Хозяйка серебряного озера

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вот уже который час Бен старательно напивался, и все никак. Только-только закачается перед глазами заманчивая пелена забвения, окружающий мир потеряет четкость, и улучшится настроение… Тут же БАЦ! И вспоминается записка отца, в которой даганским по белому написано, что драгоценную попутавшую берега Силию с треском, грохотом и фейерверками исключают из академии и… ТАДАМ… и срочно выдают замуж! За него! За несчастного, напрасно прикидывающегося мужеложцем Бернадра Брюса!

Это же ужас и кошмар! И деваться некуда!

Только коньяк и помогал, оказывал, так сказать, лечебное действие на нервы бедняги Бена.

— Пьешь? — из медовой полумглы вынырнула глумливая физиономия однокурсника.

— Пью, — согласился с очевидным Бен.

— С какой-такой радости? — поинтересовался приятель. Или незнакомец. Морда у него то и дело теряла четкость, и вот так запросто опознать ее не было никакой возможности. Впрочем, поддатому Брюсу на такую мелочь было решительно наплевать.

— Все тебе расскажи, — потянулся за бутылкой он.

— Ну не и говори, — глумливо расхохоталась рожа знакомого незнакомца и расплылась словно блин. — Я тебе сам расскажу кое-что. Закачаешься! Хотя ты уже…

— Чего?! — обиделся Бен и начал подниматься, чтобы эту гнусную морду подрихтовать.

— Того, — напустила таинственности в голос неопознанная личность. — Хозяйку Серебряного озера видел?

— Как тебя, — Бен торопливо набулькал себе в стакашок благородного коньяка, потому что упоминание о среброволосой красавице, портрет которой он хотел бы написать, потянуло за собой воспоминание об утренней встрече с Селией, а там и записка папанина припомнилась… — И что? — выпив, спросил он.

— To самое! Знаешь, что наши девочки про нее доподлинно узнали? Не трудись отвечать, лучше послушай. Она лысая!

— Хто? — закашлял, подавившийся лимончиком Бен.

— Ведьма северная! Лысая как колено, говорю я тебе! Потому замуж и не идет, чтоб мужа, значит, не шокировать. А еще!..

— Ты идиот? — сгреб за грудки сплетника Бен, которого до глубины пьяной, но необычайно восприимчивой к красоте души, оскорбило подобное предположение. Та девушка… Лери София Карр, вспомнилось Бернарду имя красавицы, была чистой словно льдинка на солнце, и такой же прекрасной. Только живой и искренней, а от того еще более чудесной. Оскорблять ее все равно что уничтожать красоту.

А этого Бен Брюс никому не позволял. Он отшвырнул от себя сквернавца, медленно поднялся на ноги, покачнулся, но все же устоял…

— Вот что я скажу тебе, образина хренова, — поглядел на испуганного однокурсника. — Вроде ты мужик и даже дворянин местами, а ведешь себя хуже бабы, честное слово. Вызвать бы тебя на дуэль, да мараться не хочется. Вот что… — икнул, вытер рот. — Пойдем сейчас к женскому общежитию и убедимся, что ты врешь. Понял?

— Как? Как поймем? — дрогнул тот.

— Своими глазами увидим! — гаркнул Бен и ахнул кулаком по столу.

— Ах, какой бал! — наперебой восхищались поганки. — Было так весело. Правда, Софи?

— Правда, — откликнулась та, расплетая косы. — Только шумновато. И снега слишком много.

— Ну ты как скажешь, — засмеялась Эдме, стаскивая с себя платье.

— Дай, помогу, — остановила ее Фиона. — Порвешь.

— А теперь я тебе, — позволив надоевшему наряду стечь на пол, Эдме повернулась к сестре.

— Как же хорошо, — откликнулась та, в свою очередь освободившись от бального туалета. — Сонь, о чем думаешь?

— А?.. — не сразу откликнулась та. — Все как всегда: вспоминаю, анализирую…

— Загоняешься, короче, — поняли ее кузины. — Ну и напрасно.

— Вот скажи, что тебя беспокоит, а?

— Не знаю даже с чего начать, — Софи принялась задумчиво расчесывать волосы.

— Начни с начала, — посоветовала Фиона. — И спрашивай пока не дойдешь до конца. Тогда остановись.

— Это из лэрда Кэрролла? — под смех кузин уточнила Софи.

— Да, спрашивай уже, — поторопила Эдме.

— А потом кайся в содеянном, — нетерпеливо притопнула ножкой Фиона.

— Вы такие хорошенькие сейчас, — попыталась увильнуть от разговора Софи. — Эти корсеты и чулки… Я тоже хочу такие.

— Не заговаривай зубы, — тряхнула кудрями Эдме, подступая ближе к кровати, на которой сидела кузина.

— Будет тебе корсет, — нахмурилась Фиона. — И чулочки тоже.

— Звучит как угроза, — поежилась Сонечка, отползая к стенке. — Все-все! Не рычите только! — подняла руки, сдаваясь. — Вопрос первый: почему на балу звучали только вальсы?

— По традиции, и для создания романтической атмосферы, — Фиона прошлась туда-сюда по ковру. — Ты правда находишь нас хорошенькими? — неожиданно спросила она.

