Ханец

Глава 27

— Ху-ху-ху! Ху-ху-ху-ху-ху!

Ещё не открыв глаз, Хенг услышал рядом с собой зловеще-безумный смех. Открыв глаза, он не сумел ничего разглядеть. Но так продолжалось недолго. Вскоре зрение немного прояснилось, вернее сказать, приспособилось к полной темноте. Оно было чёрно-серым, позволяя лишь разглядеть контуры и множество оттенков серого. Такое ни одному простому человеку недоступно. Хенг был уверен, что это действие нанитов. Зрения хватало метров на десять, а дальше начиналась кромешная темнота. По ощущениям, тут было холодно, но при этом он не испытывал от этого дискомфорта. Но это объяснимо, поскольку после становления богом он перестал испытывать дискомфорт от холода или жары.

— Теперь я знаю, какие настоящие пятьдесят оттенков серого…

— У-ху-ху-ху-ху! — из темноты появилась безумно смеющаяся брюнетка с прямыми длинными спутанными волосами, которые давно не видели воды, как и их хозяйка, от которой разило ядреным запахом давно немытого тела.

Высокая, почти одного роста с Хенгом, а в нём всё также сто восемьдесят пять сантиметров. При этом она очень худая, с небольшой грудью и тёмными кругами вокруг глаз. Она была облачена в обтягивающий чёрный комбинезон, настолько потрёпанный, что сразу становилось ясно — он повидал многое. В районе плеч, под подмышками, на рукавах и штанинах он и вовсе порвался, но девушка ловко задекорировала дыры, словно так и было задумано. При взгляде на её глаза складывалось ощущение, словно они слегка светятся. Хенг был уверен, что так и есть — этакая подсветка от нанитов, ведь без какого-либо освещения невозможно ничего увидеть. Наверняка и его глаза имеют аналогичную подсветку.

Только сейчас Чжао обратил внимание на свою одежду. Из неё на нём имелись лишь штаны, но они пришли в полную негодность. Все изодранные в клочья и окровавленные. На их фоне комбинезон девушки казался эталоном прочности, ведь ему явно не один десяток лет и он пережил падение с огромной высоты и активную эксплуатацию.

У парня под штанами имелось мокрое пятно, от которого в нос шибало кровью и содержимым кишечника. Вообще, под всей поверхностью его тела имелось большое кровавое пятно. Складывалось такое ощущение, словно его скинули с высоты на каменную поверхность, но наниты его подлатали и он стал как новенький. Остались лишь жажда и чувство голода.

— Очнулся! — на эсперанто протянула девушка. — Ху-ху-ху! Очнулся!

— Добрый день, леди, — поднявшись на ноги, он снял штаны и обтёрся относительно чистой их частью от зловонных веществ. Носить грязные и настолько порванные тряпки было неприятно. Хенг держался с видом невозмутимого аристократа. Голый и грязный? Вокруг тьма? Рядом безумно смеющаяся девушка? Он держал морду кирпичом, словно плевать хотел на эти условности. — Чжао Хенг к вашим услугам. С кем имею честь беседовать?

— К-ХУ-ХУ-ХУ-ХУ-ХУ!!! — зашлась в громком, безумном и кашляющем смехе дамочка. Смех смолк неожиданно. — Я Хела. Вижу, ты парень сообразительный, с хорошими инстинктами выживания. Как насчёт стать моим подчинённым?

— Леди, — склонил голову Чжао. — Прежде чем дать окончательный ответ, я должен подробнее узнать о вас и об обстановке. Где мы?

— Тартар.

— Тартар? — приподнял он брови.

— Тартар, — ухмыльнулась она. — Ну, знаешь, огромная пропасть в земле, в которую обожает сбрасывать своих врагов Ишкур.

— Зевс?

— Вроде бы теперь он так зовётся, — протянула Хела. — У него много имён: арамейцы звали его Хадад и Баал, палестинцы — Адду, египтяне — Сет.

— Хелла, я правильно полагаю, выбраться отсюда проблематично?

Вместо ожидаемого смеха она нормально ответила:

— А ты забавный. Мы находимся в гигантском каменном мешке. Забраться наверх невозможно, если ты не умеешь ходить по стенам, поскольку они без выступов и имеют отрицательный угол наклона. До верха около километра.

— А если умею?

— Что умеешь? Доставить девушке удовольствие? — иронично вопросила она, опустив взгляд на то, что у него висело между ног.

