Хозяин Барамбашкина

ГЛАВА 3

Когда повязка была снята, перед глазами открылась холмистая, поросшая высокой травой местность. Впереди возвышался один из зеленых холмов, которыми сплошь была усыпана земля Турожщины. Некоторые из холмов дымились, словно сопки. Никакой деревни не было и в помине. Не успела она поинтересоваться, как зеленый легким движением руки дернул кверху сучковатый пень и скрылся в темном проеме под ним. Дина в нерешительности потопала следом. Высокие земляные ступени вели вниз, где мерцал тусклый свет. Не успев вовремя спрятаться, девушка схлопотала закрывающимся люком по затылку, и полученная ранее от дубины шишка не осталась одинокой.

В земляном подвальчике стояла пара огромных, грубо сколоченных столов, на которых тускло подрагивало пламя оплывших свечек. В обложенном камнем очаге тлели уголья, а тонкий едкий дымок поднимался вверх и уходил в дыру, через которую был виден клочок утреннего сизого неба.

Зеленый громила плюхнулся на широкую скамью и похлопал ручищей рядом с собой, приглашая нерешительную Дину составить компанию.

— Эй, Батуз, — зычно гаркнул он. — Спишь, что ль?

— Кто там орет, чтоб тебе хлебало разорвало, — донесся откуда-то сбоку недовольный скрипучий голос.

Присевшая на край скамьи Дина с удивлением обнаружила, что внутри холм оказался гораздо больше и просторнее, чем можно было предположить. На стене висела кое-как скроенная занавесь из мохнатой потрепанной шкуры, которая была отодвинута в сторону чьей-то костлявой зеленой рукой. Из спрятанной в глубине комнатушки показалось такое же зеленое создание. Было оно гораздо ниже и худее того, с кем Дине удалось провести под елкой ночь. Сгорбленная высохшая фигура указывала скорее на то, что это был старик. Когда он приблизился, Дина убедилась, что ее предположения верны. Зеленолиций и правда был не молод, матовые и темные, как две бусины, глаза терялись в глубине морщинистого "лица", ели можно было так выразиться. Был он таким же лысым, как и Динин попутчик, только на узком, обтянутом сухой зеленой кожей черепе виднелись шишки и темные, как веснушки, пятна. Длинную, грязно-серую рубаху и штаны закрывал до самых коленок чумазый лоснящийся передник.

Старик довольно заулыбался, обнажая кривые желтые зубы, и подал гостю руку для приветствия. В ответ Динин спутник приподнялся со скамьи и крепко обнял тощего старика.

— Жортынбактырулык, — обрадовался зеленый старикан. — Живой, зараза.

— А то, — расплылся в улыбке громила, хлопая старика по плечу. — Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Человека вон привел, — кивнул он головой в сторону Дины, и та судорожно сглотнула, не к месту вспомнив сказки о леших и людоедах.

— Челове-е-ека? — присвистнул старик и, прищурившись, навис над растерянно хлопающей глазами Диной.

— Это Диннет, прошу любить и жаловать, — продолжал громила. — Выследили меня бледномордые, навалились со всех сторон. А Диннет — хрясь-хрясь, и об дерево, голыми-то руками. Джиу-джитсу, во как. Понял?

— А-а, — протянул зеленый старикашка, еще больше склоняясь над Диной и приближая к ней широкую скуластую морду. — Племя такое? Жиу-жизу?

Дина виновато улыбнулась и еще больше вжала голову в плечи.

— Жрать неси, все потом, — громила положил здоровенные ручищи на шершавый стол и нетерпеливо забарабанил пальцами. — А Мо где?

— На реку ушла.

— С чего бы это?

— У женщин свои секреты, — развел руками старик и закопошился у очага, гремя деревянными плошками.

— Приведет хвоста, как пить дать, — не унимался зеленый громила.

— Не приведет, — старик принялся метать на стол полные миски с чем-то подозрительным и никак уж не похожим на еду. — Эти крысеныши на болотах давно не появляются, с тех пор, как деревню испепелили… Ешь вон, сил набирайся, а то совсем отощал.

Дина покосилась на "отощавшего" верзилу, который за обе щеки уминал все подряд.

— Мухоморчики соленые, тушеные в болотной тине молоденькие жабки, — не переставал суетиться хозяин, выставляя широкие блюда, — заливное из дубовой коры, тритоны под вербенным соусом…

— Чего не ешь? — оторвался от своей миски громила и настороженно поднял на Дину глаза.

— Я не голодная…

— Боишься, что пронесет? Не боись, точи. Батуз — кашевар проверенный… Точно не хочешь?

— Не-а, — отодвинула девушка от себя миску с серой жижей.

