Идеальная война

XII

Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, долина Нагасаки 23 января 3055 года

Грохот взрыва и крик оглушили Мастерса и заставили его откинуться на спинку кресла и надеть нейрошлем. Опустив взгляд на экран, он увидел, что отделение Чика движется прямо на запад. Мастерс подал вниз ручку управления и повернул своего «Феникса» по плавной дуге налево с расчетом перехватить Чика.

— «Феникс»-один, — раздался голос Валентины. — Мы не должны уходить. Мы не знаем, нашли ли они врага.

Мастерс не сбросил скорости:

— Не важно, враг-то, несомненно, понял, что они сейчас там.

— Сэр, позвольте подсказать, они могли всего лишь попасть на мину. Мы даже не знаем, есть ли поблизости гоффели. Но вы их спугнете, если сразу приведете своего робота.

Мастерс потянул дроссель назад. Стараясь решить, что делать, он осознал, что его левая рука на большой рукоятке дросселя дрожала: бездеятельность лишала присутствия духа. Казалось, что Валентина права, но он не был уверен. У Мастерса не было возможности узнать, как все это происходило на Гибсоне. Стратегия и тактика вращались вокруг слишком многих странных концепций. Где ожидался бой? Где был враг? В наушниках прозвучал голос Чика:

— «Феникс»-один, здесь экипаж первого В-кора. Мы потеряли Теннисона. Пока спокойно. Никаких соображений...

Тут по радио прозвучал быстрый перестук пулеметного огня, сопровождаемый голосом Чика:

— К бою! К бою! Сэр, мы добрались до них! Мы добрались до них.

— Звено, вперед! — закричал Мастерс. Он еще раз послал своего робота вперед. На полном газу потребуется минут пять или около того, чтобы добраться до первого экипажа. Но, с учетом деревьев, могли потребоваться дополнительные четыре минуты.

— Второй экипаж, пятый экипаж. Возвращайтесь на базу.

— Легли на курс, сэр, — ответил Дональд.

— Здесь то же самое, сэр, — присоединился Петерсон.

Рев автоматического оружия терзал барабанные перепонки. Разрывая ночной воздух, застучал тяжелый пулемет первого экипажа.

— Пока не появится звено боевых роботов, мы будем изнывать от желания передать это дело вам, — крикнул Чик.

Мастерс гнал своего «Феникса» через лес, при этом завеса листьев вдоль его пути становилась гуще, а лес — темнее. Он включил свой инфракрасный экран. Окно начало слегка светиться, показывая Мастерсу внешние предметы в соответствии с их температурой. Деревья испускали слабый тепловой след, они были теплее, чем воздух, поэтому проявлялись на инфракрасном экране как едва различимые колонны темно-зеленого света по ту сторону окна.

— Что вы обнаружили, первый экипаж?

— Два-три отделения, сэр. Одно — по направлению к северу, другое — к востоку от нас. Не знаем как...

Бац! — всплеск автоматического огня наполнил кабину Мастерса.

— Чик!

Мастерс задевал своим роботом за деревья, неистово крутясь то налево, то направо, отчаянно выискивая прогалины в густом лесу. Даже с инфракрасным зрением водить машину на высокой скорости было очень тяжело. Робот ударялся о деревья поменьше и обламывал их, производя слишком много шума и нанося себе некоторые повреждения. Это не скажется сразу, потому что боевой робот очень вынослив, но после длинной пробежки эти повреждения могут оказаться достаточно большими, и это может повлиять на исход событий во время боя. В то время как Мастерс усердно торопил своего робота, воздух в кабине нагревался. Он автоматически проверил тепловые мониторы. Теплопоглотители работали исправно; они удаляли из машины большую часть тепла и спасали водителя от поджаривания.

— Извините, роботы, — сказал Чик. — Мы на месте. Порядок. — Автоматный огонь продолжался. Потом Чик вскрикнул: — Назад! Назад!

