Ибворк. Книга 2

Глава 13

С трудом преодолев горы, девушки искренне обрадовались, добравшись до лесистых предгорий, а затем равнин. Да, Ибворк был так же велик, как и Кровби. Девушки лишь на пятый день своего головокружительного бега поняли, что Ремэт близок. Солнце окрасило небо в пурпурные тона и коснулось одним краем горизонта, когда подруги увидели, наконец, величественные постройки Ремэта.

Город предстал перед девушками во всем своем великолепии, раскинувшись перед взором путниц на многие-многие мили. За высокой зубчатой городской стеной виднелись крыши домов, окрашенные закатом в багряный цвет. Глядя на город, невозможно было не заметить, как крыши домов простых горожан, живших на окраинах, сменялись высокими шпилями замков, уводя взгляд в сторону центральной части города.

Ремэт был большим городом и в нем жили волшебники разных сословий. Менее родовитые и бедные ютились на окраинах в утлых домишках, которые не вызывали никаких иных чувств, кроме жалости. Стены были вылеплены из глины, а крыши крыты ветхой соломой. Хозяева этих лачуг влачили жалкое существование, выполняя самую грязную работу, которую им удавалось найти.

Согласно закону, они не имели права колдовать, и им приходилось много и тяжело работать. Ропча на эту несправедливость, они перебивались с воды на хлеб и ходили в лохмотьях. Волшебство облагалось непомерным налогом и в случае, если кто-то из бедняков добивался разрешения на волшебство, все равно не мог воспользоваться этим правом, не заплатив налоги.

Ближе к центру города начинали появляться более зажиточные жилища. Кирпичные, с большими светлыми окнами и черепичной крышей, они смотрелись довольно престижно в сравнении с убогими лачугами колдунов, чьи предки не смогли заслужить каких-либо чинов при дворе правителей Ибворка.

Среднее сословье жителей Ремэта жило за счет того, что их предки, или они сами, отличились перед властьимущими обитателями Ибворка, и им было позволено иногда колдовать. С помощью волшебства они могли позволить себе безбедно жить. Если же их потребности возрастала, а лимит на волшебство иссякал, они находили престижную работу, позволяющую жить более шикарно, не особо утруждаясь.

Что же касалось тех домов, которые составляли центр Ремэта, и горделиво стояли, ощетинив высокие шпили родовых поместий, про них можно было сказать, что их хозяева — элита Ремэта. Здесь жили очень родовитые волшебники. Они обязательно приходились родственниками или знакомыми прежних правителей Ибворка, или же доводились очень-очень дальней родней самому Грэкхэму, или его покойной супруге.

Да, эти горожане очень гордились своей родословной, чванливо выставляя напоказ свои семейные регалии. На каждом доме можно было увидеть торжественно вывешенные гербы и флаги семейства. Жизнь этих волшебников была настолько праздной, что от безделья многие из них начинали заниматься никому не нужной ерундой.

Они могли устроить благотворительный бал в помощь плачущему дождю, или устроить приют для бездомных блох. Эти занятия их увлекали, и они искренне верили в их нужность и значимость, даже не догадываясь, что можно было помочь беднякам города, умирающим от голода. С помощью колдовства, в котором у них не было ограничения, они могли устраивать ежедневные балы и рауты, менять наряды сто раз на день, и вести праздный образ жизни.

Избалованные, чванливые, порой глупые, ленивые и высокомерные жители центра Ремэта гордились собой и своей родословной, даже не смекая, насколько они бездарны, выбившись в элиту лишь за счет своих кровных уз, или нужных знакомств.

Именно из членов семей высшего сословия состояла свита Грэкхэма и его приближенных. Грэкхэм, будучи далеко не глупым колдуном, пытался выбрать из этого сборища глупцов более умных и преданных, но с каждым годом эта задача становилась всё более невыполнимой.

В самом центре города находился зловещий замок Повелителя — Норемэт, возвышаясь над всеми домами города. Из-за отдаленности, он был плохо виден девушкам, стоящим на холме, и осматривающим Ремэт.

