ХомоПоинт

Глава 10

Митник уселся в кресло и набил трубку табаком. Неспешно с удовольствием раскурил её.

— Неее дыыымии — словно пенопластом по стеклу пронёсся звук по лаборатории.

Старый профессор повернул почти облысевшую голову в сторону клетки с массивными прутьями.

— Тебя это раздражает? Что именно дым или табак?

Громадный почти под три метра монстр, cкожей словно до зеркального блеска отполированный металл, пристально смотрел на него чёрными как смоль глазами.

— Запах. Неее дыыымии — снова поскрипел монстр.

— Потерпишь, — хмыкнул старик, — табак — это последнее удовольствие, что у меня осталось. Хотя должен признаться, удовольствия я практически не получаю, скорее черпаю его инстинктивно из воспоминаний.

Профессор глубоко затянулся и выпустил в воздух несколько колечек из дыма.

— Хочешь попробовать? Вдруг понравиться. Табаку много, — хихикнул он, предлагая трубку монстру в протянутой руке.

Монстр демонстративно отвернулся.

— Оооони ууужеее здееесь, нааадоо нааавееерх, — заскрипел монстр в стенку своей камеры..

— Вижу, вижу что здесь. Слишком много набежало. Ты их созываешь?

— Яяя

Монстр снова повернулся в сторону профессора.

— Ты говоришь всё лучше и лучше, чёртов засранец, — еле слышно заметил профессор, общаясь скорее с самим собой, чем с заключённым чудовищем.

— Выыпуусти, — проскрипел монстр и приблизился к самой решётке.

— Зачем? Сиди здесь со мной. А то мне скучно.

— Яяя им нужен.

— Ты интересный экземпляр Эммус. Ты сильно отличаешься от тех, кто снаружи. Что ты сможешь им дать?

— Пуууть. Жииить.

Митник выпустил новую порцию сизого дыма и глубоко задумавшись, сказал:

— Вот я и хочу найти способ, чтобы никто из вас не выжил. На Земле будет господствовать только один вид — человек.

— Таакоее не воозможнооо, — издал монстр, частица «не» при этом из него выскочила как икота, что заставило профессора улыбнуться.

— Ошибаешься Фредерик. Человек — венец творения, а вы просто свора уродливых перевоплощений. Вы даже не можете самостоятельно размножаться. Человеческое тело необходимо вам как суррогатный инкубатор.

Профессор сделал ещё затяжку, выпустил струю дыма в потолок и почесал висок мундштуком трубки.

— Это покаааа, — долго соображая, ответил Эммус

— Хочешь сказать, что эволюция Эммов ещё не закончена. И вы сможете таки самостоятельно создавать себе подобных? Без помощи человека? Так?

— Смооожем, — протянул монстр и опять отвернулся к стенке.

— И как скоро? А? Поколение? Два? Десять? Ну, сколько у нас времени, чтобы извести вас.

Фредерик долго молчал, возможно, не знал, как ответить, возможно, ещё не мог анализировать, сколько пройдёт времени в нескольких поколениях.

— Не, — икнул Эммус, — не, дооолго.

— Хорошо. Допустим. Вы научитесь создавать себе подобных без нашей помощи и что дальше? Что станется с людьми, которые останутся людьми? В человеческом облике?

— Бооольше не бууудет. Выымераающий вид, — икнул на последнем слове Фредерик.

На что профессор совершенно бесцеремонно скрутил кукиш в сторону клетки.

— А вот это видел?

Монстр с интересом посмотрел на фигуру из трёх пальцев, которая ни о чём ему не говорила.

— Человек существо социальное, организованное и разумное. У нас есть армия, оружие, техника, знания и пытливый ум. Неужели ты думаешь, что мы не найдём способа сохранить свой вид на этой планете. Мы продолжим жизнь и развитие. Мы полностью вас вытесним. Вы можете только жрать! Даже рожать не умеете.

Профессор встал с рабочего кресла и плюнул в сторону монстра.

— Кого вы собрались заместить? Человека? Существо, которое создало литературу, музыку, написало прекрасные холсты, освоило энергию атома, освоило космос! Что вы против Человечества?

Митник разошёлся, голос его звучал всё громче, руки размахивали в стороны сами по себе.

— Мы создали математику, физику, химию, философию! Человек — это творение способное творить! Создавать! А в кого превратился человек теперь? В чучело как ты?

— В совершенство!

Монстр рявкнул так чётко и ясно, что Митник от неожиданности прервал свою пылкую речь и посмотрел на Эммуса широко раскрыв рот.

— В совершенство? — выдохнул, хрипя профессор, — ты называешь себя совершенством?

— Не яяя, — икнул монстр, — те, что после…

Профессор уселся в своё кожаное кресло и задумался.

— Вот ведь чёрт. Мы тоже когда-то начинали с обезьян, — задумчиво рассудил профессор виновато глядя в белую столешницу лабораторного стола.

— Возможно, ты прав, — продолжил он после длинной паузы.

— Человек не совершенен. Мы можем любить, но можем и ненавидеть. Можем быть добрыми и непомерно жестокими. Щедрыми и жадными. Целомудренными и развратными. Трудолюбивыми и ленивыми. Пускай в человечестве, ныне грязного больше чем светлого. Но разве это означает, что весь человеческий род надо уничтожить. Переделать. Перекроить! Разве человечество так уж сильно облажалось?

Профессор пристально посмотрел на Эммуса.

— Ооо-блооо-жа-лооось, — протяжно повторил Фредерик звуки последнего слова произнесённого Митником, не вкладывая в них ни малейшего смысла или понимания.

— Ииииссс-черпа-лооо.

Шипящие звуки давались моннстру особенно тяжело.

— В смысле исчерпало? — переспросил профессор и замолк глубоко задумавшись.

Митник молчал. Он размышлял и пытался проанализировать собственные слова. На самом-то деле человек венец творения или нет. Да, люди много чего добились, но сам вид превратился из создателя в потребителя. Едим, спим, развлекаемся. Работаем, чтобы есть спать и развлекаться. И всё. Не все, но большинство. Книг никто не читает, потому что никто их не пишет. Эмоции заменили ощущения. Симфонии заменили клипами, фильмы роликами и так далее. Развитие закончилось, и на смену отработанному виду пришёл новый вид. И этот новый вид будет использовать весь накопленный человечеством опыт для нового витка развития, пока не исчерпает себя и на смену ему не придёт другой.

Профессор потёр указательным пальцем переносицу.

— Эволюция видов на Земле через вмешательство извне, — чуть слышно пробормотал Митник.

— Но вы тоже убиваете! — резко обратился профессор к монстру, — Выходит вы ничуть не лучше! Вы убиваете даже себе подобных, не то, что людей и животных!

