ХомоПоинт

Глава 7

Шама уверенно вёл лодку, держась середины извилистой речки. Мимо проплывали пологие, заросшие кустарником и небольшими деревьями брега. Иногда то справа, то слева растягивались поляны, обильно поросшие луговой травой. На пологих поворотах реки намывались песчаные отмели, идеально подходившие для организации пикников с выходом на мини пляжи.

— Долго ещё? — спросил Мельников у хозяина лодки, отмахиваясь рукой от назойливых слепней.

— За тем изгибом реки и будет наш дом, — Шама указал рукой вперёд.

— Наш? — переспросил Егор, вскинув брови вверх.

— Ага, — довольно улыбаясь, подтвердил Шама.

За излучиной река стала заметно шире. Метрах в десяти от правого берега стоял плот, привязанный к длинному колу. Такие колья с металлическими наконечниками на основании часто использовали рыбаки, с их помощью можно легко зафиксировать лодку на мелководье просто воткнув в грунт дна и привязаться. Колья легко укладывались вдоль лодки и исключали необходимость таскать на рыбалку тяжёлый якорь.

— Ого! — воскликнул Егор, когда Шама аккуратно пристал к плоту, — да это не плот, а целое усадебное хозяйство на воде!

— Добро пожаловать на борт! — радушно пригласил хозяин.

Плот держался на поверхности за счёт больших пластиковых бочек в каркасе из алюминиевого уголка и имел размер около трех метров в ширину и не менее пяти в длину. Сверху настил из ОСП (Ориентированно-Стружечная Плита). В центре шатёр из плотного брезента. Два аккумулятора в будке из досок, которые питала солнечная панель в носовой части. Сама панель покоилась на подставке из реек, чтобы её можно было ориентировать по направлению к солнцу. Место для костра находилось ближе к корме, и представляло собой квадратную металлическую чашу, метра два по диагонали, с бортами сантиметров по десять. На кирпичах, посреди чаши, небольшая чугунная плита с круглым отверстием, как раз чтобы поставить кастрюлю или сковороду на огонь.

Столов не было. Фальшбортом служили лавочки по всему периметру, исполненные в виде диванов с подушками из поролона обшитых крупными стежками вручную чёрным дерматином. На корме универсальное крепление, для установки руля (кормило), во время сплава по течению или для лодочного мотора. Треугольный нос плота сделан из того же алюминиевого уголка и накрыт выпиленной в размер плитой ОСП, борта носовой части обшиты листами алюминия, для меньшего сопротивления при движении.

— Впечатляет, — изумленно сказала Тоня, осматривая сооружение, — ты сам его сделал?

— Ага, — довольно улыбнулся Шама, — три года строил. Делал чертежи и расчёты, собирал материалы. Потом клепал. Хотел жить на нём уединённо от всех, не думал, что плот окажется ковчегом для выживания. Серые совсем не умеют плавать, вообще они воду не любят. Безопаснее всего выходить в дождь, меньше шансов наткутся на этих тварей.

— А зимой? — перебил его Парфён.

— Что зимой? — не понял Шама.

— Зимой, когда встанет лёд на реке, от Серых гадов будет уже не уплыть.

Шама вдруг раздул щёки и его глаза округлились.

— Я не подумал, — с выдохом произнёс он.

— Ага, и папа тебе ничего не сказал на этот счёт, — подкалывал Парфён.

— Нет, — хозяин плота на секунду задумался, — может, они к зиме вымрут или в спячку лягут.

— Ну да, как медведи, по берлогам разойдутся, — хмыкнул танкист.

Шама хлопнул себя ладонью по лбу. Но ничего не ответил.

— В самом деле, мы о них ничего не знаем, и как они себя поведут зимой, тоже не знаем, — добавил Егор.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросил Шама и плюхнулся на одну из лавочек вдоль борта.

— Идём с нами, — предложил Мельников.

— Куда? Здесь всё, что у меня есть. Я столько сил вложил в создание моего ковчега.

Шама повесил голову. Рядом присела Антонина и положила ему руку на плечо.

— Послушай, — сказала она голосом словно перед ней ребёнок, а не взрослый мужчина, — мы все потеряли всё. Понимаешь, в одночасье. Раз и ничего нет, — она хлопнула в ладоши и продолжила,

— Ладно, мы, но ты только представь людей, которые считали себя хозяевами жизни на этой планете. Элиту, политиков, знаменитостей, все остались ни с чем. Ещё вчера кто-то очень важный и мульти-богатый человек, сегодня обед Серых монстров или сам рыщет по земле в поисках сырой плоти. А мы до сих пор живы. У нас тоже ничего нет, жизнь изменилась и поставила нас в новые рамки. Это надо принять и искать решение, как оставаться живыми дальше. Больше нет рас, границ, государств, наций, традиций. Есть планета Земля, серые чудовища и выжившие люди. Мы идём к человеку, который работает над вопросом, как жить дальше. Это профессор Травкин. Он сейчас на юге у своего коллеги в частной лаборатории. Я уверена, он найдёт способ защититься от ужаса, который твориться вокруг.

Шама внимательно выслушал, часто заморгал глазами, потом поднялся и сказал:

— Мне надо посоветоваться с отцом.

— Он не исправим, — обречённо махнул рукой Парфён.

— Конечно, советуйся. Мы можем пожить пару дней здесь. Заодно переведём дух и отдохнём. Так ведь Гош, — Антонина взглянула на своего парня.

— Пару дней, — протянул он, раздумывая, — даже пару-тройку дней, пожалуй, — улыбнулся он.

— Ладно, — Шама хлопнул себя по коленям и поднялся, — и кто у вас главный. Кто всем командует?

— Никто, мы все вместе принимаем решения, — пожал плечами Мельников.

Правая бровь Шамы взлетела вверх.

— Поговорим об этом позже. Вы пока располагайтесь. Я проверю сети, рыбы на ужин пожарим. Тракторист пошли, поможешь мне, — кинул он Парфёну.

— Я танкист, но на тракторе тоже могу, — поправил его военный.

— Я и говорю тракторист.

— Шама, — окликнула его Тоня, — где у тебя уборная?

— Что?

— Ну. Туалет где? — полушёпотом спросила Рощина.

— А, на нос иди и за борт, течением унесёт, — как ни в чём не бывало, — ответил шаман.

— Шама! Я девочка, ты хочешь, чтобы я там раскорячилась при всех, и спокойно справляла нужду.

— Чёрт я не подумал. Ты, — указал он пальцем на Егора, — поедешь с нами. Тракторист один не справиться.

Потом подошёл к Тоне и шепнул ей на ухо:

— Можешь не стесняться. Бумага в палатке.

— Спасибо и на этом, — саркастично улыбнулась Антонина.

— Ну, чего застыли, — прикрикнул он на своих помощников, — давайте в лодку. Рыба вас заждалась.

Лодка плавно рассекала речную гладь. Сети стояли не очень далеко, метрах в четырёхстах от плота, вверх по течению в небольшой заводи. Мотор послушно урчал, пока они не доплыли до места.

— Поплавки видишь, — спросил шаман у Парфёна и указал на пластиковые бутылки, тоскующие на воде.

— Ну, вижу.

— Сеть выбирать умеешь?

— Не учи учёного, — хмыкнул Парфён.

