Хроники объявленного Апокалипсиса

Глава 6 В поисках Валентины

Ехать на мотоцикле по лесу это одно дело, а вот идти пешком — совсем другое. Лес был не то что бы очень уж сырым, но не смотря на ливень и уже два дождя, ещё довольно грязным. Однако, самое главное — он был живым. Нельзя было сказать, что в нём кишела живность, но скрытно передвигаясь по лесу не доходя метров шестидесяти до дороги, я видел много следов, оставленных выжившими обитателями леса. В том кипящем слое, который образовали зелёные слизни, если не хватать воздух широко раскрывая рот, а дышать едва-едва, вполне мог выжить и человек, нужно было только время от времени откашливать воду из лёгких, в которую превращалась часть газовой смеси. Человеку только нужно было за что-то ухватиться и закрыть рот какой-нибудь тканью. Более того, к нам в район уже пришло с десятка полтора таких бедолаг, которые спаслись вообще не прячась ни в каких убежищах и тем не менее выживших. Ну, а в самой Москве спаслось немало собак, кошек и других животных, которые не прятались по подвалам. Зато по подвалам и в канализации, захлебнулось всё живое, в первую очередь крысы, но выжило много птиц. Ну, а в этом лесу, как я уже успел заметить, также выжило немало зверья и весьма часто мне на глаза попадались их следы. Зелёных слизней я заметил не так уж и много и большинство из них, а это в любом случае были считанные единицы, скукожились и потемнели, сделавшись буровато-зелёными. Как и везде, они были лакомством для всех животных и птиц.

Всё это меня радовало ничуть не меньше, чем спасшиеся после катастрофы люди, вот только жизнь научила меня не бросаться с объятьями к каждому. В этом плане Скиба был пожестче меня и, чего греха таить, поосмотрительнее, но и я не смотря на то, что был подвержен влиянию первого впечатления, всё же был осторожен в выборе знакомств. Люди, прибывшие на большом батискафе, на первый взгляд производили приятное впечатление и я почему-то сразу же подумал, что они американцы, хотя среди них было много темноволосых мужчин и женщин. Ну, наверное эти были мексиканцами или ещё какими латиноамериканцами, а то и вовсе индейцами. Чтобы не гадать понапрасну, я пошел влево, добрался до края поля, перешел через дорогу и лесом, держась метрах в семидесяти от опушки, стал осторожно заходить к ним в тыл. Под камуфляжной курткой у меня был вложен в оперкобуру пистолет "Стечкина" с четырьмя запасными обоймами, а справа, на ремне, висел подсумок с пятью гранатами, причём свето-шумовыми. Ещё у меня был с собой нож разведчика, доставшийся мне в качестве трофея от сбрендившего полковника, плюс ещё кое-какая опасная мелочёвка, спрятанная в одежде и берцах, вроде тычкового ножа и двух метательных даже не ножей, а скорее дротиков с короткими, плоскими рукоятками. Стараясь двигаться бесшумно, я вышел к тому месту, где на земле лежали два стальных троса с якорями. Они были туго натянуты, но судя по тому, что батискаф проложил в лесу целую просеку, его пассажирская гондола была размером с большой железнодорожный вагон, посадка вышла мягкой.

Крадучись двигаясь вдоль просеки, я подошел поближе, спрятался за стволом большого дуба с обломанной верхушкой, лес был смешанный, присел на корточки и принялся наблюдать за лагерем спасшихся. Да, это точно были американцы и они как раз занимались сборами в дорогу. Похоже, что несколько человек всё же пострадали при приземлении, но уже оклемались и один мужчина средних лет доказывал, что он сможет не только идти со сломанной рукой, но и нести груз. Ну, тут он не угадал. Идти ему точно не придётся хотя бы потому, что от трёх громадных поплавков явственно попахивало авиационным керосином. Как же, стану я отказываться от такого количества дармового топлива. Поднявшись на ноги, я, выходя из-за дуба, поднял вверх обе руки и, шагая вперёд, громко крикнул:

— Привет, путешественники! Я русский и не причиню вам вреда. Наоборот, я помогу вам добраться до американской колонии в России. К нам прибыло много американцев и вы не будете чувствовать себя одинокими. Не бойтесь меня.

Ну, тут я, кажется, поторопился, так как у меня за спиной чей-то насмешливый голос произнёс:

— А мы тебя и не боимся, парень.

Вот ведь зараза! Какой-то тип так тихо подобрался ко мне сзади, что я его даже не услышал. Чтобы ему впредь неповадно так шутить над людьми, я огрызнулся:

— Подкрадываться сзади нехорошо. Можно запросто получить по башке, ну, да, ладно, прощаю.

Тип быстро шагнул вперёд, обходя меня справа, встал ко вне вполоборота и с широкой, доброжелательной улыбкой сказал:

— Кто бы говорил. Сам не поленился сделать такой крюк, чтобы зайти к нам с тыла, и ещё обижаешься. Ладно, не сердись, русский, давай знакомиться, я Джо Одинокий Медведь, но не американец, а индеец из племени гуронов, в общем канадец. Но среди нас есть и американцы.

