Хозяин облачного трона II

Глава 20

Тварь остановилась и замерла буквально в пяти шагах от меня. Несколько мгновений стояла, рыча, словно разогревая себя изнутри, а затем резко бросилась на меня, широко разведя лапищи, явно собираясь схватить и повалить. В принципе я был к этому готов и знал, что делать, но тварь удивила ещё раз: она прыгнула. И либо у неё были столь мощные ноги, способные поднять такую тушу в воздух, либо какие-то магические хитрости с гравитацией, но выглядело это впечатляюще. Чудище подпрыгнуло метра на полтора в высоту и одним махом преодолело всё расстояние до меня.

Я в последний момент отскочил в сторону, не давая твари собрать меня в охапку. Однако полностью уйти от удара не успел: одна когтистая лапа всё-таки врезала мне по рёбрам. Моя защита не пропустила когти к телу и частично погасила силу удара, но по ощущениям это всё равно было так, словно меня по боку со всей дури огрели лопатой.

Меня отбросило в сторону, на ногах я, разумеется, не удержался и упал на спину. Но тут же перекатился на живот и быстро поднялся. А тварь уже снова неслась ко мне. Без прыжков.

В этот раз я уклонился от удара когтистой лапы: вовремя сместился, а в момент сближения ещё и успел врезать монстру по голове. А перед этим наложил на руку усиливающее заклятие — плотный воздушный «уплотнитель», чтобы кулак стал тяжёлым и жёстким, как кувалда. И пробил я этой «кувалдой» почти классический джеб монстру в глаз, благо глазищи у твари были огромные — трудно не попасть.

Защита монстра не подвела и здесь: голову окутала уже привычная зелёная рябь, удар явно сильно ослаб, но глаз есть глаз. Тварь резко дёрнула башкой, почти вывернув её набок, и взревела уже иначе — в этом рыке была не только ярость, но и боль. Значит, я угадал: глаза — её слабое место.

Я попытался развить успех и ещё несколько раз пробить по голове, выцеливая глаза, но тварь быстро раскусила мою тактику. Она начала закрываться, резко вертеть головой, отмахиваться лапами, не подпуская меня так близко, как хотелось бы. Во время одной из таких отмашек я прозевал резкое движение монстра. Слишком увлёкся, поверил, что сейчас ещё раз попаду, и забыл об осторожности. Тварь махнула лапой в сторону, где, по её прикидкам, должен был оказаться я, и не ошиблась.

Удар пришёлся мне сбоку по голове. Хорошо хоть, не когтями, а просто лапищей, но и этого хватило. Ощущение было, будто дубиной по башке отхватил. И это несмотря на мою многослойную защиту от различных видов урона, в том числе и от физического.

В глазах на мгновение потемнело, платформа под ногами будто качнулась, и я еле удержался на ногах. Сквозь гул в ушах до меня донёсся крик Лиры:

— Всё, хватит! Я подключаюсь!

— Нет! — заорал я её в ответ. — Не мешай! Я сам!

— У нас нет времени! — возразила Лира. — Там уже высшая тварь лезет!

— Ну вот иди и помоги гвардейцам, раз она лезет!

— Я не оставлю тебя!

— Иди к капитану! — рявкнул я, едва успевая увернуться от очередного рывка твари. — У него сейчас каждый боец на вес золота. А здесь я сам справлюсь, главное — не мешай!

Лира что-то недовольно пробурчала, но всё же развернулась и ушла. А я, окрылённый тем, что меня теперь никто не будет отвлекать, изловчился и ещё раз пробил кулаком чудищу в его здоровенный чёрный глаз. Но удар вышел заметно хуже предыдущих: сил у меня становилось всё меньше и меньше.

И несмотря на то, что тварь снова завертела головой и взревела, мне пришлось констатировать не очень приятный факт: удары по глазам хоть и были для неё болезненны, но реального урона почти не наносили. Монстр был по-прежнему бодр, полон сил и злости, и, судя по движениям, далёк от изнеможения.

А вот со мной всё было наоборот — я начинал уставать. Моя защита заметно проседала, каждый новый удар твари по воздушному щиту отзывался в теле всё больнее. Несколько раз когти твари даже прорезали защиту — неглубоко, по касательной, но достаточно, чтобы оставить на коже следы. На плече, на боку, на бедре — даже через ткань чувствовалось, что царапины выходили вполне приличными. Не смертельно, но приятного мало. И с каждой минутой удары твари казались мне всё тяжелее, а сил становилось всё меньше.

