Идеальная кровь

Глава 2

В это время дня в центре Цинциннати дорожное движение плотное. Держа телефон около уха, я фыркнула и остановилась на очередном красном светофоре. Собеседница поставила меня на удерживание, чтобы проверить книги регистрации, и я была готова повесить трубку.

Я еще не доехала до места назначения, я уже устала. Два часа назад Нина выдала мне маленький синий стикер, на котором были написаны только улица и номер дома. Не помню, чтобы на улице Вашингтона было кладбище, если только она не имеет в виду старое кладбище для бедняков и бродяг, на месте которого построили концертный зал. Боже, надеюсь, нет. От мертвецов меня бросает в дрожь.

Вэйд развалился на пассажирском сиденье. Оборотень старался не показывать, что мои маневры в пробке его пугают — а мне, между прочим, удалось сэкономить как минимум пять минут нашего времени. До этого момента у меня не было возможности испытать миникупер на дороге, но его маневренность в тесном пространстве меня радовала.

— Мисс? — раздался молодой голос на другом конце линии, и свет переключился на зеленый.

— Да! — хорошо, что у меня автомат: я ползла вперед через перекресток и пыталась направить створки обогревателя одновременно. — Я сегодня не могу и скорее всего на этой неделе вообще не смогу.

Теплый поток воздуха разметал мне волосы. Женщина вздохнула.

На другом конце провода я услышала какой-то прогрессивный альтернативный рок. Последнее произведение Такаты, может быть?

— Я могу вычеркнуть вас из книги, но Эмоджин это не понравится.

— На этой неделе у меня есть работа, — объяснила я громко, бросив быстрый взгляд назад и поворачивая направо, чтобы объехать какого-то старика на синем бьюике. Конечно, за это дело мне не заплатят, но получение прав и постановка на учет моей машины сделает меня более чем счастливой. Проще простого. Я могу это сделать.

Вэйд по инерции качнулся и схватился за ремень безопасности.

— Злить своего татуировщика неразумно.

Нахмурившись, я отрезала:

— А отказывать ОВ лучше?

Он пожал плечами, и я вернулась к дороге. Мы приближались к площади Фонтанов, и я сбавила скорость: обычно где-то здесь дежурил полицейский на лошади.

— Когда вы сможете прийти? — спросила секретарь Эмоджин. — Специальные краски не смогут сохранять свои качества вечно.

Я резко затормозила, бампер чуть не врезался в машину передо мной. Дерьмо, я почти могла прочитать надпись на тюбике помады, которую водитель повесил на зеркало заднего вида.

— Мне жаль, — сказала я, чувствуя укол вины, — все выходные и, возможно, следующую неделю я буду занята. Я позвоню, когда смогу придти. Договорились?

Загорелся зеленый, но женщина впереди не двигалась.

— Осторожно! — закричал Вэйд, когда я поползла вперед. Решив, что расстояние между мной и машиной впереди меньше, чем мне кажется, я вдавила тормоз. Наши головы мотнуло вперед и назад, и я скривилась.

— Тебя лишат прав в тот же день, когда ты их получишь, если не будешь осторожнее, — буркнул Вэйд, отпуская ремень безопасности и садясь прямее.

— Там еще хорошие десять дюймов, — проворчала я, — расстояние кажется ближе из-за того, что машина маленькая.

Из телефона донеслось еле слышное «я запишу вас на понедельник, в полночь».

Она что, не поняла меня?

— Меня там не будет, — воскликнула я. — Мне не пришлось бы постоянно отменять, если бы вы не продолжали назначать встречи, на которые я не могу попасть. Эй! — я вскрикнула, когда Вэйд выхватил у меня телефон.

— Дай мне трубку, пока ты не размазала нас по стенке, — мрачно сказал он, сощурившись. На лице появилось раздраженное выражение, а рыжая борода делала его похожим на викинга.

— Я могу вести и разговаривать одновременно, — возмущенно огрызнулась я и нажала на педаль газа, чтобы успеть проскочить следующий светофор прежде, чем он переключится и мы снова застрянем позади фанатки «Мисс Америка». Зеркало заднего вида нужно для того, чтобы видеть, кто сзади тебя, а не для того, чтобы вешать на него косметику.

