Идеальный мир для Химеролога

Глава 8

Стена, Петербург

Двое часовых — Иван и Дмитрий, прохаживались по отведённому им сектору Стены, защищавшей жителей столицы Империи от существ из Диких Земель.

Они болтали. Обо всём и ни о чём: о бабах из трактира в нижнем городе, о том, что цены на мясо снова подскочили, о недавнем матче по их любимой игре. Пустая болтовня помогала скоротать бесконечные часы дежурства.

— … а я ей и говорю, ты сначала определись, чего хочешь: или замуж, или чтобы я тебе гриффона на день рождения подарил, — протянул Иван. — А она мне что? Говорит, хочу и то, и другое. И чтобы гриффон был с бантиком!

Его напарник хохотнул, не отрывая взгляда от бинокля ночного видения.

— И что ты?

— Что-что… Сказал, что бантик на гриффона я ещё могу нацепить, но вот замуж — это уже не ко мне, — Иван ухмыльнулся, поправляя ремень винтовки на плече. — Пусть сначала найдёт дурака, который её с таким характером вытерпит.

Дмитрий фыркнул, опуская бинокль и потирая уставшие глаза. Холодный ветер с залива продувал насквозь их форму, и он поёжился, плотнее запахивая воротник.

Где-то вдали, за Стеной, раздался протяжный вой — такой, от которого волосы на затылке вставали дыбом. Оба часовых замерли, мгновенно забыв о болтовне. Дмитрий снова прильнул к биноклю. А Иван, стиснув винтовку, напряжённо вглядывался в темноту за парапетом.

— Ну, что там?

— Движение, — коротко бросил Дмитрий. — В секторе один-четыре. Кажется, что-то мелькнуло.

Иван резко развернул мощный прожектор, закреплённый на турели. Яркий луч света полоснул по земле у подножия Стены, выхватывая из темноты уродливые валуны и чахлые, скрюченные кусты. Ничего. Пустота.

— Да нет там никого, Дим, — проворчал Иван. — Ты какой-то сегодня нервный. Не первый раз уже тебе привиделось.

— Есть такое… — вздохнул тот, убирая бинокль. — Не высыпаюсь ни хрена!

— Это зря, — покачал головой Иван, доставая из кармана флягу. — Идти в ночную смену и не высыпаться… Глупая твоя привычка, дружище. Очень глупая.

— А что я сделаю? — пожал плечами Дмитрий. — Днём подработки беру сопровождающим.

Иван сделал глоток и уставился на пятно света прожектора за стеной.

— Охотников до этих земель всё не убавляется, — покачал головой он. — Дураков на свете ещё лет на сто припасено. Хотя, казалось бы, ничего там хорошего нет. А всё равно лезут.

Желающих попасть в Дикие Земли и правда было много. Самые разные люди. От учёных и Одарённых, которые пользовались огромным авторитетом и искали редкие ингредиенты и артефакты, до безумных химерологов, охотившихся за новыми образцами для своих чудовищных экспериментов.

Бывали и вовсе экзотические клиенты — богатые аристократы, которые нанимали целый конвой сопровождения, чтобы какая-нибудь парочка их отпрысков могла пощекотать себе нервы, устроив пикник в паре километров от города. Один чудак даже хотел сделать предложение своей даме на фоне закатного неба над Дикими Землями, прямо под носом у патруля. Иван тогда чуть не подавился от смеха, когда увидел, как этот франт в расшитом золотом камзоле пытается встать на одно колено, пока его дама визжит от страха, заметив тень какого-то крылатого существа в небе.

— Помнишь того придурка с кольцом? — хмыкнул Иван, возвращая флягу в карман. — Чуть не обделался, когда гарпия над ними закружила. А девка его всё равно согласилась! Любовь, видать, мозги вышибает напрочь.

Дмитрий коротко рассмеялся, но тут же снова насторожился, вглядываясь в темноту. Вой повторился — ближе, резче, с каким-то хриплым оттенком, будто существо, издавшее его, было не просто голодным, а злым. Очень злым.

— Это не просто ветер, Вань, — тихо сказал Дмитрий, вглядываясь в бинокль. — Там точно что-то есть. Смотри, вон там, у валуна с расщелиной.

