть не выдавил из девчонки все кишки.

— Ах ты, гад! — от ненависти к новоявленному «хозяину» меня затрясло и я едва не раскроил черномундирника когтями от горла до паха.

Я бы многое отдал, чтобы сию же минуту применить к распятому на клетке инквизитору свое умение работать с памятью и душами людей, взятое от погибшего менталиста. Вытрясти всю информацию и тут же сожрать мерзкого гада! Все равно он или станет «овощем», или трупом, ибо: «…нельзя воспользоваться знаниями человека без того, чтобы уничтожить его окончательно и навсегда!»

Я представил, как я медленно отрываю от него кусок за куском, и как он кричит, срывая голос, от ужаса… в унисон с Анькой. Анька! При девчонке так уничтожать «плохого дядьку» было нельзя. Не без сожаления я просто злобно треснул «дядькой» по клетке, и с отвращением стряхнул обмякшее — надеюсь, навсегда! — тело с когтей.

К когтю прицепился клок черного мундира, чем навел меня на мысль. Успокаивающе укачивая и похлопывая Аньку по спине, я, пригнувшись, покружил по клетке и нашел на полу другой точно такой же черный клок от мундира ранее погибшего менталиста. Не нужно было быть детективом, чтобы сравнить два клочка ткани по толщине, материалу, переплетению волокон и оттенку черного цвета, — и убедиться в их идентичности. Значит, по мою драконью душу явились из той же гестаповской конторы, в которой мы с девчонками уже погостили. Явился или новый менталист взамен погибшего, или их самый сильный гипнотизер. И, значит, я был на той же планете, на которой без особого успеха пытался прожить свою вторую жизнь без нужды и заботы. Фантазер, мать его за ногу!

Зачем-то и инквизиторам понадобился живой дракон, на приобретение которого не было бабла, но был иезуитский план угнать дракона из-под носов продавца и покупателей безвозмездно, то есть даром. Я передернулся от омерзения, вспомнив свое мгновенное порабощение. Наверняка где-то тут в толпе шифруются и загадочные Непримиримые, у которых, в отличие от халявщиков — инквизиторов, денег было немерено. Как вас много понаехало-то за одну ночь посмотреть на настоящего дракона и добыть его любой ценой!

Я не был настоящим на 100 % драконом, но дорогим гостям было явно наплевать на это. Я уже понял, что вечером меня продадут на аукционе целой тушкой или частями, — как выйдет дороже. И если частями выйдет во много раз дороже (а оно — выйдет!), то «друг» Шаман своего не упустит, и все затраты на наше спасение постарается возместить с лихвой. Я не держал на него зла, потому что не собирался отправляться в дальнейшее путешествие частями, в виде пузырьков с драконьей кровью и другими бесценными в магии ингредиентами. У меня, черт побери, тоже был свой план — путешествовать с комфортом, с друзьями и в целом — до последней чешуйки — виде.

Что-то я разнежился на дармовых харчах, пора уже собраться и действовать.

Сначала нужно накормить Аньку, установить с ней мыслесвязь и узнать все о том, где и как сейчас поживают мои девчонки. Зеваки все еще окружали клетку, хотя и пялились на нас с Анькой без прежнего интереса. Некоторые даже принесли с собой пожрать — как на средневековую казнь. Хлеба и зрелищ — мрачно хмыкнул я. И до меня дошло: хлеба, ага!

Немного повертев головой, я выбрал жертву. Желтые глаза уставились на одного из зевак с лепешкой в корявых ручонках и его длинный прыщавый нос тут же заходил, как у крысы, почуявшей опасность. Эх, как бы мне пригодились сейчас умение гипнотизера! Может, тот еще жив, и еще не поздно воспользоваться его знаниями? Самостоятельно обучаться всякой магии я, как выяснилось, мог, но в условиях военного времени этого самого времени на обучение не было. То избы бегут, то кони горят, кхм…

