И Боги порой бессильны

ГЛАВА 6. Находка мореплавателей

Горан прилег на палубе корабля, подставив лицо дневному светилу. Радовался в душе, что остался жив после шторма. Хоть и был он три дня тому назад, но от воспоминаний и сейчас мурашки по телу бегали.

«Ох и страху натерпелись все. Громадное судно подкидывало на волнах, словно оно было маленькой шлюпкой. И хотя эпицентр шторма находился далеко, но и им досталось. Вся команда корабля и пассажиры молились всем Богам, которых знали, да и Единого вспомнили. А где не вспомнить?… Жить-то хочется. Вот и отлеживаются все после бессонной ночи. Да и штиль накрыл, паруса обвисли, словно плети. Хоть бы ветерка какого. Домой до жути хочется. И дернуло же меня пуститься в это путешествие. А все сосед подсобил.

«Ты не представляешь, Горан, сколько денег выручишь за свою пушнину! Детям гостинцев привезешь. Дочкам на приданое хватит, а сыну – новый дом отстроишь». А глаза у самого чуть не светились, когда он по шкурке горностая рукой водил. Да и то верно. Глаз у меня меткий, как-никак лучший охотник на селе. Зоран, конечно, был прав. Денег я выручил много, только вот едва жив остался. Больше не поддамся на его уговоры. Да и без женки в дороге тяжко, а уж с собой ее не возьмешь, уж больно она трусливая...»

Почесав затылок, Горан приподнялся, чтобы размять затекшую от долгого лежания спину, да так и замер, смотря на синюю гладь воды.

– Эй! Гляньте… Никак что-то плывет?

Матросы и пара пассажиров, спавшие рядом с земляком, вскочили со своих мест и бросились к борту, во все глаза наблюдая за необычным предметом, плывущим вдалеке.

– Спустить шлюпку на воду! – раздался громогласный приказ капитана.

К борту прильнули все, кто был на корабле. Как-никак развлечение за столько долгих скучных дней путешествия. А предстоит еще не меньше. Проделали всего ничего, а впереди еще пять месяцев хода до родных мест.

Когда шлюпка достигла плавающего предмета, с корабля стали раздаваться подбадривающиеся выкрики и подсказки, как лучше подцепить находку, а затем и переправить на корабль. Матросам с лодки пришлось спрыгнуть в воду, чтобы поддеть под рундук веревки, закрепив его, они сделали знак рукой, чтобы его поднимали.

Когда находка оказалось на палубе, любопытство охватило всех еще больше. Облепив ларь со всех сторон, матросы переговаривались в ожидании команды капитана.

– По уставу мореплавателей, кто первый заметил находку, тому она и принадлежит.

– Ну, давай уже, открывай… не томи, – стукнув по плечу земляка во весь рот, заулыбался Зоран. – А коль сундук добром набит, так мы ж с тобой в одном селе, почитай, полвека прожили. Не забудешь земляка. Поделишься?

Ухмыльнувшись, со смешинками в глазах Горан схватился за скобу на крышке, открыл ее рывком. Услышав злобное шипение, мгновенно отскочил, так и не рассмотрев, что ж находилось в доставшейся ему находке.

В одно мгновение сундук остался стоять в гордом одиночестве и подходить к нему никто не спешил.

Матросы переглядывались, желающих подходить к сундуку и проверить, что их так всех напугало, не было.

– Эх вы, а еще бравые морские волки, – Эдион, толкнув плечом зазевавшегося юнгу, подошел к рундуку. – Мать честная! Лекарь, твою мать, быстро сюда!

Любил боцман упоминать мать по делу и без дела. Может, потому, что был сиротой и не знал той самой материнской любви.

С трудом протиснувшись сквозь плотную стену спин матросов, осмелевших и вновь облепивших сундук, Ардим, нахмурившись, с недоумением смотрел на находку. Для убедительности протер глаза.

– Да, что ты глаза трешь, мать твою за ногу, – боцман своей тяжелой рукой подтолкнул тумаком худую спину лекаря, и тот, не устояв на ногах, свалился на сундук, успев зацепиться руками за откинутую крышку.

– Что творишь?! – гневно выкрикнул Ардим. – Может, она мертвая?

Вокруг рундука вновь стало свободно и светло, и даже Эдион отступил на пару шагов и в недоумении почесал пятерней свою светлую шевелюру. Смертей он видел в море немало, а вот мертвого ребенка видеть не доводилось.

Лекарь тем временем наклонился над девочкой, поводил над ней руками, повернулся с надеждой и счастьем в глазах.

– Живая. Только очень слабенькая. В каюту мою отнести нужно.

Матросы пугливо переглядывались, но прикасаться к ребенку не спешили, вдруг этот жалкий лекарь врет?

– Эх вы, бравые волки, вам бы только у мамкиной титьки сидеть, – Эдион сделал пару шагов, наклонился над сундуком, подхватил девочку на руки. На копне ее рыжих волнистых волос сразу заиграли лучи дневного светила. Мертвецки бледное личико было осунувшимся, руки и ноги свисали плетьми, подтверждая, что девочка находится без сознания.

