Хозяин Стужи 4

Глава 5

— Оскорбляя меня, вы оскорбляете моего господина, — сквозь зубы процедил магистр, — быть может, мне послышалось, и ответ на мое требование был другим?

— Да нет, ты всё верно услышал, — я пожал плечами, — мне плевать на тебя, на твоего господина, и единственное, что я хочу, это чтобы ты сейчас пошел на хер. Мой друг находится под моей защитой, мне достаточно махнуть рукой, и твоя охрана резко потяжелеет, каждый получит по полкило свинца. Что же до тебя, только дернись, магистр, и ты узнаешь, на что способен мой лед, — на моем лице возникла хищная ухмылка, если честно, я хотел, чтобы он что-нибудь такое выкинул.

Но Смородин сдержался, и хоть его лицо и сморщилось, он ничего не посмел сказать. Глядя на его физиономию, я ждал. Интересно, и что дальше?

За моей спиной стояли монолитовцы, готовые в любой момент открыть огонь, пятьдесят человек моей охраны, и еще десять бойцов Арсения. У нас было шестикратное преимущество перед врагом, так как со Смородиным было всего лишь десять бойцов, которые явно не горели желанием умирать.

— Графу это не понравится, — наконец-то произнес магистр, — господин Бестужев, возможно, вы не совсем понимаете, чем грозит неповиновение.

— Неповиновение? — я перебил ублюдка, — ты серьезно произнес сейчас это слово? Сеня, а скажи мне, у Гудовича все такие идиоты, или нам прислали самого главного? — я повернулся к другу и подмигнул ему, мол, давай, не теряйся.

— Мне кажется, нас уважили, дружище, и прислали самого самого, — с издевательской улыбкой произнес Васильчиков, — говорить графу о неповиновении, когда твой господин такой же граф, это эпическая глупость. Но, глядя на его лицо, разве можно было ожидать чего-то другого? — Васильчиков покачал головой, — Леха, может быть, пора вызвать санитаров? Ну а что, заберут человека, всяко лучше, чем если он будет мучиться, как ты считаешь? Я уверен, ему нужно пожить в комнате с белыми мягкими стенами, — Арсений начал откровенно издеваться, я же внимательно смотрел на лицо Смородина.

И если по отношению ко мне он испытывал неприязнь, смешанную со страхом, то с Васильчиковым всё было по-другому, он его не то что не боялся, он его даже за противника не считал. А в следующую секунду один из бойцов Смородина не выдержал. Видимо, дрогнул палец на спусковом крючке, и два кусочка свинца врезались в мой барьер, сплющились об него и упали на землю передо мной. В этот момент всё затихло, словно жизнь взяла паузу на подумать. На моем лице медленно возникла довольная улыбка, а вот магистр передо мной начал белеть. Земля под его ногами начала дрожать, кажется, он понял, что сейчас произойдет, и, видимо, решил ударить на опережение. Однако я уже был готов к удару, и с моих пальцев сорвалось белое марево, что мгновенно окутало тело магистра. Он сопротивлялся, я это чувствовал, однако наши силы были несопоставимы. Через несколько мгновений из марева донесся вой боли, пробирающий до самых костей, и я понял, что немного переборщил. Убрав заклинание, я увидел, что магистр лишился левой руки, она промерзла насквозь и уже пошла трещинами. В его глазах ничего кроме безумия я не заметил, поэтому легким ударом по голове отправил его в нокаут, после чего повернулся к его людям. Оставшись без поддержки магистра, обычные солдаты растерялись, явно понимая, что дальше им ничего не светит.

— Забирайте его, если успеете в лазарет, ему еще могут отрастить новую руку, — я хмыкнул, — хотя сомневаюсь, что вы сейчас найдете свободного лекаря уровня магистр. У меня есть такой, но зачем помогать человеку, что не способен удержать своих псов в узде? — покачав головой, я развернулся и направился в сторону дома, не переживая о том, что будет дальше.

Я всего лишь ответил на атаку, вот и всё, по любым правилам, писаным и неписаным, я в этой ситуации прав. Теперь осталось дождаться, когда Гудович отреагирует, а не отреагировать он не может.

Несколько минут спустя. Гостиная.