Багряный закат выкрасил весь город в кровавый цвет, предав ему зловещий вид. Однако это буйство пунцовых красок длилось недолго, и город медленно стал погружаться во мрак ночи.

Девушки поспешили в город, но дорога, по которой они продвигались к Ремэту, обрывалась у берегов канала, опоясывающего город. Мост был поднят, а высокие ворота эпохи рыцарских походов были закрыты. Весь город окружала высокая зубчатая стена с бойницами, а по ней ходили дозором люди в доспехах.

Подруги почти без сил повалились в придорожную канаву, чтобы никто из прохожих случайно не наткнулся на них. Правда нельзя было сказать, что у ворот города наблюдалось оживленное движение, но девушки, во избежание неприятностей, затаились в укромном местечке, наблюдая за дорогой и стражниками на городской стене.

— Что-то я даже не понимаю, здесь что, правит средневековье? — удивилась Элизабет.

— Похоже на то, — долетел из пустоты до Элизабет голос Тамрэты.

— Я представляла, что здесь будут волшебники в мантиях, а тут — вооруженные до зубов стражники в латах, — голос Элизабет звучал разочарованно.

— Видимо, в Ремэте совсем дела плохи, если приняты крайние меры, — справедливо заметила Тамрэта.

— Только как мы попадем в сам город? — задумчиво произнесла Элизабет.

— Нам ничего не остается, как подождать здесь, пока кто-то не откроет ворота и не спустит мост, чтобы выпустить, или впустить кого-то, — предположила Тамрэта.

— Только не понятно, сколько времени нам придется дожидаться этого, — вздохнула Элизабет. Она понимала, что каждый бэмс дорог в их ситуации.

— Терпение — золото.

— Но нам-то надо торопиться, — не могла смириться с задержкой Элизабет.

— Ладно, попробуй пройти в город, — сказала Тамрэта, не скрывая усмешку.

— Но это же невозможно! — воскликнула Лиз. Она даже всплеснула руками, но этого так никто и не увидел.

— Конечно, невозможно! Поэтому хочешь ты того, или нет, а нам придется сидеть здесь и ждать удобного момента.

Элизабет недовольно хмыкнула и вытянула уставшие ноги. Чтобы во время бега в сапогах-скороходах не выпустить руку Тамрэты, Элизабет привязала запястье подруги к своему и теперь, расслабившись, девушки заметили, что веревки безжалостно впились им в руки. Элизабет ослабила путы, но снимать их вообще было безумием.

Чтобы дать отдых ногам, Элизабет стянула с себя сапоги и на ощупь затолкала их в сумку. Её ноги остались в сандалиях, потому что возиться со шнуровкой вслепую, чтобы снять их, девушка не решалась.

Время шло, а город так и не открывал свои врата. Усталость взяла свое, и сон сморил два юных тела. Они свернулись калачиком под небольшим кустом, и ночь пролетела для них незаметно.

Неясный гул вклинивался в затуманенное сном сознание Элизабет. Невнятные крики, шум и скрежет груженных повозок, грохот роняемых ящиков и брань наполнили атмосферу пригорода Ремэта.

Судя по тому, как напряглась невидимая веревка между ней и Тамрэтой, Элизабет поняла, что подруга уже проснулась и сидит, рассматривая источник гомона, разбудившего её. Элизабет тоже села, растирая затекшую от веревки руку.

Её взору открылась необычная картина: вся дорога, ведущая в город, на сколько хватало взгляда, была забита повозками и пешими. Все телеги были волшебными. То есть — самоходными. Благодаря этому к всеобщей кутерьме не примешивалось ржание и фырканье коней.

Каждый из прибывших стремился попасть в город, но ворота были по прежнему закрыты, а мост, как и вечером, был поднят, плотно прилегая к воротам. А между дорогой и стенами города пролег широкий и глубокий ров, наполненный грязноватой водой. Однако мутная вода не мешала рыбе резвиться в водоеме.

— И для чего только нужно было вводить такие жесткие правила, — раздался невдалеке от девушек ворчливый мужской голос.

