Хозяин облачного трона II

Глава 15

— Это огромные деньги!

Здоровенный мужик крайне неприятной наружности навис надо мной так, что мне пришлось задрать голову. Злобное лицо с тяжёлыми надбровными дугами, выдающейся вперёд нижней челюстью и маленькими, глубоко посаженными, чёрными глазами подходило скорее разбойнику или портовому грузчику, но мужик был одет прилично, и, я бы даже сказал, с иголочки. На нём был дорогой тёмно-серый кафтан, наглухо застёгнутый под горло, такого же цвета штаны, дорогой ремень с серебряной пряжкой и до зеркального блеска начищенные дорогие сапоги — очень похоже на форму какой-то секретной имперской спецслужбы.

Мужик смотрел мне в глаза, не моргая, с откровенной неприязнью во взгляде и ждал. Через некоторое время ему надоело ждать, и он с раздражением произнёс:

— Мы и так слишком щедры: даём тебе такую гигантскую сумму там, где можно вообще не платить.

Я пожал плечами и заметил:

— Раз вы платите, значит, понимаете, что не заплатить не получится.

Мужик нервно дёрнул щекой и сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.

— Будь моя воля, — прорычал он, — я бы вообще сдал тебя Императору, чтобы он тебя казнил!

— Твой удел — исполнять чужую волю, — ответил я спокойно. — Так что не умничай.

Мужика аж перекосило. Казалось, ещё секунда, и он бросится прямо на меня. Но нет, сдержался, лишь заорал:

— Да я тебе сейчас шею сверну за такие слова!

— Мне надоело смотреть, как ты пытаешься казаться страшным, — сказал я. — Давай уже определимся: или обсуждаем нормальную сумму, или расходимся. Выбирай.

Мужик покраснел, выпучил на меня свои маленькие глазки, немного попыхтел, но в итоге процедил сквозь зубы:

— Сколько ты хочешь?

— За такой риск? Не менее трёх миллионов золотых риалов.

У мужика аж глаза увеличились. Он выпучился на меня и, похоже, пытался понять, шучу я или нет, но потом до него всё же дошло, что не шучу, и он заявил:

— Таких денег ты не получишь.

— Тогда ищите другого исполнителя, за меньшую сумму я этот контракт не заключу.

И тут мужика переклинило окончательно. Он взревел, и голос у него стал низким, рвущимся, совершенно не человеческим. И почти сразу же его лицо начало меняться: кожа потемнела, сморщилась; челюсть вытянулась вперёд ещё сильнее, обнажая кривые заострённые зубы; глаза вспыхнули огнём в прямом смысле этого слова — внутри зрачков заплясали огненные языки. Руки его исказились и вытянулись, превратившись в костлявые лапы с чёрными изогнутыми когтями. И это жуткое существо вытянуло свои лапы к моему лицу и взревело:

— Тебе конец, Ферон!

Я подскочил как ошпаренный и сел в кровати, глубоко дыша и пытаясь понять, где нахожусь. Сердце билось глухо и тяжело, глаза потихоньку привыкали к полумраку.

Всё хорошо, я дома, в своей комнате. Вокруг темно, тихо и спокойно. И главное — запах. Привычный с детства лёгкий запах старого дерева, запах моего дома, моей спальни. Потихоньку я вернулся в реальность.

— Прекрасно, — пробормотал я. — Первая ночь дома, надеялся нормально выспаться… и нате вам.

Я провёл руками по лицу, пытаясь окончательно прийти в себя. Голова звенела после такого сна, как после удара кувалдой. Сны, в которых я был Фероном, снились мне довольно часто. Но обычно всякая ерунда: какие-то обрывки, нелепые сцены, которые я забывал уже через минуту после пробуждения. Один раз приснилось, будто разговариваю с Виалорой, но наутро я уже даже её лица не мог вспомнить. В другой — от кого-то убегал и прятался. Неясно от кого, неясно где. Пустые отголоски чужой жизни, чужой памяти.

Да и сейчас примерно та же картина: какой-то мужик в непонятной форме, странный разговор, торг. Но ни где мы находились, ни что обсуждали — это всё было непонятно. Не назвал бы он меня в конце Фероном, я бы вообще подумал, что со мной тот мужик общается и мне за что-то обещает дать денег.

