Хронореверс

Глава 9

Из кают-компании расходились в молчании. Фаркаш подхватил Басова под локоть, помог подняться и проводил до каюты. Там он снял с капитана наручники, но предупредил:

– Я дверь запру, ты если что по внутренней связи позови.

Створка скользнула на место, Басов сел на узкую койку, потирая запястья и глядя в пространство. Еще пару дней назад казалось, что уже нечему удивляться, но сегодня ему открылись новые горизонты. Чужие, внезапные путешествия во времени – все это находилось вне его понимания, но капитан не сдавался. Весь его предыдущий опыт кричал, что это очередная хитрость, на которые богата Арете. Пусть неочевидная, но определенная. Но он не мог не признать, что подделать все произошедшее невероятно трудно, а главное – зачем? Чтобы что? Так что Басов решил верить в происходящее, пока не появятся доказательства. Даже если это инопланетные роботы из будущего.

Прошло чуть больше часа, когда зажужжал замок и в каюту вошел доктор. Перед собой он нес поднос, на котором были свободно расставлены тарелки и большая чашка, над которой поднимался пар.

– А, это ты, Саша.

– Да, Петр Иваныч, вот, поесть тебе принес. Извини, тебе пока по здоровью только вот такое можно.

Волков смущенно улыбнулся, но тут же принял вид серьезный, не располагающий к спорам. На удивление, пациент от споров отказался. Капитан сидел на койке, откинувшись на покрытую пластиком стену и опустив ладони на колени, пальцы на правой подрагивали. Он с запозданием задвигался, суетливо подергал крышку раскладного стола, наконец, сообразил, и та со щелчком встала в горизонтальное положение. Доктор опустил поднос на стол, сам сел рядом с капитаном, от чего на койке не осталось места совсем.

– Что там случилось, Петр Иваныч? – спросил Волков после короткой паузы. – В рубке? Запустили корабль?

– Им нужен был офицер высокого ранга, – пожал плечами Басов. – Теперь сами справятся.

– А вот это все… Этот виртуал? Его слова?

– Не знаю, Саша. Мы сейчас можем только ждать и смотреть, куда оно нас всех выведет. Давай о другом. Что там с нашими? Все в норме?

Басов повернулся к Волкову, впервые с начала разговора посмотрел тому в глаза. Доктор закивал:

– Да, у наших отлично все. Скучно только. И у капрала их тоже в норме все, – Волков фыркнул, – крепкие они, Петр Иваныч, ты же знаешь… Их такими специально делают.

Помолчали. Наконец, Волков задвигался, встал, начал переставлять тарелки с подноса на столешницу. Басов следил за его движениями, наконец, спросил:

– Думаешь, не нужно было слушать Альянс?

– Ты к чему это, Петр Иваныч? – спросил в ответ Волков, продолжая возиться с посудой.

– Нужно было дать приказ живыми не брать никого. Мы же никогда не шли уступки. А, Саша?

– Вот же, ложку забыл… – Волков хлопнул себя по лбу. – Я сейчас, сейчас…

Он шагнул к двери, но голос Басова его остановил:

– Мы ведь и так уже мертвые. Если верить тому виртуалу, они подставили нас под первый удар. А если бы не подставили, мы бы уже двадцать лет как сгорели. Нас нет, Саша. Нужно было их задавить, еще когда они нашего парламентера убили. Еще до этого!

Басов с силой впечатал кулак в жесткий матрас. Доктор смотрел на него со страхом и жалостью.

– Петр Иваныч, я тебя понимаю, очень даже хорошо, так что пойду, а ты тут посиди, супу поешь, тебе полезно. Позже зайду, укол сделаю, договорились?

Он подождал, но Басов молчал, глядя в стену, и доктор вышел. В тишине замок щелкнул как выстрел.

***

– Отказ, сержант, – Фаркаш покачал головой, – Обратно капитана требует.

Он выбрался из кокона. Из соседнего, точно такого же, поднимался Хомский, под глазами сержанта залегли глубокие тени, черты лица заострились. Они почти не спали с момента побега с линкора, а последние часы проводили, подключившись к системам фрегата, и это вытягивало остатки сил. Чертов корабль отказывался работать с ним и его людьми, раз за разом требуя капитана Басова. Землянин успел завязать все управление на себя, и отдать его мог только добровольно. Будь у него в отряде толковый системщик… Но и тогда вряд ли что-то получилось.