— У тебя это получается не очень хорошо, — Вэйд поднес телефон к правому уху. — Мери Джо? Это Вэйд. Отдайте Рэйчел мой следующий сеанс. Я привезу ее туда.

Я искоса посмотрела на него, и из крошечного динамика донеслось облегченное: «Спасибо, Вэйд. Она просто заноза в заднице».

Мы с Вэйдом обменялись долгими взглядами, в воздухе заискрило, и я крепче сжала пальцы на руле.

— Правда? — изрек Вэйд, его лицо было невозмутимо. — У меня никогда не было с ней проблем.

Он нажал на кнопку отключения вызова. Розовый телефон в его руке выглядел забавно.

— Ты не против, если я положу мобильник в твою сумочку? — спросил он, и я разозлилась еще больше. Привезет меня туда?

— Давай, — сказала я. Оборотень осторожно открыл мою сумку и бросил туда телефон, я в это время рассматривала его татуировки. Он был без куртки и, кажется, мерз.

— Ты записан на прием к Эмоджин? Я не знала, что у тебя на коже еще осталось свободное место.

Улыбаясь, Вэйд закатал левый рукав, сжал кулак и продемонстрировал мне хорошо накачанный бицепс. Проклятие. Вокруг его руки обвивался азиатский дракон с открытой пастью и высунутым раздвоенным языком. Некоторые чешуйки блестели золотом, другие были серыми и размытыми.

— Эмоджин перебивает мне дракона. Добавляет ему блеска. Я его сделал, когда был молодым и глупым, и меня не сильно интересовало, кто мастер. Я согласился работать у тебя почти только из-за Эмоджин.

Дорога стала свободнее, когда мы выехали из центра города, и я рискнула оторваться от дороги и посмотреть на Вэйда. Его признание меня удивило.

— Извини?

Вэйд раскатал рукав вниз.

— Эмоджин — один из лучших татуировщиков на этой стороне Миссисипи, если не во всех Штатах, — сказал он. — Я хотел, чтобы она поработала со мной, а поскольку я здесь…

Он пожал плечами и поерзал на сидении.

Задумавшись об этом, я повернула в сторону Вашингтона. Сердце дало перебой, и я переставила руки на руле. Наконец-то на меня повеяло теплом от печки. Ноябрь в Цинциннати выдался холодным.

— Подводить ее — это неуважение, — мягко сказал Вэйд. — Она художник. И если ты не уважаешь искусство, уважай, по крайней мере, художника.

Я задышала быстрее.

— Я не хочу татуировку. Думаю, теперь это ясно.

Вэйд выругался.

— Так и есть, — сказал он резко. — Надень трусы большой девочки и сделай ее наконец. Прошло уже столько времени, а ты ведешь себя так неуважительно к своей стае. Дэвид… проклятье, если бы ты была моей альфой, я бы взял тебя за горло и заставил вести себя подобающим образом.

— Да, видимо, поэтому ты и не альфа, — ответила я и тут же пожалела о своих словах. Напряженные плечи расслабились, но начали пульсировать виски. — Хотя ты прав, — признала я, и Вэйд перестал стучать по подлокотнику. — Я должна это сделать.

Но это будет больно!

Господи, я такой ребенок! По крайней мере, теперь я знала, что у Вэйда не будет выходных до следующей пятницы. До тех пор я должна буду собраться с мужеством, чтобы сделать все как договорились.

Мы должны были быть уже близко, и улица была почты пуста, особенно если сравнивать с последней улицей, которую мы проезжали. Я притормозила, ища адрес. Может быть, это церковь. За большинством маленьких церквей прячутся маленькие кладбища.

— Туда, — сказал Вэйд, и я проследила за его пальцем, указывающим на фургон ОВ с краю маленького городского парка. Концертный зал был через улицу, но большое скопление автомобилей находилось не там. Среди деревьев и скамеек я никого не видела, но это был парк, размером всего шесть акров.

— Смотри, машина Айви там, — сказала я, поворачивая, чтобы припарковаться рядом с ней. Я надеялась, что она доберется сюда вперед меня, где бы это место ни было. Если бы я не знала наверняка, я бы сказала, что полтора часа волокиты с моими правами и регистрацией были просто предлогом для того, чтобы удержать меня подальше отсюда, пока настоящая работа не будет сделана.