— Конечно. Будь я мужчиной…

— Тебе это не грозит, — грустно улыбнулась Эдме. — И спасибо за сегодняшний вечер. Весь этот успех… Мы ведь понимаем, что это только из-за тебя.

— Глупости! — рассердилась Софи. — Вы очень хорошенькие, просто оценить это может человек со вкусом, а не пресыщенные студентишки, за которых все равно все решают главы родов.

— Ну вообще-то да, — приосанились поганки.

— Конечно да! — постаралась выбросить из головы неприятные мысли Софи.

Хватит казниться из-за того, как она сглупила, позволив эмоциям взять верх во время разговора с пустоголовой невестой Эдварда. Ведь собиралась же как можно дольше прикидываться тихой неконфликтной дурочкой, а сама? Прямо с утра принялась наводить порядок и дисциплину в ААМ. Потом излишне разоткровенничалась с деканом, ну а под конец дня, взревновала чужого жениха, показала дурной нрав и вздорный характер. Видите ли она — глава рода! Фу-ты ну-ты! А то что, что дура, пустившая по ветру почти все планы, так это не страшно. Зато могущественная… И, похоже, насквозь несчастная…

Так что хватит унывать, надо веселиться, болтать с кузинами и пусть даже через силу радоваться жизни, ведь уныние это грех. К тому же уже завтра после обеда она отправится домой. И будет праздник Середины зимы — время чудес и волшебства, перелом года.

Но сначала лэрд Брюс проведет первое занятие по артефакторике, и это тоже прекрасно, а главное сложно и очень затратно по времени. Грустить и убиваться будет некогда. Еще бы найти понимающих ценителей красоты для неприкаянных поганок, и больше ничего не надо.

Устроившись на кровати, Софи укрылась мягким пледом и собралась подремать. Неугомонные Эдме и Фиона взялись обсуждать еще не вошедшую в роман сцену бала и так увлеклись, что, позабыв одеться, затеяли танцы, грациозно скользя в полонезе. И никто из них не подозревал, что не к ночи помянутый человек со вкусом был уже совсем рядом…

Усилившийся к ночи мороз, разогнал на темно-синем с прозеленью небе облака, зажег звезды и выгнал на улицу толстушку луну — нечего зазря сидеть в тереме, надо освещать дорогу добрым и недобрым людям, нелюдям и студентам магикам. Чтоб не потерялись они среди ледяного искрящегося великолепия, не сгинули.

— Глянь, какая красота вокруг, — радовался жизни чутка протрезвевший на свежем воздухе Бен. — Хоть бери краски и пиши.

— Околеем, — его собеседник шмыгал носом и аккуратно освобождал рукав их рук художника. — Пошли лучше в тепло.

— Приземленная ты личность, — Бернард остановился и прищурившись поглядел на однокашника. — Нету в тебе ни полета, ни горения духовного.

— Куда уж мне, — обиделся тот. — Зато ты — гений! Жаль, что неоцененный. Пусти меня уже, придурок.

— Да, пожалуйста, — Бену надоел этот разговор, и он решил уступить приятелю, отпуская его… мордой в сугроб. — Пресветлая в помощь, — безо всякого интереса посмотрел на барахтающегося в снегу парня и пошел к женскому общежитию, не обращая внимания на крики и проклятия, несущиеся вслед.

Хмель на улице почти прошел, голова стала ясная, легкая, в крови гуляло шальное веселье, а душа ждала чего-то такого этакого. Видать хотела развернуться во всю ширь, мечтала расправить крылья и воспарить. Бернард ничего против не имел и отказывать ей в такой мелочи не стал. На подходе к общежитию разбежался, раскинул руки, шепча накрепко вбитые бабулей заветные слова и взлетел прямо к золотящемуся мягким светом окошку, чуя, что за ним она — среброволосая фея.

Отменив заклинание, отдышался и поспешил утвердиться на карнизе, для чего накрепко вцепился в оконную раму, заглянул в окно и пропал.

Фея была не одна. Да и не фея, а так — маленький усталый котенок, усталый и нежный. Завернутый в одеяло. Почти уснувший. Бен отметил это мимоходом, потому что его вниманием завладели валькирии. Нет, богини плодородия, чьи изображения можно найти в древних парламских храмах. Каждая черта их была совершенна, каждый изгиб женственных тел манил, разжигая желание, каждое движение доводило до исступления.

Хмель на улице почти прошел, голова стала ясная, легкая, в крови гуляло шальное веселье, а душа ждала чего-то такого этакого. Видать хотела развернуться во всю ширь, мечтала расправить крылья и воспарить. Бернард ничего против не имел и отказывать ей в такой мелочи не стал. На подходе к общежитию разбежался, раскинул руки, шепча накрепко вбитые бабулей заветные слова и взлетел прямо к золотящемуся мягким светом окошку, чуя, что за ним она — среброволосая фея.

Отменив заклинание, отдышался и поспешил утвердиться на карнизе, для чего накрепко вцепился в оконную раму, заглянул в окно и пропал.

