Ханец

Глава 26

Сознание к Хенгу вернулось довольно быстро, но к этому времени в кузницу набилось много народа, привлечённого потусторонним шумом и молниевым штормом.

Помещение было разгромлено. Все инструменты разлетелись от эпицентра светопреставления. Стамески повтыкались в бревенчатые стены. Если бы тут были окна, их бы выбило, а бычьи пузыри на оконных проёмах просто порвало шальными предметами.

Среди толпы любопытных, с интересом разглядывающих труп богини, были Храбр с женой ханьца.

Чжао ощущал небывалое удовольствие. При этом вялость мышц сочеталась с огромной силой. Он чувствовал, что может свернуть горы, а вот языком едва заворочал:

— Ну и чего вы тут собрались? Мёртвой богини не видели? Хотите посмертное проклятье бога словить?

— К-хм… — появился испуг в глазах Храбра, впрочем, как и у всех. — Раз ты в порядке, то мы пойдём.

Кузница в момент опустела. Четверо помощников Чжао пришли в сознание. Они двигались вяло и не скрывали счастливых улыбок, словно они бессмертные и только что завалили по полубогу. В тех местах на теле, куда в них попали молнии, остались следы в виде шрамов. У десятника Вана шрам появился с левой стороны на лбу в виде звёздочки.

— Эй, Ван, — окликнул Хенг кареглазого шатена.

— Да, командир? — выпрямился он и уставился на босса с высоты своего роста, который лишь на ладонь был ниже, чем у ханьца.

— Отойди на сто шагов и подойди.

— Есть! — козырнул он, поднеся открытую ладонь к виску.

Когда Ван возвращался назад, метров за пятьдесят вся троица дёрнулась. Хенг в этот момент почувствовал приближение бессмертного.

— Любопытно… — с интересом покосился он на труп Геры. — Что стоим? Кого ждём? — рявкнул он на парней. — Взяли труп и закрепляем на гильотине. Будем рубить по сочленениям костей и по частям сжигать в горне. Мне сюрпризы не нужны.

Когда подчинённые собрались все вместе и принялись выполнять приказ, он продолжил:

— Кстати, поздравляю, теперь вы стали полубогами и бессмертными. Вам нужно будет уяснить несколько правил по поводу Игры и богов и научиться лучше сражаться, если хотите подольше прожить.

После объяснений что к чему парни обалдели. Им не верилось и при этом хотелось верить в правдивость заявления босса.

Останки богини сгорели. От неё остались лишь металлические кости, которые Чжао собрал в аккуратную кучку и собирался сделать из них трофейный скелет как напоминание о своей победе.

— Ведите вторую, — вздохнул он. — И позовите мою жену.

Он уже раздумывал над тем, как сделает бессмертными свою супругу и будущего ребёнка, пусть не своего, но он уже смирился с мыслью, что тот будет ему как родной сын или дочь. Но когда посланные за второй богиней воины вернулись с тёмными лицами, он громко выругался на смеси японского и ханьского.

— Сбежала?

— Да, господин, — понуро опустил голову Ван.

— Этого следовало ожидать. Раз одна дурная девка чуть не порвала канаты, когда поняла всю серьёзность наших намерений, почему бы второй этого не повторить? Много людей пострадало?

— Убит десяток охранения, — ответил Ван. — Пленница выбрала удачный момент для бегства. Все люди, сгорая от любопытства, собрались возле кузницы. Её бегства никто не заметил, а тела воинов охранения она затащила в избу, где её содержали. Мы можем выслать за ней погоню. Наверняка она направилась назад к ромеям.

— Бесполезно. В страхе она может бежать в два раза быстрее самого резвого галопа.

Хенг ориентировался на свои возможности с использованием внутренней энергии. Но в уме держал вероятность того, что боги могут быть куда шустрее. Но даже если предположить, что беглянка будет развивать скорость резвого галопа, всё равно догнать её представляется проблематичным. Богиня по своей сути киборг, на что намекает металлический скелет Геры. Кони не могут долго поддерживать быстрый темп бега, а боги, теоретически, на подобное способны.

— И что делать? — виновато разглядывал ноги шефа Ван.

— По-хорошему, валить нам надо отсюда.

— А как же добыча?!