Но нет, он общался не со мной. Впрочем, в том, что мне снились сны, где я Ферон, ничего необычного я не видел. Соблазнитель императрицы Виалоры был рядом — в этом же теле. Какая-то связь у меня с ним точно имелась. Хранта же мне удавалось вызвать на подмогу у разлома и ранее в академии. Да и сразу после переноса в тело Разрушителя я же каким-то образом назвал номер контракта Ферона.

Значит, имел я доступ к его памяти, просто не мог туда залезть просто по своему желанию. На стрессе как-то один раз получилось, а потом, как отрезало. Может, он сам тогда помог и подсказал, а потом закрылся. Хотя… если это так, то что же получается, он всё видит и слышит, что я делаю? И Хрант тоже? Как я живу, что ем, с кем дерусь, как с Тиной…

И тут мне впервые захотелось избавиться от подселенцев. Очень неприятной оказалась мысль, что они видят и слышат всё, что я проживаю, словно смотрят непрерываемое реалити-шоу. Но как от них избавиться, я не знал. Оставалось радоваться, что хотя бы не снятся сны Разрушителя. Вот где, наверное, полноценные кошмары были бы.

Я лёг обратно и уставился в потолок. После того как я встану, я почти сразу же забуду половину деталей нового сна — так было всегда. Но пока ещё память держала ощущения свежими, будто всё это произошло действительно со мной. И особо крепко в эту память врезалась услышанная сумма: три миллиона золотых риалов. Слишком уж внушительная цифра, чтобы её сразу забыть.

Интересно, если это был сон на основе реально пережитых Фероном событий, то о каком контракте шла речь? Неужели о том самом? В принципе логично. За что ещё можно требовать такие деньги, кроме как за соблазнение императрицы? Скорее всего, именно о том контракте и говорили.

Но вот заплатили ли Ферону эту сумму? Контракт он выполнил — это факт. Но получил ли он деньги? Должен был. Номер контракта ведь у меня не просто так спрашивали… Значит, был он. На какую сумму — это уже вопрос. Может, меньше, но всё равно немало — неприятный мужик изначально во сне говорил о больших деньгах.

И если Ферон их получил, то далее возникал следующий вопрос: а где эти деньги? Раньше я вообще об этом не задумывался. Но после такого сна… как-то резко подумалось. И вообще, где всё имущество этого парня? Где его дом? Его накопления? Что-то же у него должно было остаться. В принципе мне на всё это плевать, но вот деньги за контракт — они меня заинтересовали. Слишком уж большая сумма, и слишком уж мне были нужны деньги.

Ферон явно не успел ничего потратить. Кто бы ему дал такую возможность? Получил предоплату — выполняй работу. А в том, что там была предоплата, я не сомневался. И скорее всего, стопроцентная, потому как по снам, которые мучили меня ещё в Питере, я понял, что Ферон изначально знал, что всё это задание закончится казнью и перерождением. Идти на такой риск без стопроцентной предоплаты — крайне глупо.

Деньги он получил и где-то спрятал. И учитывая, что он собирался уйти на перерождение и не знал, как и когда вернётся, то спрятал явно надёжно. И вполне возможно, эти деньги до сих пор лежат там, куда Ферон положил их двадцать лет назад. И какая мысль могла прийти ко мне после всех этих рассуждений? Только одна: эти деньги нужно найти.

Причём никаких угрызений совести за то, что я собрался забрать чужие деньги, я не испытал. Потому как, во-первых, они были и не такие уж чужие — Ферон был теперь частью того тела, на поддержание жизни которого я эти деньги собирался потратить, во-вторых, Ферон мне, Ивану, должен компенсацию. Он без спроса вселился в моё настоящее тело и сломал мне жизнь, потому что из-за него меня закинул в этот жуткий мир. А в-третьих, Ари — его сын, его наследник.

И если первые два пункта ещё можно было назвать притянутыми за уши, то по третьему я смело имел право забрать всё имущество и все средства Ферона. Если, конечно, хоть что-то найду.

Да и, в конце концов, мне просто были нужны деньги. По большому счёту одной этой причины хватало за глаза. Только вот где найти то, что я собрался забрать? Как узнать, куда Ферон спрятал все свои накопления?

Самый простой путь — попытаться вытащить информацию из его памяти. Только вот как это сделать? Прямого доступа к ней у меня не было. Возможно, существовали какие-то практики, позволяющие это сделать, но как о них узнать? У кого? Не стану же я всем подряд рассказывать о своей тайне. Тут вообще никому нельзя рассказывать. Но как тогда залезть в память к Ферону?