— Тогда я на вёсла, а ты в нос иди.

— А мне что делать? — бодро спросил Егор.

— А ты лезь на корму и не мешайся.

Шама заглушил мотор, и лодка по инерции скользила к поплавкам.

Каждый занял своё место. Шаман вставил вёсла в уключины. Парфён склонился над водой в носу лодки.

— Табань по малой, — крикнул танкист.

Шаман опустил вёсла в воду, расставил их в стороны. Лодка замедлила ход. Парфён вытянул руку к первому поплавку.

— Достал, — он потянул сеть вверх.

Улов оказался богатый. Мехвод умело выбирал сети, вытаскивал пойманную рыбу и кидал в приготовленное ведро. Шама потихоньку проводил лодку к следующему поплавку. И только Егору было безмерно скучно сидеть и просто наблюдать, отгоняя обнаглевших комаров.

— Слышь, Шама, тебе твой отец ещё ничего не сказал о походе с нами — спросил он.

Шаман хмыкнул,

— Ты что думаешь, я с ним как по телефону общаюсь.

— А как?

— Надо входить в транс.

— Это сложно?

— Для тебя это не возможно. Ты сильный и храбрый, но дара у тебя нет.

— А у меня? — спросил Парфён, не оборачиваясь.

— Нет, у тебя тоже нет, ты слишком простоватый для этого и жрёшь много, да не коня корм, — Шама хихикнул.

Парфён улыбнулся и качнул недовольно головой.

— Ты всегда такой вредный, — спросил он, доставая последний поплавок.

— Я не вредный, говорю как есть.

— За такое "как есть" иногда морду бьют, правду никто не любит.

— А мне и били, — Шама довольно хмыкнул, — однажды местные гопники выбили мне два зуба. Пришлось ставить имплантаты. Два дня назад, я их выплюнул.

— Плохой мастер? — спросил Егор.

— Нет, мастер отличный. Тело их отвергло, как чужеродное. У вас тоже выпадут, если такие есть.

Шама поднял верхнюю губу и показал дырку в ряде зубов на верхней челюсти.

— Не, у меня все родные, — довольно протянул Парфён.

— А как же пломбы? — тревожно спросил Егор.

— Не знаю, может тоже вываляться, может, нет.

— Это странно, — заметил Мельников.

— Возможно, — согласился шаман.

Лодка с уловом причалила к плоту, когда солнце сползло к горизонту. Вечерняя прохлада быстро освоила речную гладь, не давая ни шанса дневной духоте.

Егор заметил, что Антонина чем-то встревожена.

— Что с тобой радость моя, на тебе лица нет? — спросил он, взяв её за плечи.

— Вот, — Тоня показала внутреннюю часть предплечья. На коже был небольшой прыщик и три длинных полоски серого цвета.

— Что это? — не понял Мельников.

— Когда вы уехали, я справилась со своими делами и стояла просто у края плота. Меня укусил слепень. Я его хлопнула, место укуса начало зудеть и чесаться. Я просто, не задумываясь, расчесала руку, — она показала в воздухе, как тремя пальцами расчёсывала место укуса.

— И? — протянул Егор.

— Ну, знаешь, когда сильно чешешь на руке, ну, на коже остаются следы от ногтей. И у меня появились три малиновые полоски, ничего вроде странного, но мои малиновые полоски прямо у меня на глазах стали серыми, — она замолчала и отвела взгляд в сторону.

Мельников взял её руку и ещё раз внимательно осмотрел расчёсанное место.

— Думаешь, с нами что-то происходит?

Да, — заплакала девушка, — я думаю, что мы станем такими же уродами. Природа просто дала нам отсрочку.

Егор отпустил руку Тони.

— Такое возможно, — медленно проговорил он, — у нас всех произошли внутренние изменения, апгрейд какой-то. Меня это сначала радовало, а теперь пугает. Он снова взял руку своей подруги и посмотрел на полоски.

— Они вроде как меньше становятся.

— Не очень, — всхлипнула Антонина, — они проходят, но медленно. Почему они такого же цвета как эти сволочи?

— Тогда у нас нет два — три дня на отдых. Завтра же выдвигаемся искать Травкина. Он уже давно должен быть на месте. Айболит уехал из «Радужного» сразу, монстров тогда ещё не было. Наверняка за это время ему удалось узнать что-то полезное для нас всех.

Егор оставил Тоню и подошёл к Парфёну с Шамой. Те увлечённо потрошили рыбу на корме, о чём-то не громко переговариваясь.

— Утром уходим. Шама ты с нами? — строго спросил Егор.

— Чего вдруг завтра? Хотели же отдохнуть пару дней? Смотри как здесь балдёжно.

Парфён на мгновенье оторвался от процесса разделки рыбы и указал ножом вокруг.

— Надо найти Травкина как можно скорее. Похоже, внутри нас происходят необратимые процессы. Неравен час, мы сами станем Серыми.

Мехвод перестал чистить рыбу и с тревогой посмотрел на своего товарища. По выражению лица он понял, что тот не шутит и не выпендриваться.

— Утром, значит утром, — одобрил Парфён и продолжил свою работу.

— Шама? — спросил Мельников.

— Я думаю. Не знаю. Всё так быстро. Гадство! — с досадой выдавил шаман. Он поднял голову и окинул взглядом любимую реку, родной до боли плот, — гадство, — повторил он, и умолк.

— Думай, до утра время есть. Мы в любом случае уходим.

— Спрошу у отца сегодня и дам ответ.

Парфён хихикнул.

— Слушай Шама, твой батя же всё знает, спроси как там мои родичи, может, остались такие, — съязвил танкист.

Шаман пристально посмотрел на него.

— Спрошу, — на полном серьёзе ответил он.

Когда рыбу уже пожарили, на прекрасном оливковом масле из запасов Шамы, небо вовсю натягивало чёрное, бездонное покрывало, усыпанное, мириадами звёзд.

— Ужин готов! — радовался Парфён, потирая руки.

Стола не было, клеёнчатую скатерть расстелили прямо на палубе. По центру эмалированный тазик с жареной рыбой. Банка лечо, несколько пакетиков «пивных» сухариков, пара пачек с плоскими ржаными хлебцами. Хозяин ковчега выделил всем по тарелке из нержавеющей стали и ложку для лечо.

— Царственно! — восторгался Парфён, усевшись на подушку с бортового дивана. Егор и Тоня последовали его примеру. Шама с чем-то возился в шатре.

— Шама, ну где ты там? — нетерпеливо крикнул мехвод, — без хозяина не начинают.

Хозяин появился в длинном белом балахоне. В одной руке он держал небольшой котелок с пробитыми у самого дна маленькими отверстиями. В другой длинный пучок какой-то травы.

— Сначала, я поговорю с отцом, если вы не против? — спросил он.

— Валяй, — с досадой вздохнул Парфён.

Мехвод поднялся от трапезного места и сел на лавочку у борта.

Егор с Тоней переглянулись, улыбаясь, друг другу, и удобно расположились на лавочке-диване с другой стороны.