Иван послушно метнул луч прожектора, но ожидаемо ничего не увидел.

— Да никого там нет, говорю тебе! — он раздражённо махнул рукой. — Наша артефактная защита молчит. А она бы сработала. Да и высота тут какая, десять метров почти.

Он хлопнул ладонью по холодному камню Стены.

— Где-то, конечно, и пониже будет. Её ж латали-перелатывали сто раз. Где-то вообще на соплях держится. Но здесь у нас участок надёжный.

Дмитрий отвернулся, чтобы проверить показания датчиков на пульте.

Иван смотрел ему в спину. Димка был хорошим парнем, исполнительным, но слишком уж дёрганым. Надо будет поговорить с ним после смены. Может, пусть возьмёт пару дней отпуска. Сходит по бабам, выпьет пива… Глядишь, и перестанет шарахаться от каждого шороха.

Они помолчали. Дмитрий всё никак не мог успокоиться, продолжая вглядываться в темноту. Иван вздохнул.

— Ты это, Дим… если обиделся на то, что я тебе утром сказал, так ты не переживай. Заведёшь ты ещё себе семью. Сорок два — это ещё не предел, мужики и в шестьдесят женятся…

— Да ну тебя, Вань, — отмахнулся Дмитрий, не отрываясь от бинокля. — Не в этом дело. Просто… чую, что-то не то. Не могу объяснить. Как будто давит что-то.

Иван скептически хмыкнул, но всё же бросил взгляд в сторону Диких Земель. Тьма за Стеной казалась непроницаемой, несмотря на луч прожектора, который выхватывал лишь отдельные куски пейзажа: острые камни, исковерканные ветром деревья, да редкие клочья бурьяна, что цеплялись за землю. Он привык к этому виду за годы службы, но иногда, в такие ночи, как эта, даже его пробирала дрожь.

— Может, магнитная буря какая, — буркнул он, чтобы разбавить тишину. — Одарённые вон говорят, что в Диких Землях поле нестабильное. То ли от артефактов старых, то ли от химер, что там по норам прячутся. Вот и кажется тебе.

Дмитрий не ответил.

— Ладно, — наконец сказал Иван. — Давай-ка проверим пост дальше. Пройдёмся до третьей башни, разомнём ноги. А то застоялись, как кони в стойле.

Когда он снова повернулся к напарнику, тот стоял неподвижно, как статуя, и молчал, глядя прямо перед собой.

— Дим? Да ладно тебе, чего ты…

В этот момент небо над Дикими Землями прорезала беззвучная вспышка молнии. На долю секунды тьма отступила, и Иван увидел.

Прямо за спиной Дмитрия стояло нечто. Человекоподобное, закутанное в тёмный плащ с глубоким капюшоном. Но рук у него не было. Вместо них из рукавов торчали два длинных, зазубренных лезвия, точь-в-точь как у богомола.

В следующий миг тело Дмитрия без единого звука распалось на четыре части. Разрез был настолько чистым и быстрым, что кровь даже не успела брызнуть. Верхняя часть туловища просто соскользнула с нижней, а затем обе половины развалились ещё надвое.

Иван застыл, не веря своим глазам. Он видел смерть много раз, но такого — никогда. Это было не убийство. Это была… разделка.

Он дёрнулся, вскидывая автомат, чтобы дать очередь по твари и поднять тревогу. Но существо в капюшоне уже растворилось в тенях, будто его и не было.

И тут из-за парапета Стены показалась первая голова. Уродливая, собакоподобная, с горящими красными глазами. Тварь цеплялась за бетон когтями и какими-то присосками на лапах.

Следом за ней появилась вторая, третья… Они перевалились через парапет. Двое из них тут же подскочили к останкам Дмитрия, схватили зубами две части его тела и, развернувшись, сбросили их вниз, в темноту.

Иван нажал на спуск. Автомат загрохотал, выплёвывая огненные очереди. Одна тварь с визгом рухнула, захлёбываясь чёрной кровью. Но остальные уже были рядом.

Он отстреливался до последнего, отступая, перезаряжая на ходу. Но их было слишком много.

Одна из тварей запрыгнула на стену, обошла его сбоку и бросилась, целясь в горло. Он успел откинуть её прикладом, но тут же на него навалились ещё две.