— Насле-дииие о, — скрипнул голос Эммуса.

— Ну, конечно. Всегда проще свалить вину на кого-то. Хотя люди только этим и занимались в последнее время. Нашкодят, и давай искать себе оправдания, вместо того, чтобы раскаяться и исправить положение. И ведь находили. Находили, да ещё других поносили, что не грешат так же, — Митник хихикнул и, подняв вверх указательный палец, поучительно произнёс:

— Прав был тот, кто сказал: «Гордыня — мать всех грехов!»

— Этооо пустооое, — оборвал его размышления Эммус.

— Пустое, — с печалью в голосе повторил профессор, — пустое. Для вас всё пустое. Ваш вид будет чем-то вроде умных животных? А как же национальности? Традиции? Обилие блюд разных кухонь мира? Народные стихи, песни, танцы? Не жаль всего этого?

— Этооо пустооое, — так же бесстрастно повторил монстр.

— Да вот уж нет, — возразил профессор, — это совсем не пустое. Это наше наследие. Наши достижения и мы будем бороться за сохранение и выживание. И ещё большой вопрос кто в этой борьбе одержит верх.

В голосе Митника скользнула нотка злорадства и уверенности.

Профессор поднялся с кресла. Поправил свой измятый и давно не белый халат и подошёл к холодильной камере с прозрачными дверцами. Взгляд его был устремлён на четыре больших пузырька с прозрачной жидкостью. Каждый пузырёк был подписан римскими цифрами от одного до четырёх по порядку.

— В одной из этих склянок препарат, который не позволит вам превращать новорожденных в монстров. Надо только время и добровольцев для тестов. Разработки слишком «сырые». Нужны тесты! Много тестов! Чёрт! Где мне взять столько тестируемых женщин! Да ещё и беременных!

Профессор не заметил, как с шёпота докатился до крика.

— Неее помооошеет.

— Что?

Митник отвернулся от холодильника и направился к клетке.

— Тебе-то почём знать, чучело?

— Ты зааперт кааак и яяя.

— Ошибаешься, это ты заперт. А я могу выйти в любой момент.

— Нееее выйтии. Мы Эммы.

Фредерик указал когтистой лапой в сторону небольшой комнаты, где был стационарный пункт охраны, с мониторами для просмотра трансляций с наружных камер наблюдения.

Митник понял, к чему клонит бывший Хомосапиенс Фредерик Эммус. Он каким-то непостижимым образом собрал сотни монстров на территории снаружи. Сюда им, конечно, не проникнуть, но и выйти незамеченным, точно не получиться.

— Хм. Эммы. Это доктор Розенталь научил тебя так называть серых выродков?

Митник указал на коморку с мониторами у себя за спиной большим пальцем. Монстр промолчал в знак согласия.

Профессор вспомнил неприятную ему личность доктора Розенталя. Громадное гориллоподобное тело учёного сейчас лежало в холодильнике глубокой заморозки, с пулевым отверстием во лбу, закатанными вверх голубыми глазами и забрызганной кровью огненно-рыжей шевелюрой. Когда началась паника в лаборатории, Розенталь был ликвидирован одним из первых.

В памяти профессора всплыли события ликвидации лаборатории и всех причастных к проекту. Почему не убили его и Эммуса? Наверное, везение. События тогда развивались стремительно, молниеносно. Офицеры стреляли в учёных и тут же падали замертво сами. Майор, который должен был ликвидировать Митника, застрелился сам. А Митник не умер. Он видел сотни трупов военных наверху через камеры наблюдения. Видел группу ликвидации, возможно из «привитых» ранее, которая добивала мёртвых, которых атаковали после свои же и подожгли бронемашину ликвидаторов, она долго догорала в ограждении, запутавшись в проволоке. Жуткий дурдом здесь творился. Но профессор остался жив и Эммус остался жив. И Митник даже попробовал отослать сообщение в Кремль, что проект «Эммус» работает и работа над препаратами практически закончена. Дошло сообщение или нет, он не знал. Работал. И ждал. Чего? На это у него не было ответов. Травкину в письме он не сообщил, куда его забирают. Офицер, приехавший за ним, мало того, что стоял над душой, так ещё и два раза заставил переписывать послание, чтобы ничего не выдавало военной тайны.

— Эх, Травкин. Где же ты? — еле слышно спросил Митник, — ты же умница Максим, ты должен всё понять. Была бы хоть какая-то связь.

Профессор вышел в комнату охраны, где горели мониторы транслируя онлайн события сверху.

Митник прикрыл за собой дверь, уселся в кресло охраны. Он поочерёдно всматривался в мониторы, оценивая обстановку… Вся территория уже давно освещалась.

— В ваших рядах прибывает и прибывает, — профессор смотрел на серые толпы монстров слоняющихся по территории базы.

— Как ты их созываешь? И главное зачем?

Вопросы возникали в голове Митника с невероятной быстротой, они рождались и вставали в бесконечную очередь за ответами, которых пока не было. Идея покинуть лабораторию живым становилась всё призрачней.

Никто не приходит, ни армия, ни ополчение, ни росгвардия. Никого. А вот Серых всё больше. Да ещё Эммус меняет не только внешний вид, но и сознание. Для чего? Совершенствуется? Приспосабливается? Адаптируется? Насколько далеко может зайти развитие? На каком уровне остановится? Остановится ли? Эммы захватят города? Или останутся жить вне населённых пунктов? Научаться пользоваться нашими достижениями или разработают свои? Чем будут питаться?

— Чёрт, чёрт, чёрт! Люди во что вы превратились! — выкрикнул в отчаянье профессор.

Семён проспал весь день. Сон был таким глубоким, что проснувшись, казак не сразу сообразил, где он. Во сне ему виделась прежняя жизнь в станице, где всё было мирно, упорядочено и сытно. Сознание не хотело возвращаться в действительную реальность. Что-то подсказывало Семёну, что это не конец человечества, он почему-то наверняка знал, что будет жить, и ясно понимал, что жизнь эта будет похожа на кошмар. Что-то внутри сжалось в комок, защемило, стало бесконечно тоскливо. Он всё бы отдал, чтобы этот кошмар прекратился, и всё стало бы как прежде. Пусть с продажными политиками, чиновничьим воровством и полицейским беспределом. Вся несправедливость которую он так ненавидел в прошлом, сейчас казалась ему детской шалостью.

— Проснулся, — в дверном поёме машины, в которой спал казак, сияло злобной улыбкой лицо Колодина.

— Проснулся, — угрюмо буркнул Семён, — есть что новое?

— Вроде как нет, — продолжал майор улыбаясь, — мир по прежнему в заднем проходе. Там Верховный всех собирает. Последние детали, наверное, хочет уточнить.

