Государь и его коммандос

Глава одиннадцатая Маг-зоотехник: Да здравствует король!

Маги ордена к осаде не готовились, поэтому большое количество магических подлянок и ловушек внутри замка маловероятно. Но я прохожу все помещения вместе с разведчиками. Снять капкан я, конечно, не смогу, а вот увидеть магическим зрением то, чего не заметит даже опытный воин, пожалуй.

Княжич с герцогом ждут, когда разведчики разберутся с блокировкой башни принцессы. Побега или попытки освобождения опасались, поэтому там накручено нечто мудреное. А пока Хайда и Елизар просто пытаются со двора докричаться до Росаны через окно.

Я же прохожу комнату за комнатой замка. Особых пакостей нет. А вот неожиданности…

Замок черных магов представлялся мне несколько иначе. Нет, не грязным или запущенным, конечно. Скорее, более казенным. Здесь же уютный такой внутренний дворик. Кто-то очень заботился о тех мелочах, что превращают жилище в дом.

В ближайшей из нескольких соединенных крытыми галереями башен замка обнаруживаем людей. Еще раз внимательно всматриваюсь. Просто люди. Хотя, как это у меня язык не отсох, употребить к цветнику красавиц пошлое слово «просто»?

Десятка три ослепительно красивых девушек от пятнадцати до двадцати пяти встречали нас у порога. Дорогие яркие наряды. Любопытные взгляды из-под вроде бы скромно опущенных ресниц. На пленниц не похожи, на прислугу — тоже. Пауза затягивается. У молоденького разведчика начинают катастрофически краснеть уши. Взгляды заметивших это девиц буквально расстреливают парня на месте. Вместо контрольного в голову, дружное хихиканье. Пора прояснить обстановку.

— Девочки, вы кто?

— Жертвы, — хихикают в ответ.

— Чьи?

— Богини Аждар, чьи ж еще.

— Так вас всех собираются принести в жертву? Всех сразу?!

Перед глазами встает кровавая картина зловещего ритуала. Может, все же надо было поспорить с Хайдой….

— Зачем всех сразу? — девушка прикидывает что-то в уме и отрицательно качает головой. — Нет, всех сразу Ухан не потянет. Он, конечно, маг и все такое…. Но не потянет….

Остальные согласно захихикали, С ума они что ли посходили от страха?

— И почему «собирается»? Он уж собрался давно. Я так пятый год здесь живу. Вон Айне, — девушка кивает на самую старшую, женщину лет тридцати пяти: — Она — лет двадцать уже.

— Так, стоп! — мотаю я головой. — Разве на алтаре Аждар жертву не убивают?

— Вообще-то положено убивать, — пожимает плечами та, которую назвали Айне. — Но Ухан…. То есть его милость жрец и смотритель алтаря господин Великий магистр Зикгер полагает, что богиню Аждар вполне устроит, если на жертвеннике он займется с девушкой любовью.

— А потом все девушки остаются здесь? — зачем-то уточняю я очевидное.

— Зачем все? После ритуалов в сельских храмах девушки часто в своей деревне остаются, первыми невестами у себя становятся. Да и здесь не все задерживаются. Иные, так и не смирившись, руки на себя накладывают. Других, кто постарше становится, Ухан замуж пристраивает за иностранцев. По-разному, в общем.

Я вспоминаю подсмотренное через «Око» безобразие. Поставленное, как выяснилось, на поток.

— И что же вы делаете после…. после ритуала?

— Много чего. Хозяйство на нас: уборка, готовка. Ну и все остальное прочее, чего их милость пожелает.

Девицы недвусмысленно хихикают.

— Как же орденское начальство терпит это безобразие?

— С удовольствием. Ухан — мужик не жадный, а девочки у нас веселые, покладистые. Недовольным пока никто не уходил.

Ага, то, что вначале показалось гаремом, все больше смахивало на бордель.

— А принцесса?

Девушки мигом стали серьезными.

— Нет, ее собирались убить. Вначале и речи об это не шло. В замок она переехала этой зимой. Этот старый прохвост в короне совсем ей жизни не давал. Едва не убил. Вот Зикгер ее и перевез, от греха подальше. Нет, сам не трогал. Живет она не с нами, конечно. В отдельной башне. Но девочки ей прислуживают, да и просто общаемся. А потом в Конгалоре чего-то пронюхали или еще почему, но приказали провести обряд в строгом соответствии с каноном. Принцессу уже неделю взаперти держат. Еду ей ношу я. Пройти к ней смогу и сейчас, но провести кого-то или вывести саму — нет, — закончила свой рассказ Айне.

