Гурон Черное Сердце: Владыка Мальстрима

Семь

Дайте мне свежую информацию! — рычит Гурон, вступая на мостик Призрака Разрушения. Где Честь Макрагга? Они уже прыгнули?

— Нет, повелитель, — отвечает мастер ауспекса. — Однако они уже достаточно далеко от Нового Бадаба, чтобы безопасно совершить переход, и от других кораблей, чтобы их не затянуло вместе с ними. Они двигаются медленно, но их намерения очевидны.

Гурон хмыкнул. Концепции вроде Точки Мандевиля не столь актуальны в этих частях Мальстрима, где они и так пробираются по мелководью варпа, но некоторые ограничения все же существуют. В конце концов, варп непостоянен, и только глупец может относиться к нему легкомысленно.

Он изучает дисплеи, пока не находит точку света, обозначающую бывший корабль Ультрамаринов, а затем триангулирует ее, чтобы определить местонахождение своими глазами на фоне пустоты, подкрашенной варпом. Существует множество маршрутов движения, но у Гурона за плечами многовековой опыт интерпретации тактических схем в трехмерные изображения.

— Итак, Отступник пытается скрыться из виду, не объявляя о своем уходе, словно вор в ночи, — хмыкает он. — Это не соответствует его характеру. Интересно, не потому ли это, что он ожидает, что я последую за ним? Но это неважно. Мы готовы к переходу?

— Да, повелитель, — раздается в ответ. — Варп-двигатели готовы к включению, поле Геллера ожидает активации.

Гурон кивает и поворачивается к Тагрону:

— Мне нужна сводка по всем космическим десантникам, находящимся на этом корабле, а также по всем другим важным объектам: транспортным средствам, смертным колдунам и тому подобному. Составьте ее максимально подробно.

— Да, повелитель, — отвечает Тагрон и направляется к выходу на мостик. Хускарл найдет кого-нибудь другого: наверняка где-то есть адепты Механикума, обладающие такими способностями к сбору данных, которых требует подобная задача.

Гурон с горечью подумал, что одно из немногих преимуществ, которыми он обладал как имперский командир, заключалось в том, что он, по крайней мере, имел представление о том, кто находится под его командованием в любой момент времени. Были списки отрядов и рот с пометками, где в результате боевых действий не хватало личного состава, или где был уничтожен приписанный транспорт. Он знал, сколько боеприпасов было в его распоряжении, часто до отдельного снаряда или блока питания. Сейчас на это не было никакой надежды: даже если на Призраке Разрушения и получится провести какой-то полный подсчет до того, как они достигнут места назначения, у него не будет никакой уверенности, что столкновение в глубинах корабля не унесет жизни до того, как у него появится шанс использовать их в бою. И это при условии, что сама боевая баржа не поглотит несколько незадачливых душ, ведь в самых глубоких внутренних трюмах и коридорах Призрака обитали голодные тени, которые не мог изгнать никакой свет.

«Последователи Повелителя Чумы любят считать, — размышляет Гурон, рассеянно протягивая руку, чтобы почесать Хамадрию, которая ворчит ему на ухо полуслова. — Возможно, мне стоит запрячь одного из его мелких демонов в качестве квартирмейстера».

Его голос негромкий, но несколько шей на мостике напряглись. Никто из команды не смотрит на него, но Гурон чувствует в воздухе их внезапный страх. Преданны они ему или нет, но мало кто из них спокойно относится к идее присутствия демонического существа среди них. Их страх раздражает Гурона: неужели они не знают, сколько усилий он приложил, чтобы противостоять соблазнам, которые бросали перед ним жадные боги? Он мог бы с легкостью пойти по пути Несущих Слово; мог бы заключать сделку за сделкой, предлагать живую плоть своих последователей в качестве сосудов для Нерожденных в обмен на власть, понимание или мудрость. Неужели одного мгновения мрачного юмора достаточно, чтобы у них перехватило желудок? Он открывает рот, чтобы что-то прорычать, но его прерывает офицер ауспекса.

— Активация варп-двигателя! — кричит он. — Честь Макрагга готовится к переводу!