Потом сержант долго сидел в кают-компании, вяло ковыряя ложкой в тарелке с давно остывшим рационом. Нужно было определяться с тем, как поступить дальше. как бы то ни было, но придется сотрудничать с Басовым. В каюте старика работала прослушка, так что Хомский был в курсе настроений землянина, но выбора у него не оставалось. Главное, чтобы чугунный старикан не решился уничтожить остатки аретейского десанта вместе с выжившим экипажем самого Басова.

Оттолкнув от себя тарелку, Хомский поднялся и пошел к себе. Нужно немного поспать, а потом… Все потом.

***

Хомский пришел к Басову сам. Он занял почти всю каюту, нависая над капитаном, но оглядевшись, откинул скрытый в стене стул, который выгнулся и затрещал, но вес десантника удержал.

– Капитан… кхм. Вы уже в курсе, что у нас не получается управлять кораблем?

Он смотрел Басову прямо в лицо и увидел, как тот усмехнулся одними глазами. Старый дурак злорадствовал! Остро захотелось подняться и ударить коленом, но он сдержался. Если верить человеку на видео, сейчас они не враги. Так что он просто доставит союзника к остальному флоту. Хомский скрипнул зубами.

– Корабль требовал старшего офицера, он его получил, – ответил Басов с расстановкой. – Корабль теперь подчиняется мне.

– Я с этим не спорю, – Хомский подавил поднимающуюся в груди ярость. – Доставьте нас к аретейскому флоту, и можете улетать.

– Так просто? – Басов удивленно хмыкнул.

– Так точно, – кивнул Хомский.

– Тогда вторым номером подключится один из моих навигаторов, – Басов подался вперед, не отводя взгляда от лица сержанта.

– Это не обсуждается. С вами подключусь я, – сержант медленно повел головой из стороны в сторону. На щеках его заиграли желваки.

Они с капитаном ломали один другого взглядами, старый землянин не собирался сдаваться, но и аретей не мог позволить взять над собой верх. Спор продолжался, они заходили с разных сторон, сержант пробовал капитана на прочность, но у того был козырь, который нечем было перебить. И Хомский согласился.

Они направились в рубку. Там их уже ждали аретейские десантники, доктор и один из навигаторов, Полунин, его перевели на «Селенгу» год назад, и ничего особенного он из себя не представлял. Доктор проверил состояние навигатора, долго и придирчиво изучал Басова, громко вздыхая и цыкая языком. Наконец, он нехотя дал добро, и капитан полез в кокон. Там он сел, наблюдая, как занимает свое место Полунин. И только когда тот улегся, опустился сам. Когда кокон Басова уже закрывался, Хомский вдруг кулаком впечатал клавишу отмены на ложементе навигатора, руками развел двигающийся слишком медленно вспененный пластик. Содрав провода с головы землянина, он рывком вытащил непонимающего, что происходит, человека и опустил не пол, а сам занял его место. Иглы скользнули под кожу, запуская каскад голубого свечения…

***

Управление здесь непривычное, совершенно не приспособленное для человека. В первые секунды Басов дезориентирован, он ожидал снова оказаться в виртуальной рубке, бесполезной надстройке над обычным нормальным – человеческим! – управлением. Но вместо этого капитана затапливает потоком новых непривычных ощущений. Он висит в пространстве, заполненном миллионами сияющих звезд, тьму расцвечивают яркие пятна туманностей и блеклые мазки далеких галактик. Не сразу приходит понимание: то, что открывается ему, расположено в диапазоне, уходящем далеко за пределы человеческого.

Капитан вслушивается в свое тело, пытаясь ощутить его габариты, расположение, запросы прокатываются по всем узлам и, возвращаясь, приносят ранее неощутимое. Глубоко внутри пульсируют сразу три сердца, одно из которых питает само тело, а еще два… Разобраться капитан не успевает, он чувствует, как в сознание внедряется кто-то еще. Грубый, сильный, он тянется к оружейным системам, в отличие от капитана, он знает, чего хочет. Сектор сознания, еще не исследованный, пропадает, скрытый чужой волей. Потом наступает очередь двигателей, – Басов уже знает, что это такое – темное присутствие тянется к ним, обволакивает, оттесняя сознание капитана.