Рядом со мной стоял крепкий малый моего возраста, хотя и одетый в камуфляж и даже с морпеховской конфедераткой на голове, всё же с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу. Весело рассмеявшись, я воскликнул:

— Настоящий Чингачгук! Ловко ты ко мне подкрался, я даже ничего не почуял, хотя вроде бы должен был. Меня зовут Сергей, для простоты можешь называть меня Серж. Я большой босс.

Пожав мне руку, Джо сказал, кивнув с улыбкой:

— Ты тоже ходишь по лесу очень тихо, Серж, но я за тобой вообще не шел. Я просто спрятался под сломанными ветками там, куда обязательно должен прийти опытный следопыт, чтобы разглядеть, кто же это приплыл в Россию верхом на волне. Ты чуть было не наступил мне на голову, когда крался. У нас тут очень пёстрая компания и мы все с Великих Озёр.

Кивнув в ответ, я со вздохом сказал:

— Понятно, с того самого места, куда свалилась комета. Там наверное, теперь образовалось вместо трёх, одно громадное озеро. Зато теперь вам не придётся никуда идти, я схожу за мотоциклом, свяжусь со своими друзьями и мы на вертолётах доставим вас в Москву. Там собралось уже немало американцев.

Мы вышли из леса и нас тут же обступило множество людей. На самом деле их прилетело даже больше двух сотен. Как вскоре выяснилось, двести тридцать семь человек, но ещё до того выяснилось, причём сию же минуту, что Москва с её американцами этим переселенцам и на фиг не нужна. Тот мужчина со сломанной рукой, белый тип с окладистой бородой, воскликнул:

— Мистер, а нельзя ли нам поселиться в сельской местности, на каком-то большом озере? Мы все родились и выросли у воды и для нас город — хуже самой поганой тюрьмы.

"Н-да, задача, где же я вам возьму озеро?" — подумал я и, вспомнив про князя Дербентского, к которому мы уже отправили всю свою скотину, вежливо поинтересовался:

— Старина, с озёрами у нас тут проблемы, не согласитесь ли вы жить возле реки? Она, правда, не очень большая, но у моего друга уцелел не только рыбозавод, но даже осетры и форель в маточных прудах. Увы, ничего лучшего я предложить тебе не могу.

— О, осетры, форель! — Радостно воскликнул бородач — Это здорово! Я тоже умею разводить рыбу. У меня у была в Штатах, возле Мьюнисинга, рыбная ферма, но я разводил на ней лососей и даже захватил с собой две канны с мальками. Мне бы поскорее добраться до воды и выпустить их в бассейн с проточной водой. Меня зовут Баз Клеменс, мистер.

Хлопнув бородача по здоровому плечу, я сказал:

— Вот и отлично, Баз. Тогда вас сегодня же отвезут туда, но весь ваш керосин я заберу себе. Он мне нужен для вертолётов. Зато у моего друга вы будете в безопасности. Он наш, русский индеец, но не с равнины, а с гор. Не волнуйтесь, там вам ничто не будет угрожать, у моего друга есть маленькая армия. Под её защитой вы будете в полной безопасности. Через несколько часов вы все увидите какова она, наша река Ока.

Джо тут же с удивлением спросил меня:

— А вы что, уже начали воевать друг с другом из-за еды? Если так, то мы точно покажемся вам лишними.

Я поторопился успокоить его:

— Нет, Джо, у нас пока что всё тихо и к тому же у нас во многих местах сохранились даже посевы на полях. Да, и в лесу, как ты должен был заметить, уцелело много животных, но знаешь, идиотов ведь и у нас хватает, поэтому лучше жить там, где имеются надёжные парни, умеющие держать в руках оружие. Сейчас я схожу за своим мотоциклом и мы обо всём поговорим.

Индеец сложил ладони у рта воронкой и трижды громко крикнул, подражая какой-то птице, после чего сказал:

— Не волнуйся, Серж, мой младший брат Билли сейчас приедет на твоём мотоцикле и заодно привезёт твой рюкзак. Когда ты пошел к нам, он сразу же отправился за твоим мотоциклом. На поплавке находился наш наблюдатель с биноклем и когда услышал звук мотора, смог тебя хорошо рассмотреть. — Широко улыбнувшись, он пояснил — Чужая страна — свои порядки. Поэтому мы и не спешили никуда уходить с этого места, Серж, но у нас имеется кое-какое оружие, чтобы отбиваться от хищников.

Не думаю, что Валера Магомедов станет разоружать жителей Великих Озёр, а вот База Клеменса за его мальков он точно задушит в объятьях. Вот чего я так до сих пор и не понял, так это странного поведения волны-цунами, которая имела в ширину больше сотни километров и вела себя вопреки всем законом физики. Ладно, с кипящим слоем всё понятно. Вся нижняя часть волны была битком набита зелёными студенистыми слизнями и те разлагали воду на какой-то неправильный кислород и водород в огромных количествах, из-за чего волна пощадила все невысокие постройки. Всё это так, не ведь одновременно с этим она пощадила и реки, слизнув с них только верхний слой воды. К тому же именно в реки попало больше всего слизней и вот там-то им уже ничто не угрожало. Однако, не смотря на это морская вода почти не смешалась с пресной. Зато, грязнючая, как чума, просто какая-то мазута, она, залив все подвалы, заполнила их таким количеством ценнейшего, блин, удобрения, называемого сапропелем, а как по мне, так просто ила, что тот мигом забил все канализационные стоки и сливы. Эта чёрная гадюка оседала довольно быстро, но как только её начинали баламутить насосами, снова превращала воду в чёрную жижу. Наши учёные, немного подумав и поэкспериментировав с мензурками и зелёными слизнями, махнули рукой и велели сливать грязь в Москва-реку и остальные московские речушки, велев заодно выпустить туда половину собранных зелёных слизней, сказав, что они всё очистят.