Боль была невыносимая. Рвущие плоть клыки, ломающие кости челюсти…

Истекая кровью, Иван из последних сил дотянулся до столба с панелью тревоги. Его пальцы, уже теряя чувствительность, нащупали большую красную кнопку.

Он нажал.

Над всем Петербургом оглушительно завыли сирены.

Меня разбудил вой.

Я рывком сел на диване, пытаясь понять, что происходит. Тревога? Всеобщая, городская?

На столе, свернувшись калачиком, спал Кеша. Он что-то недовольно пробормотал во сне и отвернулся, зарывшись клювом в перья.

— Кеша, подъём, — скомандовал я, ткнув его пальцем. — Лети на разведку.

Ноль реакции. Попугай даже не пошевелился. Лишь поудобнее устроился, закинув лапы вверх, и продолжил дрыхнуть.

— Ну ладно, — хмыкнул я.

Вытянул руку, и на кончиках пальцев собралась крохотная искорка энергии. Я не стал вкладывать в неё много силы. Лишь самую малость, но с одной специфической программой.

Сплелось простенькое заклинание. Я влил в него немного особой энергии — эссенции животной паники. Того самого первобытного ужаса, который испытывает зверь в момент смертельной опасности.

Лёгким щелчком я отправил этот сгусток прямо в попугая.

Эффект превзошёл все ожидания.

Кеша подлетел в воздух, как ошпаренный. С диким визгом он шарахнулся в сторону, ударился головой о шкаф, отскочил к потолку и начал метаться по комнате с выпученными глазами.

Через пару секунд заклинание развеялось. Кеша, тяжело дыша, приземлился на стол.

— Ты… ты чего творишь⁈ — задыхаясь, прохрипел он. — Что это было⁈

— Это значит, что когда тебя будят, надо вставать, — спокойно пояснил я.

И чего он так разнервничался? Я же не со зла. Просто самый эффективный способ пробуждения. Можно было, конечно, потрясти его, покричать. Но это долго, нерационально и требует лишних телодвижений. А так — короткий, точечный импульс, бьющий прямо по базовым инстинктам. И мгновенный результат.

Кстати, надо будет записать формулу. Может, пригодится для создания какой-нибудь охранной системы. Интересно, в этом мире есть будильник, от которого просыпаешься с желанием немедленно бежать по делам, чтобы не профукать свою жизнь? А что, по-моему, гениальная идея! Надо будет запатентовать.

Попугай что-то злобно пробурчал, явно подбирая самые грязные ругательства.

— Давай, лети на разведку, — повторил я.

— Да на хрена разведка, я тебе и так скажу, — проворчал он, приводя в порядок взъерошенные перья. — На Стене проблемы, видимо.

И в этот момент характер сирены изменился. Протяжный вой сменился короткими, тревожными гудками.

— А вот это уже полная задница, — констатировал Кеша, мгновенно посерьёзнев. — Ладно, сейчас посмотрю, точно скажу.

Он пулей вылетел в окно.

Я остался один. Что-то мне подсказывало, что это не учебная тревога.

Не прошло и пяти минут, как Кеша вернулся.

— На Стене прорыв! — с ходу доложил он. — Надо прятаться!

— Серьёзно? Прятаться? — я удивлённо поднял бровь.

— Да!

— Ладно. Покажи, что видел. Ты же знаешь, я могу тебя «прочитать».

Я прислонил два пальца к его голове. Ментальная связь установилась мгновенно. В мою голову хлынули образы, увиденные его глазами.

Стена — огромная, серая. И по ней карабкаются твари. Собакоподобные, с уродливыми, вытянутыми мордами и горящими красными глазами.

Я тут же, на автомате, начал их анализировать. Первое, что бросилось в глаза — их лапы. Уникальная конструкция. С одной стороны — острые, загнутые когти, которыми они без труда впивались в камень. С другой — мягкие подушечки, похожие на присоски у лягушек. Это позволяло им передвигаться по вертикальной поверхности с большой скоростью.

Мой вердикт был однозначным: природа такого создать не могла. Слишком уж нелогичное сочетание. Это работа химеролога-двоечника. Вид был откровенно слабым. Я видел их косяки: неправильная осанка, проблемы с сочленением хребта, многие прихрамывали на переднюю правую лапу. Будь они созданы природой, они бы просто не выжили.

