Грехи империи

Глава 46

− Это не уличный адрес, − сказала клерк.

Микель стоял в начале длинной очереди перед кабинетом уполномоченного по земельным вопросам. Средних лет клерк смотрела на него поверх очков. Она держала его бумажку, вытянув руку в сторону, будто дело было страшно хлопотное. Микель, одетый в штатское, подавил желание вытащить золотую розу, напомнив себе, что нужно держаться как можно осмотрительнее.

− Вы шутите, − сказал он.

− Нет. − Она протянула листок обратно. − Это не адрес.

Он с кислой миной взял его и сунул в карман.

− Тогда понятно, почему я нигде не могу найти это проклятое место.

Клерк хмыкнула и демонстративно глянула мимо него на очередь.

− Следующий! − крикнула она, пренебрежительно отмахиваясь от него. − Это не адрес. Это номер участка. Скорее всего к югу от города.

− Что значит номер участка?

Следующий в очереди подошёл к столу и начал говорить, но Микель снова встал перед клерком.

− Номер участка? − настойчиво спросил он.

− Государственная земля. К югу от города.

− Это то же самое, что адрес!

− Хорошего дня, сэр. Следующий, пожалуйста.

Микель не знал, чего ожидать, когда наёмный кэб привёз его в место в двух милях к югу от Лэндфолла. Здесь почти ничего не было, кроме сельскохозяйственных угодий − бесконечных пойм, засеянных табаком, хлопком и пшеницей. Чего он не ожидал, так это найти лагерь.

Издалека это было похоже на трудовой лагерь. Многие акры обнесены невысоким частоколом, внутри которого располагались бесчисленные ряды грязных палаток. В центре, рядом с рукотворными холмами, исходившими паром на жаре, как груды навоза, стояло несколько деревянных строений. Лагерь был разбит прямо посреди хлопкового поля, от которого остались растоптанные растения. Колеса фургонов продавили в грязи колеи, ведущие к главной дороге.

Приблизившись, Микель увидел охранников в жёлтых мундирах, которые периодически обходили лагерь с ружьями Хруща вместо дубинок – верный признак военных. Он смутно припомнил, что видел в газете статью об археологических раскопках, но не дочитал до конца. Местный университет перерыл половину Лэндфолла в поисках дайнизских реликвий, так что очередные раскопки его не удивили.

Кэб остановился у одной из грязных тропинок, ведущих к лагерю. Микель колебался. Идти в лагерь не казалось разумным, особенно при таком количестве охранников. Но это лучшая ниточка к богокамням. Если он упустит её, то... что тогда? Судя по лагерю, его разбили надолго. Он простоит ещё неделю или две, и как только повышенную готовность черношляпников отменят, Микелю может подвернуться шанс спокойно обшарить верхние архивы. Сейчас же спешка может выдать Фиделису Джесу его истинную цель.

Он стукнул кулаком в крышу кэба и крикнул:

− Возвращайся в город.

− Э-э, извините, сэр, − ответил кучер. − С вами хотят поговорить.

− Поговорить?..

Микель осёкся, когда какой-то солдат подошёл к окну и открыл дверцу, держа руку на пистолете. На нём был тёмно-жёлтый мундир. На одном плече нашивка и звезда майора фатрастанской армии, на другом вышита белая роза. Военный с полномочиями черношляпника.

Вид у майора был неприветливый. Широкое лицо без выражения, рот сжат в твёрдую линию, спина прямая, как доска.

− Вылезайте, − сказал он.

− Полагаю, произошло недоразумение, − ответил Микель.

Майор сунулся в кэб, схватил Микеля за рубашку и, несмотря на его протесты, вытащил наружу. Микель сумел удержаться на ногах и избежать унизительного падения в грязь. Его тут же окружил целый взвод Лэндфоллского гарнизона. Он сглотнул, закрыл глаза и положился на интуицию.

− Вам любопытно, что здесь? − спросил майор, указывая на лагерь. − Разве вы не видели знаков? Остановка запрещена? Газетчикам велено держаться подальше.

Микель откашлялся, придал лицу раздражённое выражение и рявкнул:

− Вы что, параноик, майор?

Майор слегка подался вперёд, усмехнувшись уголком губ.

− Что?

С нарочитой медлительностью Микель вытащил из-за пазухи золотую розу и покачал на цепочке. Кто-то в задних рядах пробормотал слишком громко:

− На этот раз майор облажался.