Глубоко задумавшись, я припарковала машину и положила сумку себе на колени. Зачарованное серебро на моем запястье съехало вниз. Я скучала по защите, которую давал мне поставленный круг, и мне не нравилось иметь дело с преступлениями. Любой человек мог заставить меня почувствовать себя глупо, и мне все время казалось, что я делаю что-то неправильно. Но я буду стоять рядом с Айви, держа руки в карманах и следя за ее работой. Она была великолепна на местах преступлений. В ОВ ее горячо любили, пока она не выкупила свой контракт, чтобы работать вместе со мной. Думаю, это спасло ей разум. Мои мысли метнулись к Нине, и я понадеялась, что стержень, который в ней есть, сохранится теперь, когда ее мастер знает, что она жива.

Вэйд не двинулся, когда я открыла свою дверь. Холодный воздух, ворвавшийся внутрь, имел слабый запах мусора. Я посмотрела на парк и не увидела ничего, кроме деревьев и крыши большой беседки вдалеке.

— Здесь нет ФВБ, — сказала я тихо, находясь все еще в машине. Необычно. Нина сказала, что они уже несколько недель работают над этим. Вероятно, преступление было отмечено как строго внутриземельное, без участия человека.

Вэйд потянулся настолько, насколько позволяла потянуться оборотню маленькая машина.

— Если понадоблюсь, только свистни, — сказал он, натягивая свою бейсболку на глаза от солнца, просачивающегося сквозь голые по зиме ветки. Я уже несколько недель провела в его компании, и это меня бесило, но тут я помедлила.

— Ты не идешь?

Подняв козырек бейсболки, он посмотрел на меня.

— Хочешь, чтобы я пошел? — спросил он вежливо.

— Нет, вообще-то не очень.

Он опустил козырек и обвил руками свой живот.

— Тогда почему ты скулишь? Это место преступления, а не продуктовый магазин. Никто тебя не побеспокоит, и они не позволят мне войти.

Вот оно что. Кивнув, я выбралась наружу, закинула сумку на плечо, закрыла дверь и пошла вверх по извилистому тротуару в сторону парка. До меня из беседки доносились переговоры по рации. Когда я проходило мимо открытого фургона ОВ, меня уверенным тоном окликнули. Никакой ленты не было натянуто, но со всеми этими официальными машинами было понятно, что парк должен быть закрыт.

— Извините, мэм? — оклик повторился, и я развернулась, взбивая свои волосы и улыбаясь. Под сиденьем машины у меня валялся помятый и ветхий значок ФВБ, который я могла показать в окно, когда бывала на местах преступлений, но сегодня он мне не поможет. Зато у меня, по крайней мере, есть права.

— Привет! — воскликнула я, ожидая, когда он попросит предъявить документы. Я с удовольствием их покажу. — Я Рэйчел Морган. Из «Вампирских чар». Нина, эм, один из ваших начальников, попросила меня приехать и взглянуть на это.

Я остановилась в круге света и, прищурившись, смотрела на худого, чрезмерно агрессивного колдуна в форме ОВ, идущего ко мне.

— Мое имя должно быть в списке, — я убрала волосы назад.

— Документы? — спросил он, слово было неприятным и резким. Он злился из-за того, что ему приказали оставаться на стоянке, хотя он хотел быть на месте преступления. Я знала, каково это.

— Конечно, — я протянула ему права, мои холодные пальцы дрожали. — Я с Айви Тамвуд и пикси?

Господи! Что со мной такое, если я из всего делаю вопрос? Это мне здесь задают вопросы.

Замешательство мужчины прошлоь, но он не протянул мне обратно мои водительские права, а продолжал их недоверчиво разглядывать.

— О! Вы, эээ…

Мои глаза сузились из-за насмешки, которая вкралась в его голос.

— Демон, — закончила я за него, выдергивая свои права. — Да, это я.

Я спрятала права. Зачарованное серебро обожгло мне запястье холодом. Правильно, хорошо пререкаться с демоном, когда у нее нет магии.

— Они там, да?