Я протяжно вздохнул, от чего прыщавый вздрогнул, и повёл его гипнотизирующим взглядом поближе к клетке. Засранец пытался сопротивляться, поэтому к прутьям, рядом с которыми валялся горой тряпок менталист, он приближался зигзагами, как убегающий заяц. В толпе раздались крики, особо нервные (а, может быть, особо умные) врассыпную бросились прочь от вожделенного зрелища. Все, кроме прыщавого: его ноги несли его прямо в мои лапы. В ноздри ударил острый запах нечистот: видимо, жертва со страху обмочила штаны. Я снова издал вздох — на сей раз это был вздох отвращения. Зассанец по-бабьи тоненько взвизгнул и запустил в меня лепешкой. Не выдержав смрада, я наконец отшвырнул его и вручил подобранную добычу Аньке. Лепешка выглядела совершенно неаппетитно, но было не до жиру, поэтому я не нашел ничего лучше, как навести на хлеб иллюзию пирожного.

— Пирожное с розовым бочком! — восхитилась девчонка, набивая рот. — И вжбитыми шливками!

— С взбитыми сливками! — машинально подтвердил я и предложил поиграть в новую игру «ешь пирожное и говори без слов!».

Без всяких напитков в склянках, помогающих пробить блокаду, я на удивление легко, в одно мгновение, установил с ребенком мыслесвязь. Может, потому и легко, что никакой блокады и никакого страха у Аньки не было. Она ела «пирожное», мысленно болтая со мной, и так же безмятежно в один миг уснула, выронив недоеденную лепешку.

Хотя, возможно, ее так быстро успокоила именно еда. Помнится, читал где-то, кажется, в популярной в 90-е порнографической газете «Спид-инфо», что именно поэтому пассажиров кормят в самолетах, даже если лететь им всего пару часов. Человеческий организм — штука любопытная, невозможно одновременно есть и паниковать. В статье было что-то про стюардессу на пенсии, которая по дури уложила свою тачку на крышу в кювет и, несмотря на переломанные конечности, начала жадно жрать рассыпанные на земле конфеты. Потому и выжила: мозг отключил панику и включил режим хладнокровного выживания, заставив ее позвонить спасателям и четко обрисовать свое местонахождение и происшествие. Впрочем, может эта история и была враньем, как и отфотошопленные сиськи и жопки на разворотах желтой газетенки. Читателям, впрочем они нравились (как и мне, чего уж скрывать)…

Погружённый в свои мысли, я свернулся калачиком, вернее, — детской кроваткой с бортиками, — вокруг спящего ребенка и стал переваривать полученную информацию.

Паззлы, полученные от Аньки, сложились почти в полную картину, и если каких-то кусочков и не хватало, то их легко можно было додумать.

«Сегодня двадцатый день, как нас нашли в пустыне», — сообщила мне Анька по мыслесвязи. А я-то все голову ломал, — как караваны добрались до Шамана за одну ночь? Пустыня, что ли, была совсем маленькой и находилась в самой гуще стран? Значит, это для меня прошла одна ночь, а на самом деле я проспал почти три недели. Может, Шаман приказал подсыпать мне снотворное в воду, чтобы я ничего не жрал до приезда дорогих гостей? Хм, ну что же, надеюсь на это, потому если это я сам впал в спячку после трансформации, то это крайне нежелательное последствие применения магии.

«Нас вкусно кормили и лечили! Было весело, мы с мамой играли: мама пачкала всем лица и путала волосы. Правда, все время приходили чужие тети, ругались и заставляли нас мыться и причесываться…».

Я яростно щелкнул зубами. Еще бы девчонок не кормили, не лечили и не мыли, — товар дорогой, нужно навести глянец перед продажей.

«К нам приходили в гости разные люди и показывали на нас пальцем! Разве можно показывать на человека пальцем, дядя Роб? Мама говорила, что так делать нельзя, и все эти люди — невоспитанные!». Бедная Марина! Представляю ее ужас и отчаяние. И сбежать нельзя, — погибнешь в пустыне, и остаться нельзя, и никак не защитить себя и дочку.

«Сегодня вечером будет праздник, а потом все гости уедут. Дядя Роб, я так хочу увидеть праздник! Может, мы с тобой отсюда на него поглядим, а то из шатра ничего не видно без окошек? А потом и маме и всем-всем расскажем!»