И похоже, тварь это почувствовала. Она стала ещё агрессивнее, атаковала чаще, практически не делая пауз, словно совсем не уставала. А я становился всё более медленным. Родовой дар Дарсанов и новая мощная сила ощущались, конечно, но очень хорошо было видно, что на одной только силе далеко не уедешь. Нужны навыки, нужны специальные, сложные заклятия, которых у меня в арсенале не было.

Простая магия воздуха, как её ни усиливай, против такой защиты работала плохо. Точнее, вообще не работала. Простыми заклятиями можно было бы разнести саму эту зелёную тушу, но никак не ту вязкую магическую скорлупу, которая её прикрывала.

Нельзя было сказать, что я зря полез драться с монстром один на один — проверить себя стоило, а то после победы над барончиком в академии я уж было решил, что теперь могу многое. Но как выяснилось, нет. Многому мне ещё предстояло учиться и учиться. И впервые за весь бой у меня возникла мысль, что, как ни крути, но без Хранта здесь никак — сам, один на один, эту тушу я не одолею. Резерв магии ощутимо просел, каждое новое заклятие давалось заметно тяжелее, и это несмотря на мою немалую силу. Дыхание сбивалось, руки наливались свинцом, в ногах и спине нарастала тупая боль.

Победить чудище вдвоём с Лирой, скорее всего, шанс был, и немаленький. Но Лиру я отправил к гвардейцам. И по большому счёту правильно сделал: там она была нужнее, с учётом того, что из разлома уже вылезла тварь высшего порядка. Не стоило держать возле себя хорошего бойца, когда я мог воспользоваться помощью Хранта, хоть это и было рискованно.

Но если уж я решил опять звать Разрушителя, то делать это нужно было как можно скорее, пока я ещё стоял на ногах, потому как ситуация ухудшалась стремительно. И словно в подтверждение моим мыслям тварь совершила очередной бросок, но уже не тупой, а с хитрым манёвром. Сначала она, как обычно, завалилась вперёд, подставляя голову и приглашая меня ещё раз ударить по глазу.

И я рефлекторно пошёл на этот «подарок» и потянулся кулаком к морде, но в последний момент монстр с каким-то невероятным проворством резко нырнул под мою руку, сместился чуть в сторону и нанёс удар лапой по левой части спины и боку одновременно. Слишком ловко, слишком аккуратно. Для «тупой» твари как-то уж очень грамотно. Она либо не такая тупая, как казалась, либо инстинкты боя у неё были развиты сильно лучше, чем у некоторых людей.

Я почувствовал, как когти твари прошли сквозь ослабевшую защиту и вонзились мне в бок — глубоко, до горячей, вязкой боли, где-то совсем рядом с рёбрами. До них, к счастью, не дошли, иначе было бы совсем «весело». Скорее всего, тварь и планировала подцепить меня за рёбра, но защита всё-таки хоть как-то сработала и частично силу удара снизила. Впрочем, мне хватило и того, что прошло.

Меня отбросило метра на два, и я не то что встать — вдохнуть сразу не смог. Я лежал на настиле, чувствуя, как под одеждой по боку растекается горячая влага. А тварь, не теряя ни секунды, бросилась на меня. И снова в прыжке — прямо как профессиональный рестлер из моего прошлого мира, только без красивого костюма. Ну и ещё локоть не выставила в их стиле, хотя по скорости и высоте прыжка это прям напрашивалось.

За ту секунду, что у меня была на спасение, откатиться я никак не успевал, поэтому на чистом автомате выставил перед собой воздушную стену — максимально плотную, какую только мог сейчас собрать, вложив в это дело все остатки сил. Мгновенно в метре от меня в воздухе материализовалась полупрозрачная плита из уплотнённого воздуха, и тварь влетела в неё всем корпусом.

Монстра дёрнуло так, будто он с разбега врезался в каменную стену. Плита просела, ослабла, но всё же выдержала, и тварь повисла в воздухе всего лишь в полуметре от меня. Она взвыла от ярости и начала истерично молотить лапами по невидимому препятствию. Каждое её движение отзывалось во мне болью — держать стену было невероятно тяжело. Но я понимал, что без моей поддержки тварь разрушит её за пару секунд.