Я отвернулась, стиснув зубы, когда он крикнул мне вслед:

— Мэм, вы не могли бы минутку подождать? Вам нужно сопровождение.

«С каких пор?», — подумала я и развернулась на каблуках. За его спиной, в моей машине, Вэйд послал мне клыкастый поцелуй и сделал вид, что дрыхнет. Разозленная, я прислонилась к дереву, росшему на тротуаре. Ствол был все еще влажным от дождя, прошедшего прошлой ночью, и я скрестила руки и показала овэшнику, что никуда не собираюсь идти.

Он послал мне предупреждающий взгляд и почти прикоснулся к своей дубинке, но когда я оттолкнулась от дерева, он повернулся и быстро зашагал к фургону. Удовлетворенная, я откинулась назад. Глупая задница. Теперь мое настроение было окончательно испорчено.

Вздохнув, я попыталась разобрать болтовню по рации, но расстояние было слишком большим для чего-то, кроме фоновой тарабарщины. Дженкс бы смог расслышать, о чем они говорят. Айви тоже. Мой взгляд переместился на стоящий неподалеку концертный зал, и я вздрогнула. У здания была великолепная архитектура, но с ним было что-то не так. Даже гаргульи избегали его.

Едва слышимый знакомый голос ворвался в мое сознание, и мое лицо, сморщенное от солнца, стало хмурым, когда я повернулась к парку. Мужской голос поднимался и опускался. Это был голос политика, специально отработанный, чтобы успокаивать, гарантировать и убеждать. Он прошел по мне теплом, которого в ноябрьском ветре не было, и пульс у меня участился. Трент? Что он здесь делает?

Тротуар был все еще пуст, и я снова оттолкнулась от дерева, встревоженная. Вспомнился его звонок полтора часа назад, когда я не стала брать трубку. Если бы это было важным, разве он бы не позвонил Айви или Дженксу? Но они уже были здесь. Проклятье, я что-то упустила. Я сделала шаг вперед, когда он и Нина появились за поворотом. Они шли по-деловому быстро.

Резко остановившись, я помедлила. Нина выглядела так же. Судя по всему, она служила каналом мертвому вампиру, когда хлопнула Трента по плечу и остановилась, заметив меня. Они были слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорят, но было очевидно, что Тренту все это не нравится.

Я не видела его несколько месяцев, не считая посещения Кери, когда родилась ее маленькая девочка, Рэй. Он хорошо выглядел, если бы не был поглощен мыслями о том, как скрыть свой гнев за приятной, фальшивой улыбкой — лучше, чем за доброжелательностью, на самом деле, и я заволновалась, вспомнив тот страстный поцелуй, который я пообещала забыть. Его красивые волосы развевались на ветру, ловя свет. Я подумала, что это должно его раздражать, и угадала — эльф почти сразу заправил волосы за ухо. Трент был чисто выбрит, готов к работе и стоял на участке солнечного света в своем тысячедолларовом костюме и шерстяном пальто до колен. Оно скрывало его атлетическое телосложение, но у меня было довольно хорошее представление о том, что скрывалось под ним — о каждом сильном, загорелом участке его тела — благодаря тому, что однажды я ворвалась к нему в душ.

О мой Бог, видеть его с полотенцем вокруг его мокрых после душа бедер было самым приятным за все двадцать три сотни миль заточения в бьюике с пикси, который не переносит езды на машине.

Трент Каламак был примерно моего возраста, моего роста и разбирался с моими налогами, несмотря на то, что отказался от поста мэра и больше не являлся членом городского совета. Нелегальный бионаркобарон, убийца и в настоящее время бизнесмен объяснил отказ от политической карьеры желанием посвятить время новой семье, но я знала, какой скелет он прячет в шкафу — ему сильно навредило слово «эльф». Я не чувствовала никакой жалости.

На меня накатило воспоминание о его шелковистых волосах в моих пальцах, о моих губах, скользящих по его губам, и я отвернулась, когда они с Ниной пожали друг другу руки. Женщина пожимала руку как мужчина, твердо и агрессивно, вокруг нее вился дух мужского клуба. Что здесь делает Трент? Наверное, я должна была использовать эти полтора часа и перезвонить ему, но я боялась того, чего он хотел.

