Грехи империи

Глава 31

− Нет, − сказал Стайк.

Он сидел в углу столовой форта Лоэла, глядя, как больше тысячи солдат убирают остатки ужина, раскладывают кости, дартс, карты и расставляют пиво. Он поймал себя на том, что впечатлён как организованностью, так и тем, насколько их уклад отличается от заведённого среди военных порядка. Этих людей не отправляли на поиски развлечений в город, а находили им занятия в форте. В любой другой армии жизнь взаперти свела бы людей с ума, но похоже, здесь это только укрепляло узы между ними.

Стайк поднял взгляд на стоявшего перед ним молодого солдата. Вернее, он счёл эту женщину молодой, хотя ей, наверное, было уже за тридцать. Худая как жердь, она отлично смотрелась в алой форме с тёмно-синими манжетами и с приколотым на груди значком «Штуцерников»: скрещённые мушкеты позади кивера. Судя по значкам на отворотах, она была сержантом. В руке она держала кивер, будто в мольбе, и почти кокетливо улыбалась Стайку.

− Вы уверены? − переспросила она. − О вас ходят слухи, мистер Стайк, и парням не терпится услышать о том, как вы сражались рядом с Таниэлем Два Выстрела. Как вы знаете, большинство из нас служили вместе с ним во время Адроанско-Кезанской войны. Однако нам мало известно о его деятельности в Фатрасте.

Стайк покатал во рту язык, размышляя. Было время, когда он любил рассказывать истории, обожал быть в центре внимания, находясь в обществе героев. То время прошло. Он нашёл взглядом леди Флинт. Она сидела на другом конце столовой с полковником Олемом, в окружении солдат разных чинов. Интересно, как она отнесётся к рассказам о подвигах покойного бывшего жениха?

− Не думаю, что...

Кто-то дёрнул его за рукав. Селина. Она сидела рядом, не доставая ногами до пола. Её щеки были измазаны красным соусом от баранины со специями.

− Бен, я хочу про это послушать.

Стайк колебался, и сержант попробовала снова:

− Говорят, вы голыми руками убили стража.

В её улыбке сквозил вызов, будто она подозревала, что этот слух не более чем солдатское бахвальство, доведённое до крайности.

− Помимо Таниэля Два Выстрела нам до смерти хотелось бы послушать об этом страже.

− Пожалуйста, − протянула Селина.

Стайк вздохнул. Против него словно сговорились. Нельзя ли как-нибудь убраться восвояси, не выставляя себя дураком? Однако на него уже устремилось множество взглядов. Эта сержант действовала не одна. Слухи в самом деле разлетелись. Стайк наклонился к Селине:

− Ты достала роговик, за которым я тебя посылал?

Девочка протянула свёрток от местного аптекаря. Стайк с благодарностью развернул, отломил кусочек корня и положил за щёку. Селина улыбнулась, и он вытер своим рукавом соус с её рта.

− Ладно, − уступил он.

Сержант просияла, развернулась и, засунув два пальца в рот, пронзительно свистнула, отчего в столовой установилась тишина:

− Эй! Ребята, слушаем историю!

У Стайка затрепетало в животе, когда все взгляды внезапно обратились к нему.

− Всё в порядке, − пробормотал он сам себе. − Ты делал это прежде, дружище. Просто расскажи, как всё было.

Пройдя в центр столовой, он забрался на самый длинный стол и осмотрел море алых мундиров и обветренных лиц. Это были не зелёные новобранцы, а ветераны. Ветеранам всегда труднее угодить. Стайк крутанул кольцо − одну из немногих вещей, напоминавших о том, кем он когда-то был, − и поймал взгляд леди Флинт. Вид у неё был довольно невозмутимый, и внезапно Стайк решил, что хочет рассказать эту историю.

Он достал нож, направил его на сержанта и повысил голос, чтобы все слышали:

− Для тех, кто не знает: я Бен Стайк. Я служил уланом во время войны за независимость Фатрасты.

− Бешеный улан! − прокричал кто-то из глубины столовой.

− Да, верно. Бешеный улан. Однако эта история не о нас, а о Таниэле Два Выстрела.

Раздались радостные возгласы, и сержант шикнула на всех.