Мой внутренний перфекционист скривился. Сочетание цепких когтей и присосок — это же взаимоисключающие концепции. Одно мешает другому. Либо ты цепляешься за микронеровности, либо создаёшь вакуум. Вместе это работает через пень-колоду, снижая общую эффективность процентов на сорок.

А позвоночник? Явно не рассчитан на такие нагрузки. Создатель просто взял за основу геном обычной собаки и налепил сверху пару атрибутов, даже не потрудившись провести базовую симуляцию нагрузок. В любой приличной академии его бы выгнали ещё на первом курсе.

— Они скоро будут на улицах, — прервал мои размышления Кеша. — Все сваливают в укрытия. Надо бежать!

— А где здесь укрытия?

— А хрен его знает! — честно признался попугай.

Я подошёл к окну. С улицы уже доносились крики, какой-то шум.

Бежать? Бесполезно. Да и лень, если честно. Я не люблю спешку. Она мешает думать. Зачем суетиться, если можно всё спокойно проанализировать и найти оптимальное решение.

Да и если сюда ворвётся десяток этих тварей, я с ними разберусь. Наверное. А если их будет не десяток? А сотня?

Я присел на корточки и начертил на полу небольшой круг. Он засветился слабым, мерцающим светом. Простенькое охранное заклинание.

Это тело всё-таки слишком слабое. Откровенно говоря, мне даже стыдно пользоваться такой примитивной магией. Это как если бы великий полководец вместо армии использовал заточенную палку. Но что делать, приходится работать с тем, что есть.

Я прошёл в помещение, где стояли клетки с животными, оставленными на стационарное лечение. Коты, собаки, пара мелких рептилий в террариуме…

— Ну что, бродяги, кто хочет поработать? — спросил я.

Большинство спали. Я тихонько свистнул на той частоте, которую люди не слышат, но которая отлично воспринимается большинством животных.

В клетках началось шевеление. Сонные звери подняли головы.

— Повторяю вопрос. Кто хочет поработать?

Тишина.

— Окей, — кивнул я. — Кто хочет — ударьтесь головой об клетку. Или террариум. Или… — мой взгляд упал на аквариум с рыбками, — стоп, отмена. Вы, — я указал на рыбок, — можете не реагировать. Спите. Извините, что потревожил.

И снова никто не отреагировал.

— Хорошо. Последняя попытка. Кто хочет повоевать на моей стороне? Крови будет много.

И тут одна из клеток затряслась. Псих, тот самый пёс-химера, которого я успел «перепрошить», как сумасшедший бился головой о прутья своей клетки.

— Ну да, — усмехнулся я. — Кто бы сомневался.

Я отпер засов. Пёс выскочил наружу, готовый к бою.

Я положил ладонь ему на голову и влил ещё порцию энергии. Не просто усиливал его, а стабилизировал его геном, убирал последние огрехи его создателя, делал его более устойчивым и выносливым.

— А теперь вперёд. Пойдём прогуляемся.

Мы вышли на улицу. Мне нравился этот мир. В других местах прогулка с таким экзотическим созданием привлекла бы кучу ненужного внимания. А здесь, кажется, все уже привыкли. Неудивительно, учитывая, что люди живут в городах-крепостях. Похоже, животные и химеры уже захватили половину этого мира.

Я похлопал себя по поясу, нащупывая рукоять кинжала, который достался мне от грабителей. Пригодится.

Запах крови и эманации жажды убийства привели нас в обычный спальный район, не для богачей. Здесь уже вовсю шло веселье. Крики, стрельба, рычание тварей. Прямо на нас из-за угла выскочило шесть собакоподобных монстров.

— Да ладно, — пробормотал я.

Мои глаза на мгновение блеснули недобрым светом.

— Лежать! — приказал я им.

Но твари не обратили на мою команду никакого внимания. Они продолжали нестись на нас.

Понятно. У них уже есть хозяин. И перехватить контроль будет непросто. Это потребует энергии, которой у меня и так в обрез.