— Проблема… — задумался Чжао. Ему больше было жаль того, что не успел сделать бессмертной жену. Прихода очередной партии бессмертных он не боялся, но точно был уверен в том, что на этот раз к нему пошлют серьёзных воинов, выжить в сражении с которыми мало шансов. С другой стороны, к супруге он особо привязаться не успел. Изначально не было никакой любви — исключительно политический брак. Конечно, со временем какие-то тёплые чувства появились, но не настолько, чтобы расстаться со своей жизнью ради того, чтобы находиться рядом с девчонкой, беременной от его зама. — Думаю, месяц у нас точно в запасе есть. Вряд ли Зевс вышлет отряд убийц сразу. Но лучше поспешить.

Двое всадников размерено двигались по широкой лесной тропе, которую с натяжкой можно назвать дорогой. Позади плелись заводные кони с поклажей. Одним из путников был Чжао Хенг, а вторым смуглый и с раскосыми глазами Ван Пони, чья фамилия произошла от названия страны.

— И всё же, командир, — продолжил Ван диалог, который шёл уже долгое время, — может, стоило уговорить парней? Вы бы приказали им, тогда бы они точно за вами пошли.

— Жадность, Ван, способна затмить глаза кому угодно. Я не собираюсь тащить за собой бессмертных против их воли. Ты слышал, я дал вам четверым выбор: пойти со мной или остаться, но сдохнуть. Они не поверили и решили остаться. Их не сложно понять — у каждого парня среди славян появилась жена, скоро родятся дети, а тут ещё богатство привалило и по три рабыни.

— У меня тоже были жена и рабыни, — печально вздохнул Ван. — Я понимаю парней. Там же вокруг столько сильных воинов. Даже не подумаешь, что кто-то решится на них напасть.

— Я оставил двести рабов и бесчисленные богатства и нисколько об этом не жалею. Знаешь, почему?

— Почему, командир?

— Потому что жизнь дороже, Ван. По той же причине я оставил царство Пони. Если дураки считают, что они достаточно сильные, чтобы противостоять богам, кто я такой, чтобы их вразумлять? Если же они мне не верят, то и вовсе не вижу смысла видеть подле себя таких людей. Они сами выбрали свою судьбу, а ты… Ты сделал верный выбор, Ван. Со мной у тебя появляются шансы пожить подольше. Если будешь старательным, то вместо лет будешь считать столетия.

— Господин, я правильно понимаю: чтобы стать бессмертным нужно убить бога?

— Видимо, да. Я и сам об этом не догадывался.

— А та богиня… — Ван прикусил губу и замолк.

— Гера?

— Да, господин. Что она вам сделала?

— Пыталась убить. Настойчиво и раз за разом, спустя столетия. В первый раз, когда я прикончил убийц, была надежда, что намёк поймут и от меня отстанут. Но когда во второй раз убийц прибыло в два раза больше, стало окончательно ясно — эта стерва от меня не отстанет. И ведь, что обидно — я лично ей ничего не сделал. Она с чего-то решила, что я сын её мужа. А у этой бабы имелось милое хобби — убивать любовниц своего мужа и детей от них.

— То есть, вы сын главного ромейского бога?! — с восхищением протянул Ван.

— Может быть. А может, и нет. Точной информации о моем отце нет. Но все бессмертные — дети ромейских богов, — Хенг улыбнулся, посмотрев на удивлённо поднявшего брови Вана. — По крайней мере, раньше так считалось. Теперь я могу с уверенностью заявить, что в мире пока существуют как минимум четверо бессмертных, которые не являются детьми богов и в прошлом были простыми людьми.

— Уф! — с облегчением выдохнул Ван. — Я уж думал, что чего-то не знаю о своих родителях, — в следующий миг на его лицо налетела тень и улыбку смыло. — То есть, парни могут умереть?

— Скорее всего, — Чжао понял, что речь идёт о троице бессмертных, оставшихся позади. — Это полностью их выбор. Не могу сказать, что он хороший или плохой. Моя совесть чиста. Я им честно всё поведал о богах и Игре, об их слабости перед опытными бессмертными. Но что взять с простых воинов? То ли дело ты, Ван. Не зря ты стал десятником. Значит, голова варит. Будь славянское войско побольше, ты имел бы все шансы стать сотником.