От такого мысленного напряга с утра пораньше у меня аж голова разболелась. Стоило подумать об этом попозже, а пока просто нормально проснуться и прийти в себя. Хотя не так-то просто было от этих мыслей отделаться. И ещё от мыслей о мужике из сна. Я очень надеялся, что произошедший с ним во сне метаморфоз был эффектом сновидения, а не реальным воспоминанием Ферона. Потому как в противном случае возникал вполне логичный вопрос: если то был не человек, то с кем тогда Ферон заключил этот контракт?

Я взглянул на часы — почти шесть, дальше спать смысла не имело, да и не получилось бы уснуть после таких бодрящих размышлений. Выбравшись из постели, я пару секунд посидел, давая телу окончательно понять, что ночь закончилась, после чего поднялся и пошёл умываться.

Холодная вода полностью меня разбудила, и я начал собираться на пробежку. Бег по утрам в этом мире никто из дворян не практиковал, но мне нравилось: тело просыпалось намного быстрее, мысли упорядочивались, да и просто полезно для здоровья. Это была одна из немногих привычек из старого мира, от которой я не собирался отказываться в этом. Правда, очень не хватало кроссовок и спортивной формы, бегать приходилось в чём попало.

Я надел лёгкую рубаху из тонкого льна, сверху короткий жилет, чтобы не продуло, тонкие свободные штаны, на ноги — самые мягкие кожаные башмаки из тех, что у меня имелись. Каждый раз, выходя на пробежку, я думал, что надо найти хорошего сапожника и заказать ему более подходящую для бега обувь, но руки так и не дошли пока.

Пробежавшись и взбодрившись, я вернулся в дом, привёл себя в порядок, переоделся в обычную одежду и направился на завтрак. Мать с сестрой чуть свет уехали в Трогбел за покупками, поэтому за столом мы сидели втроём: отец, брат и я.

На завтрак подали горячую пшеничную кашу с маслом, ветчину, творог, свежий хлеб, мёд и травяной чай. Ели мы практически в тишине, лишь изредка перебрасывались друг с другом короткими фразами ни о чём. И лишь в конце отец, допив чай и со звоном поставив чашку на блюдце, спросил:

— Какие у тебя планы, Ари?

— Грандиозные, — ответил я, улыбнувшись.

Рассказывать про предложение полковника Онеля — перебраться в столицу и поступить в Высшую военно-магическую академию я не собирался. О предложении Тины — тем более. Вообще, хорошо, что получилось с ней нормально попрощаться. Расстались, можно сказать, на позитиве, красиво. Да и вообще, яркий у нас получился роман, хоть и недолгий. И очень неприятно было осознавать, что расстаёмся мы, скорее всего, навсегда. Но визитку её я сохранил. Пусть будет. Может, когда-нибудь и пригодится.

Но сейчас было не до Тины, сказочные ночи, проведённые с ней, остались в прошлом — впереди ждала суровая реальность. Пока я ехал домой, переживал, не случилось ли чего за время моего отсутствия, но по прибытии выдохнул — похоже, обошлось. По крайней мере, вчера за ужином ничто ничего жуткого не рассказал.

— А мы можем узнать, что за грандиозные такие? — спросил тем временем брат. — Или это секрет?

— Не секрет, — ответил я. — Все мои планы связаны с семьёй и с семейными делами. Какие тут могут быть секреты?

— Тогда я с интересом послушаю, — сказал Эрлонт.

— И мне любопытно, — добавил отец.

Я положил приборы на тарелку, вытер руки салфеткой и сказал:

— Для начала расскажите мне, что там с Бильдорнами? Объявлялись они за время моего отсутствия?

Отец тяжело вздохнул, отодвинул чашку и ответил:

— Буквально на днях барон прислал очередное предложение о продаже ему нашей земли. И, как сказал посыльный, это было последнее предложение.

— Какой жирный намёк, — заметил я. — Прям жирнючий.

— Намёк неприятный, — согласился отец, — но я очень надеюсь, что Бильдорны просто пытаются нас так запугать.

— А что, если нет?

Вопрос был не самый приятный, и задал я его прямо в лоб. Отец ничего не ответил и заметно занервничал — принялся вытирать совершенно чистые руки об салфетку, а потом вдруг взял чашку, забыв, что она пустая. Отца сильно напрягал разговор, но мы должны были обсудить эту тему. Тянуть было бессмысленно. Дальше будет только хуже.