Я подняла взгляд и опять прищурилась. Нина согнулась над рукой Трента: вероятно, она комментировала отсутствие пальцев. Ал, демон, от которого я скрывалась, забрал их. Он хотел убить Трента, но Пирс взял на себя вину за то, что мой мозг был мертв. На самом деле, этого не было. Моя душа была заключена в бутылку на время исцеления ауры.

Замерзнув, я застегнула свою куртку. Трент выдернул свою руку из пальцев Нины и что-то коротко сказал. Я, как ураган, оставляю после себя разрушения и бурелом. Неудивительно, что у меня немного друзей. Трент быстрой и злой походкой зашагал по траве и приблизился к обочине, явно игнорируя меня. Он даже не пытается скрыть свой гнев, и это было необычно. Хотя какой смысл контролировать себя, когда разговариваешь с вампиром, который старше Конституции и может прочитать твои эмоции в воздухе?

— Трент! — позвала я. Закралось чувство, будто мной пренебрегают, и это было омерзительно. Эльф наклонил голову, признавая мое присутствие, но шага не сбавил. В изгибе его губ я увидела что-то такое, что могло быть обидой, и проглотила оставшуюся часть своей реплики.

— В следующий раз отвечай на телефонные звонки, — отрезал Каламак на расстоянии почти в двадцать метров от меня, по его красивому голосу можно было изучать контрасты. — Я не стал бы звонить, если бы это не было важно.

— Я на тебя не работаю.

Поняв, как резко это звучит, я вынула руки из карманов.

— Я была на встрече, извини.

Нахмурившись, Трент отвернулся и сгорбился — плечи были недалеко от ушей. Он подошел к маленькому черному спортивному автомобилю и скользнул за руль с заметным изяществом. Дверь захлопнулась с мягким хлопком. Если бы вкус и утонченность имели бы звук, это был бы он. Я прислонилась спиной к дереву и наблюдала, как он проверяет все, а потом уезжает. Двигатель низко, мягко зарычал, набирая обороты, и затих, когда эльф исчез за поворотом.

Хорошо сделано, Рэйчел, подумала я кисло и бросила взгляд на свой собственный маленький купер. В нем сидел Вэйд и наблюдал за происходящим. Нина шла ко мне провокационно неспешной походкой. Я уловила момент, когда второй мертвый вампир оставил ее. Каблуки застучали, уверенный степенный темп сменился на быстрый ритм, вампирша начала размахивать руками и покачивать бедрами. Ее глаза перестали выражать коварное доминирование, но сверкали от эмоций, что она была признана кем-то, кого уважала.

Пластика пресыщенного льва ушла, на ее месте появились резкие движения, в которых чувствовались напряжение и волнение.

Мне не нравилось, что здесь был Трент. Однако больше всего меня тревожило то, что Трент был здесь по собственному желанию. Любопытно. Заметив мой недоверчивый взгляд, она замедлилась.

— Вы быстро добрались сюда, — сказала она в качестве приветствия. Ее улыбка увяла, когда она заметила мое беспокойство.

Я выпрямила руки, стараясь не показывать свою настороженность.

Ей звонили из ДРТС, чтобы предупредить, что я еду? Вероятно, я не должна была узнать, что у них здесь был Трент. Все любопытственнее и любопытственнее.

— Я обогнала светофоры, — сказала я, когда она с облегчением остановилась рядом со мной, глядя на меня сверху вниз с легкой гримасой, как будто видя меня собственными глазами в первый раз. Улыбаясь, я протянула руку, и молодая женщина приняла ее. На лице ее появилось недоумение.

— Привет, — поздоровалась я. — Не думаю, что мы действительно встречались.

— Гм, это не совсем так, — сказала она, ее речь была немного быстрее, а голос немного выше и намного позитивнее, чем несколько часов назад в офисе ДРТС. — Это все еще я. Это все время я, а потом… и он тоже.

— Ясно, — я сунула руки обратно в карманы. Сейчас она была подвижна и возбуждена, но у меня возникло ощущение, что что-то идет не так с этим механизмом, несмотря на ее очевидный энтузиазм. Почему-то же немертвые не делают это постоянно. Вероятно, мисс сотрудница ДРТС рискует загреметь в обитую войлоком палату, когда станет не нужна немертвому мастеру.