На него быстро шикнули.

− Внеплановая проверка, майор, − сказал Микель, стараясь говорить как можно более самодовольно.

Майору каким-то образом удалось ещё сильнее выпрямить спину. Он устремил взгляд перед собой и поднял руку в салюте.

− Сэр!

Микель не дал ему времени задавать вопросы. Теперь ситуацией владеет он, и нужно действовать быстро, чтобы уйти, пока никто не сообразил, что ему, возможно, не положено здесь находиться. Микель прокрутил в голове сотню вопросов, пытаясь придумать, как спросить, что это за место, и при этом не выдать собственной неосведомлённости.

− Назовите своё имя.

− Майор Коул, сэр.

− Майор Коул, будьте добры, пусть ваши люди проводят меня в лагерь.

− Конечно, сэр. Становись!

Через несколько секунд Микель уже хлюпал по грязи, опасаясь безнадёжно испортить ботинки и подавляя желание оглянуться на кэб. Эта маленькая экскурсия пройдёт либо очень хорошо, либо очень, очень плохо.

Они вошли в лагерь через охраняемую брешь в частоколе. Повсюду слонялись каторжники. Некоторые стояли у частокола, поглощая обед из каши и хлеба, другие прятались от жары под провисшими палатками. Все смотрели на Микеля запавшими, затуманенными глазами. Он же удивлялся, что на археологических раскопками среднего размаха − по крайней мере, так казалось издали, − задействовано столько рабочих и присутствуют военные.

Они подошли к одному из зданий в центре лагеря, и майор снова отсалютовал.

− Очень сожалею о недоразумении, сэр. Надеюсь, вы понимаете, что я просто выполнял свою работу.

− Какую именно? − спросил Микель, стараясь сделать вид, будто на самом деле это его мало волнует.

− Слежу, чтобы никто не проявлял слишком большого интереса к лагерю, сэр.

Микель прикусил язык, чтобы не спросить почему, и любезно кивнул.

− Спасибо, майор, я отмечу ваше… рвение в своём отчёте.

Он в последний раз огляделся, отметив, с какой стороны рабочие катят тачки, и подошёл к двери здания. Майор, похоже, ожидал, что Микель направляется именно сюда, поэтому ему ничего не оставалось как войти.

Он очутился в помещении, которое походило на оборудованный наспех кабинет размером чуть больше палатки переселенцев. Здесь оказалось на удивление прохладно: в углу стояла обложенная опилками глыба льда, и двое каторжан неторопливо размахивали веерами, создавая движение воздуха. Большую часть кабинета занимали столы и стулья, заваленные кипами рукописных заметок. Кроме каторжан здесь находился только один человек: за столом в центре комнаты сидел мужчина и что-то писал. Он был так поглощён своей работой, что даже не поднял глаз, когда Микель откашлялся.

Микель аккуратно пробрался между бумагами, стараясь не наступить на что-нибудь важное грязными ботинками. Мужчина, похоже, совершенно не замечал его присутствия. На мгновение прервавшись, он почесал лысеющий череп, что-то пробормотал себе под нос и вернулся к работе. Микель склонился над ближайшим столом, изучая записи.

Они показались ему полной бессмыслицей. Уравнения, длинные хаотичные заметки, геометрические фигуры. Под стопкой справочных карточек даже лежала карта звёздного неба. Заметки написаны по меньшей мере четырьмя разными почерками, один из которых ужасно походил на тот, которым был написан номер лагеря в той книге.

Микель никогда не бывал на археологических раскопках, но ему всегда казалось, что в такой работе должно быть гораздо больше порядка. Сейчас же профессорский стол выглядел как после взрыва. Микель снова громко откашлялся, мужчина наконец поднял голову и вытаращил глаза, обнаружив, что в кабинете есть ещё кто-то.

− Добрый день, − сказал Микель.

− Вы кто?

Микель вытащил из-за пазухи золотую розу, покачал на цепочке и засунул обратно.

− А.

Мужчина радостно кивнул, будто визит Микеля был таким же обычным, как и жара. Он подошёл к нему, схватил за руку и потряс, оставив на пальцах Микеля пятна чернил.

− Профессор Крессел. Приятно познакомиться. Приехали проверить нашу работу? − Он указал на бессчётные кипы бумаг. − Боюсь, тут небольшой беспорядок, но, скажу я вам, всё это очень интересно!