Ну, так более того, когда три дня назад всю грязюку стали сливать в Москва-реку и вода в ней почернела, слизни, словно с цепи сорвались, и временами то в одном, то в другом месте вздувался горбом на большом протяжении участок реки. Он быстро оседал и вода в этом месте моментально становилась чуть ли не кристально чистой. Более того — зёлёные слизни без каких-либо экспериментов стали размножаться и всем стало ясно, что теперь можно смело гадить прямо в воду и сбрасывать туда все бытовые стоки, так как возле каждой сточной трубы, из которой в Москва-реку лилась чёрная, собиралась тьма-тьмущая слизней и вода под струёй грязи непрерывно кипела и пенилась. Да, но при этом она ведь ещё и насыщалась теми самыми протобелками. Так что, убив множество людей, комета вместе с тем сделала всем оставшимся в живых просто шикарный подарок — подарив нам чистую воду и в тех местах, где в реки не сливались сточные воды, в общем-то буквально в тридцати метрах от труб, воду можно было смело черпать вёдрами и пить ничего не боясь. Ну, а кроме того, если этой водой поливать растения, то они тут же ускоряли рост раза в четыре, если не больше. А ещё эта вода без каких-либо моющих средств отмывала любую грязь с одежды, не говоря о том, что мыло и шампуни не были нужны. Да, и хранилась она свежей и вкусной вот уже несколько дней кряду.

Обо всём этом я рассказал жителям Великих Озёр, но это их не очень-то обрадовало. То, что они выжили и то, что также, как и они, спаслись другие американцы, их радовало, но слишком велика была скорбь о погибших, а ведь очень многие ушли из жизни, а точнее были попросту убиты, а иной раз и вовсе растерзаны, дикими бандами вконец обезумевших их же сограждан, по большей части негров и арабов. У этого психоза по словам База, сумевшего вырваться из лап убийц, была одна особенность, все отморозки считали, что белые обязательно найдут способ спастись, а вот они все непременно погибнут и потому стремились их уничтожить. Маразм, конечно, но так оно и получилось, хотя с другой стороны ведь приплыла же к нам в Москву здоровенная яхта, подготовленная к тому, чтобы плыть на гребне волны, битком набитая датчанами пакистанского происхождения. Правда, все они были людьми с высшим образованием — инженеры, врачи, учителя, и к тому же их воспитание было вполне европейское и они не вопили через каждые два часа, что им пора делать намаз. Нет, оставаясь правоверными мусульманами, они вкалывали наравне со всеми и ни на что не жаловались.

Вскоре приехал на мотоцикле Билли и я связался со своим замом, профессором Ларичевым. Тот немедленно распорядился не только выслать вертолёты, но и потребовал, чтобы я продиктовал каптенармусу пол, рост и размер одежды и обуви каждого спасённого. Поэтому, когда через четыре часа прилетели вертолёты "Ми-8" во главе с громадиной "Ми-26", то в них уже находилась мужская, женская и детская одежда, включая тёплые вещи для зимы вместе с зимними сапогами и даже валенками. Вот этому американцы были поражены более всего, но ведь вместе с вещами им ещё были привезены по воздуху еда, напитки, а вместе с ними сотовые телефоны. Сотовая связь ещё не работала, но это было делом буквально двух, трёх недель. Пока американцы грузились на вертолёты вместе со своим скарбом, начальник транспортного цеха — полковник Лебедев, стоял у меня над душой и около часа ныл не переставая, доказывая, что не дела командиру моего ранга лазать по грязи на пузе в поисках злодеев и что разведчиков и без меня, хоть пруд пруди. Странное дело, я что же по-вашему, господа хорошие, единственный, неповторимый и незаменимый? Да, таких как я, куда не посмотри, сотни и тысячи, так что найдёте себе начальника, а я в сторонке, пешком постою. Ничего подобного я полковнику не сказал и как только вертолёты с пассажирами взлетели, а четыре десятка мужиков принялись мараковать, что делать с батискафом, сел на мотоцикл и укатил.

Из-за этой неожиданной встречи, которая произошла буквально через два часа после моего выезда из района, я потерял полдня, но хотя бы не в пустую. Вообще-то было странно, что вертолёты, уже несколько раз облетая эти места, пропустили такой крупный объект. Джо сказал мне в разговоре, что они видели несколько раз вертолёты, но подавать сигнала бедствия не стали, считая, что у нас и без них хватает проблем. Что же, спасибо им за это, у нас действительно в первые дни и своих дел было невпроворот, а их случай никак нельзя было назвать тяжелым и то, что они подождали неделю, нас хоть немного, но выручило. Да, со дня Апокалипсиса прошла уже целая неделя и кое-что меня стало настораживать. Что бы там ни говорили люди о бардаке, царившем в стране последние месяцы, всё же президенту и премьер-министру нужно было отдать должное, они сделали всё возможное, чтобы обеспечить людей хотя бы строительными материалами и металлом. Цементные заводы действительно работали до последней недели, пассажирское движение на железной дороге было остановлено, но по ней регулярно следовали составы, развозившие цемент, щебень, гравий и металл. Не останавливались и нефтеперегонные заводы, а также электростанции. На всех пунктах распределения и складах как раз и находились военные и милиция, а потому каждый, кто приезжал туда за цементом, металлом и инертными материалами, брал их в том количестве, в котором они были ему нужны.