— Мне сказали ждать сопровождение, — сообщила я, и она жестом указала мне следовать за ней.

— Значит, сейчас вы работаете на ОВ? — спросила я, пытаясь убрать злость из своего голоса. Я сделала шаг по направлению к ней, и она покачала головой, слабый вздох сказал мне, что у нее были интересные девяносто минут, пока я получала свои временные права.

— Нет, официально нет, — произнесла она, заставив себя выпрямиться. — Я его временный помощник.

«Разве в наши дни это не называется больше кровавой шлюхой?», — подумала я, но постаралась отогнать от себя злобную мысль. Здесь не было вины Нины. Она была жертвой, даже если добровольно.

— Значит, вы не станете возражать и скажете мне, зачем Трент Каламак был здесь? — спросила я, и она засмеялась.

— Он хотел встретиться с ним, — ответила она, ее тон был чем-то средним между ехидством и насмешкой.

Она слишком много веселилась из-за этой договоренности с немертвым. Я проследила за тем, чтобы наши ноги одновременно коснулись тротуара, делая свои шаги короче, поскольку она все еще была на каблуках, а на мне были удобные ботинки. Вспомнив тот почти обиженный взгляд Трента, который он бросил на меня перед отъездом, я сказала:

— Поэтому человек-рация был здесь, а не потому, что здесь был Трент.

Нина сердито зашипела. Мой пульс ускорился, и я отошла от нее в сторону прежде, чем успела понять, что происходит. Я встала в удобную стойку. Когда вампирша повернулась ко мне, ее поза была согнутой и агрессивной. Я вытащила руки из карманов, но Нина уже расслабилась, на ее лице появилось угрюмое выражение. Взглядом со мной она предпочла не встречаться.

— Человек-рация? — повторила она, ее тон был резким, обвинительным. — Хорошо, что ему это понравилось, иначе мне пришлось бы вас проучить.

Мы снова начали идти, на этот раз между нами было хорошие три фута — и это ей теперь приходилось подстраиваться под мои более длинные шаги.

— Я бы посмотрела на это, — пробормотала я, и Нина подпрыгнула, как будто ее упрекнули. Как будто ее мастер-вампир подслушивал, и ему не нравилось ее поведение. Это было мило, в жутком, немного невероятном смысле. И тем не менее, осторожность заставила меня медленно выдохнуть, пытаясь расслабиться, прежде чем Нина попытается броситься на мою яремную вену. Женщина получала огромный непредсказуемый вихрь сенсорных сигналов от вампира, который захватил ее. Что с ними делать, она не знала, и времени разобраться у нее не было. Если здесь не будет человека-рации, чтобы тянуть вожжи, могут произойти несчастные случаи. Конечно, пока все хорошо, но в итоге все равно будут беготня и крики и кровь на полу.

— Я думала, место преступления находится на кладбище, — сказала я осторожно.

Нина кивнула, внимательно вглядываясь в парк и прислушиваясь к еле уловимому треску раций.

— Раньше здесь были могилы, — ответила она несколько отстраненно, как будто прислушивалась к мертвому вампиру у себя в голове, — а потом захоронения перенесли.

Никогда такого не понимала, но мне кажется, это лучше, чем строительство на месте кладбищ элитного жилья, когда маленькие городки вырастают в большие мегаполисы

— Они перенесли не все? — спросила я, шагая рядом с ней. Каблуки Нины сейчас стучали вразнобой с моими ботинками. Нина все еще смотрела на парк, как будто пытаясь понять, где она. Впрочем, я была бы удивлена, если она когда-либо бывала здесь раньше. Я начинала чувствовать, будто что-то ползет по мне вверх, плечи у меня зудели.

За нашими спинами невысокий полицейский, остановивший меня, закричал:

— Эй! Я же сказал вам ждать!

Нина развернулась с внезапностью треска кнута, каждый сантиметр ее тела требовал послушания.

— Занимайтесь. Своей. Бумажной. Работой.

Мужчина отшатнулся, его лицо побелело. Я посмотрела на Нину и дернулась, с трудом подавив дрожь: зубы вампирши белели в приятной, но пугающей улыбке. Могущественный мертвый вампир вернулся.