Мастерс взглянул на экран. Где-то здесь. Остатки экипажа отступали.

— Звено Мастерса, — закричал он в свой микрофон. — Где ваши люди?

Валентина ответила без задержки, благоговейный трепет мешался со звуками участившегося дыхания:

— По правде говоря, сэр, мы обычно не передвигаемся по лесу так быстро.

— Ладно, учитесь сейчас. Валентина, Спинард, отклонитесь к западу и окружите северную группу партизан. Спинард, держитесь за мной. Нам нужно попасть прямо в центр восточной группы.

— Принято. — Голос Спинарда был лишен какой-либо эмоциональной окраски. Он мгновенно остудил Мастерса, но тут на инфракрасных экранах окна он увидел проблески красного — пятна тепла от логовских партизан, перебегающих в тень деревьев в поисках укрытия.

Правой рукой Мастерс двинул вверх рукоятку управления и увидел, как перекрестие прицела сдвигается на группу светящихся красных фигур, бегущих через лес прямо на восток. Левая рука его робота поднялась вверх и вытянулась вперед. Мастерс перевел свой большой палец на синюю кнопку управления огнем, ожидая удобного момента. Еще не, еще не... Слишком много деревьев на линии огня.

Мастерс перевел перекрестие немного правее, пытаясь предугадать передвижение партизан. Он не был уверен, но надеялся, что перекрестие нацелено в точку, где удастся перехватить партизан. Мастерс взглянул вниз и отметил, что метка Чика почти не двигалась поперек пути его робота. Было совершенно ясно, что он вновь повернул на запад. Партизаны приближались к его перекрестию, — их было около дюжины. Он дал упреждение примерно на метр, а потом надавил большим пальцем на синюю кнопку управления огнем. Издавая рев, из вытянутой руки его робота прочертили полосы раскаленного газа две ракеты ближнего действия, а большой лазер высветил группу партизан. Лазерный луч сокрушил мелкие деревца и ударил в центр группы, как сверкающая молния, выпущенная древним богом. Он мгновенно убил нескольких партизан, а остальных заставил залечь.

Тем временем из двух ракет, несущихся на партизан, вылетали яркие струи золотистого огня. Красные фигурки вскочили и начали разбегаться, но было слишком поздно. Ракеты упали на землю в центре разбегающейся группы и подбросили партизан в воздух, при этом осколки разрывали тела.

Мастерс двинул дроссель вперед и вновь начал скачку через лес. Его лицо от сосредоточенности окаменело. Мастерс скользнул большим пальцем на зеленую кнопку управления огнем. Он дернул рычаг управления вправо, прицеливаясь в группу партизан, убегающих в более густую часть леса.

Он нажал зеленую кнопку, и мощный град пуль и лучей импульсного лазера прорезал лес. Импульсные лучи прорубались через деревья, измельчали их и валили на землю. Пули проносились мимо падающих стволов и вонзались в партизан. Мастерс увидел, как сразу же закрутились красные фигурки и попадали на землю.

Позади появился Спинард. Несколько партизан продолжали бежать на запад, и Мастерс приказал Спинарду преследовать их. Сам он развернул своего робота назад к экипажу Чика. Синие квадратики Валентины и Белграда быстро перемещались поблизости, вероятно, преследуя партизан по горячим следам.

— Экипаж первого В-кора, здесь «Феникс»-один, — произнес Мастерс в свой микрофон. — Как обстановка?

Голос Чика был тих:

— Здесь экипаж первого В-кора. Имеем небольшие потери. Теннисон, Фаулер, Хантер. Может быть, кто-то еще. Хотя гоффели разбиты. Слышим на западе звуки, похожие на стрельбу ракетами. Думаю, что это Валентина...

