Графиня из захудалого рода

Глава 4

У нее ещё осталось время умыться, причесаться и привести в порядок свою одежду. Проделав все это, Гертруда оделась и вновь принялась с любопытством смотреть в окно. Проплывающие мимо деревеньки очень отличались от тех, возле которых родилась и выросла она сама. Те были серые, угрюмые, с исхлестанными северными ветрами и дождями стенами, такой же серой черепицей, хотя изначально она была красно-коричневой. В некоторых деревнях так и вовсе торчали на крышах растрёпанные пучки соломы, служащие заменой черепице. А здесь, куда ни кинь взгляд, нарядные, разноцветные, будто игрушечные, домики. Перед каждым домом палисад с яркими цветами, сады, в которых через ограду свешиваются с веток поздние, краснобокие яблоки. И никакого вечного запаха сельди.

Тем не менее, девушка пару раз звонко чихнула и покраснела, извинившись перед супругом. Торопливо достала из своей сумочки носовой платок. Поезд замедлял ход, подъезжая к станции, и Труди неторопливо направилась к выходу. Вышедший первым граф подал ей руку, встречающие шустро выгружали багаж, а супруг повел ее к ожидавшей их карете. Было так тепло, а Гертруде, в ее теплом пальто, даже жарко, она расстегнула его, с улыбкой посматривая по сторонам и просто радуясь ласковому солнышку. Но граф суховато и слегка высокомерно посоветовал не слишком разоблачаться, сказав, что осеннее тепло обманчиво и можно легко простыть, тем более, путешествуя так быстро из одного климата в другой. Гертруда молча кивнула, подавив раздражение, ей стало немного неловко, будто её застали, открывшей рот от восхищения перед сверкающей витриной кондитерской.

В карете тоже было тепло, багаж погрузили в отдельную повозку, и они двинулись в имение Штольке. Ехали около часа и вот перед ними расстилается предгорная долина, защищённая горами от холодов и ветров, судя по всему, здесь свой микроклимат. Гертруда старалась глазеть, не делая это совсем уж откровенно, мол, ей только чуть-чуть любопытно, где пройдёт остаток всей её жизни. Так, самую малость. Однако, она допускала, что с непривычки, у неё плохо получается делать отсутствующее выражение лица, вот такое, как сейчас у господина графа, бросившего всего пару раз равнодушный взгляд в окно. Всё остальное время он рассматривал что-то, вне всякого сомнения, куда более занимательное, расположенное позади левого уха Гертруды.

Сам же дом, трехэтажный большой особняк, кремово-белый, удачно вписывался в окружающий пейзаж и больше походил на замок маленькой принцессы, чем на просто дом, за счёт всевозможных башенок, флюгеров, острых шпилей с развевающимися на них штандартами, наружных лестниц и крытых переходов в самых неожиданных местах. Белые ажурные, словно воздушные, беседки манили присесть и передохнуть, полюбоваться цветами. Весело журчали небольшие фонтанчики, сбегая по камушкам назад в огромные каменные же чаши. На заднем плане виднелся кусочек озера, а может, и маленького пруда с кувшинками и замечательным горбатым мостиком над ним. Да уж! Великим усилием воли Труди заставила себя не смотреть на всю эту красоту, раскрыв рот. Такое великолепие могло ей только присниться!

Карета подъехала к белоснежному крыльцу, высокому, широкому и украшенному мраморным портиком и каменными статуями каких-то страшил с обезьяними мордами с тонкими мерзкими хвостами, держащие в передних лапах огромные каменные же ключи. Гертруда, стараясь сохранить приличествующее случаю выражение лица, под руку с молодым супругом неторопливо поднялась по ступеням, входя в обширный холл. Там уже выстроилась вся прислуга, переглядываясь и тихонько шушукаясь между собой. Не то, чтобы событие было чем-то из ряда вон, но всё же, прибыла новая жена хозяина, так что некоторое любопытство было вполне объяснимо.

