Ходок по Дороге. Книга вторая.

Глава 16

— Почему ты оставил ее в живых? — спросила меня Катя, когда причал розового города остался позади. — Разве добить ведьму не было бы безопаснее? Ты же всегда выступал за осторожность?

Яхта шла вперед со скоростью восемь узлов, ощутимо качаясь на длинных волнах с белыми барашками гребней. Болтанка была такая, что я начал беспокоиться — вдруг я отклонился от Дороги или «госпожа» Кинэ пытается достать нас в море, колдуя шторм. Но нет — ветер и качка не усиливались, тумана не было и в помине, а противоположный берег потихоньку приближался. Просто непогода, но вполне терпимая, автопилот навигационного комплекса справлялся, удерживая судно на курсе. Судя по побледневшему лицу, Катю снова начало укачивать, и она пыталась отвлечься от болезненного состояния разговором.

— А ее непременно следовало убить? Странно это от тебя слышать. Я помню, как ты была готова рискнуть в рейде, чтобы спасти раненых «джонов», — слегка удивился я.

— Она хуже «джонов». Ненавижу таких стерв! — Катя аж перекосилась от злой гримасы. — Зря я её не зарезала.

Я внимательно посмотрел подруге в лицо и, не выдержав моего вопрошающего взгляда, она продолжила.

— Я в порядке. Просто, после того как эта сука побывала у меня в голове и вывернула ее наизнанку, меня до сих пор трясет. С тобой она еще уважительно обошлась, можно сказать, с любовью, а вот со мной…

— Мне тоже пришлось несладко, — возразил я. — Но Кинэ и в самом деле не стала нас убивать, — отвернувшись, я перевел взгляд на волны за остеклением рубки. — Она могла бы сразу приказать мне застрелиться, когда влезла в голову повторно. А потом освободилась бы с твоей помощью и убила бы тебя, никто бы ей не помешал. Но она предпочла рискнуть и попыталась провернуть другой вариант, посложнее. Поэтому я тоже предпочел посложнее и дал ей шанс.

— Она это сделала только из-за Д-антигена в нашей крови! Сволочь! Ненавижу ее! Тварь!!! — вдруг топнула ногой по полу напарница. — Надо было ее убить! — по лицу медички я понял, что сейчас она бы легко перехватила ведьме ножом горло. А ведь моя Катя добрая и спокойная девочка…была когда-то. Укатала нас обоих Дорога, что есть, то есть…

— Так, подруга, успокойся. Не похоже, что ты в порядке. У тебя, кажется, начался отходняк после заварушки, — всерьез озаботился я. — Спустись в каюту и отдохни. Транквилизатор выпей, поспи, если сможешь. Я думаю, что справлюсь с управлением сам, а причалив к берегу, мы сегодня дальше уже не пойдем. Будем остаток дня набираться сил.

— Нет уж. Посижу тут с тобой.

— Ты уверена, что не хочешь лечь отдохнуть?

— Да, — глубоко вздохнула медичка и постаралась улыбнуться. — Извини, не обращай внимания. Надеюсь, Кинэ все же сдохнет на берегу. Что-то у меня дурное предчувствие, командир. И настроение хуже некуда…

Больше всего на противоположном берегу меня порадовали лес и начинавшийся прямо от причала серый асфальт Дороги. Ну, наконец-то все возвращается на круги своя! Хватит с нас моря, мы лучше по старинке пешочком потопаем. Указатель с цифрой «330» у самого причала тоже добавлял оптимизма. До Хранителя осталось уже недалеко, тридцать километров — это вполне реально. Если не вляпаемся в очередное приключение, то завтра будем на месте. Был у меня на работе напарник, который от избытка романтики в голове еще в доковидные времена потратил весь отпуск, чтобы пройти по Испании путем святого Иакова. Так он расстояние в тридцать километров в день, от одного альберге до другого, проходил еще до обеденной сиесты. В сиесту отдыхал, вечером тусовался и бухал с другими паломниками, а утром на рассвете по холодку шел дальше. Спрашивается, чем мы с Катей, боевые имперские офицеры, хуже того лоботряса? Если не найдем точку выхода, то непременно доберемся до Хранителя, нам отступать некуда.