Леонид Леонидович собрал всех около у командного теперь «УАЗа». Он долго молчал, разглядывал солдат, казаков и тех мужчин, которые пошли с ним добровольно.

— Я долго думал и вот к чему пришёл, — спокойно сказал он, — сомневаюсь, способны ли мы пробиться в лабораторию через массу этих монстров. Есть ли смысл так рисковать? Что если в лаборатории никто не уцелел. Возможно, и сама лаборатория не уцелела. Имею ли я право рисковать вашими жизнями. Сами понимаете, силы у нас не великие, можем и не сдюжить.

— Сдюжим, если надо, — выкрикнул из толпы Семён, — поздно сдавать назад.

Казак вышел из толпы вперёд, немного нахмурился и продолжил, повернувшись ко всем:

— Поздно и некуда. Не найдём правду сейчас, будем жить в норах и бояться. Это вопрос нашего выживания. Или мы или они.

Президент улыбнулся такой поддержке.

— Мне нравится ваш настрой, — указал он на казака, — вы, наверное, правы. Что ж если все готовы, сегодня сделаем последнюю детальную разведку на местности. Ошибаться нам никак нельзя. Завтра отдохнём и следующую ночь будем прорваться

— Малой куда-то пропал, — неожиданно выкрикнул рослый худой мужик из группы казаков.

— Какой малой? — не понял президент.

— Да тот, шо с вами прибыл. На восьмёрке.

— Славик что ли? — уточнил Леонид Леонидович.-

Ну, да. Вроде Славик, — казак чуть замялся, — он рацию взял и поехал. Сказал, там дорога вроде есть, если вокруг ехать. Хотел узнать куда она, — худой махнул рукой в сторону военного городка.

— Сказал, туда и обратно и до си его нет. Автомат взял и рацию, — ещё раз уточнил казак.

— Может, уехал обратно, в станицу? — предположил Семён.

— Тут это, — немного смущённо продолжил загорелый казак, — Архип хлопок слышал. Говорит вроде как одиночный из калаша. Далеко.

Долговязый снова указал рукой в сторону, куда предположительно уехал Славик.

— Я сперва думал, что может Малой, что ли пальнул. Или послышалось. Будить никого не стал. Ночь сами знаете у всех какая была. Думал, сейчас он там покружится да и приедет. А его так и нету. Может с ним случилось чего?

Казак замолчал и ещё раз погладил пышные светлые усы.

— Ну, Петро! — с укором произнёс Семён.

— Шо Петро! — развёл руками казак, — мне шо, за каждым нянькаться? Велели же, не будить, покуда опасности нет. Теперь Петро!

— Кто в темноте хорошо видит? — вмешался президент.

— Да почти все, — майор шагнул вперёд.

— Колодин, организуй машину и тройку бойцов. Далеко сильно не отъезжайте. Уехал, так уехал. Туда и обратно. Майор вместо привычного «Есть!» просто кивнул президенту и махнул Крокодилу, тот позвал ещё пару солдат из своей части. Расселись в «УАЗе», Колодин занял место водителя..

Машина через минуту, поднимая столб пыли, утонула в темнеющей степи.

Стемнело быстро. Колодин вёл молча, всматриваясь в ночную степь. Он уже привык видеть в темноте. Сначала было тяжело различать всё в серых, синих, чёрных тонах, и многочисленных оттенков, но за пару ночей мозг адаптировался к такому видению ночи.

— Стой, смотри вон там! — крикнул сослуживец, которой разглядывал ночь в боковое стекло «Буханки».

— Что там?

Колодин плавно нажал на педаль тормоза. Машина скрипнула тормозными колодками и встала. Облако пыли накрыло их на несколько секунд, обгоняя, повинуясь лёгкому ветру.

— Вон смотри, — солдат срочник ткнул стволом автомата в стекло, как только пыль развеялась.

Колодин посмотрел в ту сторону и прищурился. Метрах в ста было нечто похожее на перевернутую машину.

Майор повернул ключ зажигания и «УАЗ» заглох.

— Пошли. Крокодил прикроешь, — почему-то шёпотом раздал распоряжения Колодин.

Крокодил уже через мгновение занял позицию на крыше машины с РПК. Сошки скользнули по металлу, издав неприятный визг.

Колодин кинул грозный взгляд в сторону пулемётчика. Тот поднял большой палец вверх, показывая, что он на позиции, и больше не издаст ни звука.

Солдаты во главе с Колодиным быстро приблизилась к перевёрнутой машине. Никто сразу не смог понять, что за автомобиль перед ними. То, что это машина понятно по двум передним колёсам, вывернутым в право. Задних колёс не было.

— Чисто, — доложил голос из одного из срочников, который отправился на осмотр первым.

Майор что-то услышал и резко поднял руку вверх согнутую в локте и сжатой пятернёй в кулак. На мгновение все замерли, осматриваясь по сторонам. Кроме треска сверчков и тихого треска тактической перчатки Колодина больше ничего не нарушило тишину.

Колодин опустил руку, медленно обернулся к останкам авто. Когда-то это был, легковой автомобиль, но какой марки понять было трудно. Кто-то или что-то изуродовало и измяло кузов легковушки до неузнаваемости. Сержант шагнул ближе к обломкам и присел на колено, угодил во что-то мокрое, похожее на тряпку, шёпотом выругался. Колодин не стал вникать, во что именно он вляпался: антифриз, тормозуха, горючка, да мало ли что могло вылиться из разбитой машины, это потом. Распознать цвет машины в темноте тоже было не возможным. Тонкий серп месяца то появлялся, то снова прятался в облаках, практически не давая никакого света. Колодин согнулся в три погибели, чтобы заглянуть в то, что осталось от салона авто.

— Здесь ничего. Пусто, — шепнул майор, осмотрев машину.

Поднялся на ноги.

— Это восьмёрка. Или девятка, — уверенно сообщил один из солдат.

— С чего ты взял? Это же груда железа и битого стекла.

Колодин ещё раз осмотрел обломки. Ни фар, ни задних фонарей, ни одной целой детали.

— Бампер, — продолжил всё тот же солдат, пнув что-то на земле.

— Чего? — не понял сержант.

— Бампер, — солдат ещё раз пнул что-то длинное на земле, — такие бампера только на наших восьмёрках и девятках ставили в прошлом веке. Чёрный пластик и ребра жёсткости внутри. Таким бампером на таран можно идти. У меня была "девятина", от деда досталась, на гражданке ещё. Я точно знаю.

Солдат улыбнулся, нырнув на мгновение в воспоминания.

— Товарищ сержант, простите майор, — с другой стороны подошёл другой срочник, — Автомат. Там. Лежит. С той стороны, — солдат с трудом выдавливал из себя каждое слово.