Мастерс засек группу из четырех партизан, быстро перемещающихся на север: удаленные красные фигурки появлялись и пропадали позади деревьев. Как только он прослушал сообщение Чика об обстановке, тут же развернул робота и начал преследование. Мастерс обогнул группу деревьев и сразу же напал на партизан. В нем бушевала энергия. Кабина нагрелась, и Мастерс почувствовал, как его тело начало плавиться, в то время как дух правил боевым роботом.

Мастерс приподнял перекрестие прицела и без точного наведения на цель ткнул зеленую кнопку. Огонь пулемета раскидал тела партизан и уложил их на землю.

— «Феникс»-один, здесь экипаж первого В-кора. Сэр, это вы?

— Да, я здесь, Чик.

— Кажется, все закругляется.

— Валентина?

— Да, сэр.

— Положение?

— Попала на жилу. Примерно пятеро.

— Белград?

— Трое, сэр.

— Спинард?

— Четверо, сэр.

— И десять — двенадцать или около того у меня. Давайте...

— Нам нужен точный счет, сэр Мастерс. А также счет от экипажа Чика после того, как они вступили в бой.

— Четверо, — доложил Чик.

— Примерно или точно? — настаивала Валентина.

Радиоволны передали долгую паузу, а затем Чик расстроенно сказал:

— Приблизительно.

— Чего ты хочешь? — спросил Мастерс. — Я сказал — примерно дюжина. Чик сказал — примерно четверо. Сейчас ведь ночь? Мы их сразили. Давайте закругляться.

— Сэр. Нам нужен точный счет. Он определяет наш успех.

— Я сказал, что нам пора убираться отсюда и возвращаться...

— Наставник Мартиал Риан потребует точного подсчета убитых, сэр. Это стандартная операционная процедура.

— Так вы собираетесь стоять здесь в темноте и считать тела? — Мастерс не делал никаких попыток скрыть свое презрение.

— Да, сэр. Если вы позволите.

Мастерс не хотел спорить посреди поля и не хотел отменять стандартную операционную процедуру без предварительного разговора с Рианом.

— Ладно. Только побыстрее. Спинард и Белград, немедленно к расположению первого. Нужно проверить трофеи.

Четыре робота стояли на страже вокруг израненного первого экипажа, ожидая прибытия скиммера. Когда Мастерс слезал со своего робота, он глянул вниз и увидел луч карманного электрического фонарика, блуждающий вокруг тел десяти солдат из первого экипажа, уложенных в стройный ряд на земле.

Он продолжил спуск по лестнице. Валентина уверила его, что партизаны никогда не нападают после перестрелки — до тех пор, пока на месте остаются крупные силы. Она хотела спуститься и присмотреть за подсчетом тел, в то время как Спинард и Белград оставались в своих роботах. Мастерс согласился, желая только побыстрее возвратиться на базу.

Достигнув нижней ступеньки, он сошел на мягкую землю и направился к лежащим людям, где Чик перевязывал раненых. Некоторые стонали. Остальные были совершенно безмолвны, их глаза были раскрытыми и остекленевшими, улавливая свет карманного фонарика и ярко его отражая.

— Чик, — тихо сказал Мастерс. — Что случилось? Мне показалось, будто ты говорил о потере трех человек.

— В тот момент я не знал, сэр, — ответил Чик, продолжая перевязывать чьи-то руки. — Не имею представления, что произошло. Большая часть этих парней не вернется домой. — Он поднялся. — Все, конец. Восемь убитых. Двое раненных, но легко. Они смогут сами добраться до В-кора.

— Восемь?

— Был тяжелый бой, сэр. Мне кажется, мы так же наткнулись на них, как и они наткнулись на нас. Они тем не менее превосходили нас количеством три к одному и... — Чин показал движением глаз, что хочет отойти от людей.

Они немного отошли в сторону. Ветки подлеска резко выделялись в свете фонарика Чика.

— Кажется, вы хотите узнать об этом, сэр, так что я расскажу вам. Моральное состояние находящихся здесь ужасное. Когда начинается атака, они все падают духом. Они так напряжены, что даже не знают, что делать, когда появляются гоффели.