В принципе, это не моё дело. Но сейчас эти твари мешали моим планам. Я до сих пор не понимал, на каких правах здесь нахожусь. Если в районе будет много жертв, начнутся проверки. А кого проверят первым? Правильно, местного ветеринара-химеролога. То есть меня. А мне лишнее внимание сейчас совершенно ни к чему.

К тому же, это отличная возможность набрать материала.

Я усмехнулся. Да, в этом мире всё решают не деньги и не происхождение. Хотя нет, дворянам тут живётся куда проще, им всё сходит с рук.

Если бы здесь можно было купить титул аристо, я бы так и сделал. Аристократам всегда всё сходит с рук. Но учёные здесь тоже в большом почёте. Особенно Одарённые — те, что развивают магию, химерологию и прочее. Правда, тех, о ком я читал, учёными назвать было сложно.

Вспороть брюхо животному и посчитать, что у него четыре сердца — это не наука. Наука — это понять, как эти четыре сердца работают. Запустить их отдельно от тела, заставить биться в унисон, выяснить, как они синхронизируются, что за сигналы запускают очередной цикл, и почему при разрыве одного оставшиеся три способны компенсировать давление без остановки. Вот это — наука. А просто «смотри, сколько сердец!» — это детский лепет.

Именно этим я и собираюсь здесь заняться. Я стану сильнейшим химерологом в этом мире. Чтобы моими услугами пользовались даже императоры. И плевать, какими методами я этого добьюсь.

Звучит странно — учёный, стремящийся к власти. Но это самый быстрый путь. Только так я смогу подняться на вершину местной пищевой цепочки, чтобы меня никто не трогал. Чтобы я мог спокойно потратить лет двести-триста на исследование всех удивительных форм жизни в этом мире. А без власти у меня здесь ничего не будет. Это я уже понял.

Да, казалось бы, где учёный, а где власть? Но это великое заблуждение. Настоящий учёный ради своего эксперимента готов на всё. Он не выбирает, где ему комфортно, а где нет.

А сейчас мой эксперимент — это выживание и развитие. И эти твари — всего лишь первый шаг. Расходный материал на пути к великой цели.

— Ну что, готов? — спросил я, глядя на Психа.

Пёс в ответ закивал головой с таким энтузиазмом, что слюни полетели во все стороны, а глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Он явно был готов. Даже более чем.

— Хороший ответ, — кивнул я. — Тогда начинаем. Вперёд!

Команда сорвалась с моих губ одновременно с движением. Псих сорвался с места, превратившись в размытое пятно.

Я стоял и наблюдал, как мой питомец рвёт и грызёт противников. Он двигался с бешеной скоростью и яростью, уворачиваясь от клыков и тут же вцепляясь в глотки.

Вот он увернулся от выпада одной твари, одновременно вгрызаясь в горло второй. Третья попыталась зайти ему со спины, но он, даже не глядя, отшвырнул её мощным ударом задних лап. Он рвал, грыз, ломал кости…

Я даже сам удивился, насколько он стал мощнее после моей небольшой «корректировки». Стабилизация генома и снятие ментальных блоков творили чудеса.

И в этот момент из окон ближайших домов донеслись крики. Сначала закричала какая-то женщина. Затем ещё кто-то, из соседнего подъезда. Я понял, что эти твари — не единичный случай. Это было нашествие. И если их не остановить, здесь будет много крови.

Ну, в принципе, можно и помочь людям. Почему бы и нет?

Так, взвесим все «за» и «против», как подобает учёному.

Против: риск для моего пока ещё хлипкого тела. Непредвиденные траты энергии, которой и так кот наплакал. Вероятность привлечь ненужное внимание, если что-то пойдёт не так.

За: предотвращение ещё большего внимания со стороны властей, если тут начнётся массовая резня. Возможность получить свежий, уникальный генетический материал. Причём бесплатно. А ещё — отличный шанс провести полевые испытания для Психа и для себя. Посмотреть, на что мы способны в реальном бою.

Хм. Вывод очевиден. Потенциальная выгода многократно превышает риски. Эксперимент одобрен, приступаем к сбору данных и образцов.

Я уже было собрался создать заклинание — сложное плетение, наполненное феромонами, ментальным запахом крови и эссенцией чистого возбуждения, чтобы свести всех с ума и заставить их перебить друг друга. Я даже приготовился издать особый свист, который активирует его… но в последний момент остановился.