Впрочем, этого мне должно было хватить, в любом случае долго держать щит я не мог. Прекратив поддерживать стену, я откатился в сторону, и тварь почти сразу же после этого рухнула брюхом на платформу в том месте, где я лежал. Её когти вонзились в настил и вспороли доски именно там, где только что была моя грудная клетка.

Я тем временем поднялся на ноги и отбежал в сторону. Всё тело ныло, а раненый бок вообще горел и пульсировал с каждым ударом сердца. Дышать было тяжело. Все остатки магии я, похоже, слил в эту воздушную стену. Теперь только физика. Или Хрант. Но физики могло хватить в лучшем случае на то, чтобы убежать, поэтому выбора, по сути, не было.

И, глядя, как зелёный громила встаёт, выпрямляется и шагает в мою сторону, я понял, что продолжать боксировать с этим чудищем, было бы уже чистым самоубийством. Тварь была цела, бодра и более чем готова продолжать драку. А её магическая защита никуда не делась — ни один мой удар по-настоящему её не пробил. Пора было признавать, что я пока ещё слишком слаб для боя с таким монстром, и вызывать тяжёлую артиллерию — своего мрачного и злобного соседа по телу.

Отбежав ещё дальше от твари, я остановился и попытался выровнять дыхание и одновременно собраться. И настроить себя на совершенно иной бой. Не на драку, а на уничтожение.

Я смотрел на чудище и представлял, как брошусь на него и разорву его голыми руками. Вспомнил бой с краснокожим, в котором мы чудом избежали потерь, несчастных крестьян, сожранных тварями на прошлом дежурстве, раненых ребят в госпитале. И внутри поднялась злость. На эти проклятые разломы, на всех мерзких разломных тварей и на этого зелёного выродка в частности. И не просто злость, а лютая ненависть.

И эта ненависть начала сжиматься, уплотняться, превращаясь в одно-единственное желание: разорвать. Не выжить. Не отбиться. А именно уничтожить эту мерзость любой ценой. Я отпустил тормоза и позволил ярости полностью накрыть меня. Как в первый раз, когда я полез под краснокожего. Настоящая, практически животная ярость — я даже и не представлял, что у меня получится так быстро довести себя до такого состояния. Но видимо, сильно меня уже достали эти твари.

И снова внутри будто что-то щёлкнуло — Хрант откликнулся. И я почувствовал, будто он там, глубоко внутри меня, расправляет плечи. Знакомые и, надо сказать, не очень приятные ощущения. У меня даже на миг перехватило дыхание от этого движения изнутри.

Тут же по телу пошла знакомая волна. Сначала холодная дрожь — от затылка до пят, затем жар, который распирал изнутри так, будто кровь превратилась в кипяток. Меня словно охватило пламя, но не снаружи, а изнутри. Кожа на руках начала темнеть, сереть, покрываться знакомым металлическим оттенком, будто на неё наложили тонкую стальную чешую.

Пальцы свело судорогой, ногти вытянулись и потемнели, превращаясь в когти. Кости в плечах и спине хрустнули, будто их чуть-чуть вытянули и утолщили. Мышцы налилась тяжёлой силой, дыхание выровнялось, боль в боку отступила сначала до тупого фона, а затем и вовсе растворилась в общем разогретом теле. Рана никуда не делась, но организм перестал воспринимать её как проблему.

Сейчас всё шло быстрее, чем у Бильдорна — без того бешеного, режущего болью свиста в голове, но всё же достаточно неприятно. И это была лишь первая стадия трансформации — знакомое уже боевое «усиление» тела. А за ней накатила вторая: обострились чувства.

Мир стал резче, контрастнее, я теперь отчётливо видел, как по коже твари пробегают зелёные всполохи защитной ауры, ощущал запах сырой болотной слизи, которой от неё несло, слышал её хриплое дыхание, скрежет когтей по настилу, гул боя у разлома на заднем плане, и звук как будто тоже изменился: лишнее ушло, остались только важные ноты.