Граф сухо представил жену, графиню Гертруду Штольке-Гембах, затем начал представлять уж ей своих работников. Надо отметить, что, к некоторому удивлению самой Труди, каждого сотрудника он знал в лицо и о каждом мог сказать несколько добрых слов. И это Гертруде очень понравилось, хоть она и постаралась и не акцентировать внимание на этом удивительном и странном моменте в той понятной и простой характеристике супруга, которую она уже успела ему дать.

Запомнила она, правда, всего двоих - управляющего, средних лет сухощавого мужчину, и экономку, так же средних лет даму с поджатыми губами. Закончив представление, Генрих сказал, что фрау Эльза (экономка, то бишь) отведет Труди в ее покои и представит ей ее горничную. А уж потом госпожу графиню проводят в столовую на семейный ужин.

ГЕРТРУДА

И мы с экономкой поплелись вперёд, через какие-то коридоры, переходы и анфилады комнат. Ну, как поплелись – я шла, нога за ногу, пытаясь осмыслить, куда меня мог устроить на постой милый граф, тётка же впереди меня передвигалась довольно бодро и уже давно ушагала бы вперёд, если бы не необходимость довести меня до моей комнаты.

Я совершенно запуталась в этих переходах, подъемах и спусках, мне иногда казалось, что здесь мы уже проходили, но фрау Эльза делала вид, что это не так, и невозмутимо шла вперёд, так что я была вынуждена плестись следом. Голова кружилась все сильнее и в носу свербело, невыносимо хотелось чихнуть. И вот, когда я была готова сползти по стеночке и поинтересоваться, можно ли мне здесь прилечь, экономка торжественно объявила, что мы пришли, и сделала приглашающий жест рукой. Мои апартаменты были сравнительно невелики и состояли из трёх комнат - гостиной, небольшой светлой комнаты всё в тех же бежево-сливочных оттенках. Длинные молочного цвета шторы мягкими складками красиво драпировали высокие окна в пол, на полу были бесценные московские ковры с орнаментом из геометрических фигур разного оттенка коричневого – от нежного, чуть розоватого бежа, до насыщенного оттенка горького шоколада. Низкий столик с малахитовой столешницей (в уголке которой стояло скромное клеймо, изображающее волка перед раскидистым деревом, заставившее меня поражённо вскинуть брови – даже в нашей глуши слыхали о заморских редкостях семьи Валер), мягкие пуфики и изящные креслица с витыми ножками делали эту комнату похожей на ванильный зефир.

Рабочий кабинет, совмещённый с небольшой библиотекой, больше похожий на место обитания очаровательной маленькой девочки, собственная спальня с роскошной кроватью посередине, в уже привычных мне светлых оттенках, обширная гардеробная, куда я заглянула мельком, и общая с мужем ванная, оснащённая вентилями из латуни и огромной ванной, ничуть не напоминающей жалкую лохань у нас дома. Хм… почувствовала определённую неловкость, когда поняла, что вон та дверь с боку – стало быть, ведёт в комнаты моего любезного супруга. Одно лишь радует – то, что туалет и умывальник всё же у нас раздельные.

Однако же, обещанная мужем горничная нас с экономкой, фрау Эльзой, не встретила, не было ее в покоях. Все было чисто, очень красиво, тихо и почему-то холодно. Фрау Эльза подумала, посмотрела по углам, будто моя горничная могла выскочить из какого-то закутка с радостными криками: «А вот и я!». После чего вздохнула, поджала губы в ещё более тонкую нитку, чем была до этого, и сказала, что сейчас найдет горничную и пришлет ее ко мне, чтобы я могла переодеться к ужину. Мой багаж уже был кем-то заботливо принесён и теперь сиротливо стоял у стенки гостиной и частично выглядывали углы сундуков из гардеробной. Экономка ушла, но меня сейчас больше привлекала пышная постель. Уговаривая себя, что полежу только минуточку, подошла к кровати. Голова закружилась так сильно, что я, не раздеваясь, рухнула в этот белоснежный сугроб. Глаза закрылись сами.