Но, это завтра. А сегодня ужин, отдых и сон. Пусть яхта, которой я так и не удосужился дать имя, послужит нам гостиницей в последний раз. Перекусив оставшейся едой из штатовских пайков, мы приняли для снятия стресса по сто пятьдесят грамм разведенного спирта из неприкосновенного запаса, запив его витаминным напитком, и легли спать. Хотя физическая усталость почти не ощущалась, но ментальная схватка с ведьмой основательно выбила нас обоих из колеи, сил не было никаких.

Поздно ночью случилось еще одно происшествие. Вскоре после полуночи начал вовсю мерцать браслет с розовым камнем, лежавший на полочке у моей койки, заставив меня проснуться и открыть глаза. Вчера перед сном я внимательно рассматривал артефакт и оставил там, не став пока убирать в рюкзак или карман. Камень то наливался розовым светом, то гас, то начинал часто-часто пульсировать, наполняя тесный кубрик розовыми вспышками. В голове у меня шумело, временами слышались непонятные, но смутно знакомые слова, будто в донельзя искаженной помехами радиопередаче. Удивленный, я, подчиняясь внезапному наитию, встал с койки, надел киннеровскую броню и, прихватив артефакт, вышел на палубу.

В той стороне, где остался остров с разрушенным городом, в унисон браслету беззвучно мерцал розовый свет, отражаясь в низких ночных облаках, и я как зачарованный уставился на далекое зрелище. Если бы не полное отсутствие звуков, можно было бы подумать, что там извергается небольшой вулкан или идет артподготовка. Впрочем, продолжалось это недолго и закончилось сильнейшей световой вспышкой, после которой все окончательно погрузилось во тьму. Браслет ведьмы в моих руках почти погас, лишь камень в его центре еле-еле светился, но когда я спустился обратно в кубрик и, сняв броню, снова взял артефакт в руки, то почувствовал, что его металл очень горячий на ощупь, почти обжигающий. Шум в голове сразу прекратился, меня слегка кольнуло, словно от легкого удара током, и на этом все успокоилось, а браслет погас окончательно. Поспешно сняв от греха подальше ведьмино наследство, я засунул его в карман брони и почти сразу уснул, даже не пытаясь сейчас гадать, что это было. Потом, на свежую голову разберусь.

А завтра был марш по Дороге. Уникальный в своем роде, потому что за семь часов неспешной ходьбы, включая длительный обеденный привал, не произошло ровно ничего. Узкая серая лента шоссе петляла по лесу, в котором иногда попадались небольшие поляны, буреломистые густые рощи сменялись болотистым редколесьем, дважды мы переходили по старым мостам с проржавевшими насквозь отбойниками узкие неглубокие речки. Иногда Дорога шла под небольшой уклон, а иногда — в горку. Отмеченные дорожными столбами, позади один за другим оставались километры пути, но ничего не отвлекало от размеренного ритма ходьбы, кроме легкого ветерка, гоняющего по дороге пыль и сухие листья. Дорога — место тихое, кроме шелеста листвы при порывах ветра на ней нет никаких посторонних звуков. Не поют птицы, животных я тоже в лесу никогда не видел, даже белок или мышей.

Хотя нет… кое-что примечательное все же случилось, уже после обеда, рядом с указателем с цифрой «305». Первой на необычное явление обратила внимание Катя.

— Смотри, Ваня — солнце показалось! — сбившись с шага, тронула она меня за рукав.

— А? Да, и в самом деле, — задрал я голову вверх. — Ну надо же! А я думал, что его на Дороге и вовсе не бывает.

В сером, затянутом облаками небе вдруг образовалась прореха, в которую проглянул кусочек синего небосвода и неяркий желтый диск светила. Ненадолго, буквально на одну минутку. Но и этого нам хватило, чтобы удивленно замереть на месте, глядя на небо.

— Что-то должно случиться, — покачал я головой, когда солнце вновь скрылось за облаками. — Это все неспроста. Давай-ка идти поосторожнее, дорогая.

— Хранитель уже недалеко, — посерьезнела Катя. — Может быть, это какой-то знак?

