ХомоПоинт

Глава 12

Редкий щебет птиц и треск цикад нарушал тишину вечернего пригорода. Три машины, катились по улице не спеша, чтобы лучше осмотреть вымерший город. Непуганые птицы при виде нежданных гостей, вспархивали с нагретого асфальта и прятались в кронах деревьев. Редкие животные, то ли коты то ли кошки прошмыгивали через дорогу, прижав уши. Лохматая собака не обращая внимания на проезжающих усердно трепала какой-то грязный полиэтиленовый пакет. Вот и вся картина забвения, как и в других городах, брошенные легковушки и грузовики, бесполезный мусор, бумажные пакеты, опавшие листья. Людей нигде нет, либо ушли, либо прячутся. Но, что удивляло и радовало, не было видно ни одного монстра.

Громкий сигнал клаксона бензовоза с полковником за рулём заставил Егора вздрогнуть.

— Тьфу ты! Напугал зараза!

Егор обернулся. «Скания» часто моргала фарами.

— Случилось чего? — Парфён кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

Полковник продолжал сигнализировать.

— Тормози, посмотрим что там, — нехотя приказал Мельников.

Паджеро плавно остановился, в метре от них притормозил Шама, бензовоз, заскулил тормозами и, встал за «ЛУАЗом».

— Не глуши, я сбегаю, гляну, что там у них.

Егор с автоматом выскочил из машины. Добежал до бензовоза. Через лобовое стекло он разглядел улыбающуюся Тоню. Она импульсивно махала ему ручкой, чтобы он поторопился. Отставной полковник невозмутимо смотрел сверху вниз через ветровое стекло открытое до отказа.

— Что случилось? — тревожно спросил Егор.

— Радио вещает, — улыбнулся отставник.

— Какое радио?

— Обыкновенное радио, — в окне появилось довольное лицо Тони, — ты только послушай!

Лицо Антонины исчезло в недрах кабины, и тут же усилился звук приёмника. Ровный спокойный мужской голос сообщал:

«Внимание всем! Меня зовут Николай Мельников. Я возглавляю группу выживших людей в станице «Октябрьской». Призываю всех, кто выжил присоединяться к нам. Наша станица надёжно защищена от проникновения монстров, военным ополчением и блокпостами.

Учитывая новые реалии, мы ведем организацию по созданию плавучей базы для поддержания жизни на воде до выяснения всех обстоятельств и принятия решений для дальнейшего выживания. Если у вас будет возможность, собирайте любое продовольствие долгого хранения, горючее, огнестрельное оружие и боеприпасы, всё что посчитаете нужным и необходимым. Будем рады видеть вас в наших рядах.

Внимание всем…».

Сообщение шло по кругу. Челюсть Егора немного отвисла, глаза округлились. Сомнений не было, вещал голос его отца.

— Слышал? — звук магнитолы притих, и в окошке снова показалось довольное лицо Тони, — там собирается целый водный анклав! А? Николаевич, — Тоня подмигнула, — знакомый голос?

— Я знаю, где Октябрьский, там даже пристани нет, не то, что порта. Ничего не понимаю. Какой ещё водный анклав?

Мельников пожал плечами, не зная, что ещё ответить.

— Ну, так поехали, посмотрим, здесь же не далеко, — улыбнулась Тоня.

— Скоро стемнеет, — с сомнением буркнул подошедший Парфён, — может лучше ночь переждать где-нибудь в укрытии, отдохнуть, а с утра в дорогу.

— Он прав, — за спиной у Егора появился Шама, — ночью лучше отсидеться, — он неоднозначно указал на большую вмятину на цистерне бензовоза.

— Да ну вас, перестраховщики, — фыркнула Тоня и снова исчезла в глубине кабины.

Шама с Егором переглянулись.

— Давайте найдём, где переночевать, — уверенно предложил из кабины полковник, — ночью передвигаться страшно, неизвестно чего ждать на подходе к этому чудо анклаву. Там могут стоять дозоры и блокпосты, а могут быть ловушки, растяжки, например, или мины.

— Вопрос решён? — убедительно спросил Шама, при этом его правая бровь медленно поползла наверх.

— Решён, решён, — согласился Егор, обречённо кинув взгляд на вмятину в цистерне.

Для ночлега выбрали придорожное кафе. Двух этажное здание кирпичной постройки выглядело надёжным. Окна в доме выходили на все четыре стороны, что давало обзор для обороны в случаи нападения Серых. Наличие большой парковки поставило точку в выборе места.

Двери кафешки были распахнуты настежь. Первым шмыгнул внутрь Егор. Следом, лязгнув затвором автомата, последовал Парфён. Минут через пять танкист появился в дверном проёме с поднятым вверх стволом «АК».

— Чисто, — крикнул он, и лениво махнул рукой, приглашая войти в дом всех остальных.

В зале кафешки было всё разнесено в хлам. Перевёрнутые столы и стулья валялись на полу. Осколки битой посуды хрустели под ногами. Разбросанные ножи, вилки и ложки холодно поблёскивали в редких лучах закатного солнца.

— На втором этаже тоже бардак, хозяева, скорее всего «осерились», ну, стали Серыми, — пояснил Парфён.

— Хм. «Осерились». Новое слово, — хмыкнул Мельников без эмоций.

— А я подумала это мародёры? — выдвинула свою версию Тоня.

— Мародёры тоже были. Хозяева, как и было приказано, заперлись в доме. Потом осерились. Выйти сами не могли, звери ведь, вот мародёры им и помогли двери открыть.

— Что потом? — прервала Тоня следовательскую мысль Парфёна.

— Не знаю что, — улыбнулся танкист, — может, сбежали, может бой на улице приняли, здесь трупов нет. Бардак Серые навели, жрать хотели, а как двери открыли, вырвались и адью.

Тоня поморщилась.

Со второго этажа спустился Егор.

— Есть хорошая новость, — радостно сообщил он.

— Хорошая новость? — с недоверием в голосе протянула Антонина, — и какая?

— На втором этаже три спальни и санузел с душем. И…

— И? Да не тяни Гоша, чего и?

— На крыше бак с водой, полный к слову. За день нагрелся, вода почти горячая, — не скрывал довольной улыбки, сообщил Егор.

— Дамы вперёд, и даже не спорить, — строго заявила Тоня, подхватила девочку на руки и решительно шагнула к лестнице на второй этаж.

— Даже не думал спорить, — пожал плечами Егор, пропуская свою девушку с Асей на руках.

— Всё не выплескайте, нам оставьте, — крикнул он в след.

— С баклажки ополоснешься, если не хватит, — прилетел ответ со второго этажа.

Шама с полковником подняли пару столов и стулья.

Солнце привычно катилось за горизонт. Парфён закрыл на всякий случай жалюзи на первом этаже, и заблокировал входную дверь на засов.

Шама капался на кухне, что-то выискивая под свет налобного фонарика.

Полковник захватил с собой кемпинговый фонарь на солнечных батареях, который весь день заряжался на панели «Скании», приладил его над столом на уцелевшем плафоне. Стало светло.

Егор нашёл швабру и сгребал вокруг столов битую посуду, звеня ложками и осколками по полу.

— Шама нашёл чего? — крикнул Парфён.

— Отлично всё. Прекрасно просто. Живём. — послышался голос с кухни. После чего в окошке раздачи появилась голова шамана.

— Здесь газовый баллон с газом к плите подключённый. Ещё нашёл запас воды, правда газированной и главное несколько пачек спагетти. Воду уже грею, скоро закипит. Так что Парфён, тащи тушёнку.

Голова Шамы исчезла в окошке для раздачи.

— Газированные спагетти! Всю жизнь мечтал попробовать! — острил танкист, извлекая из мешка запас тушёной говядины.

— И кетчуп есть, — послышался голос с кухни.

— И кетчуп есть! — ликующе подхватил Парфён.

Со второго этажа спустились Тоня с Асей с повязанными на головах полотенцами и в байковых пёстрых халатах.

— Тонька, вы где халаты раздобыли? — поинтересоваться Егор.

— В спальне напротив душа. Там шкафы с полотенцами и халатами, комнаты когда-то сдавали на ночь, скорее всего.

— Кто следующий в душ? — спросил Мельников.

— Я сначала похаваю, потом мыться, — сразу отрезал танкист.

— Я пойду, — поднял руку старый полковник, — где там полотенца лежат?

— В спальне сразу напротив ванной комнаты, — улыбнулась Тоня, — в шкафу, напротив входа, увидите.

Полковник на мгновение остановился у Тони и шепнул ей на ухо:

— Спасибо.

Кивнул старик на внучку.

Тоня улыбнулась в ответ и тоже кивнула.

Старый вояка, скрипнув ступенями лестницы, ушёл наверх принимать душ.

— Ну, скоро там, — нетерпеливо крикнул Парфён в сторону кухни.

— Не ори, две минуты ещё и будет альденте, — послышался голос с кухни, — иди лучше помоги.

— Я помогу, — Тоня остановила рукой Парфёна.

— И я! — игриво подхватила Ася, подпрыгнула со стула и посеменила за Антониной.

На столе под кемпинговой лампой скоро появились чистые тарелки, уцелевшие после разгромов и вилки. Центр стола заняла белая эмалированная кастрюля и бутылка кетчупа с бравым казаком на этикетке и надписью «Кетчуп Кубанский. Острый». Шама с торжественным видом снял крышку с кастрюли. От спагетти валил пар, по залу кафе расплылся пряный запах тушёной говядины.

— Прошу, — с улыбкой пригласил трапезовать шаман.

— Наконец-то! — потёр руки Парфён, — а запах какой, с ума сойти.

— Желудок — с горечью сожаления обозвал Шама танкиста.

— Хамло, — протянул Парфён в ответ.

— Хорош, есть давайте, — Егор грозно и однозначно прервал взаимные притязания товарищей.

— Понял! — танкист направил вилку в сторону Шамы, — есть давай.

Полковник ополоснулся быстро, старый вояка. Халат брать не стал, однако нашёл чистые хозяйские джинсы и рубашку, которые пришлись ему впору.

Все расселись и приступили к ужину. В тишине казалось, что вилки слишком громко стучат о тарелки. Парфён быстро прикончил первую порцию и наложил вторую. Тоня терпеливо с материнской любовью объясняла девочке, как наматывать длинные спагетти на вилку. У Аси получилось не сразу, пучок макарон постоянно норовил размотаться, соскочить с прибора обратно в тарелку. Тоня улыбалась и показывала снова.

— Вот, так смотри. Теперь а-а-ам. Молодец. Умничка.

Девочка довольно улыбалась с набитым ртом и начинала наматывать очередную порцию.

На кухне что-то засвистело.

— Чайник, — не отрываясь от трапезы, пояснил шаман.

— Что и чай будет! — ликовал Парфён.

— Ага, с пирогами, и тортом, — Шама затянул ртом длинную макаронину.

— Чая нет, — засмеялась Тоня, — есть растворимый кофе, сахар правда найти не удалось.

— В машине есть, сахар и шоколад несколько плиток, — вспомнил полковник.

— Вот, шоколад же есть, с кофе самый раз. Только сходить надо. Кто пойдёт? Я пойду, — тараторил танкист.

Полковник протянул ключи от «Скании» Парфёну.

— Холодильник в кабине найдёшь, шоколадки там.

— Оки доки, — кивнул Парфён, сейчас только «альденте» добью и сгоняю.

Парфён забрал ключи у полковника и ловко закинул в рот последний пучок макарон. После чего поднялся и направился к входной двери, прихватив автомат.

— Стой, — Шама резко схватил его за рукав.

— Шамка, ты чего, — криво улыбнулся танкист, — я же ребёнку, не себе.

Шама не отвечал, продолжая крепко удерживать Парфёна за руку. На застывшем от напряжения лице шамана с широко открытыми глазами читался страх.

— Стой, — прошипел он снова, — там кто-то есть.

Он перестал жевать макароны и застыл как статуя. На лбу Шамы появились капли пота. На скулах нервно задёргались желваки.

