Идеальный мир для Химеролога

Глава 2

Человек в мундире смотрел на меня, не мигая. Просто буравил взглядом, в котором легко читалось желание поскорее закрыть это дело. Желательно, вместе со мной. В какой-нибудь глубокой и безымянной яме.

— Что, молчишь, чужак? — усмехнулся капитан. — Ах да, ты же, наверное, не понимаешь нашей речи.

Я молчал, пытаясь собрать полученный от Вестфаля массив данных в одну кучу.

«Долбаный хвостатый дракон! — мысленно прошипел я. — Который, блин, всё продумал!»

Ну да, конечно. План был гениален, как часы, которые собрал пьяный гоблин. Можно же было тихо, как мышка, приземлиться где-нибудь в лесу. Незаметно войти в город, прикинувшись заблудившимся туристом. Осмотреться.

Но нет! Это же скучно! Это не по-драконьи! Мой чешуйчатый друг решил, что эпичное появление с фейерверками, разрушениями и драматичным исчезновением — это лучший способ начать новую жизнь. Как говорится, поступил как всегда — самым идиотским способом, через задницу. Точнее, через хвост.

И вот результат. Я здесь. Голый, если не считать больничной простынки. Слабый, как новорождённый котёнок. И в цепких лапах местных стражей порядка.

Дверь в палату скрипнула и открылась. Вошёл ещё один человек. В белом халате, с усталым, но умным лицом и аурой, от которой веяло травами и лечебными зельями — наверняка, лекарь.

— Ну что, инспектор, есть информация? — спросил он. — Узнали, откуда он?

— Пока нет, — покачал головой тот, кого назвали инспектором. — Но по всей видимости, он из Австрийского Конгломерата. Прям чуйка у меня.

Австрийский Конгломерат… Российская Империя…

Щёлк!

Будто детали гигантской мозаики встали на свои места.

Я лихорадочно начал «пролистывать» инфопоток, которым Вестфаль нафаршировал мою голову, как праздничного поросёнка.

Похоже, мой хвостатый друг всё-таки не полный идиот. Ведь не всё так плохо! Даже наоборот. Это же мой шанс!

Я попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь сухой хрип. Лекарь тут же подсуетился, поднёс к моим губам стакан с прохладной водой.

«Спасибо, добрый человек. Хорошо, что хоть для начала не врезали», — подумал я, жадно глотая.

Судя по той информации, что я успел усвоить, в этом мире вполне могли бы. Теперь я начал понимать слова Вестфаля про «весёлые нравы».

В моих прежних мирах все привыкли: если к тебе прилетает нечто могущественное, сначала надо вежливо спросить: «Чего изволите?». А тут, кажется, сначала стреляют, и только потом уже спрашивают. И плевать им, с какой силой ты прилетел — с божественной или вообще голый и беспомощный.

Кстати, о месте высадки. Пандора даже не намекнула, в какой стране лучше начать. Так что Вестфаль просто ткнул пальцем в самый крупный участок на карте: «Вот тут точно будет весело, летим!»

В итоге — Российская Империя. Ну, Империя — это громко сказано. По факту просто большое государство с большими амбициями и ещё большими проблемами.

Но дракон, видимо, рассудил, что чем больше амбиций, тем больше возможностей. И что переговоры со здешним правителем дадут максимальный выхлоп.

«Переговоры… — я мысленно фыркнул. — Да я теперь к этому правителю и на сто километров не рискну приблизиться. Как только он узнает, на что я на самом деле способен, меня тут же посадят на цепь».

А я, на минуточку, один из лучших химерологов во всех известных мне мирах. У меня даже самые свирепые питомцы цепей не знают. Та же Кая, например. Помню, сама Пандора как-то заикнулась, не стоит ли приучить эту милашку к поводку. За что и выслушала от меня трёхчасовую лекцию о гуманизме и свободе воли.

Нет, на цепь я не согласен. Значит, надо действовать. Быстро и решительно.

— Я… не чужак, — выдавил я из себя. Голос звучал слабо и неуверенно — идеально.