Стайк продолжил:

− Я встретил Таниэля Два Выстрела примерно через год после начала войны. Я слышал об искусном пороховом маге, сыне фельдмаршала Тамаса, который сильно пакостит кезанской армии, убивая любого офицера и избранного, который сунется в Тристанскую низину. Буду честен, я ожидал увидеть желторотого выскочку, разодетого в местные шкуры, разгуливающего по Тристанской низине с видом хозяина. Впрочем, так и оказалось.

В глубине столовой раздались смешки.

− Но к тому времени он уже стал хладнокровным убийцей. Я видел это в его глазах; от него за милю несло кровью и порохом. Слава отца давила на него, как жернова, но, проклятье, ему не пришлось её таскать. Его прозвали Два Выстрела, Призрак низины, и он заработал собственную славу, проливая кровь врагов. Хотел бы я сказать, что хорошо его знал. Мы общались меньше недели до и после битвы при Планте. Я купил ему пива, потому что этот сукин сын потерял свой кошель в болоте.

Опять смешки, чуть более восторженные.

− Некоторые из вас слышали о битве при Планте, пока торчали тут в лесной глуши. По официальной версии это была героическая последняя битва против превосходящих сил врага. Вот только в ней не упоминается, что временное правительство бросило жителей Планта, и лишь отряд Таниэля Два Выстрела решил остаться и дать людям возможность сразиться. Он сам и несколько сотен его партизан против целой бригады кезанской пехоты. Это было безумие. Он попросил меня остаться, и... − Он пожал плечами. − Что я мог сказать? Меня не просто так прозвали Бешеным Беном Стайком.

Теперь всё внимание безраздельно принадлежало ему. Пусть он искалечен и стар, но он знает, как солдаты любят хорошие истории. Он медленно повернулся вокруг, выставив нож на штуцерников.

− Таниэль Два Выстрела трое суток уравнивал шансы, всаживая пули в головы кезанских избранных. Выцепил заодно нескольких офицеров. И стража, одного из этих созданных магией убийц. Настал день битвы и наш небольшой отряд остановился перед городом. Уланы заняли позицию в центре, гарнизон на флангах, а партизаны спустились по реке, чтобы обойти врага.

Стайк посмотрел на нож, вспоминая ближний бой в низине, тяжесть брони на плечах, ноги в стременах, мощь Дешнара, сломя голову несущегося по полю боя. На глазах выступили слёзы, и он сморгнул их. Дальше он заговорил тише. Солдаты напряжённо слушали, подавшись вперёд, чтобы не пропустить ни слова.

− Вы такого никогда в жизни не видели: три сотни уланов в легендарных тяжёлых доспехах, несущиеся сквозь вражескую картечь, словно это лёгкий дождик. Мы обрушились на кезанский центр, гарнизон − за нами. Я сломал копье о кезанского артиллериста и потерял один из клинков, сражаясь с полковником. Это была самая кровавая схватка на моей памяти, мы прорубали путь через телохранителей генерала до самого арьергарда.

Вот тут-то я и увидел Два Выстрела. Он со своими людьми обошёл с фланга и открыл огонь по вражескому тылу, сея смятение. Генерал неприятеля не выдержал и побежал, но я с несколькими уланами бросился за ним. Однако мы не знали, что за нами тоже погоня, и как только мы догнали генерала, нас настигли два стража.

Слушатели заулюлюкали.

− Ага, − произнёс Стайк. − Те самые ублюдки, созданные магией. Бьюсь об заклад, некоторые из вас по их вине лишились друзей. Да что там, я сам потерял двух своих лучших из-за этих уродов. Мне бы тоже пришёл конец, если бы Таниэль не всадил пулю в башку одного из них. В тот день он спас мне жизнь, и я у него в неоплатном долгу

На несколько мгновений в столовой воцарилась тишина, затем кто-то воскликнул:

− Он и меня спас!

− И меня тоже! − выкрикнул другой.

Внезапно столовую заполнили радостные крики и аплодисменты. Стайк почувствовал, что улыбается. Приятно снова ощутить такое братство − уважение солдат. Он собрался слезть со стола, но его остановило восклицание:

− А что случилось с другим стражем?