Этого нельзя допустить, и капитан идет в контратаку. Противник сильнее и больше, но на стороне Басова опыт. Он ловко обходит противника, проводит один за другим несколько обманных выпадов, пульты в рубке попеременно расцвечиваются цветными огнями готовности и отбоя, мощность генераторов то переходит к двигателям, а в следующий момент начинает заполнять конденсаторы пушек. Единственные, что еще не задела битва, это два сердца, первое из которых – они теперь видят это отчетливо – это прыжковый двигатель, никто не хочет броска вслепую. А второе никак не удается распознать, и от того оба стараются держаться от него как можно дальше.

Неприятное чувство внутри. Капитан отвлекается и смотрит через камеры наблюдения на копошащихся в его недрах существ. Освещение отключилось, и системы жизнеобеспечения ушли вразнос, когда он или его противник задели что-то в глубинных системах. Нужно отвлечься, чтобы исправить положение, но тогда он потеряет инициативу, и тогда… Они справятся, все будет хорошо.

Противник наносит подлый удар, выбив из капитана сноп искр в двигательном отсеке, задрожала мембрана в ангаре, зазудел где-то в стволе мозга зуммер о риске разгерметизации, и Басов едва успел закрыть бронестворку. Тогда противник начал бить по системам подачи топлива, регенерации, вентиляционные шахты закрывались одна за другой. Капитан бросился выправлять, но тут же остановился, едва сообразил, что это обманный маневр, и сосредоточился на основной линии контрудара.

…Уже через три минуты после начала сражения Басов сумел выбить Хомского из системы, противником оказался сержант. Капитан спешно закрывал все лазейки, которые ему удавалось обнаружить. Но через три минуты и пятнадцать секунд тот провел последнюю отчаянную атаку, выбив Басова снова, поле чего их обоих выбило обратно в реальность.

***

Старик оказался чудовищно силен даже вне тела. Хомский лежал в раскрывшемся коконе, тяжело дыша, лицо его блестело от пота, а руки и ноги дрожали так, словно он только что закончил тяжелейший групповой спарринг с пятью партнерами. Едва шевелясь, он ухватился за край, подтянул тело, садясь на дно пластикового ложемента. И без удивления увидел, что чертов землянин уже выбрался и теперь застегивает китель, стоя у пульта. Фаркаш и Богданов замерли на почтительном расстоянии, бросая на Басова настороженные взгляды, а сидящий на одном из свободных кресел Полунин глядел на них с откровенным злорадством.

– Мы о таком не договаривались, боец, – сказал капитан ровным голосом, поправляя застежки на рукавах.

Сержант выбрался наконец из ложемента, встал, стараясь, чтобы дрожь, с которой он так и не сумел до конца справиться, была не так заметна. Хмуро глядя на своих подчиненных, он сказал Басову:

– И хорошо, потому что иначе ты бы подмял под себя все, старик.

– Что ж, так и оставим. Василий, идем, – капитан кивком головы позвал Полунина, и они вышли из рубки. Хомский долго смотрел им вслед, затем повернулся к десантникам:

– Чего пялитесь? Работы нет?

– Почти закончили, сержант, – ответил Фаркаш, – остынь! Что там у вас произошло-то?

– Еще раз все проверьте, к вечеру чтобы все было в норме, – отрезал Хомский. – Посмотрим, как эта штука летает.

***

Тренировочный полет назначили на шесть по корабельному времени. Хомский накачивался крепким кофе с огромным количеством сахара, пока не застучало в висках и не подступило к горлу. В кают-компании с ним оставались Брандхорст, все еще перетянутый бинтами, и Дворжак. Фаркаша и Богданова сержант погнал спать, несмотря на их горячее сопротивление.

Хомский провел по голове ладонями, поморщился, когда задел едва заметные следы от контакта. Пока он был подключен, они не ощущались совершенно, но теперь страшно зудели.

Наконец, подошло время, и сержант отправился в рубку. По дороге он встретил капрала и идущего в паре шагов перед ним капитана Басова, тот не удостоил сержанта вниманием. В рубке он уже привычно снял китель, положил на кресло, рядом встали ботинки. Хомский скрипнул зубами от досады: несмотря на неудобства, он сам не додумался бы избавиться от обуви. Стараясь двигаться легко, сержант забрался в ложемент, дождался, пока Дворжак закрепит на черепе контакты, и закрыл глаза.