— Ты думаешь, что кого-то волнует то, что мы терпим неудобства? — вторил ему глухой бас другого путника. — Даже на рынок сложно попасть. Вот везу продукты на продажу, а здесь, оказывается, не пускают.

— Я знаю точно, почему введены такие правила, — затараторила полная круглолицая женщина с жидкими рыжими волосами. — Внучатый племянник троюродного брата двоюродной сестры моего второго мужа служит при дворе Великого Повелителя, и он в курсе всех дворцовых тайн. Так вот мне достоверно стало известно, что Великий и Справедливый Грэкхэм издал указ о закрытии городских врат, во избежание проникновения Добра в город. Эпидемия Добра, которая скосила большое количество населения западной части страны, может распространиться и достигнуть Ремэта.

Она замолчала, чтобы недовольно пощёлкать языком, а потом продолжила:

— Помимо этого ходят слухи, что Чаша Событий предсказывает нападение Добра на столицу. Поэтому мало того, что большую часть времени ворота города закрыты и мост поднят, так еще стражники обыскивают все повозки и проверяют каждого, кто проходит в город. За этим следят Чернокнижники, и Добро не пройдет в город. А если воины Добра попытаются взять город штурмом, то наши стражники окажут им достойное сопротивление. В специальных мастерских им изготовили доспехи Зла, в которых течет энергия Зла из Главного Жертвенного Алтаря Великого Господина.

— Хватит, женщина, — перебил её один из слушателей. — Не знаю, правда все то, что ты говоришь, или нет, но у меня уже голова болит от твоей трескотни.

— Вот вы мне не верите, а это правда, чистая правда, — продолжила неугомонная болтушка. — Вы еще пожалеете о том, что не поверили мне. Как говорит деверь подруги моего шурина, Добро не проникнет в город.

— Молчи, женщина, — рявкнул рядом стоящий мужчина, угрожающе нависнув над ней. — Еще одно слово и я утоплю тебя в канале!

— Это надо же, какие стали люди! — взвизгнула она. — Я им все рассказала, а они…

Что именно они, по словам женщины, сделали не так, осталось навсегда загадкой для всех, так как городской мост тяжело дрогнул и стал медленно опускаться. У Элизабет создалось впечатление, что именно мост и спас жизнь тарахтушке, поскольку угрожавший ей мужчина тут же забыл о своих запугиваниях и запрыгнул на свою повозку, а сама женщина проворно скрылась в толпе.

Скрипя и грохоча цепями, мост медленно опускался, соединяя пригородную дорогу с городской. С глухим грохотом он лег на противоположный воротам берег канала, подняв клубы пыли.

Среди ожидавших стало заметно оживление, но никто не тронулся с места, — ворота еще были заперты. Часовые на городской стене забегали, послышались короткие приказы. Наконец кованые ворота Ремэта дрогнули, и со скрежетом поползли вверх. Заостренные пики внизу ворот угрожающе ощетинились, вылезая из земли.

Как только ворота поднялись настолько, чтоб под ними мог пройти человек, на мост высыпали стражники, вооруженные саблями и копьями, и застыли вдоль моста по обоим его краям. Мечи и копья, явно, были не простыми, а заколдованными, так как даже при свете дня можно было заметить сияние, исходившее от них.

Так же на мосту появилось несколько Чернокнижников, вооруженных волшебными карандашами усиленной мощности. Поперек моста, прямо под воротами, встал еще один отряд стражников, преграждая путь каждому, кто попытается проскочить без досмотра. Вся эта рать приготовилась к встрече повозок и ходоков. Зрелище было, скажем так, очень устрашающим.

Повозки медленно тронулись, въезжая на мост. Сразу несколько стражников кинулись к первой повозке, подвергнув её тщательному осмотру. Чернокнижники тыкали свои волшебные карандаши во всё, куда не попадя.

Каждая повозка подвергалась настолько тщательному осмотру, что у наблюдавших за всей этой процедурой девушек возникло нехорошее предчувствие относительно их попытки пройти этот досмотр. Хоть они и были невидимы, но мимо Чернокнижников им было не пробраться. Удрученно сидя в своей придорожной канаве, девушки потухшим взором наблюдали за происходящим.