Небольшим металлическим совком Шама нагрёб в котелок немного догорающих углей. Закатил глаза, и что-то бормоча себе под нос начал раскачивать котелок, махая им словно кадилом. Взад вперёд, выше и быстрее. С каждым взмахом красные угольки разгорались сильнее, оставляя в тёмном воздухе яркие следы. Взад вперёд, всё быстрее и выше. Шама продолжать бормотать то ли молитву, то ли заклинание на неизвестном языке. Иногда бормотание переходило в еле слышный шёпот, а иногда он громко вскрикивал какую-то непонятную фразу, после чего снова переходил на еле уловимый шёпот.

Как только угли основательно разошлись, он сел по-турецки на палубе и поставил котелок прямо перед собой. Сломал в нескольких местах пучок сухой травы и кинул на угли. Из котелка повалил густой белый дым.

— Цирк, — хмыкнул танкист, хотел добавить ещё что-то колкое, но поймав гневный взгляд Антонины осёкся.

Парфён сделал жест, проведя двумя пальцами вдоль своих губ, но ухмылка с его лица не сошла. Когда Шама опустил голову в клубы дыма, танкист прикрыл рот ладонью, чтобы не заржать в голос.

Шаман долго сидел неподвижно.

— Он не задохнётся? — с тревогой шепнула на ухо Егору Тоня.

Мельников прижал указательный палец к своим губам.

Шама вдруг резко вскинул голову назад и вскочил на ноги, Замер на секунду, глядя в чёрное небо, сделал глубокий выдох, облачко белого дыма поплыло к звёздам, потом уронил голову на грудь. Из шамана поплыл глубокий, очень низкий утробный звук. Его начало потряхивать, словно при ударах током. Звук становился громче и стал походить на музыку или даже пение. Так напевая, Шама начал двигаться вокруг котелка, немного подпрыгивая и притопывая, то одной ногой, то другой, подергиваясь от невидимых электрических зарядов.

Зрители замерли, потому что в движениях и действиях шамана, в самом деле, было нечто завораживающее и таинственное. Тот продолжал двигаться по кругу, притоптывая и поддёргивая поочередно ноги вверх, откидывая голову назад, и поднимая в стороны, согнутые в локтях руки. Неожиданно он подскочил к Парфёну, застыл, склонившись над ним. Пристально посмотрел ему в глаза. Танкист замер. Перед ним был не Шама, его лицо изменилось до неузнаваемости. Взгляд был настолько тяжёл, что Парфён хотел тут же отвести глаза в сторону, но он не мог даже шелохнуться. Всё тело танкиста стало каменным. Он хотел крикнуть: "Хватит!", но язык распух и не слушался хозяина. Изображение вокруг поплыло, Парфён видел только два чёрных как маслины глаза в выпученных белках. Этот взгляд постепенно затягивал сознание куда-то в тёмную бездну. На лбу мехвода выступил холодный пот. Крупная прозрачная капля скользнула по виску, скатилась по щеке и повисла на подбородке. Утробное пение заглушило все остальные звуки, оно разлилось по всему телу, проникая в каждую клеточку организма. Время остановилось. Сознание погрузилась в чёрную вату, из которой не было выхода. Парфён закатил глаза и перестал дышать.

Егор и Тоня следили за действом, приоткрыв рты. Шама склонился над танкистом и замер как каменное изваяние, продолжая песнь всё громче. Вдруг всё стихло. Шаман широко раскрыл рот и обдал лицо Парфёна белым дымом. Танкист дёрнулся и пришёл в себя.

Шама тоже ожил, подскочил к Тоне и Егору, так же пристально глядя им в глаза по очереди. Пение снова заполнило пространство и сознание. Шаман обдал клубами дыма, сначала Антонину, потом Мельникова.

После чего Шама выпрямился, спокойно и очень устало подошёл к котелку. Уселся перед ним по-турецки, поднял голову вверх и выпустил в ночное небо остатки белого дыма. Замер на секунду и грохнулся на спину, раскинув в стороны руки.

Мир снова наполнился ночными звуками. Лёгкие волны шлёпали о борт, ночные птицы перекликались друг с другом, даже писк комаров сейчас казался родным и милым. Зрители были ошарашены разыгранным перед ними действом. Можно было всё списать на представление, но все трое почувствовали на себе нечто, чего не могли объяснить. Все трое были теперь уверены — это не шарлатанство. Шама действительно шаман!

Шама поднялся, и устало потёр ладошкой вспотевший лоб.

— Ты как? — тихо спросила Тоня.

— Устал, — ответил Шама. И зашёлся кашлем. Потом он метнулся к борту, его стало рвать так сильно, что казалось, внутренности вот-вот вывернутся наизнанку.

Закончив с этим, Шама беспомощно развалился на лавочке.

— Извините, но без этого никак, — слабо проговорил он, — очень тяжело держать весь дым, — он хлопнул себя по животу ладошкой, — и болтать с духами.

— Да я чуть полные штаны не наложил! — засмеялся Парфён, — какого чёрта! Как ты это делаешь?

Мехвод не скрывал восторга.

— Смотри, — Тоня толкнула в плечо Егора, показывая то место, где были серые полоски от ногтей, ранки обрели привычный малиновый цвет.

— Даже не знаю, — улыбнулся Егор, — аплодировать или прыгать в воду и спасаться вплавь.

— Аплодировать не нужно, — ответил Шама.

Силы понемногу возвращались к нему. Он сел ровно и стянул с себя балахон.

— Завтра я иду с вами. А сейчас давайте ужинать и отдыхать. За ужином всё расскажу.

Шама принёс из шатра два кемпинговых фонаря, заряженных энергией солнца.

Небольшой свежий ветер поднялся очень кстати, сдувая назойливых насекомых. Все с удовольствием уплетали вкуснейшую жареную плотву, хрустя сухариками и заедая великолепным лечо, с любовью приготовленным Тониной мамой.

— Так что тебе сказал твой отец, — уже без иронии и сарказма спросил Парфён.

— Сказал, что вы правы, надо идти, — ответил Шама. Он поднялся и подкинул на угли пару тоненьких поленцев. Зачерпнул чайником воду прямо из реки и установил его на чугунную плиту.

— А мои родные? — осторожно спросил танкист.

— Мне жаль, — грустно ответил Шама, — на земле их больше нет, они в мире духов. Если тебя утешит, то им там хорошо.

Тоня положила руку на плечо Парфёна и слегка потрясла его.

— Соболезную, — тихо сказала она не глядя на друга.

— Да ладно я давно смирился с их потерей

— Твои живы, они пока в безопасности, — продолжал Шама глядя на Антонину.

— А мои? — спросил Егор.

— Только отец, он где-то на юге. Он молодец, — отвечал шаман, — а вот матери нет. Ни среди живых, ни среди духов её не нашли. Она Серая.

Сидели молча, пока бурлящий кипяток в чайнике не начал побрякивать крышкой.

Чай Шама готовил сам. Помимо обычной заварки он добавлял туда какую-то траву и сушёные ягоды.

Напиток оказался восхитительным и Шаму единогласно назначили пожизненным "чаезаварщиком" в их команде новой команде.

За чаепитием шаман рассказал, что знает, где стоит машина. Надо только спуститься вниз по реке. Серых там мало, так сказал ему его папа.

Спать улеглись прямо на лавочках-диванах, под звёздным небом. Только Парфён ушёл спать в шатёр.