Колодин взглянул на него, тот был напуган или ошарашен не понятно, но даже в темно было видно, что лицо у солдата было белее мела.

— Где там? Тащи сюда, — тихо приказал офицер.

— Его рука держит, — выдавил солдат.

— Какого хрена? Чья?

Колодин обошёл обломки с другой стороны, внимательно глядя на землю. Скоро увидел «АК», который держала часть руки, точнее кисть и небольшой кусок предплечья. Конечность с оружием, была отсечена словно острым мечом, срез на предплечье ровный и чёткий, ни ошмётков тканей, ни торчащей кости. Один палец на спусковом крючке, верно, пытался отстреливаться, но не смог или не успел. Колодин аккуратно поднял автомат, остаток руки глухо шлёпнулся на землю. Осмотрел оружие. Флажок предохранителя переведён на огонь «одиночными».

— Где остальное тело? — спросил майор, оглядывая сразу у всех.

Солдаты как по приказу засуетились около машины, шаря взглядами по земле.

— Здесь нет, — тихо доложил один из срочников из темноты.

— Здесь тоже чисто, отозвался второй.

Майор не стоял без дела, но и его поиски не дали никаких результатов. Неожиданно для себя Андрей почувствовал, что на него из темноты кто-то смотрит.

— К бою! — скомандовал он и резко вскинул автомат к плечу. Солдаты мгновенно исполнили приказ, и замерли, целясь в ночь. Но в темноте никого не было. Только тот же шум сверчков и еле слышный шелест трав.

— Что там, товарищ сержант, простите, майор? — спросил обнаруживший руку с оружием солдат.

— Не знаю.

Колодин водил стволом автомата из стороны в сторону, выискивая цель. Никого не было видно, но он точно знал, он мог поклясться в том, что мгновение назад на него смотрело что-то очень не доброе, хищное.

Тишину разорвал вопль ужаса, который тут же утонул в треске пулемётной очереди.

Андрей Колодин резко повернулся в сторону «УАЗа». Пулемёт Крокодила, изрыгая пламя, долбил длинной очередью. Бил в одну сторону, куда-то перед собой пока не выплюнул последнюю пулю. Перезарядки не последовало, вместо этого часто захлопали пистолетные выстрелы, сопровождаемые воплем ужаса.

— К машине! Бегом! Огонь по готовности! — скомандовал майор и рванул к «УАЗу». Он открыл огонь с ходу, куда-до в темноту, совершенно не различная цели, просто наугад. Сослуживцы на бегу выстроились в маленькую цепь. Заработали их автоматы, стреляли так же в никуда, так же не видя цели, так же во тьму перед «УАЗом».

Отстреляв по два магазина, бойцы добежали до машины.

Крокодил стоял рядом с «Буханкой», тяжело и часто дышал. Глаза навыкате, то ли от страха, то ли от избытка адреналина.

— Я достал его? Колодин, я достал его? — как в бреду спрашивал пулемётчик уставившись в степь.

— Кого?

Майор огляделся вокруг «УАЗа», ни одного трупа не было.

— Я не мог промазать! В упор же бил! Всё до патрона! Я же достал его! Колодин? Где эта тварь? А? Колодин!

— Да в кого ты стрелял?

Андрей взял товарища за грудки и слегка встряхнул, чтобы тот пришёл в себя.

— В Серого? В кого? Сколько их было?

В ответ Крокодил только отрицательно покачал головой.

— Хрена с-два это Серый. Это что-то… Это гадство какое-то, — Крокодил часто захлопал глазами.

— Грузите его. Уходим.

Быстро скомандовал Колодин и прыгнул за руль.

Солдаты запихали Крокодила в «Буханку», закинули пулемёт и очень шустро загрузились сами.

Затарахтел мотор. Машина шлифанула колёсами по степному ковылю и рванула вперёд. Резкий разворот чуть не опрокинул «УАЗик», накренив его на два колеса, машина устояла, и быстро помчалась в сторону лагеря, оставляя за собой стену из пыли.

Крокодил сидел молча, тупо глядя в пол, смиренно подпрыгивая на сидении,

когда машина налетала на очечную кочку.

— Крокодил, ты в кого стрелял? Ты не убил никого! — не оборачиваясь, крикнул Колодин.

— Оно. Оно возникло вдруг, — Крокодил поднял голову и расставил в стороны руки,

— Пасть… Глаза… Глаза, как угольки светятся. Бесшумно совсем подкрался. Просто из тьмы. Хоп! Дыхание мне в лицо прямо. Колодин, Андрюха, да я чуть в штаны не обгадил, — рассказывал пулемётчик, раскрывая глаза всё шире и шире.

— Оно, оно громадное. Чёрт, Колодин, слышишь, оно громадное! Понимаешь? Я ни звука не услышал. Как он подкрался? А Колодин. Как? И я не попал? В упор же! Всё до патрона! Что совсем не попал?

Волна адреналина отпустила пулемётчика, его начало колотить.

— Да чёрт его знает, может и не попал. Мы тоже стреляли. Темень же кругом. Возможно, ранили. Может эта тварь уползла, а сейчас подыхает в какой-нибудь канаве, истекая кровью. Не знаю, — подытожил результаты пальбы майор.

Андрей Колодин вспомнил, как он почувствовал, чей-то взгляд у обломков машины перед самой стрельбой. Мурашки пробежали по спине и его передернуло.

— Что это было, как думаешь? — Колодин кинул быстрый взгляд на своего товарища.

— Бог Смерти, — Крокодил ответил так тихо, что майор с трудом разобрал его слова за шумом мотора.

Даже быстрого взгляда Колодину хватило, чтобы понять, его товарищ не шутит, и не придуривается, настолько тот сейчас был серьёзен

В лагере никто не спал. Все были переполошённые. Первым к «УАЗу» подбежал президент.

— Что там за пальба была? Вы стреляли?

— Мы, — майор ловко выпрыгнул из-за руля.

— Нарвались на монстров? Много уложили?

Это Семён подскочил, засыпая разведчиков вопросами.

— Не знаю, — покачал головой Колодин,

— В кого стреляли, тоже не знаю. Не видел. Малого, кажется, нашли. Точнее, то, что от него осталось.

— Ты ранен? — Семён направил луч тактического фонарика на колено майору.

Колодин осмотрел своё окровавленное колено, точнее кровавое пятно на штанах, сразу вспомнил, как у останков машины угодил во что-то мокрое.

— Вот тебе и антифриз, — буркнул он.

— Чего? Какой ещё антифриз? Ты это о чём Колодин? — продолжал тараторить Семён.

