Ходок-5 Смерть

Глава 36. Восстание

Кто бы ты ни был, но ответ рано или поздно держать придётся. Если не перед людьми, то хотя бы перед Богом.

Монах Илларион Бескорыстный

Сечь бурлила. На главной площади города находилась тьма тьмущая народа. Что удивительно, среди собравшихся присутствовали женщины и дети. Обычно их не допускали до собраний. Жены и отпрыски ушкуйников жили в отдельных кварталах и не участвовали в административной жизни Войска Кошевого.

Однако сегодня привычный уклад дал трещину. Наступил момент, когда родственники пришли спросить за гибель мужей, сыновей и отцов. На происходивший сыр бор строго взирала пятиметровая статуя основателя Ватаги. Суровый, плечистый мужчина, в окружении сотен букетов, высоко держал над головой булаву. Верилось, что в случае надобности, Богдан Хмель лично покарает провинившихся.

Суть теперешнего вече заключалась в том, что полковники и гетман должны были объясниться. Первые, почему они вверили пять отборных полков Ульяну Коноваленко. А последнему требовалось доказать, что он сделал все необходимое для того, чтобы люди не умерли.

— Мы уже почти победили, когда проклятый Гварг снюхался с сатаной, превратился в адского скарабея, нарушил скрепы мироздания, и потустороння волна убила каждого практика не достигшего высшей инфосферы. Причём имперцев злая сила тоже не пощадила! — вещал с трибуны Беар, а куренные согласно кивали головами, словно они присутствовали на поле смертельной битвы.

— А куда тогда подевались хорунжие? Они же все, как один, вошли в высшую сферу? Муж мой и вовсе стоял на пороге Единого Тела, — ничуть не стесняясь, взяла слово красивая, крепкая молодуха, в кожаной броне и ружьем за плечом, — И вообще, почему ты выжил!?Если остальные погибли? Уж не сбежал ли?

Женщины согласно загудели и сгрудились возле одной из своих старшин. Только на первый взгляд дамы ничего не решали. На деле все было не так. У представительниц отнюдь не слабого пола имелась собственная иерархия, ничуть не менее выверенная, чем у мужчин. Попробуй, угоди в немилость к капитаншам — не видать тебе невесты, и даже родная жена выест мозг.

А тут ещё ватажниц поддержали и многие рядовые ушкуйники. Бандитская вольница выразила недовольство провальным походом. Сечь ещё не знала столь вопиющих потерь. Пять тысяч элитных воинов сложили головы ради непонятной обществу цели.

Вот народ, под предводительством новоиспечённых вдов, и собрал слёт, чтобы спросить с командиров. Уклад на Сечи отличался от самодержавия Славской Империи. Тут вопросы решались коллективно, и даже высшее руководство отчитывалось большинству и могло получить «чёрную метку». Какой бы могущественный ты не был, если тебе повально отказываются подчинятся, то ничего не поделаешь.

Гетман собрался ответить грубо. Благо у него пока имелся достаточный авторитет, чтобы закрыть рты недовольным. Равно как и полковников он держал в кулаке. Тем более, что и доказательства вины отсутствовали. Гневную отповедь предвосхитили пронёсшиеся по рядам шепотки:

— Байда! Байда!

И действительно, без труда пробираясь сквозь толпу недовольных, к бревенчатому настилу, сооруженному прямо возле памятника, вышел среднего роста мужчина в красных шароварах и белоснежной рубахе, в широком отвороте которой виднелся большущий нательный крест.

— Он все брешет! — провозгласило новое действующее лицо собрания, вынув люльку изо рта и выпустив клубы дыма. При этом перст обвинителя указал на слегка стушевавшегося от неожиданности Ульяна.

Байду боялись и уважали. А ещё он ни разу не был замечен во лжи. Потому заслышав вердикт Праведника, люди зашушукались. Ушкуйники окружили помост поплотней, как бы невзначай поправляя кто пистоль, а кто саблю.

— Ты, Байда, ври-ври, да не завирайся. Есть у тебя доказательства, что ты на уважаемого ватажника напраслину наводишь? — выступил на защиту гетмана всегда лояльный Демьян Головорез. Глава шабельников не покидал надежд, что за «примерное поведение» Ульян вернёт ему смертельный залог.