Надо сказать, что все те, кто строил убежища, отплатили им за это сторицей. Только у нас нашли приют свыше трёх тысяч военных и точно так же поступил князь Дербентский и все остальные командиры укрепрайонов. Да, но где была остальная армия за исключением МЧС? Спасатели вкалывали вместе с нами и это в том числе благодаря им наши убежища выдержали. Зная, что может обрушиться в первую очередь и почему, они давали толковые советы строителям и потому мы не делали лишней и никому ненужной работы. Войска стратегического назначения тоже всё это время готовились к тому, чтобы нанести мощнейший ракетно-ядерный удар по комете. Не знаю, находились внутри неё подо льдом одни только зелёные слизни или же они являлись всего лишь биологической системой жизнеобеспечения для других существ, но если те были разумными, то именно этот удар и явился для них сигналом, что на нашей планете существует разумная жизнь и что мы помирать не хотим. Возможно поэтому вместо того, чтобы шандарахнуть по нам изо всей силы и потом, попутно высосав нашу атмосферу, лететь дальше, они нажали на педаль тормоза. Поздновато, конечно, но уже ничего не поделаешь. Всё равно все наши ракеты с термоядерными боеголовками были комете, что заднице слона заряд утиной дроби. В общем чёрт с ней, с кометой, ответьте мне лучше, куда подевалось министерство обороны, генштаб с кучей генералов, вся президентская администрация, а также начальники федеральных округов и вся губернаторская рать со своими присными? Что, они все тоже сдриснули в Непал, Бутан и в Тибет?

Ну, если так, то пусть попробуют теперь только появиться в стране. Кстати, на одном президентском самолёте поднялись в небо молодые учёные — русские, украинцы и белорусы, причём отобранные в первую очередь по самому важному признаку — наличию мозгов в голове, а уже потом по своим генетическим признакам и разделённые на пары — мальчик-девочка. Вопрос, куда улетели ещё два президентских самолёта и с кем на борту? Между прочим, я даже и не удивился, узнав, что все они и в самом деле были чуть ли не инкубаторскими цыплятами в том смысле, что за ними приглядывали ещё с десяти, двенадцатилетнего возраста и все они были ещё до поступления в ВУЗы победителями и призёрами всяческих научных олимпиад. Ясное дело, что и учились они только на бюджетных отделениях. Низкий поклон и за это нашему президенту, но мы тоже не впопыхах сделаны и потому хотя и совсем по другим причинам, всё же собирали у себя в районе московскую профессуру и научных работников. Профессор Ларичев, между прочим, не являлся жителем нашего района и я лично ездил за ним и его семьёй на проспект Вернадского по наводке одного юного компьютерного дарования. Эти люди просто физически не могли выдержать натиска зверья и мы их спасли.

В общем из-за того, что по прошествии целых семи дней никто так и не заявил о том, что он теперь в России главный и набольший начальник, опешил не только я, но и все мои коллеги и мы уже начали подозревать, что кто-то готовит против нас бучу, ведь мы вещали на весь мир уже не только на коротких, но и на всех остальных волнах. Ох, не дай бог кто-то уже сейчас мечтает устроить военный путч, ведь кому-кому, а нашим воякам было где спрятаться, причём с очень большими воинскими подразделениями, такая мысль запросто может прийти в голову. В общем если я что и знал, так это то, что в одном единственном месте военные действовали очень организованно и слаженно — в Звёздном городке и Монино. Не смотря ни на что, за четыре недели до падения кометы, без объявления на весь мир, на орбиту был выведен экспериментальный космический корабль "Русь", который не выводился в космос ещё ни разу, с четырьмя космонавтами на борту и они вскоре должны были совершить посадку. Американцы также вывели на орбиту свой шатл "Атлантис" и поскольку мы работали вместе со Звёздным городком рука об руку и помогали им всем, чем только могли, то знали, что приземлиться он сможет только либо у нас на Новоминке, либо в Монино. У вояк посадочная полоса была всё же в куда более худшем состоянии, чем у нас. С Байконуром связи не было.

Вот только мне не очень-то понравилось поведение американских космонавтов. Имея на борту куда больше научного оборудования, чем наши космонавты, которые стартовали больше полагаясь на удачу, чем на технику, они почему-то заартачились и отказались перегонять нам собранную во время полёта информацию. В ответ я предложил командиру нашего ЦУПа пойти на крайние меры, сказать американцам, если они вздумают совершить посадку на нашей территории, то будут попросту сбиты нашими самолётами-перехватчиками, как НЛО врага. Это моментально привело их в чувство, тем более, что полтора десятка "Миг-31", совершило посадку на Новоминке. В общем американские космонавты решили плюнуть на приказ своего президента, находящегося в столице Перу в качестве бедного родственника, и ещё вчера стали передавать нам информацию, содержащую важнейшие данные. Ничего, пусть теперь спокойно приземляются, уверен, лет через десять их шатл снова поднимется на орбиту и так думал не я, так думали наши друзья из Звёздного городка. Ну, а если это произойдёт не через десять лет, а через все тридцать, так и это не беда. Всё это было замечательно, но чувство тревоги, однако, не покидало меня в последние два дня ни на минуту.