Сейчас, когда не было нужды сражаться за управление, он сумел осмотреться внимательнее. Внешние камеры смотрели одновременно во все стороны, в относительно мертвой зоне оставались только сопла двигателей. Фрегат чужаков дрейфовал через пустое пространство, Хомский с трудом распознал пару знакомых созвездий, сейчас странно искаженных. Он потянулся к карте пульсаров, чтобы точнее определить положение, но перед глазами блеснуло красным, и раздался сигнал отказа. У сержанта по-прежнему оставался доступ к оружейным системам, но не к управлению и ориентации.

Рядом появился Басов. Хомский не видел его, только чувствовал присутствие. Они смотрели одними глазами, пользовались одной системой чувств, и сейчас он ощущал, как двигаются по нервам-проводам приказы, как энергия распирает генератор, наполняет щиты и прыжковый двигатель. Сержант потянулся к Басову, отправив не оформленный словами, но считываемый мысленно запрос, но тот лишь отмахнулся, по общему полю прокатилось глухое раздражение. Оставалось только ждать, пока будут закончены расчеты, и фрегат наконец отправится в полет.

«Я постараюсь вернуться в систему, откуда мы вылетели, – снизошел, наконец, старый капитан. – Выйду на краю, за орбитой последней планеты, приготовь пушки, если придется отстреливаться и бежать. Принял?»

«Так точно, – ответил Хомский сухо, – готов.»

Запел прыжковый привод, сержант еще никогда не слышал этих звуков и сейчас понял, что так воспринимает вращение петель электромагнитного излучения. Пространство дрогнуло, начало стягиваться в точку. Этого он тоже не замечал раньше, и теперь следил с растущим напряжением, как сжимается, долго и трудно проталкиваясь в угольное ушко пятого измерения. Показалось, что стало невозможно дышать, но снаружи коротко вспыхнули остаточным светом захваченные фотоны, затем стало абсолютно темно, на миг все замерло, а в следующий момент он уже выпал в обычное пространство. Крякнул сигнал боевой готовности, и Хомский с опозданием перевел внимание на свое хозяйство. Глазами он ничего не видел, но точно чувствовал состояние, расположение и готовность каждого излучателя и пушки. Включился боевой радар, заранее настроенный на пассивный режим, сержант начал жадно впитывать входящую информацию, но в системе царила тишина.

«Никого, – подтвердил Басов, – нужно лететь ближе к орбите Ратапана.»

И снова прыжок, на этот раз Хомский перенес его немного легче, он уже знал, чего ожидать. На этот раз они вернулись в обычное пространство, осветив все вокруг электромагнитным излучением. Вокруг немедленно замелькали куски рваного металла, оплавленные фрагменты обшивки и несущих конструкций, пока редкие, но по мере того, как фрегат нагонял бегущую по орбите планету, их количество становилось только больше.

Бело-голубая ажурная сфера Ратапана стремительно приближалась, она двигалась по орбите в шлейфе из мертвого металла. Сквозь его атмосферу бесконечным потоком тянулись струи огня, пространство вокруг превратилось в кладбище кораблей. Генератор защитного поля загудел громче, нагнетая энергию в щиты, которые теперь светились голубым от сотен микростолкновений.

Фрегат нырнул к атмосфере, прошел над самым краем и нырнул в плотные слои. Над планетой висела тонкая серая пелена из пепла и гари, но не только сыплющиеся с орбиты обломки стали этому причиной. Над поверхностью Ратапана поднимались сотни и тысячи дымных столбов там, где еще несколько дней назад жили люди. Руины городов, выжженная земля, глубокие кратеры там, куда падали погибшие корабли, такие большие, что не успевали сгореть в атмосфере.

Сканер радиочастот непрерывно просеивал частоты, но во всем диапазоне слышались только помехи, не работал даже аварийный буй, вынесенный на полмиллиона километров от планеты, не было слышно даже научных станций в системе и автоматических станций наблюдения, разбросанных по ее окраинам. Если здесь и оставался кто живой, найти его теперь невозможно.

Басов опустил фрегат к самой поверхности, медленно повел над улицей сгоревшего города, разгоняя волны тонкой пыли. Разрушенные дома с черными провалами окон, закипевшее жаростойкое покрытие дорог застыло волнами. Нигде не было видно тел. В самом начале атаки люди должны были отправиться в убежища, по крайней мере, два десятка лет назад они поступили бы именно так.