Инспектор с лекарем удивлённо переглянулись.

— Я… имперец.

Конечно, имперец. И говор у меня идеальный, без акцента. Ещё бы! Это вам не курсы иностранных языков, это магия девятого круга в драконьем исполнении, влитая прямо в мозг. Больно, но чертовски эффективно.

— Что… что случилось? — прохрипел я, стараясь придать лицу максимально потерянное и испуганное выражение. — Где я? Кто вы?

Инспектор нахмурился. А вот лекарь подошёл ближе, явно заинтересовавшись.

— Парень, сколько пальцев показываю? — деловито спросил он, выставив четыре пальца прямо перед моим носом.

— Четыре, — послушно ответил я.

— Кто наш император? — снова подал голос инспектор.

— Фёдор Матвеевич Острожский, — без запинки ответил я, вспоминая нужного персонажа из своей новой ментальной библиотеки.

— А глава Тайной Канцелярии?

А вот это уже был вопрос с подвохом. Я резко выпучил глаза и замотал головой.

— Я не знаю… Простите, я… я вообще ничего не понимаю… Кто я?

Лекарь тут же вмешался. Достал из кармана халата какой-то серебристый артефакт, излучавший свет, и начал водить им у меня над головой. Через пару секунд он нахмурился.

— Хм… Когда его привезли, ментальный фон был в норме. Похоже, посттравматический шок. И потеря памяти. Частичная, судя по тому, что какие-то базовые вещи он помнит.

Инспектор подозрительно сощурился, но его взгляд немного смягчился.

— Как тебя зовут, парень?

— Вик… тор… и… — с трудом произнёс я, и горло снова свело от напряжения.

— Виктор, значит, — кивнул инспектор, делая пометку в своём блокноте. — Так и запишем. Фамилия, род?

— Не… не помню.

— Сколько тебе лет?

— Не знаю… — беспомощно пожал я плечами.

— Двадцать, — уверенно сказал лекарь, убирая свой артефакт. — Могу определить по биометрическим и магическим показателям. Организм молодой, сильный.

«Двадцать лет и пять месяцев, если быть точным, — пронеслось в моей голове. — Я, между прочим, над этим телом как ювелир работал, доводил до эталонного состояния!»

— Кстати, о роде, — вдруг снова подал голос инспектор, его взгляд стал острее. — Мы заметили кое-что интересное. На пальце у тебя след. Чёткий, как от перстня. Ты аристократ? Из знатной семьи?

Я посмотрел на свою руку. На безымянном пальце действительно виднелся тонкий круговой шрам. Перстень… Ну да, почти. Это был след от защитного заклинания, крохотного магического круга, который я носил постоянно. Именно он принял на себя часть удара при прорыве сквозь барьеры, когда моё тело грозило распылиться на атомы. Спас мне жизнь, оставив на память этот шрам.

В голове мгновенно пронеслись варианты. Сказать «да»? Заявить, что я аристократ? Это бы определённо облегчило мне жизнь. Статус, уважение, какие-никакие привилегии с самого старта.

Но я тут же отмёл эту мысль. Слишком много мороки. Если я назовусь аристократом, меня отсюда хрен выпишут. Начнутся бесконечные проверки, допросы, попытки установить мой род… Они вцепятся в меня мёртвой хваткой. А мне это сейчас нужно меньше всего.

К тому же, по той памяти, что влил в меня Вестфаль, я понимал: в этом мире можно добиться успеха и без знатного происхождения. Стать выдающимся учёным, например. Или, на худой конец, выгодно жениться, когда появится такая возможность. В каждом мире есть свои лазейки.

Так что рисковать сейчас, не зная всех тонкостей и подводных камней местной аристократической игры, было бы верхом глупости. Меня слишком легко раскрыть. Нет, пока побуду простолюдином. Так проще и безопаснее.

— Перстень? — я с деланным усилием поднял руку, растерянно разглядывая шрам. — Не помню… Может быть… Я вообще ничего не помню о своей семье.