Боцман внёс незнакомку в каюту лекаря, положил на лежанку.

Ардим сразу подсел возле нее, подхватив худенькое запястье, стал слушать пульс. Тяжко вздохнув, посмотрел на Эдиона.

– Девочка на грани жизни и смерти. Обезвожена, сильно. Даже не понятно, как выжила в этом сундуке?

– Может, мать его, какой корабль в шторм попал, вот она и спаслась таким способом?

– Скорей всего так и есть. Не будут же сундук с ребенком в море выбрасывать. Ты, Эдион, ступай, а я уж займусь лечением.

Боцман не стал мешать Ардиму, хоть мужичонка он и противный, но дело свое знает, как родную мать.

Выйдя на палубу, Эдион ухмыльнулся от вида растерянных лиц морских вояк, смотревших на него в ожидании.

– Чего притихли, мамкины сыночки? – сощурившись, боцман сделал паузу, наслаждаясь могильной тишиной вокруг. – Жива, малявка. Давайте смотреть, какие еще сюрпризы в сундуке лежат?

Моряки заулыбались. Накаленная обстановка вокруг сразу разрядилась. Послышались смешки, тычки и радостные возгласы.

– Так может это, Горану какая русалка подарочек подкинула?!

– А-га-га-га-га, – раздался радостный хохот команды.

– Так-так и есть! Как увидела она его завлекательные телеса, так и покоя лишилась. А он, не будь дураком, кто ж от красоты откажется? Путь долгий до своей бабы, вот и не утерпел.

Очередной гогот морских волков разнесся по палубе корабля.

Плечи Горана тоже сотрясались от смеха.

«Пусть смеются бравые ребята, а что я ростом мал да телосложением хил, так меня и такого родная баба любит».

Наклонившись над сундуком, счастливец стал вытаскивать вещи. Раскидав их по крышке, скривился, почесывая за ухом, не понимая, куда в таких нарядах ходить?

– Вот это тебе, Горан, подфартило. И дочка, и наряды – прям надел и сразу на королевский бал.

– Чего сразу дочка?! У меня у самого их пятеро! Не знаешь, откуда приданое брать.

– Я ж говорил, что по дочерям он спец!

Очередной гогот разнесся над синими водами.

– Хватит ржать, мать вашу, подери! Ветер поднимается. Горан, складывай назад свои тряпки, да тащи сундук к себе в каюту, а по приезду домой решишь, что делать со всем эти добром.

Зоран хлопнул земляка по плечу.

– Ты это, Горан, не расстраивайся. Прибудем домой, тряпки на базаре продашь, а сундук может и в хозяйстве пригодится. Глянь, какой богатый узор. А оковка… такой нигде и не найдешь. Сразу видно, богатому лорду принадлежал, а может, и принцу.

– Скажешь тоже – принцу. А сундук и правда красив. Оставлю в приданое Силине. Только что с ребенком-то делать? У меня у самого семеро. Ты ж просил поделиться. Может, себе девочку заберешь? – с надеждой в глазах Горан посмотрел на земляка.

– Тут уж, брат, прости, морской закон для всех един. Да и баба у меня вредная, загрызет малышку. А хотя погоди, не переживай, может, она очнется и расскажет о себе, а там уж капитану решать, что да как.

Вся команда дожидалась пробуждения малышки. Эдион наведывался к лекарю чуть ли не каждый час, даже посреди ночи раз пять заходил.

– Ну и надоел ты мне, хуже пареной редьки. Сказал же, как только в себя придет, так сразу и сообщу! – взвизгнул Ардим.

– Тише ты, чокнутое отродье! Дите разбудишь!

– Не смей меня оскорблять! – лекарь, выпятив грудь вперед, задрав голову, привстал на носочки, пытаясь дотянуться до лица зловредного морского вояки, выдал из себя с шипением: – Ну, приди ты еще ко мне, когда у тебя кости будут ломить!

Едва различимый стон прекратил перебранку, которая случалась у этих двоих периодически.

Лекарь бросился к лежаку, присел на край, с надеждой в глазах смотрел на бледное лицо девочки.

Ее черные реснички вздрогнули, лицо скривила гримаса, уголки губ опустились, и она зашлась в рыдании.

Эдион двумя шагами преодолел расстояние до кровати, подхватил малышку на руки, прижав к себе, стал качать, приговаривая:

– А чего такая красавица слезы льет? Все беды уже позади. Ты лучше глазки открой, да расскажи, как ты в сундуке оказалась?

Девочка резко распахнула ресницы, чернота глаз утонула в страхе и паники.

– Чего ты так испугалась? – с лаской в голосе зашептал боцман, боясь громогласным тоном еще больше напугать малышку. – Не бойся, деда Эдион тебя не обидит. А вон тот дедушка тебе сейчас попить даст. Ты, наверно, пить сильно хочешь?

