Хозяйка усадьбы "Тихий уголок".

Глава 7

Крестьяне, находившиеся в усадьбе, с интересом наблюдали, как барышня доит корову.

А началось все так.

Когда телега впереди стада выехала за ворота Звонгорода, через сто метров навстречу попался добротно одетый мужчина, хлеставший веткой упиравшуюся корову.

— Пошла! Кому сказал, тварь бестолковая! За что только Творец меня наказал?! — бесновался мужичок.

Подъехав ближе, Катя внимательно оглядела корову и вздрогнула: точно такая же, рыжая с большим белым пятном между ушами, жила у бабули в деревне. «Кормилица наша», — нежно называла ее бабушка.

— Стой! — крикнула Катерина мужчине. — Зачем скотину обижаешь?

Видя, что нашелся защитник, животное грустно замычало, его глаза увлажнились.

— А тебе-то какое дело?! — рявкнул мужичок. — Моя корова, что хочу, то и делаю!

— Барышня, что случилось? — поинтересовался Захар, подходя ближе.

Баронесса не ответила помощнику.

— Куда ведешь? — слезая с телеги, спросила она у незнакомца.

— На ярмарку, барышня, — побелел лицом хозяин коровы, поняв свою оплошность. — Продать хочу.

— Я покупаю ее у тебя. Сколько?

— Четыре золотых, — не растерялся мужичок, смекнув, что можно заработать.

— Ты меру-то знай. Мы у торговца по три золотых купили, а ты четыре хочешь, — буркнул Захар и, вытащив три монеты, всунул их мужчине в руки.

Тот, кланяясь, попятился, потом развернулся и побежал, видимо, боясь, что покупатели передумают.

— Зоренька, — прошептала Катя корове в ушко, — обидели маленькую нехорошие? Пойдем со мной. Я о тебе позабочусь.

Скотинка, посмотрев в глаза девушки, сама двинулась следом за стадом.

Приехав в поместье, Катя оставила десяток кур и Зорьку во дворе, а деда Василия с внуками отправила вместе с остальными животными и зерном в деревню. С утра телегу с лошадью староста обещал вернуть.

Корова стояла во дворе, молоко капало с ее вымени, но она никого не подпускала, выставляя рога и опрокидывая ведро. Перепробовали все, даже Петька.

— Екатерина Львовна, нет с ней сладу! Не дается. Сама же мучается, а гонор показывает, — пожаловалась Клавдия.

Катя, подумав, прошла на кухню.

— Настя, дай мне фартук, — велела кухарке. Та ничего не поняла, но чистый фартук протянула. А девушка вернулась во двор и скомандовала: — Клавдия, неси ведро, теплой воды и полотенце, — а потом ласково заговорила с коровой: — Зоренька, золотце, хватит капризничать. Никто же не обидит. Давай, умница, нужно тебя подоить, иначе станет хуже.

Служанка быстро принесла запрошенное барыней. Хозяйка села рядом с коровой, обработала той вымя и начала доить. И Зорька ни разу не дернулась. Катя выдоила полтора ведра. По примерным подсчетам получалось около десяти литров.

Барыня в роли служанки смотрелась комично, но никто даже не думал смеяться. Крестьяне поражались навыкам девушки.

— Барышня, как у вас ловко-то получилось. Словно учились где, — подозрительно прищурившись, произнес Захар.

— А глаза на что? Смотрела и училась. Выжить захочешь — не так раскорячишься, — ответила Катя. Хоть и грубо получилось, зато правдиво.

Пока не село солнце, Катерина решила пробежаться по своему хозяйству. Позади господского дома находилась малуха (летняя неотапливаемая пристройка), из которой вело два выхода — в сад и во внутренний дворик, где недавно Катя доила Зорьку. За малухой стояла баня, а перпендикулярно ей шли сенник и конюшня вместе с каретной. Напротив располагались хлев, дровяник и амбар.

Девушка решила, пока возможно, выводить корову и лошадь на луг, а прелое сено выкинуть и убраться в помещениях. Дров, как выяснилось, осталось совсем мало, а от количества продуктов, лежащих в амбаре, хотелось плакать. Что они купили в прошлый раз на рынке, то и находилось в закромах.