Движения мои перестали быть человеческими, в них появилась звериная лёгкость. Боль ушла окончательно. Я чувствовал себя по-прежнему собой и не собой одновременно. Где-то на периферии сознания я знал, что ранен, что устал, что силы уже потрачены, но тело на это не реагировало. Оно просто принимало новую нагрузку, как будто всё, что было до призыва Хранта, не имело значения.

Я бросил взгляд в сторону разлома. Там, возле края платформы, шёл яростный бой: здоровенная тварь высшего порядка, огромная даже на фоне зелёных монстров, отбивала натиск гвардейцев. Те стояли полукольцом и щедро «поливали» монстра различными боевыми заклятиями. Лира тоже старалась вовсю. Похоже, у этой команды был шанс на победу.

Но мне пока стоило подумать о моих шансах. Они, конечно, возросли, но стопроцентными в любом случае не были. По крайней мере, тварь шла на меня очень уверенно и явно собиралась мной пообедать.

Но когда я развернулся к ней лицом и сделал несколько шагов навстречу, она вдруг резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену и как-то замялась. Затем она начала вертеть мордой и принюхиваться. А их её глотки вырвался низкий, протяжный звук, не совсем рычание, а скорее выражение недовольства. Чудище явно чувствовало присутствие архимага из другого мира, и это ему не нравилось. Но видело оно лишь меня — свой уставший, но всё ещё сопротивляющийся предполагаемый обед.

Тварь прошла ещё несколько шагов, но уже не так уверенно. И снова принюхалась. А потом резко мотнула головой, будто отгоняя непонятный страх, и всё-таки бросилась на меня. Инстинкт охотника победил инстинкт самосохранения.

Я шагнул ей навстречу. Мысль о том, чтобы обновить защиту или начитать какое-нибудь заклинание, мелькнула, но тут же была отброшена. Я уже видел, как защита твари гасит магию, зачем пробовать ещё раз? К тому же теперь у меня самого были когти, ничем не уступающие когтям твари, и физическая сила, значительно превосходящая её силу. Так что только рукопашный бой.

Тварь попыталась повторить свой предыдущий удачный приём: сблизившись со мной, она слегка пригнулась, подалась головой вперёд и распахнула лапы, словно намереваясь схватить меня и завалить на настил, но в последний момент бросилась в сторону, чтобы ударить меня сбоку. В прошлый раз это сработало. В этот раз — нет. Теперь я был другим.

Я шагнул в сторону и чуть вперёд, навстречу твари, подхватил её движение и без всяких усилений и прочих магических фокусов просто встретил её двойным ударом. Моя левая рука ушла вниз, под лапу, а правая — вверх, по диагонали, навстречу её груди. И когти правой тут же вошли в зелёную склизкую плоть, как в масло. В хрустящее масло.

Зеленоватая рябь вспыхнула прямо у меня вокруг кисти. И на этот раз я её не только увидел, но и почувствовал физически — вязкую, сопротивляющуюся массу, которая попыталась остановить и рассеять мой удар. Но сила, что шла теперь через мои мышцы и кости, была уже другой. Против неё эта защита не работала. Я продавил её, как тонкую корку льда, и она посыпалась.

Я почувствовал, как это разрушение защиты отдалось в самой твари — она дёрнулась всем корпусом, рык сорвался на хрип, а из пасти брызнула слюна. Но тем не менее чудище попыталось ударить меня в ответ: его правая лапа пошла снизу вверх, целясь мне в лицо. Ещё недавно такой удар, даже смягчённый защитой, отправил бы меня в нокаут. Теперь же я просто поднял руку и перехватил запястье твари.

Её защита вспыхнула снова, но мои когти разрезали её, как нож тугую плёнку. И кости твари хрустнули под моими пальцами. А потом я резко дёрнул лапу в сторону, ломая сустав. Тварь взвыла и дёрнулась в мою сторону, пытаясь вцепиться зубами. Я шагнул под удар и встретил чудище локтем в огромный глаз. Голова твари дёрнулась, и зубы клацнули в пустоту.

А я тут же вогнал когти другой руки ей под рёбра. На этом моменте защита чудища сопротивлялась особенно яростно — вокруг моего предплечья вспыхнуло целое облако зеленоватых искр, словно я ударил не по телу, а по какому-то магическому артефакту. На долю секунды мне даже показалось, что мою руку сейчас вытолкнет назад. Однако я смог продавить сопротивление, чувствуя, как оно рвётся под когтями, и как трещат рёбра твари, как они ломаются одно за другим.