Однако, ничего страшного не случилось, хотя «знамение» не подвело: за очередным поворотом, у километрового столба с цифрой «304», мы обнаружили залитую ярким светом точку перехода. Размышлял я недолго и после некоторых колебаний принял решение. Конечно, Айвер говорил, что чем меньше выходов на Дорогу мы сделаем до встречи с Хранителем, тем лучше. Но мы уже третьи сутки в пути! Даже мощные киннеровские батареи на Дороге подтекают, к тому же в этот раз пришлось немало стрелять. У меня осталось чуть меньше половины заряда батареи в броне, а с деструктором дело и того хуже. У Кати — примерно то же самое, а ведь к башне опять придется продираться через жуткий мороз и ветер. Хорошо бы не ломиться к цели сгоряча, а зарядить батареи, отдохнуть немного, а заодно показать трофейный американский прибор Ситникову. Кто его знает, как повернется дело после разговора с Хранителем. В общем, решено — пора домой.

— Возвращаемся Катя. Давай, ты первая, я за тобой, — приказал я.

После того, как мы пришли в себя в госпитале Ольшанского, нам по сложившейся традиции дали время на отдых. Три дня ушло на восстановление сил после капсулы и медицинские процедуры, вместе с написанием рапортов. Впрочем, отчетностью нас сильно не мучили, все и так было доступно в записи с видеокамер и микрофонов брони. А затем мы получили неделю личного времени, которую я провел в нашем служебном доме у озера. Катя составила мне компанию лишь на пару дней. Напарница все же решила взять увольнительную и поехать навестить родную общину и увидеться, наконец-то с семьей. Я не возражал, конечно, — пусть покрасуется орденом и офицерскими погонами, поговорит с родителями, которые не видели дочь с тех пор, как к ним пришло сообщение о том, что вольноопределяющаяся Матвеева пропала без вести в бою. Но сам с Катей не поехал, хотя она приглашала. Как-то неудобно мне было появляться перед ее родными после нашей расстроившейся помолвки, да и Катя особенно на этом не настаивала.

Игорь и Настя, после прохождения медосмотра приняли имперскую присягу и убыли на курсы подготовки в рамках проекта, осваивать киннеровскую броню и оружие. В увольнительные их пока не пускали. Так что в последние четыре дня я остался совершенно один, против чего нисколько не возражал. Бродил, часами гуляя по окрестностям поселка, несколько раз съездил в магазин, сидел в имперской сети, ловил рыбу в озере, вдоволь спал.

Сны по ночам порою снились странные: две ночи подряд я почему-то видел «госпожу» Кинэ. Один раз она предстала передо мной в том же самом синем платье, в котором была на острове, стоя на галечном пляже у причала. А в другой — одетая в расшитую золотом одежду, внутри богато обставленного просторного зала. Оба раза магичка пыталась мне что-то сказать, но в первый раз на утро я ничего не запомнил. А после второго в голове остался лишь самый последний момент перед пробуждением, когда морская ведьма подошла ко мне в упор и, пристально глядя в лицо своими глазищами, произнесла: «Тей-элл — теперь твой. А ты — мой. Приказывай и браслет поможет, но я возьму с тебя долг сторицей».

Проснувшись и обдумав все как следует, я решил о своих снах пока никому не говорить. Во-первых, они не походили на попытку контакта — были зыбкими и размытыми, как и положено обычным снам, и больше не повторялись. Встречи с Айвером перед выходом на Дорогу в Калужском питомнике выглядели гораздо реалистичнее. Никаких признаков давления на свою волю я не чувствовал, скорее всего это вообще ничего не значило, просто сон. Но, если рассказать Кате, она может обидеться и заревновать, ей «госпожа» Кинэ нравилась как волк овчарке. А расскажешь Ситникову — получишь направление на еще одно обследование, чего доброго. Ну его…

Сам Виталий Матвеевич появился в нашем домике в субботу, за день до приезда Кати. Отзвонился, что скоро заглянет в гости и через десять минут приехал, вручив мне бутылку элитного полугара, какой-то пакет и отданный ранее на исследование браслет Тей-элл.

— Держи, Ваня. Что с бою взято, то свято, владей.

— Узнали хоть что-то про Тей-элл? — тут же спросил я, принимая эльфийский артефакт, но потом спохватился, что веду себя не очень-то гостеприимно.