Парфён высвободил руку, передернул затвор автомата. Шаман уже ни раз доказал свои незаурядные способности и не верить ему сейчас причин не было. Замерли все. Тишину нарушал, только усиливающийся свист чайника на кухне.

— Мы наверх. Тоня заткни долбаный чайник, — быстро распорядился Егор, схватил своё оружие и рванул по лестнице на второй этаж. За ним следом побежал Парфён. Шаман спокойно встал из-за стола, поднял свой «РПК» и направил ствол на входную дверь. Свист чайника «сдулся», Антонина сняла его с огня, из окошка раздачи высунулся ствол её снайперки. Ася с дедом поспешили на кухню к Тоне, окон там не было, стало быть, и атаки с тыла не будет. Безопасней.

— Осмотри стоянку, я на ту сторону, — шепнул Егор Парфёну, указав стволом автомата на одну из комнат.

Танкист поспешил туда, куда было указано, аккуратно подошёл к окну сбоку и немного отодвинул занавеску. Осмотрел стоянку. Двойной хлопок с улицы тут же высадил стекло в окне, в которое пытался выглянуть танкист. Осколки со звоном посыпались на пол. Ещё одна очередь из автоматического оружия добила останки стекла, подбрасывая лёгкую занавеску, дырявя её пулями.

Парфён присел на пол, держа автомат перед собой. Застрекотали ещё несколько автоматов. Пули зашлепали по стене всего второго этажа, высаживая окна по периметру дома. В комнату к Парфёну вполз Мельников.

— Они везде, дом окружили суки, лупят почём зря, крикнул он Парфёну.

Стрельба стихла.

— Тонька вы живы? — не поднимаясь с пола, крикнул Егор.

— Да. Нормально — услышал он короткий, но уверенный ответ своей девушки.

По первому этажу тоже стреляли. Жалюзи из тонкого металла, превратились в решето, кемпинговый фонарь потушила пуля. Тусклый свет луны пробивался через отверстия от пуль. Тоня, полковник и девочка лежали, прижавшись к полу, и только Шама по-прежнему стоял напротив входной двери с пулемётом наперевес. Стальную входную дверь либо не пробило, либо по ней не стреляли. Из разбитого витринного окна со звоном упал большой осколок стекла, который безнадёжно цеплялся за угол рамы.

— Это что ещё за черти? — шёпотом спросил Парфён Егора, когда тот подполз и занял позицию с другой стороны окна.

— В душе не ведаю, — помотал головой Мельников.

— Эй, ушлёпки! — крикнул писклявый голос улицы, — вам достаточно или ещё навалить?

Голос молодого парня, возможно, лет шестнадцати немного дрожал.

— Какого хрена вам надо, придурки! Чего стреляете, здесь же люди! — крикнул Егор в окно, не высовываясь.

— Забираем ваши машины и всё, что у вас есть, только и всего, — издевательски крикнул голос.

— Вам что машин мало? Иди в город и выбирай любую, — крикнул в ответ Мельников.

— Вот сам пойдёшь и выберешь себе. Ключи и «Чеку» от бензовоза в окно выкинул. Да поживее, а то у нас и базука есть, — засмеялся молодой голос.

Парфён достал из кармана ключи, которые передал ему полковник и вопросительно посмотрел на товарища. Егор отрицательно покачал головой.

— Да на кой нам цистерна. Бог дал, Бог взял. А если у них гранатомёт? — быстро шептал танкист.

— Погоди, не стреляй. Давай по человечески. Мы вас заправим под завязку и разойдёмся миром, это будет честно.

— По-честному в казино будешь играть придурок! — огрызнулся на предложение юнец.

— Вот сопляк, — выругался Мельников.

Парфён ещё раз потряс ключами перед собой, вопросительно подняв брови. Егор помахал ему указательным пальцем давая понять, что «не вздумай кидать».

— Полено, тащи «РПГ», — завопил юный голос с улицы.

«РПГ» аргумент убедительный.

— Ладно, ладно! — закричал Егор, — сейчас выкинем ключи.

— В пакетик сложи, чтоб брелок не кокнуть или в тряпочку, — посоветовал юнец.

— Вот уроды, откуда только взялись.

Мельников аккуратно, чтобы не порезать руки, на четвереньках отправился к стоящему в углу комнаты шкафу, за какой-нибудь тряпкой, чтобы замотать ключи.

— Не пали только, сейчас выкинем, только найду, во что замотать, — крикнул Егор, не оборачиваясь.

Ответа не последовало.

— Шама! Шама! Ты чего там встал, — шёпотом звала Антонина, — Шама иди к нам, здесь безопасно, перегородка бетонная.

Но шаман стоял как вкопанный, по-прежнему наведя ствол на железные двери.

— Шама, они через двери не пойдут, окна же выбиты, иди к нам, — продолжала шептать Тоня, — ты же на линии огня! Да иди уже!

— Там кто-то есть, — вполголоса повторил шаман.

— Сто баллов за наблюдательность, капитан очевидность. Блин! — выругалась Тоня и укрылась обратно за бетонную перегородку.

Мельников нашёл большое полотенце и кинул его через всю комнату Парфёну. Тот завернул в него ключи от бензовоза. Ещё по полотенцу Егор намотал на кисти рук, чтоб не порезаться по пути обратно.

В саду, за зданием что-то хрустнуло, слишком громко для ветки, скорее сломали небольшое плодовое дерево. Мельников замер на полпути, продолжая стоять на карачках.

— Какого хрена они делают? — прошипел он.

Танкист только пожал плечами в ответ и направил ствол в смежную комнату.

Егор добрался до окна и швырнул полотенце с ключами наружу, прикрикнув:

— Лови!

Посылка с глухим звуком шлепнулось на асфальт. Тишина.

— Чего они ещё удумали? — прошептал Парфён.

С улицы раздался вопль ужаса, затем ещё один и ещё. Заработали автоматы и захлопали ружья. Егор с Парфёном инстинктивно пригнулись, прикрыв голову руками. Но на этот раз пули не шлёпали стене комнаты, в которой они сидели, не врывались, круша всё на своём пути через разбитое окно.

— Сдохни тварь! — услышали они с улицы отчаянный вопль юнца.

Выстрелы прекратились, но теперь с улицы доносился более жуткий звук. Звук, который вызывал отвращение и вселял ужас. Это был звук хруста костей и рвущейся плоти. Кто-то жрал налётчиков. И этот кто-то вряд ли был из стаи Серых монстров.

Егор приставил указательный палец к своим губам, чтобы Парфён не издавал ни звука.

Танкист и не собирался шуметь, он сам был перепуган до смерти и сидел, широко вытащив глаза. С улицы прилетел хриплый стон, кого-то жрали ещё живым, не обращая на это внимания. Мороз пробежал по коже у обоих. Стало окончательно жутко.

На какое-то мгновение Егору показалось, что кто-то смотрит прямо в окно комнаты. И нет, не показалась, изорванная пулями занавеска приподнималась и опускалась от тяжёлого дыхания громадного существа. В комнату завалился тошнотворный запах трупной вони, гнили и свежей крови. Егор перестал дышать, удары сердца оглушительно отбивали дробь, отзываясь эхом в ушах. Было совсем тихо, ни шороха. Мельников очень медленно повернул голову в сторону оконного проёма, через штору в дом смотрели две красные точки. Исчезли они так быстро, что Егор даже не понял, видел он их, или ему померещилось от страха. Парфён сидел не шелохнувшись. Он сложился, как перед взрывом, засунув голову между колен и накрыв её руками, почему-то Мельников решил, что его друг сильно зажмурил глаза.

Тишина продолжала давить. Стоны и звуки, которые заставляли судорожно сжиматься всё тело, затихли.

— Оно. Ушло, — тихо сказал Шама и опустил пулемёт.

Двери в лабораторию закрылись. Глубоко в стене глухо лязгнули стальные запоры. Митник сразу направился к раненому, отложив приветствия и объяснения на потом.

— Давайте, быстрее! Туда! — указал он в сторону, коридора, — Там стол, положите аккуратно. Поторапливайтесь!

Казаки аккуратно положили президента на длинный лабораторный стол.

— Как же вы здесь? — продолжал недоумевать Травкин, следуя по пятам за Митником.

— Потом, всё потом, давай сначала осмотрим рану у…

Митник замер, вглядевшись в лицо раненого.

— Господин президент? Да как же вы? Ох, батюшка, что же вы так?

С главнокомандующего аккуратно срезали одежду.

Митник стал быстро отдавать распоряжения, какие препараты принести и где их можно найти. Травкин, не раздумывая поспешил в смежную комнату.

Аркадий Афанасьевич долго возился над телом президента, делал инъекции, ставил капельницу, чистил и зашивал рану.

— Он выживет? — тихо спросил Колодин, стоя за спиной профессора.

Митник так был занят делом, что не соизволил ответить. Говорил он только с коллегой.

«Дружище вот здесь поддержите. Вот так. Аккуратно. Максим Геннадьевич не давите так сильно. Дайте ещё тампон. Лампу, лампу сюда поверните. Да вот так, хорошо», — наставлял Аркадий Афанасьевич.

Травкин молча помогал, как мог, не смотря на всю неуклюжесть своих движений ввиду некоторой растерянности и пережитого стресса.

Колодин отошёл от стола, толку от него не было, его присутствие только мешало учёным. Усталые люди расселись кто где, кто-то на кушетке, кто-то в кресле, некоторые растянулись прямо на полу. С интересом смотрели по сторонам, разглядывали и вникали в уклад тайной лаборатории. Тишину нарушала только возня у стола.

Время тянулось. Бойцы хотели закурить, но не знали можно здесь дымить или нет. Операция была закончена. Митник наложил бинты и ещё раз проверил пульс президента, по старинке прижав пальцами запястье.

— Ну, всё что мог, то сделал, — устало проговорил он, — теперь дело за Эммами, им решать продолжать этому организму жизнь или закончить своё существование.

— Всё-таки Эммы? — устало спросил Травкин.

— Да друг мой. Они самые. В каждом из нас. Они теперь регулируют, что надо организму для выживания. Зрение, мышечная активность, лёгкие, всё, даже эмоции, такие как страх и даже повышенное половое влечение.

— И Любовь? — неожиданно спросил Максим Генадьевич.

— Что? — не понял Митник.

— Чувства. Страх, влечение. Чувство любви они тоже могут усиливать?

Аркадий Афанасьевич задумался, потёр подбородок и ответил:

— Не думаю. Зачем им это? Любовь даже люди не в состоянии понять и оценить до конца. Это не химия. Понимаете? Страсть, влечение, удовольствие, боль — всё это можно вызывать химическими веществами, но Любовь… Нет, зачем. Цель Эммов спаривание человеческих особей и размножение. Как выражается молодёжь, чистый секс. Любовь точно им не ведома.

— Вот, — глубоко и многозначительно подвёл Травкин и добавил:

— Выходит переустройство тел бездушное, бесчувственное, пустое. На такое я уже насмотрелся, — намекнул Максим Геннадиевич на Серых.

— Если вы имеете в виду Серых монстров, в которых превратилось большинство человечества, то это уже и есть сами Эммы. Это новый вид, новый обитатель планеты Земля, новая раса если угодно. Пока мы не знаем насколько оно пустое. Даст Бог, увидим.

— А как же мы? Почему мы не Эммы, — послышался голос Колодина из глубины лаборатории.

— Размножение, друг мой, размножение. Мы нужны для того, чтобы они могли размножаться и эволюционировать, до тех пор, пока не смогут развить способность размножаться самостоятельно.

— Всё-таки, как вы здесь оказались? Я грешным делом решил, что Митя, — Травкин осёкся, — что тот экземпляр, что вы оставили мне в лаборатории.

— Что это я, — хмыкнул Митник, — нет, дружище, это Валера, мой верный лаборант. Я знал, что вы сразу начнёте работу, и экземпляр вам точно не помешает. Простите, что не написал вам, где я и что со мной. Меня забрали очень быстро. На вертушку и фить, сюда. С подпиской о неразглашении. Вот так-то, друг мой.