— И это тоже, но я про стены. Если я умею ходить по стенам?

— Рановато у тебя крыша потекла. Ху-ху-ху! Хенг, не припомню тебя среди богов. Ты из молодых и ранних?

— Лет сто как бог, — пожал он плечами.

— Совсем зелёный. И кто твои родители?

— Мать — смертная крестьянка, отца не знаю.

— Всё интересней и интересней, — хищно оскалилась Хела. — Значит, ты из тех, кто отведал запретный плод? Признавайся — кого из богов убил?!

— Геру.

Хела сначала закашлялась от неожиданности, а потом разразилась своим фирменным безумным смехом.

— Доигралась, златовласка! Дай угадаю — она узнала, что ты сын Ишкура и пыталась тебя убить?

— Почти так и было. На самом деле точно моё отцовство неизвестно, ей хватило лишь намёка.

— Узнаю златовласку, — расплылись губы брюнетки в широкой улыбке. — А ведь именно благодаря ей я тут оказалась. Я так надеялась самолично её убить, а ты отнял у меня этот шанс. Гадкий мальчик, — покачала она стройным и длинным указательным пальцем, словно у пианистки. — Но я не в обиде. Кто первым успел… Но запомни — Ишкур мой! Я лично убью его, ты понял?

— Понял. А сможешь?

— Хенг, Хенг, Хенг… — покачивая бедрами, она подошла к нему и нежно провела ладошкой по правой щеке. — Ты не слышал обо мне? Я Хела, старшая дочь Ишкура, командующая божественными легионами, законная наследница божественного трона и богиня смерти!

— То есть, Гера твоя мать?

— Нет-нет, Хенг, — приложила палец к его губам Хела. — До свадьбы со златовлаской Ишкур переспал с моей матерью. Чтобы убрать конкурентку, Гера убила её. Я долго ждала шанса уничтожить эту стерву…

— Не дождалась.

— Ты слишком спокоен для того, кто узрел главную страшилку богов, — она провела пальцем по той же щеке. — Мы с Ишкуром уничтожали цивилизацию за цивилизацией, заливали людские царства в слезах и в крови. И тут, ему взбрело в голову стать великодушным. Забота о мире, благе народа, потомстве.

— И что случилось дальше?

— Дальше… — оскалилась она и безумно сверкнула зрачками. — Я решила свергнуть Ишкура и убить златовласку. Не вышло, как видишь.

— Мне вот что интересно. Если вы знаете, как убивать себе подобных, то почему Зевс скидывает своих противников сюда, а не убивает?

— Ишкур всё ещё жесток, как в былые времена, — заулыбалась Хела. — Ему недостаточно смерти врагов. Он желает знать о том, что они будут страдать и сходить с ума запертые в подземной бездне в полной темноте без еды и воды. Муки, растянутые на столетия. К тому же, убить бога не так уж просто. Для этого требуется использовать космические артефакты, ресурс которых ограничен, либо извращаться с местными средствами. Проще скинуть противника в Тартар и услаждать себя мыслями о его страданиях.

— Спасибо за пояснения. Полагаю, у тебя со столь богатой историей тоже имеется множество имён?

— У меня одно имя — Хела. Но смертные звали меня по-разному. Шумеры называли Эрешкигаль, что означает «великая подземная госпожа». На востоке меня называли Кали, Мара и Морана. Лишь на севере люди меня звали по настоящему имени, но всё равно коверкали его на свой лад.

— Хель?

— Именно, — она медленно начала обходить Хенга и внимательно осматривать его тело. — А ты красавчик.

— Хм… — секс последнее, о чём мог думать Чжао в его положении. — Хела, тут же должно быть много богов?

— Должно быть… — пространно протянула она, чем заставила парня понервничать.

— Ты их съела? — прошептал он.

— Боишься? — блеснули её глаза безуминкой. — Правильно, бойся. Я самая опасная богиня из тех, о ком ты мог слышать.

— Ты и меня съешь? — сохранил он каменное лицо.

— Что ты, что ты! Нет, конечно… — она замолчала, после чего рассмеялась. — Шучу. Конечно, я тебя съем, но только тогда, когда ты окончательно свихнешься или попытаешься меня убить. Ты мне показался умным, а я редко ошибаюсь в людях. Ты верно расслышал — тут нечего есть и пить. Даже божественный организм нуждается в поддержке. Это ещё одна грань жестокой пытки Ишкура. Зачем убивать врагов, если знаешь, что они сами друг друга убьют?