— Конечно поглядим, милая! И мы с тобой будем веселиться на празднике больше всех!..

Повеселимся, плотоядно повторил я про себя. Ох как повеселимся!

Анька безмятежно сопела на моей груди, прикрытая краешком крыла. Солнце потихоньку начало склоняться к горизонту, но времени до вечера у меня было достаточно, чтобы как следует подготовиться к веселью.

В общем-то мне особо и готовиться не нужно, так, по мелочи подсуетиться. Я скосил глаза на валяющегося рядом менталиста, снова лениво подтянул его когтями вплотную к прутьям и взялся свободными от Аньки лапами за его голову по ту сторону клетки. Слава богу (или дьяволу) — менталист-гипнотизер был еще жив.

Затуманенное сознание не позволило ему сопротивляться, и я буднично воспользовался его знаниями (словно пролистал ту самую газету), превратив гада в «овощ». Потом, подавляя приступы тошноты, поуговаривал себя закусить «овощем», пока Анька не видит, но так и не смог. Отвращение победило голод.

Все мои предположения подтвердились добытой из черномундирника информацией, а еще я узнал, что революцию подавили, и что массивная трость таит страшную смертельную опасность. Какую именно опасность, я выяснить, к сожалению, не успел, и решил не трогать опасную дрянь и тем более подтаскивать ее поближе к ребенку. Ребенки — они чистоту любят!..

Со стороны казалось, что дракон то дремлет, то нянчится с маленькой девчонкой вместо того, чтобы наконец ее сожрать. Толпа вокруг огромной клетки, было изрядно поредевшая, снова сгущалась в ожидании важного вечернего события. Дракон улавливал возбуждение от нетерпеливого ожидания толпы, и с не меньшим нетерпением дожидался вечера и сам. Люди боялись подходить к нему близко, разглядывая черную кучу тряпья, бывшую когда-то инквизитором, издали. Они не знали, что драконьей клетки уже нет, а вместо нее на дракона бросала тень иллюзия клетки. Настоящая клетка после допроса инквизитора — полученными от него же умениями — была обращена в пыль и давно унесена ветром.

У дракона появилось, наконец-то, время и на спокойное продумывание планов спасения, и на отточку полученных магических способностей. Время от времени он выхватывал чей-нибудь взгляд из толпы и развлекался гипнозом. Одни, встретившись с драконьим взглядом, пугались и упирались изо всех сил, не желая выполнять его приказы, другие со всех ног бежали выполнять его поручения.

А вообще забавно, конечно. Сначала я был игрушкой для дракона, теперь игрушками для меня — дракона — стали люди. То, что не все люди подчинялись гипнозу, было в порядке вещей, — даже у сильнейших гипнотизеров моего старого мира сильные личности успешно сопротивлялись чужому воздействию, а слабых нельзя было заставить сделать что-то, что идет вразрез с их убеждениями, — например, совершить убийство. Взять хотя бы меня: тогда, в 90-х, на одном из модных сборищ в каком-то из домов культуры, я ради хохмы попросился на сцену для демонстрации возможностей гипноза. И, к неудовольствию гипнотизера, на все его манипуляции только ржал — в то время, как другие действительно бессознательно выполняли его команды. Подумал и помрачнел: так почему же в этом мире, обладая магией, я практически молниеносно подчинился врагу? Может, вражеский гипноз был усилен магией?

Первой я успешно загипнотизировал немолодую аборигенку и послал ее в шатер девчонок, приказав взять с собой воду и еду. В шатре женщина должна была оставить подношение, и не спеша удалиться, громко напевая внушенную ей тарабарщину. Марина же должна была услышать: «Робург Костин жив, он рядом в виде рубинового дракона с желтыми глазами, он охраняет живую и здоровую Анни, он скоро всех спасет». Женщина торопливо засеменила искать еду, и я с удовлетворением убедился, что она зашла в шатер.