Фея была не одна. Да и не фея, а так — маленький усталый котенок, усталый и нежный. Завернутый в одеяло. Почти уснувший. Бен отметил это мимоходом, потому что его вниманием завладели валькирии. Нет, богини плодородия, чьи изображения можно найти в древних парламских храмах. Каждая черта их была совершенна, каждый изгиб женственных тел манил, разжигая желание, каждое движение доводило до исступления.

Улыбаясь друг-другу, красавицы плыли в менуэте, с каждым шагом все ближе подходя к очарованному художнику. А он, позабыв обо всем, любовался ими. Ни холод, ни шаткое в прямом и переносном смысле положение, ни возможное обнаружение не волновали Бена. Перед ним танцевала судьба, воплотившись в двух прекрасных лэри. "Или пэри? Все-таки нет, не похожи они на огненных духов, слишком уж земные, слишком плотские…" — пронеслось в бедовой голове непутевого сына лэрда Брюса, прежде чем он встретился глазами с обеими девами разом.

Как это получилось Бен пытался понять позже. Когда, вернувшись в общежитие, вспоминал случившееся с ним чудо. Имел ли место оптический обман, или вмешалось божественное провидение, позволяя Бернарду одновременно тонуть в изумрудном море глаз сестер Каррлайл и глупо улыбаться. Но это было потом.

Сначала его обнаружили! И завизжали’ Звонко. На два голоса. Словно много раз тренировали слаженность и звуковую мощь. И радостно захохотали, кинувшись к окну.

Бена попросту снесло с карниза. Хорошо, что Пресветлая в милости своей жалеет убогих и пьяненьких, спланировавший со второго этажа Бернард остался цел и практически невредим, если, конечно, не принимать во внимание раненое сердце и вывихнутую лодыжку. Так и пришлось гордому представителю славного рода Брюс спасаться бегством из сумасшедшего дома, в который превратилось разбуженное визгом женское общежитие. Зажглись огни, захлопали окна и двери, завыла пожарная сирена, ей вторили свистки старших по этажам… Он ворот бежала охрана и дежурные маги. Академия просыпалась.

Бен снова вспомнил добрым словом бабушку, в последний момент накинул на себя полог невидимости и улетел восвояси. Горным орлом паря над древними зданиями ААМ, окончательно протрезвевший Бернард свысока наблюдал на поднявшейся суетой и понимал: найдут! Не могут не найти виновника такого переполоха. А значит что? Правильно, валить надо. И желательно к мамочке. Безусловно к бабушке было бы предпочтительнее, но почтенная старушка уже как пять лет находилась у престола Пресветлой.

"Что ж, — поворачивая к родительскому дому, философски рассуждал Бен, — мамуля у меня тоже ого-го. Никому она меня не отдаст. Кроме невесты… Невест… Как бы еще определиться?" Перелетный художник даже зажмурился, рискуя сбиться с курса. "Обеих возьму, — понял он. — Пусть матушка гороскопы заказывает"

В доме Брюсов еще не спали. Да и как уснешь, когда темпераментный, а главное деятельный глава семейства находится в расстроенных чувствах? Он не обошел своим вниманием никого: ни детей, ни слуг, ни супругу. Каждый узнал о себе много интересного.

— Довольно, милый, — делая знак сыновьям удалиться, миролюбиво попросила его жена.

Годы были милостивы к лэре Брюс, превратив ее из робкого встрепанного котенка в роскошную уверенную в себе львицу.

— Мешаю заглядывать в будущее? — ядовито поинтересовался лэрд Рэйли, обличающе указуя на пасьянс, который раскладывала супруга.

— Отнюдь, — невозмутимо откликнулась та.

— И что же готовит нам грядущее? — скрестил руки на могучей груди упрямый хозяин дома.

— Неожиданные приятные перемены, — не сразу откликнулась лэра, не поднимая глаз. — Только… — замешкалась она.

— Что такое? — тут же встревожился лэрд Брюс, забыв ругаться. — Что тебя беспокоит, милая?

— Удвоение, все время удвоение, — пожаловалась мужу прекрасная Изабелла. — И все же раз за разом карты сулят благополучие.

— Да куда там, — обессиленно махнул рукой тот и буквально рухнул на диванчик рядом со своей ненаглядной. — Бен ни в какую не хочет жениться на Силии. Вот скажи мне, чего ему не хватает мерзавцу молодому?

— А чего не хватало в свое время тебе? — лукавая улыбка коснулась женских губ. — Почему ты отказывался от матушки лэри Сайл в свое время?

— Ну ты сравнила, — обиделся лэрд Брюс. — Я же был влюблен!

— И в кого же? — затрепетали шелковые ресницы.

— В тебя, сердце мое! Единственная из женщин, — в который раз признался в любви Рэйли Брюс. — Если бы Бен любил… Никогда бы я не стал принуждать его к браку с этой одаренной кривлякой, клянусь! Но увы…

Договорить помешали звуки приближающегося скандала. Лэрд Рэйли вскочил на ноги, заслоняя собой жену и чутко прислушиваясь к разноголосью. Не напрасно. В шуме без труда можно было разобрать: "Пусти! Куда?! Не велено! Пойди умойся, бесстыжий поросенок! Мне надо! Где ты так надрался, братишка?!"