Похвала была приятна Вану, тем более от того, кого он со школьной скамьи считал богом. И хотя ему горько было терять всё нажитое богатство, рабынь и боевых товарищей, но он был согласен с тем, что это их выбор. Его самого ещё три дня назад разрывало от противоречий, и лишь вера в его бога-царя и командира толкнула его всё бросить и отправиться с ним в путь… снова. В первый раз он отплывал от благословенных берегов царства Пони в составе элитных воинов. Сейчас же ему становилось непонятно, почему товарищи, которые учились в тех же школах и прошли со своим богом длинный путь, решили остаться среди славян.

Во время очередного привала Ван занялся обустройством лагеря, лошадьми, костром и готовкой ужина. В это время Хенг занимался боевой гимнастикой, которую создал путем объединения упражнений рукопашного боя ханьских гвардейцев, греческой борьбы, йоги и своего опыта. Эта гимнастика приводила в движение внутреннюю энергию и задействовала её, гоняла ци по духовным каналам и укрепляла тело. А ещё она позволяла почувствовать пределы своих физических способностей.

Границы силы, выносливости, скорости и ловкости раздвинулись после убийства богини. Хенг чувствовал, что резко стал в несколько раз сильнее. Ему приходилось привыкать к новой силе и контролировать каждое движение. Во время еды он держал ложку так, словно это величайшее сокровище из тончайшего фарфора, поскольку это была третья и последняя ложка — две предыдущих он сломал, надавив чуть сильнее.

По той же причине он пока не проводил спаррингов с новым учеником. Если вовремя не остановиться, то на одного бессмертного может стать меньше. Но когда Ван закончил с готовкой, он позвал его и продолжил учить йоге. Всем нюансам он не собирался его обучать, поскольку на это уйдет больше ста лет. Как и его индусский учитель, он собирался показать основы, а дальше парень должен продвигаться сам, ища свои сиддхи.

На самом деле, не вся добыча осталась славянам. Рабов и вещевые трофеи Хенг действительно оставил супруге. Уж её отец-вождь разберётся, как ими правильно распорядиться. С собой он прихватил деньги и скелет Геры. Денег было меньше, чем он забрал из казны своего бывшего царства, но даже так это целое состояние, с которым везде можно устроиться с комфортом. Ван тоже взял с собой все свои деньги, но их у десятника было намного меньше.

Через неделю пути Ван, морщась, посмотрел на солнце.

— Командир, мы идём на запад.

— Угу.

— Но мы шли на восток…

— Угу.

— Командир? — выразительно изогнул брови Ван.

— Ты бы куда бежал, если бы за тобой гнались демоны?

— Как можно дальше от места их обитания, — задумался Ван. — Хм… На восток? Да, точно — на восток!

— Все бы поступили так, Ван. Поэтому мы сделали вид, что идём на восток, а на самом деле двигаемся на запад. Для победы в войне нужно действовать непредсказуемо и зачастую нагло.

— И куда мы идём?

— К кельтам.

— К кельтам?!

— Именно. Там нас точно никто искать не будет. Отстроим замок в глуши, соберём вокруг себя отряд бравых парней, нагоним с округи крестьян и заживём лордами.

— Построить замок дорого.

— Очень дорого, Ван. Но мне как раз на него хватит средств. Не зря же ромеев грабили.

— А где мы воинов найдём?

— Мало ли горячих парней, жаждущих быстрого обогащения? На месте и найдём — не впервой.

Ещё в первый год жизни в Англии Хенг осознал, что спокойной жизни тут не видать. Это не тихий остров Борнео, а кипящий котёл с постоянными сражениями пиктов, кельтов, англов, саксов, бриттов и скоттов.

Из самого густонаселенного района, который занимали семь постоянно враждующих королевств, Чжао и его ученик перебрались на север в королевство Дал Риада. Вначале чужаков там приняли жёстко, но вскоре Хенг показал свою запредельную силушку, раздал всем причастным лещей и собрал вокруг себя банду, после чего попросился на службу к местному королю. Через три года победоносных сражений король наградил его земельным наделом, куда Хенг без зазрения совести согнал крестьян. Местность ему досталась скудная. Единственное, что нормально там можно было делать — разводить овец. Он хоть и пытался помочь населению, но в результате вышло так, что его люди жили лишь немногим лучше, чем соседские овцеводы.

В итоге всё устаканилось. В свободное время он передавал свои боевые навыки Вану и учил его йоге. Тот неплохо прогрессировал. Раз-два в год король призывал вассалов на небольшие военные набеги или защиту королевства. Хенг с новой силой чувствовал себя в бою как рыба в воде, а вот ученик пару раз умер. Оба раза удалось для окружающих свести всё к ранению, которое лишь чудом не задело жизненно важных органов и оказалось пустяковым, хотя на первый взгляд выглядело страшным. В результате Ван получил кличку Счастливчик.