— Я пришёл к тем же выводам о неспособности Эммов размножаться самостоятельно.

— Да, у Эммов нет половой принадлежности, думаю оттуда, откуда они прилетели, её и не было. Человек поломал их систему, от этого не получилось перевоплотить сразу всех. Им нужен наш разум, наш опыт, то, что прописано в глубинах памяти, а тела они переделают.

— Разум? — переспросил Травкин, — они же животные.

Митник только хитро посмеялся.

— И мы когда-то были обезьянами, друг мой. По своему они тоже начали с обезьян, только сохранили информацию нашей цивилизации, блок памяти в нашем мозге. Теперь соберут всё в кучу и потихоньку освоят. То на что человечество тратило века для своего развития, они получат за десяток лет. И будут хозяевами на Земле.

— Хотите сказать, будут пахать, и сеять, банки откроют, школы, институты, построят заводы, театры, музеи?

— Не знаю, не думаю. Зачем им банки. Это стая с единым правителем, нет наций, нет предрассудков, нет внутренних врагов. Живи, пользуйся земным богатством. А наше присутствие просто сведут на нет. Когда человек в этой форме как вы и я будет не нужен, просто исчезнет с лика матушки земли. Человеку поставили точку.

— Хомо-Поинт, — тихо произнёс Травкин.

— Да, ХомоПоинт это мы с вами. Хомосапиенс уже исчез с земли.

— А как же Эммус? — вдруг вспомнил Травкин.

— Эммус здесь. Уже пытается говорить, и не без успеха могу заметить. Речевой аппарат сильно изменился, но понять можно.

К светочам науки подошёл Колодин.

— Как он? — кивнул майор в сторону президента.

— Сделали всё что смогли. Возможно, будет жить. Мы не хирурги, поймите.

Колодин понимающе кивнул головой.

— Что нам теперь делать? Патронов почти нет, вырваться не сможем, — решил сменить тему Андрей.

— Будем как-то договариваться? — задумчиво ответил Митник.

— С кем? В смысле договариваться? С Серыми что ли? Они же звери? Как с животными можно договориться? — Колодин посмотрел на учёного в полном недоумении.

— Идёмте со мной. Оставьте кого-то дежурить возле раннего.

Митник поднялся с кресла, махнул остальным, призывая следовать за ним.

— Идёмте. Идёмте.

Колодин оставил одного из казаков наблюдать за состоянием президента и поспешил за остальными вдоль по коридору мимо пустых кабинетов со стеклянными стенками. В конце коридора их ждал грузовой лифт. Вниз. Снова по коридору. Ещё лифт, опять вниз. Ещё коридор и снова лифт и снова вниз. Митник не спешил, ждал, пока все соберутся, постоянно переспрашивал, все ли собрались, чтобы никто не отстал и не потерялся. Последний лифт открыл выход на большую площадку. Перед большой двухстворчатой дверью из чёрного металла и надписями «Доступ ограничен. Вход только для сотрудников уровня ЭМ-1» Митник остановился, повернулся идущим следом.

— Разрешите представить вам, многоуважаемые господа, венец новой цивилизации, Фредерик Эммус, — торжественно произнёс он.

Пластиковая карта скользнула в щель картоприёмника на стене у дверей, створки щёлкнули и поползли в стороны. Митник пошарил в карманах, достал трубку и кисет с табаком. Пока двери разъезжались в стороны, он успел набить трубку табаком и даже раскурить.

— Табачный дым его немного раздражает, но зато он точно знает, что это я, — пояснил профессор.

Помещение, где содержался Эммус, было намного просторней, чем все те, которые довелось увидеть здесь ранее. Потолки не менее шести метров от пола. Круглая комната вдоль стен белоснежные столы, и через каждые два метра от стола у стены отходили такие же столешницы, которые как лучи тянулись к центру. На столах компьютеры, микроскопом, колбы, стойки с пробирками, тысячи пузырьков и флакончиков с химикатами и биологическими и соединениями. В центре круглая клетка, с массивными прутьями из почти белого металла толщиной с человеческую руку. Через решётку на вошедших пристально смотрел почти трёх метровый монстр. Кожа его блестела, будто была создана из пластичной отполированной стали, или скорее ртути. Чёрные когти на руках, то сжимались в кулак, то разжимались, растопырив трёхпалую лапу. Акульи глаза совсем без белков. Вытянутый назад череп. Прекрасно развитая мускулатура могла вызвать зависть любого атлета не то, что бодибилдера. Визуально, верхние конечности, язык не поворачивается назвать их руками, стали длиннее, чем у обычного человека, а вот мощные ноги казались короче, возможно от того, что были полусогнуты. Но в целом монстр смотрелся невероятно пропорционально и гармонично.

Люди в изумлении замерли, глядя на Эммуса. Это не то, что монстрики с которыми они дрались на улице. Если сравнивать, то можно привести пример сравнения домашних котят и взрослой пантеры, Серых с улицы и Эммуса в клетке. Там котятки, здесь пантера.

Травкин застыл, приоткрыв рот. Казаки и солдаты просто впали в какое-то оцепенение. И только Колодин смог выдавить из себя:

"Твою жешь маму, тётю, дядю, всю любимую родню…"

— Вот именно! — одобрительно поддержал Митник, выпустив клуб сизого дыма в потолок.

— Не дыыыымиии и, — проскрежетало с неприятной вибрацией из клетки.

От неожиданности все кроме Митника дружно сделали шаг назад.

— Это оно сказало?

Колодин указал штыком на своём «АК» в сторону Эммуса.

— Совершенно верно! Именно оно! — с нескрываемой радостью подтвердил Митник.

— Именно ОНО! Бесполое существо, которое мы называем Эммус.

— Чему вы так радуетесь, док, — немного пришёл в себя майор.

— Да тому, что перед нами вожак или вождь, всех Серых Эммов на планете Земля. Всех!

— Вот почему президент сюда так рвался, — предположил Колодин.

— Возможно.

Митник пожал плечами и сделал ещё затяжку.

— Так давай завалим его и дело с концом! — предложил молодой казак.

— Как ваше имя? — Митник указал на парнишку трубкой.

— Михаил, — отозвался тот.

— Хорошо Миша, вот завалим, как вы выражаетесь, мы его и что нам это даст?

Миша пожал плечами.

— Вот именно ничего. Эммы от этого не исчезнут. Вырастит другой вожак и что? А возможно он уже зарождается, допустим, на другом континенте за океаном.

— Да они плавать не умеют, — оправдывался Михаил.

— И вы когда родились, не умели, а после научились. Надо будет и они научатся, если будет потребность. Давая для них различную потребность, мы тем самым даём им путь к совершенствованию, а значит, сокращаем свои зоны безопасности. Посмотрите на него, примерно такими станут и все остальные, хотите с ними потягаться в силе?

Митник сделал ещё затяжку и сел в кресло.

— Мы им нужны, только поэтому они сразу не превратили всех человек в серое равенство. Мы, люди, это их продолжение рода. Мы будем жить как люди, размножаться, как люди, а Эммы внутри будут их переделывать в таких вот созданий.

— А если мы перестанем размножаться? — возразил Михаил.

— Тогда вымрем вместе с ними. Да и не возможно это. Вы же не объявите на весь белый свет: «Люди! Перестаньте заниматься любовью! Наша цель вымирание!» Даже если объявите, кто вас послушает?

— Тогда как быть? — спросил Колодин.

— Надо блокировать Эммов в новорождённых. Я уже кое-что разработал.

Митник открыл дверцу в тумбе стола, которая на поверку оказалась дверцей небольшого холодильника, и достал подставку с рядом высоких стеклянных пузырьков.

— Возможно, это может спасти человечество, — заявил он.

— Ну вот, в чём проблема? Надо наделать таких пробирок тысячи и всех колоть, — обрадовался Михаил.

— Ну, ну, ну, — приостановил пылкое высказывание молодого казака профессор, — для начала — это опытные образцы. Надо пробовать. Испытывать. Проводить тесты. Когда колоть, вы можете сказать? Во время беременности? Или может в конце? Или новорождённого? Или годовалого? Или семилетнего? А как определить останется он человеком или станет в будущем Эммом? А если он рождён быть человеком, как подействует на него блокировка маленьких Эмм-организмов? Я могу вам задать ещё с сотню вопросов, на которых ни у кого не будет ответа. Надо работать. Исследовать.

А во вторых, где вы увидели производственные мощности, для приготовления тысяч доз препарата? Это не химико-биологическое производство, здесь лаборатория для проведения исследований и создания разработок. Здесь много всего, но всего понемногу. Понимаете?

Михаил кивнул головой. Профессор докурил трубку и выбил пепел в разбитую колбу.

— Они что нас контролировать будут? — заговорил Колодин.

— Зачем? — не понял Митник.

— Ну, как же. Например, родится ребёнок, мы будем ждать останется он человеком или превратиться в Эмма. Превратился, уничтожили, как бы это печально не звучало. Пройдёт столетие и всё.

— Не знаю, — пожал плечами профессор, — но думаю, такой вольности нам не дадут. Сгонят в какие-нибудь резервации, заставят работать, выращивать самим себе пищу, и размножаться. Детей будут держать отдельно, например. Эдакое рабство рода производителей или продолжателей, если вам угодно. Не могу представить, как они это всё устроят, но то, что устроят это точно.

— И что нам теперь? — уныло протянул Михаил.

— Ну, — поджал губы Митник, — надо умудриться сделать несколько простых вещей. Первое выйти отсюда. Продуктов здесь хватит, на одно, двух человек примерно на год, с водой такая же ситуация. На всех нас, вместе с Эммусом на пару месяцев впроголодь и потом всё, голодная смерть.

Во вторых, необходимо сохранить лабораторию, она ещё ой как пригодится. Для этого надо, чтобы кто-то остался внутри. Чтобы контролировать реактор и исключить несанкционированные проникновения случайных людей или Эммов.

В третьих собрать в безопасном месте всех людей, которых сможем найти. Ну и в заключение попробовать дать человечеству ещё один шанс, если получится.

— Сооглаисеен — проскрипело за спиной у Митника.

Все посмотрели на Эммуса.

— Ты хочешь сказать, что дашь нам выйти? — спросил профессор, обернувшись к Фредерику?

— Вмеестие, — снова проскрипел с вибраций Эммус.

— То есть, ты хочешь сказать, что выходишь с нами?

— Вмеестиииие, — повторил монстр.

Митник повернулся у остальным:

— Вот слышали? Он предлагает выйти всем вместе. Кто ещё думает, что перед нами животное.

— Допустим, а вдруг он врёт? Выйдем, а нас на части порвут, — возразил Колодин.

На что профессор поспешил его успокоить:

— Врать тоже надо уметь. До этого умения им ещё расти и расти.

— Всё равно я ему не верю, — отрезал майор, — где гарантия, что он не порешит нас прямо здесь, как только окажется вне решёток?

— Придётся рискнуть, выбора у нас нет. Или выпускать его, или сидеть здесь и ждать голодной смерти.

— У нас люди остались в станице, женщины дети. Как быть с ними? — спросил старый казак.

— Сначала надо выбраться отсюда, потом и их заберём. Техника есть, вывезем.

— Вмеестиииие, — проскрежетало в воздухе.

— Я здесь останусь. С господином президентом, — спокойно заявил Травкин. Здесь мне спокойно, лаборатории — это мой дом. Не забудьте вытащить нас через год.

— Думаю, что мы явимся намного раньше, — подбодрил Митник.

— И куда мы двинем потом, если нас не разорвут здесь? — поинтересовался Колодин.

На что Митник сразу и уверенно ответил:

— В станицу «Октябрьскую» поедем. Это на берегу моря. Там собрался довольно большой человеческий анклав, у них есть планы по выживанию на воде.

— Откуда такая информация?

— Ну, господин военный, если вы можете настроить свой приёмник радио не только на ФМ диапазон, то наверняка поймаете их волну. Они вещают на всех возможных диапазонах и на разных частотах. За главного у них там некий Николай Мельников, кажется.