Колонна с президентом двигалась неспешно, чтобы никто не отстал. Первой шла старенькая тёмно-синяя "Восьмёрка" из семейства «ВАЗ», с удалым хлопцем за рулём по имени Славик. Молодой человек родился и вырос в этих краях, потому знал все трассы, пути и направления, включая грунтовые дороги. Лучшего проводника нельзя было и пожелать. За ним ехал «УАЗ» с военными, потом все остальные. Замыкал движение Михайло Тимофеевич на стареньком пикапе фирмы "Форд".

Штатная армейская рация в «УАЗе» служила базой для двух переносных передатчиков. К сожалению, для переносных станций в машине не нашлось зарядных устройств. Кто-то пообещал, что попробует разобрать одну мобильную рацию, и наладить зарядку напрямую через прикуриватель, но для этого сейчас не было времени. Решили пока обойтись тем зарядом, который оставался накопленным в банках аккумулятора.

Индикаторы на одной из них показывали уровень заряда сорок процентов, на второй только двадцать пять. Не так уж и плохо.

Рацию, которая сохранила больший заряд, отдали замыкающему, с меньшим зарядом взял Славик, или Молодой так парня звали в его окружении. Станция в «Буханке» питалась от аккумуляторов машины. Она единственная была включена постоянно, переносные рации договорились включать, только в экстренных и чрезвычайных случаях.

Молодой быстро и с удовольствием втянулся в должность проводника, с которой легко справлялся. Колонна то выскакивала на широкое шоссе, увеличивая скорость движения, то ползла по разбитым вдрызг дорогам, а иногда Славик сам отрывался далеко вперёд, скрываясь в пыли грунтовок. Но ни разу не наткнулись на кого бы то ни было. Договорились, что будут останавливаться каждые три часа без всяких предупреждений для отдыха.

— Заправка впереди. Будем вставать? — прохрипела рация голосом Славика в душной «Буханке».

— Да, давай. Если повезёт, разживёмся горючкой, — не размышляя ответил майор Колодин, и подумав добавил — а может и провизией какой никакой.

Заправка была не сетевой, без магазинов и кафе. Старые, ещё с начала двадцать первого века, колонки покрылись толстым слоем степной пыли. Высокий навес не защищал от солнца. Навесной замок на дверях вагончика, служившего операторской, надёжно блокировал дверь, а маленькое окошко за решёткой из толстых прутьев арматуры заперто изнутри. Скорее всего, АЗС служила для заправки сельхозтехники. Электроэнергии не было, что не удивляло.

Пока к заправке подтягивались остальные машины, Славик с Колодиным нашли резервный генератор. Громила с позывным Крокодил легко расправился с замком. Деревянная дверь вагончика скрипнула и АЗС ожила. Резервуары оказались почти полными, и бензина и соляры в достатке. Топливом наполнили всё, что только можно было наполнить. Как знать, когда подвернётся такая удача ещё раз. Кто-то из солдат нашёл на заднем дворе пустую двухсотлитровую бочку. Её сполоснули бензином и тоже наполнили до краёв, надёжно закрепив в пикапе Михаила Тимофеевича.

В такой жаре на раскалённом солнце двигались все очень медленно. Лица путников были измучены дорогой. Женщины и дети устали от степной жары, но никто не ныл. Серые не появлялись. Собственно, что им делать в степи?

Ближе к вечеру Славик остановил «восьмёрку» на низеньком мосту через небольшую речку. Пологие берега без камыша и зарослей кустарника замечательно подходили для отдыха у воды или рыбалки. Река шириной не более десяти метров несла свои спокойные воды далеко в поля и служила, скорее всего, оросительной артерией.

Молодой проводник подошёл к президентской «Буханке» и предложил сделать внеплановую остановку, чтобы освежиться в прохладной воде, смыть с себя жар и пыль степей. По его словам, Ростов они уже обогнули, всё равно скоро ночь и придётся искать место для отдыха.

На том и порешили.

Шесть машин разъехались по обеим сторонам моста. Те, кто был моложе с радостными воплями и визгом попрыгали в воду. Мужчины постарше не спешили лезть в воду, попыхивая сигаретами, они смотрели на резвящуюся в воде молодёжь, что-то обсуждали. Женщины не купались вовсе, одни внимательно следил за детьми, другие довольствовались тем, что просто умыли лицо и ополоснули ноги. Только одна совсем молодая девушка сиганула с моста прямо в шортах и футболке.

Купание после изнурительной дороги в жару было сейчас настоящим подарком и люди им охотно наслаждались. Мужички, докурив, теперь плавали от берега к берегу. Мальчишки ныряли с моста, вопя и поднимая столбы брызг, крупные капли громко шлёпались на горячий асфальт моста, после каждого прыжка в воду. Было шумно, радостно, весело.

Леонид Леонидович присел в тени «УАЗа», и с интересом наблюдал за людьми, которые умели радоваться малому. Просто купанию. Он уже совсем позабыл, что значит радоваться простым вещам. Его жизнь давно проходила в постоянных проблемах, вопросах, решениях по их устранению. Принятие и одобрение законов или напротив их отклонения, отправки на доработку. Экономика, оборонка, внешняя политика, внутренняя политика, оппозиция, политиканы, журналисты, министры, губернаторы, встречи, совещания, заседания, съезды, форумы, залы, кабинеты, бесконечные поездки — всё это лишь малая часть его обыденной жизни. Жизни, в которой есть строгое расписание, и нет времени для радости простым вещам. Теперь ничего этого не осталось он, словно опустошённый и жизнь его оказалась пустой. Он просмотрел смертельную опасность, которую нёс в себе Эммус.

Доверился министрам из здравоохранения, поверив, что болезнь исчезла сама по себе и прививка потеряла актуальность, даже не стал прививаться сам.

Доверился военным, дав согласие на проект «Неофит» и исследование с Эммусом. И что теперь? Миллионы трупов его граждан, монстры на улицах. «А ведь монстры и есть умершие люди! — внезапно осенило главкома, — Ну конечно! Чёрт, как же я сразу не понял, так же как с Эммусом!»

Президент широко раскрыл глаза не зная верить свой же догадке или всё это бред.

Но вот, что не было бредом так это проект «Неофит», который вышел из-под контроля в обеих лабораториях. Полнейший провал его деятельности! Горе! Апокалипсис!

А вот у этих людей осталось радость. Они продолжают жить, и, не смотря на весь кошмар ситуации, верят в лучшее и даже могут чему-то радоваться. Пусть простому купанию после утомительной поездки в знойной степи, но радоваться.

Леонид Леонидович снял обувь, носки и закатал брюки до колена. Нога окончательно зажила, а серый цвет кожи, который пугал президента больше чем сам вывих исчез, кожа обрела свой естественный цвет. Он зашёл в воду чуть выше щиколотки. Даже просто постоять в прохладной воде оказалось блаженством.

— Эй, президент! Ныряйте к нам, — игриво крикнула девушка в шортах и футболке. Она медленно проплывала на спине, ближе к центру реки.

Леонид Леонидович улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Бабаньки, так звал женщин Михайло Тимофеевич, уже что-то готовили на берегу. Вместо плиты, походная газовая горелка на ней в небольшой алюминиевой кастрюльке закипала вода.

Аромат горохового супа, долетевший с полевой кухни, заставил живот президента громко урчать и булькать в предвкушении горячего. Главком поднялся на мост и присел в теньке от "восьмёрки" юного проводника. Славик развалился на водительском кресле своей машины. Его ноги, в резиновых шлёпках, торчали из открытого окна.