— И сколько ты продержишься?

Пожав плечами, она легкомысленно ответила:

— Лет триста. Тут сложно считать годы. Но ты не бойся — до этого времени я тебя не трону. Все, кого я убивала, или сами нападали на меня, или окончательно сходили с ума — я лишь облегчала им конец пути. Осуждаешь?

— Я многое повидал, — подбирая слова, начал Хенг. — В том числе бывал в местах, которые застал жуткий голод. Ради выживания людям приходилось есть всё от не совсем съедобных корений и насекомых, до… своих соседей. Не могу сказать, что одобряю подобное, но и осуждать не имею морального права, поскольку уверен, что для выживания поступил бы так же.

— Ты не сдашься без боя, — сухо констатировала Хела. — Ты чем-то похож на меня в молодости, когда я была идеалисткой и верила в человеческую честность и доброту.

— Честность и доброта на самом деле существуют. Без них людское общество невозможно. Если бы все люди были злыми друг к другу, то они давно бы вымерли как вид. Если приглядеться, то становится очевидным, что большая часть человечества добрые и отзывчивые люди, которые могут помочь путнику и нищему, поддержать соседей, накормить голодных, если могут себе это позволить. Если же досасываешь последний хер без соли, то о какой помощи другим может идти речь?

— Какой милашка, — мило заулыбалась Хела, словно при виде симпатичного щеночка. — Такой наивный. Так и быть, я постараюсь продержаться подольше и не съесть тебя раньше времени.

— Звучит обнадеживающе. Но у меня есть идея получше.

— Заинтриговал, милашка. Говори, не томи свою госпожу.

— Вообще-то я ещё не дал согласия на подчинение.

— Это формальности, — беспечно махнула она правой ладошкой. — Нас двое, я сильнее, естественно, что я главная. У людей всегда должен быть главный!

— Не соглашусь с тобой. Мои наблюдения за разными социумами доказывают обратное. Когда группа до тридцати человек, то там может царить управляемая анархия. Там может быть явный вожак, формальный вождь или власть может быть распределена между несколькими старейшинами. Но зачастую там нет главных. Вместо этого существуют временные ситуативные лидеры. Если мужчина умелый охотник, то во время охоты другие охотники будут его слушаться. Если женщина умеет готовить лучше всех, то другие женщины будут слушать её советы о правильной готовке. В остальное время вожаков нет, поскольку такая группа как семья без явных лидеров. Лишь с увеличением населения усложняется иерархия…

— Хватит-хватит, я же говорила тебе, что сразу поняла, что ты умный. Можешь не доказывать. Или ты действительно думаешь, что можешь парой бесед сломить устоявшееся мнение девушки, которая тебя в десятки раз старше?

— Человек должен учиться всю жизнь, иначе он не имеет права претендовать на звание разумного.

— Так что у тебя было за предложение, Хенг?

— Ах да, предложение… Оно простое: свалить отсюда.

— Ху-ху-ху-ху! — запрокинула она голову. — Ху-ху-ху! Свалить отсюда! Вот так просто взять и свалить?

— Вроде того. Насколько я понимаю, выход должен быть примерно над нашими головами.

— Я посмотрю на твои старания, — скрестила она руки перед грудью. — Думаешь, никто не пытался? Помнится, Сизиф столетиями ломал руками камни и пытался соорудить пирамиду. У него даже что-то получилось. Если пройти вперёд, упрешься в неё. Вот только вершина пирамиды поднялась всего на сто пятьдесят метров, что на восемьсот пятьдесят метров ниже необходимого.

— Ступени в стенах? — вздёрнул брови Чжао.

— Пробовали. Тысячу лет целая группа богов долбила. Поднялись на полкилометра, а дальше горизонтальный потолок. Туда начали стальные колья забивать.

— Кости богов?

— Догадливый, — протянула она правую ладонь и потрепала парня по щеке. — Но они кончились раньше, чем потолок. Все кости извели. Я потом тоже принимала участие в этом развлечении, но только после того, как все пленники Тартара закончились.

— А наклонный тоннель выкопать пробовали? Тут всего-то, — прикинул он в уме тоннель под наклоном в тридцать градусов, — пара километров.