Главным событием стало рождение детей… у Хенга!

Одной официальной женой он не ограничился. По меркантильным мотивам ею стала дочка вождя местного крупного клана скоттов, который насчитывает пять тысяч человек. В целом, это обычная практика укрепления соседских отношений. Одна лишь Лилас (так звали его жену) родила ему троих детей, из которых один мальчик и две девочки. Но одной супругой он не ограничивался. В ближайшей деревне в половине семей живут его дети от связи с крестьянками.

Хенг настолько был рад обретённой возможности иметь потомство, что не мог себя ограничивать отношениями лишь с одной супругой. Он хотел иметь как можно больше детей. Но есть один нюанс — все они рождались потенциальными бессмертными носителями неактивных нанитов, как дети богов.

Все факты: невероятная сила, живучесть и выносливость, возможность иметь детей и их потенциальное бессмертие говорили об одном — он сам встал на один уровень с самозваными богами. То есть, бессмертному, чтобы стать богом, всего-то нужно убить бога.

Одно его не устраивало — полунищее положение, и это при том, что он аристократ. Весь бюджет пожирали частые войны. Необходимо было готовить и вооружать солдат, платить им жалование. А ведь если хочешь, чтобы тебя не пощипали соседи, нельзя отправлять королю всех воинов, нужно держать при себе хорошо вооруженный и обученный отряд бойцов.

Для исправления этой ситуации Хенг собрал большой самогонный аппарат, приобрёл много бывших в употреблении трофейных дубовых бочек из-под вина и обучил специально отобранных крестьян самогоноварению. Поскольку с сырьём у скоттов было негусто, пришлось гнать самогонку из ячменя. Затем напиток выдерживался в дубовых бочках. Вскоре он начал торговлю крепким алкоголем, который разлетался мгновенно. Пришлось увеличить объёмы варки.

Через несколько лет рецепт самогонки ушёл в массы и люди сами начали её гнать, но от этого продажи Хенга не падали, поскольку спрос превышал предложение. Крепкий алкоголь сделал его богатым, что привлекло на его земли крестьян, делая ещё богаче за счёт налогов. Он поставлял бухло даже в королевский дворец. Другие аристократы скупали его самогонку бочками. За алкоголем даже начали прибывать торговые караваны из соседних стран.

Ван рвался на родину проведать родню. Хенг всегда учил на совесть и на этот раз не собирался отступать от своих принципов, поэтому держал его при себе до тех пор, пока не передал всю базу, которая позволит при должном старании достичь его уровня. На это ушло семнадцать лет. Как только он объявил, что обучил Вана всему, тот на следующей день сорвался в путь.

Стоит отметить, что самые серьёзные сражения при набегах армии противника требовали его личного присутствия. На такие битвы аристократы собирали почти все войска, оставляя на охране поместий нескольких солдат, чтобы они шугали разбойников.

Хенг не забросил своих тренировок. Только теперь он занимался ими втайне от слуг в закрытом для посторонних саду. И всё же несколько раз слуги его застали в левитирующей медитации, что породило в народе волну слухов о его происхождении из-под холмов. Аборигены верили, что под холмами живут сиды — волшебные бессмертные существа, внешне похожие на людей, но при этом невероятно прекрасные и способные творить чудеса. При этом сиды ни разу не добрые, а жестокие и коварные, но жутко благородные.

Хенг часто лечил слуг, но постоянно этим заниматься ему было не с руки. К тому же, он не мог разорваться, и ещё лечить крестьян и их скотину — тогда ему пришлось бы перестать быть лордом и переквалифицироваться в целители. Поскольку у него ещё свежа была в памяти построенная им с нуля медицина Пони, он начал искать местных врачевателей. В качестве них выступали друиды.

Одного такого ему привели. Оценив его знания, Хенг выделил друиду финансирование и землю под строительство школы знахарей. Тот начал учить знахарей в количестве, которого хватит для обеспечения медицинским обслуживанием всего населения территории Чжао.

Несмотря на сверхдоходы от продажи алкоголя, бюджет не позволял постройку школ, дорог и прочего, поскольку местность всё ещё оставалась скудной. Даже введение прогрессивного земледелия лишь немного исправило ситуацию.