А потом все стихло, словно ножом отрезало, и на пороге гостиной появился расхристанный, лохматый безумно счастливый Бернард, за спиной которого маячили мажордом, экономка и младшие Брюсы.

— Матушка! Отец! Благословите жениться! — выпалил он, бухаясь перед родителями на колени.

— Ась? — схватился за сердце счастливый отец, оседая в кресло.

— На ком, сыночек? — склонилась к Бену мать.

— На девах Каррлайл! — выпалил счастливый влюбленный.

— Ась? — икнул от явленной Пресветлой благодати лэрд Рэйли. — Ась? — требовательно повторил он.

— Никакой ошибки, прекрасно понял его сын. — Я хочу жениться и на Эдме, и на Фионе.

— Ась? — осчастливленный выше крыши человек-гора поглядел на жену.

— Вот и окаянное удвоение, не дававшее мне покоя весь вечер! — облегченно выдохнула она. — В смысле, поздравляю тебя, сыночек.

— C чем позволь узнать, родная?! — наконец-то, обрел дар речи лэрд Брюс. — И зачем?

— Ты сегодня переночуешь у нас, Бенни? — пропустив мимо ушей вопли мужа, обратилась к герою дня лэра Изабелла.

— Если вы с отцом не против, — дипломатично ответил тот.

— Какое там, — потрепала сына по голове прекрасная Изабелла. — Мы с папой будем счастливы. Правда, Рэйли? — она требовательно посмотрела на мужа.

— Тысячу колючек ему в зад, — яростно закивал он. — To есть, конечно же. Это твой дом, Бернард.

— Спасибо, — обрадовался блудный сын. — Мам, как ты думаешь, гороскопы на нас троих уже пора заказывать?

— Твой у меня есть, — поглаживая нервно рычащего супруга по руке, лэра Изабелла подмигнула Бену. — А гороскопами девиц Каррлайл займемся. Только… Милый, ты же не шутишь над своими старыми родителями?

— Мама! — взвился Бернард. — Как можно?! Во-первых, вы не старые! А во- вторых… Пресветлой клянусь, что мечтаю стать мужем очаровательных лери и готов идти под венец хоть сейчас, — торжественно поднял руку. — С обеими или с одной из них, если вторая откажет… — его голос упал до шепота. — Нет, — тут же встрепенулся Бен. — Только с обеими! Вы же поможете мне, мама? Отец?

— Сделаем все, что в наших силах, — пряча улыбку, пообещала лэра Изабелла. — Будь уверен, милый.

— Ага, — откликнулся лэрд Рэйли, и вид он при этом имел такой, словно сам на себя удивлялся. — Ступай к себе, сын. Нам с мамой нужно поговорить.

— Спасибо вам. И простите, что врал насчет… — Бен поморщился, но договорил. Насчет мужеложства.

— Ничего страшного, — скрипнул зубами человек-гора. — Главное, сейчас ты честен.

— Ага… Только есть еще кое-что… — отступая к двери, продолжил каяться Бернард. — Я сегодня оплошал. Совсем чуть-чуть! — торопливо заверил родителей он.

— Самую малость.

— Что? Ты? Натворил? — лопнуло терпение главы семьи.

— Подглядывал за невестами, — покаялся Бернард, замерев на пороге. — Влез на карниз и того… Засмотрелся. Пришлось улетать…

— Все с тобой понятно, — заржал папенька. — Лети уже в свою комнату, голубок, — велел он, вытирая слезы.

— Уже, — у Бена отлегло от сердца. — To есть спокойной ночи.

— Что ты улыбаешься? — напустился на жену лэрд Брюс, стоило сыну покинуть гостиную.

— А что прикажешь делать? — удивленно приподняла соболиные брови она.

— Изабо, родная, не время для шуток, — лэрду Рэйли было не до веселья. — Сегодня случилось…

— Чудо, — договорила за него жена. — Чудо и огромная радость. Чем ты недоволен, дорогой? Мальчик образумился, хочет жениться.

— Но две невестки…

— Гораздо лучше, чем один зять, — лэра снова перебила мужа.

— Северные ведьмы…

— Сильные, красивые, одаренные.

— Придется испрашивать разрешение на брак у его величества.

— Испросим.

— А Силия? Что делать с ней? Ведь ее отчислили из академии. Как бы магию не заблокировали.

— А что Силия? Выйдет замуж, и все, — промурлыкала лэра Изабелла, прижимаясь к мужу. — Есть у меня одна кандидатура на примете.

— Только не это, — лэрд Брюс обреченно поник.

— Отчего же? — игриво провела ноготками по его груди жена. — Это прекрасный выход из сложившейся ситуации. Признай, родной.

Утро для лэри Карр наступило слишком быстро. Сколько там ей пришлось поспать? Часа три, не больше. "Ну да, три часа" — думала она, умываясь. "Вернулись с бала мы заполночь, переоделись, поболтали, потом поганки спугнули какого-то озабоченного студента, чтоб ему икалось" — Софи зевнула до слез и поплелась пить кофе, сваренный отвратительно бодрыми кузинами. "После того, как озабоченного студентика унесло ветром, начался натуральный дурдом"" — добавив к кофе сливок и сахара, она сделала первый глоток и поморщилась.