Когда я же открыла глаза, то плотные портьеры цвета топлёного молока были раздвинуть, спальню заливало солнце, а из гардеробной слышалась негромкая веселая деревенская песенка. Фу, проспала! Вот стыдоба! Мысли скакали бешеными блохами. М-да, судя по всему, проспала не только ужин, но и завтрак, однако... Ладно, будем считать, что это от усталости. Я попыталась повернуться, чтобы сесть на кровати, но не тут-то было! Мышцы меня едва слушались и болели. И, что самое невероятное, было ощущение спутанности ног. Я осторожно приподняла одеяло, словно под ним пряталась чёрная мамба, по меньшей мере, посмотрела и выдохнула. Никто меня не связывал, разумеется. Я рассмеялась тихим дребезжащим смехом, закончившимся конфузливым смешком. Всё дело было в том, что длиннющая (и весьма пристойная, как и должна была быть у всякой уважающей себя замужней женщины) ночная сорочка, купленная ещё дома, перед венчанием, спутала мне ноги, затрудняя движения. Думаю, что со стороны я сейчас крепко напоминала постоянного обитателя клиники душевных болезней. И связанными конечностями, и дикой улыбочкой, и спутанными, наверняка стоящими дыбом, волосами.

- Доброго утречка, госпожа графиня!

От неожиданности и чужого голоса, раздавшегося теперь совсем близко, я чуть не подпрыгнула в постели, но, по счастью, не смогла, а то бы грохнулась носом вниз. Испуганно прижав к себе одеяло, я пропищала:

- Ввыы к..кто?

- Так Магда я, горничная ваша! – девушка смотрела на меня с тайным сочувствием на симпатичном личике, на котором было написано: «Мало всего прочего, так она ещё и заикой оказалась!». - Верно доктор сказал, что сегодня вы очнетесь. А тогда загоняли меня, уж простите. То покои графини открывала да все мыла и проветривала, а когда вы приехали, хотела камин затопить, так старый генерал принялся гонять меня - то ему одно, то другое… Потом сюда прихожу, а вы лежите на кровати, как мертвая и холодная такая же, – при этом Магда сложила руки на груди и сделала дебильно-расслабленное выражение лица. Показала, стало быть, как я лежала. - Ну, я с перепугу и подняла визг, все сбежались. За доктором послали. Господин Генрих сильно потом ругался, что оставили вас одну. Зато теперь я только ваша служанка, никто боле мной не распоряжается. А доктор сказал, что с вами это от переутомления и простуда. Вот вы и без памяти и были.

- И долго я была… без памяти? – решила поинтересоваться я у словоохотливой служанки.

- Так, почитай, трое суток и были!

Вот это я поспала! Осторожно спросила, где господин граф, надеясь, что Генрих не сердится на меня, не специально ведь я заболела! Магда, бесхитростная душа, тут же выложила:

- Так уехали господин граф! Но нынче, видать, недалеко, до столицы небось. Почитай, все кофры, что мы с мансарды стащили, дома остались! Вернётся видно, скоро, с княгиней Ирмой и наследником. Осенью они завсегда к нам приезжают, полакомиться виноградом да персиками. Старый генерал всегда тот сад на замке держит, только садовник и имеет право зайти туда. Все для княгини генерал держит, даже маленькому Дитриху не всегда перепадает.

- Генерал - это кто?

- Так это отец графини Тильды, первой жены нашего графа, стало быть. Вообще-то ее Матильдой звали, но она не любила это имя, велела Тильдой звать. Я ее не видала, врать не буду, но вот старые слуги говорят, что личико ей от ангела досталось, да вот только характер наоборот. Могла, и по мордасам надавать, коль не в духе. И не только прислуге. Я, сама-то не знаю, но так говорят. А люди зря не скажут, сами знаете!

М-да, судя по всему, сплетничать в этом доме тоже любят. Надо держать ухо востро и не давать повода для кривотолков.