Несколько аборигенов я разослал во все концы оазиса как беспилотников для сбора информации, приказав им после этого собраться возле драконьей клетки и громко обсудить увиденное: сколько всего караванов прибыло в деревню, как хорошо они охраняются, как усилена охрана деревни, готовится ли угощение на праздник для гостей и другие подробности. Выяснилось, что угощение для гостей никто и не думал готовить, что подтвердило подготовку не к большому празднику, а к грандиозному аукциону наподобие Сотбис.

Практикуясь в гипнозе, я совершенно точно несколько раз заглянул в глаза Непримиримым. Да, тем самым драконам — полукровкам, которым я для чего-то был нужен и человеком, и драконом.

Что за лажа с этими Непримиримыми! Уже давно нет запрета на драконью магию, она осталась лишь в сказках и старых указах, где за магию земли предписывалось сжигать на кострах. Нынешний Император официально отменил наказание за магию земли, — наверняка под влиянием этих Непримиримых, обосновавшихся возле императорского трона. Но было уже поздно, — в Империи уничтожили всех магов земли, — всех, до единого.

И тут появляюсь я, самый настоящий маг земли. Понятно, что я им нужен: меня не убили, позволили разбогатеть на супероружии (где вы, мои честно заработанные мильоны?) и даже дали понять, что если что — помогут. Да, я им нужен. Но для чего? (Любят ли они поросят и КАК они их любят?..) Обучать магии земли? Но без способностей ей не научишься, а Непримиримые за тысячи лет уже так разбавили свою кровь, что стали обычными людьми, не способными магичить даже на уровне цыган. А самому служить сильным мира сего — это не про меня. Слышал я про эти бесконечные заговоры и подковерные интриги при императорском дворе! — Одни меня будут заставлять служить своим интересам (даже под угрозой расправы с близкими), другие устроят на меня охоту, чтобы не служил никому. Терпеть не могу, когда на меня давят или пытаются лишить жизни! Значит, Непримиримых — в сад!

Что еще у меня есть такого ценного, на что у всех разгорелись глаза и зубы?.. Кроме знаний, полученных от обоих менталистов, у меня еще была модифицированная кровь, ценная чешуя и усиленная регенерация, которая, похоже, начала уже замедляться. (Ура! Со вступлением меня в пору зрелости!) Слишком уж долго я восстанавливался после трансформации, когда каким-то образом вызвал свое драконье тело. Я наверняка смогу трансформироваться обратно в человека, если потренируюсь на досуге, но сейчас мне нужна вся сила и неуязвимость дракона. Или двух-трех драконов, если уж начистоту.

Ну, и еще у меня есть довольно скверно освоенная мыслесвязь, которая требует практики, чтобы мгновенно ставить блоки против врагов и находить своих на любом расстоянии. Я попытался установить мыслесвязь с Мариной, но снова безуспешно. Наверное, мое умение пока еще гаже, чем у близнецов, транслировавших свои мысли на пятьдесят метров, потому что до шатра было метров двадцать.

А в остальном я делал все правильно, как учила Мать — драконица: «…если ты хочешь, чтобы тебя слышал только кто-то один — представляешь, что говоришь только с ним. Если представить сразу несколько собеседников — тогда они будут слышать тебя тоже. А если ты отпустишь сознание, представишь, что твой мысленный голос расходится в стороны — услышат все, кто есть рядом на большом расстоянии. Я, например, могу транслировать свои мысли на расстояние ста метров. Мой муж — до трехсот. Ребята… метров пятьдесят». Эх, метров пятьдесят… И, самое главное, — драконица сказала, что с годами умение растет. Нужно мне как-нибудь на досуге попробовать применить магию и к мыслесвязи, чтобы не ждать много лет.

До вечера, когда меня обещали накормить, ждать оставалось недолго. Нас с Анькой с утра не кормили. Она сама была едой, а я, — как все могли видеть, — еще не сильно проголодался.

Я скармливал Аньке остаток лепешки и рассказывал по мыслесвязи, что скоро мы все вместе, с мамой и друзьями, будем жить в чудесной стране!