— Редкостная гадость. Все эти добавки только портят вкус благородного напитка.

— И тебе доброго утра, — Эдме сооружала многоэтажный бутерброд.

— Давай меняться, Сонь, — Фиона подвинула кузине свою чашечку. — Черный без сахара.

Та рассеянно поблагодарила и опять погрузилась в мрачные мысли, вспоминая ночной допрос, устроенный ей и поганкам дежурным преподавателем. Его отвратительные намеки… Дескать к порядочным девицам в окна не лезут.

— Мерррзавец, — зарычала Сонечка, перепугав сестер. — Да как он смел говорить такое?

— Идиот, — не раздумывая, поддержала ее Эдме, вручая бутерброд. — Скотина и мужлан. Зато как ты его, а? Просто изничтожила двумя словами. Умничка наша.

— А какая у него была рожа, когда ты писала жалобу на имя ректора!

Загляденье просто.

— Домой хочу, — Софи не разделяла восторгов поганок. — Я за эти два дня так устала…

— Поедем сегодня. Мама за нами заедет… Какая она красивая была вчера на балу. Правда, девочки?

— Очень красивая, — согласилась Фиона.

— Мне кажется, или за нами подглядывал деканский сынок? — Софи оценила попытки кузин приободрить ее и поспешила перевести тему разговора. — Тот, который давешний извращенец?

— Ага, это Бернард Брюс, — Фиона зафыркала от смеха. — Точно. Только…

— Смотрел он очень по-мужски, — договорила за нее Эдме. — Жадно так… Мы уж всю голову сломали…

— И не поймем, чего ему надо. Ты уж узнай у декана, — попросила Фиона.

— Как ты себе это представляешь? — растерялась Софи.

— Очень даже просто. Придешь сегодня на занятие, надуешь губки, зевнешь пару раз… И он сам все тебе расскажет.

— Потому что совестливый и ответственный, — коварно усмехнулась Эдме.

— Ну ладно. Если так, я не против, — Софи зевнула до слез.

— Во-во! Так и делай, — оценила Фиона.

Напрасно Эдме и Фиона рассуждали о совестливости декана. На него не подействовали ни едва сдерживаемые зевки, от которых закипали слезы в прекрасных девичьих глазах, ни надутые губки. Лэрд Брюс остался глух ко всем уловкам. Вместо того чтобы проникнуться, он велел Софи достать писчие принадлежности и приступил к лекции.

— Магия Земли, девочка, имеет множество направлений, самым ценным из которых, без сомнения, является магия жизни. И, несмотря на это, твой дар более уникальный в силу своей уникальности. Возможность работать не только с камнями, но и с живыми существами… От этого кружится голова.

Софи посмотрела в красные воспаленные глаза человека-горы и подумала, что голова у него кружится совершенно по другой причине. Вполне вероятно, что виной тому недосып, а может и похуже чего.

Словно прочитав ее мысли, лэрд Рэйли сурово погрозил пальцем студентке.

— Так вот о камнях… Всем и каждому известно, что минералы, особенно драгоценные, имеют магические свойства. Взять, к примеру, сапфир. Этот драгоценный камень, при всей своей редкости и дороговизне связан не с богатством и славой, а с чистотой и святостью. Как тебе известно, он посвящен Пресветлой. Вообще голубой цвет символизирует ее непорочность и небесную чистоту. Недаром говорят, что в сапфире можно увидеть символ души, устремляющейся в вечность. Получается, что украшения с сапфиром подходят исключительно особам духовным, девицам или тем, кто к духовности стремится? — коварно спросил декан.

— В Леории сапфир называют камнем монахинь, отождествляя его с чистой совестью. Не зря служительницы Пресветлой носят украшения из сапфиров. Особую силу имеют звездчатые сапфиры, в мерцающей глубине которых пересекаются три луча словно три величайшие добродетели — Вера, Надежда и Любовь. И все же…

Софи позволила себе улыбнуться, мысленно благодаря бабулю и ее науку. Уж ее такими вопросами не напугать.

— Свойства сапфира разнообразны так же, как и его расцветки. С глубокой древности при помощи этого камня исцеляли сердечные недуги, женские болезни, астму, почечные хвори. А еще он укрепляет зрение, помогает при воспалении суставов и различных заболеваниях кожи.

— Замечательно, — похвалил лэрд Брюс. — Рад, что Хозяйки нынче не только в жемчугах разбираются. От себя могу добавить лишь, что уникальные свойства сапфира и соответственно любого другого камня усиливает маг земли, работающий с ним. Высшим же мастерством считается наложение на минералы дополнительных заклинаний. Так один из сапфиров в артефактном браслете или ожерелье может отвечать за ясность ума, другой служить индикатором ядов, а третий выполнять функцию портала. И вот именно этим я планирую заниматься с тобой, драгоценнейшая лэри Карр. Основами плетений мы займемся прямо сегодня, но сначала медитация. Все остальное после.

Софи ничего против озвученного плана не имела, но, помня о наказах кузин, зевнула еще разочек и даже надула губки. Бессовестному лэрду Рэйли было до лампады.