— Леха, честно говоря, я не знаю, что сказать, — Арсений сидел напротив меня, держа в дрожащих руках бокал с вином. Это был уже четвертый бокал за десять минут, но даже такого количества алкоголя было недостаточно, чтобы он угомонился.

— Сеня, может, хватит? — я тяжело вздохнул, — еще раз повторю, это был мой выбор. От тебя нужно только одно, не дергаться пока что. Завтра я напишу прошение на имя императора, теперь мое участие в вашей войне можно считать решенным, — усмехнувшись, я подцепил вилкой кусок мяса с тарелки и, закинув его в рот, зажмурился от удовольствия, — только ты пока ничего не говори отцу, нужно сначала получить на это разрешение. Давай, допивай вино и пошли спать, завтра нас ждет тяжелый, долгий день.

Москва. Императорский дворец.

Василий стоял возле кровати сына и смотрел на его умиротворенное лицо. Лишь писк медицинского оборудования намекал на то, что парень не спит, а ведь государю так хотелось, чтобы это был лишь сон, всего лишь сон.

— Государь, — лекарь, вошедший в кабинет, замер, — прошу прощения, я не знал, что вы тут.

— Ничего, Антон Николаевич, это я должен попросить прощения, — император слабо улыбнулся, — я просто решил проведать сына. Есть какие-нибудь улучшения в его состоянии?

— К сожалению, нет, государь, — лекарь развел руками, — мы делаем всё, что в наших силах, но вы и сами знаете, в чём дело, — Антон Николаевич тяжело вздохнул, — но мы не теряем надежду, — тут же преувеличенно бодро произнёс он, — через несколько дней придёт партия новых лекарств из Поднебесной, возможно, они дадут результат, — лекарь слабо улыбнулся, — а вообще, мы каждый день работаем в лаборатории, пытаемся синтезировать новое лекарство для цесаревича.

— Я знаю, — император медленно кивнул, — благодарю вас за работу, — бросив ещё один взгляд на сына, император развернулся и пошёл на выход. С каждым разом ему всё сложнее было приходить в эту комнату, но по-другому он не мог.

Недалеко от Великого Новгорода.

Боевой лагерь графа Гудовича.

— Проклятье, значит, мы не смогли получить нужный козырь! — Александр Викторович хлопнул по столу, — ну, Смородин, ну, падла, вернётся, лично голову ему сверну!

— Господин, сейчас нужно решить, что делать с Васильчиковыми, которые находятся тут, — один из магистров покачал головой, — граф Васильчиков всё ещё жив и здоров, значит, у нас паритет по архимагистрам.

— Зато у нас больше магистров, — Гудович хмыкнул, — и больше пехоты. Возьмём их особняк, и дело с концом. Только всё это будет завтра, всем понятно?

Офицеры в палатке закивали, после чего разошлись, а сам Гудович рухнул на небольшой диванчик и, прикрыв глаза, начал прокручивать в голове последние события. Войну с Васильчиковыми он планировал давно, очень давно, и наконец-то решился. И вот сейчас победа под угрозой срыва, а всё из-за идиота Смородина. И как он только умудрился поссориться с Бестужевым? Александр Викторович слышал про этого молодого архимагистра, который на днях ещё и графом стал, получить такой уровень в восемнадцать лет — это было очень, очень существенно, и граф не сильно хотел ссориться с ним. Наверняка молодого графа уже заметили великие рода империи, переступать дорогу таким он не горел желанием. Сегодня уже поздно, а вот завтра надо будет позвонить этому Бестужеву, надо помириться с ним, воевать ещё с одним архимагистром граф не хотел. Хотя, если надо будет, он сделает это. В конце концов, есть союзники, которые не откажут в помощи.

Потянувшись к стакану с виски, Гудович взял его и сделал большой глоток. Обжигающая жидкость ухнула в желудок, после чего граф встал и направился к выходу. Завтрашний день будет тяжёлым, очень тяжёлым.

Москва. Особняк Бестужева. Следующее утро.

— Доброе утро, — сонный Васильчиков вошёл в гостиную и, рухнув на свободный стул, широко зевнул, — не знаю, как ты, а я спал как убитый.

— Такое себе сравнение, — я коротко хохотнул, — и тебе доброе утро, дружище. Готов к будущему разговору с отцом?