Они погоняли меня по вопросам ещё минут десять. Столица, герб, названия рек и городов, семья, дом, что я помню последним. С каждым моим правильным ответом на общие темы и растерянным «не помню» на личные вопросы, напряжение в комнате спадало. Они расслаблялись. Мой план работал. Я из потенциального вражеского лазутчика превращался в несчастную жертву обстоятельств.

— Отдыхай, Виктор, — сказал наконец инспектор. — Ты, наверное, устал.

— Да… — кивнул я. — Судя по всему, я долго был без сознания. День? Два?

Инспектор и лекарь снова переглянулись. На этот раз в их взглядах было что-то вроде сочувствия.

— Почти две недели, — тихо ответил лекарь.

И тут меня будто ледяной водой окатило. Две недели⁈

«Долбаная ящерица! — заорал я внутри себя. — Сколько же ты в меня информации впихнул, что моё новенькое, эталонное тело не выдержало и ушло в перегруз на полмесяца⁈ Ты же его чуть не сжёг!»

Я закрыл глаза, делая вид, что шокирован новостью и пытаюсь её переварить. А сам лихорадочно нырнул вглубь себя, к самой своей душе. Туда, где я на всякий пожарный спрятал свою нить судьбы — тонкое, почти невидимое магическое волокно, вплетённое в саму мою суть. Эта нить была моим секретным козырем, созданным ещё в прошлом мире, чтобы в случае краха я мог переписать свою историю.

И с ужасом понял.

Нить — моя единственная страховка, та, что должна была активироваться только в случае неминуемой гибели, — исчезла. На её месте была пустота.

Вот почему я не умер. Сработала экстренная защита. Моё тело, не выдержав перегрузки от влитой Вестфалем информации, начало отключаться, и нить автоматически сгорела, чтобы перезапустить меня. Один раз. Последний раз.

«Поздравляю, Викториан, — мысленно сказал я сам себе, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Ты только что профукал свой единственный козырь. И теперь ты на этом празднике жизни совсем без страховки».

Теперь всё, что у меня есть, — это я сам, мои знания и хитрость. Придётся выкручиваться без запасных жизней.

— Ты в порядке? — голос лекаря вырвал меня из мыслей.

Я медленно открыл глаза, выдав слабую улыбку.

— Да… просто… пытаюсь вспомнить, — прохрипел я, усиливая образ потерянной жертвы.

Лекарь кивнул, будто поверил. А вот инспектор всё ещё смотрел с подозрением.

— Я ещё вернусь, — сказал он.

Когда дверь за ними закрылась, я откинулся на подушку, глядя в потолок.

«Ну что ж, Вестфаль, — подумал я, стиснув зубы. — Ты хотел эпичное начало? Поздравляю, ты его устроил».

Окружная лечебница №4

Кабинет главного врача

Инспектор Тайной Канцелярии устало потёр переносицу. Безупречно отглаженный мундир казался на нём мешком. Две недели непрерывной беготни, отчётов и допросов выжали из него все соки. А вишенкой на этом торте из хаоса и головной боли был парень из палаты №13.

— Значит, амнезия, — процедил он. — Удобно. Даже слишком. И что нам с ним делать, Леонид Николаевич?

Напротив него, в глубоком кожаном кресле, сидел седовласый, похожий на доброго дедушку, главврач госпиталя. Он спокойно отхлебнул чай из фарфоровой чашки и поставил её на блюдце.

— Лечить, инспектор. Что же ещё? Медицина, голубчик, не терпит категорий «удобно» или «неудобно». Она оперирует фактами. А факты таковы: у пациента тяжелейший посттравматический шок, вызвавший частичную ретроградную амнезию.

— Лечить — это понятно, — отмахнулся инспектор. — Я о другом. Кто он такой? Когда его привезли, я был уверен — вражеский шпион. Уж больно вовремя он «нарисовался». Дракон, бойня, паника… И тут, посреди площади, появляется голый мужик. Идеальный момент, чтобы агент Австрийского Конгломерата под шумок на разведку вышел.