Наверное, это будет ошибкой.

Заклинание, которое я собирался использовать, было слишком опасным. Его действие не ограничилось бы только этими тварями. Оно могло подействовать на всех органических существ в радиусе действия — не только на химер, но и на людей, животных, даже на птиц, кружащих над городом. Оно бы погрузило всё вокруг в хаос.

Люди, охваченные первобытным ужасом и яростью, начали бы крушить всё на своём пути, теряя рассудок. Соседи могли бы наброситься друг на друга, матери — на своих детей, а солдаты на Стене — на своих же товарищей. Это было бы не сражение, а бойня без разбору.

Нет, такое заклинание — это оружие массового поражения, а не инструмент точечного удара. Слишком грубо. Слишком… не по-научному. Мне нужно быть точнее и умнее. Не просто размахивать магической «дубиной», а резать, как скальпелем.

— Псих! — крикнул я. — Мне нужен один подранок!

Но мой пёс был слишком увлечён боем. Ладно, придётся самому.

Я побежал вперёд с такой скоростью, на которую только было способно моё новое тело. Одна из тварей, заметив меня, тут же бросилась в атаку. Я легко ушёл с её пути, и в тот же миг мой кинжал вошёл ей под рёбра.

Но я не просто ударил.

Движения моих рук были отточены сотнями лет практики. Клинок вспорол брюхо, прошёлся по грудине, отсёк сухожилия на лапах. Всё произошло за долю секунды. Тварь рухнула на асфальт, распотрошённая, но… ещё живая. Она дёргалась, хрипела, пытаясь подняться, но уже не могла.

— Не самая удачная идея — нападать на Химеролога. Вот честно, — пробормотал я, присаживаясь рядом с ней на корточки.

Я положил ладонь на её дёргающееся тело.

— А ну-ка, посмотрим, что у тебя внутри.

Мои пальцы не погружались во внутренности. Нет, я действовал иначе. Потоки моей энергии, тонкие, как паутина, проникли в её суть, прямо внутрь генетической цепочки.

— Ага… Понимаю… И вот это… Отлично… — шептал я, вытягивая из неё атрибуты. Они вливались в мою ладонь невидимыми сгустками энергии. — Какой же криворукий человек тебя создавал… Ага, и это заберём…

Конструкция была гениальной в своей убогости. Столько ошибок, столько недоработок… и при этом оно как-то работало. Настоящее чудо инженерной мысли наоборот.

— Ладно, нет времени, — я прервал исследование. — Хоть и очень интересно.

Теперь, когда я изучил их структуру, можно было действовать. Я скорректировал своё заклинание, настроив его только на этих псов, на их уникальную генетическую подпись.

И свистнул.

Тихий, едва уловимый звук пронёсся по округе. Но для химер он прозвучал как оглушительный рёв. Я услышал дичайший вой со всех сторон. Я не просто позвал их, а залез им в самую душу.

Для них мой свист превратился в концентрированный коктейль из самых сильных инстинктов. Запах свежей крови, от которого их мозги просто плавились. Непреодолимое возбуждение. Неконтролируемая жажда убийства. Их примитивные инстинкты выли, требуя бежать сюда, к источнику этого зова, чтобы рвать, грызть и убивать.

И они побежали.

Я видел, как одна тварь с разбегу вынесла головой дверь подъезда. Другая, не найдя другого пути, просто выпрыгнула с балкона третьего этажа и, насадившись на ограду, продолжала дёргаться, пытаясь добраться до меня.

Они лезли отовсюду. Я насчитал не меньше тридцати особей, и семь из них уже были мертвы, разбившись или покалечив себя в слепой ярости.

Ночь была тёмной, но я всё отлично видел. Ещё на складе я провёл над своим телом пару базовых улучшений, так что теперь ночное зрение у меня было не хуже, чем у кошки.

Уворачиваясь от очередной атаки, я почувствовал резкую боль в боку. Растяжение.

«Чёрт, — пронеслось в голове. — Я сделал это тело слишком слабым».

Я создавал его таким, чтобы защитные системы этого мира пропустили меня, не заметив угрозы. И, кажется, перестарался.