Хотя таким образом я и отклонялся от маршрута, но через Москва-реку мне пришлось переехать по мосту перед Звенигородом. Он уцелел и река в этом месте поразила меня своей кристально чистой водой и изумрудно-зелёным дном. Рыбы в ней плавало немало и поначалу я даже обрадовался, но когда въехал в город, то сильно расстроился. Больше половины домов в нём было разрушено и что самое страшное, примерно столько же в городе погибло и людей, причём утонуло в неумело построенных убежищах. Поездив полчаса по городу и набравшись ужаса от увиденного по самые брови, я нашел в полуразрушенном, изувеченном стихией городе просторную площадку, где смогли бы совершить посадку сразу пять вертолётов "Ми-8", связался со своим штабом, вызвал свободные вертушки, их оказалось три, а затем принялся громко сигналить. Через несколько минут ко мне подошли несколько мужиков с лопатами наперевес и явным намерением огреть меня своим шанцевым инструментом по башке за шум. Однако, один из них всё же сначала решил спросить:

— Какого *** ты тут сигналишь? По***бываться решил?

Перестав сигналить, я спокойно ответил:

— Нет, хочу чтобы все звенигородцы, оставшиеся в живых, собрались здесь. Сюда уже летят из Москвы три вертушки, так что мы вас всех эвакуируем отсюда. Зимовать будете вместе с нами, в Москве, а будущей весной решим, восстанавливать ваш город или нет. В любом случае его проще снести и отстроить заново, а это точно произойдёт или не на следующий год, или строиться вы начнёте выше или ниже по реке.

Мужики вытаращили на меня глаза и молча опустили лопаты. Один из них, молодой на вид, но совершенно седой, спросил:

— Ты не брешешь? — Мотнув головой в сторону полуразрушенного дома, он спросил — Слышь, мужик, а у тебя того, компрессор и отбойные молотки есть? В том доме вход в убежище так завалило, что вовек не откопать вручную, а там люди заперты. Мы ломами дырки пробили, воду им даём и немного еды просунули. Надо бы их вызволить оттуда. Там детей много.

Тут же взяв в руки рацию, я приказал срочно загрузить в одного "крокодила" любой компрессор с дизелем, который в него влезет, во второй посадить спасателей, немедленно лететь в Звенигород и заходить на посадку первыми, после чего прорычал:

— У вас что, бля, во всём городе нет ни одной радиостанции? Мы же каждый день в эфир выходим и предлагаем помощь. — На это мужики только развели руками и я со вздохом сказал им уже примирительным тоном — Ладно, парни, сейчас придёт помощь. У меня не вертолётчики, а настоящие автогонщики. Вот увидите, уже через полчаса они будут здесь, а вы всё равно, чем вот так, без техники, уродоваться, лучше скажите, что помощь уже в пути и пусть народ времени не теряет зря, а собирается в дорогу.

"Крокодилы" примчались уже минут через двадцать. Компрессор они не стали загружать, а прицепили его тросами под брюхо вертолёта и тот даже не стал садиться, а лишь завис над площадкой. Четверо спасателей, спустившись вниз по верёвкам, моментально перерезали своими громадными кусачками тросы и вертолёт взлетел. Из второго выскочило ещё двенадцать спасателей, хотя по нормативам в "Ми-24" положено брать всего восемь пассажиров, так кто же обращает внимание на какие-то нормативы, когда в убежище сдавленно рыдают матери и плачут дети? Народ навалился на компрессор и покатил его к убежищу, построенному между двумя домами. Один из них рухнул и основательно накрыл его обломками. Вскоре заработал дизель компрессора, а ещё через несколько минут загрохотали отбойные молотки. Узнав, что под аналогичными завалами находятся люди и из одного убежища уже не доносится стуков, я приказал, чтобы на "Ми-26", как только этот вертолёт долетит до нашего района, срочно доставили тяжелую технику в Звенигород. Спасатели привезли с собой двух овчарок, натасканных на поиск людей под завалами и один из парней вскоре подбежал ко мне вместе с лохматой немецкой овчаркой чёрной масти и крикнул:

— Батя, порядок! Найда дала знать, что в том убежище, в котором люди замолчали, есть живые. Неделя под землёй, в темноте, это не страшно. Я расспросил людей, они говорят, что делали воздухозаборники, открывающиеся изнутри, значит воздух у них там точно есть. Их же панелями, а не песком или землёй завалило, так что хотя и ослабленные, они точно живы. Найда у меня умница, она живых людей через пять метров бетона чует.

От этих слов седой парень рухнул на колени и зарыдал, но это были уже не слёзы отчаяния, а слёзы надежды. Я достал из внутреннего кармана стальную фляжку с коньяком, присел около парня на корточки и, отвинтив пробку, сказал ему:

— На, браток, хлебни. Кто там у тебя, семья?