— И как, подтвердилась ваша теория? — усмехнулся главврач.

— Рассыпалась в пыль, — хмыкнул инспектор. — Во-первых, он говорит на имперском без малейшего акцента. Даже не каждый столичный аристократ может похвастаться таким произношением. Во-вторых… — он кивнул на врача, — ваши проверки.

— Мои артефакты лжи не зафиксировали, — спокойно подтвердил Леонид Николаевич. — Личные эмпатические способности — тоже. Парень был растерян и шокирован — что угодно, но не лжив. Его эмоции — настоящие. Чистые, как слеза младенца. Посттравматический шок и частичная амнезия. Классика.

Инспектор хмыкнул и плюхнулся в кресло для посетителей.

— Ладно, убедили. Но что насчёт главного? У него нет ни документов, ни одной завалящей бумажки. Его нет ни в одной базе данных. Вообще. Как будто он прямо с неба свалился.

— А вы видели, в каком состоянии его доставили? — вздохнул главврач. — Одежда сгорела полностью. Тело — один сплошной ожог и месиво из ушибов. Я до сих пор удивляюсь, как он выжил. В него вбухали столько казённых денег и ресурсов, что хватило бы на оснащение целого отделения. Приказ императора, сами понимаете.

Инспектор поморщился. Ещё бы ему не понимать. Нападение дракона на столицу — самое сердце Империи, считавшееся самым безопасным местом в мире, — стало пощёчиной для всей правящей верхушки.

Доверие народа, и так не самое прочное, затрещало по швам. Все видели, как неуклюже и беспомощно действовали военные в первые минуты, не в силах даже поцарапать летающего ящера.

Поэтому император-батюшка решил поиграть в доброго царя и издал указ: всем пострадавшим оказать максимальную помощь, лишь бы заткнулись и не раскачивали лодку. И теперь это дело висит на личном контроле у императорской семьи. А значит, и на его, инспектора, шее.

— Так что с памятью? — спросил он, сменив тему. — Вернётся?

— Может, да, а может, и нет, — развёл руками врач. — Тут нужен очень тонкий Одарённый-менталист. А такие, знаете ли, на дороге не валяются. И стоят очень дорого. Да и лезть в чужую голову — дело рискованное. Проще не трогать. Можно навредить так, что потом не соберёшь. Мы, знаете ли, ломать умеем гораздо лучше, чем строить.

Инспектор скрипнул зубами. Засада.

— Мозг физически не повреждён, — продолжил Леонид Николаевич. — Это чисто психологический блок от стресса и адской боли. Я бы дал процентов десять, не больше, что со временем большая часть воспоминаний вернётся.

— И что мне с ним делать всё это «время»? — устало спросил инспектор. — Мне отчёт писать. Нужно доложить, что пострадавшему всё возмещено, помощь оказана, и он счастлив. А у меня тут… неопознанный объект с дырой в памяти.

В кабинете повисла тишина.

— А знаете… — вдруг задумчиво произнёс главврач, — есть одна деталь. Мои диагносты, когда проверяли его, нашли у него Дар. Самый низкий ранг — Пробуждённый. Едва-едва тлеет. В официальном заключении так и напишем: «рудиментарные задатки к химерологии».

Инспектор поднял бровь.

— И что это нам даёт?

— Это даёт нам идею. Слушайте внимательно, инспектор. Однажды мы с вашими коллегами уже проворачивали одно дельце… в похожей ситуации.

— Что за дельце? — насторожился тот.

— Не могу сказать. Подписка о неразглашении, — развёл руками Леонид Николаевич. — Но я ведь не просто главврач. Я уже полвека на этой должности, и, как вы знаете, являюсь внештатным консультантом вашей Канцелярии. Опыта у меня хватает.

Инспектор выпрямился. Он не забыл, с кем разговаривает. Этот безобидный на вид старик знал столько государственных тайн, что за одну десятую из них любого другого давно бы растворили в кислоте.

— Говорите, — коротко бросил он.