— Тем более, я здесь останусь, — снова вмешался Максим Генадьевич, — у меня морская болезнь, я на воде не смогу жить.

— Помню, друг мой, помню, — Митник хлопнул старого товарища по плечу, — идём, я покажу тебе и расскажу, что где и как следить за реактором. Если не освещать внешний периметр на год тебе энергии хватит с запасом.

Митник увлёк Травкина за собой.

— Точно секретничать пошли, мыши учёные, — не замедлил съязвить казак Миша, как только, учёные скрылись за дверью в небольшой комнате охраны.

— Уймись, — прервал его Колодин и шагнул ближе к решётке, чтобы лучше разглядеть Эммуса.

— Во что же ты превратился, человек? — еле слышно спросил он у монстра.

Тот ничего не ответил, только развернулся в другую сторону, оставив для обозрения мускулистую спину.

— Хоть хвоста нет и то хорошо, — заметил Андрей.

Митника и Травкина не было больше часа. О чём они беседовали, осталось тайной.

Когда же они вновь вошли в круглую узницу, лицо Травкина было хмурым.

— Действовать будем так, — начал с ходу Митник своё обращение ко всем присутствующим, — вы поднимаетесь первыми на самый верхний уровень и выходите за ворота перед стеклом. Я открываю Эммуса и поднимаюсь с ним. Ворота пока закроем. Когда мы с Эммусом будем наверху, он даст своим сигнал не нападать или отойти. Вы выйдите, если всё чисто, Травкин будет наблюдать по мониторам, то он выпустит меня с Эммусом.

В этот момент в помещении проплыл громкий вибрирующий звук двуручной пилы, извлекаемый смычком криворукого музыканта.

— Радуется, наверное, — предположил, улыбаясь Митник.

— Смотрим, что осталось в магазинах, и ссыпаем в одну кучу? — приказал Колодин всем, у кого в руках было оружие.

На всю мини армию осталось с десяток патронов. Колодин раздал оставшийся боекомплект самым опытным на его взгляд бойцам и наказал:

— Если что пойдёт не по-нашему, терять нам будет нечего, стреляйте прицельно и хладнокровно в башку Эммуса.

Кто-то ответил «ясно» или «Окей», кто-то «есть», кто-то молча кивнул головой.

Последние патроны разошлись по магазинам и те защёлкнулись в автоматах.

— Ну, будь, что будет, — выдохнул Колодин, — пошли ребята.

Бойцы под командованием майора отправились к первому лифту.

— Что же друг мой, — Митник повернулся к Травкину, — помни, что я тебе сказал и жди нас.

Максим Генадьевич одобрительно кивнул. Митник попытался улыбнуться, но получилось не очень.

— Да, вот ещё, держи. Здесь не очень много, но побаловаться хватит.

Митник выудил из своих карманов трубку, кисет с табаком и протянул Травкину.

— Всё, друг мой, иди в коморку, закройся пока там, на всякий пожарный. Чёрт, страшно-то как, аж колени трясутся. Ну, всё, ступай.

Старые друзья ещё раз обнялись и Травкин не оборачиваясь, скрылся за дверями охранки.

Из коридора послышался звук приехавшего лифта. Значит все уже наверху

— Поехали! — громко крикнул Митник и махнул рукой.

Несколько раз гулко лязгнуло в полу где-то под решёткой и толстые прутья стали сползать вниз, давая свободу Эммусу.

Бойцы во главе с Колодиным поднялись наверх. Первым делом майор подошёл к столу, на котором без чувств лежал президент.

— Как он? — спросил майор у дежурившего бойца.

Тот пожал плечами и ответил:

— Спит вроде.

Колодин долго смотрел на бедное лицо главкома, пытаясь понять, жив ли тот ещё. Потом вытянулся по стойке смирно и отдал честь. Собратья по оружию сделали то же самое.

— Пора.

Майор разблокировал входные ворота. И приготовил на всякий случай автомат к стрельбе, на случай если стеклянная стена, лопнула под натиском монстров. Нет, не лопнула. В коридоре за стеной было пусто. Даже трупы Серых утащили их же сородичи.

— Никого, — промычал Михаил.

— Отправляй лифт вниз, — скомандовал Колодин, солдату, который для пущей уверенности блокировал закрытие дверей лифта автоматом. Створки лифта закрылись, сразу, как по команде вверх скользнула стеклянная стена, освобождая проход.

— Я первый. — скомандовал Колодин, — если что на Серых патроны не тратить. Отходим назад и ликвидируем Эммуса.

Не дожидаясь ответа, он отдал свой автомат одному из бойцов, предварительно сняв штык нож. Сдохнуть совсем без боя майор не собирался. В бой вступать не пришлось. Серых не было ни в коридоре, ни в здании «Военторга», ни на улице. Все исчезли, словно их и не было совсем. О недавней схватке говорили только следы крови на асфальте и стенах.

— Чисто! — крикнул Колодин, обернувшись в коридор.

Бойцы высыпали на улицу с явным удовольствием. После мертвецкой прохлады лаборатории, знойное, послеобеденное солнце поднимало настроение и вселяло надежду, что жизнь наладится.

Колодин поспешил к «БТРу» Дениса. Бронемашина практически стояла на дисках без резины, броня осталась совсем без следов зелёной краски, словно её тёрли громадной наждачной бумагой.

Он хлопнул несколько раз по броне.

— Есть кто живой? Вылезайте!

Андрей несколько раз не сильно постучал рукояткой ножа по броне.

Распахнулась задняя дверь «БТРа», и показалось изумлённое лицо Алекса.

— Колодин, ты что ли?

— Я, я, вылазь-те. Не то сваритесь там.

Первым вышел Алекс, за ним Денис, поле на улице оказались раскрасневшиеся, мокрые от пота Клара и Тома.

— Мы что всех победили? — улыбнулся Алекс, оглядывая пустые улицы.

— Возможно. На данном этапе, улыбнулся Колодин.

В этот момент раздался невероятно громкий и ставший ненавистным звук Эмма.

От «Военторга» с невероятно большой скоростью мелькнуло что-то громадное и блестящее.

— Какого хрена? — Алекс вскинул автомат на изготовку, чтобы прицелится, и открыть огонь. Но Колодин резко опустил автомат за ствол.

— Не надо. У нас уговор. Потом объясню.

— Да уж объясните, — ответил ничего не понимающий Александр, глядя в след громадному блестящему монстру, который проскочил через «КПП» и теперь быстро поднимался на холм.

В дверях «Военторга» появился Митник, он сразу направился к остальным.

— И что это за хрень? — спросил Денис, как только блестящая туша скрылась из виду.

— Это. Это Фредерик Эммус. Потом объясню, — ещё раз повторил Колодин.

К «БТРу» подошёл профессор.

— Я же говорил, что получится. Травкин закрылся, будет нас ждать. Сейчас он в самом безопасном месте на Земле. Будет работать над вариациями препарата и президента выхаживать.

— Надо мотать отсюда, по добру по здорову, — заметил Колодин, — уговор был только на выход, кто знает, что у них там на уме. Если это можно назвать умом.

— Можно, друг мой, можно. Где ваши машины, пора уходить. Скоро темнеть начнёт.

— Согласен, пошли. Надо ещё Крокодила с Сёмой найти. А казакам в свою станицу смотаться за гражданскими.

Колодин пошёл первым в сторону, где они оставили транспорт.

Парфён не гнал. Щадил не очень быстрый «Луноход» Шамы. Всю дорогу молчали. Было гнетущее напряжение от неизвестности после стычки с ночными мародёрами. Кто-то их убил, разорвал и съел, а затем спокойно исчез. В памяти Егора всё ещё стояли горящие огни глаз неведомого громадного существа.

— Шама в последнее время, какой-то совсем замкнутый стал, — нарушил безмолвие Парфён.

Егор пристально посмотрел на танкиста.

— В последнее время? — переспросил он, — никак не могу припомнить Шаму весёлым балагуром. Он всегда какой-то замкнутый, такова его сущность?

Парфён только пожал плечами.

— Далеко ещё до «Октябрьской»? — сменил тему Малёшин.

— Нет, час, полтора не больше.

— Бывал там?

— Проездом в детстве. С отцом ездили в Анапу. Как раз по дороге.

— И что там?

Парфёну, собственно было безразлично, что там, но пусть лучше пустая болтовня, чем гнетущее безмолвие.

— Станица, несколько магазинов, пекарня есть, рыночек маленький.

Егор на секунду отвлёкся от описания населённого пункта, который давно уже не посещал, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, все ли в порядке. Тревоги ничего не вызвало, в повороте он рассмотрел, что Шама немного отстал, зато бензовоз чуть не подталкивал его в бампер.

— На кой чёрт ему этот «ЛУАЗ»?

— Что? — переспросил Парфён.

— Не пойму, чем ему «Луноход» так дорог? Машин же много, с чекой и без. Бери любую. Нет, упёрся, шаман доморощенный.

— Да ладно тебе. Хочет пусть мучается. Отец оставил. Память.

Парфён немного повеселел, заулыбался.

— Он конечно странный типок, но в нём что-то есть. Помнишь «палкан» на меня напал, ну тот из спецов. Так вот, у меня тогда в башке помутилось так же, как во время колдовства Шамы.

— У тебя в башке может помутиться и от борща домашнего.

— Это да, — широко улыбнулся Парфён, — люблю я покушать.

— От того и в армию пошёл? Еда бесплатно, жильё бесплатно, обмундирование бесплатно.

— А главное думать не надо ни о чём, есть командование, оно подумает, — подытожил Егор и тоже заулыбался.

Парфён улыбаться перестал.

— Вот злой ты человек, Егор. Подковырку везде ищешь. Что с тобой не так? Образование у тебя есть. И сам вроде не урод, вон какую красавицу себе охватил. А вот все тебе не такие. Я если хочешь знать мечтал стать танкистом, с детства мечтал. Помнишь, игра такая была, давно, «Ворлд-оф-Тэнкс», древняя, так вот, я поиграл и заболел танками на всю жизнь. Да, я если хочешь знать, любой мотор могу до винтика разобрать, а потом с закрытыми глазами собрать.

— Не серчай Парфён, — Егор ткнул танкиста кулаком в плечо, — я же без злости. Шутки — не мой конёк, согласен.

— Вот и сиди тогда молча, — буркнул Малёшин.

Егор вгляделся вдаль. Прищурился.

— Сбрасывай скорость приятель, блокпост впереди.

— Ох, и глазастый ты, я не вижу.

— Сбрасывай, сбрасывай. Ну! К обочине давай.

Парфён прижал машину к обочине. Остановился. Через минуту подошла Антонина с винтовкой.

— Чего встали? — не громко спросила она.

— Блокпост впереди. Крепкий с виду, — пояснил Егор.

Тоня вскинула винтовку, посмотрела в прицел. Зрение быстро адоптировалось к оптике с каждой секундой увеличивая кратность.

— Да, крепкий, — подтвердила она, — не проскочишь. Пулемётных точек пять штук насчитала. Техники много.

— Движение есть? — полюбопытствовал Парфён.

— Ещё какое. Они нас заметили. Заграждения открывают. К нам едут.

Антонина оторвала взгляд от прицела и теперь просто смотрела вперёд. К ним на полном ходу мчался новенький «БТР», песчаной окраски.

— Что делать будем? — спросил Парфён перекидывая свой «АК» из руки в руку.

— Убери, не провоцируй, — Егор кивнул на автомат танкиста, — они из нас решето за минуту сделают. К тому же они вроде с миром.

— С чего ты взял? На дружелюбных они не очень похожи.

— Убери автомат Парфён, спровоцируешь бой, нам живыми не уйти. Видишь, на броне бойцы сидят, как на прогулке катят. Не атака это.

Танкист щёлкнул предохранитель автомата и убрал его в сторону.

«БТР» остановился напротив «Паджерика», не проявляя никаких агрессивных действий. С брони ловко спрыгнул офицер и прямиком направился к машинам.

— Олег Плотина, старший лейтенант, сорок четвёртая мотострелковая бригада города Ростов, — представился он, внимательно разглядывая незнакомцев.