Тварь захрипела, из её пасти вырвался сдавленный звук, больше похожий на кашель. Она инстинктивно попыталась отступить, сделала шаг назад и шаталась уже как после хорошего нокдауна. Но оно и понятно — с пробитой грудиной и сломанными рёбрами особо не попрыгаешь.

Я не дал ей далеко отойти. Сделал шаг вперёд, и нанёс ещё один удар под рёбра, в ту же зону, куда бил раньше. В этот раз защита почти не сопротивлялась: зелёная рябь вспыхнула тускло и тут же погасла. Мои когти ушли глубже, грудная клетка чудища буквально сложилась внутрь.

Тем не менее тварь снова попыталась ударить меня свободной лапой. И у неё даже получилось: когти прошлись по моей спине, оставляя, наверное, неплохие борозды, но я уже почти не чувствовал этого. Боль растворялась в общем бурлящем потоке силы.

А следующий удар я перехватил и толкнул зелёную тушу, пытаясь сбить с ног. Но она устояла, чем сильно меня удивила. Впрочем, сильный удар ногой её под правое колено исправил это недоразумение — тварь рухнула. Доски настила аж скрипнули под такой массой.

Я навалился сверху, не давая ей подняться, и снова ударил — в этот раз по голове, чтобы окончательно дезориентировать. После чего схватился двумя руками за края раны твари, и окончательно разорвал ей грудную клетку. И просунул руку внутрь

Пальцы почти сразу нащупали сердце — крупный, плотный, горячий комок, который бился так, будто хотел пробить мне ладонь изнутри. Я довольно крепко его сжал, и в этот момент тварь взвыла так, как не выла ещё ни разу: не угрожающе, не от ярости, а от страха. Её лапы бешено забились по настилу, казалось, платформа под нами в этот момент ходила ходуном.

Сжав сердце ещё сильнее, я развернул руку и одним рывком выдрал его наружу вместе с обрывками сосудов. Но оно всё равно продолжало биться у меня в ладони и светилось изнутри насыщенным зелёным светом, будто его налили не кровью, а раскалённой силой.

Тело твари тем временем дёрнулось, выгнулось дугой, а потом всё разом обмякло. Магическая аура вокруг туши вспыхнула в последний раз, словно догорая, и начала расползаться, как дым, тая в воздухе. Кожа чудища стремительно темнела, из ярко-зелёной становилась грязно-чёрной, иссыхала, трескалась. И через несколько секунд от зелёной склизкой туши остался только обугленный, хрупкий каркас, который тут же превратился в зеленовато-серый пепел и осыпался на доски тонким слоем.

А я остался стоять с сердцем в руке. Оно уже не билось так яростно, но всё ещё пульсировало, будто что-то внутри него продолжало жить своей жизнью. Оно было горячим, и я чувствовал исходящую от него силу — плотную, давящую; чувствовал, как она стремится покинуть сердце, как тянется ко мне, просится в моё тело. Я уже давно понял, что у разломных тварей сердце выполняло не только ту роль, что у людей. В нём также находилась вся магическая энергия, что питала монстра, все его резервы.

«Выпей», — раздался в голове скрипучий металлический голос Хранта.

Я был готов к этому и разумом осознавал, что ничего мне пить не нужно, так как все риски этого дела я даже не представлял. Но вот только разум — это одно, а инстинкты совсем другое. И не всегда в борьбе с ними разум одерживает верх. Вот и теперь у меня внутри вдруг возник странный голод. Совершенно дикий, сильный, безумный. Возникло невероятное желание заполучить силу, что таилась в этом тёплом комке разломной плоти. Оно полностью накрыло меня, но я понимал, что это не моё желание, а Хранта, и поэтому изо всех сил держался.

«Выпей, — проскрипело снова в голове. — Это твоё!»

Рука сама собой начала сжиматься, и сердце твари от этого стало горячее и запульсировало сильнее. А внутри у меня всё отозвалось предвкушением — не моим, чужим. И появилось дикое, почти физическое желание — впустить в себя эту теплоту, эту пульсацию.

«Выпей!» — раздалось в третий раз, но теперь это была не просьба, не предложение, теперь это звучало как приказ.