— Ах, да, совсем забыл, мне нужно ненадолго отлучиться, — как ни в чем не бывало заявил он. — Верю в вашу сознательность, лэри, вместо себя оставляю Таби. Она и уйти на слишком глубокие планы не даст, и уснуть не позволит. Засим, прощаюсь, надеюсь ненадолго, — откланялся негодник декан.

Рэйли Брюс очень спешил. До назначенной Барти аудиенции оставалось совсем мало времени.

— Четверть часа на дорогу, две четверти на разговор, — поворачивая кольцо- портал, считал он. — Или три? Еще ведь и назад возвращаться нужно. А у меня там девочка… Обиженная и сонная. Эх…

Ворча, расстраиваясь и кляня на все корки дворцовую архитектуру, лэрд Брюс махнул рукой коменданту дворца, в кабинет которого переместился и поспешил на встречу с королем. Хорошо иметь самодержца в однокашниках.

— Чего тебе? — злопамятный Бартемиус мрачно поглядел на старого друга. — Раскаялся? Извиняться пришел? Или жареный петух тебя в зад клюнул?

— Именно что клюнул, — нервно вытер лысину Рэйли. — И как раз в зад.

— Не понял… — растерялся Барти. — Что случилось? Говори по-человечески.

— Бен решил жениться, — отвел глаза тот.

— На ком? — помолчав, осторожно спросил король, подозревая самое худшее. Ведь о пристрастиях среднего Брюса он знал.

— На девах Каррлайл, — пожаловался человек гора и поник, рухнул в кресло, словно из него все кости вытащили. — Кузинах лэри Карр.

Бартимеус облегченно выдохнул, помянул Пресветлую и, не торопясь, встал. Подошел к сейфу, вытащил из него дело Хозяйки Серебряного озера и так же неспешно вернулся на свое место.

— Так-так-так, — зашуршал страничками король. — Девы Эдме и Фиона… Мать, мать… Ага, красавица Нэлианна… Как же, помню-помню… Магия Земли… Эксцентричые… Ох, ты ж… Любовные романы пишут. Ты смотри! — восхищенно присвистнул он. — Подожди, я не понял. На ком именно хочет жениться Бен?

— На них — ткнул пальцем в папку лэрд Брюс. — На обеих.

— Шутишь? — голос монарха опасно дрогнул. — Издеваешься? Забыл с кем говоришь?

— Силой клянусь, — еле слышно ответил старый друг. — Прискакал вчера домой, в ноги кинулся… Представляешь?

— А девы что? — растерял воинственность Барти.

— Хрен его знает, — честно признался декан. — Я сначала к тебе за благословением, то есть за разрешением…

— Ко мне… — почесал в затылке король. — А знаешь, ты молодец, — оживился он.

— Правильно надумал. Я прямо сейчас разрешение и подпишу. А ты выгляни в приемную, позови Грира и не вздыхай как беременная корова. Все будет хорошо. Я тебе говорю.

— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, — мрачный словно снеговая туча декан смотрел на спящую ведьмочку.

Та свернулась калачиком на шелковой травке под редчайшим экземпляром горной лиловой ели и бессовестно дрыхла, а под боком у нее сладко посапывала бесстыдница Таби.

— Воистину, когда боги желают наказать, они выполняют наши желания, — не иначе как золотым рыбкам, лениво шевелящим плавниками в маленьком водоеме, пожаловался лэрд Рэйли. — Взять хотя бы меня… Мечтал сыночка женить — получи двух невесток и ворох интриг, идиот старый, — вуалехвосты декана проигнорировали. Их не волновали проблемы человека-горы.

Да и не было никому до этих самых трудностей никакого дела: ни упертому засранцу Бену, ни Барти, ни Изабелле… Тут лэрд немного кривил душой. Бернарду он готов был хоть гарем организовать, лишь бы не раздумал жениться и не вернулся к своим завиральным идеям. Изабо тоже можно было понять. Она жила интересами своих детей. Вот Барти поступил как распоследний козел.

Он конечно же вошел в положение старого друга и подписал разрешение на брак. А ведь мог упереться, принимая во внимание неординарность ситуации. Все-таки Дагания не Парлам с его женскими гаремами и не Адан, в котором гаремы, наоборот, мужские. Благо Пресветлая в милости своей благословляла разные союзы.

— Мало я его лупил, — вспоминая детство золотое и сопливого в то время монарха, жалел Рэйли Брюс. — Надо было больше.

Дело в том, что его упертое и злопамятное величество от планов на Хозяйку Серебряного озера не отступилось. Взамен треклятого разрешения король попросил старого друга об ответной услуге. Нет-нет, зная щепетильность приятеля и помня его прошлый отказ, ушлый Барти не требовал ничего недостойного, просто предложил некий план…

— Дружище, — вещал он с умным видом, — подумай сам, разве сватовство, да еще такое… неординарное и масштабное… Эй, не злись, я не про габариты прекрасных дам, а про их количество. Одним днем такое не решишь. Да не вскакивай, придурок! Я на полном серьезе. Праздники на носу. Северные ведьмы к себе поедут, напросись с ними. На предмет ближайшего знакомства, — Бартимеус многозначительно пошевелил бровями. — Возьми с собой семью. И…

И умолк гад! С детства обожал мотать нервы окружающим. Молчал и преданный ему Грир, уткнулся в бумажки и слова не проронил. Ну и лэрл Рэйли тоже от коллектива отрываться не стал. Что он рыжий?