— Мехвод Малёшин, Седьмой танковый батальон.

— Где твой танк, мехвод? — прервал его старлей.

— Под Москвой стоит. Там весь батальон и стоит, я вроде как один остался.

— Понятно, вы кто? — кивнул офицер на Егора с Тоней.

— Мы из «Радужного», работали лаборантами на парфюмерке. Я Мельников Егор, а это девушка моя Антонина, пока, Рощина.

— Это в какой же лаборатории вы такой микроскоп подобрали? — кивнул Плотина на винтовку в Тониных руках.

— Под Москвой блокпостов тьма, и оружия тьма, живых мало было, а оружия тьма, — пояснила Антонина.

— Владеете?

— Владею, — уверенно подтвердила она.

— Хорошо, — Плотина продолжил опрос, — кто ещё с вами?

Полковник в отставке с внучкой и шаман, — отрапортовал Парфён.

— Шаман? — старлей приподнял брови.

— Шаман, а что здесь такого?

— Ну, да, сейчас кого только не встретишь, — согласился Плотина, — Куда путь держите?

— В «Октябрьскую». Ты что фамилию его не слышал, — кивнул Парфён в сторону Егора, — МЕ-ЛЬ-НИ-КОВ, — повторил по слогам Малёшин.

— Слышал, и что?

— А то, что здесь всем батя его заправляет. Прозрел?

Офицер снисходительно улыбнулся.

— Заправляет… Ладно, следуйте за нами, — махнул рукой Плотина, — на месте разберёмся, кто батя, а кто прозрел. Оружие в багажник сложите от греха подальше. Вы теперь под нашей охраной. А то были тут горячие головы, светлая им память.

Старший лейтенант ловко запрыгнул на броню. «БТР» зарычал, развернулся в три приёма и помчался к блокпосту.

Егор сложил всё оружие, что у них было в багажник. Антонина винтовку не отдала, сказала, что в бензовозе приберёт.

— Что там? — спросил Шама проходящую мимо Тоню.

— Нормально, поехали, — ответила она на ходу и поспешила к своей машине.

Блокпост оказался не просто мощным, а больше напоминал крепость. Дорога перекрыта бетонными блоками в несколько рядов по три, четыре блока в высоту и по два, три в ширину, проезд между ними не больше пяти метров. Пулемётные расчёты с тяжёлыми «Утёсами», бронетехника, несколько бронемашин типа «Тигр-27», миномётные точки, и даже два артиллерийских расчёта.

— Да здесь целая армия! — восхищался Парфён.

Они двигались за «БТРом» старшего лейтенанта Плотины, быстро минули первый блокпост и через пару километров выскочили ко второму не менее укрепленному и вооружённому, как стрелковым оружием, так и артиллерией.

— Вот это силища! Ну, всё мы дома, — радовался Парфён.

Егор молчал. Чем ближе они приближались к станице «Октябрьской», тем чаще билось его сердце. Скорая встреча с отцом, с которым он уже не надеялся увидеться, волновала его.

На скорости промчались и через третий блокпост. Мелькнул белый дорожный знак с названием «ст. Октябрьская». Домики из небольших, типовых на окраине, превращались в двухэтажные коттеджи ближе к центру. Широкие улицы, разбитые гусеничной техникой лежачие полицейские. Егор снова посмотрел в зеркало заднего вида. Все на месте, даже Шама, выжимал всё возможное из своей машинки, но не отставал. На перекрёстках стояли регулировщики, давая преимущество колоннам из грузовиков и бронированной технике. Частных машин практически не было, всего одна или две проскочили на встречу. Большинство людей перемещались на более экономичных мотороллерах на бензиновом, и реже на электрическом ходу, а кто-то просто на велосипедах. Нельзя было назвать улицы пустынными, напротив людей было очень много. Так много, что Егор уже отвык от такого количества живых.

«БТР" остановился. Плотина спрыгнул с брони и подошёл к Парфёну.

— Сейчас мост проскочите, — указал он рукой вперёд по улице, — потом за перекрёстком будет рынок, сразу за ним площадь и дом управы. Белый трёх этажный, найдёте. Дуйте туда. На входе скажите, что от Плотины, они уже в курсе, ждут. Нам на берег срочно надо.

Плотина не дождавшись никакого ответа, побежал к своей боевой машине. «БТР» выпустил в воздух столб чёрного дыма и рванул с места, повернув перед самым мостом в сторону моря.

— А нам прямо, — проложил маршрут Парфён, направив "Поджеро" на мост.

Около управы было много машин, мопедов и бронетехники. Бензовоз пришлось припарковать прямо на площади. Собрались все у входа. Без оружия. Шама поначалу отказывался идти, но его убедили тем, что там возможно будет регистрация и постановка на довольствие.

На проходной встретил молодой парень в кубанке, белой сорочке, чёрных штанах с красными лампасами, при шашке и с пистолетом в кобуре на поясе.

Представились, сказали, что от Плотины.

Казак сразу расплылся в улыбке и велел следовать всем за ним.

Поднялись на второй этаж, прошли по широкому коридору. Казак распахнул дверь одного из кабинетов.

— Вам сюда, господа любезные, — улыбнулся он и пропустил гостей вперёд.

Кабинет просторный, с двумя распахнутыми настежь большими окнами. Четыре стола у каждой стены, с офисными стульями. За тремя сидели женщины, в возрасте около сорока лет, что-то переписывали шариковыми ручками с компьютерных мониторов на чистые листы формата А-4. Рядом лежали наполовину заполненные с исписанными листами папки со скоросшивателями. На каждом столе присутствовал дырокол, стакан с ручками и карандашами и штрих-корректор.

За четвёртым столом по центру кабинета сидел громадный седоволосый мужик в сером измятом костюме на синюю рубашку, на носу очёчки. Седые волосы аккуратно пострижены под полубокс. Мужик, тоже что-то активно писал в толстом журнале.

Открытая дверь создала сквозняк, лёгкие листы писчей бумаги чуть приподнялись над столешницами, воздушные белые шторы на окнах надулись парусами.

Мужик в отличие от женщин прервал свою писательскую деятельность и взглянул на вошедших гостей поверх своих очков. Потом молча указал шариковой ручкой, чтобы все подходили к его столу и рассаживались, продолжил что-то писать.

Через минуту он закончил, положил ручку, и снял очки. Потёр покрасневшую переносицу, внимательно посмотрел на сидящих перед ним людей.

— Притыко. Антон Семёнович, — представился он, не протягивая никому руки, — Кто из вас Мельников?

Егор поднял руку.

Антон Семёнович извлёк из внутреннего кармана пиджака смартфон. Включил. Разблокировал. Что-то полистал на экране. Остановился на одном изображении, посмотрел на Егора, снова на экран, снова на изображение.

— Похож, — широко улыбнулся Притыко.

— Знаете моего отца? — спросил Егор.

— А как же. Его чай все знают. Он здесь у нас глава. Первый собрал и организовал выживших людей, первый зашёл в «Октябрьскую», зачистку провёл. Здесь такие битвы были, ой-ё! И оборону он наладил, и связь, и платформа на море его идея.

— Зачем платформа, если, здесь оборона хорошая? — вмешался Парфён, — у вас здесь армия целая. Можно от кого угодно отбиться.

— Армия ни армия, а запас боекомплекта на глазах тает. Серые всё больше лезут. Так мало того, с мародёрами недавно столкновение было. Они у нас «Т-80» сожгли из «ПТУРа». Да и ребят три человека из заград-оборотны убили. У них конечно потери значительнее, но потрепали они нас изрядно. Кто ответит, сколько ещё вооружённых идиотов теперь?

— Антон Семёнович, — прервал его Егор, — отец мой где?

— Отец твой на платформе, третий день как там организацию ведёт. Он на землю не скоро прибудет. Скорее вы к нему попадёте.

Притыко снова посмотрел на экран своего смартфона, потом на Тоню.

— А вы, наверное, Антонина, — расплылся в улыбке Антон Семёнович.

— Угадали, — улыбнулась в ответ Тоня, — а это Асенька.

Усадила она девочку себе на колени.

— Здрасте, — кивнула головой Ася.

— Привет кнопка.

— Я не кнопка, я Ася, — строго поправил ребёнок.

— О как!

Притыко выпрямился в кресле и театрально сделал удивлённую гримасу.

— Ну, куда нам дальше прикажете! — спросил Парфён.

— Понятно куда. Сейчас у девочек зарегистрируйтесь, если есть какой, то документ хорошо. Нет, проверим на слово. Дадут вам регистрационную карточку, её вот берегите, это ваш местный документ будет.

Потом можете куда угодно, хотите по городу погуляйте, кофе попейте, можете покушать, у нас выпечка здесь великолепная. Хотите на берег в гостиницу. Встанет в очередь для отплытия на платформу. Будете сразу на месте быт налаживать. Но для вас, я думаю можно очередь подвинуть. В общем как хотите.

— А как же кофе купить? У вас деньги остались? — поинтересовался Парфён.

— Кому они теперь нужны, деньги эти. Кофе и еду получите в любом пищеблоке по своей карте. Ну, если что-то надо особенное на рынке, например, выменять можно, там уж как договоритесь.

— У нас целый бензовоз с топливом, на что можно поменять? — воодушевился Парфён.

— Так ни на что нельзя. Такое имущество поступает в распоряжение анклава. Вам взамен проживание, питание, даже одежду если необходимо.

— Так на что меняться? — недоумевал танкист.

— Личное оружие, патроны, на любую мелочь можно. Хоть на чайник. Разберётесь.

— Понятно, — буркнул полковник отставник, — экспроприация.

— Назовите, как хотите, — невозмутимо отреагировал Антон Семёнович, — вы тоже за него вряд ли деньги платили. Или я не прав?

— Денег не платили, но натерпелись. Воля ваша, кому ключи сдать.

Полковник достал из нагрудного кармана рубашки брелок с ключами и чекой.

— А не кому его сдавать. На побережье есть склад «ГСМ», туда отгоните. Там примут.

— Было наше, стало ваше? — хмыкнул отставник.

— Вот именно, наше. Вы же сами и будете пользоваться вашим подарком в будущем. Ну, ладно, раз вы такие собственники.

Притыко открыл ящик в столе и достал бланк, что-то быстро заполнил, поставил подпись. Протянул лист полковнику.

— Вот возьмите, сдадите горючее нач. склада «ГСМ» подпишет о принятии, и с этой бумагой в оружейку пойдёте. Получите цинк патронов семь-шестьдесят два. Это самый ходовой товар на любой обмен.

— Другое дело, — довольно улыбнулся полковник и принял документ.

— Да, и ещё вот что, — Антон Семёнович на мгновение задумался, — к нам прибыла группа, прямо перед вами. Люди серьёзные, не могу пока о сказать кто именно. В общем, суть вот в чём, они утверждают, что у них было боестолкновение с нечто более опасным, чем с монстрами, которые везде, ну, с этими, серокожими. Вы ничего подобного не встречали?

— Вроде нет, покачал головой Егор, прямых боестолкновений ни с чем подобным не было, а вот последствия не понятного видели. Что-то уничтожило группу мародёров. Уничтожило быстро, мгновенно можно сказать, но кто это сделал, мы не видели. Точно не Серые и не люди.

— Ещё одна загадка в копилку. Серые, Бродяги, а теперь ещё какая-то страшная страсть, — озабоченно протянул Притыко.

— Бродяги? — насторожился Парфён.

— Ну, да. Мы их так прозвали. Люди одиночки. Знаете, просто бродят и убивают всё, что могут убить и съесть. Оружием не пользуются, когти и клыки. Пользуются телепатией или гипнозом, или что-то вроде того. Подавляют волю жертвы силой мысли. Знаю, звучит как бред.

— Ни какой это не бред, — Парфён заметно оживился, — никакой не бред. Уверяю вас. Я на собственной шкуре испытал, как они действуют. Спасибо Тоньке, мозги ему вышибла. Егор, помнишь того урода на дороге в форме спецназа. Да он меня чуть не прикончил.