Мастерс начал задавать вопросы, но тут появилась Валентина — в одной руке фонарик, в другой блокнот. Чик немедленно замкнулся в себе и отвернулся, показывая, что должен куда-то идти. Однако он никуда не двинулся, продолжая стоять.

— Похоже, мы добрались до того отряда, который искали, — сказал Мастерс.

— Да, сэр, — ответила Валентина, но почти не уделила ему внимания, будучи озабочена подсчетом тел. — Разведка была права. Один взвод из этих мест. Мы их нашли и убили большую часть.

— И потеряли восьмерых. Еще двое ранены. Она вела себя очень скованно, но Мастерс не думал, что из-за потерянных солдат. У звена Мастерса был огромный дебет.

— Ничего, мы, вероятно, сравняемся с партизанами к концу месяца.

Валентина побрела к стоящим роботам, ее фонарик прыгал в темноте. Мастерс снял с плеча «императора» и сказал:

— Продолжай, Чик, до самого конца. Сейчас над лесом нависла тишина. Кроме нескольких птиц и надоедливых насекомых, все молчало. Но Мастерсу что-то не давало покоя. Он вглядывался в темноту, чувствуя себя как на иголках. Во-первых, он ощущал себя неприкрытым, бродя вокруг зоны схватки вне своего робота. В этом не было смысла. Зачем странствовать по темному лесу, не имея ничего для защиты, кроме терможилета? Во-вторых, его разум все еще был охвачен осознанием безумия этой войны. Вначале посылают людей, забрасывая их, как приманку, затем медлят, чтобы пересчитать тела. Логовцы должны смеяться над ними, сидя за ближайшими деревьями и выбирая цель поудобней.

Мастерс представил, какой видится война из Портента. То, что в центре войны кажется безумием — «искать и уничтожать», подсчитывание тел, — помогает сделать ее для городских чиновников послушной и понятной. Они не считают тела ночью в центре леса, они проделывают это с девяти до пяти в безопасности старых стен, сводя в таблицы присланные солдатами сообщения. Для них война была очень чистой, очень точной, очень последовательной.

Мастерс посмотрел на Чика, который подозрительно разглядывал деревья, тоже ожидая нападения.

У Валентины не было таких мыслей. Все ее внимание было сфокусировано на земле, луч ее фонарика порхал по лесной подстилке.

— Ой! — тихо сказала она.

Мастерс посмотрел, куда нацелился свет ее фонарика, и увидел протянувшийся по траве широкий кровавый след.

— Что это?

— След крови, — вяло подсказал Чик. Валентина поставила отметку в своем блокноте.

— Это засчитывается? — спросил изумленный Мастерс.

— Да, — ответила Валентина, уходя дальше.

— Если он уполз, то, возможно, не умрет. Или просто раненый. И даже завтра сможет уже стрелять! Да? — спросил Пол.

— Счет. Политика. — Ее тон ясно показал, что ей нечего было больше сказать на эту тему.

Они пошли дальше. Когда находили труп или кровавый след, который тянулся более пяти метров, Валентина регистрировала их.

— Что, если кровавый след принадлежит человеку, чье тело уже было сосчитано? — поинтересовался Мастерс.

— Мы признаем наличие статистических ошибок. Они все учитываются при подведении итогов.

Мастерс не сообразил, что ей ответить, поэтому ограничился глухим восклицанием:

— О!

Потом они подошли к основной группе, которую Мастерс атаковал ракетами ближнего действия, импульсными лазерами и пулеметами. По правде говоря, эти мужчины и женщины представляли собой крошево. Взрывами разорвало их и рассеяло кусочки их тел по всему участку леса. Некоторые трупы были так жестоко разодраны, что Мастерс едва мог отличить человеческую плоть от искромсанных деревьев и листьев.