— Сеня, подожди, — отдернул его президент, — Колодин, давай по порядку.

Сержант спокойно рассказал всё, что с ними произошло на вылазке в степь.

— Думаешь Малого, ну Славика, этот бог смерти покромсал, — спросил долговязый казак с пышными усами.

— Я никого не видел. Ни души, — мрачно ответил майор.

Он не стал рассказывать о том, как почувствовал взгляд смерти на себе из темноты, ведь он тоже почти запаниковал.

— Здесь опасно, — Колодин обвёл рукой степь вокруг.

— Что бы это ни было, оно тихое, быстрое, сильное и смертельное. Почему-то мне кажется, Серые сами его бояться, вот и жмутся в стаи.

— Там движение!

Доложил дозорный наблюдатель с восточной стороны, он прибежал, покинув пост.

— Движение? — переспросил президент.

— Столбы пыли. Скорее всего, колонна машин. Идут без осветительных приборов, — выпалил солдат, и тут же убежал обратно.

— Да кому они теперь нужны, приборы эти, — негромко заметил Колодин.

— Как думаете, кто это? — спросил майор, повернувшись к президенту.

— Что? — опомнившись от каких-то своих раздумий, переспросил главком.

— Как думаете, кто едет?

— Колонна машин. На секретный объект, переполненный монстрами, — Леонид Леонидович пожал плечами, — у меня нет версий.

— Они, похоже, встали, — доложил вновь прибежавший дозорный.

— Далеко? — поинтересовался Колодин.

— Да, далеко.

— Что за машины? Сколько? Можно понять?

— Никак нет! — отчеканил солдат, — всё, что смог разглядеть это столб пыли от вероятного движения и остановки колонны.

— Что предпримем, товарищ главнокомандующий?

— Что? — президент снова ушёл в свои размышления так глубоко, что не услышал вопроса майора.

— Какие наши действия в связи с появившейся колонной?

— А-а. Надо подождать, понаблюдать. Может просто люди заблудились. Может бандиты или мародеры. В любом случаи сейчас идти не надо. Опасно.

Президент говорил не уверенно, растеряно.

— Согласен. Крокодила просто так не напугаешь и из себя не выведешь, а та тварь вывела. До светла, ждать надо.

— Неофор, — еле слышно пробубнил президент.

— Кто? — не расслышал майор.

— Проект «Неофит» — продолжал еле слышно беседовать сам с собой главком.

— Что? — снова переспросил Колодин, не понимая о чём речь.

— А? Да нет, это я так, — отмахнулся президент и добавил:

— Твоя правда, Андрей. До светла.

Леонид Леонидович посмотрел в черноту степи. Как жаль, но его зрение так и не приспособилось видеть во тьме как у многих.

— Ну, что там Сань? Появился этот чёрт? — спросил Денис.

— Да хрен его знает. Пропал сволочь серая, — не отрывая взгляда от экрана смартфона, ответил Алекс, — вообще удивительно как мы смогли так долго держаться за ним. Таки оторвался, вот сигнал и пропал.

— Да нет Сань, это же GPS. От спутника не оторваться.

«БТР» пришлось остановить. За ним покорно встали остальные машины.

Денис взял автомат и вылез на броню. Алекс последовал его примеру. Клара лежала в брюхе бронемашины, не в силах выйти или даже говорить. Её существо не привыкло к такому способу передвижения, в какое мгновение бешеной езды ей показалось, что все её внутренности смешались как бельё в стиральной машинке. Теперь она была просто счастлива, от того что можно полежать неподвижно. Из темноты вышел Травкин.

— Где Митя? — спросил он с ходу.

— А шут его знает док. Убежал ваш Митя. Одному Богу теперь известно где эта тварь.

— Нелепая была идея гнать за монстром, — выговорил Денис и всмотрелся в степь.

— Хотя, — протянул он, — Алекс видишь вон там свечение, вроде как от населённого пункта, — он указал рукой вперёд, по ходу следования колонны.

— Ну, да, что-то светит. Станица какая-то в низине или ещё что. Сейчас гляну.

Алекс уткнулся в экран смартфона.

— Хм. Судя по данным спутника там ничего нет. Просто большое облако.

— В навигаторских картах глянь, — Денис повернулся к Алексу и тоже уставился на экранчик.

Саша быстро сменил приложение. Открыл карты навигатора. На схематических ничего. Ни дорог, ни страниц. На изображении со спутника на этом месте затёртое белое пятно.

— Какой-нибудь объект. Засекреченный, возможно военный — предположил Александр.

— Засекреченный? — обрадовался Травкин, — всеми фибрами чувствую, что нам туда!

— Не суетитесь док. Не зная броду, не лазий в воду. Митя ваш исчез. Что там неизвестно. Давайте отдохнём до утра. А по светлому, аккуратненько, не спеша, без шума как говориться и пыли, — Денис не стал договаривать, что именно без шума и пыли.

— Давайте-ка спать, пока солнце не встало. Днём броня и железо нагреется, спать в технике будет невозможно. Всё. Всем спать! — уверенно скомандовал Денис и нырнул обратно в «БТР».

— Спать так, спать, — покорно согласился Алекс и тоже исчез под бронёй.

Травкин посмотрел в сторону свечения уличных фонарей. Ему натерпелось узнать что там, но сам он не поедет. Профессор обречённо вздохнул, развернулся и пошёл к своей машине.

Колодин так и не смог уснуть. Не потому что ночь выдалась сложная, а потому что появились новые вопросы без ответов. Сидя на крыше «УАЗа» размышлял Колодин:

«Славика что-то разрубило, если конечно это его машину они нашли. Крокодил не пойми с кем, войну устроил. В довесок ещё гости пожаловали. Атаку на городок придётся отложить, пока не станет ясно, кто есть кто и те зачем. Первым делом ехать к гостям, выяснить кто это, не будет ли удара в спину. Осмотреть место ночного сражения с Богом Смерти».

Колодин еле заметно улыбнулся, вспомнив лицо Крокодила. Майор лихо спрыгнул с крыши «Буханки».

Крокодил тоже не спал. Сейчас он выглядел вполне спокойным, набивая магазин калибром «7.62» для своего «РПК».

— Что думаешь, майор? — спросил Крокодил, глядя, куда вдаль.

— Думаю о чём? — Колодин присел рядом.

— Да вообще, обо всём. Что это за хрень была ночью? Что будет после того, как мы эту чёртову лабораторию возьмём? Какие у нас, собственно перспективы? И что это за пассажиры с той стороны?

Крокодил задавил последний патрон в магазин и отложил его в сторону.

— Какие мысли майор?