Не то чтобы я испугался, но рукой дёрнул, собираясь швырнуть сердце туда же, где только что рассыпался в пепел его бывший владелец. Но в последний момент пальцы так и не разжались. Что-то внутри удержало, не дав выбросить. Не Хрант. Скорее некое предчувствие, что не стоит делать необдуманные поступки.

Я осторожно положил сердце на платформу — это было лучшее решение в данной ситуации. Оно продолжило всё так же пульсировать и светиться силой, но меня тут же начало отпускать. Странный голод быстро прошёл, и вернулась возможность мыслить рационально. Я перевёл дыхание и бросил взгляд в сторону разлома.

Там всё ещё продолжался бой. Гвардейцы и Лира дрались с разломной тварью высшего порядка, и, судя по тому, как часто над площадкой вспыхивали всплески магии, лёгким этот бой не был. Надо были идти и помогать им. Да побыстрее, потому как с высшей тварью дралось не более пяти-шести человек. Остальные всё ещё были заняты зелёными.

Но что делать с сердцем? Оставить его здесь или забрать с собой? Я прислушался к своим ощущениям — вроде отпустило. Тогда я осторожно взял сердце твари — сила из него никуда не делась, она так же пульсировала, грела ладонь, но желания выпить эту силу у меня пока не возникало. И Разрушитель на удивление молчал. Я почувствовал, как он неспокойно шевельнулся внутри, когда я взял в руку сердце, но требовать больше ничего не стал.

Это радовало. Значит, можно прихватить сердце с собой на всякий случай, а там будет видно. Я слегка сжал тёплый комок — так, чтобы не выронить, но и случайно не «выпить» его силу, и побежал туда, где шёл бой с тварью высшего порядка. Сначала надо помочь команде, а уже потом решать, что делать с ценным трофеем.

Приблизившись к месту сражения, я внимательно разглядел тварь. Росту в ней было не меньше четырёх метров, а внешне она напоминала чудовищного медведя, покрытого вместо шерсти чёрной, каменной, потрескавшейся коркой. Из огромной, клыкастой пасти монстра валил густой, чёрный дым, а два красных глаза светились сквозь него, будто раскалённые угли.

Жуткое порождение разлома, явно усиленное магией огня, оно железно было намного опаснее краснокожего. Я вообще не представлял, как такого победить. И, похоже, гвардейцы — тоже, потому как дела у них шли, мягко говоря, не очень.

У меня мелькнула мысль, что, «выпив» силу из сердца зелёного монстра, я смогу справиться с этим чёрным медведем. Это бесспорно. Но при этом станет сильнее и Хрант — в этом я вообще не сомневался, иначе зачем он так настойчиво просил меня забрать эту силу?

А что сделает Хрант, став сильнее? Тут и гадать не надо — первым делом перехватит контроль над телом. И тогда неизвестно, кто выйдет драться с каменным медведем — я или он. Да и вообще, выйдет ли Разрушитель против твари? Зачем ему это? Может, он, наоборот, ей поможет, ведь он, как и она, не из этого мира.

Гвардейцы и Лира тем временем атаковали. Они без остановки били по чудищу разными боевыми заклятиями: пытались разрезать каменную плоть воздушными клинками; выпускали в неё ледяные стрелы и колья; стегали её плотными водяными хлыстами; пытались пробить её защиту сгустками огненной плазмы. Но толку не было: заклятия либо разбивались о каменную шкуру, либо вообще рассеивались на подлёте.

Тварь казалась неуязвимой. И это она ещё не атаковала в ответ. Как мне показалось, она пока лишь осваивалась, приходила в себя, потому как, кроме отмашек и злобного глухого рычания, я не заметил никаких проявлений агрессии с её стороны. Весь бой пока сводился к тому, что пятеро гвардейцев, капитан и Лира лупили по твари. А она лишь принимала удары.

Но в тот момент, когда я уже почти подошёл к ним и начал задумываться, какое мне выбрать заклятие для атаки, тварь резко бросилась на двух гвардейцев. Движение оказалось настолько неожиданным и стремительным, что бойцы не успели на него среагировать. Каменный медведь схватил одного из них массивной лапищей за левое плечо, а второй лапой вцепился в правый бок и разорвал беднягу пополам.