— Извините, Виталий Матвеевич, что-то я тороплюсь. Вы есть хотите? У меня, правда, консервы в основном и вчерашний куриный суп с лапшой. Катя к родителям уехала, а я готовкой не очень заморачиваюсь…

— Знаю, — махнул рукой особист, потянувшись к бутылке. — Не надо ничего, давай так посидим, поговорим за жизнь. Чайком разве что угости. И колбаски с салом нам порежь, они в пакете лежат. Вкусные, сделаны по фирменному рецепту из Новгородской общины. Полугар тоже наш. Попробуй обязательно, тебе понравится.

— Ага, — кивнул я. — Так что с браслетом?

— Да ничего, — пожал плечами легат. — Сам браслет сделан из золота с небольшой примесью платины и палладия. Камень в нем — крупный природный розовый топаз. Весьма редкий минерал, по цене такой дороже рубина. Так что если захочешь продать, то выручишь прилично. А больше в нём ничего нет, проверено.

— А на магию его проверяли? У того же Айвера?

— Нет, — поскучнел лицом Ситников. — Сейчас с Айвером все контакты ограничены.

— Что так? — заинтересовался я, строгая закуску. — У вас же на «эльфов» такие планы были…

— В том-то и дело, что были, — решительно свернул бутылке горлышко особист и разлил ароматно пахнущую хлебом жидкость по двум принесенным мною рюмкам. — Есть у меня новости, как хорошие, так и не очень… Разговор у нас с тобой непростой предстоит, Ваня. Напиваться перед ним не стоит, но и на сухую вести не хочется. Давай-ка примем сначала по первой, за Императора и русский народ. И по второй — за победу и успех нашего дела.

Выпили, закусили не спеша салом с тонкими мясными прожилками, и я внимательно посмотрел на Ситникова.

— Рассказывайте, Виталий Матвеевич.

И он рассказал.

Началось все с того, что после пары полигонных испытаний с маломощными магическими артефактами, имперцы наконец-то применили передовые «эльфийские» технологии в деле. Удобный случай представился две недели назад, за день до нашего выхода на Дорогу. Пятая бригада морской пехоты Альянса, отличившаяся зверствами при подавлении на Балканах восстания «проимперских партизан и белых супрематистов» настолько, что попала в имперский список «преступников, преступных воинских объединений и преступных организаций, не подлежащих прощению или снисхождению», была посажена на корабли и морем переброшена в порт Гдановск. Удар был нанесен тактическими ракетами «Флейта-М» через наведенные пространственные порталы прямо по разгружающимся транспортно-десантным кораблям Альянса в порту. ПВО противника против такого трюка оказалось бессильно, а сработавшие над причалами заклинания хаотической трансформации, скрытые в артефактах экспериментальной боевой части ракет вместо банальной взрывчатки, нанесли страшный вред. Корабли и техника частично трансформировались, превратившись из машин в бесформенные куски металла, пластика, полимеров и композитов, а их экипажи и десант — в куски мясного фарша, обломков костей и униформы. Бригада погибла в полном составе. Фотографии с места нанесения удара поражали — вместо полутора квадратных километров порта был даже не лунный пейзаж, а какой-то потусторонний хтонический ужас: все что можно, от дорожного покрытия до самых мелких предметов, изломано, перекручено, разорвано в клочья.

Эффект был, да еще какой! Морские перевозки альянса встали на несколько дней, разведка сообщала, что паника в штабах противника просто зашкаливает и его логистика парализована. В Диастаре пили шампанское, Император лично выразил свое удовлетворение результатами эксперимента и велел готовить новый магический сюрприз «джонам». С этим пока были проблемы — для зарядки новых артефактов «эльфам» требовалась масса энергии, но работающие над проектом военные, ученые и техники уже готовили дырки для орденов и разрабатывали новые схемы маготехнических вооружений…

Как вдруг пришло резкое сообщение от Киннеров, а помрачневший Император сообщил, что Дух-покровитель высказал свое суждение о случившемся. Инопланетяне заявили, что выбор способа и средств войны — внутреннее дело Империи, но они не одобряют использования магических технологий из-за грани нашего мира. И, если русская Империя хочет из прогрессивной технической цивилизации стать чем-то иным, то принципы сотрудничества с ней могут быть пересмотрены. Что именно сказал Дух, не знал никто кроме Императора и совета проконсулов, но было ясно, что и он недоволен.

— Так что теперь? Наш проект закрывают?! — от таких новостей я аж вспотел.