− Я однажды видел, как страж вырезал тридцать гренадеров, прежде чем его уложили! − добавил кто-то.

− Я видел, как в одного выстрелили в упор из восьмидюймовки, а он и бровью не повёл.

− Всем заткнуться! − прикрикнула сержант. − И всё же, Стайк, что с ним произошло?

Все замолчали и уставились на него. Однако он отвлёкся на дверь, в которую вбежал взволнованный пехотинец, бросился к леди Флинт и начал шептать ей на ухо. Флинт встала, жестом что-то приказала Олему и объявила в притихшей столовой:

− На плацу человек-дракон. Ему нужны вы.

Рука Стайка легла на рукоять костяного ножа на поясе, затем он вытащил свой и слез со стола.

− Селина, оставайся здесь.

Стайк следом за Флинт вышел из столовой. Выражение её лица было непроницаемым, и гнев выдавали только побелевшие костяшки пальцев, сжимавших шпагу.

Человек-дракон сидел на земле прямо за воротами форта. На охранников с опущенными штыками он обращал внимания не больше, чем кот − на щебечущих птичек, которых позже с удовольствием убьёт. На нём был тяжёлый парусиновый плащ, под которым Стайк отчётливо различал бугристую тёмно-зелёную кожу болотного дракона. Рядом на земле валялись два костяных топора, словно брошенные за ненадобностью. При виде этой легендарной экипировки по спине Стайка побежали мурашки, и он подумал, не совершил ли огромную ошибку.

− Значит, − произнесла Флинт сквозь стиснутые зубы, − вы не сочиняли небылиц. Эти сволочи в самом деле в Лэндфолле.

Стайк хотел было сказать, что он так и говорил, но сдержался и только кивнул.

− Что он делает в моём лагере?

Стайк опустил взгляд на её руку на клинке. Если он не ошибался, она более чем готова разобраться сама.

− Я пригласил его.

− Что?

− Я стар. Изувечен. И не собираюсь гоняться за этим ублюдком по всему Лэндфоллу. Я передал ему, что если он хочет вернуть свой нож, пускай придёт и заберёт.

− Какой ещё нож? Простите моё раздражение, но в прошлую встречу с таким, как он, я потеряла сорок человек. Я всажу ему пулю в голову.

Стайк мягко положил руку на плечо леди Флинт:

− Это... личное.

− Проклятье, вы правы. − Флинт шагнула вперёд.

− Нет. − Стайк потянул её за плечо назад.

− Если вы не уберёте руку...

− Если вы попытаетесь помешать мне делать свою работу, − прорычал Стайк, − вам придётся сначала иметь дело со мной, а затем уже с человеком-драконом. Вы дали мне задание. Так позвольте его доделать.

Не дожидаясь ответа, он поковылял к человеку-дракону и остановился на середине плаца. Он потёр ногу, надеясь, что роговик позволит выдержать бой.

Человек-дракон несколько мгновений наблюдал за ним, опершись на локоть, будто на загородном пикнике. Наконец встал на ноги, стряхнул с себя пыль и собрал костяные топоры. Броня болотного дракона состояла из нагрудника, оставляющего загорелые руки обнажёнными, и юбки из кожаных полос, доходящей до колен. Руки и ноги были испещрены чёрными татуировками, придавая одежде, которая выглядела бы нелепо на другом человеке, особенно жуткий вид.

Стайк снял с пояса костяной нож.

− Кушель, верно?

Глаза Кушеля сузились:

− Откуда ты знаешь моё имя?

− У тебя два способа вернуть нож. Либо ты рассказываешь, что за богокамни вы ищите и какие у вас, дайнизских придурков, планы на Лэндфолл. Либо сражаешься со мной.

− Ты знаешь гораздо больше, чем в нашу прошлую встречу, Бен Стайк, − с откровенной издёвкой ответил Кушель. − С чего ты вообще взял, что я оставлю в живых хоть кого-нибудь в этом загоне?

− Твой приятель перебил в низине всего сорок человек Флинт. Впечатляюще для одного, но неужели ты думаешь, что справишься с их разозлёнными друзьями?

