Господин барон

Глава 28. Столичная подземка

Я не слишком хотел выделяться в том месте, куда мы отправимся. Но поскольку мы спешим, вариант у нас остается только один, — проговорил шпион. — Метро. Надеюсь, у тебя клаустрофобии нет?

— Нет, — удивился я. — Наше метро просторное, и ни разу не было никаких проблем.

— Здесь будут, поверь.

И он был прав. Кофейник мы тщательно упаковали, жидкость слили в пробирку — набралось не слишком много — хорошо, если из всей емкости осталась хотя бы стопка. Но шпион утверждал, что человек, к которому мы едем, из этого остатка легко сможет вычленить все компоненты.

Я не стал вдаваться в подробности. Некоторые сферы жизни в этом мире ушли вперед. Что стоили специальные заживляющие мази, обилие коммунальных систем в виде не только отопительных, но и охлаждающих сетей. А «шершень»? Маленький электромагнитный убийца, который разве что не отличается особой точностью, а в остальном — прекрасное оружие для самозащиты.

— А где вход в метро? — полюбопытствовал я.

— Под дворцом есть отдельный. Для особых случаев.

Трубецкой объяснил, как туда попасть. Во дворце было три скрытых прохода из разных частей здания, чтобы при необходимости без лишней беготни спуститься вниз.

— Это обычные меры предосторожности. На всякий случай, — пояснил шпион. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Мы не боимся ни войны, ни революций. Но такие вещи случаются слишком внезапно и лучше иметь надежные отходные пути, чем рыть их в спешке.

— Да я понимаю, — ответил я, удивляясь только тому, что подобные вещи Трубецкой решил мне объяснить отдельно. — Меня больше беспокоит то, насколько близко подобрались враги. Тебе ведь говорили о фальшивом управляющем?

— Виктория мне сообщила, что подстрелила его.

— Добила, — поправил я. — Он от меня убегал.

— Что, правда? — искренне удивился Павел. — Не может быть!

— Конечно, сперва от него убегал я, но тогда я был невооружен, а у него в руке — клинок. Зато, когда я нашел саблю... — стычку на лестнице я пропустил.

— Хорошо вживаешься в роль, — похвалил шпион без тени сарказма. — Порезал его малость? Рука уже привыкла?

— Эм... нет. Я его обманным путем и...

И рассказал, как все было. Шпион громко расхохотался:

— Берегись, враг, идет барон Абрамов, гроза коленок!

— Вообще-то я серьезно, — обиделся я.

— Если серьезно — займись собой. Научись нормально махать саблей. Потренируйся в стрельбе. Почитай книги, которые дают офицерам. Тактика боя. Поверь, даже если у нас все закончится хорошо, в чем я сильно сомневаюсь, между прочим, тебе эти знания совсем не повредят.

— Посоветуй еще какие-нибудь экономические теории почитать.

Павел, как вкопанный, встал посреди прохода между металлическими лесенками. К этому моменту мы прошли оба надземных этажа дворца, прошли три подвальных этажа и теперь пробирались еще ниже.

— Посоветую. Серьезно. Ты же хочешь здесь остаться? Или все же планируешь убраться домой?

— Нет у меня дома, — глухо откликнулся я.

— Вот и оставайся. Люди со знаниями здесь везде нужны. Ты же слышал такое выражение «не дай вам бог жить во время перемен»? Знаешь, кто сказал?

— Без понятия.

— Конфуций. Но я считаю, что он не прав. Перемены рушат старое и создают новое. Создателей нам всегда не хватает. В общих чертах ты понял, я надеюсь, — закончил он мотивирующую речь и пошел еще ниже.

— Вам много кого не хватает, — пробурчал я, когда мы миновали еще с десяток таких же пролетов — и каждый не меньше пятнадцати довольно крутых ступеней. — Здесь могли бы и лифт поставить. Сэкономили.

— Это не экономия. Так, — он остановился еще. — Дай мне слово, что, когда все уляжется — займешься нормальным образованием.

— Вообще-то я рассчитывал воспользоваться протекцией со стороны императора, но...

— Без шуток, Макс. Дай слово.

Как же мне не хотелось всего этого: обещаний, которые надо сдерживать, а потом еще и учебы. Даже обычного сидения за книгами, которые здесь, как и в моем мире, скорее всего написаны сухим и безжизненным канцелярским языком — и того не хотел.

Но, с другой стороны, это теперь мой новый дом и, скорее всего, мне все равно потребуется какая-то базовая подготовка. Вряд ли я до самого конца смогу скрывать отсутствие знаний об этом мире.

— Ладно. Даю слово.