— Дайте ему новую личность, — просто сказал врач.

Инспектор нахмурился.

— В смысле?

— В прямом. Вы сейчас идёте к себе, готовите чистые бланки. Имя он вам назвал — Виктор. Фамилию придумаете. Возраст я вам сказал — двадцать лет. Приходите к нему, заполняете всё при нём. Объясняете, что без документов он в этом мире — никто. Ноль без палочки. А так как он пострадал по вине государства, которое не смогло его защитить, то государство в качестве компенсации готово не только выдать ему новые документы, но и оплатить обучение в Академии. Как раз по профилю, к которому у него есть склонность.

— Вы хотите, чтобы он сам всё подписал?

— Именно! Он подпишет, что согласен с новой личностью и компенсацией в виде обучения. И всё! Дело закрыто. Вы с отчётом, императорская семья довольна, парень пристроен. Скорее всего, он и первый курс не закончит со своими-то «задатками», но это уже будут не наши проблемы.

План был хорош. Даже слишком. Но инспектор был опытным ищейкой и видел подводные камни.

— А что, если он аристократ? — спросил он. — Что, если у него где-то есть влиятельная семья, которая его ищет? Представляете, какой скандал будет, если выяснится, что мы отпрыска знатного рода записали в простолюдины и выпнули в задрипанную академию?

— Ну, давайте рассуждать здраво. Если бы он был аристократом, его бы уже искали. Две недели прошло, инспектор. Две недели! Знатные семьи не теряют своих сыновей так надолго без шума. У них есть ресурсы и связи. Кто-нибудь да заявил бы о пропаже. А у вас что? Тишина. Ни одного запроса, ни одного намёка. Этот парень — явно никто.

Инспектор нахмурился, переваривая слова врача. Леонид Николаевич был прав. Если бы этот Виктор был кем-то значимым, его отдел уже был бы завален запросами от влиятельных персон. Но тишина действительно была гробовой.

— Да поймите, инспектор, для нас этот парень — проблема. Неопознанный объект, который висит на балансе. Если мы не дадим ему личность и не «пристроим» его, он так и будет лежать у меня, а Канцелярия будет ходить кругами и мотать нервы всему персоналу. Мой план — самый чистый и быстрый способ закрыть эту папку. Для всех. Мы спихиваем его в Академию, и он становится проблемой ректора, а не нашей. Это не благотворительность, это бюрократическая оптимизация. К томе же, он сам всё подпишет, — подытожил главврач. — Сам выберет лёгкий путь. Мы ему лишь предложили вариант. А если потом что-то вскроется… так это он сам, по своей воле, отрёкся от прошлого. Никаких претензий.

Инспектор встал. В голове всё разложилось по полочкам. План был рискованный, но единственно верный.

— А вы, Леонид Николаевич, ещё тот хитрец, — с кривой усмешкой сказал он.

— Я врач, инспектор. И я просто хочу, чтобы мой пациент был здоров и поскорее покинул стены моего заведения. А вы — чтобы у вас не было проблем. Наши интересы совпадают.

— Благодарю за совет, — кивнул инспектор. — Я займусь документами.

Я лежал и тихо возмущался.

Нет, не на больничную похлёбку, которая на вкус напоминала размоченную бумагу. И даже не на сиротливую простынку, прикрывавшую моё стратегически важное хозяйство.

Палата, в которую меня определили, по меркам этого мира была очень даже ничего. Приличная, одноместная, с какой-то пикающей фиговиной у кровати. Явно не для простолюдинов. Скорее, для мелкого дворянства или очень богатых мещан.

И да, здесь тоже были и аристократы, и простолюдины. И вся эта социальная лестница, по которой одни карабкались всю жизнь, а другие рождались уже на вершине, почёсывая пяткой облака.

Вроде бы всё как везде. Но с нюансами.

В большинстве миров аристократ не может просто так, от скуки, вырезать деревню. А здесь… здесь он вроде тоже не может. Но если очень хочется — то может. Главное, чтобы хватило статуса, связей и наглости, чтобы всё замять.