— Тогда сходи к ней, успокой. Дело в том, что…

— Да мы в курсе, что делается. Старикан-герцог с росавейским принцем уже битый час под окнами орут, до Росаны докричаться пытаются.

— Нам-то что делать? — пискнула одна из девушек.

— Кому есть куда идти, идите. Можете остаться, здесь вас никто не обидит.

На последнее мое обещание ответили дружным хихиканием. Хм, да, хотел бы я посмотреть на того, кто попытается обидеть этих отчаянных, знающих себе цену девиц. Но Айне я все же провожаю до башни принцессы.

— Слушай, тут вроде пацаненок, был.

— Сайк? Я его заперла и девочек присматривать посадила, чтоб не вляпался куда сдуру.

— Это правильно. А еще дети в замке есть?

— Нет. Сколько себя помню, ни одна девочка не родила. Замуж выйдут — рожают. А здесь — нет. Ухан видать приколдовывает.

— Как ты к нему относишься? — неожиданно для себя самого спрашиваю я. Уж больно непонятной показалась интонации последней фразы.

— К его милости Зикгеру? К черному магу, который изнасиловал меня в пятнадцать лет? А ты знаешь, маг, зла я на него не держу. Привыкла, наверное. Да и не будь его, отдали б меня замуж, без всякого там моего согласия. Мужа бы в день свадьбы первый раз увидела. Так чем такое замужество от ритуалов черных магов отличается?

— Прямо не черный маг, а благодетель.

— Для многих из девочек — да. Жертву для ритуала выбирают по жребию. Но как-то так получается, что дворяночек и купеческих дочек среди нас нет. Все больше из семей бедных да неблагополучных девочки. Так что место на панели ждало половину. Здесь они хотя бы не голодают, да и дерется их милость редко.

Айне скрывается в башне принцессы. Я поднимаю голову вверх. Вечереет. Прозрачное летнее небо наливается синью. Черт бы побрал эту прозрачность. В небе над городом, власть над которым уплывает из рук Ордена, должен переливаться магический щит! Или что-то, способное его заменить.

Иду осматривать следующую башню. Служебный кабинет, хранилище артефактов, библиотека. А это что? Клетки какие-то. Голуби. Неужели почтовые? Ох, и ушлые ребята, черные маги! При магических шарах, да порталах, страховаться еще и голубями!

А ведь это выход! Конгалор не может связаться с нами магическим путем? Значит, пошлем им письмецо с голубем. От имени миссии магических наблюдателей, разумеется. Мол, король помер, сами магии лишились, но ситуацию в стране держим под контролем, чего и вам, господа из Малого Круга, желаем. Дата. Подпись. Если сумеем сделать более — менее правдоподобно, то в Конгалоре успокоятся хотя бы на время. У них и кроме нас проблем хватает.

Текст письмеца надо обсуждать с княжичем. Мое дело — техническая сторона: стиль письма, почерк писавшего, магическая достоверность. В идеале усадить одного из великих магистров. Хотя — нереально. И не только из-за того, что у них сейчас банально руки трясутся от страха. Это-то можно объяснить чрезвычайностью ситуации. Бумага способна впитывать в себя не только чернила, но и атмосферу. Поэтому получатели могут почуять чужую волю, довлеющую над писавшим. Значит, пишущий должен это делать осознанно и более-менее добровольно. Реальней договориться с человечком помельче: писарем там, каким-нибудь. А что, даже хорошо. Почерк знакомый, не первую бумагу, его рукой писаную, получают. Стиль своих начальников он знает. А эмоции? Ну, кого интересует, о чем маленький человечек на работе думает?

Возвращаюсь в кабинет. На столе папки с документами. Ого, миссия весь дворцовый документооборот контролирует. Сперва меня интересовал только почерк. В отдельные стопки раскладывались листы, написанные одной и той же рукой. Мне нужен самый популярный, а значит, узнаваемый. Лидер определился быстро. Больше половины бумаг писала одна рука. Мелкие кругленькие буквы разборчивы и аккуратны. Правда, в прилагаемых к большей части документов черновиках вообще ничего нельзя прочесть. Передо мной королевские указы. Безобразные черновики — рука самого короля. Аккуратный чистовик — работа секретаря.