— Доказательства? — хитро прищурился Праведник, — Так у меня их воз и малая тележка имеется. Смотри, честной народ, кто вами управляет. Полковники ваши — больше не свободные, а подневольные люди. Они пляшут под дудку гетмана и боятся ему перечить.

С такими словами, Праведник снял с груди крест и выставил перед собой. Из нательника полились потоки серебристого света. На их фоне было заметно, что куренных связывают с Ульяном толстенные черные нити. Со стороны это выглядело, как поводырь и марионетки.

Люд ахнул. Послышалось, как множество клинков покидает ножны и взводятся курки. Ватажники пуще всего дорожили свободой. Для них подневольный не являлся человеком, а не то, что командиром.

— Успокойтесь! Кого вы слушаете? Этот прохиндей показывает балаганные фокусы, а вы верите! — попытался урезонить ушкуйников Матвей Дронов.

Полковника магоинженеров тоже уважали. К нему прислушались. На мгновение люди засомневались.

— Фокусы, говоришь? — не сдался Байда, — Так вот вам показания настоящего видока о преступлениях Коноваленко.

Словно из ниоткуда, а на деле из личного пространства самозваного прокурора, перед собравшимися возник великан в сервоброне. Хорошо всем знакомый капитан недавно разрушенного Квадрата Мушкетчиков, Альтан Здоровяк.

— Так он не погиб? Жив остался? Интересно, что раскажет!? — послышался гомон толпы.

— Подотчетный мне гарнизон сгубил Ульян! — изрёк Альтан, с ненавистью глядя на гетмана, — Меня Байда спас, но оглушил и после запер в личной зоне. Я все видел, но поделать ничего не мог. Ты почему не выручил никого кроме меня, Праведник?!

— Гетман ваш пожертвовал души служивых своему новому покровителю, Вию, чтобы вызволить дочурку. Непутёвую Ульянку. И полки он подвёл под монастырь ни за цапову душу. Возжелал обогатиться и портал в иной мир захапать. Да силёнок не рассчитал, и опосля убег, как заяц трусливый! — проигнорировал вопрос Байда, переведя стрелки в другую плоскость.

После продемонстрированных связей подчинения и показаний очевидца, настроение толпы окончательно обернулось против Беара и куренных.

— Низложены! Вяжи, гадов! — раздались повсюду крики, а наиболее смелые попытались привести «приговор» в исполнение.

— Надоела мне эта богадельня! А вы, что стоите? Помогайте, это вас тоже касается! — пробасил Ульян и проломил стимулом пару бошек наиболее ретивым воякам. Тяжёлый шест погонщика и символ власти главаря коневодов одновременно, отлично справился с поставленной задачей.

Ватажники оказались народцем не из пугливых. Не смотря на расправу, в предателей полетели пули и заклинания. Коноваленко вышел из себя окончательно. Над площадью раздался свирепый рык. Громадный медведь появился над макушкой гетмана, вразумляя непокорных.

Практики ниже пика средней инфосферы замерли, оглушённые. А к краю агоры стянулись отряды Темного Ковена. К ним присоединилась и личная гвардия подвергнутых обструкции полковников. Подумалось, что шестеро могущественных магов и их свита легко наведут порядок и приструнят смутьянов.

Вдруг ожил памятник Богдану Хмелю. Почитаемый за святого основатель Сечи резко опустил булаву прямо на башку призрачного зверя. Тотем исчез, как и не бывало. А из носа гетмана пошла кровь. Завидев такую реакцию священного монумента, ушкуйники уверовали в виновность Коноваленко на сто процентов и слетели с катущек. Одни ватажники остервенело накинулись на людей в темных балахонах и телохранителей куренных. Другие не менее неистово штурмовали помост.

— Пора вам принять новую судьбу! Были свободными — станете моими рабами! — в ярости проорал Беар, и чёрный вихрь закружился вокруг почитаемого обелиска. Когда смерч унялся, люди поражено вскрикнули. Вместо всем известного отца-основателя перед ними предстало рогатое, козломордое существо, с огромным, укрытым бахромой змей, буркалом.

На секунду народ оторопел. Затем, вместо того чтобы нападать, ушкуйники задумали разбегаться.

— Вижу, пора подсобить вам… — раздался с верхотуры спокойный глас, а крест в руках Байды увеличился многократно. Предмет сформировал объятое серебристым пламенем копье, которое Праведник немедленно швырнул в осквернившее памятник чудовище.