Идеальный мир для интриг. Спасибо, Пандора.

Я щёлкнул пультом, переключая каналы на плоском экране, висевшем на стене. Да, теперь я умею пользоваться телевизором. Отличное приспособление, кстати.

Но было бы ещё лучше, если бы я увидел всё впервые и сам до всего допёр. Познавал, экспериментировал… Это ведь одна из причин, по которой я вообще сюда прилетел. За новыми знаниями, за вдохновением.

Я — учёный. Химеролог. В своих кругах меня даже называли Прародителем этого искусства. Может, и не первым, но точно самым продуктивным. Я вывел сотни видов, некоторые из которых стали легендами. Меня боялись, уважали и ненавидели. Но я всегда считал себя в первую очередь учёным. Мирным, любопытным, пусть и не всегда адекватным в своих экспериментах. Иногда, бывало, они выходили за рамки одного мира… ну, с кем не бывает?

Познание этого мира тоже должно было стать моим личным, захватывающим экспериментом.

Вот только Вестфаль, эта хвостатая редиска, всё испортил. Его информационный поток, который он вколотил мне в мозг, оказался с дырами. Я, например, теперь знал, что такое карбюратор в местной самодвижущейся повозке, но в душе не чаял, что за «ключ зажигания» и что там надо «зажигать», чтобы она поехала. Она же сгорит к чертям, если её поджечь! Я сам видел, как они горят. Не огнеупорные.

И эти пробелы в знаниях дико бесили.

На каждом канале — морда моего дракона. Точнее, того монстра, которого он изображал. Дикторы с придыханием рассказывали, как доблестные войска Империи отразили нападение легендарного чудовища из Диких Земель.

Дикие Земли… от одного этого названия у меня внутри всё трепетало. Огороженные города-крепости, а за стенами — дикая, необузданная природа, кишащая тварями, которые постоянно мутируют. Сами по себе, без всякого вмешательства извне.

Судя по всему, это и был тот самый подарок, о котором говорила Пандора. Клондайк для химеролога!

Только есть один маленький нюанс — я люблю исследовать тварей, а не быть ими сожранным. А с моими нынешними силами второй вариант был куда более вероятным.

Я, великий химеролог, сейчас имел меньше прав, чем последний пьянчужка с городской окраины. У того хоть документы есть. А я — никто. Призрак. Даже мысль о том, где брать еду, вызывала лёгкую панику.

Без документов — никакой работы. А тут, судя по всему, работать надо. Конечно, можно пойти коротким путём и стать разбойником. Но что-то мне подсказывало, что в моём нынешнем состоянии это ещё более быстрый билет на тот свет.

Нужно рассмотреть возможность свалить из столицы. Здесь слишком опасно и сложно.

Дверь палаты открылась, и вошёл тот самый инспектор.

— Ну, здравствуй ещё раз, Виктор, — сказал он, присаживаясь на стул у кровати.

Я молча смотрел на него.

— Понимаю твоё состояние, — продолжил он. — Непонятно, как ты вообще оказался в центре площади в тот день. Наверное, шёл по своим делам… В общем, тебе не повезло. Бывает. Сам понимаешь, в каком мире живём. Не думай, что ты тут единственная невинная жертва. В том сражении погибло много хороших парней, защищавших город.

Я едва сдержал усмешку. Врёт и даже не краснеет. Я-то точно знаю, что Вестфаль не причинил вреда ни одной живой душе. Актёр он, конечно, тот ещё, но друга бы не подставил.

— Мы пытались найти твоих родных, — вздохнул инспектор. — Но пока безрезультатно. В базах данных тебя нет. Связь с соседними городами ещё не восстановили после бури, так что запросы туда уйдут не скоро. Врач сказал, что шанс вернуть память — меньше десяти процентов. Повреждения слишком серьёзные, явное магическое воздействие. Так что… нужно думать, как жить дальше.

Он положил на столик папку с бумагами.

— Империя своих не бросает. Так как ты пострадал, мы поможем тебе начать новую жизнь.