Сад тоже был запущен. Несколько деревьев можно сразу спилить, хотя яблони, вишни и груша цвели хорошо. Растущим вдоль забора смородине и малине требовалось прореживание.

«Надо узнать, как тут с сахарным песком», — сделала мысленную отметку Катя.

После обхода хозяйственных помещений она направилась на чердак, где, по словам служанки, стояли сундуки с вышедшими из моды вещами.

— Показывай, Клавдия, — поднявшись вслед за женщиной, велела Катя, окидывая взглядом площадь работы.

Сундуков и корзин обнаружилось огромное количество, и все требовалось просмотреть. Она надеялась найти старую одежду бывших хозяев усадьбы и сшить из нее себе обновку, а то через месяц ткань ее нынешнего платья будет просвечивать, словно марля.

— Сколько же лет это собиралось? — удивилась девушка.

— Дом принадлежал еще деду вашего батюшки. А все ненужное, но более-менее стоящее, отправлялось сюда.

— Ладно, начнем.

Они оторвались от работы, только когда на улице стало темнеть, а свечка уже не давала достаточно света. В итоге в их руках оказалось несколько женских платьев и мужских рубашек. Нашлась и детская одежда. Она вполне могла принадлежать хозяину усадьбы, отцу Катерины. Но самой большой удачей Катя считала сундук, в котором лежали куклы в одежде из дорого материала, а значит, и немалой стоимости.

— Клавдия, что это за красота? — восхитилась девушка.

— А вы не помните, барышня? Батюшка привозил вам из далеких земель. Когда он вашей матушке называл их цену, ох как та ругалась! — вытаращила глазищи служанка.

— Ладно, позже расскажешь. Пока оставим их здесь. Давай спускаться, завтра продолжим.

Опять Катерина ужинала одна в гостиной, а слуги сидели на кухне. Допивая чай с мятой, она внезапно услышала непонятные звуки, крики, затем сильный грохот. Дверь на кухню распахнулась, и вошел рыжебородый детина, а за ним, как позже поняла Катя, два его помощника.

Девушка медленно поставила чашку на стол.

— Уважаемые, чем обязана? — спросила спокойно.

— Слышишь, Тихон, нас уважаемыми назвали, — рассмеялся стоявший за рыжебородым черноволосый бугай, показывая сгнившие зубы.

— Сядь, барышня — громким басом произнес командир шайки, увидев, что девушка хотела встать. — Деньги давай!

— Прошу прощения, какие деньги? — изобразила изумление Катя.

— Ты из себя дуру-то не строй! Знаем мы, что деньги имеешь. Нам сказал… — начал третий, худой мужичок маленького роста.

— Цыц, малой! Слишком много болтаешь, — перебил рыжий и так зыркнул на мужичка, что тот аж присел.

— Не имею. Но имела, не спорю, — ответила баронесса и посмотрела на главаря.

— Я же сказал — испужается, — улыбнулся черноволосый.

— У меня нет денег. Вот, все что есть, — Катя вынула из кармана оставшиеся после покупки скотины десять серебряных и положила их на стол. Конечно, основная часть денег была у Захара, но зачем это знать разбойникам?

Черноволосый подскочил и хотел схватить монеты, но главный ударил по его пальцам дубинкой. Завыв, бугай схватился за руку и отскочил от рыжего.

— Если вы умный человек, — баронесса посмотрела в глаза главного, — то можете посчитать. Я за усадьбу получила пятьдесят золотых.

— А не слишком ли ты дешево оценила? — злобно ощерился разбойник.

— Так это не я, а банк. Они сказали, что без земли дом ничего не стоит. А земля уже в залоге, вот и дали всего пятьдесят золотых. Тем более здесь все дышит на ладан, — Катерина старалась говорить спокойно, хотя внутренности тряслись от страха, словно заячий хвост. — Я купила лошадь, овец, коров, быка. Откуда же у меня деньги?

— Ну, раз не удалось нам поживиться, то хотя бы душу успокоим. Как, ребятки, с баронессой покувыркаемся? — широко улыбнулся рыжий.

Разбойники довольно загудели. Катя от испуга подскочила, вытаращив глаза. А главарь, расставив руки, пошел на девушку.