— Да, — подтвердил Мельников, — с таким бродягой встречались. Так и не поняли, что это за экземпляр.

— Мы пока тоже не очень хорошо разобрались. Ладно, не смею вас больше задерживать. Давайте на регистрацию.

Антон Семёнович сменил озабоченность на улыбку и кивнул в сторону соседних столов.

Регистрация быстрая. Сначала девушка сделала фото каждого, на цифровой «Никон». Затем раздала всем листки с простой анкетой.

ФИО, пол, откуда прибыл, профессия, состояния здоровья, способности и прочая ерунда.

Заполнили, отдали тёткам за столами.

Подпись в журнале. И вот получите карточку резидента анклава. Размером с две кредитки, на ней фотография, имя, фамилия, отчество, профессия, возможная профессия. Внизу серия номер документа. Документ качественно заламинированный. Не ломается, закрывается и раскрывается как паспорт.

Получил, расписался. Всё, свободен.

Вышли из управы.

— Куда, двинем? — спросил Парфён, разглядывая свою карточку.

— Поехали на берег в гостиницу заселимся. Горючку сдадим, — предложил Егор.

— Поедим, — вставил танкист.

— Поедим, осмотримся, что почём. В очередь встанем на платформу. Сколько она здесь длится.

— У тебя какая возможная профессия? — перебила Егора Тоня, улыбаясь глядя в свою карточку.

Мельников пробежал глазами по своему документу.

— Фермерство, животноводство, — прочитал он.

— Привет колхозник, — заливисто засмеялась Антонина и хлопнула его по плечу.

— А у тебя?

— А я буду, воспитатель, учитель. Парфен, а ты?

— Моторист, я моторист. Я и не сомневался.

— Шама? А ты кем теперь будешь? — продолжала Тоня расспрос.

— Охота, рыбалка, — прочитал шаман.

— Сторож, вахта, — не стал дожидаться вопроса от девушки старый вояка, ответив наперёд.

— Почему я-то фермер? — возмутился Егор, — я тоже могу и охота, и моторы.

— Потому что фермер. Свинопасы нужнее, чем лаборанты парфюмеры.

— Я химик, — огрызнулся Егор.

— Будешь химическим свинопасом, — не сдержал смеха Парфён.

— Да пошли вы, — буркнул себе под нос Мельников, — пошли уже куда-нибудь.

— Гони своё стадо пастух, — продолжал хохотать танкист. Потом вдруг резко перестал смеяться и стал насвистывать мелодию из «Одинокого пастуха» Джеймса Ласта.

Мельников сделал жест, что плюнул в обидчика и отправился прямиком к машинам.

— Егор, ты чего обиделся? — крикнул вслед Парфён, — Егор, я ж без злости! Не серчай! Ну, хочешь, я с тобой пойду, вместе будем свиней пасти, хвосты коровам крутить. Егор, ну подожди, ключи от машины всё равно у меня. Егор!

— Ох и шалопай ты, Парфён, — укоризненно заметил старый полковник и направился в сторону бензовоза.

Тоня с Асей поспешили за ним.

— Я тебя на рыбалку не возьму, — кинул Шама, проходя мимо Малёшина.

— Да ну вы чего? Вы серьёзно? Да, ну пошутил я. Егор, ну извини, не обижайся.

Уже на бегу продолжал кричать товарищу Парфён.

Денис отказался сидеть в гостинице. Хотелось побыть одному, всё обдумать сидя на берегу моря.

В станицу «Октябрьскую» они приехали рано утром. По пути забрали Крокодила. Он сидел у могилы казака Семёна. С этих пор Крокодил не обижался, если его называли аллигатором, и никогда не расставался с казачьей шашкой. Часть казаков отправились за своими женщинами и детьми в станицу. Крок отправился в сопровождение с ними. Если честно, Денис так и не понял, поедут они на побережье или всё-таки останутся в своей маленькой крепости.

Митник с Колодиным первым же катером ушли на плавбазу. Её Денис хорошо видел на рейде. Громадное сооружение на воде, с башнями портовых кранов уверенно стояло на воде в двух может трёх километрах от берега. Перспектива жить на воде, ему не очень нравилась, но если на земле проживание вдруг станет невозможным, как вариант подойдёт. Серые ушли, куда и на насколько не ясно. Ещё какое-то страшное чудище появилось, которое никто толком не видел, но все боялись, потому что убить его тяжело. А если таких много по всей земле? А если есть ещё и не такие твари, а страшнее? Наверняка скоро и мародёров будет, пруд пруди. Маргиналы, бандиты. Воевать со всеми патронов не хватит. Нет, лучше с Митником поближе. Да и Клара неровно к нему дышит это без сомнений.

«А что? — рассудил Денис, — баба она видная, не глупая. Жить с ней можно. Жаль Тоньку потерял, но жизнь-то продолжается и без Тоньки».

Клара кстати сразу ушла в гостиницу, привести себя в порядок и отдохнуть. Словами не передать, как она радовалась, что больше не надо болтаться в «БТРе».

Лёха, Толян и Алекс сразу изъявили желание служить дальше в бригаде "ОРИО", что означало «Отдел Разведки и Обеспечивая». Это возможность выбираться на землю, для выполнения задач по назначению, добычи всего, что может быть необходимым на плавбазе. Майор Андрей Колодин определил себя рядом с Митником, в подсобники. Остальные кто куда, Денису было не интересно.

Он сидел на плоском нагретом солнцем камне и смотрел на бежевые пластиковые понтоны, из которых была сооружена пристань. Волны спокойно плюхались о пластик. Над головой кружилась чайки, ругаясь друг с другом на своём птичьем языке. Ветер с моря приятно освежал, прогоняя зной вглубь суши.

У пристани были пришвартованы несколько катеров и небольшое рыболовецкое судно, на них что-то грузили. Худые, уже загоревшие до шоколадного цвета грузчики перетаскивали тяжёлые мешки, взвалив их на спину.

Харин решил обойти весь импровизированный порт. Дорога из станицы «Октябрьской» на побережье проходила мимо двух громадных ёмкостей, предназначенные для «ГСМ». Рядом с ними поместили технический причал из таких же пластиковых понтонов. Дизель-генератор между причалами оживлял помпу для перекачки горючего и пыхтел практически без остановки. Качали в ёмкости из машин, потом из ёмкостей на подошедшие суда и отправляли на «Ковчег», так местные прозвали плавучую базу.

За складами «ГСМ» вдоль берега тянулся ремонтный блок. Пара массивных эстакад, сваренных совсем недавно, расположились рядом с длинным боксом из лёгкого кровельного железа со смотровой ямой внутри. Скорее всего, бокс предназначался для ремонта бронетехники и тягачей. Сейчас там было пусто, и пара работяг в промасленных робах безмятежно курили в тени у железной стенки. Несколько железных сараев с гаражными воротами, неокрашенные и потому порыжевшие от лёгкого налёта ржавчины, замыкали ремонтную территорию.

Чуть поодаль гостиница, здание которой когда-то было гостевым домом для отдыхающих, с выходом на пляж. Теперь там проживали все прибывшие, перед тем как уйти морем на новое место жительства, а пляж стал портом. Гостиница в четыре этажа, с большим вестибюлем и столовой на первом этаже, дальше всё довольно типично. Лестница, коридоры, номера. Номера просторные светлые, с балконами и большими окнами. Постояльцев было мало, здание на половину пустовало. В станице после зачистки осталось много пустых домов, заселяйся, если хочешь. Есть желание, можешь и навсегда остаться, только что толку. Все как можно скорее перебирались в безопасную зону на море, на «Ковчег». Там работы было много, рук не хватало.

За гостиницей оборудовали длинный навес на круглых трубах, этакий открытый склад. Мешки с зерном, ящики с консервами, стеллажи с макаронами и крупами, тюки тканей, холодильники с медикаментами, табачные изделия, алкоголь, в общем, всё, что удалось добыть за периметром «Октябрьской» и притащить на склады. За продовольственными складами стоял склад военный с оружием и военной снарягой. Патроны разных калибров, стрелковое оружие от крупных пулемётов, до пистолетов самых различных времён и модификаций. Военная утварь: туфли, сапоги, берцы, ремни, планшеты, фуражки, кепки, шлемы, каски, разгрузки, броники, — всё аккуратно разложено по кучкам прямо на брезенте. Часовой, мужик в летах, лениво кинул взгляд на Дениса и кивнул в знак приветствия.

За военным складом портовый домик с диспетчерской, небольшое деревянное здание с окнами на каждую сторону. Домик наспех окрашен темно-коричневой краской и накрыт мягкой кровлей болотного цвета. Рамы окон белые, за чистыми стёклами ажурные тюли, издалека смотрится уютно. За домиком небольшая, казарма, сколоченная из посеревших досок, для тех, кто нёс вахту по охране. Охрана в станице была путёвая. Огневые точки, бронетехника, миномёты и артиллерия, связь. Несколько танков по периметру. Четыре «БЭТа-78М» (Без Экипажный Танк) или «Ботинка» стояли в засадах прикрывая окрестности. Были и беспилотники и вроде даже небольшой вертолёт на самом «Ковчеге».

Военная организация не вызывала никаких претензий, всё по уму, всё по делу. Собственно как и всё в анклаве. Возможно, таких поселений будет ещё много. Казаки те же, смогли организоваться, смогли.

Денис пошёл в центр, послушать новостей, чем вообще дышит анклав. Надо было выгуляться, чтобы ночью хорошо отоспаться, а перед сном заняться, как следует Кларой, не зря же она так долго приводит себя в порядок. Денис улыбнулся вечерним планам и отправился к центру станицы по другой дороге, которая уходила вверх между военным складом и портовым домиком через большой холм.

Тродэ тем временем наслаждалась остатками цивилизованной жизни. Она приняла душ с горячей водой! Вода нагревалась до кипятка от солнечной энергии в чёрных баках на крыше и самотёком поступала в номера. Конечно, не хватало косметического салона и хорошей парикмахерской, но в современных условиях, даже горячая вода казалась блаженством. Жизнь налаживается, хоть и принимает совершенно иной облик.

«Пусть, — решила для себя секретарша, — всегда как-то приспосабливалась, и сейчас приспособиться. Денис можно сказать у неё в кармане, никуда он не денется от такой умницы и красавицы как Клара»

Тродэ вышла из душевой, обернув тело полотенцем, и распахнула окна. В комнате было душно. В распахнутое окно ворвался свежий морской воздух, крик чаек и жирная чёрная муха, которая тут же стала кружить вокруг небольшой люстры. Электричества днём в номерах не было, так как солнечные батареи только накапливали энергию в аккумуляторах, для освещения в тёмное время суток. Электроэнергию в дневное время подавали только в холл и в столовую.

Клара вдруг почувствовала себя абсолютно спокойно, вроде и не было ничего с человечеством, а если и было, то теперь всё позади и жизнь теперь превратиться в прежнюю, спокойную, интересную и безопасную.

Она замечталась:

«Интересно, как там всё устроено на «Ковчеге»? Как быть во время штормов? А зимой? Куда «Ковчег» поплывёт зимой? Хотя море вроде не замерзает».

Тродэ всегда так делала, сначала задавала сама себе массу вопросов, потом сама же искала на них ответы. Иногда ответы её не устраивали, тогда она начинала думать по новой, до тех пор в голове не складывался вариант возможных событий, который удовлетворял бы её полностью.

От пристани с емкостями отвалил небольшой корабль, заполнив свои баки горючим до отказа для транспортировки на «Ковчег». Бухтение помп на какое-то время стихло, и его сменил шум прибоя.

Солнце выкатилось к горизонту и стало слепить. Клара хотела уже задернуть штору, но краем глаза заметила бензовоз, который медленно выкатился на территорию порта. За ним ехали ещё две машины, какой-то старый "Джип" и ещё какое-то чудо советского раритета, который она видела ещё в детстве в музее авто. Секретарша присмотрелась внимательнее, ошибки быть не могло, это тот самый бензовоз, с которым уехал её бывший босс Роби вместе с уголовниками.