А потом я начал вчитываться в смысл. И тут мне стало совсем интересно. Парень не переписывал, он писал королевские указы, превращая откровенный бред то в толковый закон, то в смертный приговор, а иной раз, делая из смертного приговора толковый закон. Это ж надо «казит вес» перевести как «косить овес»?! Артист! Касаюсь пальцами медальона коммуникатора. В стеклянном шаре передо мной появляется лицо Елизара.

— Ваше высочество, узнайте, пожалуйста, у герцога, кто числился секретарем короля?

— Да тот маг, которого мои люди из дворца привели, — хрипит сорвавший голос от общения с внучкой Хайда.

— Подожди Зырян, не отключайся, — голос княжича имеет тот же тембр. — Ты труп сжечь так, чтоб без остатка, можешь?

— Да, заклинание для утилизации больного скота в карантинных зонах.

— Сойдет. Короля и убитого магистра похоронить надо в полночь. У них практикуют кремацию. Организуй, пожалуйста, чтоб все достойно.

Похоронный ритуал черных магов провели на дворе храма. Участвовать в этом мероприятии мне было жутковато. Тела короля и магистра Свейна в парадных одеяниях лежат прямо на земле. Прочие черные маги выстраиваются у них в головах. Зикгер впереди, остальные на шаг сзади. Пристраиваюсь сбоку, чтобы не пропустить знак жреца и подпалить трупы. То, что я буду это делать не ритуальным заклятием, а средством утилизации туш, шокирует только меня. Остальным, похоже, пофиг. Только плечами пожали.

Да и вся церемония откровенно разочаровала. То ли я ждал слишком многого, то ли черные маги сегодня не в настроении. Но у меня сложилось впечатление, что его милость Зикгер просто халтурил. Подобающий случаю текст читал без выражения, едва не позевывая. Остальные время от времени гнусаво затягивали некий гимн. Взвыв напоследок мартовскими котами, недружно смолкли. Решивший, что происходящее не приносит радости ни нам, ни покойникам, Зикгер подал знак. Тела сгорели быстро и почти бесследно. Только два черных пятна на плитах двора. Кажется, я все сделал правильно и никого не обидел: чем меньше от черного мага останется в материальном мире, тем правильнее был маг. Зябко кутаясь в парадные мантии, маги поспешили в свой вольер. Шагали прямо по черным пятнам на плитах. Меня передернуло, и заметивший это Великий магистр Бек гаденько ухмыльнулся:

— Черные маги — такие мерзавцы, чего еще от них ждать?

— Маг Ризван, пройдемте со мной.

Молодой маг щурится от яркого света и озирается по сторонам, словно никогда раньше не бывал в этом помещении. Не хочется ему смотреть на стол с исписанными его рукой бумагами, ох как не хочется. И это очень даже хорошо. Потому что, если я все правильно понял, то этот парень послан нам всем сонмом светлых росавейских богов. Ладно, осмотрелся, и будет. Подчиняясь моему кивку, королевский секретарь осторожно опустился на краешек стула.

— Каковы ваши обязанности в миссии?

— Маг — лекарь, ваша милость.

А вот жрать меня преданными глазами не надо, я во время зачетов таких взглядов да от таких красоток повидал….

— Кто правил тексты королевских указов?

— Я, — сразу сник маг.

— Один или в составе коллектива старших товарищей?

— Сам. Их милости великие магистры в курсе, но особо не вникали. Особенно в хозяйственные дела.

Сказал, как в холодную воду прыгнул. Похоже, не врет. Просто, очень не хочется из маленького никчемного мага — недотепы превращаться в автора внутренней политики только что оккупированного государства. Ладно, авторство документов именно экономического блока мне определить будет проще. «Довъеряй, но провъеряй» как любит говорить заокеанский император Райдон.

— Вот, например, в последние три с половиной года вы планомерно душите налогами местное овцеводство. Только по вашим бумагам выходит поголовье сократилось в два раза! Традиционная отрасль скотоводства не нравится богине Аждар, или голод в Джахане недостаточно силен?

Маг молчит, я чувствую, как внутри он сжался в комок. Но в глазах больше обиды, чем страха. И он почему-то молчит. Приходится напоминать о себе.

— Я жду.

— Я подпишу, — еле слышно бормочет он, наконец.

— Что? — так, кажется, я опять не вполне въехал в ситуацию.

— Признание в намеренной организации голода. Вы же этого от меня хотите?

— По-моему я этого не говорил. Я только просил объяснить, чем вызвано планомерное сокращение поголовья овец.

— Желанием прекратить голод.