— Ну, пассажиров сегодня навестим, заодно и машину разбитую лучше осмотрим, всё одно по дороге. На остальные твои вопросы, могу только ответить, что надо жить дальше. Как не знаю, но как-то надо. Что-то наверняка придумаем. Мы же люди. Люди люди человеки, — вздохнул Колодин.

— Кофейку бы сейчас, — зевнул Крокодил, — я на гражданке глаз не продирал, пока кофе не выпью. Сам всегда варил.

Колодин хмыкнул и хлопнул его по плечу:

— А я чай люблю. С лимоном, сахаром и парой бутеров. Ладно, мечтать не вредно, вредно не мечтать. У Семёна вроде растворимый кофе оставался, пойдём, поделимся, — улыбнулся майор.

— Не, к Сёме не пойду. Не люблю растворимый.

Крокодил поднялся, взял пулемёт, набитые патронами магазины и сказал:

— Главком с нами собрался, просил позвать, как поедем. Хочет сам всё посмотреть. Он у казаков, кофе пьёт. Позовёшь?

— Буди бойцов, давай вчерашних. Я за Леонидом Леонидовичем.

Колодин развернулся, хотел было идти к машинам казаков, но вдруг обернулся.

— Слышь, Крокодил, — окликнул он сослуживца, — почему ты назвал ночного гостя Богом Смерти?

— Похож чем-то, — пожал плечами пулемётчик.

— Похож? — брови сержанта подпрыгнули вверх.

— Ну, да, — немного замялся Крокодил, — ну, он похож на этого, как его, бога смерти в Египте, я как то фильм смотрел, вот и запомнилось.

— На Анубиса? — не скрывая удивления спросил Колодин.

— Я с ним не знакомился, имён не помню. Но похож сильно. Мне так показалось, — пулемётчик виновато улыбнулся и поспешил отвернуться.

Андрей потёр подбородок и зашагал в казачий стан.

Травкин уснул только перед рассветом. Сон никак не шёл, не смотря на усталость после изнуряющей дороги. Зато уснув, спал крепко и долго. Снов профессор никогда не видел, просто проваливался в темноту, и открывал глаза, когда сознание возвращалось из глубины мрака.

Он спал около «БТРа», на синтепоновом одеяле, укрываясь второй его половиной.

— Проснулся, док?

Травкин спросонья не сразу узнал голос. Приподнял голову, оглянулся и увидел Дениса, тот сидел не далеко от него на корточках, сильно взмокший и взъерошенный.

— Доброе утро.

Максим Геннадиевич улыбнулся и одел свои очки, сильно при этом жмурясь. Он не мог привыкнуть к тому, что зрение его сейчас легко обходилось без очков, но ношение окуляров стало неисправимой привычкой. Глаза профессора, не понимали, зачем им очки и в первые секунды передавали в мозг хозяина сильно размытое изображение окружающего мира, но стоило профессору сильно зажмуриться и открыть глаза, как окружающий мир тут же становился чётким и понятным.

— Не доброе, — выдохнул Денис, — нашли мы вашего дружка.

— Дружка? — не сразу сообразил профессор.

— Ага, дружка, серого цвета кожи. Точнее, то, что от него осталось.

Денис бросил на землю в сторону профессора небольшой раскуроченный пластиковый предмет.

— Что это?

— Это наш маяк, трекер, который мы на Митю повесили. Всё что от него осталось. От Мити осталось ещё меньше.

— В смысле?

Профессор поднялся на ноги, внимательно изучая остатки маяка.

— В смысле. От него лужа багровой крови осталась, и маленькие, — протянул Денис, — останки плоти.

— Вы. Вы хотите сказать, его сожрали?

— Ага, — улыбнулся ЧОПовец, — почти целиком. Разорвали и сожрали.

— Это, это. Это серые сделали, ну, его сородичи?

Профессор был слегка напуган таким поворотом событий, он был уверен, что на первоначальном этапе развития монстры могли, есть себе подобных. У монстров была большая потребность в белке, но сейчас они могли обходиться и другой пищей. Один раз Митя дотянулся до стола и сожрал герань в горшке.

— Нет док, то, что его скушало вдвое, а может и втрое больше Мити. Вот взгляните.

Денис протянул Травкину свой смартфон. На экране профессор увидел снимок кровавого следа на грунте.

— Это единственный след, которой удалось найти, — пояснил Денис, — если бы он не наступил в лужу крови, не было бы и этого. Увеличьте.

Травкин провел двумя пальцами по экрану смартфона, увеличивая изображение. Посмотрел внимательно и нахмурился.

— Чертовщина какая-то. И кто это по вашему? — протянул он смартфон обратно Денису.

Тот принял телефон, ещё раз взглянув на снимок.

— Это медведь переросток. Лапа очень похожа на медвежью. Но вот размер, — улыбнулся Денис, — размер чутка больше чем у обычного мишки.

— Насколько больше?

— Насколько? Пожалуй, раза в три самой большой особи. Но это не медведь.

— Не медведь? — Травкин вспомнил размеры гризли, которого видел в зоопарке, — а кто?

— Кошка, — хмыкнул Денис.

— Кошка! — Травкин даже вскрикнул.

— Ага. По крайней мере, когти прячет так же, как кошка. Ну, или почти так же.

— Вы меня в ступор сейчас введёте, уважаемый! — выдохнул Травкин.

— Заходите, док, я уже давно там. Даже страшно представить, что это за тварь. Мы окрестности оглядели, ничего вокруг нет. Если это животное, ушло в том же направлении, куда направлен его след, то искать его надо вон там, — Денис махнул куда-то прямо, — на побережье у моря. Но только искать это чудо природы, мне не хочется.

— Не могу не согласиться с вами, встреча с таким монстром может оказаться последней. Хорошо, что нам не надо к побережью?

— К счастью не надо, — улыбнулся Денис, — похоже, что мы практически у цели. Там дальше городок, скорее всего военный объект, как вы и предполагали, Митя туда шагал, пока им не поужинали.

— Движение! — крикнул Александр, который вёл наблюдение прямо с брони.

Травкин с Денисом одновременно повернули головы в его сторону.

— Чего там Сань? — с тревогой спросил Харин.

— «Буханка» похоже. Машина зелёная, номера чёрные. Это военные, — спокойно ответил Александр.

Узнав, что это возможно военные Травкин приободрился, это означает, что армия уцелела, возможно, это военные из военного городка, возможно, этот военный городок и есть та самая лаборатория, где исследовали Эммуса.

На шум, из «БТРа», появилась Клара, она поднялась уже давно и приводила себя в порядок, используя остатки косметики. Она выглядела вполне восхитительно, для тех условий, в каких они сейчас находились.

«ЛУАЗ» запыхтел и тронулся с места. Не смотря на то, что первый шок от нападения странного полковника уже прошёл, все продолжали молчать.