— Д-да, сэр, — пробормотал офицер, чуть не упав на обратном пути к фургону. Мягкий звук пластиковых колес по металлу разорвал тишину, когда он захлопнул дверь, и Нина обернулась, ее рука легонько опустилась на нижнюю часть моей спины, и она спокойно повела меня вперед с грацией другого века, не заботясь о том, что мужчина назвал ее «сэр».

— Я считаю, что причина, по которой они оставили тело здесь, в том, что когда-то тут было кладбище, — тихо произнес немертвый вампир, продолжая наш разговор, как будто я все это время говорила с ним.

Спустя три шага я вспомнила о том, что нужно дышать.

— Я скажу вам одну вещь, Нина. Вы очень полезный человек.

— Мне уже говорили об этом, — сказала она с открытым компанейским теплом, от которого поднялись все предупреждающие флаги, которые у меня были. Несмотря на это, намек на развлечение в ее голосе немного меня успокоил, и я расслабилась. Что еще более странно — я знала, что сейчас я в безопасности. Он вернулся и взял ситуацию под контроль, и я подумала, что это необычно — чувствовать себя безопаснее с монстром, который владеет собой, чем с женщиной, изо всех сил пытающейся взять себе в руки.

— Вы лично собираетесь вести это расследование? Почему? — спросила я, подтягивая свою сумку обратно на плечо, чтобы скрыть неправильное ощущение, которое ее рука на моей спине вызывала.

Нина улыбнулась и убрала руку с моей спины, чтобы взять меня за руку — так естественно, будто она уже владела ей. Это не было собственническим жестом, и мне стало спокойнее, хотя меня бесило, что вампир в Нине читает мои эмоции и пытается втереться ко мне в доверие.

— Я хочу узнать вас получше, — сказала она, ее высокий голос приобрел оттенки тонкого сигарного дыма, богатые и многослойные.

Щеголь. Поступь Нины на каблуках стала тише топота моих ботинок.

— Последний вампир, который «хотел познакомиться со мной получше», был избит ножкой стула, — предупредила я, но вырываться не стала. Там, где она касалась меня, возникло постепенно усиливающееся приятное покалывание, и мне нравилось играть с огнем.

— Я буду осторожен, — произнесла Нина, и я с удивлением посмотрела вверх и увидела ее длинные черные волосы и нежное лицо вместо морщинистого старческого лица мудреца, способного крутить всем миром. — Вы демон, мисс Морган, — добавила она, на ходу наклонив голову в мою сторону, как будто мы были близкими подругами, делящимися секретом. — Я хочу знать, какая вы, чтобы лучше знать ваше племя, когда это произойдет снова. Кто знает? Возможно, ОВ наводнили ведьмы, находящиеся на пороге становления демонами.

— Конечно, хорошо, — сказала я, зная, что я единственная ведьма, кроме Ли Саладана, которую спас отец Трента, изменив наши митохондрии так, чтобы они производили ферменты, которые позволяли нам выжить с естественными демонскими ферментами в крови. Я смогла пройти лечение, Ли нет.

— Боже мой, — вздохнула Нина, каким-то образом добавляя мягкому ругательству разочарованный оттенок. — Таких, как вы, больше нет? — спросила она, уловив в моих последних словах подтверждение этому. — Вы уверены? Жаль. Думаю, я все равно попробую. Вы меня развлекаете, а этого осталось так мало.

Все лучше и лучше. Мы шагнули с тротуара и пошли по покрытой инеем сгоревшей траве, и я резко выдернула свою руку из ее руки. Я все еще хотела знать, зачем здесь был Трент, но не думаю, что желала бы заплатить за это такую цену. Кроме того, Дженкс и Айви, скорее всего, знают об этом, поскольку они приехали раньше.

Мы шли в направлении треска раций; глаза Нины были полны восхитительного восторга из-за моего бунта. Чем старше вампиры становятся, тем меньше человеческого в них остается, и ощущение настолько древнего существа в молодом теле тревожило меня сильнее, чем мужская сущность в женском обличье.

— Нина мне немного нравится, — сказала я, сама не зная почему. У меня возникло чувство, что я должна вступиться за женщину, которую использовали так грубо. Я достаточно долго прожила с Айви и знала, что те, кто привлек внимание немертвых, подвергались насилию, и их личности разрушались. Нина даже представления не имела о том, какая глубина страданий ее ждет.