Для пополнения бюджета Хенг начал стимулировать ремесленников. Он вкладывал все свободные средства в строительство кузниц, гончарных и кожевенных мастерских, ткацких мануфактур. Первых кузнецов он обучил сам и оснастил их кузницы прессами. Ткачам подкинул идею примитивного ручного ткацкого станка и прялки, что серьёзно увеличило выход продукции. Гончарам и кожевникам ему советовать было нечего, но они и сами неплохо справлялись. Это начало приносить плоды, хотя и не сразу. На его территорию снова потянулись купцы, которые скупали продукцию ремесленников. Хенг получал, во-первых, налоги, во-вторых, прибыль от бизнеса, поскольку у него имелась небольшая доля в каждом ремесленном предприятии.

Поскольку появились дополнительные средства, удалось выделить часть из них на строительство дорог, что принесло дополнительную пользу в виде дополнительных рабочих мест, а деньги всё также продолжали циркулировать внутри территории.

Помимо этого строились защитные укрепления и увеличился военный бюджет, поскольку соседи-аристократы начали покусывать богатого коллегу, как это всегда бывает. Конечно, особо наглые попытки рейдерского захвата пресекались королем, поскольку тот совсем не дурак, хотя уже второй на памяти Чжао. Короли понимали, что прибыльность области зависит от управляющего. Стоит нищему аристократу захватить богатый регион, как он его разорит. Тогда резко уменьшатся поступления в казну, меньше солдат будут оттуда присылать, они будут хуже вооружены. В итоге страна пострадает, чего нельзя допускать. Вот когда нищий аристократ воюет с таким же бедным соседом — плевать, поскольку от того, кто там будет главным, ничего не изменится. Богатство во все времена давало некую политическую броню. Если не наглеть, то есть не идти против действующей власти, то правитель будет на стороне богатого сторонника.

Дети, в том числе многочисленные бастарды Чжао, взрослели. Он отслеживал судьбу каждого потомка. Если вдруг они становились бессмертными, он брал их на личную службу и обучал всему, что должны знать бессмертные по его мнению. С теми же, кто умирать не спешил, он поступал иначе. Ждал, когда у них появится потомство, потом подстраивал им несчастный случай или нападение грабителей со смертельным исходом, а затем по прежней схеме призывал на службу. Вскоре обучение бессмертных было поставлено на поток. Их гоняли бессмертные десятники из числа первых учеников лорда.

Вечно держать детей рядом с собой невозможно. Хенг ставил единственное жесткое условие — полное освоение базового курса, в который входили боевые искусства, общеобразовательные знания и основы йоги. Обучение занимало от пятнадцати до двадцати лет в зависимости от таланта и старания ученика. После этого бессмертные разбегались кто куда. Кто-то возвращался к своей семье, если она у него была. Но долго с семьёй никто не задерживался, поскольку жена к тому моменту становилась старухой, дети взрослыми, и с подозрением косились на нестареющего предка. В итоге они всё равно рассасывались по стране и миру.

Подсознательно Чжао ожидал, что это добром не закончится. Уже сто десять лет он находился на одном месте. Вокруг не меньше тридцати бессмертных, отчего чувство приближения постоянно дёргает организм. Именно это его и подвело.

День был пасмурный. Сотник вывез солдат на тренировку. В замке осталась минимальная дежурная охрана. Хенг прогуливался по двору замка, и внутри дёрнуло чувство приближения себе подобного.

Дёрнуло и дёрнуло — уже привычно, такое по тридцать раз на день случается. Вон, дежурный гвардеец, чья спина в кольчуге видна лорду, обходит территорию. Видимо, он из бессмертных.

В следующий миг интуиция взвыла. Чжао резко отскочил в сторону. Воин в униформе его гвардии обернулся. Его европейское лицо с густой чёрной бородой было абсолютно незнакомым.

Через неуловимое мгновение в руке Чжао оказался клинок, который он всегда носил на поясе. А в руке незнакомца небольшой продолговатый хромированный цилиндр. Интуиция завыла белугой, предупреждая об опасности этого предмета. Хенг большими скачками рванул в сторону замка под прикрытие стен, но… из прибора вылетела молния, которой было плевать на его маневры. Она, будто самонаводящаяся, нагнала Чжао до того, как он успел найти укрытие. Тут же его сознание погрузилось в темноту.