— За ними! — приказывает Гурон, и через мгновение вспыхивают огни и завывают клаксоны, когда служители энжинариума начинают процедуру, которая позволит боевой барже проскользнуть сквозь ткань реальности. Гурон наблюдает за мерцанием, которое начинает появляться перед точкой света, обозначающей Честь Макрагга в носовом обзорном окне, как раз в тот момент, когда начинают опускаться защитные створки. Конечно, он может лишь отвечать на действия Вернгара, но Призрак Разрушения готов настолько, насколько это возможно, и есть все шансы, что Честь Макрагга все еще будет вяло реагировать на команды, исходящие от тех, кого она считала врагами на протяжении десяти тысяч лет.

— Вокс от навигатора, повелитель! — кричит кто-то. — Ей нужно знать наш курс!

— Скажи ей, чтобы следовала за Честью Макрагга! — отвечает Гурон, поднимаясь на ноги. Мигающие огоньки указывают на то, что поле Геллера активировано, а значит, его корабль надежно защищен от всего, что ждет их в истинном варпе. Гурон все равно готовит свое оружие, потому что ему лучше не доверять ничему. По всему Призраку Разрушения его команда и воины будут совершать любые ритуалы, которые, по их мнению, помогут им уберечься от хищников варпа. Когда дело доходит до дела, даже последователи Губительных Сил предпочитают, чтобы демон разрывал на части души их врагов, а не их собственные.

— Переход через три, два, один…

Клаксоны берут новую ноту, и Призрак, а точнее, галактика, начинает двигаться. Переводчик вздрагивает, когда варп-двигатель разрывает реальность, и они погружаются в бурлящую массу Эмпиреев. Гурон чувствует на языке вкус чего-то похожего на жженый сахар.

Дрожь корабля не прекращается. В какие бы течения он ни попал, они неистовы. Смертные держатся за корпуса своих рабочих станций, чтобы их не вытряхнуло из кресел, но хускарлы Гурона стоят на месте, сервоприводы их терминаторской брони мгновенно реагируют на каждый толчок.

— Соедините меня с навигатором, — приказывает Гурон вокс-офицеру, и тот подчиняется. Кровавый Грабитель дожидается щелчка, означающего синхронизацию его комм-бусины с внутренней системой связи корабля, а затем говорит. — Навигатор, ты видишь Честь Макрагга?

— «Видеть» — это неправильное слово, повелитель, — отвечает голос Бейс Фортуны. — Восприятие варпа — это нечто совершенно иное, нежели использование смертных глаз.

— Не играй со мной в словесные игры, — рычит Гурон. — Пусть у меня нет одного из ваших глаз, но я знаю варп так, как вы и представить себе не можете.

Фортуна была похищена с имперского торгового судна более тридцати лет назад, и хотя она безропотно согласилась служить Красным Корсарам, время от времени у нее случаются вспышки чувства собственного достоинства. Обычно Гурона это слегка забавляет, но сегодня у него нет настроения шутить.

— Ты можешь его воспринять или нет? Ты должна следовать за ним, потому что именно они знают наше место назначения.

— Простите мою откровенность, повелитель, но я выигрывала время, чтобы ответить, — говорит Фортуна, и теперь Гурон слышит напряжение в голосе мутанта. — Я различаю другой корабль, но он не совсем четок, а потоки здесь сильные. Если они выбрали точку перехода, то сделали это неудачно, если рассчитывали, что я смогу легко поддерживать нас на одном уровне с ними.

Гурон ворчит. Это было бы в духе Вернгара — поручить своему навигатору следить за варпом перед переходом, а потом намеренно завести их в бурные потоки, где за ними будет трудно уследить. Пользуется ли Отступник навигатором Ультрамаринов или успел поставить своего? Гурон не знает, но можно предположить, что все на корабле, да и сам корабль, преданы Вернгару и будут выполнять его приказы без возражений.

Конечно, даже такое предположение не лишено риска. Если навигатор другого корабля все еще предан Империуму, ничто не говорит о том, что он не примет ошибочного благородного решения пожертвовать собой, чтобы погубить Честь Макрагга, и в надежде, что Призрак последует за ним на верную гибель.