Когда он увидел результаты обстрела, у него началось головокружение. Он воспользовался своим роботом, чтобы сделать это. Конечно, он и раньше нападал на пехоту. Во время четвертой войны за Наследие, когда он только начинал свою карьеру водителя боевого робота, солдаты на Проционе с безумием самоубийц бросались на роботов их подразделения. Даже это доводило его чувствительность к военной морали до предела. Но там, по крайней мере, было настоящее сражение, роботы против роботов. Пехота бросалась в атаку последним, безнадежным жестом. Атакующих были сотни. Это могло иметь результат. Это была атака.

Но здесь... Использовать роботов, чтобы охотиться на солдат, на которых не было ничего, кроме курток. Какой в этом смысл? Да, с технической точки зрения, робот был безопасен в атаке, и враг мог понести тяжелые потери. Таким образом можно добиться успеха.

Но кем оказывался втиснутый внутрь робота робот? С таким же успехом можно было вернуться к тем дням, когда воевали нажатием пальца на кнопку без непосредственного столкновения, то есть к атомной войне. Или к газовым атакам.

Где была честь?

Мастерс взглянул на искореженные тела. Солдаты не должны так умирать. Так было в прошлом, но разве не было прогресса? Почему все это случилось снова?

Валентина спокойно бродила между пятнами запекшейся крови, постукивая по своему блокноту. Мастерс оглянулся, думая, что невозможно сказать, сколько людей здесь было убито. Части тел лежали вперемешку. Эти изуродованные формы невозможно было распознать.

— Что ты делаешь?

— Сэр, как я уже объясняла...

— Нет! Что ты делаешь? Невозможно узнать, сколько здесь убитых. Невозможно.

— Сэр, я уже говорила вам...

— Вот эта рука, вот здесь! — Мастерс указал на оторванную руку. — Чем это считается?

— Тело, сэр. Одно тело гоффеля. Он бросился к разорванному торсу:

— А это? Эта женская грудь?

— Тело.

Он указал на голову:

— А эта мужская голова?

— Тело.

У Мастерса задергался глаз.

— Это нелепо. Вы притворяетесь, что ваша война проверяется статистическими анализами. Вы притворяетесь, что под ваши действия можно подвести научные обоснования. — Он почувствовал, что реальность ускользает от его понимания. — И... — бессвязно продолжил он, — и вообще, размельчение солдат не есть надежный метод ведения войны. Думаете ли вы, люди, что вы делаете?

Спина Валентины драматично выпрямилась, глаза засверкали святой верой истинно верующего.

— Сэр, я истинный последователь «Слова Блейка». Ни один человек, который живет вне правды «Слова Блейка», не может допытываться моего понимания путей Вселенной. Вы используете технологию как простой инструмент. Истинно верующие живут в тандеме с технологией. Мы ее часть. Она в нашей душе. Вы не знаете того, о чем говорите. Вы не понимаете Вселенной. Вы также не понимаете эту войну. Это наша война. Не ваша. Если у вас есть вопросы о том, как мы проводим ее, я предлагаю вам задать их наставнику Мартиалу Риану.

Мастерс попробовал придумать ответ, но в горле пересохло от волнения, и никаких слов не прозвучало. То, что она сказала, изгнало из него черта прекословия. Если она может оправдать любое действие своей верой и ее руководители желали делать то же самое — пользоваться слепой верой, основанной только на «мы правы», — какого результата он может добиться?

Они окончили счет. Валентина зафиксировала Семьдесят двух партизан. Мастерс знал, что это число было сильно завышено, но сказал только:

— Что ж, ты определенно сделала наши потери более терпимыми.

Валентина не ответила.

Вызов прозвучал, как раз когда они приблизились к роботам. Белград и рядовой из первого отделения укладывали тела в скиммер, когда радио разнесло панический крик:

— Звено боевых роботов, здесь экипаж второго В-кора! Они достали нас. Они нашли нас. Святой Иисус, они нашли нас!