Капитан и Лира, которые в этот момент находились по бокам твари, одновременно бросились в ближнюю атаку, пытаясь отвлечь чудовище от раненого. Отвлекли. Зверюга отбросила гвардейца и мгновенно повернулась к Лире. И не раздумывая нанесла удар лапой. Он пришёлся Лире под рёбра и был такой силы, что никакая защита не удержала длиннющих когтей. Прямо на моих глазах они вошли в бок Лире, а затем тварь подхватила девушку и подняла её вверх, словно лёгкую куклу, поднесла к дымящейся пасти и принялась разглядывать.

Каменный медведь зарычал, оскалился, дым из его пасти повалил гуще, а глаза вспыхнули сильнее. И он не сводил этих глаз с Лиры. Казалось, чудовище решает, сожрать мою напарницу или разорвать её, как гвардейца, и выбросить.

Мне стало жутко от страха за Лиру, внутри всё похолодело, и я бросился к чудовищу со всех ног, понимая при этом, что вообще не смогу ничего с ним сделать. Но всё равно бежал — не смотреть же со стороны на всё это. А пока я бежал, капитан закрутил вокруг своей руки плотную водяную плеть, усилил её до состояния стального троса и хлестанул прямо по морде твари.

Попал удачно — по глазам, и звук раздался такой, словно кайлом со всей силы ударили по камню. Тварь дико взревела. От боли или ярости — неважно. Главное — она разжала когти и отшвырнула Лиру. Та отлетела метров на пять-семь, ударилась об настил, прокатилась по его поверхности, перевернулась несколько раз и замерла — вся в крови, с разорванным боком. Это было жуткое зрелище, но шансы на то, что Лира жива, оставались. Как минимум тварь не разорвала её пополам, а это уже немало в ситуации, когда рядом на берегу находятся лекари.

А чудовище теперь шло на капитана. И да, это был не краснокожий, это был далеко не краснокожий. Это была тварь совершенно другого уровня, несравнимо более сильная и опасная. И я понимал совершенно ясно: одной силы или ярости Хранта против такого чудовища точно не хватит. Слишком могучим был этот чёрный, каменный медведь.

Я бросил взгляд на неподвижную, окровавленную Лиру, на капитана, идущего прямо на монстра и явно понимающего, что это его последний бой, на жуткого каменного исполина с дымящейся пастью и горящими глазами, и… пальцы сжались сами собой.

И началось. Сначала огнём обдало руку, которой я сжал сердце зелёной твари. Казалось, будто раскалённый металл проник мне под кожу, и этот дикий, нестерпимый жар мгновенно распространился от кисти до плеча, далее в грудь и охватил всё тело. Я натурально горел изнутри. Во мне всё клокотало, как если бы внутрь залили кипящую смолу, и она, бурля, искала выход.

Казалось, что внутри меня растёт раскалённый шар, скручивая внутренности, ломая кости, выворачивая суставы, разрывая мышцы и пытаясь вырваться наружу. Давление внутри меня росло, воздуха не хватало, моё тело стало слишком тесной оболочкой для силы, что развернулась во мне. И теперь она прорывалась наружу. Было ощущение, что ещё немного — и меня действительно разорвёт.

И что это была за сила: энергия сердца разломной твари или это Хрант начал вовсю разворачиваться, я не знал. Мысли путались и рассыпались, я уже не мог понять, где заканчивается моё «я», и где начинается что-то иное. Меня штормило так, словно я стоял не на платформе, а в центре разлома, который скручивал и выворачивал не только каждую клетку моего тела, но и всю мою сущность. Окружающий мир поплыл, его уже не было. Всё, что у меня осталось — это ощущение, что я горю, дикая боль и невыносимый гул в голове.

И вдруг сквозь весь этот оглушающий поток ощущений прорезался звук. Сначала очень слабый, он всё усиливался и усиливался. И это был хохот — низкий, глухой, вибрирующий. Он звучал так, будто исходил не извне и не изнутри, а сразу отовсюду, заполняя пространство, погружая меня в себя. Совершенно безумный хохот, настолько жуткий, что несмотря на ощущение, будто я уже натурально догораю, у меня холод пробежался по спине.

А потом хохот начал стихать, и я снова услышал знакомый голос — тот самый скрипучий, давящий голос Хранта Разрушителя. Он громко, отчётливо и протяжно произнёс:

— Хо-ро-шо.