— Нельзя сидеть сложа руки и гадать: пугает нас этот упырь или собирается очередную гадость нам сделать, — сказал я.

Отец посмотрел на меня взглядом человека, которому уже много лет приходится жить ожиданием неприятностей, и спросил:

— И что ты предлагаешь?

— Предлагаю действовать, — ответил я.

— Как?

— Для начала — вернуть себе воду.

На лице отца появилось растерянное выражение, он явно не ожидал такого поворота и не знал, как реагировать на мои слова.

— Жизнь семьи сейчас — это не жизнь, а выживание, — сказал я. — И с этим надо заканчивать. Но без воды мы не вылезем из этой… задницы. Прошу прощения за такое выражение.

— Без воды не вылезти, — согласился отец. — Но как её забрать у Бильдорнов?

— Не забрать, а вернуть, — уточнил я. — Это он забрал её у нас, забрал чужое, а мы будем возвращать своё.

— В нашем случае разница небольшая, — сказал отец. — Забрать… вернуть… Это в любом случае невозможно, как ты ни назови.

— Возможно всё. И более того, я намерен это сделать. Но мне потребуется ваша помощь: и твоя, и Эрлонта. Сейчас я не могу сказать, какая именно, потому что план пока не готов.

— Нет, я категорически против открытой конфронтации с Бильдорнами, — заявил отец.

— Я понимаю, почему ты против, — сказал я, — и не могу тебя за это осуждать. После того, что вы с мамой в своё время пережили, любой бы стал осторожным. Но второй раз с нами такой номер не пройдёт. Мы будем готовы и дадим отпор.

— Сомневаюсь, что мы сможем им что-то противопоставить, — произнёс отец. — У Бильдорнов связи, деньги, наёмники…

— Силы неравны, — согласился я. — Поэтому всё нужно хорошо продумать и просчитать. Но бездействовать нельзя, добром это не закончится. При твоём миролюбивом подходе у нас есть два варианта развития ситуации: первый — ты продаёшь почти все наши земли барону за бесценок, и проблемы откладываются на какой-то срок, но не навсегда; второй — мы боремся.

— У нас нет ни сил, ни ресурсов, — сказал отец. — Как без этого бороться?

— Тогда надо продавать земли. И как можно раньше, пока барон предлагает хоть какие-то деньги. Или бороться, или продавать сразу. Продавать их за бесценок после ещё одного налёта и погрома — это не просто плохой вариант, это худший из худших. И решать надо сейчас, пока Бильдорны не начали действовать первыми.

— Какой смысл решать бороться, если бороться нечем? Зачем ты вообще поднимаешь эту непростую и больную тему? — спросил отец, плохо сдерживая раздражение.

— Сейчас нечем, — сказал я. — Но силы появятся. И средства тоже. Надо только поставить цель и идти к ней.

На это отец ничего не ответил. Он довольно долго молчал, и казалось, он пытается понять не столько мои слова, сколько меня самого. В итоге он покачал головой и произнёс:

— Ты сильно изменился, Ари. И слишком быстро. Иногда… иногда мне кажется, что я разговариваю не с тобой, а с каким-то другим человеком.

— Каждый человек в какой-то момент взрослеет и начинает по-другому смотреть на мир, — ответил я. — После дежурства у разлома и боя с тварью я поверил в себя. И к тому же реально стал сильнее.

— Чтобы победить Бильдорнов, одной физической силы недостаточно.

— Я это понимаю, но прежде всего нужно решить главный вопрос: готовы ли мы морально вернуть себе воду? Если да, то будем думать, как это сделать. Если нет, то… — я театрально развёл руками. — То смотри пункт первый: надо поскорее продавать землю, пока её хотят купить, а не отобрать.

— Сейчас я точно к принятию такого решения не готов, — сказал отец. — Надо думать. Очень хорошо думать. Взвесить все риски, просчитать шансы.

Он встал из-за стола и направился к выходу из гостиной, почти дошёл до двери, но вдруг остановился, словно вспомнил что-то важное, обернулся и спросил:

— Тебе мать сказала, что позавчера к нам заезжала Лира Зортемис?

— Нет, — ответил я. — Ничего не говорила.

— Лира заезжала сказать, что она вернулась из столицы. Просила передать тебе эту информацию, когда ты приедешь. Мать, видимо, забыла, но вот я передаю.

— Спасибо.