— Башка жутко болит, — нарушил молчание Парфён.

— Чего? — переспросил Егор.

— Башка говорю, разболелась после этого дятла. Странно как он меня быстро обезвредил. Покрепче твоего шаманства будет.

Парфён хлопнул по колену Шаму. Тот не отреагировал, продолжая внимательно вести машину.

— Это гипноз, а не шаманство, — возразил Шама, — шаман общается с миром духов, и духи ведают ему всё или почти все, о чём их спрашивают. А этот просто сковал твой мозг и волю, чтобы убить.

— Зачем? — возмутился танкист.

— Голодный был, — хмыкнул Егор с заднего сидения.

— Но он же не серый монстр, как остальные, внешне выглядел как вполне нормальный человек, разве что когти странные. Люди ведь не жрут людей, а Шама? Что скажешь.

Но тот молчал.

— М-да, — протянул Егор, отвечая вместо шамана, — и на зомбака он не похож. Человек как человек.

Тоня никак не поддерживала беседу, она отстегнула магазин от винтовки, добавила в него патрон и застегнула обратно.

— Тонька, ты чего молчишь, что это за перец был а? Твои мысли, — не унимался танкист.

— Не знаю и знать не хочу, — отрезала она.

— Вот дерьмо! — выругался Парфён, — мало нам Серых уродов, так ещё и человеческие уроды появились.

— У него не было разума, только инстинкты, — заговорил Шама, мельком взглянул на Парфёна.

— Звериные инстинкты. Это существо уже не человек, но и не зверь, и серым точно не станет, — добавил Шаман.

— Нету разума, — танкист замер с кривой улыбкой, — типа, у него своих мозгов нет, он решил и мои запудрить. Нормально. И где таких уродов делают?

— Ты его интересовал, как добыча. Захват сознания — это способ охоты.

— Да ну тебя, Шама, что ты опять жути нагоняешь. Я растерялся и поплыл. Не ожидал. Ещё когти такие страшные.

Парфёна передёрнуло от воспоминаний.

«Луноход» остановился у ворот усадьбы профессора Митника.

— Какого хрена здесь происходит? — негодовал Парфён, вылезая из мини-вездехода.

— Что именно тебя не устраивает? — спросил Шама и улыбнулся. Танкист огляделся по сторонам.

— Где монстры? За всю дорогу ни одного нападения! Только несколько бегунов и то от нас! Никакой агрессии! Это как-то не нормально.

— С каких это пор нападение монстров стало для тебя нормой? — прокряхтел Егор.

Дорога его сильно измотала, он с удовольствием покинул тесное авто и потянулся, держа автомат на вытянутых руках над головой.

— Какой кайф, — выдохнул он.

— Это здесь? — потягиваясь в пример Егору, спросила Антонина.

— Вот чёрт у меня всё затекло. Знать бы, что никого не встретим, можно было того "Мерса" угнать.

— А вон ему скажите спасибо, — Парфён кивнул в сторону Шамы, который продолжал сидеть за рулём и не глушил мотор.

— Вдруг придётся удирать по пересечённой местности. На «Мерсе» не уйдём, — продолжал Парфён, передразнивая слова шамана.

— А и в самом деле, немного странно, куда вся эта нечисть подевалась? — оглядываясь по сторонам, поддержала Тоня.

Она подошла к металлической калитке в громоздких воротах и нажала на кнопку звонка домофона.

— Зря стараешься, — довольно хмыкнул Парфён, — электричества нету. Стучать надо.

Каким же было его удивление, когда из динамика домофона раздался голос:

«Кто там? И какого хрена вам надо?»

Голос был таким резким и громким, что танкист слегка присел. Егор тут же подскочил к динамику и быстро заговорил.

— Меня зовут Егор Мельников. Этот адрес нам оставил профессор Травкин Максим Геннадиевич. Я работаю, то есть работал под его началом в «Радужном». Господин Митник, это вы?

— Нет, — буркнул динамик домофона, — Митника нет. Он исчез. Травкин уехал с какими-то людьми.

— Вы не могли бы впустить нас, мы несколько дней в дороге. Устали сил нет, — вмешалась Тоня.

Наступило молчание. Егор уже развернулся и решил идти обратно к машине, как в калитке щёлкнул замок, и дверь немного отошла назад.

— Убедитесь, что плотно закрыли калитку за собой, — буркнул недовольный домофон.

За высоким забором друзья оказались на просторном газоне с давненько не стриженой травой. По дорожке к ним шёл старый мужчина, рядом с ним семенила девочка.

После отъезда Травкина со всеми остальными гостями полковник перебрался с внучкой в хозяйский дом. Последнее время ему было очень не спокойно на душе. Постоянно терзало сомнение, что он совершил роковую ошибку, приняв решение остаться здесь. Теперь, когда у порога оказались люди, знавшие Травкиным, он внутренне взбодрился, хотя внешне был хмур и даже немного грозен.

— Идите за мной в дом, — всё ещё без особого доверия пригласил полковник.

Парфён оглядел шикарную гостиную дома Митника.

— Не плохо, — констатировал он.

Полковник внимательно разглядывал прибывших людей. Один танкист, но без танка. Парень с девушкой. У дамы вполне себе не шуточная снайперская винтовка. И странный тип в одежде больше похожей на балахон.

— Теперь давайте всё по порядку. Кто вы и откуда?

— Меня зовут Егор. Это моя девушка Антонина, мы из «Радужного». Парфён примкнул к нам в Москве, он выживший из танковой бригады которую вводили в столицу при «ЧС». А Шама, спас нам жизнь в Орловской области и все вместе мы решили ехать сюда. Адрес мне дал сам Травкин ещё в «Радужном».

Полковник внимательно слушал повествование Егора о пути из «Радужного» в «Прибрежное», сидя в кресле с внучкой на коленях. Старого вояку мало интересовали эмоциональные части рассказа, его больше занимала информация о том, что твориться снаружи и хронология происходящего.

— Вот так собственно мы сюда и добрались, — закончил Егор.

— Ясно, — снова нахмурился полковник, — и что дальше?

— Не знаю, — пожал плечами Егор, — мы думали, профессор Травкин раскроет нам на многое глаза.

— Травкин не раскроет, я раскрою.

Теперь пришёл черёд вещать полковнику. Он подробно описал, как они попали в усадьбу, как познакомились с Травкиным, про группу людей прибывших недавно. Про митинг и откровения Максима Геннадиевича. Про то, как все ушли. Одна группа, используя монстра-поводыря, поехала неизвестно куда, вторая решила отправиться на побережье искать спасения для продолжения жизни.

— Так вы говорите, что в последнее время вам практически не попадались Серые? — спросил полковник, закончив повествование последних времён.