— В этом нам даже Селина не поможет, — печально заключила Тамрэта.

— Это точно, хотя у меня есть идея, давай попробуем отправить Лори. Если её не почувствует Чернокнижник, то мы тоже можем попробовать прорваться.

— А если почувствует? — в голосе Тамрэты скользнуло беспокойство за мышку.

— Она верткая и сможет удрать.

Другого выхода не было и Элизабет полезла в невидимую сумку за, пока еще невидимой, Лори. Не нащупав меховушку, девушка резко встряхнула сумку, зная, что мышка спит, как всегда и сказала:

— А ну-ка вылезай, маленькая соня.

Послышалось шуршание, и из пустоты выплыла белая мордочка без туловища.

— Чего надо? — голос был недовольный.

Девушки в двух словах объяснили мышке что от неё требуется, после чего к мордашке присоединилось белое тельце с когтистыми лапками и длинным хвостом. Без лишних слов Лори шмыгнула в мимо проходящую повозку и зарылась в её недрах.

Девушки напряженно вглядывались в происходящее на мосту, с замиранием сердца ожидая, когда повозка с Лори пройдет досмотр. Сердца подруг учащенно забились, когда «их» повозка поравнялась со стражниками.

Вначале все шло, как по маслу. Стража ничего не подозревая, осматривала повозку. Но тут Чернокнижник, подошедший к повозке, засуетился, как гончая, почуяв зайца. Его беспокойство передалось стражникам. Раздались громкие крики, и ворота быстро поползли вниз, преграждая путь подозрительной повозке.

Среди суматохи никто и не заметил, как из повозки выскользнула белая мышка и, быстро перебирая лапками, юркнула в придорожную канаву. Обстановка возле повозки накалялась. Её владельца несколько раз допрашивали двое других Чернокнижников, а первый тщательно обыскивал саму повозку. Шум и гам возле повозки постепенно улеглись, а ворота вновь были открыты, пропустив злосчастную телегу.

— Вот и ответ на все наши вопросы, — печально заметила Тамрэта.

— Да, в город нам не прорваться, — согласилась Лиз. — Но должен же быть какой-то способ. Пусть даже самый рискованный и нереальный! Я готова пойти на все, лишь бы попасть в этот чертов Ремэт!

— Предлагай, — просто сказала Тамрэта.

— Если бы я знала что может нам помочь, то уже не предлагала, а пробовала.

— Боюсь, что это может показаться безумием, но все же стоит попробовать, — вмешалась Лори. — Я думаю, что это очень опасно, но рискнуть можно.

Лори замолчала, ожидая, что кто-то из девушек обязательно её перебьет, но в канаве царила безмолвная тишина. Это придало мышке уверенности, и она поделилась планом, чувствуя свою значимость.

— Я предлагаю дождаться, когда все повозки пройдут. Тогда Чернокнижники и стражники уйдут. Ворота станут опускать. В это время вы сможете поднырнуть под них и скрыться в городе. Только все надо сделать очень быстро.

— А ты не подумала что будет, если ворота закроют очень быстро, как тогда, когда обыскивали твою повозку? — спросила Тамрэта.

— Поэтому я и сказала вначале, что это — безумный план. Но другого у меня нет.

Иных стратегических предложений у девушек не было, и после долгих дебатов пришлось остановиться на этом рискованном плане. Решение было принято и осталось только дождаться, когда поток посетителей спадет.

Девушки отошли подальше от дороги и принялись за еду, следуя закону мышки: — война войной, а обед по расписанию. Правда, было очень неудобно есть невидимую пищу, ориентируясь на запах. Но под конец трапезы это стало даже забавлять юных путниц. Прежде чем начать поглощение содержимого миски, приходилось пробовать. Ведь в ней могло оказаться что угодно! А что именно — было невидно.

Закончив обед, девушки обнаружили, что ряды желающих попасть в Ремэт стали редеть. Приближался ответственный момент. Души подружек были не на месте при мысли, что их ждало. С трепетом и замиранием сердца они вновь и вновь обсуждали все детали своего плана.