— Вот же проныра! — улыбнулась она, вспомнив Фельца.

Тродэ быстро собралась, переоделась в лёгкое платье с ярким цветочным принтом и выскочила из комнаты. Быстро преодолев три лестничных пролёта, она оказалась в вестибюле гостиницы и нос с носом столкнулась с девушкой, которая держала за руку маленькую девочку. Их сопровождали два парня. Лицо девушки показалось Кларе знакомым. Она точно где-то видела эту особу, но где вспомнить сразу не смогла.

— Егор, — окрикнул один из парней в чёрной робе своего товарища, который уже подошёл на ресепшен вместе с девушкой и девочкой.

— Егор, ну, всё мир? Ну, хочешь, я тоже с тобой буду работать, трактора чинить. Тонька, ну скажи ему.

«Тонька!» — имя вспыхнуло у Клары в памяти алым пламенем тревоги, осветив все тёмные его закоулки.

«Ну, конечно! Это же та самая Тонька, Антонина! Это её фото Тродэ видела в телефоне у Дениса!»

Егор и парень в чёрной робе пожали друг другу руки.

— Да, я уже забыл давно, Парфён, остынь. Давай лучше заселяться, и пойдем, осмотримся.

Высокая худая женщина, со впалыми щеками, длинным носом и тонкими губами, стояла за стойкой, спросила у них регистрационные карты.

— А Шама где? — спросила Антонина.

— Поехал куда-то ставить своё антикварное сокровище, скоро прибудет.

Егор обнял девушку за плечи и чмокнул в щёку.

«Точно, это та самая Антонина, по которой так сохнет её Денис. Вот чёрт! какого хрена? Они тоже на «Ковчег»? Да ещё и жить будут по соседству, до отплытия» — размышляла Клара, пристально разглядывая сопернику, слегка прищурив глаза.

«Ничего особенного, простая тёлка, — оценила Тродэ, — до меня ей грести и грести. Что-то в ней есть, конечно. Егор этот от неё не отлипает, и Денис наверняка будет волочиться. Ой, не нужны бы они были на «Ковчеге»! Ой не нужны!»

Тощая портье за стойкой, заулыбалась своими тонкими губами, узнав фамилию Егора, и рассыпалась в любезностях.

Секретарша внимательно наблюдала за этим фонтаном вежливости, который в своё время не обрушился на неё с Денисом.

«Стоп! — прервала она свои наблюдения, — а где Фельц? Фельц с ними? Интересно».

Она оставила гостиницу, и прямиком направилась к емкостям «ГСМ», у которых уже припарковался бензовоз. Рядом с машиной стоял старик и молодой парень в мазутной робе, скорее всего механик из соседнего ремонтного блока. Тот объяснил старику, что сегодня выкачивать уже не будут, ответственный за погрузку и разгрузку ушёл с транспортом на «Ковчег», будет только завтра к обеду, тогда и заберут топливо из бензовоза, взамен на разрешение затарится на военном складе.

Старик махнул рукой и последовал в сторону гостиницы. Молодой «мазут» приметил Клару и подмигнул ей, расплывшись в похотливой улыбке.

— Забудь, — отшила его Тродэ и поспешила за стариком.

— Простите, пожалуйста, — крикнула она ему в спину.

Отставной полковник обернулся.

— Да.

— Эта машина, — Клара, не оборачиваясь, указала рукой в сторону «Скании», — где люди, которые её сопровождали.

— Это были ваши знакомые? — спросил старик.

— Да, очень близкие знакомые, не все, но там был человек…

Полковник прервал её:

— Мне очень жаль, но все кто был рядом с бензовозом и в других машинах, они все погибли.

— Все? — переспросила Клара, широко распахнув глаза.

— Все, думаю, что убежать вряд ли кто-то смог. Мне очень жаль. Соболезную.

Полковник пожал плечами и продолжил свой путь. Клара стояла неподвижно, провожая старика пустым взглядом. Всё-таки между ней и Фельцем было много чего хорошего, весть о его смерти опечалила её.

К пристани причаливали и причаливали корабли. Катера, лодки, малые рыболовные суда, яхты возвращались с «Ковчега» за новыми партиями грузов и людьми. Уставшие моряки швартовали свои суда, накидывали на кнехты швартовые концы и вперевалочку шлёпали в сторону гостиницы. С наступлением темноты на пристани снова закипела работа. Вспыхнули прожектора, вышла ночная смена, по пластиковым понтонам загрохотали тяжёлые ботинки грузчиков.

Тродэ сидела в своём номере на диване в самом мрачном расположении духа. Новости последних часов настораживали и печалили. Смерть Фельца, прибытие Антонины, всё складывалось не её пользу. Чего теперь ждать, нет сомнений, что её Денис, узнав о приезде этой пигалицы, сразу отбросит Клару на второй план, если вообще не выкинет из головы. Они ещё и заселились чуть ли не напротив их номера. И скорее всего эта Тоня со своим Егором тоже собираются на «Ковчег». Хорошее соседство ничего не скажешь.

Денис пришёл ближе к полуночи. Клара настолько погрузилась в свои размышления, что звук скрипнувшей двери заставил её вздрогнуть. Денис заметил это, и растерянный взгляд своей подруги позабавил его.

— Ты чего? — заулыбался он, — я такой страшный?

В ответ Клара только часто-часто захлопала ресницами. Собралась мыслями и ответила:

— Да ничего. Просто как-то неожиданно. Ну, то есть, не то чтобы я тебя не ждала, просто тишина… И вдруг дверь… Что там в городе?

— В городе, — скривил улыбку Денис, — город это слишком сильно сказано. Да в принципе ничего. Почти все на «Ковчеге». Остались, конечно, люди в основном бойцы, работники, там сям.

— Узнал что-то интересное?

— Нет, всё как везде. Местных не встретил, все прибывшие. История как под копирку, тревога, смерти, Серые, потом кто как выжил, кто как сюда добрался. А ты видела наш бензовоз? Фельц не заходил?

— Видела, — с волнением ответила Тродэ, — Фельц погиб и все кто был с ним тоже. Бензовоз пригнал какой-то дед.

Денис махнул рукой.

— Это был их выбор. Мы завтра уйдём на «Ковчег», наш катер отходит в девять утра.

— Катер? — без малейшего интереса спросила секретарша.

— Ага, «Илья Муромец» называется. Кстати! — поднял указательный палец Харин, — там, на «Ковчеге» главный организатор Мельников, прикинь! Я уже чуть было не подумал, что это мой Егор, оказалось, нет. Просто однофамилец.

Разговор прервал грохот где-то вдалеке.

— Ого! — Денис подошёл к окну и распахнул его.

— Что это?

Клара насторожилась.

— Это орудие. Танк, похоже.

Ухнуло ещё раз. Послышалась очередь из стрелкового оружия.

— Это крупняк бьёт не иначе. Далеко. На дальнем посту что ли.

— Мародёры?

— Не знаю, не похоже. Ответки нет. Бьют в одну сторону.

— Серые что ли? Они же ушли. Этот урод, как его там? — Клара наморщила лоб.

— Эммус, — напомнил Денис.

— Точно, Эммус. Он же всю свою серую рать на север увёл.

— Не увёл, а отвёл в северном направлении. Мы не знаем зачем. Перегруппировка или подготовка. О, затихли.

Денис отошёл от окна.

Новая серия выстрелов из стрелкового и крупнокалиберного оружия разразилась намного ближе.

— Не отбились что ли? Прорыв? — Харин был сильно удивлён.

Клара заволновалась и решила на всякий случай одеться по-походному. Не успела она сделать шаг к своему гардеробу, как оглушительный ревун тревоги разорвал мирный портовый гул. В порту загорелись яркие прожектора. Рёв сирены сменялся голосовым сообщением из громкоговорителей:

«Внимание! Экстренная эвакуация! Всем срочно прибыть на пристань и покинуть станицу!»

— Какого хрена происходит?

Клара так напугалась, что присела на корточки и не могла сдвинуться с места.

— Не время разбираться, бегом собирайся.

Денис схватил автомат, покидал вещи в спортивную сумку. Клара соображала туго, она то хваталась за свой потрёпанный чемодан, то зачем-то пошла в душевую. Денис схватил её под локоть и встряхнул, чтобы привести её в себя. Это помогло. Секретарша организовалась и быстро собрала вещи. Они вышли из номера.

В коридоре Денис лицом к лицу столкнулся с Егором. Он на мгновение замер от неожиданной встречи.

— Ты? — хрипло выдавил из себя Харин.

Кровь у ЧОПовца закипела, дыхание перехватило. В коридоре никого, только они и побледневшая секретарша с чемоданом на колёсиках.

— Тоня с тобой? Она здесь?

— Ден? Ты как здесь? — ответил вопросом на вопрос Мельников.

— Тоня где? Она жива? — гневно повышая голос, прорычал Денис.

— Кому Тоня, а для кого Антонина Рощина.

— Егор чего застрял?

Услышал Денис не знакомый голос. Он взглянул за спину Мельникова, увидел парня в робе танкиста.

— Егор потом знакомиться будешь, надо спешить, — продолжал торопить Парфён.

Клара смотрела то на Егора, то на Парфёна, с ужасом ожидая появления соперницы.

— Денис идём же! — сквозь рёв сирен крикнула она.

— Твоя подружка? — подмигнул Егор и улыбнулся.

Ненависть к Мельникову у Харина зашкаливала. Он готов был прямо здесь, и сейчас выпустить весь рожок из своего автомата в грудь сопернику.

— Егор, ты чего застыл! Двигай, давай! Затор уже, — крикнул танкист, — Двигай, давай! Тонька с дедом и Аськой уже на улице. Потеряемся.

Услышав имя любимой девушки, кулаки у Дениса сжались ещё сильнее.

— Денис идём, — умоляюще просила Клара и потянула его за руку.

Нехотя, не отводя взгляда от Егора, Харин поплёлся ведомый Кларой. Мельников смотрел на них из-под бровей и продолжал издевательски улыбаться.

Тоня со старым полковником и его внучкой уже шли к пристаням с катерами, лодками и кораблями. В порту зароилась суета. Шум выстрелов автоматов и грохот взрывов становился всё ближе. Из темноты «Октябрьской» долетали предсмертные вопли бойцов. Люди гибли в противостоянии с неведомым ещё, но серьёзным врагом. Все кто жил в станице спешили за спасением к морю. На пристанях стояли люди с оружием, их задача была распределять людской поток по кораблям. Небольшие лодки с пассажирами спешно отваливали от пристани, набирая скорость, исчезали в ночи.

— Вот чёрт. Сумка наша в кабине осталась, завтра хотел забрать, старый болван, — полковник резко остановился и шлёпнул себя ладошкой в лоб.

— Вот же ваша сумка, у меня! — крикнула Тоня и демонстративно подняла серую сумку полковника.

— Там только самое необходимое, рыльно-мыльное и по мелочам, — отмахнулся старик, — я мигом, не ждите меня, идите на ближайший катер, если что на «Ковчеге» найдёмся.

Полковник побежал к бензовозу.

Мимо Тони с Асей пронёсся «БМП» с бойцами на броне, потом ещё одна, за ними пробежали с десяток солдат с автоматами в руках и «РПГ» за спиной.

— Поторапливайтесь, — крикнул на бегу офицер Тоне с Асей, который замыкал колонну.

Снова завязалась перестрелка, только теперь совсем рядом.

— Идём скорее, — Тоня потянула за руку девочку, — идём, дедушка сейчас придёт.

Но Ася расплакалась, стала упираться. Её маленькая ладошка вырвалась из ладони Рощиной, и девочка побежала за дедом.

— Ася!

Тоня посмотрела в след убегающей девочке. Из гостиницы вышел Мельников.

— Егор, вещи забери, я сейчас, — крикнула на бегу Антонина.