Парень кивнул и ответил, взяв фляжку:

— Жена с двумя сыновьями и родители. Я специально пошел в другое убежище, мне этот наш б**дский дом всегда не нравился, сука. Батя, они точно живы? Найда не ошиблась?

Хотя и говорят, что собаки на дух не переносят запах спиртного и тех, кто выпил даже совсем немного, Найда, радостно повизгивая, виляя своим хвостом-поленом, немедленно облизала лицо парня, поседевшего от такого горя и снова побежала к развалинам. Парень поднялся на ноги, вернул мне фляжку, из которой сделал всего глотка три и робко поблагодарил меня:

— Спасибо, Батя, век буду Богу за тебя молиться.

Пряча фляжку в карман, я с улыбкой ответил:

— Одним спасибо не отделаешься, братан. Ты мне за это сыновей такими парнями воспитаешь, чтобы ими не только ты, а вся страна могла гордиться. Ничего, через часа три сюда доставят экскаватор и он мигом расчистит подход к у убежищу, а ты мне вот что скажи, здесь, случайно красивая женщина лет тридцати, не искала свою дочь, Алёнку? Её Валентиной зовут?

Увы, но тут о моей Валюше никто даже и не слышал. Впрочем, Звенигород лежал километрах в шести от той прямой линии, вдоль которой плыл батискаф с Алёнкой на борту. Надо же, как всё-таки странно сложилась моя судьба. Вроде бы уже и не мальчик, а я буквально с первых же минут нашего знакомства влюбился в Валю так, что хотел было даже бросить всё к чёртовой матери и ехать вместе с ней в Невель, но она сказала: — "Серёжа, что же ты будешь за командир, если бросишь своих подчинённых в такое страшное время? Не волнуйся, я хороший инженер, с металлом работаю получше иных мужиков, так что я со своим ребёнком обязательно спасусь от волны. Извини, что говорю тебе это, но сейчас я не смогу приехать к тебе. Это даже опаснее, чем промчаться в батискафе на волне. Ну, а потом, когда волна смоет всех мерзавцев, я обязательно приеду к тебе, мой хороший. Ты только никуда не уезжай из Москвы, жди меня. Мы приедем вместе с моим ребёнком." И вот ведь что удивительно, Валюша так и не сказала мне тогда, что у неё растёт такая чудесная дочь. Да, видно сам Бог послал мне эту женщину, мою вторую и, наверное, самую последнюю любовь. Ну, не сложилось у меня один раз семейного счастья, так это же ещё не причина думать, что все бабы стервы и что мне суждено до гробовой доски жить одному.

Выехав из Звенигорода, я поехал вдоль Москвы-реки и вскоре добрался до того места, откуда продолжил свой путь строго по азимуту. Главное не сбиться, не отклониться в сторону, а если уж и пришлось отклониться от этой прямой линии, как в Звенигороде, то снова вернуться на свой единственный маршрут. Так я и ехал то полем, то лесом. При всей "мягкости" волны-цунами с её кипящим слоем, бедствий она принесла множество, но не смотря ни на что, многие из тех людей, которые уехали из Москвы и других городов, чтобы построить на дачах и в коттеджных посёлках побогаче железобетонные бункеры, выжили. Несколько раз мой путь пролегал мимо них, а уже в сумерках, когда я въехал в небольшой, но очень капитальный, в недавнем прошлом, наверное, роскошный коттеджный посёлок, находящийся уже в смоленской области, неподалёку от Вазуского водохранилища, интеллигентного вида мужчина лет пятидесяти, чуть ли не силком затащил меня в свой дом. Он был бизнесменом из Гагарина и на своём огромном участке построил убежище для себя и сотрудников своей кампании. У них я и заночевал. Город Гагарин, куда он наведывался пару раз, пострадал очень сильно, он, можно сказать, был стёрт с лица Земли, но добрая треть его жителей, если не больше, спаслась как раз именно в таких вот убежищах, построенных на дачах и в коттеджных посёлках. Что же, видно все те люди, которые так спешно покидали Москву, знали что они делают.

Как и тот парень, который рассказывал своему другу про спасшихся исландцев и своих коров, в том капитальном убежище, которое построил на своём ранчо Игорь Михайлович, тоже имелся отсек для скотины. Мы ужинали все вместе. За стол под брезентовым тентом село свыше сорока человек мужчин, женщин и детей постарше, малышей мамки уже уложили спать. На ужин были открыты консервы, а также была подана на стол копчёная рыба. Игорь всё сетовал, что пиво ещё не поспело, а то бы он угостил меня домашним пивком под балык из палтуса. Во время ужина и после него говорил по большей части я, но только после того, как получил ответы на свои вопросы. Рассказать людям мне было о чём. Хотя у них и имелась УКВ-рация, экономя бензин, они редко ею пользовались. Услышав об этом, я неодобрительно поцокал языком и сердито сказал:

— Народ, а что пройти всего лишь каких-то двенадцать километров строго на запад было в лом? Между прочим, там совершил посадку спасательный батискаф, судя по всему вполне успешную, и его пассажиры куда-то откочевали. Так что завтра же с утра езжайте туда и к обеду вы притащите в свой посёлок целых четыре стеклопластиковых цистерны с бензином на двадцать пять тонн каждая и не ленитесь поддерживать связь с Москвой. Поверьте, теперь вам от неё будет гораздо больше пользы.