— Там стоит гора, а в горе есть пещера, такая огромная, что в нее спокойно входит взрослый дракон, даже не цепляя гребнем потолок. Стены, потолок и пол пещеры — будто выплавленные в скале. Все внутри освещено яркими фонариками, каменный пол украшен узорами, светившимися и менявшими цвет, а все стены — в ярких картинах. Лес, драконы, парящие в небесах, закат над морем, поле цветов…

— Вот доберемся до недоступного плохим людям плато, и заживем там в абсолютной безопасности… Я народу хорошего туда натаскаю, — и в первую очередь Эриса, его сына и Вада с его другом…

Я замолчал и задумался: «А почему бы и нет, черт побери!?» Получилась прямо не сказка для ребенка, а очень даже хороший генеральный план! Надежный, как швейцарские часы.

Я всего лишь хотел стать богатым, успешным, уважаемым жителем нового мира. Но в новом мире куда не плюнь, — то жизни норовят лишить, то свободы, то близких. То всего и сразу. И что-то мне подсказывает, что такое творится во всех мирах, на всех уровнях развития цивилизаций! Самому что ли правильный новый мир замутить… Этакое царство равенства и свободы — без работы, нужды и заботы… Куда не будет доступа никаким инквизиторам, убийцам и прочим нехорошим людям… Эх, трудно быть богом!

— Дядя Роб! Я хочу пить! — прервала мои мысли Анька. — И я… я хочу к маме!

— А как же праздник, Анни? Сейчас вот посмотрим праздник, и сразу пойдем к маме!

— Не хочу! У меня голова болит и я хочу пить!

Я с тревогой вгляделся в ее усталое личико: оно пылало, как при лихорадке. О нет, только не сейчас! Сейчас у меня из лекарства — только моя кровь, которая или от малейшего передоза убьет ребенка, или превратит его в дракона-полукровку! Как не вовремя! Все мои планы полетели к черту!

Хотя когда болезнь бывает вовремя? Тем более, болезнь маленького ребенка? Вспомнить хотя бы моих близнецов в прошлой жизни: работа, отдых, сон — все откладывалось на потом. Если, конечно, родители выживут.

В любой момент мог начаться долгожданный праздник — аукцион, в котором я должен принять самое активное участие, чтобы спасти девчонок и спастись самому, а потом с комфортом добраться через пустыню до большого города, где будет легко затеряться.

Если я сейчас упущу единственную мирную возможность всем нам спастись, мне останется только поубивать кучу народа, пройдясь по толпе, как пиндосы по Хиросиме — Шаман и компания точно нас с миром не отпустит!

Напоить всех девчонок своей драконьей кровью, — и ждать какое-то время последствий, — не вариант. Может, они и не погибнут, но они и не превратятся тут же в дракониц, летящих за мной журавлиным клином в родные места. Я и сам не знаю, как у меня получилось трансформироваться, а уж они и подавно. И потом, кто-то может не решиться на такое, и это их право.

Магия, магия! Нахрен такую магию! — разозлился я. — Пока изучишь, пока поймешь, пока применишь, пока сгладишь нежелательные последствия, — тебя даже в драконьем виде нашинкуют на кусочки! А еще кто-то наверняка припас для меня блокатор магии или еще какую-нибудь хрень!

Ранее я собирался навести на девчонку иллюзию крупного плода и переместить ее на опасное время в гущу какого-нибудь дерева, откуда мог выхватить ее в любой момент, но сейчас самое безопасное, что я мог сделать — это отослать ее к Марине. С трудом вырвал когтем чешуйку на ладони и резанул по коже, замарав подол анькиного платьишка.

— Анька, сейчас ты будешь у мамы, скажи ей, что если полизать кровь на твоем платье, то можно выздороветь и стать похожим на дракона! — Анька кивнула, но я не был уверен, что она меня поняла или запомнила мои слова. Я загородил ее крыльями, навел на нее иллюзию старой аборигенки, отвернулся и рыгнул в толпу слабым пламенем. В поднявшейся панике никто не обратил внимания на старую аборигенку, передвигающуюся не касаясь земли ногами в сторону шатра. Я подождал, пока Аньку перенесло в шатер, потом через несколько минут разрушил иллюзию.

Теперь я был свободен. Свободен и зол.

— Праздника ждете, сукины дети? Будет вам праздник!

Три… два… один…

«Праздник» начался!