— Готов, — серьёзно кивнул Арсений, — я попытаюсь убедить его в том, что мне можно на войну. Вот только не уверен, что он захочет меня слушать.

— Если твоего голоса окажется недостаточно, подключусь я. А теперь давай завтракать, — я кивнул на накрытый стол, — сегодня мои повара особо расстарались, не каждый день их еду ест сын знаменитого графа Васильчикова.

— Да ладно тебе, не такой уж мой род и знаменитый, — Сеня отмахнулся и с интересом уставился на накрытый стол, а через секунду он уже уселся рядом со мной и взял в руки приборы, после чего приступил к еде. То-то же, сначала еда, потом дела.

Полчаса спустя. Кабинет.

— Леха, ты уверен? — Сеня замер рядом с моим рабочим столом и уставился на бумагу в моих руках как кролик на удава.

— Уверен, — я кивнул, — в конце концов, я ничего не теряю, друг, поверь мне. Да и чего сидеть в Москве, если можно неплохо так поразвлечься вместе с тобой и твоими родичами. Я почему-то не сомневаюсь, твой отец не откажется от ещё одного архимагистра.

— А то, что ты можешь умереть, тебя вообще не беспокоит? — Васильчиков усмехнулся, — когда ты успел стать таким отбитым?

— Да как-то само получилось, — я развел руками, — ладно, остался последний штрих, — красиво сложив бумагу, я сунул ее в конверт и, запечатав, вызвал Василия.

Домоправитель пришел где-то через минуту и, забрав у меня конверт, уверил меня, что он лично доставит его в императорскую канцелярию. Василий вообще очень трепетно относился ко всему, что связано с правящим родом, причем было видно, что он делает это искренне, не из-под палки. Что ж, теперь осталось только ждать ответа от государя, надеюсь, он будет быстрым.

Несколько часов спустя. Императорский дворец.

— Государь, может не стоит давать разрешение на это? — Николай Николаевич бросил еще один взгляд на бумагу, присланную Бестужевым, — в конце концов, Васильчиков и Гудович равны по силам, воевать до последнего они вряд ли будут, ну убьют некоторое количество солдат друг друга, да и успокоятся. А появление парня сломает весь баланс в этой войне, да и не только в ней.

— И именно поэтому стоит дать Бестужеву разрешение, — Василий усмехнулся, — более того, дядя, ты лично поедешь и передашь ему это самое разрешение, ты меня понял?

— Понял, государь, — великий князь коротко поклонился, — однако я вынужден предупредить, у нас будут проблемы, очень большие проблемы.

— У нас уже проблемы, дядя, — в глазах императора промелькнул гнев, — и я как раз эти проблемы и решаю. Действуй, приказ ты получил, — сказав это, император вернулся к работе, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Николай Николаевич тяжело вздохнул и направился к выходу. Последнее время племянник все больше и больше уходил головой в работу, а это не есть хорошо. Иногда такое может привести к плохому, очень плохому результату.

Особняк Бестужевых. Полтора часа спустя.

— Господин, — в комнату вошел сияющий Василий, — к нам в гости пожаловал великий князь Николай Николаевич.

— Лично? — я удивленно глянул на домоправителя, и тот кивнул.

Хм, что же такого произошло, что один из членов правящего рода решил явиться ко мне в гости. Ладно, сейчас узнаем. Бросив успокаивающий взгляд на Арсения, я направился к выходу и успел как раз к тому моменту, как великий князь вышел из своего лимузина. Бойцы охраны, слава всем богам, отреагировали правильно, так что можно сказать, что Николая Николаевича встретили соответствующе.

— Граф, — князь улыбнулся, — рад вас видеть, не думал, что так скоро встретимся опять.

— Добрый день, ваша светлость, — я совершил полноценный поклон. — Честно говоря, не ожидал вас увидеть сегодня, удивлен так же, как и вы.

— Пришлось, государь лично приказал ответить на твой запрос, — князь хмыкнул, — в общем так, разрешение на войну с Гудовичем ты, считай, получил, однако не всё так просто. К тебе будут некоторые требования.

— И какие же? — я внутренне напрягся, когда начинаются такие вот разговоры, всегда жди подвоха.