Новость о таком подарке волны всех обрадовала как и известие о том, что с помощью зелёных слизней можно получать топливо для всего коттеджного посёлка, если смастерить из всё тех же пластиковых цистерн установки, в которых зелёные слизни, пожирая органику, будут выделять метан и этилен. Рассказал я им и о том, как погиб президент, а также поделился своими опасениями относительно возможных поползновений со стороны некоторых идиотов к созданию новых феодальных уделов с самыми гнусными порядками. Оружие в посёлке имелось, но его было мало и это были в основном помпари. Нарезных стволом насчитывалось всего полтора десятка, да, и то карабинов "Сайга". Были бы у них хотя бы "Тигры". Поэтому я посоветовал им собрать толоку поработать пилами и построить вокруг своего посёлка высокий тын и наблюдательные вышки, чтобы их не застали врасплох, а также круглосуточно вести наблюдение за тем, что творится снаружи. Заодно я пообещал подбросить и десятков пять, шесть автоматов, с пяток пулемётов, но самое главное, рекомендовал немедленно вызывать помощь из Москвы, выходя в эфир при первом же намёке на приближении к посёлку вооруженных людей и самое главное, не верить во всякие сказки типа — корова убежала и мы отправились всем взводом на её поиски.

В общем запугивал я их самым капитальным образом, рассказывая о том, до какой крайней степени могут опустить некоторые русские. Дно? Какое там на хрен дно! Они ниже него яму выроют метров в сто глубиной, причём в таком дерьме, что этого себе ни один нормальный человек и представить не сможет и всё только ради того, чтобы почувствовать себя властелином. Увы, защититься от этого можно только одним единственным способом — сплотиться, построить надежные укрепления и ощетиниться оружием. Никаких других способов просто не было. От водохранилища, до которого от посёлка рукой подать, было всего метров четыреста, я также предложил им отгородиться тыном, так как опытным бойцам ничего не стоит подобраться к ним вплотную под водой и тогда всё, пиши пропало, а тын из вековых сосен, да, ещё с внутренней дощатой стеной и засыпкой из камня, с бойницами для автоматчиков, укрепление надёжное. А ещё я посоветовал не выпускать из посёлка детвору. Киднеппинг ещё никто не отменял, а это очень действенный метод добиться своего. Меня слушали очень внимательно, а после того, как я связался со своим штабом и распорядился подбросить в посёлок оружия, боеприпасов, а также кое чего из стройматериалов и прочего оборудования, Игорь, посмотрев на меня, спросил:

— Сергей, чем же мы с Москвой расплатимся за помощь?

Устало вздохнув, я ответил:

— А уже тем, что в данном случае вам не придётся вызывать "Ночной дозор" на помощь. Поймите, друзья мои, увидев, что ваш посёлок огорожен пусть всего лишь и бревенчатой, но шестиметровой высоты стеной, перед которой на триста метров нет ни единого кустика, а над наблюдательными вышками ещё и возвышаются радиоантенны, ни одна сволочь к вам точно не сунется, а раз так, то и вам, и нам будет жить спокойнее. Приусадебные участки, как я посмотрю, у вас у здесь большие, свободного пространства вокруг для выпаса и под поля хватает, так что лучше пока что лишний раз поостеречься, а платы нам от вас никакой не надо. Ну, может быть сможете принять к себе на зиму, на постой человек двести, так за такое гостеприимство мы вас же самих много чем одарим. В Москву ведь много чего свозилось и многое нам удалось сберечь, а то, что мы снаружи оставили, легковые машины и прочее барахло, можно и восстановить.

Игорь широко заулыбался и воскликнул:

— Да, хоть пятьсот человек! У нас же здесь почти треть домов пустует. Не знаю уж почему, но некоторые из наших соседей так и не решились сюда перебраться и что с ними стало, никто не знает. Нас тут в ста двадцати четырёх коттеджах, а они сами видишь, не маленькие, многие побольше моего, почти полторы тысячи человек живёт и в одном я с тобой полностью согласен. Очень многие считают, что раз уж мы пережили наводнение и никто не утонул, то значит всё, они ухватили Бога за бороду и могут ничего не бояться. Ну, ничего, завтра же с утра соберу сход и постараюсь переубедить этих господ. Думаю, у меня получится.

Чтобы у Игоря Михайловича Бурлакова всё получилось так, как надо, а он пользовался в посёлке большим авторитетом, я распорядился, чтобы ровно в семь утра в этот посёлок прилетели два "Ми-8" с оружием, боеприпасами, а также прибыли специалисты. Переселить в это чудесное место человек пятьсот иностранных граждан, а вместе с ними полсотни военных с семьями, было очень заманчиво и когда я завёл речь об этом, то на меня не стали смотреть волком. Тем более, что я сразу же сказал, что в таком случае мы подбросим им трактора, плуги и ещё много чего такого, что им понадобится, не говоря уже о том, что всех своих людей мы обеспечим продуктами питания на весь год и им тоже харчей подбросим. Правда, я сразу же сказал, что в Москве вот уже неделю действует ССР и потому именно то же самое мы потребуем ввести и у них. Поговорив ещё полчаса мы стали готовиться ко сну. Спать я лёг во дворе, рядом с мотоциклом.