— Возьми семью и братьев Гриров, — наконец, разродился самодержец, дери его конем. — И не надо на меня так смотреть. Пусть молодые люди пообщаются в неформальной обстановке. Это сближает, знаешь ли.

— И как ты себе это представляешь? — не понял лэрд Брюс. — Мало того, что я сам к девочке в гости напрошусь, так еще и с прицеп в виде Гриров с собой тащить?

— Что такого? — махнул рукой на вскинувшегося обер-секретаря король. -

Гриры тебе мешать не будут. Или ты не хочешь стеснять лэри? Ну так остановись у Теодора Глейва. Они с лэри Карр соседи. И вообще, не дури, Рэйли. Подумай о сыне.

Деваться было некуда. Пришлось соглашаться.

— A что я, собственно, так казнюсь? — лэрд Брюс перестал бегать по кабинету, как бывало у него всегда в минуты волнения. — В конце-то концов нет ничего плохого в том, что девушки в кои-то веки проведут праздники в обществе достойных молодых людей. К тому же лэри может с ходу послать меня куда подальше вместе с семьей, Грирами и разрешением на брак.

Эта простая мысль, как ни странно, успокоила декана, зато повлекла за собой другую… еще более приземленную.

— С этими делами и пожрать было некогда, — вспомнил человек-гора. — А время уже к полудню. Непорядок.

Софи разбудил божественный аромат кофе. Все в нем было соразмерно: и горечь благородных зерен, и терпкая нотка кардамона, отзвук коричных нот и бутонов гвоздики. И мнилось, что сварен он понимающим человеком. Таким, который не будет портить божественный напиток сахаром, молоком или, упаси Пресветлая, сливками. Нет! Этот кофе черный, словно парламская ночь. И такой же горячий. И налит он не в фарфоровые наперстки на один глоток, а в могучие фаянсовые кружки. В холодную погоду об их бока так приятно греть руки. И подают к такому кофе не изящные пирожные, укутанные в пену салфеточного кружева, а здоровенные бутерброды с копченым мясом, сыром, салатом, помидорами и каким-нибудь острым соусом…

Сглотнув набежавшую слюну, Софи потянулась и открыла глаза.

— Доброе утро, лери Карр, — откуда-то слева послышался веселый голос декана, заставивший ее подпрыгнуть и вскочить на ноги. — Как прошла медитация? Единороги не снились ли?

— Простите, — Сонечка никогда еще не чувствовала себя так глупо. Она замерла, даже глаз стеснялась поднять.

— Чего уж там, — проявил великодушие лэрд Брюс. — Ваша вина не столь велика. Доля ее лежит и на мне… И гораздо большая, чем вы думаете. Дело тут не только в Таби, которая проспала все царствие небесное, но и в… Впрочем, об этом позже. А пока хватит смущаться, иди сюда, лэри, попей со мной кофейку по-свойски.

— Спасибо, — преодолела смущение она.

— Садись, откушай чем Пресветлая послала.

Софи подошла к накрытому столу и замерла. Он был сервирован точь-в-точь, как мечталось спросонок. Черный кофе в кружках, аппетитные бутерброды и никаких тортиков.

Сказать, что декан озадачил Софи — не сказать ничего. Новости, которые лэрд Брюс обрушил на голову Хозяйки Серебряного озера, были возмутительны, оскорбительны и скандальны. В первый момент обидевшаяся до глубины души девушка даже была готова послать декана куда подальше, но все же сумела взять себя в руки, задуматься и посмотреть на ситуацию с позиции главы рода.

Союз с могущественным многочисленным и древним родом Брюс мог быть весьма полезен. К тому же не стоило сбрасывать со счетов одобрение короля. Ну и наконец… Более родовитого жениха поганкам не найти. Как ни грустно, но это так. В лучшем случае их ждут браки с вассалами рода Карр, уступающими по силе и одаренности кузинам.

С другой двадцать пятой стороны, репутация жениха была, мягко говоря, очень своеобразной. Но самое главное, он был один! А поганок-то две! И что прикажете делать бедной Сонечке?

— Что вы решили? — нарушил затянувшееся молчание потенциальный родственник, подвигая к почти сватье тарелку с бутербродами.

— Пока ничего, — Софи с отвращением посмотрела на предложенное угощение. Сейчас она и кусочка не смогла бы проглотить. Аппетит пропал напрочь.

— Бен хороший мальчик. Упорный и честный. Не отвергайте его вот так сразу. Дайте возможность показать себя. Может быть ваши кузины разглядят его, оценят… Хотя бы одна из них…

— Что же вы со мной делаете, лэрд Рэйли? — Софи переплела нервно подрагивающие пальцы. — Вы же просто без ножа режете… Ладно, — тряхнула головой она. — Так уж и быть, приезжайте к нам на праздник. Но будьте готовы к тому, что кузин неволить я не стану. И не забудьте о лэре Каррлайл. Она — мать, ее одобрение необходимо. И еще… Если ваш мальчик, — слова едва срывались с губ и падали тяжелыми камнями, — или вы насмехаетесь надо мной, пощады не будет. Только месть.