— Ничего такого, — Николай Николаевич отмахнулся, — государь просит тебя об одолжении. Род Гудовичей разочаровал его, они слишком сильно в себя поверили, и будет неплохо, если ты преподашь им урок, — на лице князя появилась хищная ухмылка, — скажем так, Псков должен быть освобожден от этого рода, на его место найдутся более лояльные аристократы.

Вот оно что. Не знаю, кто это придумал, но становится личным палачом на службе императора я пока что точно не планирую. Пришлось натянуть вежливую улыбку и кивать, однако я постарался использовать максимально уклончивые формулировки. Судя по кислой мине, великий князь всё прекрасно понял, но что он мог сделать в этой ситуации? Правильно, ничего. Поэтому он быстренько со мной попрощался и, сев в свой красивый лимузин, уехал, а я вернулся в дом.

— Ну что? — первым меня, естественно, встретил Васильчиков, — что хотел от тебя глава ИСБ?

— Передал разрешение на войну, — я усмехнулся, — так что можешь обрадовать своего отца, а я пока пойду поговорю со своими людьми. Вечером, скорее всего, мы отправимся в путь-дорогу, надеюсь, ты рад?

— Спрашиваешь еще, — Арсений расплылся в довольной улыбке, — я очень рад, дружище! И прости, что я втравил тебя в эту историю, честно скажу, я был против, — парень состроил виноватую морду.

— Да ладно тебе, — я отмахнулся, — всё лучше, чем сидеть в Москве. Вот закончим с вашей проблемой, я тебя к себе на север заберу, покажу свой Хладоград, — при мыслях о будущем городе на моем лице сама по себе появилась улыбка, — я уверен, тебе понравится.

Недалеко от Великого Новгорода.

— Господин, плохие новости, — в шатер ворвался молодой боец, — новости из столицы.

— Ну чего там у тебя? — граф уставился на него недовольным взглядом, — плохие или нет я сам решу.

— Вот, — дрожащими руками он протянул графу несколько листов бумаги, после чего замер на месте, стараясь даже не дышать.

Гудович взял листы и быстро прошелся взглядом по ним, после чего коротко выругался. Новости и правда были хреновыми, император разрешил Бестужеву вмешаться в эту войну, а значит теперь у Васильчикова на одного архимагистра больше. Хреново, очень хреново. Вчера вечером граф пересмотрел бой Палена и Бестужева, молодой отморозок уничтожил шведа одним ударом, а значит силы у него не просто много, а очень много. И теперь эта сила будет на стороне Васильчиковых.

— Значит, пора звать своих союзников, — задумчиво произнес граф, — и ведь я не хотел этого делать сейчас, что ж, значит придется играть по крупному, — обернувшись, мужчина увидел до сих пор стоявшего на месте бойца. Тот был бледен как мел и мелко-мелко дрожал. — Иди уже, свое дело ты сделал, — Гудович отмахнулся, — повезло тебе, у нас гонцов с плохими вестями не казнят… пока что.

Великий Новгород. Дворец Васильчиковых.

Граф Андрей Васильчиков несколько минут как закончил разговор с младшим сыном и теперь не знал, что ему делать, радоваться или переживать. Новости, полученные от Арсения, оказались хорошими, хоть и неожиданными. Получить еще одного архимагистра на свою сторону в разгар войны означало только одно: закончить эту войну куда быстрее, чем планировалось. И это не могло не радовать графа, сам он этой войны не хотел и до последнего пытался помириться с Гудовичем.

Вдруг дверь в кабинет распахнулась, и внутрь ввалился его брат.

— Андрей, звал?

— Звал, — Васильчиков кивнул, — у меня хорошие новости. Наш Сеня умудрился добыть нам хорошего союзника. Архимаг тебе случаем не нужен?

— Еще как нужен, — мужчина расплылся в довольной ухмылке, — значит племяш все же зацепил Бестужева. Честно говоря, я на что-то такое и надеялся, брат. Но ты учти, Гудович позовет своих союзников, у него два графа в должниках, пусть архимагов там нет, зато пятерка магистров найдется.

— Теперь, учитывая Бестужева, нас двое, — Андрей усмехнулся, — поэтому мы можем кое-что изобразить. Помнишь мою старую задумку?

— Ты уверен?

— Да, брат, я уверен, — граф кивнул, — мы не просто поставим точку, мы сделаем это красиво!