Вампирша фыркнула, расправляя плечи, чтобы посмотреть на небо сквозь ветки.

— Она милая девушка, но бедная.

Ярость пронзила меня, и остатки его харизмы исчезли.

— Бедность не является показателем потенциала или значимости. Это — нехватка ресурсов.

Нина обернулась, от удивления высоко подняв темные брови. Чем дольше немертвый вампир был в ней, тем сложнее и сильнее становился приятный запах опытного, уверенного живого вампира, и я почувствовала, как мое лицо застыло, когда я вспомнила Кистена. Волшебное желание проскользнуло сквозь меня, ведь это мог бы быть Кистен, немертвый и тянущийся ко мне, но нет. Я видела, как он умер дважды. Помимо воспоминаний и коробки с прахом под кроватью Айви ничего о нем не напоминало. Кроме того, этот парень был действительно стар.

— Вы когда-то любили одного из нас, — выдохнула Нина, как будто немертвый вампир в ней разделил мою боль.

Моргая, я вытащила себя из своего кратковременного страдания, и поняла, что я держу руку на шее, чтобы скрыть шрам, которого больше не было видно.

— Я не хочу об этом говорить.

— Сюда, — сказала Нина, заставляя меня сделать небольшой крюк вокруг островка травы. Я не заметила в ней ничего особенного, и Нина фыркнула.

— Здесь лежат кости, — сказала она, в ее низком голосе сквозил намек на старые эмоции.

Испытывая любопытство, я снова оглянулась на землю.

— Должно быть, противно знать, где что зарыто, — сказала я, думая, что она лучше металлоискателя.

— Ей было около восьми, — произнесла Нина, — умерла от холеры в 1800 году. Ее могилу потеряли, когда переносили захоронения, потому что кто-то украл надгробный камень.

Мы приближались к беседке, наполненной людьми и шумом, но я, продолжая двигаться вперед, еще раз оглянулась.

— Вы можете рассказать это, просто пройдя над могилой?

— Нет. Я помогал хоронить ее.

— О, — я закрыла рот, гадая, был ли потерянный памятник над гробом этого парня. Немертвые не могут любить, но помнят любовь с дикой преданностью. Чувствуя тревогу из-за всех этих людей, я поискала глазами Айви, стоящую рядом с двумя агентами ОВ в костюмах и занятую изучением каких-то распечаток. Блестящий фейерверк на ее плече был, вероятно, Дженксом. Пикси вспышками светлой пыльцы дал мне понять, что он меня видит, но не оставлял теплого плеча Айви, пока они изучали планшет с зажимом для бумаги.

Рядом с ними в беседке находилась ярко раскрашенная эстрада для концертов. Она была довольно красива, если не принимать в расчет окровавленного изуродованного тела, висящего в центре потолка, как тряпичная кукла. Тело было растянуто при помощи грязных шнуров, примотанных к конечностям. Я почувствовала, что бледнею, когда поняла, что у тела вместо ступней копыта и нечто коричневое, что сначала я приняла за спортивные брюки, в действительности представляет собой пропитанный кровью мех из мелких кудряшек. Кровь с трупа капала в лужу под ним, но ее натекло недостаточно, чтобы осушить тело. Однако, судя по серой коже, видневшейся выше талии, убитый был высушен: либо кровь была где-то еще, либо просочилась сквозь трещины на землю.

Мои шаги замедлились, я с трудом сглотнула и пожалела, что у меня нет амулета, чтобы успокоить живот. На первый взгляд я бы сказала, что его, похоже, ударило разрегулированное проклятье, и он был выставлен как предупреждение — своего рода извращенное публичное заявление против опасности черной магии.

Потом я увидела буквы, написанные кровью на ступеньках. Следуя строго по своему пути, я почувствовала колебание Нины. Она оценивающе смотрела на меня и явно заметила признаки вины, когда я поняла одно слово. «Evulgo». То было слово, которое демоны используют, чтобы обнародовать и зарегистрировать проклятие, и очень мало кто из людей знает об этом.

Кто-то бросил мне вызов.