Двадцать четыре

Лун

Она вынырнула на поверхность неожиданно, словно кто-то вытащил ее за волосы. Ангел вырвал ее из ада, связал воедино останки, уцелевшие в сердце безумного молчаливого кошмара — обстрела — длинного, резонирующего мгновения смерти. Каким-то непостижимым образом ее мысли, размытые и спотыкающиеся, сконцентрировались на сумасшедшей книге, столь любимой К-машинами, последней навязчивой идее Августа. В отчаянии она пыталась вспомнить суть этой простой, бесконечно извилистой повести. Что это было? Как это было? Собрать все вместе. Ей казалось, что от этого понимания зависит продолжение ее жизни. Ну хорошо. Нейроврач Линколлью… как его звали? Неважно… Квантовый экспериментатор и медсестра — обычные нормальные люди, изолированные в собственных одиноких ментальных/экспериментальных/интерпретируемых мирах. Как и кузина, но ей удается почувствовать сострадание к несчастному умственно отсталому мужчине. К Авг… К Артуру. Он, конечно же, абсолютно солипсичен, замкнут в себе, рассеян — только, странным образом, это не так: его ужасное состояние учит Артура хитрости, если не жестокому, мифическому восприятию Реального. Затем в квантовом эксперименте они попадают в суперпозицию кота Шредингера / друга Вигнера, и их сознания вместе истекают кровью. Но умственно отсталый Артур-Мерлин-Один исполняет роль своего рода воронки, засасывающей их — их всех — в глубины Реальности Ура — ужасную, ледяную, окончательную и безысходную.

Знание бурлит, кипит и изливается в нее через Ксон-имплантат, сквозь стрижающую плоть, и она вспоминает мифы и легенды, которые изучала во время курса онтологии. Артура под холмом, ждущего освобождения, нового призыва на службу; Мерлина, дремлющего колдовским сном в стволе дуба; Одина в Фимбульвинтере, под тенью могучего Ясеня Иггдрасиль — и все они — один, единственный… наблюдатель. Умирая, она знает, что тоже, тоже наблюдала — наблюдала всегда, неподвижная, холодная, как лед, разорванная на атомы огненным шаром во время нападения К-машин, что готовы были уничтожить целый мир, только бы вместе с ним погиб… кто? Определенно не она. Она не могла стать их целью. Слишком незначительная фигурка на доске Состязания. И не Марчмэйн Зайбэк, этот скользкий волшебник индивидуальности, и не Тоби. Родители-Зайбэки? Дрэмен и Анжелина, снова ушедшие во тьму, но теперь — по-настоящему? Ее сознание металось, точно мышь под стаканом. Значит, возлюбленный Август. Ведь его звали не Артур. Нет, это был кто-то в…

Загрузка...