— Молодец, — Павел хлопнул меня по плечу. — Еще метров пятнадцать вниз.

— И будем в метро?

— Нет, попадем в технический коридор, который имеет тайный выход в коридор для персонала. Знаешь, какой в этом самый большой плюс?

— Нет.

— Сэкономим две копейки на поездке.

— Мне кажется, что сейчас странное время для шуток, Павел Романыч. Мы по-прежнему ничего толком не знаем, однако же вы ведете себя как-то... я не понимаю, серьезно!

— На самом деле, Максим, все стало понятно. Скажи, как ты догадался про кофейник?

— Император сказал, что Аня пьет кофе, но у меня дома, когда я ее забрал во второй раз, наверное, в нормальном состоянии — она сказала, что пьет только чай.

— И это тебе показалось таким же странным, как и мои нынешние шуточки?

— Ну да, — недоуменно ответил я.

— Держи, — он передал мне сумку с уликами. — Только старайся не принюхиваться.

— О чем ты? Я предполагал, что в напиток что-то добавлено.

— Натурально, добавлено. И это покрепче будет, чем добротный выдержанный коньяк. От одного аромата только какой эффект.

— Понял, — я тут же схватил сумку и перекинул ее через плечо. — Держись чуть впереди.

И снова эти бесконечные коридоры, выходы, тоннели — я даже не понял, как мы оказались в метро. Местная подземка оказалась на удивление узкой и к тому же «односторонней» — выход осуществлялся на одну сторону, а вход — с другой платформы. Но кажущийся простор станции метро очень сильно портили низкие потолки.

В отличие от метро в Питере или Москве, здесь в некоторых местах можно было легко задеть макушкой за своды. Но массивные колонны и обилие перемычек под сводами указывало на то, что конструкцию старались упрочнить настолько сильно, как это вообще можно сделать.

Тоннели же и вовсе были настолько узкими, что вагоны едва не высекали искры при движении — так мне показалось. А высокая скорость движения мне и вовсе выглядела какой-то безумно опасной при таких параметрах.

Но как только мы забрались в вагон, все мои опасения как рукой сняло — состав двигался настолько ровно и мягко, что даже ускорение почти не ощущалось. Но оно явно было значительным. Всего лишь через пять минут Павел засобирался на выход. Правда, встал он, слегка пошатываясь.

— Что-то голова кружится, — он схватился за поручень, и я тут же помог ему устоять на ногах:

— Тяжелый ты какой-то.

— Профессия такая, — выдохнул он, раскачиваясь.

Мы с трудом прошли сквозь двери. На платформе пришлось расталкивать людей, которые ждали состав в обратном направлении. Зато глубина заложения линии здесь оказалась куда меньше, к тому же на станции имелись привычные мне эскалаторы.

Снаружи расположился небольшой сквер, и я воспользовался возможностью усадить шпиона на изогнутую скамейку рядом со статуей человека у чертежной доски. Павел дышал быстро и часто, перемежая каждый десяток мелких вдохов одним глубоким.

Я присел рядом и уставился на статую. Добротная скульптура инженера. Интеллигентное лицо в очках, приличная одежда, явно не старый. Нам таких явно не хватает. А пока я всматривался в детали, шпион немного пришел в себя.

— Идем.

— А где же мы?

— Ставровская промышленная зона по левую руку будет. А нам — направо.

Я посмотрел сквозь деревья — ни одного тянущегося вверх здания, только бревенчатые трехэтажные коробки. Кварталы таких домишек раскинулись на север и восток. Где-то неподалеку шумела строительная техника — южнее их уже начинали сносить, но процесс шел совсем небыстро.

С противоположной стороны сквера, там, где должна быть промзона, раздавался грохот грузовиков, станков и оборудования. Вверх тянулись искривленные ветром столбы черного дыма. Картина была слишком депрессивной.

— Что мы здесь ищем?

— Лабораторию, — отозвался Павел, с трудом выговаривал букву «р».

— Она рядом? — я переживал, что он чувствует себя совсем тяжко, и мы вряд ли успеем дойти до места. Если придется петлять дворами, то в этом массиве я не найду нужное нам место.

— Вон там, — он вяло махнул в сторону ближайшего строения. — Второй этаж. Нас уже ждут. Ты иди, а я тут... посижу.

— Нет уж! — воспротивился я. — Никаких «посижу». В лаборатории посидишь.

Я заставил его подняться и повел, как пьяного, перекинув через плечо его руку. В узком окне на втором этаже мелькнула рыжая шевелюра. Лязгнули задвижки и наружу высунулась девушка:

— Трубецкой? Что с ним? А, мать его так, идите во двор, сейчас вас впущу!