«Вы хотя бы раз, всего лишь раз,

На миг забудьте об оркестре!

Я в восьмом ряду, в восьмом ряду,

Меня узнайте Вы, Маэстро!»

Звук песни вырвался из динамиков машины так неожиданно и громко, что заставил президента вздрогнуть. Славик сам испугался внезапного музыкального взрыва не меньше президента и поспешно убавил громкость до минимума.

Леонид Леонидович поднялся к торчащим из окна в шлёпкам.

— Странно, что тебе нравятся песни старых исполнителей. Флешка? — улыбаясь, спросил президент.

— Да нет, не флешка. Радио, — растерянно поведал Славик.

Он принял нормальное положение в кресле и потянулся к кнопке настройки каналов. Леонид Леонидович быстро просунулся в открытое окно и схватил его за руку.

— В смысле, радио? — спросил он.

— Так радио. Нажал на поиск и магнитола поймала волну.

«Пусть мы далеки, как «да» и «нет»,

И рампы свет нас разлучает,

Но у нас одна святая к музыке любовь», — звуки песни становились тише.

«О-о-о! Приветствую вас мальчики и девочки, бабушки и дедушки, дяденьки и тётеньки! — раздался бодрый мужской голос из динамиков, — это радио "Апокалипсис-ФМ! С вами ди-джей Семён Смерч! Продолжаем наше позитив вещание, для тех, кто знает, где включается радио. Живём назло серым тварям!»

— Сделай громче! — попросил президент Славика.

Молодой послушно покрутил колёсико в сторону увеличения громкости.

«Нам нельзя позвонить и заказать песню. Наши телефоны не работают, как и ваши! — Семён Смерч засмеялся, — Но! Но! Но зато вы можете приехать к нам и найти у нас приют! Мы вас накормим и дадим место для отдыха и поставим все песни, какие у нас только есть! А главное вы получите стопроцентную защиту от Серых тварей. Ждём вас в станице Красный Кут! А сейчас не унываем и продолжаем слушать музыку!»

Из приёмников вырвались звуки тяжёлого рока. Леонид Леонидович скривил мину и дал знак Славику убавить громкость. Проводник ловко крутанул колёсико на магнитоле, и свирепый рок стал еле слышным.

Президент обернулся, за спиной стояли Колодин, Крокодил и Михайло Тимофеевич.

— Что это? — спросил Колодин главкома и указал рукой на магнитолу в машине.

— Судя по всему ещё люди, — пожал плечами президент. Повернулся к Славику и спросил:

— Знаешь где это? Где станица Красный Кут?

— А то, там военная часть какая-то, — пробормотал проводник.

— Далеко?

— Не очень. Километров двадцать отсюда, может чуть больше.

— А что за часть? — поинтересовался президент.

— Откуда мне знать, вы же главнокомандующий, не я. Это ваши части, — оправдался Славик.

Президент погладил заросший щетиной подбородок.

— Да, пожалуй. Вот что. Трапезничаем, отдыхаем и едем в Красный Кут, — объявил президент всем собравшимся.

По дороге до пункта назначения президент мучительно пытался вспомнить, что за часть стоит в Красном Куте, но выковырять из тайников памяти ничего не удавалось.

— Да не мучайтесь, на месте разберёмся, — видя смятение президента, сказал Колодин и добавил, — вы один, страна громадная, всего не упомнить.

— Да пожалуй, — согласился главнокомандующий. Но по-прежнему продолжал перебирать в голове возможные рода войск и номер части.

Молодой проводник оторвался далеко вперёд, колонна продолжала двигаться, ориентируясь только по пыльному следу.

— Это Славик, — неожиданно раздался голос из рации, — приехали наверно. Здесь дорога перекрыта блоками и колючей проволокой.

— Хорошо, не выходи, жди нас — ответил Колодин и пристроил тангенту рации с витым проводом обратно на панели в специальный держатель.

Минут через пять они увидели покрытый толстым слоем пыли автомобиль, в котором с трудом можно было разглядеть темно-синий цвет.

Молодой сидел на капоте своей машины и всматривался вперёд.

— Что там? — спросил майор, подойдя в сопровождении Крокодила и президента.

— Как что? О сё Красный Кут и ваша часть, — кивнул Молодой.

Колодин всмотрелся, куда указал Славик. Метрах в пятистах, от силы в шестистах был длинный бетонный забор не меньше трёх метров в высоту, обильно увитый колючей проволокой по верху. Пара наблюдательных вышек, закрытых толстым металлом с прорезями под стрелковое оружие.

— Да что это за часть такая? — еле слышно протянул Крокодил.

— Эта часть не принадлежит министерству обороны. Это какая-то частная военная компания, — заключил главком.

— Думаете ЧВК? — переспросил Колодин.

— Сам пока не понял. Ладно, пошли, там разберёмся.

Колодин и президент протиснулись мимо блоков очень аккуратно, чтобы не запутаться в "колючке". Крокодил остался на месте. На все всякие случаи, которые могли возникнуть приготовил пулемёт.

Стучать в массивные ворота не пришлось. Как только главнокомандующий с майором подошли ближе, во вратах распахнулась калитка. Их встречал казак.

Да, самый настоящий казак, в галифе с ломпасами, рубахе цвета хаки с длинным рукавом, Чёрная "кубанка" из овчины сдвинута на затылок, открывая кудри светлой чёлки. Портупея с кобурой, из которой торчала рукоять пистолета. И самая настоящая шашка с левой стороны. Молодой крепкий парень. С добродушной улыбкой.

— Добро пожаловать в наше казачье ополчение! — бодро выкрикнул встречающий казак.

Голос показался президенту очень знакомым. Ах да, ну конечно! Это же тот самый ди-джей Семён Смерч!

— Вы Семён! Ди-джей! — обрадовался Леонид Леонидович своей догадке.

— Ну да, — немного удивлённо проговорил казак, — вы мою трансляцию слышали?

— Ну конечно! Как бы вас ещё нашли! — президент подошёл к Семёну и протянул руку:

— А я, — начал было президент, но казак его перебил.

— Леонид Леонидович, что же вы думаете, я вас не признал? Милости просим! И люди пусть тоже заходят.

— Крокодил, давай всех сюда. Машины пусть там пока оставят, — передал майор Колодин по рации.

— Зачем там? — улыбнулся казак ди-джей, блоки сейчас оттащим, и все проедут. Агафья! — крикнул Семён во двор, — заводи трактор, блоки надо убрать, гости пусть заедут.

— Крокодил, отставить пешком, сейчас препятствие уберут, — отдал новый приказ Колодин.

— Принял, — прошипела в ответ рация.

Семён закрыл за собой калитку и отошёл в сторону. Где-то за воротами затарахтел трактор. Одна воротина открылась и со двора выскочил синий «МТЗ» с девушкой за рулём. Трактористка в белом платке кинула грозный взгляд на Колодина с президентом и, не останавливаясь, помчалась растаскивать блоки.

— Заходите, — крикнул казак, и махнул рукой гостям.

Президент с майором поспешили за ним.

На территории была военная часть, по крайней мере, очень похоже на учебку или что-то в этом роде.