— Тогда я доем, — он смело придвинул к себе ее тарелку, влезая в нее толстыми пальцами.

— А нормального чего-нибудь, человеческого, нету? — с надеждой подняла она глаза, так как со вчерашнего вечера во рту не было ни крошки.

— Слыхал, Батуз? — хрипло рассмеялся громила. — Человечина у тебя есть?

— Откуда ж ей быть? — взмахнул грязной тряпкой хозяин. — К вечеру ужики будут, жимолостью фаршированные…

— Слыхала? Нету. А как насчет эльфячины? Тьфу, костлявые, заразы. И изжога от них жуткая… Хотя, если приправить, как следует, да чесночку…

— Спасибо, не нужно. Я травы пожую, — Дина потянулась за единственным известным здесь блюдом — одиноким капустным листом.

Дверь сверху распахнулась, в глаза ударил свет, и внутрь ввалилась толпа зеленомордых, в грязных рубахах, доспехах и кожаных шлемах, напоминающих детские шапки с завязочками. С десяток существ с мечами и щитами, галдя, спускались по ступеням. Завидев Дину, они принялись толкать друг друга локтями. Повисла мертвая тишина.

Жортынбактырулык не спеша поднялся с широкой скамьи, поправил пояс и рубаху, откашлялся и важно произнес:

— Диннет, — затем приподнял девушку за шкирку, как нашкодившего кота.

— Дина, — поправила она его, высвобождаясь из его лапищ и падая обратно на лавку.

— Прошу любить и жаловать. Дина. Человек. Джиу-джитсу.

— Ух ты. Оба-на, — раздался дружный хор хриплых голосов, и зеленые воины поспешили вниз по ступеням. — Зырь. Человек. Живой. Всамделишный, — они бесцеремонно принялись тыкать корявыми пальцами в плечи, живот и спину, хватать за ноги, дергать и нюхать ее волосы. — Ого-го. Чтоб мне провалится. Самка что ль? Да иди ты.

— Тихо-тихо, без рук, — гаркнул Жортынбактырулык и даже заслонил перепуганную Динку собой. — Она со мной. Жрать ее нельзя. И ничего другого тоже. Ясно?

— Ясно… — как-то разочарованно послышалось в ответ, и толпа посторонилась, шмякаясь на широкие лавки по обе стороны от длинного стола.

— Вот и ладушки. Батуз. Всем по кружке грибного эля, да пошевеливайся.

Пока все галдели и стучали кружками, обсуждая удачную вылазку в Долину, Дина молча жевала капустный лист и поглядывала на лестницу. То, что это никакой не сон, сомнений больше не оставалось. Тогда что это, и кто это? Безумные жители пораженной неизвестной болезнью деревни? Живущие обособленно сектанты? Глупая шутка Костика? Или все-таки обитающий здесь новый вид Ноmо Sарiеns? Вот черт, такое открытие. И как назло — ни телефона, ни диктофона, ни фотоаппарата, ни даже блокнота с ручкой не имеется. Но ничего, попляшет еще Костик, когда Дина собственноручно таких гостей к лагерю приведет. Там, на месте, можно будет и заснять, и описать, и провести необходимые замеры. Сенсация. Переворот в науке и Динкиной карьере.

Задумавшись, в шуме и гаме Дина не заметила, как хлопнул люк, и со ступеней посыпалась земля. Кто-то снова спускался в тесный подвальчик. Подняв глаза, Дина встретилась взглядом с еще одним гостем. Точнее, гостьей. Это, без сомнения, была девушка из этого зеленомордого племени. Невысокая, ростом с Дину, с округлыми формами, в длинной, перевязанной пояском рубахе и ярким цветком в редких волосах. В руках она несла огромную корзину.

За столом тем временем продолжалась беседа, посетители спорили о том, как правильно следует вырывать противнику сердце.

Жортынбактырулык, заметив гостью, вдруг побледнел, затем покраснел и вскочил на ноги, обтягивая заляпанную кровью одежду:

— Мо. Мо, как дела? Как там водичка в речке?

— Мокрая, — девушка стрельнула маленькими янтарными глазками и поставила на землю тяжелую корзину с мокрыми тряпками. — Па-ап.

Старик перестал складывать на поднос миски и заспешил к ней, вытирая руки о грязный передник.

— Пап, тут скатерти и полотенца, — кивнула она на корзину, затем удивленно осмотрела Дину и скрылась в другой "комнате" за занавесью.

Жортынбактырулык с грохотом выбрался из-за стола и приблизился к Батузу, который не спеша развешивал мокрые тряпки над огнем.