— Я хочу, чтобы мы следовали за этим кораблем, — говорит Гурон Фортуне. — Ожидай, что они попытаются сбросить нас с хвоста.

— Принято, повелитель, — отвечает Фортуна, и отсутствие какого-либо умного замечания говорит Гурону о том, насколько сложной она считает эту задачу.

Навигаторы — странный народ, склонный к странным настроениям и эксцентричности, и с этими причудами приходится мириться — до определенной степени, — если хочешь, чтобы от них была хоть какая-то польза. Гурон ненавидит расточительство: в конце концов, это одна из причин, по которой он обратился против Империума. Он не из тех, кто будет наказывать навигатора за неуважение, когда и он, и она знают, что в его руках ее жизнь. Если Бейс Фортуна не может проявить юмор или остроумие, то это не потому, что она его боится — хотя и боится, — а потому, что она изо всех сил сосредоточена.

Конечно, существуют потенциальные альтернативы. На борту Призрака будут колдуны, Астартес из Либрариуса Красных Корсаров и смертные, заключившие свои собственные сделки с богами. Возможно, некоторые из них смогут по-своему проложить путь через варп, но Гурон с опаской относится к подобной тактике. Навигаторов для этого выращивали тысячелетиями, и, что еще важнее, им мало пользы от личной выгоды или власти, если они прикованы к кораблю. Он не тиранит Бейс Фортуну, и поэтому уверен, что она не питает к нему особой неприязни, которой мог бы воспользоваться соперник. Колдуны, однако, себе на уме, если им это позволено. Гурон будет использовать их в качестве инструментов, но ему не нравится перспектива полностью отдавать себя на их волю.

Пусть навигатор выполняет свою работу. Если возникнет необходимость, можно будет рассмотреть другие варианты…

— Повелитель, я уже теряю их. Не знаю, намеренно ли они это делают или даже знают о нас, но здешние приливы заслоняют их и заставляют наши пути расходиться. — Гурон чувствует, как корабль вздрагивает, когда они попадают в зону турбулентности варпа: или, что более тревожно, что-то ударяется о корабль. — Если бы я знала, куда мы направляемся, я бы нашла альтернативный маршрут, который не разнесет нас на куски, но если следовать за ними вслепую, то мы можем заблудиться.

Гурон с рычанием поворачивается:

— Позовите колдуна!

Колдуна зовут Налик, и он смертный, или, по крайней мере, был им когда-то. На его одеяниях — сигилы Тзинча, и Изменяющий Пути, как ему и подобает, исказил облик своего слуги. На правой руке, сжимающей посох Налика, девять цифр, на каждой из которых по девять костяшек, а левая превратилась в щуплый отросток с острыми шипами по спине, а в каждой из клыкастых пастей под ней — по крошечному зловещему глазу. Глаза Налика горят глубоким кобальтово-синим цветом, лишь тончайшая прорезь черного зрачка пересекает их, а капюшон его мантии сдвинут вверх и наружу начинающими выступать из бровей рожками.

Он улыбается Гурону, обнажая крупные острые зубы из блестящего черного углерода, и с размаху опускается на одно колено.

— Лорд Гурон. Чем могу служить?

Гурон насаживает его на пальцы Когтя Тирана.

Налик задыхается, когда окутанный энергией металл входит в его плоть, и начинает использовать силы своего покровителя, чтобы защитить себя, но Гурон — не капризный чемпион, которого можно сбить с толку собственной гордыней. Хамадрия появляется на его плече и спускается по руке, а магия, которую Налик отчаянно призывал, рассеивается в фамильяре Гурона, который возбужденно стрекочет. По мере того как Хамадрия впитывает энергию умирающего колдуна, Гурон чувствует, как растет его собственное осознание, как он и предполагал. В прежней жизни он не был псайкером, но с тех пор, как заключил сделку, привязавшую его к оболочке из собственной разрушенной плоти, варп стал более открытым для его разума.

Дальнейших сделок с Губительными Силами, заключенных от его имени, он хотел бы избежать. Однако использование украденной силы другого человека сопряжено с гораздо меньшим риском.