Им предстояло крадучись пойти за последним из стражников, входящим в город, но не особо «наступая на пятки», чтобы он не почувствовал их. Как только вся делегация скроется, можно будет быстро, что есть силы, промчаться мимо и смешаться с городской толпой. План был смелый и рискованный, но девушки не задумываясь шли на него, во имя спасения Кровби от Грэкхэма.

Последняя повозка загрохотала колесами по мосту, ныряя в ухабы. Стражники окружили её и с удвоенным вниманием осмотрели содержимое и седока. Ничего не обнаружив, они пропустили повозку и сами пошли следом за ней.

Девушки на цыпочках не отставали от них, но, всё же, держали дистанцию, боясь быть обнаруженными. Вот последние из стражников скрылись за воротами, и подруги прибавили шаг. Они с ужасом заметили, что ворота стали стремительно сползать вниз, быстро сокращая расстояние между своим зубчатым краем, увенчанным острыми копьями, и землей. Девушки проворно кинулись к воротам. Уже почти достигнув цели, они увидели, что ворота опустились на уровень груди и продолжают скользить вниз.

Девушки, не сговариваясь, упали ничком на землю, а так как веревка крепко удерживала их руки, то их головы почти соприкоснулись, а ноги оказались направленными в противоположные стороны. Едва ли не цепляя одеждой зубья ворот, подруги прокатились под ними, переваливаясь с боку на бок. Они чуть не сбили с ног стоящего на их пути Чернокнижника. Хоть он и не увидел их, но насторожился и поспешно достал волшебный карандаш.

Не дожидаясь, когда он опомнится и поднимет шум, девушки вскочили на ноги и опрометью бросились вдоль городской улицы. Их надеждам на то, что они смешаются с толпой, не суждено было сбыться, так как по дороге плелась лишь одинокая повозка, последняя прошедшая досмотр. У городских ворот поднялась суета, и послышались крики.

Девушки быстро мчались мимо домов, скрываясь от погони, которая тут же была организована стражей. Видимо они догадались, что их провели с помощью шапки-невидимки. За спиной девушек слышались тяжелые шаги преследователей и громкая изысканная брань. Казалось, что их вот-вот настигнут.

Как всегда бывает в такие моменты, Элизабет подумала, что сапоги, мирно лежащие в сумке, совсем бы ей не повредили. Идея была хорошая, но слишком запоздавшая. Кто же мог предположить, что улица будет настолько безлюдной, что можно будет воспользоваться чудесными сапогами, не боясь сбить с ног кого-нибудь.

От быстрого бега девушки сильно запыхались и дышали как два локомотива, тянущих тяжелый состав в гору. Редкие прохожие удивленно оглядывались на их громкое дыхание, не понимая в чем дело, но стражники, мчащиеся следом, вносили ясность. Толпа бегущих с копьями охранников, грязно ругаясь, кричала:

— Держи беглецов! Они в шапке-невидимке!

Один из честных горожан, услышав частое дыхание пробегавших с топотом мимо него девушек, резким движением ухватился за ускользающую невидимую материю. Тамрэта забилась в крепкой хватке прохожего, умоляя отпустить. Ответом ей был грубый хохот поймавшего её мужика и его громкий крик:

— Я держу беглянку!

Стражники приближались с угрожающей быстротой. Элизабет, видя, что они попали в беду, изо всех сил вонзила зубы по самые десны в руку незнакомца. Дикий вопль и обильный поток крови заставили незнакомца ослабить хватку. Однако злость прибавила ему силы, и он здоровой рукой крепко ухватил Тамрэту за руку.

— Беги, — только и успела сказать Тамрэта, нечеловеческим усилием разрывая веревку, связывающую её с Элизабет.

В ту же секунду на глазах изумленных прохожих и преследователей, из пустоты возникло хрупкое девичье тело в розовой накидке. Держащий её горожанин, забыв о боли, присвистнул:

— Лакомый мне попался кусочек. Только очень зубастый и проворный.

Его слова заглушили удаляющиеся шаги Элизабет…