— Я бы не посмел, — с трудом взял себя в руки человек гора. — Как можно?! — вскипел он.

Дожил! Какая-то пигалица будет его в бесчестии обвинять. И, главное, ведь правду говорит. Но ничего-ничего, он все выдержит. И промолчит. И сделает вид, что мечтает породниться с дикими северными ведьмами, будь они неладны мерзавки вольные. В конце концов это ради семьи. Ради сына. И вообще… Может еще и сложится все.

— Мы отбываем сегодня, — Софи встала. — Вы с нами, мэтр?

— Хотелось бы, — поднялся на ноги декан.

— Прекрасно, в таком случае встречаемся в семь пополудни у портальной станции, — поспешила откланяться лэри Карр.

Кофе и бутерброды так и остались нетронутыми…

— Девочки, у меня для вас новости, — прямо с порога начала Софи. Видимо деканская прямота оказалась заразной. — Вас сватают.

— Кто?! — вытаращила глаза Эдме.

— Как?! — Фиона прикрыла ладошкой рот.

— Мэтр Брюс. Прервал мою медитацию и с размаху осчастливил. Жаждет, чтобы вы осчастливили его третьего сына, согласившись стать его супругами.

— Извращенца? — обомлела Эдме.

— Давешнего дебошира? — для надежности прислонилась к стеночке Фиона.

— Да.

— Шутишь? — понадеялась Эдме. — Или он пошутил?

— Какие шутки? — Фиона покачала головой. — Посмотри на Софи. У нее же лицо перевернутое.

— Мало ли, — не сдавалась Эдме.

— У него королевское разрешение на руках. Сами понимаете, случай неординарный… — сонечкин голос дрогнул и затих.

— Эй, ты чего? — забеспокоились кузины. — Помертвела вся. Ну-ка давай, пошли в комнату. Ага, так. Садись на диванчик. Чайку попей. И не психуй. Прорвемся, — успокаивающе ворковали они. — Подушечку под спину. Так. А под ноги скамеечку. Умница. А вот это нюхни…

— А… Ак-ха-кха! — Софи всей грудью вдохнула коварно подсунутые под самый нос нюхательные соли. — Вы с лэрдом Брюсом сговорились и хотите меня доконать?

— Как ты догадалась? — Фиона уселась слева от кузины.

— Она умная, вот и разоблачила нас, — справа устроилась Эдме.

— Девочки, — тихонько спросила Софи, — почему вы такие спокойные?

— А чего волноваться? — невозмутимо откликнулась Эдме.

— Дело-то житейское, — рассудительно добавила Фиона.

— К тому же у нас ты.

— И мама.

Софи пораженно переводила взгляд с одной сестры на другую. Несколько раз она порывалась сказать что-то, но закрывала рот.

— И не говори, пожалуйста, что это немыслимо.

— Мы и сами это осознаем.

— Обещаем быть рассудительными.

— И разумными.

— Но признай, выхухоль, что это демонски романтично.

— Как в романе.

— А еще пикантно.

— Гораздо круче одинаковых туалетов.

Софи закрыла глаза и застонала.

— Не грусти, сестренка, прорвемся, — пообещала Эдме.

— Они у нас еще наплачутся, — погрозила кулачком Фиона.

Сестры помолчали, думая о своем.

— А вообще-то он шустрый, хоть и шибздик, — мечтательно протянула Фиона.

— Мышь копны не боится, — Эдме задумчиво почесала нос.

— Главное, чтоб не надорвался, — подвела итог Софи.

Минута на осмысление, и гостиная наполнилась звонким девичьим смехом.

Реакция Нэнни на известие о скандальном сватовстве была ожидаемой. Лэра Каррлайл возмутилась до глубины души. Ее голубки… Нет, кровиночки… Хоть и поганки! Заслуживают самого лучшего! А их словно пучок редиски в базарный день норовят сторговать подешевле да еще и одному покупателю! Безобразие!

— Я этого не потерплю, — пообещала она, устраиваясь в экипаже. — Я им всем покажу! Они на всю жизнь запомнят нынешние праздники.

— Кто, мамуль? — придвинулась к ней Эдме.

— И сваты, и возможный зятек, — накрывая ноги дочери теплой полостью из меха полярного волка, — ответила лэра Нэлианна.

— Ну ты и сурова, — одобрительно хихикнула Софи, усаживаясь напротив.

— Настоящая теща, — восхитилась Фиона.

— А вы сомневались? — для порядка нахмурилась Нэнни. — Укутывайтесь, девочки. Мороз нынче сильнейший. Как бы наши нежданные гости в дороге не обморозились, — в голосе уважаемой дамы послышались мечтательные ноты, а на губы наползла улыбка. Словно бы она уже воочию любовалась обмороженными носами Брюсов.

— Обожаю тебя, — засмеялась Софи.

— Ты лучшая, — поддержали ее поганки.