Они долго совещались, что-то доказывая друг другу, а Дина тем временем начинала волноваться, снова чувствуя на себе любопытные и не слишком добрые взгляды остальных посетителей.

— Диннет, — наконец махнул рукой Жортынбактырулык. — Иди-ка сюда.

Дина нехотя поднялась и направилась к нему. По крайней мере, этого громилу бояться не следует — это она уже уяснила.

— Будешь жить с Мо, — Жортынбактырулык указал толстым пальцем на занавеску, а Дина отрицательно замотала головой. — Не бойся, она добрая, — добавил громила. — Не съест. Можно и с Вислопутом, у него холм большой, места много, — он кивнул на сидящего на углу стола тощего и прыщавого зеленого воина с оттопыренными ушами, а тот радостно замахал рукой.

— Короче, — продолжал Жортынбактырулык, — останешься до выяснения обстоятельств, кто, откуда и зачем ты здесь. И, главное — что с тобой делать дальше. Усекла?

— Усекла, — Дина сглотнула. — Я выбираю Мо.

Расстроенный лопоухий воин скорчил недовольную гримасу и в сердцах грохнул по столу кружкой.

Дина была препровождена в тесную комнатушку, где, кроме "окна", представляющего собой вырытое меж густых корней отверстие наружу, и нескольких лежанок с кучей тряпья, ничего не было.

Мо получила указания от отца и Жортынбактырулыка, как следует сторожить человечку, как с ней разговаривать, чтобы не взболтнуть лишнего, и чем кормить — ведь странное человеческое создание жует лишь капустные листья.

Оставшись один-на-один в земляной комнатке, девушки расселись по узким лежанкам и принялись друг друга рассматривать.

— Ты откуда? — заговорила первой Мо.

— Из лагеря. Там, у болот, в составе экспедиции, в качестве внештатного корреспондента…

— Много вас?

— Человек пятнадцать.

— Жортынбактырулык знает?

— А он и не спрашивал…

— Ясно. А на чьей вы стороне?

— Ни на чьей, на своей собственной. А у вас тут что, война за территорию?

— Так я тебе и сказала. Ты сначала ответь, на чьей стороне.

— На вашей, естественно, — на всякий случай ответила Дина.

— Это мы и выясним. Позже. А то знаем мы вас, человеков. И нашим, и вашим… — Мо оценивающе прищурила глазки, а Дина удивленно подняла брови, не понимая, чего от нее хочет странное зеленое создание.

Через несколько минут игра в гляделки надоела, и зеленокожая девушка принялась плести из обрывков тряпья веревку, что-то напевая себе под нос.

Когда за стеной стих шум, и посетители удалились, в комнатушку заглянул зеленый старик.

— Хм, надо же… Человек настоящий, — он вытер костлявые руки о передник, плюхнулся на тюфяк рядом с дочерью и широко заулыбался, выставляя напоказ редкие желтые клыки.

— А что, я одна здесь такая, человечная? — нервно заерзала Дина под его любопытным взглядом. — А вы тогда кто? Почему от людей прячетесь?

— А чего от них прятаться? — пожал плечами старик. — Бывает, заглядывают изредка. Человеки вспыльчивы и лживы. Нельзя на них положиться. Лучше сразу в суп и на котлеты, без лишних разговоров. А вот остроухие сморчки, недоноски проклятые — дело другое. Житья от них нету. Живем тут в норах, как крысы.

— Ну пап, — перебила его Мо. — Хватит уже о политике. Что на ужин-то?

— На ужин? Это… Не придумал я еще, — почесал он подбородок. — Все сожрали, надо в Гнилые Топи за ужами идтить… — он развязал и швырнул на лежанку грязный передник, а затем вышел в "кухню", гремя там мисками и ведрами.

— Надоели они, — пояснила после его ухода Мо. — Только языками трепать горазды, нет бы делом занялись да форт взяли. На Жортынбактырулыка одна надежда… А теперь забудь все, о чем тут говорили. А то уши отрежу, усекла?

Дина растерянно кивнула головой, а зеленокожая, крепко привязав Дину за ногу к ножке лежанки той веревкой, которую сплела только что, вышла следом за отцом.

Выждав некоторое время, Дина просто приподняла узкую койку, освобождая из-под ножки веревочную петлю. С ноги она слезать не хотела, поэтому просто пришлось обмотать веревку вокруг калоши джинсов и заправить ее край в кроссовок. Все. Теперь подальше от этого сумасшедшего дома и прочь от племени странных, не поддающихся объяснению дикарей.