Слева большой плац. Справа полоса препятствия, слишком длинная, как показалось президенту.

— Мы по ней не бегаем, — заметив интерес президента к полосе, пояснил Семён, — это для тренировок верховой езде.

— На лошадках? — спросил Колодин.

— На коныках, — улыбнулся казак, — владение шашкой, джигитовка, стрельба верхом.

— Какой личный состав? — спросил президент.

— Двенадцать человек, включая Агафью и Софью.

— Бойкая дама, — заметил Леонид Леонидович, памятуя девушку в тракторе.

— Не то слово, — подмигнул Семён, — шестеро сейчас отсыпаются после ночной, — указал он на длинный дом в тени деревьев.

— По одному на вышках. Ещё двое с другой стороны на стене. Я и Агафья. Вот и весь личный состав, — немного грустно проговорил Семён и добавил:

— Остальные умерли. Пришлось захоронить. Кладбище вон там за плацом.

Президент посмотрел, куда указал Семён. Миниатюрная берёзовая роща в углу периметра, судя по всему, служила кладбищем

— Оружие? — спросил главнокомандующий.

— Этого добра сколько угодно. Собирали по блокпостам, пока Серые не стали свирепствовать. Патронов только не очень.

Во двор вкатила «Буханка» президента, за ней подтянулись остальные машины.

— Транспорт давай на плац, там ставьте, — громко распорядился Семён.

Машины по очереди уехали на место парковки.

— А где Крокодил? — спросил майор Антона.

— Помогает трактористке блоки назад ставить. Сейчас будут.

Как только синий МТЗ залетел во двор, Семён пошёл закрывать воротину. Колодин поспешил помочь.

Новоприбывшие собрались у ворот.

— Так, — хлопнул в ладоши Семён, обращаясь сразу ко всем.

— Вы находитесь на тренировочной базе местного казачества! Поскольку атаман наш помер, я пока что старший. Сейчас Агафья отведет вас в казармы. Там вы можете отдохнуть. Располагайтесь и обустраивайтесь. Вечером предлагаю устроить сход, и обсудить, как будем выживать дальше.

Люди потянулись за Агафьей в казарму, утопающую в тени деревьев.

— Что с продовольствием спросил президент у Семёна.

— Продовольствия не очень много. Если экономить хватит недели на две. Дизтоплива тоже всего бочка осталась. Потом останемся без электроэнергии. Мы врубаем генератор на ночь. Освещаем периметр, чтобы Серые не напали внезапно. И днём на пару часов, слушаем и вещаем. Аккумуляторы заряжаем.

— Атаки часто бывают? — спросил Колодин.

— Первые нападения совершали монстры одиночки. Одиночка не прятался, шёл прямо под пули, не укрываясь. Стайная атака застала нас врасплох. Напали внезапно из засады. Прятались за кустами и буграми. Отбились, но не без потерь. Тогда мы сделали буферную зону до стены. Обнесли всё «колючкой», кусты вырубили, на дороге блоки поставили, сигнальные растяжки по всему периметру. Последняя атака была три дня назад. Бесшумно им подобраться не удалось, так что мы их встретили. Почти всех уложили ещё до стены. Остальные собрали трупы в ночной темноте и убрались восвояси. Может, сообразили, что мы им не по зубам и ушли, — Семён пожал плечами.

— Вот именно, сообразили — задумчиво повторил президент.

— Что? — переспросил его Колодин.

— Ничего, — отмахнулся Леонид Леонидович, — вечером нам предстоит много обсудить.

Прохладный вечер наплывал неспешно. Стрекот сверчков и писк комаров, заменил жужжание мух и слепней. Где-то за казармами загудел дизель-генератор. По периметру базы вспыхнули прожекторы, освещая прилегающую территорию. Возле казармы стоял длинный деревянный стол с лавочками по бокам. Днём этот стол укрывали тенью деревья, сейчас над ним горели две подвешенные лампы. Дежурство на вышках заняли Крокодил и Антон. Они всё равно ничего не решали, дальнейшие их действия зависли от главнокомандующего.

Казаки расселись с одной стороны стола, прибывшие с другой. Агафья с Софьей принесли и расставили на столе алюминиевые кружки. На столе появились три чайника с кипятком и чай в большой жестяной банке. Отдельно на небольших блюдах принесли куски белого свежеиспечённого хлеба, их расставили посреди стола и несколько пиал с мёдом. Казаки брали щепотку чая из банки, кидали каждый в свою кружку и заливали по очереди кипятком. Тоже повторяли гости во главе с президентом. Кроме мёда на столе появился сахар рафинад, в раскрытой бумажной пачке.

— Господин президент, — начал Семён Смерч, — вы говорили, что нам многое надо будет обсудить.

— Да, верно, — президент поднялся из-за стола, и окинул взглядом всех собравшихся.

— Мы находимся на пороге новой реальности, — начал он не громко, — нашествие Серых монстров не носит временный характер. Думаю таких существ, не только у нас, а на всей планете сейчас не тысячи и даже не миллионы, а несколько миллиардов. Но самое страшное не в их количестве. Нет. Самое страшное, что они эволюционируют. Становятся умнее. По сути, наш вид на грани исчезновения. Сидя здесь, взаперти, мы конечно будем в относительной безопасности, но скоро нас ждёт голодная смерть.

Я хочу, чтобы вы знали, почему всё именно так, а не иначе. Все беды на нашу голову, в буквальном смысле, свалились из космоса. Некий Фредерик Эммус стал свидетелем падения космического тела, небольшой метеор, который он решил оставить себе как сувенир, принёс на себе, как мы думали, вирус не известный ранее на земле. Отсюда и название болезни.

Прежде чем Эммус заболел, он успел вступить в контакт с очень большим количеством людей. Фредерик был журналистом и прилетел к нам в Москву на международный форум, который мы провели с большим успехом. Как знать, возможно, если бы не любовь Эммуса к природе, отдыху дикарём, то возможно ничего бы не случилось. Но заразившись Фредерик, благодаря форуму, помог распространиться вирусу по всему миру за считанные месяцы. Началась эпидемия.

Единственный выход, который я вижу это незамедлительные действия. Всё что нам надо сейчас понять, как можно противостоять той угрозе, которая нависла над нашей цивилизацией. Выяснить причины смерти людей и появления монстров.

Здесь на юге, совсем недалеко от вашей базы, есть военный объект, на котором лучшие военные учёные проводили исследования, касающиеся этой напасти. К сожалению почти всех в лаборатории постигла та же участь, что и за её пределами. Погибли не все. Кто-то остался живым, как и мы с вами. И этот человек успел передать нам сообщение, в котором говорится, что он ищет путь спасения от Серой чумы.

— Как началась, так и закончилась, — хмыкнул кто-то из казаков и погладил свои пышные усы.

Президент улыбнулся:

— Вот и мы так решили. Разработанная в короткие сроки вакцина оказалась эффективной. Но как только начали прививать население планеты, болезнь тут же исчезла. Отступила. Но как оказалось, не исчезла, а просто затаилась.

Леонид Леонидович перестал улыбаться.

— Наша ошибка была в том, что мы не разглядели сразу, это не вирус, не бактерии, не микроорганизмы. Мы не могли поверить тем немногим учёным, которые пытались убедить нас, что это новая форма разумной жизни. И поплатились за это, поставив наш вид на грань вымирания. Что дальше, спросите вы?