Гурон поднимает Коготь Тирана и тащит за собой тело Налика. Колдун кричит от страха, когда его пронзенную фигуру поднимают с палубы, и его кровь стекает вниз, но, поскольку у него украли магию, он ничего не может сделать, кроме как слабо бить посохом по голове Гурона. Гурон, не задумываясь, ловит удар, вырывает орудие из рук владельца и разбивает его о лицо Налика.

— Умри тихо, урод, — хрипит Кровавый Грабитель. Даже благосклонность Тзинча не помогает Налику избежать этой участи, и уже через полминуты он недвижно лежит на острие когтей Гурона.

Гурон опускает руку, и труп Налика отлетает в сторону и падает на мостик Призрака Разрушения. Экипаж не обращает внимания на происходящее. Отчасти потому, что они сосредоточились на своей работе, пытаясь удержать корабль под контролем, насколько это возможно в окружающей их суматохе, но в основном потому, что им не чужда насильственная смерть. Служба в рядах Красных Корсаров гарантирует это: их единственная забота — сделать так, чтобы у их хозяев не было причин подвергать их смерти.

— Теперь, — говорит Гурон, беря в руки длинную половину посоха Налика и вычерчивая фигуры в крови колдуна. — Посмотрим, что мы сможем найти.

Сила вливается в его глифы, и он направляет варп в соответствии со своими прихотями под тихое воркование Хамадрии. Существо не произносит понятных ему слов, но каким-то образом смысл его звуков проникает в его мозг и струится по руке, и все же он не стал чужой марионеткой. Гурон Черное Сердце — все еще самостоятельный человек, и он еще не переступил через себя.

Последняя линия проведена, и он закрывает глаза, концентрируясь. Затем он посылает свое сознание наружу, укрепленное и защищенное силой, которую он украл у Налика.

Его сознание почти мгновенно атакуют, ведь это не простая шахтерская станция Адептус Механикус, а враждебные потоки самого варпа. В нем таятся хищники: хищники, которых уже привлекло содержимое его корабля. Последователи Хаоса не всегда являются самыми заманчивыми лакомствами для тех, кто скрывается в Имматериуме, ведь заключаются сделки и создается сила, обеспечивающая защиту, превосходящую защиту простого Поля Геллера, но это не значит, что они могут безнаказанно путешествовать по его течениям. Гурон ощущает скрежет психических когтей по бронированным бокам своего разума и чувствует, как скребущие челюсти ищут любую щель в его ментальной броне, которая позволит зверям вскрыть его защиту и добраться до нежного мяса под ней.

Он стискивает зубы и давит. У него нет оружия, которым он мог бы отогнать чудовищ, нет молитвы, которую он мог бы вознести Императору, чтобы расчистить себе путь. Он просто закаляет свою волю и продолжает идти, не обращая внимания на боль, не обращая внимания на отвлекающие факторы, не обращая внимания на все, что не имеет для него значения.

У него за плечами десятилетия опыта.

Он уверен, что не воспринимает окружающее так, как Бейс Фортуна: он не может видеть приливы и отливы течений варпа; он не может предвидеть опасности, на которые может натолкнуться его корабль или навсегда остаться на мели. Но что он умеет, так это находить слабые следы своей добычи. Он знает Вернгара Отступника и даже чувствует слабый отпечаток корабля Ультрамаринов. Где-то там, посреди бушующего шторма, окружающего его, его разум видит слабый свет их существования, как бы они ни старались ускользнуть от него. Он не может направить Призрака Разрушения вслед за ними, потому что не может определить их пути. Но, впрочем, ему это и не нужно.

— Навигатор, — шипит он сквозь зубы. — Я укажу тебе направление, а ты найдешь способ доставить нас туда. Это понятно?

— Да, лорд Гурон, — отвечает Фортуна. Она не спрашивает, как он это сделал. Она уже достаточно хорошо его знает, чтобы понять, что его слова — правда, и вряд ли захочет узнать подробности.

— Хорошо, — говорит Гурон и сплевывает на труп Налика, его слюна начинает медленно разъедать лицо колдуна. — Тогда начнем.