Стайк слышал, как из столовой высыпали солдаты и выстроились, чтобы наблюдать за стычкой.

− Скажи мне то, что я хочу, и уйдёшь без единой царапины на этой красивой броне.

Стайк вспомнил о сопляках пало у мамаши Сендер, которые были слишком глупы и не отступили от человека, явно не боявшегося численного превосходства. Он надеялся, что не повторяет их ошибку.

Как знать.

Кушель медленно, механически обвёл взглядом плац, отмечая охранников в башнях и на стене, задержался на леди Флинт и наконец остановился на Стайке. Стайк понял, какие мысли крутятся в голове человека-дракона. Он сам тысячу раз делал такие же расчёты. «Выберусь ли я живым?» Судя по лёгкому изгибу уголков губ, тот решил, что выберется.

Ну и заносчивость.

− Будем драться? − спросил Стайк. − Ты вырвешь его из моей старой, искалеченной руки.

Сжав костяной нож изуродованной рукой, а боз-нож здоровой, он перенёс вес тела на правую ногу. Едва он занял стойку, как человек-дракон внезапно прыгнул вперёд.

В своё время Стайк сражался с множеством быстрых людей, начиная с дуэлянтов и заканчивая профессиональными убийцами. Но никогда не видел, чтобы кто-то преодолел двадцать футов в мгновение ока. Топоры Кушеля взлетели и опускались: левый падал на голову Стайка, а правый к животу.

Стайк на удивление ловко отразил оба ножами, а затем заблокировал вторую и третью атаки. Кушель каждый раз быстро приходил в себя и отступал, чтобы снова напасть со скоростью гадюки. Каждая новая атака была поразительно точной, что восхитило бы Стайка, будь у него на это время. Он полностью сосредоточился на том, чтобы реагировать, принимать и перенаправлять выпады. Почти двадцать секунд он отступал под шквалом ударов, даже не нанеся ответного. Кушель изрезал руки и грудь соперника, Стайку едва удалось избежать глубоких ран.

Стайк знал, что уже стар и не в форме, но сомневался, что даже в расцвете сил смог бы сравниться в скорости с Кушелем. Он держался только благодаря разнице в весе оружия − более тяжёлые и громоздкие топоры Кушеля против ножей Стайка. Атаки следовали без промедления, каждый удар казался сильнее прежнего, а искалеченная рука Стайка начала неметь от усилий.

Всё изменилось, когда резкая боль в запястье помешала отбить удар, и топор Кушеля впился в палец Стайка. С криком ужаса он выронил костяной нож, глядя, как тот по кровавой дуге летит в пыль.

Следующий удар поразил его безоружную левую руку. Стайк схватил топор за рукоять и провернул боз-нож так, чтобы тот прошёл под лезвием второго топора Кушеля, оставляя на его руке длинный багровый порез. Кушель попытался вернуть преимущество, вдавливая топор Стайку в грудь, но тот совершил одновременно два действия.

Во-первых, он врезал лбом по носу соперника. Во-вторых, повернул нож и дёрнул назад. Лезвие скользнуло вдоль полированной рукояти топора и с последним рывком отсекло Кушелю все пять пальцев.

Человек-дракон отшатнулся, потрясённый, но даже с повреждённой рукой ему удалось увернуться от следующего выпада Стайка. Теперь у каждого была только одна здоровая рука и одно оружие. Кушель прижал обрубки пальцев к боку, пытаясь остановить кровь. Он не издал ни единого слова или крика, что само по себе сильно нервировало. Он атаковал изо всех сил, обрушив топор на нож и пробивая защиту Стайка лезвием и рукоятью. Подбородок и грудь Стайка покрылись ссадинами и кровью.

Искалеченная рука Стайка была скользкой от крови, и каждый раз, когда он пытался взяться за топор Кушеля, тот выскальзывал, пока наконец не удалось зацепить его ножом и дёрнуть назад.

Кушель усвоил урок и на этот раз отпустил оружие, чтобы не потерять пальцы. Внезапно он пригнулся и пнул Стайка по колену. Тот закряхтел и, не удержавшись на ногах, упал в пыль, придавив собой руку с ножом. Кушель запрыгнул на него. Кровавые обрубки пальцев ткнулись прямо в лицо Стайка, кровь защипала глаза. Он вслепую пытался ухватиться за что-нибудь, пока не вцепился в край брони Кушеля, скользкой от крови.