Президент облокотился на стол обеими руками.

— Дальше мы можем только попробовать выжить. Сохранить нашу популяцию. Нам не уничтожить сразу несколько миллиардов монстров. Для этого придётся уничтожить всю планету. Но возможно, мы найдём решение, как выжить в меньшинстве. Проект "Эмма", который проводился на том самом военном объекте, в действии. Фредерик Эммус всё ещё там и над ним работают учёные. По крайней мере, один точно. Я уверен, есть положительные результаты. Вот почему, нам нельзя просто отсиживаться за этими стенами. Рано или поздно продовольствие закончится и придётся покинуть базу. Необходимо действовать на опережение, как бы опасно это не было.

Президент замолчал. Тишину никто долго не нарушал, обдумывая и переваривая всё сказанное президентом.

— Ну, а что? Надо так надо, — нарушил тишину всё тот усатый же казак.

Он поднялся из-за стола и подошёл к президенту.

— Пойдём на этот ваш военный объект. Только вот женщин и детей туда не зачем тащить. Пусть здесь останутся. Всё выясним и вернёмся за ними или к ним.

— Я не согласна! — вскочила Агафья, — Я тоже пойду!

— А кто здесь будет защищать гражданских? Нет, Агафья, ты здесь за главного казака останешься, — отрезал усач.

Смех прокатился по всей скамье.

— Может, правда есть смысл оставить пару воинов для защиты базы и гражданских, — предложил президент.

— Да не! — вмешался Семён, — Агафья, что из пулемёта, что из винтовки лихо садит, и с шашкой управляется лучше, чем с ножом на кухне.

— Хорошо, — согласился Леонид Леонидович, — но всё таки за старшего пусть останется Михайло Тимофеевич. У него богатый жизненный опыт. Агафья и Софья помогут разобраться.

— Что с лошадьми делать будем? — выкрикнул казак с дальнего края лавочки, — сено на зиму никак не заготовить!

— Президент поправил седые волосы:

— Давайте действовать по обстоятельствам. О сене подумаем, когда вернёмся. Предлагаю с рассветом выдвигаться, по холодку.

— На рассвете, так на рассвете, — согласился усатый казак.

Колодин подошёл к Семёну,

— Слушай, ди-джей, включи, что ли музыку, всё веселее будет.

— Да у меня на флешке всего с десяток песен, — улыбнулся Семён.

— Почему Смерч? — спросил майор.

— Что?

— Почему ди-джей Семён Смерч?

— А, это. Так меня в детстве смерч чуть не унёс, покружил да и бросил. Вот и прозвали в шутку. Прижилось, — пожал плечами Семён.

Денис построил бывших заключённых в одну шеренгу. Те стояли молча, потупив взоры. Руки Харин велел держать на затылке, в противном случае пообещал быструю смерть от пули в лоб.

Подскочил Фельц.

— Чего ты их разглядываешь как картины в музее, в расход это отрепье! — сквозь зубы выдавил он.

— Да погоди ты, в расход, — спокойно отвечал Денис, — что тебе от их смертей прибавится что ли. Так-то мы все в одной лодке. Точнее в заднице.

Харин отодвинул Фельца за спину.

— Слушайте меня, — крикнул он зекам, — убивать вас не будем, но и оружие не вернём. Можете валить на все четыре стороны. Лично мне плевать, как вы будете выживать. Но если хоть кто-то ещё раз попытается хотя бы косо взглянуть в сторону моей команды, будет убит сразу и без колебаний.

— А с вами можно? — выкрикнул кто-то из строя.

— С нами? — выскочил вперёд Фельц, брызгая слюной, — с нами? Вы что охренели в конец? За дураков нас держите?

— Погоди, — Денис снова отодвинул Роберта за спину.

— А что мне с вас проку? — громко крикнул он, — зачем мне тащить вас за собой? Кормить? Спасать? Защищать?

— Ты не горячись, — выступил из строя мужичок, и опустил руки.

— Не горячись. Чего нас просто так списывать? У нас и руки есть и ноги есть. И башка есть. Скопом-то проще и отбиться и жратвы добыть. Что было, то было. Мы напали не от хорошей жизни, ты пойми. Мы тоже жить хотим.

— Имя? — строго спросил Денис у мужичка.

— Зубило я, — улыбнулся тот, — ты не думай, мы не отбросы общества, как этот считает, — кивнул он на Фельца, — среди нас есть и образованные и почтенные люди.

— Нет больше никакого общества, — перебил его Харин, — Ничего больше нет. Ни бедных, ни богатых, ни знаменитых, ни простых. Никого больше нет! Есть только выживание.

— Так вместе выживать проще, — подмигнул Зубило, — человек тварь социальная. Так ведь начальник?

— Хорошо, — согласился Денис, — кто хочет пусть идёт с нами. Единственное условие — ничего без моего ведома не творить. Слушать меня как солдат командира. Не согласны, валите сейчас. Подыхайте по своим понятиям, где вам больше понравится.

— Вот что ты такой злой начальник? — снова заулыбался Зубило, — Мы же по-хорошему, добровольно. Наши понятия нам оставь. Ты говори, что делать надо, а мы уж сами разберёмся, чё как исполнить.

— Ладно. Посмотрим, что из вас выйдет. Саня, — окрикнул Харин товарища, — разбей их по машинам. Зубило с нами в «Бэтер».

— Это лишнее, транспорт у нас свой, — Зубило и хлопнул Дениса по плечу и отошёл в сторону.

— Ты что спятил? — прошипел Фельц на ухо Харину, когда Зубило отошёл в сторону.

— Что не так? — не понял Денис.

— Они же зеки! Они вне закона! Им нельзя верить! — возмущался Роберт.

— Ты нас первый бросил. Забыл, как рванул, когда серые черти из посадки полезли? — спокойно ответил Харин, — так что у меня им веры больше чем тебе.

Фельц замолчал, крыть было не чем.

— Клару себе заберите в машину. Надо ехать дальше.

Клара внимательно наблюдала за Хариным. Фельц совсем померк в её глазах, стал не интересен. Денис волновал её воображение всё сильнее.

Харин тем временем отошёл в сторону и достал, что-то из кармана брюк. Клара осторожно подкралась сзади. В руках он держан смартфон. Кнопка «Пуск» оживила телефон через мгновение засветился экран.

«Зачем смартфон? Связи нет. Интернета нет», — не поняла Клара. Любопытство заставило подкрасться ближе. Она заглянула через плечо мужчины.

Денис листал фотографии, пока не отыскал, ту что нужно. Он внимательно посмотрел на снимок, увеличил изображение. На фото была девушка, которая не позировала для камеры Дениса, снимок был сделан без неё ведома, украдкой. Харин долго смотрел на счастливое лицо. Только улыбалась она не ему, а своей подруге или коллеге, разговаривая на ходу.

— И кто это? — неожиданно спросила Клара.

Денис вздрогнул и обернулся.

— Тебе то, что с того?

Клара выхватила смартфон у него из рук и внимательно посмотрела на экран.

— Красивая, — с ноткой ревности в голосе сказала женщина, — как её имя?

— Тоня. Антонина. Не твоё дело!

Денис выхватил смартфон из рук Тродэ и нервно засунул его обратно в карман брюк.