Он опять замолк. Да что ж мне каждое слово из него вытягивать? Или я ошибся, и парень просто бездумно писал под диктовку того, кто предпочитает оставаться неизвестным? Или не привык аргументировать свои действия: мое дело маленькое, все вопросы к его величеству?

— Ну и как, удалось?

— Что удалось? — продолжает изображать дебила маг.

— Избежать голода.

— Смею надеяться, да.

— Докажите.

— Как?

— Четыре года назад в Джахане был если и не голод, то нечто близкое, потому что перед этим случилась засуха и падеж скота. Последние годы климатические условия стали лучше, скот перестал дохнуть и продовольственное снабжение улучшилось. Причем здесь вы, ваша милость?

Молчит. Издевается он надо мной, что ли? Ладно, не у таких дебилов зачеты принимали. Попробуем наводящие вопросы.

— Как изменилась структура земель сельхоз назначения в интересующий нас период?

— Пашенный клин вырос за счет сокращения пастбищ.

— Чем замещали потери производства мяса?

— Свининой. У вас на столе указ трехлетней давности об отмене налогов на свиней.

— Почему не коровы? Свиньи у горцев не в почете.

— Корова жрет больше. И пастбища нужны равнинные. У свиньи короче срок выращивания, и мяса на условную единицу кормов выходит больше.

— На сколько?

Маг называет цифры легко, на память. Теперь он успокоился. Говорит уверенно, развернуто, убедительно, так может говорить человек не просто владеющий материалом, а этот самый материал создававший.

— Оставшегося стада на овчины-то хватает? — спрашиваю под конец, так для смены темы.

— Для внутреннего рынка хватает, а внешний вы и так зарубили.

Уже не боится говорить вещи, которые могут мне не понравиться? Молодец. Умеет брать себя в руки.

— То есть мы доказали, что проведенные вами воздействия на экономику привели к росту благосостояния людей.

— Нет.

— Почему? — теперь уже вполне искренно удивляюсь я.

— Потому что они отвели население от черты, за которой начинается голод. Росту благосостояния мешает введенный полтора года назад королевский натуральный продовольственный сбор.

— Создаете запасы продовольствия на черный день? — догадался я, потому что самой бумажки об этом не видел.

— Да.

— И сколько сейчас в закромах родины?

Маг называет цифры с нескрываемым удовольствием. Гордится результатом своей работы. Приятно от того, что нашелся хотя бы один человек, которому интересно то, что он делает. Да и не так часто его вообще кто-то слушал.

Услышав цифры, мне остается только изумленно присвистнуть. Высказать свое восхищение более внятно мешает засветившийся магический шар. Княжич вышел на связь. Я накрываюсь завесой неслышимости и отвечаю на вызов.

— У нас проблемы с принцессой. Полчаса как заслоны с ее покоев сняли, а вывести не можем.

— Почему?

— Выходить не хочет.

Елизар поворачивает свой шар так, чтобы мне было лучше видно. Слышно-то и так более чем. Звон бьющейся посуды и грохот падающей мебели. Из комнаты пятится герцог Хайда.

— Вали отсюда, кому сказала! Тоже мне, дедушка сыскался. Вали, сутенер старый! И принца своего облезлого прихватить не забудь!

Хм, общение с собранными великим магистром девочками из бедных неблагополучных семей заметно обогатили словарный запас и эрудицию принцессы.

— Принцесса Росана не хочет за тебя замуж? — подвожу итог увиденному.

— Ага! — радостно сообщает взбодренный взаимностью чувств Елизар.

— Сам виноват. Кто ж так принцесс от злых колдунов спасает? Виданное ли дело, вместо белого коня каурая кобыла, короны на голове нет, голов зарубленного дракона — тоже. Да кто за тебя такого замуж выйдет?….А хочет-то она чего?

— В окошко выброситься.

— От меня что требуется?

— Может, успокоить как-нибудь, усыпить… И мага — лекаря прихвати с собой.

— Зачем?

— Росана требует. Я-то почем знаю, зачем ей лекарь.

— Погоди минуту не отключайся.

Я отодвигаю завесу. Маг, забыл, как его зовут, поднимает на меня тяжелый взгляд. Время приятных разговоров вышло. Он приготовился выслушать приговор. В чем-то он прав. Я задаю вопрос в лоб.

— Как вы относитесь к принцессе Росане?

Ответ я, похоже, не получу. Но он и не нужен. Безнадежно влюбленных во всяких там принцесс безродных идиотов по роже видно.

— Княжич, держись: мы идем. И да здравствует король, который теперь у нас есть!