Нужно срочно найти нормальные атрибуты и вживить их в себя. Те, что я нахватал в клинике у котов, собак и хомяков, для этого не годились. А те немногие временные атрибуты, что я пронёс с собой сквозь барьеры, были одноразовыми.

Эх, если бы я знал, как всё обернётся, вообще бы ничего с собой не брал. Тогда бы защита планеты была слабее, и Вестфалю не пришлось бы изображать из себя такого мудозвона.

Я отступил назад, прижимая руку к боку, где боль пульсировала с каждым движением. Псих продолжал рвать врагов в клочья, но даже он начал выдыхаться. Твари, подстёгнутые моим заклинанием, лезли со всех сторон, и их число только увеличивалось. Я чувствовал, как энергия в моём теле истощается — это слабое тело не готово к таким нагрузкам. Нужно было заканчивать этот цирк, и быстро.

— Псих, выиграй мне минутку! — крикнул я, отступая к ближайшей стене дома, чтобы прикрыть спину.

Пёс рыкнул в ответ, его окровавленные клыки сверкнули в свете фонаря, и он бросился на очередную тварь, сбивая её с ног одним ударом.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Нужно было что-то более точное, чем массовое заклинание. Нечто, что вырубит этих химер, но не заденет людей.

Мои пальцы снова засветились, но на этот раз я сплетал заклинание с ювелирной точностью. Я уже знал их генетическую подпись — убогую, криво слепленную структуру, которую какой-то химеролог-дилетант, вероятно, состряпал на коленке. Их нервная система была слабым местом: слишком много уязвимых узлов, примитивная синхронизация между мозгом и телом. Я мог это использовать.

Я начал плести заклинание, вплетая в него импульс, который должен был перегрузить их нейронные связи. Это было как отправить в их мозги короткое замыкание — ничего сложного, если знаешь, куда бить. Энергия текла из меня тонкими струями, и я чувствовал, как моё тело протестует, требуя отдыха. Но отдыхать было некогда.

— Давай, давай… — бормотал я, заканчивая плетение. — Пора спать, уродцы.

Я щёлкнул пальцами, и невидимая волна разошлась по округе. Звук был едва уловимым — всего лишь лёгкий гул. Но эффект был мгновенным. Твари, которые ещё секунду назад неслись на нас с пеной у рта, начали спотыкаться. Их лапы подкашивались, глаза гасли, и они падали на землю, как марионетки с обрезанными нитями. Некоторые ещё дёргались в конвульсиях, но большинство просто отключились, как будто кто-то выдернул из них батарейки.

Псих остановился, оглядываясь по сторонам. Его шерсть была покрыта чёрной кровью, а в зубах он держал оторванную лапу одной из тварей. Он вопросительно посмотрел на меня, словно спрашивая: «И это всё?»

Я прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Моя энергия была на исходе, и это тело начинало меня раздражать. Слишком хрупкое, слишком медленное, слишком… человеческое. Нужно было срочно найти способ его улучшить. А для этого — раздобыть качественные атрибуты. Может, что-то из Диких Земель? Там, за Стеной, наверняка полно интересного материала. Но это потом. Сейчас нужно было разобраться с текущей ситуацией.

Одна из тварей, вся окровавленная и покоцанная, уже была в зубах у Психа. Он собирался перекусить ей шею.

— Стоять! — приказал я.

Пёс замер.

— Отлично. Этого с собой заберём.

И тут я услышал звук приближающихся сирен.

— Да чтоб вас, — вырвалось у меня. — Кажется, материал на продажу набрать не успеем. Ладно, сваливаем.

Я быстро остановил кровотечение и у Психа, и у нашей спящей добычи.

— Тащим его на базу. Будем извлекать атрибуты. И исследовать, что это вообще такое.

Мы скрылись в тёмном переулке за секунду до того, как на улицу выехали полицейские машины.

Я шёл, а за мной Псих тащил бесчувственное тело.

Как бы хреново это ни звучало, но мне нравился этот мир и этот город. И даже события, которые здесь происходили. Всегда приятно, когда подопытные и атрибуты сами идут к тебе в руки. Неприятно только, когда мирные жители гибнут.

Но не я здесь заправляю.

Пока что.