Он открыл папку, вынул бланки.

— Имя мы твоё знаем — Виктор. Возраст — двадцать лет. А вот фамилию… Можешь выбрать сам.

Я вопросительно поднял бровь.

— Правда, есть одно «но», — хитро улыбнулся инспектор. — Не советую брать фамилию знатного рода. Могут возникнуть… недопонимания.

— Запрещено? — уточнил я.

— Не то чтобы. Но если ты столкнёшься с каким-нибудь графом, у которого такая же фамилия, ему это может не понравиться.

Я всё понял. Он просто хотел закрыть дело. Спихнуть меня, выдав новые документы, и отчитаться наверх, что проблема решена. Неопознанный объект с площади опознан, обласкан и пристроен.

И знаете что? Меня это более чем устраивало.

Не знаю, кто мне сейчас подыгрывает — моя личная удача или сама Многомерная Вселенная решила выдать бонус за то, что я умудрился её удивить. Но грех таким не воспользоваться.

— Вот, — инспектор пододвинул ко мне бланк. — Имя и возраст мы уже вписали.

Итак, фамилия. Какую же выбрать? Взять одно из своих старых прозвищ? Слишком громко. Слова тоже имеют силу. А я не собирался привлекать к себе лишнее внимание перерожденцев, богов или прочих сущностей, которые могли каким-то образом просочиться в этот мир.

Пандорин?

Я мысленно фыркнул. Ага, щас. При всём уважении к нашей дружбе, но нет.

И тут я вспомнил. В тех местах, где я когда-то начинал свой путь, было принято брать фамилию по профессии. Тогда я был химерологом Викторианом.

Здесь можно провернуть что-то похожее.

Я взял ручку, которую мне протянул инспектор. Он смотрел на меня в упор, с любопытством. Словно это был последний экзамен — умею ли я вообще писать?

Умею.

Я вывел в нужной графе ровным, каллиграфическим почерком: «Химеров».

Банально? Может быть. Но, извините, я сюда прилетел на драконе, проломив четыре вселенских барьера. Полагаю, я уже доказал, что умею действовать нетривиально. Так что сейчас могу позволить себе немного простоты.

— Отлично! — лицо инспектора расплылось в довольной улыбке. — Теперь подпись.

Я расписался. Он тут же подхватил бумаги, как будто боялся, что я передумаю.

— Завтра утром принесу готовые документы. И небольшой подарок от ведомства. А потом — выписка. Отдыхай, Виктор Химеров.

Когда он ушёл, я откинулся на подушку. Всё прошло даже лучше, чем я мог представить. Да, этот человек явно преследовал свои цели — закрыть проблемное дело, списав меня в утиль. И я наверняка мог бы выторговать себе условия получше. Но сейчас я был не в том положении, чтобы спорить. Этот вариант был для меня идеальным.

Я осмотрел комнату. Ничего подозрительного. Тогда я вытянул вперёд руку и сосредоточился. Надо было проверить, что осталось от моего Дара.

На кончиках пальцев зажглась крошечная, едва заметная искорка. Вся моя магическая мощь, весь мой Дар, который остался у меня в этом мире, собрался в точку размером не больше спичечной головки.

И я рассмеялся. Тихо, но от всей души.

Вспомнил, как в битве с Костяным Скульптором моя энергетическая аура затопила четверть мира, и со всех уголков Вселенной на мой зов слетались мои творения, чтобы помочь своему создателю.

А сейчас… на такой зов прибежит разве что пара мышей. И то, если повезёт.

Ну ничего. Прорвёмся.

Несмотря на весь пессимизм и паршивость ситуации, я заметил, что с самого прибытия в этот мир я… доволен. Азарт исследователя, который я почти утратил, снова горел во мне.

А значит, всё идёт как надо.

В конце концов, зачем мне сейчас сильный Дар? Я теперь обычный простолюдин Виктор Химеров. Лежу в защищённой больнице. Кто на меня нападёт? И с кем мне тут сражаться?

Пока что можно и расслабиться.