Не прошло и получаса, как из дома вышла довольно молодая женщина, которая весь вечер упорно сверлила меня взглядом, и, не говоря ни слова, сбросив с халатик забралась ко мне в спальный мешок. Подумав, я не стал делать из этого сколько-нибудь важного события и отнёсся ко всему с прежней лёгкостью, хотя все мои мысли и были о Валюше. Правда, в итоге я несколько раз назвал эту женщину, которую звали Светой — Валей и потому через какое-то время, когда мы, высунувшись из спальника наполовину, курили, она, посмотрев на меня с улыбкой, спросила меня:

— Так выходит ты отправился вовсе не на разведку, майор, а только для того, чтобы найти свою Валю?

Странно, я ведь даже словом не обмолвился за столом о своей Валюше. Впрочем, с Игорем я ведь об этом разговаривал и Света могла услышать это. Вздохнув, я сказал:

— Да, Светунчик. Если ты подумала о чём-то, то ты ошиблась. Увы, но так уже случилось, что я должен её найти.

Женщина не стала приставать ко мне с расспросами. Она просто поцеловала меня шепнула:

— Всё в порядке, Серёжа. Просто когда нам объявили, что катастрофа неизбежна, у моего мужа случился инфаркт и он через двадцать минут умер. Так даже и не пришел в себя. Схватился за грудь и упал. Хорошо, что наш сын в это время у моей матери был. Ну, а у нас здесь женщин больше, чем мужчин душ на сто с лишним. Ты, уж, извини, что я пришла и так нагло влезла к тебе в спальник. Устала я, а ты пришел и хотя не сказал нам ничего радостного, скорее наоборот, мне сразу же…

Тут Света замолчала и я понял, что с моей стороны будет не по-мужски продолжать этот разговор и я молча привлёк её к себе и поцеловал. Рано утром, буквально чуть свет, она ушла, а ещё часа через два мой телефон заиграл марш "День Победы". Быстро выбравшись из спальника, я умылся колодезной водой и побрился. Вскоре мы позавтракали и я попросил Игоря подымать народ и собираться возле въезда в коттеджный посёлок. Ну, не знаю как это получалось у него, но когда прилетели вертушки, народ мигом проснулся и примчался к тому месту, где они совершили посадку. Из Москвы прилетело четверо врачей со своими медицинскими прибамбасами, двое строителей, а также офицер внутренних войск с семью солдатами и пять милиционеров. Оружия они привезли с собой на целую роту. Даже притарабанили два "Утёса". Ну, а я, выслушав доклад старшего группы, удовлетворённо кивнул, приказал разгрузить вертушки и дальше действовать по обстановке. Майор Титаренко тут же приказал пилотам подбросить двоих офицеров до батискафа, возвращаться в Москву и ждать дальнейших указаний от меня или Максимыча. Ну, вот, у нас появился ещё один опорный пункт.

Попрощавшись со всеми, я сел на мотоцикл и поехал дальше. Мне нужно было доехать до моста, переехать через него и снова вернуться на маршрут. Мост местами был разрушен, но всё же подлежал восстановлению и я известил об этом майора Титаренко, который сразу же сказал, что намерен продолжить нести службу в этом посёлке и стать в нём военным комендантом. В штабе уже приняли решение направить в него большую группу англичан и те, как я понял, восприняли такое предложение с восторгом, поскольку были жителями маленьких городков, практически сёл, на севере Англии. Ну, что же, англичане, так англичане. Может быть один из них станет новым мужем Светы и отцом её Николки. Вскоре я въехал в небольшой даже не городок, а скорее посёлок городского типа Сычёвка и хоть здесь облегчённо вздохнул. Почти весь одноэтажный, он уцелел чуть ли не полностью и в нём было разрушено лишь три панельных пятиэтажки, но одна из них и так давно уже была нежилой по причине аварийного состояния. В Сычёвке тоже погибли люди, но сравнительно немного. Куда больше народа здесь окончило жизнь самоубийством то ли напившись до зелёных чертей, то ли пивших водку просто для храбрости, чтобы повеситься. Ну, а поскольку произошло это уже довольно давно, то никакого особого уныния в посёлке не наблюдалось, скорее наоборот.

Люди здесь сумели сохранить не только скот, но и технику, а потому без дела не сидели. Как мне сказали сычёвские, а меня на въезде в город остановил милицейский патруль и добрых полчаса выяснял, кто я такой и куда держу путь, их осталось в живых почти семь тысяч душ и они не намерены сидеть сложа руки. Ну, а когда узнали, что Москва им поможет, для чего только и нужно, что связаться с ней по радио, все пятеро милиционеров очень обрадовались и один попросил меня сказать то же самое их городскому голове, кряжистому мужику лет сорока. Так мне придётся через каждые десять, пятнадцать километров останавливаться и читать лекции. Впрочем, в Сычёвке я не задержался надолго, а лишь сообщил частоты и позывные, после чего поехал по местами размытой дороге дальше и вскоре повернул на запад.