− Профессор, − холодно произнёс Микель, − я приехал не для того, чтобы проверять вашу работу. Я просто прибыл на... э-э... место раскопок.

− Конечно, конечно, − ответил Крессел. − Боюсь, я не избранный Робсон, но его довольно неожиданно вызвали в город.

Он с любопытством покосился на Микеля, но тут же отмахнулся, словно происходящее в Лэндфолле не имело никакого значения.

− Однако здесь всё идёт как по маслу. Безумие каждый день забирает ещё несколько человек, но монолит почти полностью раскопан. Мы уже несколько недель готовимся к перевозке и в ближайшие дни его можно будет забирать.

Микель попытался осмыслить информацию, перебирая в уме всё что знал: это место каких-то археологических раскопок; оно тщательно охраняется от посторонних; в яме в центре лагеря находится что-то важное. У Микеля внезапно пересохло во рту, когда до него дошло, о чем идёт речь.

− Куда вы собираетесь его перевозить? − слабым голосом спросил он.

Крессела, похоже, удивил этот вопрос. Он склонил голову набок.

− Кажется, в Далинпорт. Нам нужно более подходящее место для экспериментов, получше, чем хлопковое поле!

Он нахмурился, что-то записал на клочке бумаги и улыбнулся Микелю.

Микель медленно подошёл к окну в дальнем конце комнаты и отодвинул коробку с бумагами, чтобы выглянуть на лагерь.

Примерно в пятидесяти ярдах, окружённая двумя аккуратными холмиками выкопанной земли, находилась огромная яма. Посреди неё примерно на двадцать футов возвышался обелиск, окружённый строительными лесами, по которым лазили пожилые мужчины и женщины в костюмах. Они снимали оттиски, что-то записывали, а порой стояли, глядя перед собой, словно в каком-то наваждении.

Микель услышал у себя в голове шёпот, похожий на шорох отодвигаемой занавески, и повернулся к Кресселу. Профессор, казалось, ничего не замечал, уткнувшись носом в свои записи.

Микель облизнул губы и, прищурившись, посмотрел на обелиск. Он снова услышал шёпот, но проигнорировал его. Так это и есть тот самый богокамень, который искал Таниэль? Микель почему-то представлял себе что-то поменьше... что можно легко носить, например, размером с хлебницу. Он вспомнил, что Таниэль говорил о богокамнях во множественном числе.

− А другие есть? − спросил Микель.

Крессел поднял голову и вопросительно хмыкнул.

− Другие бо... − Он осёкся. − Другие такие камни?

− Вряд ли, − сказал Крессел, хотя, похоже, эта мысль его увлекла. − А вы можете себе это представить? Мы уже так много узнали про этот, а если бы их было больше…

Он замолчал, вертя в руках карандаш, и вернулся к своим записям.

− Представить, − пробормотал Микель, глядя в окно. Шёпот становился всё громче, и теперь он был уверен, что ему не померещилось. − Вы что-нибудь слышите?

− О, это всего лишь артефакт. Иногда он разговаривает.

У Микеля волосы встали дыбом. Ему хотелось схватить Крессела и потрясти, требуя ответа: неужели он в самом деле считает нормальным, что неодушевлённый предмет разговаривает? Он наклонился ближе к окну, прижался носом к стеклу и уставился на камень. Что бы это ни было – оно не выглядело дружелюбным. Микель почесал руку, чувствуя, как шёпот ползёт под кожей.

− А безумие? − спросил он.

− А, оно забирает только рабочих, − равнодушно сказал Крессел. − Мы установили для наших исследователей строгий режим. Проводить рядом с монолитом не более двух часов.

У Микеля дёрнулся глаз. Это ненормально. Все его чувства кричали, чтобы он бежал, убирался подальше от этого предмета. Он сосредоточился на рабочих, которые копошились вокруг ямы. Измождённые, измученные бессонницей лица, широко раскрытые глаза. Они тоже это чувствовали, но у них не было выбора, кроме как работать. Вот зачем здесь военные.

− Не хотите осмотреть раскопки? − весело спросил Крессел.

− Нет, спасибо.

Микель направился к двери. Он должен рассказать об этом Таниэлю. И убраться отсюда как можно дальше, если не хочет тоже потерять сон.