Воспользовавшись этой хваткой, он перекатил Кушеля под себя, высвобождая руку, и, крепко прижав острие ножа к его броне, надавил изо всех сил, чтобы пробить прочную кожу.

Кушель издал сдавленный звук, когда Стайк вонзил нож ему в доспех по самую рукоять. И хотя человек-дракон продолжал бороться, его удары по животу и голове постепенно слабели. Стайк отпустил нож и, стиснув зубы, схватил соперника за голову и притянул к себе:

− Хватит. Сопротивляться.

Кушель сплюнул полный рот крови. Стайк вытер лицо и встал на одно колено, удерживая человека-дракона покалеченной рукой и отводя другую со сжатым кулаком.

− Стойте! − внезапно крикнула Флинт. − Он нужен нам живым!

Стайк опустил взгляд на нож, торчащий в кишках Кушеля, и на залитую кровью пыльную землю. При хорошем уходе Кушель мог прожить ещё день, может, два в страшных муках.

− Ты хорошо сражался, − произнёс Стайк. − однако воин не станет угрожать девочке.

Он со всей силы врезал кулаком по голове Кушеля, раскалывая череп как яичную скорлупу.

Стайк ещё несколько мгновений простоял на коленях в крови, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. С пальцев капали кровь и мозги, кровь заполнила глазницы черепа на уланском кольце. Десять лет прошло с тех пор, как он действительно боялся за свою жизнь во время сражения. Уже десять лет никто не мог сравниться с ним в силе. Внезапно он понял, что не слышит ни звука, и поднял голову. К нему были прикованы тысячи глаз. Солдаты толпились на плацу, наблюдали со стен и с крыши штабного здания. С уголка разинутого рта Олема свисала незажжённая сигарета, а леди Флинт оценивающе рассматривала Стайка, сжав губы в жёсткую линию.

Медленно, ощущая всю боль и муки, которые он игнорировал во время сражения, а также несколько дюжин порезов и синяков, полученных в этом бою, он поднялся на ноги. Подобрал один из костяных топоров и подошёл к Флинт, протягивая его:

− За ваших людей, погибших в сражении с дружком этого урода.

− Спасибо, − Флинт приняла топор, повертела, осматривая лезвие, и опустила. − Он был нашей зацепкой к дайнизам в Лэндфолле.

− Будут ещё.

− Кто вам сказал?

− Духи.

Похоже, Флинт не поняла, шутка это или нет. Стайк и сам не знал.

− Расскажите, − попросила Флинт, − что вы сделали с вторым стражем? С тем, которого не прикончил Два Выстрела?

− Я выбил ему зубы, − ответил Стайк, вспоминая горячее дыхание изменённого магией создания и крепкие мышцы, которые извивались, как змеи, в его хватке. − А потом сломал ему хребет.

Стайк поковылял к столовой. Нужно привести себя в порядок и найти Селину. Он надеялся, что она не видела произошедшего. Адреналин начал уходить, и Стайку стало дурно от его нехватки и непреодолимого зловония смерти. Однако сердце пело.

Он всё ещё Бешеный Бен Стайк, и с ним шутки плохи.

Он был уже на полпути к столовой, когда кто-то крикнул от ворот:

− Я ищу Бена Стайка! Где Бен Стайк?

− Бездна, ну что ещё?

Стайк, медленно развернулся и чуть не споткнулся при виде мальчишки в кузнечном фартуке с вышивкой в углу: «Великолепные клинки Флеса и Флес».

− Это вы Бен Стайк? − спросил паренёк.

− А кто спрашивает?

Мальчик облизнул губы, лицо его побелело:

− Шакал сказал, что я найду вас здесь. Это Старик Флес, сэр. Черношляпники, они...

Стайк уже пробежал мимо мальчишки, не обращая внимания на сильную боль во всем теле, не дожидаясь, пока тот закончит фразу.

− Олем, − крикнул он через плечо. − Приглядите за Селиной!