Отец кивнул и ушёл, мы с братом остались вдвоём. Эрлонт был очень серьёзен, и по его виду я понял, что он хочет продолжить разговор о Бильдорнах и воде.

— Что думаешь обо всём этом? — спросил я.

Брат какое-то время сидел молча, словно подбирал слова, а потом ответил:

— Я хоть и был тогда маленький, но очень хорошо помню тот налёт. Это было ужасно. Я потом несколько лет по ночам просыпался и вскакивал — снилось всё это. И как дом разнесли, как мама еле выжила, как я прятался под кроватью… До сих пор передёргивает, когда вспоминаю ту ночь.

— А что думаешь насчёт возврата воды?

— Я не представляю, как её вернуть, — признался брат. — Но я хочу бороться. Если у тебя будет серьёзный план, я готов помогать, чем смогу. Надо вытаскивать семью из этой ямы.

— В первую очередь нам понадобятся деньги, — сказал я. — У меня есть мысль, где их взять. Но одних денег мало. Потребуется команда. Надёжные люди, сильные бойцы, которые не предадут и не возьмут втридорога за работу. Несколько человек хотя бы. Вдвоём с тобой мы новый налёт не отобьём, а он будет.

— Ты говоришь: несколько человек. Но разве несколько человек изменят расклад сил?

— Иногда и один может сыграть решающую роль. Бильдорны не отправят сюда большой отряд. Они знают, что у нас всего три бойца, включая отца, у которого слабый дар. То есть, по факту бойцов всего двое. И ещё он знает, что у нас нет друзей, которые за нас вступятся, и нет денег, чтобы нанять наёмников. Как думаешь, сколько человек при таких вводных барон сюда направит?

— Направить он может сколько угодно, — ответил Эрлонт. — Думаю, человек десять — пятнадцать минимум. Но сильных бойцов из них будет не больше пяти — семи, остальные нужны, чтобы просто громить и пугать.

— Вот! И хорошо, что ты это понимаешь, — сказал я. — Не прими за хвастовство, но после того, как мы втроём справились у разлома с краснокожим, я уверен, что тройку, а то и пятёрку наёмников барона я раскидаю. Так что нам хотя бы троих ещё в наши ряды найти, уже силы будут равны. А если человек пять сможем собрать, то вообще будет здорово. Главное — чтобы это были надёжные люди и не убежали, испугавшись барона, если тот вдруг сам притащится.

— Я поговорю с Тиором, — пообещал брат. — С моим товарищем по дежурству у разлома, которого твой целитель тоже вылечил. Помнишь его?

— Конечно.

— Он наёмник-профессионал. У него точно есть нужные связи, и он сможет посоветовать нормальных ребят.

— Как скоро ты сможешь с ним переговорить? — спросил я.

— Постараюсь как можно быстрее, — ответил брат. — Где Тион живёт, я не знаю, но в Трогбеле есть таверна, где собираются местные наёмники, он там часто бывает. Я прямо завтра съезжу туда. Не факт, что Тиор окажется там в этот момент, но я его найду в любом случае.

— Спасибо, — сказал я. — И раз уж речь зашла о Трогбеле, ты не знаешь там какое-нибудь хорошее заведение, куда можно пригласить приличную девушку выпить вина? Мне надо с Лирой куда-нибудь сходить.

— Приличные девушки по заведениям не ходят и вино там не пьют, — рассмеявшись, заметил брат, но тут же до него дошло, что ляпнул он это, не подумав, он быстро прекратил смеяться и добавил:

— Извини. Это я не о Лире. Ничего плохого о ней я не хотел сказать. Просто неудачно пошутил.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Всё нормально. Шутка есть шутка. Пошутили, посмеялись. И забыли.

Брат понял, что я действительно не обиделся, успокоился и сказал:

— А ты, конечно, молодец, самую красивую девушку в округе решил себе прибрать. И здесь я горжусь тобой.

— Это не свидание, — пояснил я. — Дружеский обед. Мы слово дали нашему третьему товарищу по тому дежурству, что выпьем за его здоровье, когда премия придёт.

— Ну и зря, что не свидание, — с нескрываемым разочарованием произнёс брат. — Но в любом случае с такой девушкой надо идти как минимум в «Серебряную лилию». Очень хорошее заведение. Но дорогое. Вино там тебе обойдётся в немаленькую сумму.

— Получив большую премию за уничтожение разломной твари, думать о цене на вино — это уже перебор, — заметил я. — Один раз можно себе позволить.