Девушка прошла сквозь кухню, в очаге которой уже угасал огонь, поднялась по темной лестнице и толкнула люк наверх. Он не поддался. Дина дергала его снова и снова, даже несколько раз со злости стукнула в него кулаком — но все безрезультатно. Лишь на голову сыпалась земля.

"Вот же черт. Не везет, так не везет. И зачем только я поперлась этих йети ловить?" — со слезами на глазах она вернулась в кухню, облазила все полки, перебирая плошки и склянки, отыскала в ящике обшарпанного шкафчика изогнутый нож и вернулась к люку.

Сквозь узкие щели едва пробивался тусклый дневной свет. Дина вставляла в них острие ножа, стараясь подцепить засов или другой механизм — ведь как-то же заперли ее здесь. После нескольких безуспешных попыток лезвие ножа треснуло и осталось снаружи.

Дина швырнула вниз с лестницы уже ненужную рукоять и стала спускаться следом. Тяжело вздохнув, она разместилась на скамье за широким столом, предварительно взяв с полки ранее замеченный горшок с сушеными ягодами (похоже, это была черника) и кувшинчик с засахарившимся медом, который пришлось с немалыми усилиями выскребать деревянной ложкой. Неизвестно, когда еще удастся поесть — если ее саму, конечно, не съедят. Хотя… Куда она такая худосочная сгодится? Кожа да кости, как мама говорила… Однокурсницы всегда завидовали такому телосложению, глядя, как Дина уминает в столовке булку за булкой и при этом не поправляется.

Услышав наверху грохот и тяжелые шаги, Дина оставила свой нехитрый обед и скрылась за занавеской.

— Батуз, — раздался хриплый голос. — Батуз. Где тебя носит? Жрать охота… Мо. Мо-о-о. Да куда ж вы запропастились? — в кухне загремела мебель и миски.

— Нету их, — не выдержав скрежета мебели, крикнула Дина.

Шум прекратился.

— О-па, — шторка резко отдернулась, и перед ней возник зеленый воин с жуткими шрамами на лице, в кожаных доспехах и с кривым грязным клинком в руке. Он показался Дине выше ростом, чем Жортынбактырулык, но гораздо худее его.

— Какими судьбами, цыпа? — поинтересовался он, не сводя с девушки ехидных глаз и не опуская своего грозного оружия. — Засаду удумала, пока хозяев нету? Или поживиться чем захотела?

— Я, в отличие от некоторых, по чужим домам не шарюсь в поисках наживы, тем более, если они заперты — с достоинством ответила Дина, искоса поглядывая на грязное лезвие клинка.

— Хитрец Батуз, заныкал у себя такое лакомство… С друзьями не поделился… Нехорошо… — зеленомордый сделал шаг вперед, и его глаза хищно засверкали.

— Эй-эй, я кричать буду… — отступила Дина и уперлась спиной в земляную стену рядом с лежанкой.

Громила растопырил руки и прыгнул следом. Дина увернулась от его объятий и метнулась в кухню, нащупывая на столах тяжелые предметы, какими можно было бы оглушить здоровяка.

— Ишь ты, такое аппетитное создание, булочка прям. Пирожочек, — улыбаясь, надвигался зеленомордый.

— Сами вы создание, — Дина швырнула в него глиняную кружку, и та разбилась о стену. — Я — человек.

— Чело-о-овек? — облизнулся он. — Давай проверим, какая у тебя кровь.

— Первая положительная, — Дина запустила в него другую кружку, Но зеленомордому было все равно, и он угрожающе приближался. А справиться с ним в близком бою не было легкой задачей.

— Горячая? — не унимался верзила. — Если человек, должна быть горячая… И красная… — он сглотнул и вдруг бросился вперед.

Дина сделала резкий выпад и схватила его за запястье, стараясь вывернуть его и обезоружить воина. Это ей удалось — клинок упал на земляной пол. Однако справиться с рослым воином было не просто — освободившейся рукой он молниеносно прижал девушку к себе и заломил руку. Дина сделала контрудар локтем свободной руки, затем коленом врезала ему между ног. Этот запрещенный прием помог ей освободиться, перепрыгнуть через стол и направиться к лестнице — своему единственному спасению. Однако вскоре со всего размаху Дина шмякнулась о землю, успевая подставить ладони, чтобы не разбить лицо. Обернувшись, она с ужасом обнаружила, что веревка на ноге размоталась, и зеленокожий воин стоит на ней тяжелой ножищей.

Хрипло засмеявшись, он поднял с земли свой нож и принялся медленно подтягивать Дину к себе.

Девушка отчаянно вонзала в землю ногти, стараясь хоть как-то зацепиться, но все попытки были тщетными.

— Я на вас жаловаться буду. В полицию. Отпустите сейчас же, — кричала Дина.