— Нет, — мрачно сказал легат, наливая еще по рюмке. — Никто нас пока не закроет, в Ставке идиотов нет. Мы же воюем, ситуация на фронтах по-прежнему хреновая. Это все понимают, как и то, что речь идет о жизни и смерти Империи. И только нашими усилиями обстановка стала чуть лучше. Взятие Ломжино и провал вражеского наступления под Новограевском состоялись отчасти благодаря тебе и нашему проекту. Кому надо, тот знает, что случилось с взорванными мостами. Да и «эльфийские технологии» как оружие себя показали… Но игнорировать киннеров и тем более желания Духа мы тоже не можем. Сам понимаешь, без инопланетных технологий и оружия нам никак. Подгадили союзнички нам, конечно, здорово! — тряхнул головой легат. — Напрямую гвоздить врага чужими заклятьями больше не выйдет, придется играть хитрее. Явного сотрудничества с Айвером и использования «эльфийской» магии надо постараться избежать.

— Вот как? — спросил я, зацепив вилкой кусочек колбаски.

— Именно так, — резким движением осушил свою стопку Ситников. — Но если действовать через Дорогу или потихоньку менять реальность, то повода союзникам вмешаться не будет. Киннеры, конечно, отменные технари, но со своими тараканами в голове. А еще они — считай, что монахи. И некоторые из их технологий, вроде того же зеркала Дэвиса, тоже отчасти «из-за грани». Так что со своим неодобрением магических технологий они слегка лукавят и есть мнение, что слишком уж досконально они следить за нами не будут. Но плевать на их демарш и делать что душе угодно мы не можем. То же и Дух. Он вообще в наши дела вмешивается редко и лишь по очень важным поводам. Однако, нас предупредили и это весьма неприятный факт. Теперь понятно, почему киннеры не стали помогать нам разбираться с устройством капсул…

— Значит, сотрудничество с моим миром через тент-ал тоже закрывается? Акак же покупка Д-антигена в России и приглашение новых Ходоков?

— Погоди, — поморщился Ситников. — Разберемся и с этим. Но пока надо взять паузу. В принципе, с устройством капсул мы уже практически разобрались. Сделаем мы порталы в ваш мир и на Дорогу и без «эльфийской» магии, на одном Д-антигене, не беспокойся. Запасы из вашего питомника у нас еще есть. Ученые в проекте считают, что на магию с использованием Д-антигена киннеры и Дух обращать внимания не будут. Возможно.

— Может быть и так, — кивнул я. — Д-антиген — магия технарей, об этом я уже говорил.

— Именно. Но сейчас важно другое. Видишь ли, разведка доносит, что последние события на фронте слегка пошатнули веру руководства Альянса в скорую победу, — разлил еще по одной Виталий Матвеевич. — Атака по порту была призвана напугать его еще больше, показать, что мы можем такое, что им и не снилось. Нужно, чтобы их сомнения усилились и от Альянса начали отваливаться ключевые игроки.

— А на это есть шанс!? — спросил я, когда рюмки опустели, чувствуя, что быстро хмелею. — Я смотрю, Виталий Матвеевич, мы в белых перчаточках до сих пор пытаемся воевать! Ударили магией по порту, покарали злодеев из пятой бригады и рады. Толку от этого?! Альянс поди все засекретит, некому пугаться будет! Они, небось, с нашими гражданскими не церемонятся, хотя бы резню под Новопетровском вспомнить или атаку Диастара… Нет бы сразу врезать магией по вражеской столице или генштабу, от души, да так, чтобы…

— Тогда можно и к атомным ударам переходить, чего стесняться? Я думаю, после взаимного разоружения в арсеналах уже кое-что накопилось. И у нас и у них. Не горячись, начальству виднее, кого бомбить, — прервал меня, мрачно скривившись, Ситников. — А шанс есть! Скажем, Китайское Коммунистическое Содружество Процветания является членом Альянса лишь формально, не принимая участия в боевых действиях и слабо участвуя в военных поставках. Хорошо бы, чтобы оно заявило о своем официальном нейтралитете в войне с Империей. Но для этого нам срочно нужен еще один решительный успех на фронте. Раз уж с «эльфийской» магией работать нельзя, то для этого решено опять привлечь вас с Катей. Вы, кажется, скоро должны увидится с Хранителем? Попросите его снова помочь нам.