— Иди вон к своему Фельцу в машину. Скоро поедем.

— Он не мой, — фыркнула секретарша, резко развернулась и пошла к «Тойоте».

Харин достал и включил смартфон. Посмотрел ещё раз на экран. Потом нежно провел двумя пальцами по изображению.

— Я найду тебя, — шепнул он. Выключил устройство и поспешил к БТРу.

В Ростов-на-Дону заехали за полночь. Первый же блокпост на въезде позволил довооружить людей пополнить боекомплект. Можно было взять ещё один БТР, но управляться с такой техникой больше никто не умел. В свете фар частенько мелькали серые монстры. Одно даже сбили, но никто не нападал. Денису не верилось, что они вот так запросто минуют громадный город.

«Возможно, — рассуждал он, — серые твари ближе к центру, а мы по объездной дороге шпарим. Да и скорость у нас приличная».

Дорогу он знал хорошо, каждое лето ездил на море именно здесь. Всё равно на душе было не спокойно. Перед мостом через Дон, путь оказался перекрытым блоками и военной техникой. Алгоритм действий по расчистке от преград теперь хорошо отработан. Двое выскакивают, цепляют трос к блоку и БТРу.

Денис оттаскивает блок в сторону, так, чтобы могла проскочить легковушка. Ещё двое тем временем осматривают блокпост на предмет полезных вещей и боеприпасов. На всё про всё не больше десяти минут. Быстро и эффективно. Харин услышал два удара по броне. Это значит, «блок прицеплен, сзади чисто».

БТР дёрнулся назад и потянул блок за собой, освобождая путь.

Денис остановил машину и сдал вперёд, чтобы ослабить натяжение троса.

Сейчас закрепят трос на броне и можно двигать дальше.

— Дэн! Дэн! Вылезь! Смотри!

— Какого хрена, — забухтел Харин.

Он вылез из бронетранспортера. У проезда на мост стоял Саша и ещё несколько человек из группы бывших заключённых.

— Что у вас? — недовольно спросил Харин.

— Смотри на мост! — один из зеков, худой и лопоухий, указывал в темноту.

— Я те, что кошка, в темноте видеть? — ворчал Денис.

Зек удивлённо вскинул брови.

— В темноте не видишь? — не скрывая удивления, спросил он.

— Не вижу! — огрызнулся Денис.

Он обернулся и махнул рукой старику в Рено, чтобы тот подъехал ближе.

Легковушка медленно тронулась вперёд.

— Вруби дальний, — попросил Денис старика за рулём.

Иван Петрович послушно включил дальний свет фар.

Мост был завален трупами Серых чудовищ.

— Палец в заднице, — протянул Харин и присвистнул.

Алекс вышел на мост и осмотрел несколько трупов. Некоторых потыкал стволом своего автомата.

— Пулевых ранений нет, — крикнул он, — они просто сдохли! Все сразу!

— Как это сдохли? — спросил Фельц, он только что подошёл вместе с Кларой.

— Мне это не нравится, — пробормотал молодой зек.

— Может они умерли от микробов, — вступила в разговор Клара, — ну, помните как в том кино с Томом Крузом. Как же его? — Клара задумалась, приподняв голову вверх и прижав указательный палец к подбородку.

— «Столкновение миров»! — радостно вскрикнула она.

— «Война миров», по Герберту Уэльсу, — поправил Степен Степанович.

— Хорошо бы, если так, — задумчиво ответил Харин.

У края громадного моста собрались почти все. Жуткая картина мёртвых тел давила на уставшую от событий психику людей.

— Вот что их прикончило.

Откуда-то из темноты вышел Зубило с баллоном в руках.

— Это, что за хрень? — спросил Денис, указывая на небольшой тёмно-зеленый баллон.

— Это, — улыбнулся Зубило, — это DR4, аналог дифосгена.

— Не понял? — у Дениса округлились глаза, — хочешь сказать, что здесь химоружие применили.

— Ну, не совсем химоружие, аналог. Пытались Серых травонуть, да сами потравились. Не опытные. Пацаны совсем. Запаниковали.

— Откуда здесь химоружие? Это же запрещено! Какого хрена! — затараторил Фельц. Панический страх снова стал овладевать им.

— Не бухти, — перебил его Зубило, — откуда нам знать, почему оно здесь. Там ещё несколько баллонов непочатых. Возьмём?

Зубило кивнул в темноту, откуда только что вышел.

— Нет, на фиг. Сами потравимся, — категорически заявил Денис.

— Зубило, ты за что отбывал? — несколько изумленно спросил Алекс.

Мужичок размахнулся и бросил пустой баллон в темноту.

— За всякое, — ответил тот, под звук грохочущей в темноте пустой ёмкости.

— Закройте плотно окна в машинах, не включайте кондиционер и вентилятор салона, — крикнул Зубило сразу всем, — кто знает, что у них в лёгких и кишках осталось.

Разошлись по машинам.

Денис погнал БТР через мост первым.

Ростов остался позади. Единственным неприятным последствием движения по трупам монстров были заблеванные салоны легковых автомобилей. Химоружие было не при чём. Когда машины помчались по мёртвым телам, хруст костей и кровавое месиво вызвало у Фельца в «Тойоте» и у Тамары в «Рено» рвотный рефлекс, запустив цепную реакцию у попутчиков.

Остановку сделали на границе Ростовской области и Краснодарского края на двух сетевых заправках по обеим сторонам шоссе.

Утреннее солнце ещё щадило ночную прохладу, набирая силы, чтобы как следует прожарить воздух днём. Заправки, к великому удивлению до сих пор не успели разграбить. Мародёрский улов радовал. Собрали много снеков, минеральной воды в упаковках, шоколад в коробках, печенье и рулеты. Лимонады, сигареты, зажигалки и всякой всячины. Правда пару упаковок артезианской водички пришлось пожертвовать, для того чтобы отмыть салоны машин.

Четырёхполосное шоссе было разделено бетонными ограждениями по две полосы на каждое направление.

Зубило и иже с ним перепрыгнули через бетонные ограждения, которые делили шоссе надвое. Их целью была смежная заправочная станция на встречном направлении. Там их ждал приятный сюрприз в виде бензовоза.

Молодой лопоухий зек, тот самый, что первый увидел кошмар на мосту сразу пошёл к фирменному бензовозу без каких-либо указаний от старшего.

Он лихо забрался на цистерну и открыл крышку.

— Полна коробочка, — довольно крикнул он стоящим внизу собратьям по камере.

— Монтан, глянь, завести можно? — Зубило кивнул на кабину, призывая одного из зеков.

Заросший седой бородой Монтан, с большим круглым пузом медленно, в раскачку пошёл к кабине. Залез внутрь, через минуту загрохотал дизель тягача.

— Вот это нормально, — довольно улыбнулся Зубило.

— Слышь, Монтан, сможешь такую вести? — хлопнул он по двери кабины бензовоза.

— Это же новая "Скамейка"("SKANIA" — жарг.) — крикнул в открытое окно Монтан, — да как два пальца об асфальт.

Зубило громко свистнул и махнул лопоухому на цистерне.

— Пабло, закрывай канистру и давай к Монтану. С ним поедешь.

Лопоухий послушно закрыл крышку и поспешил в кабину.