— Пробовали. Ху-ху! Ты же не думаешь, что боги, прожившие сотни и тысячи лет, глупые? Конечно, пробовали. Тот же Сизиф очень выборочно выбивал камни, сооружая тоннель. Только между пластами каменной тверди попадаются слои подвижного грунта. После обвалов несколько богов так и остались погребенными в тоннелях. Откопать их оказалось невозможно, поскольку спасателей норовило засыпать. Таких тоннелей тут в разных местах нарыто семнадцать штук. Самый длинный уходит наверх на семьсот шагов. Я с голодухи пробовала откапывать эти древние консервы — бесполезно. Чуть сама не разделила их участь.

— Так где вы там колья вбивали? — поднял голову к потолку Хенг.

Там не было ничего видно, но он ориентировался не на зрение, а на слух и сверхчувства. Чтобы глаза не мешали, он их закрыл. Топнув, он стал слушать эхо и высчитывать. Снова топать, хлопать в ладоши и считать.

— Ты свихнулся? Уже?! — подойдя близко, Хелла стала вглядываться в его лицо.

— Не мешай, — снова топнул он и зашевелил губами, считая в уме уравнения.

Некоторое время Хела молча наблюдала за ним. Она начала говорить лишь тогда, когда Хенг распахнул глаза:

— Ты уже был безумцем, когда попал сюда?

— Психиатры считают, что здоровых людей не существует — есть недообследованные. Девятьсот метров до верха, два километра триста метров в длину и около трехсот метров в ширину. Судя по всему, раньше это было подземное озеро.

— Это ты узнал по хлопкам? — натурально удивилась брюнетка.

— Да. Зная значения скорости звука и имея хорошие внутренние часы с развитым умом по эху можно вычислить примерное расстояние. Пирамида, полагаю, — повернулся он налево, — там?

— Там, — кивнула слегка заторможенная Хела. Мотнув головой, она вернула себе прежнюю самоуверенность: — Я разных уникумов повидала, но такого впервые. Ты где-то учился этому?

— Годы медитаций в горах и пещерах, — он уверенной походкой направился в предположительную сторону размещения пирамиды.

Хела пошла следом за ним и поравнялась, после чего нагло вцепилась в его левый локоть.

— Ты куда-то спешишь? — проворковала она. — У нас впереди несколько веков: только ты и я… если нам не скинут ещё одну консерву.

Пирамида появилась перед глазами неожиданно. Вот впереди лишь густая тьма, и в следующий миг предстает каменный ряд, выше ещё один и ещё. Дальше ряды терялись во тьме, но Чжао был уверен, что они так и идут друг за другом, постепенно увеличивая высоту.

— Масштабно. Неужели Сизиф построил эту махину в одиночку и голыми руками?

— Ага. Псих, правда? — посмотрела на него невинными глазами богиня-каннибал. — Он научился ударами ладоней раскалывать камни, причём так, чтобы делать из них ровные блоки. И таскал их в одного.

— Почему ему не помогали другие боги?

— Они считали его затею бессмысленной, поскольку думали, что из камня невозможно построить пирамиду выше четверти километра. А там такие спецы, которые застали шумерские зиккураты и египетские пирамиды, которые строили в их честь.

— Хела, меня разрывает от любопытства. Как ты смогла победить такого человека, который руками камни колол?

— Бога! Он был богом, как и мы с тобой. Хотя… — прищурилась она. — Я богиня смерти, а ты себе какую стезю выбрал?

— Никакую, потому что я не бог, а обычный киборг, — Хенг прикинул, сумел бы он сам разбивать ладонями камни. Выходило, что с использованием внутренней энергии да. — Так как ты его победила?

— Это было просто, — беспечно продолжила Хела, проигнорировав его заявление о знании природы «божественности». — Сизиф свихнулся. Без разума он был не опасней младенца. Ты полезешь вверх?

— Да.

— Я так и знала, — кивнула она своим мыслям. — Все новички так делают. Потом ты упадешь с потолка и снова разобьёшься в лепешку, а мне опять придётся наблюдать, как твоё тело собирается по кусочкам и глотать слюну. Затем ты наверняка полезешь исследовать пещеры. Только не лезь в опасные места с подвижным грунтом, а то я лишусь такой милой консервы!

— Нет.

— Что нет?

— Пещеры меня не интересуют. Я верю тебе и не собираюсь зря тратить времени. Так что полезу наверх. Ты со мной?

Хела размышляла недолго и запрыгнула на первую ступень пирамиды.

— С тобой! Хотя бы не буду страдать при виде бессмысленной траты крови, которой ты зальёшь Тартар.