Старый полковник забрался в кабину «Скании». Быстро нашёл большую сумку с вещами, уселся на водительское кресло, сумку пока переложил на пассажирское место. Оглянулся назад в спальник кабины, чтобы проверить, не забыл ли чего. Нет, вроде всё на месте. Через лобовое стекло увидел свою внучку, которая уже бежала мимо ремонтного бокса.

— Деда! — кричал ребёнок.

— Вот не послушное дитя, — пробубнил полковник.

Тоня почти догнала ребёнка.

Девочка вдруг остановилась. Ася с ужасом смотрела куда-то за бензовоз.

Антонина схватила ребёнка на руки и медленно попятилась в сторону бокса.

Отставник посмотрел в зеркало заднего вида и обомлел.

Внимание всех, кто был в порту, было приковано к монстру, который только что вырос за бензовозом у цистерн «ГСМ». Чёрный с громадными лапами, мощным торсом, на мощных ногах он вселял ужас и восхищение. Круглая голова с немного вытянутой, тупой, почти прямоугольной клыкастой челюстью. Красные огоньки глаз светились во впавших глазницах как фонарики в нишах. Бело-жёлтые треугольные клыки в несколько рядов украшали свирепую челюсть. Верхняя губа круглая, тонкая, словно чёрный шланг, задралась вверх к ноздрям на прямоугольном рыле. Под нижней челюстью отвисал серповидный отросток, как металлическая бородка. Было что-то в этой страшной морде и от медведя, и от волка, и не понятно от кого ещё.

Монстр, судя по всему, устал от стычек и ранений двигался не быстро, но уверенно. Пули стрелкового оружия бойцов не наносили вреда, шлёпая по его плотной шкуре. Он оскалил свою ужасную пасть, задрав губу ещё выше, и сделал несколько молниеносных движений своими когтистыми лапами. Рассечённые останки тел бойцов, атаковавших рядом, разлетелись прямо в людей у пристани и гостиницы. Тварь одним ударом ноги уложила на бок бронемашину, которая из автоматической пушки наносила урон и причиняла боль.

Когда к ногам Клары шлёпнулся кусок кровавого мяса, она не сразу поняла, что это часть человеческого тела. Её лицо обдало брызгами крови, а по ноге ударило, что-то тяжёлое.

Это был тубус «РПГ» (Реактивная Противотанковая Граната).

Толпа вышла из оцепенения, началась паника. Останки тел продолжали разлетаться в разные стороны от разъярённого чудовища.

Клара, прибывая в шоке, подняла тубус и положила его себе на плечо. Она не могла вспомнить, чему её когда-то учил Денис, пальцы вспомнили сами.

— Нет! Не стреляй! Там женщина и ребёнок!

Заорал кто-то рядом, но было поздно. Заряд вылетел из тубуса и помчался в сторону бензовоза.

— Нет! — разорвал воздух отчаянный вопль.

Клара как в замедленном фильме повернула голову в сторону Егора. В это мгновенье раздался оглушительный взрыв, заряд «РПГ» попал в бензовоз. Цистерна с топливом рванула. Взрыв цистерны тут же продублировал ещё один более мощный, это детонировали ёмкости с «ГСМ». Взрывная волна уложила на землю всех, кто был на улице. Уши заложило. Громадный огненный шар, клубясь, взмыл в небо. Ремонтный ангар буквально смело, скрывая со стальных опор листы тонкого кровельного железа, комкая их как бумагу. В гостинице начался пожар. Огонь стал быстро перекидываться на открытые склады, сжигая всё на своём пути.

Две ближние к эпицентру взрыва яхты вспыхнули как спички. Пластиковая пристань подпрыгнула на волне, подбросив всех, кто на ней стоял не менее чем на пару метров. Вопли ужаса, всплески падающих людей в воду, скрежет металла, звон выбитых взрывной волной стёкол, всё перемешалось в горячем воздухе. Несколько лёгких лодок плавали килем вверх. Кто мог подняться на ноги, поднялись, стали помогать раненым, оглушённым и обгоревшим людям. Надо уйти на пристань, надо подняться на оставшиеся суда, те, что уцелели. Надо быстрее покинуть это проклятое место.

В клубах едкого дыма догорали разорванные трупы тел несчастных, которые оказались ближе всего к взрыву.

Парфён затащил на борт рыболовецкого судна Шаму. Разрезанное куском металла плечо шамана сильно кровоточило. Танкист передал товарища двум девушкам, которые взяли на себя ответственность санитарок. Все, кто как мог, пытался помочь всеми доступными средствами и оказать первую помощь раненым.

Парфён вернулся. Нашёл Егора, тот лежал без сознания, лицо залито кровью. Танкист взвалил товарища на плечо и оглянулся, есть ли ещё кто живой по близости.

— Чего уставился? Помоги лучше! — услышал он женский голос совсем рядом.

Клара пыталась сдвинуть большой обломок металлоконструкции с ноги Харина.

Денис пытался помочь, но у него не получалось. Ногу буквально разорвало, в кровавое месиво. Танкист уложил товарища на землю и поспешил на помощь женщине. Прикладывая невероятные усилия, кусок металлоконструкции удалось сдвинуть и вытащить то, что осталось от ноги.

Клара помогла ему подняться, перекинула руку через плечо.

Денис скрипел зубами, слезы сами лились из глаз.

— Помогай мне, прыгай! — крикнула женщина ЧОПовцу.

Денис сделал усилие и скакнул на здоровой ноге, острая боль пронзила всё тело и он взвыл.

— Не скули! — закричала на него Клара, — помоги, я сама тебя не дотащу.

Денис собрал всю волю в кулак и прыгнул ещё раз, снова острая боль и снова протяжный стон.

Парфён взвалил Егора на спину и потащил на тот же корабль, куда отнёс Шаму. Быстро отчаливали суда, лодки, яхты, всё, что осталось на плаву. Палуба корабля, на который танкист приволок шамана, уже была завалена ранеными.

— Всё! Перегруз! Отходим! — крикнул капитан своему матросу, как только Парфён занёс Егора.

— Убрать сходни! Отдать швартовый! — командовал капитан.

— Погоди! — крикнул ему Парфён, — погоди минуту!

Парфён быстро пробежал по сходням и утонул в дыму.

Клару он нашёл недалеко от пристани. Денис потерял сознание от болевого шока. Харин оказался слишком тяжёлым, чтобы хрупкая женщина смогла его тащить на себе. Но Тродэ не далась, он метр за метром подтаскивала тело любимого мужчины. Падала, вставала, рычала, скрипела зубами, но тянула! Парфён подскочил к ней, взвалил на спину Дениса и помог подняться женщине.

— Ну, ты даёшь мать, — с восхищением сказал танкист, придерживая обессилившую Клару свободной рукой.

Матрос, который отвязывал швартовый конец от кнехты, заметил в дыму три фигуры, поспешил на помощь. Он подхватил Клару, облегчив задачу Парфёну, и быстро поднялся с женщиной по сходням. Следом почти на карачках вполз и танкист с Денисом на спине.

Чьи-то сильные руки сняли раненого с Малёшина. Парфён уселся на палубу залитую кровью, он очень устал. Устал на столько, что и на четвереньках не смог больше стоять. Дышать было тяжело.

Чем дальше отходил корабль, чем меньше дыма оставалось в воздухе. Грохот пожара сменился шумом моря. Паника на палубе утихла.

Резкий запах нашатырного спирта ударил в мозг и Егор открыл один глаз. Над ним, на фоне звёздного неба склонился здоровый детина в вязаной шапочке.

— Этот в норме, — крикнул кому-то крепыш и поспешил к другому раненому. Егор ощупал бинт на своей голове. Правая бровь горела огнём, глаз заплыл и не открывался, левый остался не вередимым.

Рядом на палубе присел человек в чёрной робе танкиста.

— Парфён? — прохрипел Егор.

— Я.

— Где мы?

Голос Мельникова был осипшим, слова получались с трудом. Звуки прорываясь из горла, как через заросли колючего терновника.

— На «Ковчеге». Шаму уже прооперировали. Жить будет.

— Где Тоня? — с надеждой проскрипел Егор.

— Прости, — только и ответил танкист, слегка хлопнув Егора по плечу.

Мельников закрыл здоровый глаз, ему очень хотелось завыть. Выть во весь голос, но он смог издать только хриплый стон.

— Прости, — ещё раз повторил танкист, будто это он виноват в гибели Тони и Аси.

Парфён поднялся, вытер слезу и пошёл посмотреть как дела у Шамы, оставив товарища лежать на палубе наедине со звёздным небом и бесконечным горем.

Всё тело девушки ныло и ломило. Словно её всю ночь били металлическими прутами. Через звон в ушах, что-то хныкало.

— Тётя Тоня. Ну, тётя Тоня, — взывал к сознанию сквозь гул и вату детский голосок. Антонина открыла глаза. Она лежала меж двух бетонных стенок, обнимая девочку. Память возвращалась обрывками. Девочка. Монстр. Грохот, вспышка. Удар по всему телу и темнота.

Тоня посмотрела вверх. Им повезло. Длинную смотровую яму рем-бокса завалило тонким кровельным железом. Сквозь щель в завале она видела голубое небо и редкие облака белого дыма.

— Тётя Тоня! — обрадовалась девочка, как только Рощина открыла глаза.

Спина жутко болела, и дышать было тяжело, следствие сломанных рёбер. Тоня аккуратно пошевелила руками и ногами, переломов нет. Разгребая над собой листы рваного железа, Антонина рассекла руку, но смогла сделать небольшой лаз, чтобы вылезти. Первая полезла сама, отпихнув девочку под себя. Убедилась, что опасности наверху нет, протянула руку ребёнку.

Они стояли молча и осматривали масштаб разрушений.

Взрыв был мощный. Гостиница сгорела и теперь смотрела на море выгоревшими глазницами чёрных оконных проёмов. Склады дымились, всё выгорело дотла. От бензовоза ничего не осталось, только груда оплавленного железа. На пустой, полуразбитой пристани ни одного пришвартованного судна. Труп монстра сильно обуглился, теперь напоминал просто гору уродливой оборовшей плоти.

Антонина шагнула ближе, к туше, чтобы осмотреть, что всех убило, и тут же отпрянула назад.

— Стой там! — строго приказала она девочке и шагнула ближе.

Ей не хотелось верить в то, что она видит. Брюхо чудовища было разорвано изнутри, требуха растянулась в сторону от трупа.

— Да ты девочка, — прошептала Антонина мёртвому монстру и осмотрела след уползающий в сторону холмов.

— Куда мы теперь? — спросила девочка.

— Не знаю пока. Будем искать убежище и людей.

— А чудовище умерло?

— Это? Да, умерло.

— А таких больше не будет? — с надеждой спросила Ася.

Тоню передернуло вопроса.

— Не знаю солнышко, будем верить, что нам не попадаться.

Они пошли от пристани в опустевшую станицу.

Монстр в ярости уничтожил этот когда-то уютный уголок. Дома с разбитыми окнами, без крыш, какие-то ещё дымились. Ни одной живой души вокруг. Только трупы, рассечение или обгоревшие. Тоня нашла винтовку, не такую крутую, как была у неё, простую старую «СВД». Но зато с целым прицелом и большим запасом патронов в сумке. Рощина подбирала всё, что могло пригодиться. Её одежда была изорвана в лоскуты и почти до нитки сгоревшая на спине.

— Это дядя Шама! — радостно взвизгнула Ася, указав маленьким пальчиком куда-то вперёд.

Тоня посмотрела в том направлении и замерла. В ста метрах от них стоял «ЛУАЗ» Шамы. Машина была совершенно невредимой, ни царапины, в то время как даже бронетехника вокруг была разбита.

— Вот и не верь после этого в чудеса.

Антонина накинула на плечо сумку с боекомплектом и на секунду сморщилась от боли, издав чуть слышный стон. Взяла в одну руку винтовку, в другую маленькую тёплую ладошку девочки.

— Поехали отсюда, — уверенно предложила Рощина.

— Угу, — радостно кивнула Ася.

Они шли к машине шамана, перешагивая через ветки деревьев и строительный мусор, который ещё совсем недавно был чьим-то жильём.

Конец первой книги.