— Совсем мало, и те нами не интересовались, просто пробегали мимо, — подтвердил Егор.

— Это странно. Странно, — полковник снял внучку с колен и поднялся с кресла.

— Что же вы намерены теперь предпринять? — спросил отставник.

— Не знаю мы ещё не думали, как быть если не найдём Травкина, — отвечал за всех Мельников.

— А что здесь думать, — начал полковник, слегка крякнув, — на данный момент мне видеться только три варианта дальнейшего развития событий.

Первый это оставаться здесь. Усадьба хорошо укреплена, провизии и горючего ещё хватит на какое-то время. Если растянуть, то можно продержаться до зимы. Оружия мало, но от локальных нападок хватит. Однако меня крайне встревожило, то, что вы рассказали о последнем столкновении с представителем вооружённых сил. Если есть один такой странный человек, где гарантии, что не появиться другой. Потеря сознания при столкновении с таким противником приведёт к неминуемой гибели. Это означает, что выход за периметр за поиском пропитания будет крайне опасным.

Второй это последовать на побережье, за теми гражданами, которые организовали вторую группу. Если честно, я хотел примкнуть к ним сразу, но большое количество бывших заключённых среди их отряда удержало меня от такого решения, у меня внучка.

Полковник замолчал и задумался.

— А третий вариант? — нарушил, затянувшееся молчание Егор.

— Что? — очнулся полковник.

— Какой третий вариант? Вы сказали у вас три варианта. Найти группу Травкина?

— Нет. Искать Травкина считаю затеей бессмысленной. Одному Богу известно, куда повёл их этот серый чёрт. Я мог отправиться с ними сразу, но они отправились искать правду, а не пытаться выжить, я не мог себе такого позволить, повторюсь, у меня на руках ребёнок.

Антонина взглянула на девочку и улыбнулась. Внучка полковника была одета в простое детское платьице, на ногах белые носки и сандалии. Всё чистенькое, к чести дедушки. Волосы заплетены в небрежные косички.

— Третий вариант идти в горы Кавказа. Я там служил когда-то. Искать там группы выживших людей, и примкнуть к ним.

— В горы? — переспросил Парфён.

— Да в горы. Если эти твари не умеют плавать, вряд ли они будут скакать по горам. К тому же оставаться на суши, с моей точки зрения, более безопасно, чем на воде. Видите ли, я плохо умею плавать, а шторма никто не отменял, перспектива утонуть никак не вяжется с желанием выжить.

— Но Кавказ слишком далеко. Сможем ли мы в текущих условиях преодолеть такой путь, — снова вмешался Парфён.

— Вы танкист?

— Так точно!

— В группе, с которой уехал Травкин, был «БТР», Серым такая техника не по клыкам. Брошенной военной техники сейчас множество, найдём что-то подходящее и будем перемещаться на ней.

— Всё бы ничего, — хмыкнул Парфён, техники и правда, полно. Я мог и на танке приехать. Только чем его заправлять? Постоянно сливать с баков идея плохая, не мы одни выжили, как вы убедились, и горючка нужна всем. Сейчас её никто не производит и на заправки не завозит. Встанем где-то на таком «БТРе», окружённые этими тварями и что? Каюк.

— Есть НПЗ (нефти перерабатывающие заводы), — не согласился полковник, — там миллионы литров горючего.

— Ага, — хмыкнул Парфён, — а есть ещё те, кто эти заводы охранял, и среди них много военных, которые сейчас могут бродить по территории и с помощью чёртова гипноза убивать мародёров, раздирая непрошенных гостей когтями, как у кошки переростка.

— Вы военный и я военный, хоть и в отставке, но мы не стали убийцами гипнотизёрами. Возможно, многие солдаты и офицеры остались прежними.

— Ага, — снова хмыкнул Парфён, — в таком случае эти НПЗ уже под жёстким контролем, схлопотать пулю или заряд «ПТУРа» (Противо-Танковая Управляемая Ракета) малоприятная перспектива. Ещё не понятно кто сейчас на этих НПЗ главенствует. Сейчас конечно все мародёры, но есть плохие мародёры, а есть очень плохие.

— Согласен, — кивнул Егор, — нам пока везло, много всего брошенного. Но это не бесконечный запас. Первый шок прошёл, и люди начнут организовываться в группы, отряды, банды. Оружие есть у всех. Кстати и сюда могут нагрянуть вооружённые маргиналы, тогда будет не отбиться. Первый вариант не гордиться. Оставаться здесь опасно. Кавказ. Вариант хороший, мне нравиться, но слишком далеко. Я за побережье и жизнь на море.

— Или на островах, — улыбнулась Тоня.

Она протянула руки к девочке.

— Иди ко мне, милаха, я тебя заплету.

Девочка улыбнулась в ответ и шагнула к Антонине.

— Ты же моя радость.

Тоня обняла девчонку.

— У тебя есть расчёска?

— Да, сейчас принесу.

Ася кивнула головой и убежала к себе в комнату. Через минуту она принесла небольшую розовую щётку «массажку», для расчёсывания кукол.

— Вот.

Девочка протянула игрушечную расчёску Тоне.

Рощина чмокнула девочку в щёку и с удовольствием принялась за причёску.

— Надо уходить на море, — неожиданно заговорил Шама, — и чем скорее, тем лучше.

— О, — Парфён поднял указательный палец вверх, — а вот этому мнению я доверяю, — улыбнулся он.

— Согласен, — кивнул Егор.

— И мы за море, — улыбаясь, поддержала Тоня, не отрываясь от работы, — правда солнце? — обратилась она к девочке.

Та только кивнула головой, не сбив процесс плетения косичек.

— Тогда решено, — согласился полковник с большинством, — собираемся и выдвигаемся к побережью.

— Надо транспорт ещё подыскать, в наш шикарный «ЛУАЗ» все не влезут, — Парфён не мог сдержать радости от перспективы найти хорошую машину, и не трястись больше в таратайке Шамы.

— Это не проблема, найдём, — согласился Егор, — брошенных машин полно.

— Я машину не брошу! — резко заявил Шама.

— Да и не надо, — успокоил его Парфён, — выкинем из неё все седушки и загрузим под завязку. Как-никак полный привод, может и пригодиться.

— Вот и порешали, — закончил полковник, тогда сегодня отдыхайте, а завтра начнём сборы, подготовку и разработку маршрутов.

Располагайтесь, где сочтёте удобным. Генераторы сейчас запущу, будет свет, можно будет принять горячий душ.

— Фантастика! — обрадовалась Тоня, услышав, о возможности принять горячую ванну.

— А я займусь пока обедом, Нам всем ещё будет над чем поразмыслить, — закончил старый полковник.