Что-то царапнуло, защекотало на самом краю восприятия. Хомский отмахнулся от неприятного ощущения, но вдруг понял, что в виртуальности не может быть ничего не значащих сигналов. Он сосредоточил все внимание в направлении, с которого тот появился и не сразу, но обнаружил причину. Десяток серых, похожих на вытянутые неровные цилиндры кораблей появились с изнанки пространства в ста тысячах километров от Ратапана и теперь на полной скорости двигались к планете.

«Капитан!» – окликнул он. В оптическом диапазоне чужаки оставались незаметными, но на радаре светились яркими белыми искрами и шли не скрываясь.

«Вижу, – отозвался Басов. – Оставили у планеты автоматических наблюдателей на случай, если кто-то решит вернуться.»

И не ошиблись. Люди не могли не вернуться, ведь всегда есть шанс кого-то спасти. И наверняка в ловушку попались многие. Нужно уходить, пока для них западня все еще открыта. Басов пустил фрегат в сотне метров над поверхностью в расчете, что на такой высоте они окажутся за пределами видимости радаров противника, но завихрения рассекаемого кораблем воздуха подняли за кормой плотный шлейф пыли, ионизированной двигателями. Внизу мелькали чудом уцелевшие поля, пронеслась и осталась позади темная щетка леса, а впереди выплыла из-за горизонта и теперь поднималась навстречу высокая горная гряда.

Фрегаты чужаков шли с огромным ускорением и уже преодолели половину расстояния до планеты. Хомскому показалось, что его окликнули из-за спины. Он обернулся, охватывая камерами все доступное ему пространство. Оклик повторился, на этот раз настойчивее. Сержант проследил его направление: запрос шел со стороны кораблей врага.

«С нами пытаются выйти на контакт, – сказал он, обращаясь к Басову. – Те, над планетой.»

«Мы в одном из их кораблей, скорее всего, это опознавательный сигнал, – ответил капитан. – Но нам в любом случае нужно отсюда убираться.»

Мысль дельная, но как ее воплотить? Выйдя на орбиту, они пусть ненадолго, но окажутся в уязвимом положении. Уходить в прыжок на высокой относительной скорости все равно, что на полном ходу тормозить в стену, корабль просто размажет по изнанке. Подпускать врага близко тоже нельзя, у них нет ответа на запрос «свой-чужой» и они не знают языка чужих. Можно попробовать затеряться на планете, Ратапан полон гор и густых лесов. Но как скоро чужаки решат, что можно оставить поиски и улетать? И откуда уверенность, что их не найдут?

Чужаки разделились, теперь они выходили к планете с разных сторон. Их следящее оборудование не выпускало фрегат из поля зрения, а запросы теперь сыпались один за другим почти без пауз. Басов нашел на карте горный кряж, с вершинами достаточно высокими, чтобы затеряться между ними хотя бы на время. Капитан вел корабль рисково, пару раз обнаженная порода едва не зацепила борт, трава на открывшемся внизу лугу пошла волнами, камеры зафиксировали убегающее в ужасе стадо местной разновидности копытных.

Идущий от преследователей сигнал исчез. Басов опустил фрегат почти на самый грунт и готовился заглушить гравитационные двигатели, но Хомский не отводил взгляда от серой пелены высоко в небе. И как выяснилось не зря. Вдоль хребта словно провели куском холодного зазубренного железа, тут же в ужасе взвыл сигнал тревоги: чужаки входили в атмосферу сразу с пяти направлений, остальные тоже должны были вскоре появиться. Сержант представил, как они выглядят с высоты: темно-серый цилиндр на зеленом, слишком очевидная цель. Ох, зря они сюда сунулись… Но можно попробовать унести с собой один-два чужих корабля!

Хомский потянулся к излучателям рентгеновских лазеров, на расстоянии в несколько сотен километров это оптимальный вариант, от такого выстрела невозможно будет уклониться! Пометив сразу две цели, чтобы после не тратить много времени на смену цели, он послал мощные пучки когерентного излучения. Но за короткий миг до того, как сигнал прошел по управляющим цепям, обе цели едва заметно сместились, а рассеивание в атмосфере докончило дело: видимые только сержанту багровые линии ушли в пространство, едва задев чужие фрегаты.

И в тот же миг заработал пущенный на холодную прыжковый двигатель, и пространство начало сужаться, стягивая объем в нульмерную точку.