Сари справилась с первым страхом, прокатившимся по телу волной. Она сама не понимала, почему ей так страшно? Но голос незнакомого ей человека и его ласковый взгляд успокаивал. Да, теплота и забота, исходящая от него, убаюкивали. Повернув голову, Сари пробежала быстрым взглядом по каюте, задержалась на другом незнакомом человеке, облизнула пересохшие губы.

– Сейчас, моя хорошая, я тебе губы водичкой смочу.

Маленький щупленький старичок намочил тряпочку в стакане и, подойдя к ней, аккуратно, с заботой вытер ее опухшие губы.

Сари схватила его руку и с жадностью припала к мокрой ткани.

– Тише, тише, маленькая. Нельзя тебе сразу много, животик заболит.

Сари не понимала ни единого слова из речи незнакомцев. Она не понимала, кто она и откуда. Единственное, что помнила, так это свое имя.

– Малышка, – боцман с лаской прошелся по рыжим волосам девочки. – Скажи нам, как тебя зовут?

Сари заморгала ресничками и прижалась к горячей груди незнакомца, опять стало страшно от непонятных слов.

– Боится… да и думается мне, что она не понимает, о чем мы говорим. Слишком блуждающий взгляд и страх. Не стоит нас бояться, – лекарь опять поднес к губам девочки мокрую тряпочку, добавил магии для быстрого восстановления организма малышки.

Сделав глоток, Сари с жадностью посмотрела на мокрую тряпочку.

– Вот и умничка. Обрадовала деда Ардима. А теперь больше обрадуешь, когда скажешь, как тебя зовут? – ласковый голос лекаря стал похож на журчавший ручей.

Сари хлопала своими длинными пушистыми ресницами и не понимала, что ей говорят.

– Эх, ты. Твоя мать точно целительницей была? Кто ж так имя у ребенка выспрашивает? Смотри, как надо, – рот Эдиона расплылся в радушной улыбке. Возле уголков глаз сразу образовалась сеточка глубоких линий. – Я – Эдион, а вон тот дед, – боцман указал рукой на лекаря. – Ардим. Эдион, Ардим… – повторил он несколько раз, а потом ткнул в нее легонько пальцем. – А ты?..

Лекарь и боцман затаили дыхание в ожидании ответа малышки.

– Сари.

Сари сама не поняла, как у нее слетело имя с губ.

Ардим и Эдион переглянулись со счастливыми лицами.

– Сари, выходит. И где жила такая красавица?

Плечи девочки высоко поднялись от тяжкого вздоха и резко опустились. Она посмотрела уставшим взглядом на Эдиона, закрыв глаза, прижалась к нему и тихо засопела.

Ардим заботливо покачал головой.

– Устала, малышка. Положи ее на лежак, пусть поспит, а дальше видно будет. Сходи к коку, пусть бульона легкого приготовит. Как малышка проснется, нужно ее покормить…

Из каюты лекаря Сари вышла на третий день и то в сопровождении Эдиона. Матросы с улыбками на лицах посматривали на нее и первый испуг при виде их у нее быстро прошел.

Лекарь пытался с ней поговорить. Он недоумевал, почему девочка молчит, как будто не понимает языка. Ведь все существа, живущие в Мире Эйхарон, разговаривали на одном языке.

Ардим совершил еще несколько попыток объясниться с девочкой. Но понял, что все бесполезно. Малышка из всей своей жизни помнила лишь имя.

Вскоре она стала любимицей всей команды. Но больше всех любила боцмана и через три месяца, подперев бока руками, нахмурив брови, покрикивала на бравых волков:

– Мать вашу за ногу! Как вы, шельмы, паруса затянули?

На корабле и над морем разносился дружный гогот матросов. В этот момент Эдион брал малышку на руки и гладил рыжую голову своей любимицы.

– Так их Сари, так их, а то засиделись без дела.

Первое время вся команда корабля раздумывала:

«С какого материка могла быть Сари? Время пути до материков Аргарон и Шангри от эпицентра шторма было практически одинаковым. Но это не означало, что ее родители могли проживать там. Они могли возвращаться с этих материков. Да и выживших, кроме девочки, скорей всего, не осталось. И найти в этом огромном мире родственников девочки не представлялось возможным в виду отсутствия памяти о них».

О дальнейшей судьбе девочки, кроме боцмана, пока никто особо не задумывался. Для себя Эдион решил, что проследит, как устроится малышка в новой семье. А дальше будет помогать ее содержать. Своих-то детей нет, так хоть о ком будет заботиться на этом белом свете.

Во время путешествия выяснилась еще одна странная особенность девочки. При виде сундуков Сари теряла сознание. Поэтому бравые морские волки стащили все сундуки в одну каюту и на всякий случай повесили замок. Девчушка не сидела и минуты на месте, и не было на корабле такого уголка, куда бы она ни засунула маленького аккуратного носика.

Чем ближе подходил корабль к материку Тарнас, тем взволнованней становилось на душе у бравых морских волков.

А маленькая девчушка пока не понимала и не ведала, что такое земля и какая жизнь ждет ее на огромной суше…